Последнее колдовство

Ее глаза начали менять цвет.

– А если я не соглашусь? – спросила я.

– Вернешься домой, – ее голос донесся почти шепотом, – Но я уверена…

Глаза «проводника» вернулись к своему первоначальному светло-серому цвету и закрылись. Пару секунд я сидела, не зная, что предпринять, потом протянула руку и дотронулась до шеи девушки. Пульс бился размеренно и спокойно. Похоже, она просто спала.

Так, она спит. А можно ли спать внутри чужого сна?

– Будете еще заказывать?

Я обернулась на появившуюся рядом официантку. Официанток у меня во сне пока не бывало, только в реальности.

– Пожалуй, нет, – автоматически сказала я, – Счет, пожалуйста.

Девушка удалилась вместе с моим пустым бокалом. Я посмотрела ей вслед, затем ущипнула себя за ухо, за руку и для верности попыталась отвесить себе затрещину. Затрещина вышла неубедительная, но в результате я заехала локтем по краю стола и зашипела от боли.

Ну нет, такого во сне не бывает. А раз так…

И вот тут меня запоздало затопило ужасом.

***

Блеклые лучи утренних солнц с трудом протискивались сквозь плотные узорчатые шторы, слегка рассеивая полумрак в комнате. Тлели угли в камине, знаменуя чью-то долгую рабочую ночь. Худощавый темноволосый мужчина встал с резного кресла и с хрустом потянулся.

– Отлично, – протянул он, – просто отлично.

Молодая женщина устало потерла лицо когтистыми руками.

– Не мое это… – пробормотала она.

– Что? – обернулся мужчина.

– Магия эта ваша… Фокусы дурацкие… как же голова раскалывается! Одно дело мечом помахать…

– Ах, бедная-бедная Несси, – вроде бы сочувственно протянул маг, – Я и забыл, как низок твой порог. Тяжко, наверное, быть бездарью при твоем-то отце. Хотя кто его, по большому счету, помнит, каким бы великим он ни был? У нынешнего поколения такая короткая память, – он почему-то довольно хмыкнул, – Глотни, дорогая, полегчает.

Перед женщиной образовался стакан с густой темно-красной жидкостью, на который Арнесс уставилась с плохо скрываемым раздражением. Даже в хорошем настроении Кханг не относился лояльно к ответным вербальным атакам: говорить гадости была его прерогатива как хозяина. Причем хозяина, не испытывающего особой привязанности к своим слугам. Одна из этих самых слуг на данный момент ощущала себя утратившей парадный вид, но еще годной для употребления банкеткой. Собственно, как и у мебели, выбора у оборотня-пантеры Арнесс вен Грахх не было. Женщина подавила вздох, осторожно взяла стакан и, поморщившись, отпила.

Кханг тем временем продолжил:

– Славно сработано, дорогая. Не очень тонко, дипломат из тебя так себе, но это здесь и не нужно. Вот увидишь, любопытная наша лисичка уже готова сыграть в игру. Прошлый опыт, видно, ничему ее не научил.

– У меня сложилось ощущение, что не было у нее никакого прежнего опыта, либо он стерся напрочь из ее головы. Она вам вообще нужна в таком состоянии?

– Да не стерся, просто запрятан поглубже. Иначе рыжий мерзавец не заинтересовался бы ею. Что касается состояния… Важно ли, наполняя кувшин, знать, помнит ли он вкус прошлого вина?

Кханг неспеша прошелся по комнате, словно о чем-то размышляя. Арнесс дальновидно молчала.

– Мы заронили зерно, – внезапно сказал мужчина, – и теперь нам следует подождать несколько дней, пока это зерно проклюнется и прорастет. Лисы, несмотря на свои хваленые ум и хитрость, в юности ужасно легковерны. Или это просто тяга к перемене мест так сильна, а?

– Ты не боишься, что ее появлением заинтересуются драконы? – Арнесс собрала мужество в кулак, залпом выпила остатки зелья и, вытерев выступившие слезы, с тревогой прислушалась к своему организму.

– Пусть интересуются сколько угодно, тем лучше. Зарезервирую для них место в почетной ложе амфитеатра. И даже лично куплю им эту зажаренную до состояния сухарей соленую картошку. Знаешь, сейчас на массовых зрелищах продают такую дрянь? Молодежь ее почему-то ужасно любит.

