Последнее колдовство

– Но что же мне делать? Если я не поеду в этот их Вейлеан, боюсь, они меня найдут. И тогда я поеду против воли с мешком на голове. А если поехать… Добровольно к вампирам и оборотням?

– Ну ты, положим, и сама оборотень, так что чего тут пугаться. А вот насчет «найдут», это да, это может быть. Можно было бы попросить помощи у Зеона, – проговорила ведьма, и, заметив мое недоумение, пояснила, – Нынешний здешний правитель. Лорд Эйх’гхаз’еон, Его Высочество герцог-дракон Нидхорг’ольда. Тоже оборотень и тоже не чистокровный. Но лучше не попадаться ему на пути, когда он во втором облике.

«Час от часу не легче, – подумала я, – Дракон!» Хотя что-то вертелось в моей голове насчет драконов. Почему-то не вызывали они у меня отрицательных эмоций и даже особой тревоги.

– Но Зеон, скорее всего, не станет связываться ни с чем, в чем замешан Иссен-Эри, а чует мое старушечье сердце, что он ох как замешан! Точнее нет, не захочет связываться. Поэтому если будет вынужден, это вовсе не улучшит его настроения. Меня бы на его месте точно не обрадовала такая необходимость. Кроме того, – продолжила Кей-йя, после паузы, в течение которой она с видом алхимика разглядывала варево, налипшее на лопатку для помешивания, – Нет у нас никаких доказательств, что происходящее хоть в какой-то степени Зеона касается. Он не очень склонен ломать дрова, но уж больно отношения с вейлеанцами нехорошие. Лично мое мнение: предложение, сделанное тебе, – часть плана по зачистке разведенного последним Тевородом бардака. Не в порядке с головой было у последнего вейлеанского правителя, это все знали. А как он помер скоропостижно, так ситуация в стране точно не улучшилась. Нет, ни новые затяжные конфликты с припоминанием, кто, кому и что должен, ни война вампирам сейчас не нужны. У того же Зеона тут же обнаружатся средства насыпать поверх Вейлеана еще один горный хребет, если что-то действительно серьезное заварится…

Я окончательно приуныла. Эти тонкости местной политики меня интересовали мало. Хотелось определенности в своей личной судьбе.

– Ну и что теперь?

– А ничего, – ответила ведьма, – Давай-ка ты отдохнешь немного, с мыслями своими да воспоминаниями разберешься. А я пока у Баура ягоды да сливы заберу: мы вот с тобой лясы точим, а он уже с полчаса по дому бродит, все сюда никак попасть не может. А потом я тебе погадаю.

К своему удивлению – хотя, наверное, удивляться было нечему, – я отключилась, едва ведьма отвела меня в комнату с кроватью, и проспала все переговоры Кей-йи и Баура. Правда, сквозь сон до меня доносилось гудение голоса берендея: «Вишни – три ящика, синей сливы – два, красной, «эльфийской» – тоже два, и айвы – один». В общем, я определенно ничего не потеряла. С другой стороны, и особо поразмыслить не удалось. Проснулась я с чувством тревоги и единственным обрывком сна в памяти. В обрывке было некое помещение вроде круглого зала с колоннами и высокий рыжеволосый человек, черты лица которого я, впрочем, то ли не смогла разглядеть, то ли не запомнила.

– Все, медведь ушел, сказал, завтра вернется, – сообщила Кей-йя откуда-то из-за двери, – Хочет у меня кое-каких саженцев прикупить.

Голос у ведьмы был вроде бы тот же – по крайней мере, я не сомневалась, что говорит именно она, но почему-то звучал немного иначе, чем я помнила. Моложе, что ли? Звонче?

Оказалось, дело не в голосе. На кухне меня ожидала высокая, на полголовы выше меня, девушка, что называется, кровь с молоком, с толстой льняной косой до талии.

– Да я это, я, – усмехнулась ведьма, – Но не все же время мне бабушкой-старушкой ходить? Хочется иной раз и молодую девку в зеркале увидеть.

Поскольку вербально я не нашла как отреагировать – ну да, такую молодую девку и я бы хотела видеть в зеркале, но мне-то как раз не светит, – ведьма уточнила:

– Я тоже могу облик менять. Хоть я и не оборотень в обычном понимании. Матушка моя была суккуб, вот от ее демонической природы и мне кое-что перепало. А ты неплохо держишься для того, кто ничего не помнит, – добавила она.

