Тайна одной картины. Академия магии

Он не до конца понял, что же здесь происходит, но так как от природы был наблюдательным, то особое отношение ректора Фолда к женщине со светлыми волосами он уловил, а также узнал, что у неё два имени. Почему два, пока было непонятно, но он пообещал себе выяснить это: что-то он все-таки пропустил.

Сидя на краю кровати и разглядывая незнакомку, он еле сдержался, чтобы не поправить золотой локон, который запутался в её пальцах, потом встал и направился в соседнюю комнату. Там Джуст в этот момент одной рукой придерживала подушку, а другой промокала капельки пота у раненого на лбу.

Оки взглянул в лицо человека, лежавшего на диване, и воскликнул:

– Алекс! Быть не может!

Теперь Оки не понимал вообще ничего. Видно было, что мысли роятся в его голове, и он разговаривал сам с собой: «Не может быть, чтобы … и вот так … с кинжалом в груди… И где? Здесь. Вот так просто, как простой смертный…»

Нужно заметить, что библиотечного духа могли видеть далеко не все, поэтому он совершенно не обратил внимание на то, что тут же в комнате хлопотала служанка. Она не слышала возгласов духа. Оки ещё немного посидел у изголовья раненого, продолжая задавать вопросы, на которые не было пока ответа, и отправился в соседнюю комнату. Там он какое-то время предавался своим мыслям, сидя в кресле напротив кровати, в которой спала эта странная женщина, потом закрыл глаза и уснул.

Глава 8

Солнечный луч проскользнул в комнату, пробежал по стене, по кровати и остановился на лице спящей женщины. Тут он заплясал на её ресницах, и она открыла глаза, зажмурилась и опять открыла:

– Не может быть! – вырвалось у неё.

Она смотрела широко открытыми глазами, которые после сна были ясными, на спокойно спавшего в кресле прозрачного юношу.

Оки проснулся и удивленно уставился на неё.

– Вы! Вы меня видите?!

Елена несколько раз кивнула головой в знак согласия и продолжала молчать.

Дух решил, что ему нужно представиться, потому что никого рядом не было, кто мог бы это сделать за него. Он встал, расправил складки своей одежды, поправил берет и, сделав глубокий поклон, выпрямился.

– Разрешите представиться: дух этого замка – Октавиан Кастин граф Изстоу, – гордо произнес он и с улыбкой добавил, – для друзей – Оки.

Елена сообразила, что ей нужно тоже назвать своё имя, поэтому встала, поправила плащ и волосы. Поклонилась и произнесла, вовремя вспомнив, что здесь у неё другое имя:

– Элейн!

Она так гордо произнесла это новое имя, что королева или императрица могли бы ей позавидовать.

В этот момент в комнату заглянула Джуст:

– Госпожа, вы уже встали? Хорошо! Сейчас я приготовлю для вас ванну и принесу завтрак.

– Как больной себя чувствует? – поинтересовалась Елена.

– Спал спокойно. Жар немного спал. Приходил доктор полчаса назад, сказал, что могло быть хуже.

Джуст прошла в ванную комнату, открыла воду, достала какие-то флакончики из кармана и, бросив взгляд на дверь в спальню, добавила из каждого по несколько капель в воду. Потом извлекла из шкафа большое полотенце и длинный нежно-голубой халат, украшенный белоснежным кружевом.

– Прошу вас, госпожа! – пригласила Джуст.

Елена посмотрела на то место, где находился всего пару минут назад Оки, но его уже не было на месте. Она окинула взглядом комнату – дух пропал.

– А духи в замке есть? – как бы между прочим спросила Елена и, увидев недоумение в глазах девушки, поняла, что Джуст никогда не видела Оки, и пошла принимать ванну.

Расслабившись, лёжа в ванной, Елена почувствовала какой-то нежный аромат, который шел от воды. Джуст помогла ей вымыть волосы, а потом подала полотенце.

Когда Елена выходила из воды, она ощутила, что с ней происходит что-то необычное, и посмотрела в зеркало: пропали морщинки вокруг глаз, хотя их и так было немного, цвет лица выровнялся и посветлел, кожа была бархатная. Та, кого она увидела в зеркале, ей очень понравилась: во-первых, она была молодой, во-вторых, она светилась изнутри.