– Потому что никогда не видела, как она готовится, – фыркнула Арнесс. – А мне вот что еще интересно: почему Иссен-Эри подсунул девчонке этот камень? Не на память же!

Кханг пожал плечами:

– У нас с Иссен-Эри разные цели, вряд ли они пересекаются. Девчонка наследником не была, просто удачным инструментом под конкретную задачу, а потому может вызвать у Лиса в лучшем случае любопытство. Зачем бы ему медиум? Насколько мне известно, он считает ниже своего достоинства заимствовать чужую силу. Говорят, он даже в сердце Туманных каменоломен наведался просто так, посмотреть, но ничего оттуда не вынес. Печать нагов вдребезги разнес. Думаю, у него при этом даже рубаха не помялась и плащ не запылился. Безумие чистой воды! Хотя Красные лисы все такие, повитухой уроненные. Если все получится, мне его планы вообще не будут интересны. Даже Лис не умеет воскрешать. Это уж точно!

– Да, – пробормотала Арнесс, скорее себе самой, – к сожалению, даже Лис не умеет воскрешать.

Кханг косо глянул на нее, потом холодно улыбнулся:

– Шла бы ты на покой, Арнесс. Ночь у тебя была трудная и смотреть на тебя сейчас никакого удовольствия. Я обещаю, мы отомстим за гибель наследника Гематитового трона. Драконы заплатят. Иди себе, у меня еще посетитель.

Глава 2

На следующий день мессенджер неожиданно издал неприличный звук и явил мне мутный и темный силуэт Нашки на фоне голубого неба. Голос ее, впрочем, был отвратительно бодрым и отдохнувшим.

– Ну и как ты там, в Москве? – поинтересовалась она.

– Живу, – мрачно ответила я, – По крайней мере, существую.

– Стало быть, и мыслишь тоже, – сделала подруга логический вывод, – уже неплохо.

На этот счет у меня были сомнения. Нет, мыслительный процесс в моей голове определенно происходил, но вот за адекватность результата я поручиться не могла, особенно после вчерашнего происшествия.

– А ты как? – спросила вместо ответа, – Как Адриатика?

– О, чудесна! Солнце, фрукты, морепродукты по цене консервированного горошка. И море! Я даже и не думала, что море, в котором плавают настоящие живые рыбы и, хуже того, на берегах которого живут настоящие живые люди, может быть таким чистым.

– Зараза, – я помрачнела еще больше, – Хватит душу травить! Подруга тоже называется…

– Слушай, – сказала вдруг Нашка, меняя тему, – мне тут такой сон забавный приснился.

– Что?!

– Сон, говорю, приснился. Реалистичный такой. Будто мы с тобой путешествуем пешком и приперлись в какую-то деревню. Такую, знаешь, фэнтезийную немножко: дома деревянные, с палисадничками, и никаких тебе антенн телевизионных и проводов, а ворота на входе – как от Кинг-Конга.

– И зачем мы туда приперлись? – поинтересовалась я.

– А фиг нас знает! – откликнулась подруга, – Сон же! Может, путешествовали, достопримечательности смотрели? Но там была типа ведьма, и мы с ней беседовали.

– Ведьма?

– Ага. Елки, я даже, кажется, помню, как эта деревня называлась. Ньелан-Муор, во!

– Да уж. Ты позвонила сон рассказать?

– Не, так просто. Здесь классно, но, честно говоря, скучновато. Вот видишь, даже впервые в жизни сон запомнила. Да ладно, не кисни. Вот поймаешь денежный проектик, да и тоже скатаешься на море. Можем вместе как-нибудь: я тут все уже знаю.

Нашка отключилась – видимо, обратно пошла плескаться. А я задумалась.