– А я решила, что если это сон, то переживать особо и не нужно, а если явь – то бесполезно, – пояснила я, – И пообещала себе ничему не удивляться. Хотя не очень-то получается.

– Ну это ты махнула! – фыркнула Кей-йя, – Удивляться иной раз полезно, это означает, что ты приобрела какой-то новый опыт. Я сама иной раз чему-нибудь удивляюсь.

Ведьма уселась за стол напротив меня и внимательно посмотрела в мои глаза. Уж не знаю, что она там прочла – едва ли что-то мудрое.

– Я вот что думаю: погадаю-ка я тебе, – сказала Кей-йя, – Я, знаешь ли, старая карга, так и не нажившая дара предвиденья, – Я хмыкнула. Заявления о возрасте со стороны девушки, задумчиво заплетающей косу напротив меня, звучали дешевым кокетством. Однако Кей-йя, похоже, на комплименты не напрашивалась, – Но погадать тебе смогу. И, если благоприятен твой путь, не утаю. Хочешь?

Я почесала затылок. С гадальными принадлежностями у меня были сложные отношения. Претворяться в жизнь у меня соглашались только предсказанные гадости. С вереницами благородных королей и финансовыми «интересами» как-то не складывалось. Я поделилась своими сомнениями, но Кей-йя тоном превосходства отринула их:

– У меня все сбывается!

– Ладно, – я пожала плечами, – в таком случае остается только надеяться, что мне не выпадет казенного дома и безвременной кончины.

Кей-йя меня уже не слушала. Проверила состояние очередного загадочного варева, булькавшего на плите, и довольно покивала: видимо, оплавленный черпак являлся важным показателем соответствия рецептуре. Затем оставила меня наедине с горой крошечных пирожков и наливкой, на сей раз весело-оранжевого цвета и незаметного градуса. Через пару минут ведьма вернулась с кованым сундучком. Держала она его под мышкой легко и непринужденно, как субтильная модель дамскую собачку, однако даже на вид он был увесист и о столешницу грохнул так, что, кажется, даже чашки на полке подпрыгнули.

Сундучок неохотно чвакнул замками и выпустил в приоткрытую щель клуб зеленоватого дыма.

– Давненько ими не пользовалась, – покаялась ведьма, – сердятся. Но это ничего, к лучшему. Возможно, твои видения будут более четкими.

– Какие-такие видения? – осторожно спросила я, наблюдая как Кей-йя, шипя, извлекает наружу светящиеся подрагивающие пластины. На привычные мне карты они были не слишком похожи. По форме скорее напоминали книжные закладки, и не из бумаги – какого-то более плотного материала. Никаких мастей, никаких старших и младших арканов: просто переливающиеся разными цветами загогулины и клинья. Если знаки и несли какую-то смысловую нагрузку, то мне они показывали фигу без всяких признаков масла.

– Кей-йя, а разве гадание заключается не в том, чтобы по комбинации условных обозначений трактовать грядущие события?

– Ну, не совсем так. Я всего лишь подскажу тебе, что делать, а они сами покажут тебе то, что сочтут нужным. Запомнишь ты далеко не все свои видения, может, вообще ничего. Но мы точно будем знать, подстерегает ли тебя какая-то реальная угроза жизни. Уж в чем, в чем, а в этом они завсегда определенный ответ дают.

Я трусливо поискала возможность отвертеться. Я вон даже на Таро теперь не гадаю, хотя в свое время весьма увлекалась: все боюсь что-нибудь лишнее выяснить. Но, похоже, намеренье Кей-йи узнать мое туманное будущее было неотвратимым, как ракета класса «земля – земля». Я сделала последнюю попытку:

– А может что-нибудь попроще?

– Опасаешься? – поинтересовалась Кей-йя.

– Опасаюсь. А вдруг они что-то страшное покажут. Это ведь про меня же! А я про себя страшное видеть не люблю! Давайте, может, по руке, или сны мои истолкуете, или вон еще на куриных потрохах люди гадают?

Ведьма фыркнула:

– Милая, – снисходительно сообщила она, – тебе ведь правда нужна, какой бы метафорической она ни была. Линии на руке – это так, инфантильным барышням юных балбесов на кобылах-альбиносах предсказывать! Потроха еще… скажешь тоже!

– Не хочу юных балбесов, – согласилась я, – Хочу просто жить долго и счастливо. Еще спокойно, но похоже мне это не светит.