– Волшебство! – улыбнулась она своему отражению в зеркале. – Наверное, каждая женщина мечтает об этом.

Джуст помогла ей расчесать непослушные локоны. Елена отметила про себя, что седая прядь волос, которая появилась у неё в двадцать шесть лет, сколько её не закрашивай, всё равно выбивалась впереди и нежным локоном обрамляла лицо справа. Была и сейчас, и никакая магия помочь в этом случае не могла.

В халате и домашних тапочках Елена прошла в спальню и подумала, во что бы ей переодеться, но девушка опередила её:

– Госпожа! Давайте выберем вам наряд, – и жестом предложила пройти к нише.

Когда они приблизились к углублению в стене, Джуст дотронулась до стены и открылась невидимая дверь в гардеробную, в которую они и вошли. Это было большое помещение. По бокам – полки для шляп, обуви, вешалки, на которых висело несколько платьев разного цвета и фасонов. У противоположной от двери стены стояли узкие столики с выдвижными ящиками. Прямо напротив входа – три манекена.

– Скоро приедет господин Жожо, он снимет мерки и сошьёт вам наряды. Его помощница госпожа Маргерит уже приезжала сегодня утром, посмотрела на вас и скоро привезет то, что может вам подойти на первое время.

Джуст стала предлагать платья, украшенные красивыми цветами, оборками, бантами, но Елена надела синее платье с широким белым ажурным воротником. Оно пришлось ей как раз по фигуре, подчеркнуло тонкую талию и прикрыло колени длинных ног. А вот из обуви Елена, к большому неудовольствию Джуст, выбрала скромные серые лодочки на небольшом каблуке.

Девушка настойчиво предложила сделать прическу: ей очень хотелось потрогать эти чудесные шелковые кудри и закрепить их в прическе серебряным гребнем с жемчужиной.

– Хорошо, – согласилась Елена, понимая, что спорить было сейчас бесполезно, да и, какие здесь носят прически, она не знала.

Когда Джуст колдовала над прической, Елена вдруг вспомнила, как в молодости она располагалась в кресле, а её маленькая дочь, сидя у неё на коленях, на свои маленькие пальчики нанизывала её кудри и лепетала: «Мамулечка, смотри!» Потом убирала пальчик, и локон пружинил в воздухе. Дочка смеялась.

На глазах Елены навернулись слезы: всё в этом мире было прекрасно, но больше всего на свете она хотела бы побыстрее вернуться домой. И пусть снова болит рука, и пусть вернутся её морщинки, уже немолодое тело, только чтобы рядом были те, кто так дорог её сердцу, кого она так сильно любит. А сейчас она будет сильной, и никто не узнает, что у неё на душе. Жители этого мира не виноваты, что её забросило к ним по какой-то нелепой случайности…

– Госпожа, я вам сделала больно? Извините меня, пожалуйста!

Джуст решила, что слишком резко потянула за волосы.

– Все хорошо, не переживай! Это я о своём, – поспешила успокоить Елена девушку и пожалела, что произнесла последнюю фразу.

Джуст бросила вопросительный взгляд на женщину и решила, что нужно обязательно сообщить об этом господину Фолду.

Когда наряд был закончен, Джуст окинула Елену оценивающим взглядом: даже в этом скромном платье госпожа Элейн выглядела красиво. Джуст принесла завтрак, и Елена отведала блюда местной кухни.

Нужно сказать, что блюда чем-то напоминали земные. Завтрак был плотным. В конце его Джуст предложила пирожное и кофе, так Елена назвала этот коричневый напиток, который подавали здесь. Пирожные были довольно вкусными, а Елена, которая любила печь и частенько баловала домашних пирожными и тортами, по достоинству оценила мастерство местного кондитера.

Во время завтрака от Джуст она узнала, что выпечку в Академию магии привозили из кондитерской господина Винауса, который был одним из лучших пекарей империи и постоянно соперничал с господином Астеном, который служил у императора. Когда-то они вместе учились в Академии кулинарии, а после её окончания соперничали в умении создавать кулинарные шедевры. Все это не мешало им оставаться добрыми друзьями и частенько встречаться в гостиной у господина Винауса за рюмочкой домашнего вина, которое превосходно получалось у госпожи Винаус, и мило беседовать.

Все это поведала Джуст помощница по хозяйству господина Винауса, которая приходилась Джуст двоюродной сестрой.