Трудно, ну очень трудно взрослому нормальному человеку представить, что вчерашнее происшествие имело место на самом деле. Будь я девочкой-подростком, перечитавшей фэнтези или пересмотревшей аниме, я бы, может, и восприняла эту ситуацию спокойно. Да чего уж там: та девочка-подросток, которой я сама была не такие уж многие годы назад, завопила бы «вау!» и побежала навстречу чудесам, теряя тапки и остатки здравого смысла. Но я все же не та девочка. Я давно закончила университет, зарабатываю себе на жизнь сама и… Я вроде как адекватный, обычный, скучный взрослый человек, и, что, конечно, ужасно, не шибко верю в чудеса. И с какого перепуга я вдруг должна принять ту версию мира, в которой существуют другие миры, кроме моего собственного – параллельные или перпендикулярные, не важно, и тот факт, что в одном из этих самых других миров есть кому-то дело до меня?

Я внезапно вспомнила, что инкарнат назвала меня оборотнем. Так, мимоходом, как само собой разумеющееся. Хорошо хоть, не в погонах. Я попробовала вспомнить, не водились ли за мной какие-то поступки – если не противозаконные, то по крайней мере достаточно бесчестные, чтобы быть истолкованными как оборотничество. Ну, в переносном, но совершенно не хорошем смысле. Да вроде бы нет. Миллионов я своим дизайнерским трудом не зарабатывала, чужих кормных проектов не отбирала, разве что была в этот момент не в себе и все забыла. Коллег и друзей не подсиживала. Долги вовремя возвращала…

Я подошла к зеркалу и поглядела на себя внимательно: не растет ли у меня хвост, или мех, где не положено. В зеркале упорно отражалась привычная мне я. Растрепанная и с немытыми рыжими волосами (воду как раз удачно отключили), но меня этим не удивишь. Ни хвоста, ни ушей, ни – я специально открыла рот и даже прищурилась для верности – страшных клыков. В общем, бред. Я поняла, что, рассматривая себя вот так на предмет нечеловеческих черт, выгляжу как полная идиотка, и устыдилась.

А ведь правда, вдруг вспомнила я, мне же снилось как-то раз, будто я стала лисой-оборотнем. Даже и не раз, если подумать еще секунд десять. И не два. И даже до того, как мне стали являться Сны, было что-то такое. Я даже себе ник сетевой взяла в честь японского лисьего духа. Впрочем, кто сейчас так не делает?

Я причесалась, чтобы не быть похожей на оборотня-веник, и сварила себе кофе. Не скажу, что такая уж кофеманка, но заморский напиток определенно помогает мне оставаться собой. Интересно, может ли сон быть настолько детальным, чтобы в нем можно было сварить себе кофе и даже ощутить его вкус? А если да, так, быть может, бывают сны, в которых можно себя ущипнуть, и почувствовать, что это больно? И все равно при этом спать.

– Ладно, – сказала я кружке, размешивая в ней сухие сливки, – так можно далеко зайти. Стоит допустить, что хотя бы кофе мне не снится.

Ну а даже если это все – не бред, вызванный недосыпом и перегревом, с чего бы мне принимать предложение загадочной работодательницы без лица? Под ярким солнцем на веранде дорогого кафе, можно растопыривать пальцы сколько угодно, но всерьез рассматривать столь оригинальную халтуру как-то очень не хочется. Услужливая параноидальная память тут же предоставила целую вереницу примеров, почему именно я не хочу ввязываться в авантюру. Ну представить, что какой-нибудь Вася Кривой предложит мне что-то куда-то перенести. Ага, из Бангкока в Питер. Ну это же смешно! Да и не предложит мне никакой Вася такую работу, у него есть специальные хорошо оплачиваемые люди. Такие как я для совершенно легальных компаний таких Вась всякие полезные бумажки верстают и ни во что «серое» не лезут. Да и не зовут их. А эти вот выпендрились, позвали. Видите ли, я узкопрофильный специалист, да еще в той области, в которой не то, что не училась, а даже не слишком верю в само ее существование! Уникальные способности влезать в неприятности? Ха!

Уже приняв решение проигнорировать «шутку судьбы», я поймала себя на том, что мысленно возвращаюсь к странной встрече, вспоминая ее во всех подробностях и выискивая скрытую пакость. А какой смысл протаптывать дорожку в ковре, если уже принял решение?