– Не светит, – легко согласилась ведьма, – Вот уж это без всякого гадания могу тебе сообщить. Мирной жизни теперь не жди. Кто с Золотым пакостником раз дело имел, у того мало шансов на спокойное существование. Кстати, и сны из-за этого твои толковать не возьмусь – вот уж что Иссен-Эри запросто мог запутать-закрутить.

– Я в друзья к золотым лисам не набивалась, – обиженно сказала я, хотя, судя по тону реплик Кей-йи, к Иссен-Эри стоило относиться как к проявлению стихии.

– Знаю, – согласилась ведьма, – Это он сам тебя, похоже, в ученицы выбрал. Но это ничего не упрощает, даже, вероятно, усложняет.

– В ученицы?

– Ну, не вижу другой причины, для чего бы он стал с тобой возиться, да еще и делая это через грань миров. Хотя постичь мысли Иссен-Эри мало кому удается. Может, все совсем и не так.

Вдобавок к моим собственным параноидальным устремлениям, что-то внутри меня, некий внутренний зверь, возможно – лиса, своим чутьем воспринимал карты Кей-йи как опасность, и аж весь извелся в стремлении меня предупредить. Карты были вовсе не безобидны. Я настороженно наблюдала, как шторы опустились, погрузив комнату в полумрак. Стол по мановению узкой ладони ведьмы украсился толстыми черными с лиловым узором свечами и парой ароматических пирамидок, размером нескромно соперничающими с пивной кружкой. Кей-йя ободряющие-кровожадно улыбнулась и поднесла к свечам лучину.

– Возьми их, не бойся. Здесь они тебе вреда не причинят… А может и вообще нигде.

– Почему?

– Потом-потом, – шикнула Кей-йя, – давай!

Я нерешительно попыталась собрать пластины; они действительно были обжигающими, так что удалось не сразу. Но как только вся стопка легла мне в ладонь, накатило какое-то странно-умиротворяющее ощущение. Вероятно, так себя должна чувствовать бывалая гадалка, беря любимую просаленную потертую колоду, дабы в очередной раз удовлетворить чужое любопытство по части судьбоносных встреч с коронованными особами.

– И что теперь?

– Слушай… Прикрой глаза, дыши глубоко…И спокойно, все спокойно…

Пламя свечей подрагивало, рисуя на стенах неясные образы, в которые плетями лилово-серого вьюнка вплетался дым от пирамидок. Травянистый запах не был сильным, но словно проникал прямо в мозг, отключая мои страхи и беспокойство. Мне так и виделась туманная фигурка у пульта управления конструкцией Рене, версия 2.0, гарантийный срок сто лет при отсутствии нарушений эксплуатации. Кажется, у нее были лисьи уши. Знаки на картах светились даже сквозь закрытые веки. В какой-то момент разум взбунтовался, крича, что все неправильно, но, кажется, его тоже отключил временный диспетчер моей личности, чтобы ничто не мешало мне соскользнуть в состояние спокойного отупения. Может, карты обладали собственным разумом и снизошли до того, чтобы погладить меня по головке и успокоить, чтобы зря не рыпалась и не мешала тонким магическим процессам. Или то было свойство лиловатого дыма? Я приоткрыла глаза и убедилась, что уже вся укутана в этот плотный, странно мерцающий туманный кокон. Ведьмовская кухня вместе со своей хозяйкой утонула в его глубинах. То ли иллюзия, то ли меня действительно перенесли куда-то, оставив в неприкосновенности лишь стул, на котором я сидела. И карты. Колода в моих руках стала полупрозрачной, зато один из знаков на них проступил четче – одиннадцатилучевая звезда. «Знак Мейахут, белой богини» – всплыло откуда-то в моем сознании. Какие бы силы ни вмешивались в плавное течение моего существования, они иногда снисходили до кратких пояснений. Впрочем, кто такой или что такое Мейахут, я все равно не знала. Ну, или, если верить Кей-йе, не помнила.

Карты вспыхнули и рванулись из моих рук, словно листья под порывом ноябрьского ветра. Фыркнули, перетасовавшись, стопки, будто в руках умелого незримого крупье. Туман дрогнул и закрутился маленькими смерчами. По его неоднородной поверхности побежали цветные пятна. Мельтешение ускорилось, став тошно-нестерпимым. Захотелось снова зажмуриться, но прежде, чем я успела, блики сложились в первую картинку. Мрачный темный зал, стены прикрыты выцветшими, пыльными гобеленами. Посередине на невысоком комоде столь же пыльный потертый ларец.

– Ну и что за ребусы дурацкие? – поинтересовалась я непонятно у кого.

