Макадамия

– Все верно, Наташа, – расплылся в улыбке папа, – характер у Леры весь в мать, а вот внешне она всё больше Осипова.

– Я бы даже сказал, что Лера напоминает твоего отца, Лёша, – добавил дядя Женя.

– Вы знали дедушку? – удивилась я.

– Конечно же нет, Орешек, – вмешался папа. – Я как-то показывал Жене наши фотографии старые. Видимо, ты запомнил лицо моего отца, верно, Женя? – папа вызывающе посмотрел на Зуева.

– Конечно! Откуда мне знать твоего дедушку, Лера, – подтвердил тот.

Я кивнула. Я тоже не знала дедушку, ни одного, равно как и бабушек. Все они умерли либо до нашего с Викой рождения, либо когда мы были очень маленькими. Рома всё это время молча стоял рядом с родителями, я чувствовала, что он смотрит на меня, но боялась встречаться с ним взглядом. В тот вечер мне предстояло понять, а была ли та самая любовь или я просто всё себе придумала, начитавшись глупых любовных историй. И мне было невероятно страшно.

– Рома, а ты чего молчишь? – спросила тетя Наташа.

– Вы беседуете, зачем же мне встревать? – спокойно ответил он. Раньше мне казалось, что его голос звучит мягче.

– Добрый вечер, Роман, – откладывать приветствие уже было невежливо, и я посмотрела на него, заставив себя улыбнуться.

– Добрый вечер, Валерия, – также официально ответил тот. Только вот улыбаться он себя не заставлял. Просто смотрел на меня каким-то серьезным, вдумчивым, немного оценивающим взглядом. Как будто не перед молодой девушкой стоит, а перед учителем в школе.

– Рома, не правда ли Лера стала настоящей красавицей? – не унимался дядя Женя.

Я непроизвольно закатила глаза. Эта напыщенная речь, это внимание к моей персоне с его стороны меня смущали и раздражали. Я ненавидела Евгения Зуева. С этим чувством разобралась сразу.

– Почему же стала? – спокойно ответил Рома. – Лера всегда была очень красивой.

От его слов я окончательно зарделась и отвернулась, ноги постепенно становились ватными. «Ну, когда же мы уже пойдем к столу?» – пронесся в голове мучительный вопрос.

– Давайте заканчивать с церемонией, пора ужинать, – вскоре послышались долгожданные слова от папы.

Мама всё это время стояла напряжённой, ей определенно, также, как и мне, не нравился Зуев старший. Либо я прежде не замечала этого недоверчивого взгляда, либо что-то в её отношении к его персоне изменилось.

За столом последовала заурядная, ни к чему не обязывающая болтовня между родителями. Я воспользовалась ей, чтобы получше рассмотреть Рому. Прошло более пяти лет с нашей последней встречи, и эти годы явно отпечатались на его лице. Ему было 29, но выглядел он значительно старше своих лет. Я бы сказала, что на вид ему не менее 35. Не было уже ни здорового румянца юности, ни блеска в глазах. Теперь их уголки украшали паутинки мелких морщин, а в волосах прослеживалась седина. «Должно быть это от освещения, – подумала я. – Не может же в 29 быть столько седых волос?» В тот момент у меня вылетело из головы, что Зуев старший, как в своё время выяснила Вика, уже в 45 был полностью седым.

– Лера, как тебе Австрия? – вывела меня из раздумий тетя Наташа. – Родители с такой гордостью рассказывали нам о твоей учёбе в Вене. Поделишься впечатлениями?

– Там было хорошо.

– Светлая, демократичная Европа. Прекрасный уголок мира, не правда ли? – к разговору присоединился Зуев, слегка усмехаясь.

– Не знаю насчёт демократии, не интересуюсь политикой, так как вы, – с улыбкой отрезала я. – Но, если в плане жизни, то, пожалуй, как и везде. Не хуже и не лучше, чем у нас.