После завтрака Елена прошла несколько раз по комнате, рассматривая картины, которые висели на стене над диваном, а потом, когда Джуст унесла поднос на кухню, вышла в гостиную и посмотрела на ширму.

Глава 9

В комнате стояла тишина. Елена прошла по мягкому ковру и заглянула за ширму. Нет, она не была любопытной, но её почему-то непреодолимо тянуло заглянуть за неё. Раненый лежал на спине. Грудь его была перевязана бинтами. В нескольких местах на груди, там, где их не было, она увидела шрамы. Руки его свободно лежали вдоль тела. На левой руке от плеча до локтя остался длинный шрам. Лицо больного было бледнее, чем шея, руки и тело. Глаза были закрыты, черные ресницы, брови вразлёт. Под глазами темные круги. Черные волосы разметались по подушке, на висках и на лбу выступили капельки пота.

– Как же вам досталось, – еле слышно произнесла Елена вслух, потому что раненый, как ей показалось, спал.

Она взяла белое полотенце и аккуратным движением убрала капельки пота на висках больного. И тут её словно ударило током: на неё смотрели синие-синие глаза. Больной на несколько мгновений открыл их, и их взгляды встретились. Он увидел незнакомку и еле слышно прошептал:

– Светлая…

Женщина выронила от неожиданности полотенце и обернулась в надежде, что Джуст уже вернулась и всё видела, но девушки не было. Больной снова закрыл глаза. Елена выглянула из-за ширмы и обнаружила входящего в гостиную ректора Эдварда Фолда. Он был одет в чёрный костюм, жабо и манжеты белой рубашки красивыми складками выступали на груди и из-за края рукавов. На ногах были туфли с квадратными носами, украшенные прямоугольными пряжками.

– Больной очнулся, – прошептала Елена.

Она была немного растеряна.

– Он что-нибудь сказал?

– Светлая.

– Светлая? И всё?

Елена кивнула.

– Ну что же, уже неплохо. По крайней мере будем надеяться, что он скоро поправится и расскажет, что же с ним произошло.

Елена вышла из-за ширмы, а ректор остался на несколько минут и низко склонился над раненым.

Вернулась Джуст и сообщила, что приехал господин портной, который привез одежду, обувь и всякую мелочовку.

Что такое «мелочовка», Елена могла только догадываться.

Из-за ширмы вышел господин Фолд.

– Отлично, вы его проводили в мой кабинет?

– Да, как вы и просили.

Ректор сделал широкий жест, приглашая Елену пойти вместе с ним. Джуст надула губки: сейчас будет самое интересное, на некоторое время кабинет ректора превратится в модный салон, там будут выбирать наряды, а она должна будет сидеть здесь рядом с раненым.

Господин Фолд и Елена вышли из апартаментов и направились в кабинет ректора. Елена внимательно рассматривала убранство в коридорах при дневном свете. Стены были отделаны светлым деревом дорогих пород, висели картины в тяжелых рамах: портреты мужчин и женщин в старинных одеждах, сцены из жизни знати.

Спустившись по широкой лестнице, ректор и Елена оказались в холле и повернули в ближайший коридор. Ректор остановил Елену.

– Прошу вас, Елена, никому не говорите, откуда вы, обо всем, что касается вашей прошлой жизни. Сейчас вы Элейн Эверн. Те, кто находится в этих комнатах, люди проверенные, никто вам никаких вопросов задавать не будет. Но вас нужно одеть и кое-чему научить, чтобы вы стали одной из нас. Вы готовы?

Елена молча кивнула.

– Прошу, входите!

Третья дверь налево открылась, и ректор пригласил Елену войти. Это оказалась небольшая приемная, которую ночью Елена не заметила из-за волнения. У окна стоял большой письменный стол, за которым сидел молодой человек, который при их появлении тут же отложил бумагу, встал и поклонился. Он явно не был доволен, что сейчас в приемной у противоположной стены стояли какие-то коробки.

– Разрешите вам представить моего помощника Салмона Вака, а это наша гостья госпожа Элейн Эверн. Прошу отнестись к ней со всем почтением, – представил их Эдвард Фолд, сделав ударение на последних словах.

Молодой человек чуть сморщил нос, но тем не менее учтиво поклонился.

Ректор повел Елену в свой кабинет.