Изображение, очевидно обидевшись на мою оценку, скукожилось и рассеялось в тумане. Зато пришли новые, скопом навалившись на мое не слишком трезвое сознание. Картинки мелкие, как листки отрывного календаря. Каменистая дорога между двух утесов, пустынная и неприютная; дворик-колодец, увитый сочной зеленью; мужчина с желтыми глазами; заброшенный фонтан, усыпанный багровыми лепестками; древний фолиант с бронзовыми застежками; какой-то прыткий полосатый зверек; густые чернильные тучи … Образов слишком много, не шло и речи о том, чтобы рассмотреть все, не то, что запомнить. Картинки посыпались, словно перья из распотрошенной подушки.

– Хватит! – рявкнула я.

Новый порыв ветра снес всю эту сверхъестественную мишуру, оставив повисшие полукругом в воздухе карты, задумчиво перемигивающиеся сами с собой, и туман – для колорита, не иначе.

– Пора! – достиг меня призрачный шепот ведьмы, – Правая ладонь. Рука силы твоей.

Ветер взвыл, будто от натуги и титаническим усилием несколько сместил туман. Похоже, кино закончилось, теперь начинается реалити-шоу. Стул исчез. Я стояла в каком-то ущелье, словно одеялом прикрытом низкими грозовыми тучами. Но оказалась я не одна. Кто-то стоял за моим плечом и держал за правое запястье. Кто бы это ни был, от него исходило тепло, как от радиатора. За неимением другого объекта, я уставилась на его руку. Рука как рука, довольно крупная мужская кисть с длинными пальцами, только цвет странный. Загорелая кожа будто присыпана золотой пудрой, какой грешат обитатели дискотек. Но, похоже, для этого существа такой цвет был самым что ни на есть естественным. Неизвестный сжал мою кисть, почти причиняя боль: вспышкой расцвела на моей ладони белая звезда. Мне не надо было считать ее лучи, чтобы знать, что их может быть только одиннадцать. Сила Мейахут определяла мою, и лишь ее печать могла быть на моей ладони. И, разумеется, карты белой богини, какой бы страшной силой ни обладали, не могли причинить мне вреда. К счастью, сейчас мне не хотелось возобновлять бесконечный внутренний диспут на тему: почему именно я так думаю.

– Я нашел тебя. Оставь страхи и прими свою судьбу, – голос показался смутно знакомым, но и эту загадку мне не хотелось разгадывать сейчас. Потом. Все потом. В папочку «сделать завтра» или «послезавтра». Или через годик, если дождя не будет, главное сейчас об этом не надо думать. Просто смотреть и по возможности запоминать – ничего более.

Вскоре и смотреть стало не на что: тепло чужого присутствия пропало так же внезапно, как появилось, прихватив с собой горы. Туман, обрадовавшись, вновь затопил все вокруг. Карты подмигнули своими закорючками и в очередной раз перетасовались. Шепот Кей-йи достиг меня словно с другого края вселенной:

– Левая ладонь. Сердце. Кто проведет тебя по этому пути?

«Вопрос не по адресу, – подумала я, – сердце у меня вакантно, мало ли кто может в него завалиться». Но вслух ляпнуть не успела, потому что карты выложились вертикальной чертой, в которой я от переизбытка знаний опознала руну «Is», местами трактуемую как руна смерти. Правда меня даже передернуть не успело от такого радостного знамения, поскольку карты уже передумали и перечеркнули знак двумя поперечными линиями, дабы не умничала. Из тумана выступили кривые черные деревца, усыпанные мелкими красными листиками, а за моей спиной опять оказался некто. Я ощутила странно знакомый запах, свежий и резковатый. Моя левая рука лежала в чужой, с длинными черными когтями. К счастью тоже мужской, а то мало ли кому там по мнению карт должно отойти мое сердце. Все-таки в этом плане я ужасно консервативна. Мне даже было интересно взглянуть на обладателя столь экстравагантного для мужчины маникюра, но я не успела. Коготь коснулся моей ладони и стремительно вывел – процарапал – на ней восьмиконечную звезду, тут же вспыхнувшую сине-зеленым светом. Рука сразу заныла и вновь я откуда-то знала, почему – эта магия была чуждой мне.