– Почему же ты там не осталась? – вдруг спросил Рома.

– А почему вы не остались в Лондоне? – вопросом ответила я.

– Речь же не обо мне, – сухо заметил тот.

– У меня не было причин там оставаться.

– Ты же наверняка встречалась там с парнями, неужели никто из них не предложил такой прекрасной девушке руку и сердце? – с вызовом поинтересовался он.

– Рома! Как можно такое спрашивать?! – воскликнула тетя Наташа.

– Ну что вы! – улыбнулась я, стараясь казаться невозмутимой, хотя и сам вопрос и то, как он был задан, невероятно задели меня. – Помнится, я сама нечто подобное спрашивала 7 лет назад. У меня были увлечения, – пояснила я, – но все они не были серьезными, меня это не интересовало.

– Лера была поглощена учебой, музыкой, к тому же её всегда тянуло в родные края, да, милая? – пришла на помощь мама.

Рома ухмыльнулся.

– Если там также, как и здесь, какая разница, где жить.

– Там не также, – возразила я. – Там всё другое. Другая страна, люди другие. Хорошие люди, но другие.

– Менталитет другой, – вставила тетя Наташа.

– И это тоже, – согласилась я. – За 4 года я не почувствовала себя там, как дома.

– А что для тебя дом, Лера?

– Дом для меня там, где моя семья. Там, где живут люди, которых я люблю и которые любят меня. Там… где спит моя сестра, – сгоряча добавила я.

Рома взглядом метал молнии в мою сторону.

– Ты же была близка с сестрой. Тебе не больно было сюда возвращаться? Ко всем этим воспоминаниям? Не проще ли сбежать подальше?

– Роман! – воскликнул уже дядя Женя.

– Всё в порядке. А куда сбежать, Рома? – снова обратилась я к нему, чувствуя, как все немеет внутри. – Я могу уехать в Европу, в Африку, долететь до Луны, до Солнца, да хоть до самого Альдебарана, но мои воспоминания всегда будут при мне. Всегда! И как бы мне не было больно, хороших, добрых, счастливых моментов, проведенных здесь с Викой, у меня гораздо больше, целая груда, массив! Как мы танцевали в детстве в этой гостиной, как играли в четыре руки на этом рояле, как пили чай в беседке во дворе летними вечерами, как проскакивали друг к другу по ночам в комнаты вопреки запретам родителей, как секретничали на этих ступенях, как убегали к реке под дождем, не боясь простудиться, как уезжали в город покататься на велосипедах по набережным. И многое, многое другое. Всё это здесь! И мне это дорого. Я этим питаюсь, благодаря этому я живу…

Я старалась говорить медленно, спокойно, не отводя от Ромы прямого взгляда, но чувствовала, как трясутся мои руки и начинает дрожать голос. Не знаю, отчего меня так понесло, но Рома по непонятным мне причинам пытался содрать коросту с ещё не зажившей до конца раны. «Только разреветься мне не хватало», – подумала и закончила свое выступление. В горле пересохло, я потянулась к стакану, но он был пуст.

– Прости меня, Лера, – тихо произнес Рома, опустив глаза. – Прости, это было очень грубо и не тактично с моей стороны задавать такие вопросы.

Сказав это, он протянул мне свой стакан с водой.

– Прошу прощения, – обратился он к моим родителям.

Мама утирала проступившие слезы, папа же сидел багровый, он явно был в бешенстве. Обстановка была, мягко говоря, совсем не дружелюбная.

– Извините, мне нужно выйти, – сказал вдруг Рома, вставая из-за стола.

– Помнишь, куда идти? – спросила тетя Наташа.

– Разберусь, – буркнул тот и бросил на меня виноватый взгляд.

«Когда он стал таким придурком?!» – подумала я.