– Он не очень любит, когда происходят какие-то изменения, а тут…, – ректор развел руками, и Елена поняла, почему молодому человеку пришлось не по вкусу то, что здесь происходило.

Сейчас кабинет ректора был похож на дамский магазин. Чего тут только не было: в центре кабинета стояло с дюжину манекенов, на которых красовались платья всех фасонов и цветов. Справа и слева висели платья на каждый день и несколько нарядов для верховой езды, стояли коробки со шляпками, перчатками, шарфиками. Вокруг них порхала довольно пышная госпожа Маргерит, поправляя то один, то другой наряд. Господин Жожо с важным видом восседал в кресле.

На столе ректора разместились шкатулки с украшениями, ювелир стоял около окна и внимательно читал какой-то документ.

При появлении ректора и Елены все обернулись, а господин Жожо встал.

– Господин Жожо, господин Ловет, госпожа Маргерит, – ректор сделал паузу.

– Госпожа Элейн Эверн!

Присутствующие поняли, что пришла та самая дама: господин Фолд с каждым из них переговорил сегодня утром.

Взяв Елену за руку, господин Жожо повернул её кругом, оценивающе разглядывая, и причмокнул языком:

– Брависсимо! И вкус! И цвет! Одевать вас, госпожа, одно удовольствие! Давайте начнем с бальных платьев. Выбирайте: они все ваши!

Эти слова и широкий жест немного смутили Елену, и она остановилась в центре комнаты. Отсюда она увидела и ярко-красное, и желтое с цветами по всей юбке, и мерцающее лиловое, с оборками на рукавах и по низу юбки, и белое, как для невесты, с небольшими розовыми цветочками по краю лифа, розовое с вставками из тончайшего кружева, и… Она улыбнулась: её внимание привлекло небесно-голубое платье без цветов и оборок, пышная атласная юбка, лиф, рукава-фонарики, красивый круглый вырез, открывающий грудь и плечи. Она подошла поближе рассмотреть это платье и остановила свой взгляд на соседнем: скромное платье изумрудного цвета. Елена испытала какое-то странное чувство и спросила:

– Могу ли взять зеленое… и голубое?

– Да, конечно! Они ваши! Госпожа Маргерит упакует их вам, – закивал головой господин Жожо, подавая руками знаки господину ректору.

– Пройдите сюда, прошу вас, – пригласил её к столу господин Ловет. – Выбирайте! Это все для вас.

«И какая же женщина не любит украшений? – спросила себя Елена, подходя к столу. – Зря он мне это предложил».

В шкатулках разных размеров на бархате красного, синего и черного цвета разместились диадемы, колье, серьги, броши и кольца с бриллиантами, сапфирами, рубинами, изумрудами, жемчугом.

Елена медленно прошла вдоль стола, рассматривая все это богатство, и остановилась. В небольшой коробочке лежало несколько предметов: простое золотое кольцо с орнаментом, ажурная цепочка и прямоугольная узкая подвеска с рисунком, напоминающим орнамент на кольце. И в каждом украшении была маленькая вставка – это полупрозрачный белый камень, переливающийся разными цветами.

Елена взяла кольцо с орнаментом, повернулась и спросила:

– Можно это?

Присутствующие молчали.

Елена растерялась, что сделала что-то не так. Возможно, следовало выбрать какое-то колье или диадему, но она всегда покупала только ту вещь, которую хотела иметь во что бы то ни стало. И никогда потом о покупке не жалела. Вот и теперь: ей сказали, что нужно приобрести вещи, и если это так, то пусть хоть на короткое время они принесут ей радость. Она надела кольцо себе на безымянный палец, отставила руку, любуясь кольцом, и тут поняла, что снять его она уже не захочет: кольцо, как ей показалось, ожило, нежно обняло пальчик и замерло.

– Я возьму этот комплект, – сказала она.

– Случилось, – прошептал господин ректор. – Слава Светлому Богу!

Елене показалось, что она услышала вздох облегчения, который издали присутствующие. Они старались не показывать вида, что продолжают рассматривают женщину, и предлагали ей одежду на разные случаи жизни, господин ювелир уговаривал примерить то колье, то диадему, а Елена, не желая обидеть его, прикладывала украшения то к волосам, то к шее, а потом возвращала на прежнее место: брать их она не собиралась и обидеть господина Ловета тоже не хотела.