– Необходимость… – прошептали над моим ухом, – прости…

Картина моего мира дрогнула, как изображение в сломанном телевизоре, и в нее шагнул еще кто-то. Ослепительно белый силуэт – подробностей не разглядеть, даже непонятно, мужчина или женщина. Но это и не важно. Вспыхнул разряд молнии, карты взвились с насиженных мест стаей диковинных птиц. Земля ринулась из-под ног, как взбесившийся лифт, но ветер ласково подхватил меня, увлекая в подкрашенную зарницами темноту. Страха не было. И чем бы видения ни обернулись в реальности, сейчас мне было все равно.

Я рухнула в свое тело, кажется, отбив какие-то нематериальные части своей сущности, и некоторое время была в состоянии только таращить глаза и глотать воздух спазматически сжавшимся горлом. Потом мир и вовсе померк.

Очевидно, отключило меня основательно, поскольку тело мое располагалось не на стуле, а возлежало на низком диванчике. И, судя по экстренному выпуску новостей моего организма, положение это было вполне оправданным. Закатные солнца за окном, практически слившиеся в одно, во всей красе демонстрировали, что по бессознательному я шастала довольно долго. Невозмутимая Кей-йя вытирала мне лицо влажной тканью. В висках стучало, в теле ныла каждая косточка. Образы в голове теснились, как пассажиры в Токийском метро, но ничего хоть сколько-нибудь связного вырисовываться не желало. Кажется, итог был положительным. По крайней мере, убивать меня в видении никто не пытался. Следует ли из этого, что в ближайшее время мой земной путь никто не будет пытаться прервать, неизвестно.

– Не стоит напрягаться, – голос ведьмы звучал заботливо, – все хорошо. Ужасно любопытно, такая комбинация странная… не совсем типичная… и гендекаграмма, как я и предполагала… да-да, очень интересно. Даже жаль, что я забросила исследования карт Мейахут… Будь я помоложе, я бы всенепременно…

Ведьма озабоченно затеребила косу и начала вышагивать по кухне, погрузившись в проблемы взаимодействия моей тонкой душевной организации и ее шаманства.

– Кей-йя, отвлекитесь, пожалуйста, на тему не столь захватывающую. У меня в голове редкостная каша. Могу я хоть от вас услышать какой-то сухой остаток, раз мои мозги отказали?

Я кое-как сползла с диванчика и, пошатываясь, добралась до стола, где все еще стояла недопитая мною стопка с наливкой.

– А то! Конечно, можешь! – несколько неестественно весело сообщила ведьма, – Ты должна туда попасть.

– И со мной вот прям таки ничего не случится? – недоверчиво уточнила я.

– Что-то всегда случается, – философски заявила она, – Думаю, что ты как минимум должна их выслушать и узнать, что они хотят.

– Но захочу ли этого я? А если вампиры гадость какую-то задумали?

Ведьма повела изящными плечами:

– Сбежишь.

Я начала тихо закипать:

– Сбегу? Из незнакомой местности, населенной малоприветливыми кровопийцами? Боевыми навыками я не блещу, а про магические способности, наверное, и сами понимаете!

– Тихо! – сказала ведьма.

Сказала настолько значительно, что я действительно заткнулась и обиженно потянулась к наливке. Сопьюсь с горя и помру молодой! Назло чужому дяде себе уши отморожу.

– Значит так, – тихо и спокойно продолжила ведьма, – слушай и наматывай на… на уши к примеру. Первое: артефакт, который ты использовала, привязывает тебя к этому миру, и домой ты в ближайшее время не вернешься. Как минимум – до затмения! Я не знаю точно, с чем или с кем это связано, хотя и догадываюсь. Очень не рекомендую пробовать. Второе. Они тебя найдут. И найдут, уже подозревая, что ты раскрыла их планы, и что бегаешь от них отнюдь не как лиса, а как обезумевший от страха заяц, который уже дороги не видит. Но все будет иначе, если ты будешь играть по своим правилам. Если там все не так уж невинно, пусть думают, что ты купилась на их расчудесное предложение. Тебе будет сопутствовать удача. Это все, что я могу пообещать. Покровители твои могущественны.

Ведьма замолкла и стала собирать посуду со стола. Только теперь я заметила внушительную батарею бутыльков, как-то не вяжущуюся с консультационными посиделками приличной ведьмы и чуть менее приличной девушки из другого мира. Надо было что-то решать, а такой маленькой и растерянной я себя не чувствовала уже давно.

– Кей-йя, один вопрос и честный ответ, ладно?

Ведьма кивнула.

– Выбора у меня совсем-совсем нет?

Ведьма кивнула вторично.