– Не обращай внимания, Лера, – прочитала мои мысли тетя Наташа, – у Ромы были сложные полгода. Он просто ещё не отошёл от…

– Наташа! – перебил жену Зуев и покачал головой, параллельно проводя рукой по вороту рубашки.

Она потупила взор.

– Ты, прав, Женя. Не стоит это обсуждать.

– А что такого случилось, что об этом не стоит говорить? – поинтересовалась я. Удивительные люди! Они нас собираются поженить, но при этом есть вещи, «которые не стоит обсуждать».

– Не вмешивайся, Лера, – спокойно сказал папа. – Это не наше дело.

– Ты уверен, что не наше? – дерзнула ответить я.

– Твой отец прав, – вступился дядя Женя. – Не думай об этом. Просто у Ромы была подруга, но она решила с ним расстаться. Ну а он, как и любой другой мужчина, чувствует теперь себя уязвленным. Вот и бесится. Дело молодое. Поверь, это пройдет.

– Да уж… – тихо вставила мама.

«Видимо, Юля и правда была очень дорога Роме. Да и что такое полгода для любящего сердца?!» – подумала я.

Мне показалось, что все, кто сидел за столом, напряжённо переглядывались между собой. В этот момент вернулся Рома и с улыбкой сказал:

– Лера, ты же наверняка много ездила по Европе, пока училась. Расскажи, какие места тебе больше всего понравились, куда бы хотела вернуться?

Судя по всему, он взял себя в руки и хотел как можно скорее загладить неприятный инцидент. Я посмотрела на него: кончики волос на голове были слегка влажными, сам Рома казался спокойным, а его взгляд таким нежным, что я искренне улыбнулась:

– Очень много путешествовала. Присаживайтесь, рассказ будет долгим.

***

После ужина папа, по обыкновению, пригласил Зуева к себе в кабинет, чтобы там, в кулуарах, они продолжили решать нашу с Ромой судьбу. Как нелепо и смешно.

– Ника, ты обещала показать мне картину, что ты купила где-то на развале в Новгороде, помнишь?

– Помню, Наташа, – мама улыбнулась и посмотрела на меня. – Она у нас в комнате, пойдем.

«Они это серьезно сейчас?»

– Что за глупости! – еле сдерживая смех, произнесла я.

– Ты о чем? – спросил Рома, вставая из-за стола со стаканом виски.

Я отмахнулась, мне даже отвечать не хотелось. Родители разбежались по углам, оставив нас наедине, будто мы школьники какие-то.

Рома тем временем подошёл к окну. Я разглядывала его со спины: если подумать, он был самым обычным красивым 29-летним мужчиной, не самого высокого роста, не самого спортивного телосложения. Он был внешне подтянут, насколько я могла увидеть по очертаниям одежды на его фигуре, но всё указывало на то, что он не убивается сутками в спортзале.

Рома стоял тогда, одетый в черные брюки и темно-зеленый свитер, и, потягивая свой напиток, смотрел в окно, по стеклу которого продолжал ненавязчиво отстукивать мелкий моросящий дождик. Он казался невероятно одиноким. Мне почему-то стало очень грустно от этого. А вдруг Юля не бросала его? Вдруг, как бы дико это не звучало, их разлучили? Я до сих пор по своей наивности не понимала, как такое возможно в наше время, и как любящий мужчина может отпустить свою подругу, но вдруг? Я всё ещё была маленькой девочкой.

Подойдя к нему, я встала рядом с Ромой у окна. В тусклом свете ламп мы слегка отражались вместе в стекле. Меня это смутило, и я отошла в сторону, к стене.

– Знаете, Роман, – начала я осторожно, – на самом деле я очень рада видеть вас.

Он повернул голову ко мне, по его лицу проскользнула едва заметная улыбка.

– Мне очень приятно это слышать, Лера.

И отвернулся обратно к окну.

– Как вы думаете… Нет… Сейчас сформулирую вопрос… – мне было неловко поднимать эту тему, но в то же время очень хотелось узнать, что он думает по поводу происходящего. – Вам не кажется это странным?