Наконец, одежда была выбрана, господин Жожо снял мерки, чтобы сшить ещё пару платьев. Список вещей был составлен госпожой Маргерит, которая посматривала на Елену, как мать посматривает на своё дитя, хотя Елене от этого хотелось рассмеяться, потому что по своему земному возрасту она была явно старше чем госпожа портниха, хотя и выглядела сейчас как её дочь.

Глава 10

Вернувшись к себе в комнату, Елена первым делом узнала, как себя чувствует больной. Джуст ответила, что в какой-то момент он открыл глаза и произнес: «Светлая… Слава Светлому Богу!» А потом погрузился в сон.

Заглянув за перегородку, женщина убедилась, что раненый спит спокойным сном, и отправилась в спальню.

Джуст присесть было некогда, потому что к дверям в коридоре в этот момент приносили коробки с одеждой, ректор на всякий случай проверял каждую вещь на предмет черной магии и передавал Джуст, которая уносила её в гардеробную.

Елена хотела было помочь девушке, но та так оскорбилась, что Елене пришлось тихонько сесть в кресло и наблюдать за всей этой бурной деятельностью со стороны. Время от времени она посматривала на кольцо на тонком пальчике или дотрагивалась до подвески, которая висела на цепочке у неё на груди. Она даже хотела рассмотреть рисунок, но потом поняла, что ей нужна лупа, и решила позже попросить её у Джуст.

После обеда Эдвард Фолд пригласил Елену пройти с ним в библиотеку.

Чтобы не привлекать внимания, она надела на себя белую рубашку, темно-синие брюки, жилетку и жакет, на ноги – черные сапоги. Волосы спрятала под широкополой шляпой с серебряной пряжкой, а сверху на плечи набросила синий плащ, подбитый мехом животного, напоминающего норку.

Взглянув мимолетно в зеркало, Елена не узнала себя и решила, что так даже лучше, и вышла в гостиную, где в это время находился господин ректор. Тот окинул её взглядом с ног до головы и остался доволен, только попросил надеть на руки перчатки, чтобы не бросались в глаза её руки.

Джуст бросилась в гардеробную и принесла пару черных перчаток.

Господин Фолд и Елена прошли по знакомому коридору, спустились на первый этаж, повернули в противоположную от кабинета ректора сторону и оказались в той части замка, где Елена ещё не была.

В длинном коридоре стены до половины также были отделаны деревом, а в верхней части расположились, по всей видимости, портреты полководцев и государственных деятелей.

Господин Фолд повел Елену до самого конца коридора, а потом вниз по лестнице. К счастью, на своем пути они никого не встретили.

Дверь в библиотеку открылась, и они вошли.

В библиотеке было тихо. В главном зале за конторкой сидел библиотекарь и читал книгу. Он ждал господина ректора и Елену.

Когда они вошли, женщина опустила голову вниз, и библиотекарь не смог рассмотреть её лицо. Он сразу встал со своего места, отложил книгу и направился навстречу вошедшим.

– Мы пришли, как и договаривались, – ректор слегка поклонился.

Господин Годер вопросительно посмотрел на ректора.

– Госпожа Элейн, мы здесь одни, и вы можете снять шляпу и накидку.

Спутница ректора подняла голову и сняла шляпу.

Библиотекарь увидел молодую женщину в мужском одеянии, её золотые волосы, отливавшие серебряными нитями, в этот раз были уложены в аккуратную причёску. Почти незаметный макияж освежил лицо, а легкий румянец говорил о волнении, которое она испытывает. Несмотря на то, что Елена была в темно-синем костюме, она излучала какой-то внутренний свет.

«Что это такое? – промелькнуло в голове Годера. – Что, если не магия?»

– Господин ректор, можно у вас спросить? Госпожа Элейн, я только кое-что уточню у господина ректора по поводу текста книги, – и Годер, подхватив под локоть ректора, увел его в сторону, зашептал. – Вы чувствуете, господин Фолд, как она светится изнутри и притягивает к себе людей?

Эдвард Фолд кивнул. И оба повернули голову в сторону Елены и замерли от неожиданности.

Когда Елена вошла в библиотеку, она увидела склонившегося над книгой господина Годера, но почувствовала, что в библиотеке есть кто-то ещё. А когда библиотекарь отвел в сторону ректора, якобы показать тому какой-то текст, она повернула голову и увидела, как Оки из-за угла делает ей знаки и показывает на что-то за её спиной. Она кивнула духу и оглянулась.