– Ну вот и все, вопрос решен. Могу я у вас поспать перед предстоящими мне подвигами? А то что-то я себя не чувствую в силах…

– Само собой. С перепоя да на ночь глядя я тебя точно никуда не отпущу. Варги тебя проводит, – шестиногий пес при упоминании своего имени вскочил и изобразил готовность послужить мне эскортом, – и, Рене…

Я наконец успешно расплела ноги и уговорила организм оторваться от удобного диванчика.

– Позволь дать тебе совет. Самое ценное держи при себе, не оставляй в сумке то, чего ты не имеешь права терять. Но этого ценного не должно быть много.

Я недоуменно уставилась на Кей-йю – вообще-то я по жизни стараюсь самое ценное таскать в карманах.

– Не бери с собой все кристаллы, – вздохнув, уточнила ведьма, – не думаю, что будет правильно, если они попадут в руки кому-нибудь не тому. Парочку, не больше. Остальные хоть в саду зарой, неважно.

Может в другое время я бы и возмутилась тому, что все всё про меня знают, кроме меня самой, но сейчас только кивнула, признав справедливость подобного совета. Пожелав хозяйке доброй ночи, – чем бы там по ночам приличные ведьмы ни занимались – я удалилась на покой.

***

Утро пробилось сквозь запыленное окно кухни и нарисовало на дальней стене светлые прямоугольники, перетекающие из оранжевого в светло-золотистый. Пылинки и остатки поднимавшегося над плитой пара заиграли в солнечных лучах. Какие-то существа, возможно, бывшие простыми тараканами, а возможно – и нет, торопливо сгинули за стенной шкафчик и там затаились до новых сумерек, а причудливый цветок, росший в старой глиняной крынке на подоконнике, неспешно, но для растения – напротив, удивительно проворно повернулся к выглянувшим из-за деревьев и соседних крыш светилам.

Котелок, стоявший на слабом огне, испустил из-под неплотно надетой крышки тягостный вздох. Огарки свечей один за другим погасли, пустив к потолку тонкие дымные струйки. Ведьма, сидя за столом, вроде бы бесцельно раскладывала карты.

– Однако, что ты хочешь, чтобы я сделала? – пробормотала Кей-йя то ли себе самой, то ли невидимому собеседнику, – Ты совсем связал мне руки: все сам, да сам. А знаю я твое «сам»! Сидишь себе на холме и пари сам с собой заключаешь, кто выплывет, а кто пузыри пустит! А я, может, не хочу, чтоб девка пузыри пустила. Что ты на это скажешь, подлец? Знаю… что и мое мнение тебе так же интересно, как Варги – курс эльфийского диргена к шионскому сифру…

Она решительно сгребла карты обратно в сундучок и задумалась, постукивая пальцами по столешнице. Внезапно губы ее дрогнули в улыбке. Нет, кое-что она все-таки могла сделать.

– А вот и Баур явился, – отметила она вслух, легко меняя облик суккуба на свою старушечье-ведьмовскую ипостась. – Заходи, милок, заходи! – крикнула она берендею, – Оченно ты кстати.

Несколько дезориентированный Баур на этот раз ввалился в комнату откуда-то из чулана. Ведьма вздохнула. Дом давно пора было призвать к порядку: как большинство живых (ну или, по крайней мере, одушевленных) существ, он не любил дисциплину и временами вел себя просто омерзительно, так и напрашиваясь на заклинание помощнее от очередного могущественного гостя. Ведьма с долей смирения ждала того момента, когда ей придется отстраиваться заново. Баур, впрочем, к категории могущественных магов не относился, и с ним дом играл совершенно безнаказанно.

– Ну, ведьма старая, и понавертела! – сказал, отряхиваясь от паутины, берендей, – Все время путаюсь в твоем доме! Слушай, может, вишенки еще возьмешь? А то она последнее время чой-то в рост пошла, как крапива какая…

– Не возьму, – отрезала Кей-йя, – и так не знаю, когда все это перерабатывать! А если бы не Эльдгард со своей ночной братией, то и конечный продукт не знала бы, куда девать!

Баур широко ухмыльнулся.

– Ну как хочешь, – отозвался он, – Тогда давай о саженцах потолкуем.

– Баур, боги с ними, с саженцами. Ну, то есть, сейчас потолкуем, но сперва другое дело есть, – ведьма нацедила в стакан наливки и вручила старому берендею, – Лисица, что ты привел, задачку мне загадала не по своей воле. Я ей помочь не могу, а ты сможешь, полагаю. В Вейлеан она должна съездить. Что думаешь?