– Что именно?

– Всё вот это, – я обвела рукой гостиную. – Что вы снова здесь, ваши родители. Это…

– Что мне кажется странным, Лера, – перебил Рома, голос его звучал абсолютно равнодушно, – так это то, что ты продолжаешь мне выкать. Ты и после свадьбы будешь со мной на вы?

– Свадьбы? – переспросила я, растерянная от его прямолинейности.

– Разве ты не про это сейчас пыталась так неумело у меня выведать?

Рома повернулся ко мне. Взгляд его был под стать голосу – равнодушный и пустой.

– Как раз про это, – я опустила глаза. Мне почему-то стало стыдно.

– Что не так? Ты не хочешь, чтобы мы поженились?

– А вы?

– Любишь же ты отвечать вопросом на вопрос, – немного раздражаясь, сказал Рома.

– Потому что вы любите задавать слишком прямые вопросы, – ответила я, подняв голову, которую решила больше ни за что не опускать. Уж мне стыдиться точно было нечего.

– Я задаю честные вопросы, Лера. Так ты не хочешь?

– Я не знаю.

Рома усмехнулся:

– Раньше ты была решительней.

– Раньше я была глупая и маленькая.

– А сейчас, значит, выросла и поумнела?

– Хочется верить.

У нас получался не разговор, а какой-то тихий поединок, слово за слово, вопрос за вопросом. Только у каждого из нас внутри были свои эмоции: во мне всё больше разгорались любовь и страсть, а в Роме…

– Что тебя смущает? – спросил он непринужденно.

– Вы серьезно?

– Абсолютно.

– Да всё смущает!

– Конкретно, хоть один пример?

– Да хотя бы то, что мы не любим друг друга, – ответила я твердо, слукавив.

Рома внимательно смотрел на меня.

– Ты выросла, Лера, но не повзрослела.

– Что вы хотите сказать?

– Что ты до сих пор веришь в сказки.

– Я в сказки не верю, я в любовь верю.

– Всё это глупости, Лера.

В тот момент мне подумалось, что, вероятно, Юля действительно бросила его сама. И теперь из-за обиды на нее, Рома пытается сыграть на моем мировоззрении.

– Нет, Рома. Это чувства. Мои и ваши.

Он глубоко вздохнул и сделал глоток виски.

– Мои чувства… А что ты почувствуешь, если я скажу, что все это время думал о тебе?

Он подошёл ко мне чуть ближе и пронзал взглядом, будто в самое сердце смотрел. У меня перехватило дыхание, как тогда в кинотеатре, и я как-то неестественно рассмеялась.

– Ничего не почувствую. Это же чушь.

– Ты в это не веришь?

– Конечно, нет.

– Это радует. А то мне вдруг показалось, что у твоей наивности нет предела.

Сказав это, он допил содержимое стакана и направился к столу, чтобы его поставить.

«Что он вообще из себя здесь изображает? Что вообще происходит?» – мысли в голове кружили одна за другой. В горле снова пересохло. Только я собралась тоже пойти к столу, как Рома, повернувшись ко мне, сказал:

– Я хочу.

– Чего именно? – растерялась я.

Рома же шёл прямо ко мне, сокращая расстояние между нами.

– Я хочу, чтобы мы поженились, – сказав это, он положил правую руку мне на шею и притянул к себе.

От этого жеста я мгновенно вспыхнула. Сердце так бешено заколотилось, что готово было выпрыгнуть из груди, а в животе появились непонятные болезненные спазмы. Какие-то секунды мы смотрели друг на друга, пока наши губы разделяло несколько сантиметров. На лестнице послышались голоса, Рома отпустил меня и направился обратно к столу. Я же стояла, точно вкопанная, и вообще не могла пошевелиться.

Мама и тетя Наташа неспешно спускались, что-то увлеченно обсуждая.