На стене она увидела темную картину в тяжелой старинной раме. Что было на ней нарисовано, трудно было разобрать, только в правом верхнем углу было какое-то светящееся пятно, и Елена подошла поближе. Чем ближе она подходила, тем больший трепет испытывала. Сама не осознавая, что делает, она рукой дотронулась до рамы и отшатнулась, когда откуда-то раздался еле слышимый голос: «Светлая, спаси нас!»

– Не понимаю, – Елена повернула голову к мужчинам, – почему меня в который раз называют светлой? Кого и от чего я должна спасти?

Она стояла лицом к мужчинам и спиной к картине, поэтому только они увидели, как за её спиной светлое пятно немного увеличилось и сместилось к центру картины.

– Нужно посоветоваться, – сказал ректор.

– С ним?

– Да.

– Чего-то мы не знаем, но знаков за последнее время стало намного больше.

– Хорошо, я поговорю.

В это время Оки, прятавшийся за полкой с книгами, стал жестикулировать еще активнее и отвлек внимание Елены на себя. Она подошла к тому месту, где он находился, а Оки кивком головы показал ей на книгу, которая называлась «История государства Трасии». Елена стала листать книгу.

Мужчины смотрели на женщину и, хотя расстояние между ними было большое, перешли на шепот. Библиотекарь поинтересовался:

– Как себя чувствует Алекс…

Ректор не дал договорить господину Годеру:

– Зовите его Стражником.

Библиотекарь удивленно посмотрел на господина ректора, но ничего не сказал.

– Ему лучше. Рана заживает хорошо, но он не хочет уходить из той комнаты, где находится. Говорит, что должен на всякий случай быть рядом, что от неё многое будет зависеть, – ректор кивнул в сторону Елены.

– Так нужно приставить охрану, попросить людей из тайной канцелярии. Он же ранен и прикован к постели. Почему он? Ему по статусу не положено.

– Но вы же знаете Стражника, если он что-то решил, то трудно его переубедить в обратном. Речь идет или об императорской семье, или о благополучии государства. Он говорит, что чувствует какую-то опасность и должен быть настороже. Да и она, – тут ректор во второй раз кивнул в сторону Елены, – удивила всех: на столе среди украшений с бриллиантами огромных размеров неизвестно каким образом оказался скромный фамильный набор украшений, и она выбрала именно его. Обратите внимание: на её пальце – обручальное кольцо, а она даже и не догадывается об этом.

– Ну и дела, – только и смог вымолвить библиотекарь.

Они некоторое время молчали, а потом господин Годер шепотом добавил:

– Вы видели: картина-то реагирует на неё.

– Да, видел. Но что это означает? Что грядет что-то нехорошее, о чем мы пока не знаем. Неизвестность пугает больше всего. Да и картина пока не даёт никакой информации. Что это за светлое пятно, которое растет? Какая роль отводится этой женщине?

– Что будем делать?

– Пока учить её истории, танцам, верховой езде… Нужно выяснить, какая у неё есть магия, кроме той, которую мы видели.

– Кого привлечём?

– Самых лучших учителей, тех, кому мы доверяем, и будем учить сами. Скажем всем, что она приехала из глубокой провинции, но благородных кровей, что нужно подучить, чтобы представить её ко двору императора. В этом никто сомневаться не будет. Вы видели, какая у неё осанка, как она двигается? Думаю, что вопросов не будет.

Глава 11

В свои апартаменты, как теперь Елена называла комнаты, в которые её поселили, она вернулась, держа под плащом книгу по истории.

Когда за ней закрылась дверь, и господин ректор ушел, она оглянулась и обнаружила, что Джуст в комнате нет. Девушка оказалась в гардеробной, где развешивала вещи, при этом напевая потихоньку какую-то песенку.

– Джуст, мне кажется, или вещей стало больше? Я не помню, чтобы выбирала вот эти розовые и лиловые платья.

– Да, госпожа, – подтвердила девушка, – их принесли, потому что они оказались в списке. Они ваши. Но если вы не хотите их носить, то можете отдать кому-нибудь. Посмотрите: они такие красивые!

Глаза девушки сияли от восторга, когда она дотрагивалась до шелковой материи.