– Что-то долго вы одну картину рассматривали, – с ухмылкой сказал им Рома.

– Так и не одну рассматривали, – улыбнулась его мама.

Я смотрела на них, как в тумане, чувствуя, каким огнем пылает моё лицо. Дыхание сбилось, и я всеми силами старалась его выровнять.

– Лера, всё в порядке? – спросила мама, кинув на Рому недобрый взгляд.

– Да, мама, – сказала и отвернулась к окну, где 5 минут назад стоял Рома. Я пылала. Я пылала внутри так, что мне казалось, ещё чуть-чуть и я просто сгорю прямо на месте.

– Зуевы скоро поедут, давайте чайку на дорожку, – кричала мама. – Надя, позови Лёшу с Женей…

За моей спиной была какая-то суета, а я с усердием всматривалась в окно, сосредотачивая свой взгляд на том, что видела, в надежде успокоиться. Вот идёт дорожка, выложенная кирпичом, уличные фонарики, бегущие вдоль неё лёгкой волной, вдали, у ограды, маленькие ёлочки, посаженные когда-то родителями, слева в стороне виднеется любимая мной и Викой беседка. Я ловила каждый предмет, пытаясь отвлечься и успокоиться. «Как такое возможно? Наваждение какое-то!» – кружилось в моей голове.

– Лера, иди за стол, сколько можно звать? – донесся мамин голос.

На ватных ногах я подошла к столу и села, украдкой бросив на Рому взгляд. Он сидел с невозмутимым лицом, с лицом победителя.

– Милая, с тобой всё в порядке? – спросила мама. И, потрогав мой лоб, вскрикнула. – Да ты же вся горишь! Говорила тебе, не гуляй столько сегодня, ветер какой пронизывающий, видимо всё-таки продуло, – начала причитать он.

– Вы извините, но я пойду, – у меня просто не осталось сил это всё выносить.

Попрощавшись, я пошла наверх, спиной чувствуя на себе обжигающий Ромин взгляд. Проходя мимо оставленных мною туфель, подняла их и прижала к себе, как мягкую игрушку.

Идя по коридору, и не заметила, как прошла свою комнату и оказалась в Викиной. Папа уже давно не держал ее запертой, но прежде я всё не решалась заглянуть. Но в тот момент ноги сами принесли туда. В комнате всё было как при жизни Вики. Даже книга лежала всё также на прикроватной тумбочке. О том, что там уже давно никто не живёт, напоминал лишь холодный, пустой и тяжёлый воздух.

Я легла на кровать рядом с тем местом, где в последний раз видела сестру, и расплакалась. Не представляла, что мне делать и что говорить папе. Сомнения испепеляли мою душу, потому что я никак не могла объяснить, почему Рома так вел себя. Он был то милым, то грубым, то задумчиво молчал, то увлеченно что-то рассказывал. А эта попытка поцелуя? К чему всё это? При воспоминании о том, как близко он был, как его рука опаляла мою шею у меня снова заныл низ живота. «Сегодня меня чуть не поцеловал Роман Зуев! Я мечтала об этом столько лет. Так что же тогда мне не даёт покоя?» – терзалась я. Была бы Вика, она бы быстро разъяснила, что за спектакль разыгрывался передо мной, какую игру вел главный герой, как он умело манипулировал моими чувствами в конце вечера. Но сестры не было, а я, одурманенная эмоциями, не поняла главного – Рома на ужине был разным, но он ни минуты не был искренним.

– Вика, как же мне тебя не хватает, – сказала я куда-то в пустоту и уснула.

На утро я сказала папе, что, если нужно, я выйду замуж за Рому.

11. То самое платье

Свадьбу назначили на 15 декабря. Впереди было чуть больше месяца, чтобы всё организовать. Этим то ли из-за чувства вины, то ли из благодарности, даже уже не помню доводы, занялась мама. И я с облегчением согласилась отдать все эти хлопоты ей и тёте Наташе, которая уверяла, что с её знакомствами и связями организовать в такой короткий срок столь значимое событие не составит труда. Пусть занимаются, успокаивая себя и делая вид, что это всё по-настоящему. Мне же до того фарса не было никакого дела. И даже то, что женихом был мужчина, который сидел в моей голове столько лет, не добавляло радости. Я не очень доверяла ему. Мне не понравилось то, как он себя вел на ужине. Попроси меня охарактеризовать Романа одним словом, на ум бы пришло только одно – сдержанный. Даже слишком. Рома был сдержанным абсолютно во всем, не считая того глупого порыва с поцелуем. И это раздражало ещё больше.

Пока мама, как заведённая, носилась по дому с телефоном в руках и ежедневно куда-то ездила, я наслаждалась остатками своей свободы, если это можно было так назвать. Я не имела представления, что будет после заветного дня, поэтому решила, что этот месяц посвящу полностью себе. Много гуляла, невзирая на погоду, читала, ела, спала. Одним словом, вела паразитический образ жизни, и он меня вполне устраивал.

Мама иногда делала попытки посоветоваться со мной, что-то показывала, пытаясь заинтересовать, я же равнодушно отмахивались от всего. «Раз решили без меня, пусть и делают всё без меня», – думала тогда. Единственное на чем настояла – это чтобы не было никакой выездной регистрации. Устраивать всё это шоу перед кучей гостей, большинство из которых я даже и знать не буду, мне не хотелось. Исключительно ЗАГС, желательно только с семьями, банкет и спать. Рома идею поддержал, в свою очередь, попросив не планировать свадебный отпуск, так как под конец года у него и без того аврал на работе. Ну и не больше сотни гостей – здесь мы с женихом сошлись единогласно. А наши родители, на удивление, спокойно со всем согласились.

– Ты мне сегодня нужна, Орешек, – говорила как-то мама за завтраком.

– Думала, мы договорились, – сухо ответила я.

– Договорились, – улыбнулась мама, – но разве могу я выбрать свадебное платье без тебя? До 15-го осталось чуть меньше двух недель, уже нельзя откладывать.

Я и забыла, что свадьба подразумевает ещё и платье. Мои глаза заблестели, и мама это заметила.

– Вот-вот. Наташа будет ждать нас к часу в салоне, так что после завтрака собирайся потихоньку.

– Хорошо, мам, – по лицу проскочила улыбка.

Впервые за последние 3 недели внутри чувствовался некий эмоциональный подъем. Я в принципе обожала платья, юбки и всё это женское убранство, что уж говорить про свадебный наряд. Я воспринимала его как оружие, способное поколебать невозмутимость Ромы.

В салон я вошла широко и гордо улыбаясь, решив, что сейчас буду ловить момент и чувствовать себя настоящей невестой.

– Здравствуйте, девочки, – приветствовала нас тетя Наташа. – Вот и этот волшебный миг для каждой невесты – выбор платья. Ты готова?

– Вы так говорите, будто это экзамен, – буркнула я.

– Молодая ещё, – подмигнула тетя Наташа консультантам, – не понимает, как это сложно. Лера, это Лейла и Вера, теперь ты в их руках, а мы с твоей мамой пока поболтаем.

Девушки проводили меня в огромную примерочную, где уже висела вереница ослепительно белых и местами до неприличия пышных платьев.

– А это откуда? – удивилась я.

– Это ваша будущая свекровь приготовила. Примерите? – кажется, это ответила Вера.

– Нет. У меня же свадьба, а не бал. Пышные платья мне не по душе. Но… – подумала, что хотя бы одно примерю, дабы не обижать «будущую свекровь» и ткнула наугад,– давайте попробуем это.

– Только не говорите, что вам нравится, – вышла я без энтузиазма к родительницам.

– Красиво, – заметила тетя Наташа.

– Я похожа на куклу из детского мира.

– Мы только начали, Лерочка, – улыбаясь, сказала мама. – Ты же не думала, что первое попавшееся платье станет тем самым.

– Думала, – честно призналась я. – Можно я похожу и сама поприсматриваюсь?

Этот вопрос был адресован скорее тёте Наташе, это она натаскала в примерочную с десяток однотипных платьев. Удивительно, как человек с её чувством стиля вообще мог выбрать такие наряды.

– Конечно, милая, – поняла меня будущая свекровь. – Я просто исходила из того, что может понравиться моему сыну, – оправдывалась она.

– И я вам очень благодарна, – искренне улыбнулась я. Но что-то мне подсказывало, что подобные платья Роме будут не по вкусу.

– Валерия, а каким вы видите свой свадебный образ? Вы же наверняка просматривали каталоги, – вмешалась в наш разговор Вера.

– Не просматривала я ничего.

– Понимаю. А можно я взгляну на ваше помолвочное кольцо?

– У меня его нет, – машинально вылетело из уст.

Вера удивлённо посмотрела на меня. Судя по реакции, такого в ее практике ещё не было.

– Имею в виду с собой, – выкрутилась я.

– Вера, мне кажется, нашим гостям не хватает уюта. Займись этим, пожалуйста, – как оказалось, второй консультант по имени Лейла тоже умела говорить, – а мы с Лерой прогуляемся по салону.

С этими словами эта красивая девушка восточной внешности взяла меня под руку и повела к белоснежным рядам.

– Выбор свадебного платья – это как выбор любимого мужчины. Ты можешь сколько угодно включать рассудок, что-то анализировать, присматриваться, искать нечто особенное, неповторимое, уникальное, но всё равно всё решит сердце, – неторопливо говорила Лейла, ведя рукой по платьям и продвигаясь дальше.

– Вы, вижу, свой выбор сделали, – сказала я, увидев обручальное кольцо. Мне нравился ее романтичный настрой.

– Сделала, – улыбнулась она.

– Поздравляю.

– Спасибо. А я вас. Пройдёмте дальше, здесь вряд ли что-то заинтересует.

Мы завернули за угол и оказались перед чередой аккуратно развешенных платьев кремового цвета.

– Айвори. Белый – это не ваш цвет. Я рекомендую выбирать платье здесь, – спокойно, всё с той же профессиональной улыбкой чеканила Лейла.

– Почему не белый? Думаете, я не девственница? – спросила я больше от раздражения, чем от любопытства. Мне и самой не хотелось белое платье, так как не очень любила этот цвет.

Она рассмеялась.

– Это не моё дело. Белый слишком прост и зауряден. Он для обыкновенных свадеб.

– У меня тоже обыкновенная свадьба, – отвечала я с подозрением.

Лейла недоверчиво смотрела на меня.

– И что же, по-вашему, необычного в моей свадьбе?

– Вы любите будущего супруга.

Теперь рассмеялась уже я.

– Что тут удивительного? Я же за него замуж выхожу.

– Он вас не любит, – остро ответила продавец-консультант одного из дорогущих свадебных салонов города.

Я опешила от столь прямого заявления и минуту просто смотрела на неё ошарашенным взглядом. Лейла же продолжила ровным, уверенным голосом:

– Эта свадьба ему не интересна, также как и вы. Настолько, что он не вспомнил даже про кольцо. А вы, Валерия, вошли сюда такой воодушевленной, точно готовитесь к бою. Почему? Потому что вы не просто хотите купить платье к свадьбе, вы хотите бросить ему вызов. Я не знаю вашу ситуацию, да мне и не нужно. Но по опыту могу сказать, что, если девушка не влюблена, она не станет примерять не понравившееся, заведомо проигрышное в её глазах платье, чтобы угодить матери жениха. По крайней мере, не в этом салоне.