К вечеру я окончательно извелась сомнениями. С одной стороны, по прошествии времени степень бредовости увиденного и услышанного в моем сознании только возрастала, и я почти убедила себя, что и правда задремала днем в кафе, что у меня от жары перемкнуло в голове проводки, а разговор с загадочным «инкарнатом» мне только примерещился. С другой стороны, размышляла я, где гарантии, что предложение Арнесс – не элементарный визит вежливости. Кто сказал, что меня на самом деле спрашивают, что я хочу, а чего нет? Скорее предупреждение: хочешь – не хочешь, а чудо придет. Ой, как придет! Не сейчас, так через неделю. И не убежать от этого чуда ни в деревню, ни к Нашке на ее Адриатическое побережье, ни на какой-нибудь Мадагаскар. Потому что, если на секунду допустить, что все это правда, то тем, кто может вот так просто заглядывать в соседнюю вселенную и находить в этой вселенной меня, ни Хорватия, ни Мадагаскар задачу особенно не усложнят. А я очнуться не успею, как окажусь в неизвестной стране, окруженная незнакомцами, без каких-либо минимально облегчающих жизнь цивилизованного организма приятных мелочей. Хорошо еще, если на свободе, а не за решеткой.

Ну ладно, давайте сядем и пофантазируем. Представим, что невозможное возможно, и меня и правда приглашают в какой-то иной мир (из которого, надеюсь, есть возврат). И более того, я туда смогу попасть. Как, кстати? Ах, да – надо сжать кристалл в руке и сказать адрес. Интересно, а в Хорватию так тоже можно слетать? Если я скажу «Задар», окажусь ли я немедленно на пляже, перед искрящимся морем, поражающим очевидцев своей чистотой?

Ой, да ну ладно! Мне что, пятнадцать лет?

Однако, если все-таки допустить ма-аленькую, просто малюсенькую вероятность, что, когда я сожму кристалл, что-то произойдет, есть смысл подстраховаться. Во-первых, сделать так, чтоб обо мне не волновались. Кошки у меня нет, а родственники и друзья есть. Поэтому – пяток электронных писем да пара телефонных звонков. «Да, уезжаю. Нет, не знаю, когда вернусь. Куда? В Хорватию. Где-то на Средиземном море. Да, очень рекомендовали, говорят, фрукты дешевые и море чистое». Теперь себе: носовой платок, нет, два, нет, лучше два обычных и пачку бумажных. Еще кой-какую гигиену, без которой, что в параллельном мире, что в Средиземноморье неуютно. Переодеться – майку запасную, ну и не только. Ножик – чай, не самолетом лечу, не отберут! О, кстати! Не то разыгравшаяся фантазия, не то, наоборот, странный приступ здравого смысла заставил меня смахнуть с полочки расставленные там кристаллы и ссыпать их в сумку. Вот теперь и правда все. Растения… Да бог с ними. Я их вчера поливала, так что… Да ну ладно, хватит фантазировать, пора уже поставить эксперимент и успокоиться.

Так, как она там сказала?

Название страны, в которую меня зазывали, вертелось в голове, но, кроме того, что она, кажется, на «В», я ничего не могла вспомнить. А еще эта Арнесс мне, почему-то, заочно иррационально не понравилась, и направляться сразу к ней меня вовсе не тянуло. Хотелось выглянуть из-за гипотетического угла и оценить обстановку. А потом, возможно, пойти совсем в другую сторону. Вообще-то, глупость: мало ли в мире Арнесс? Даже на земле наверняка найдется пара тысяч с таким или созвучным именем. И как, спрашивается, кристалл должен выбрать дорогу именно к нужной Арнесс?

Стоп, соберись, пора с этим покончить. Какие там еще были слова? Нидхорг’ольд, Ньелан Муор… А, нет, последнее мне Нашка в разговоре называла. Или нет?

Я покачала камешек на раскрытой ладони, а потом слегка сжала его. «Нидхорг’ольд, Ньелан Муор». Хм, смешные названия, подумала я. Ну и, кстати, ничего не произошло, как я и предполагала. Я выдохнула, расслабившись.

Кристалл в моей руке неожиданно отозвался холодом, а затем начал стремительно нагреваться. Я чуть не взвыла от боли – вообще могли бы и предупредить меня о таких побочных эффектах! – и едва удержалась, чтобы не бросить артефакт на пол. К черту! Не было у меня под ногами никакого пола. Вообще ничего не было. В мультфильмах такое иногда изображают: персонаж теряет опору под ногами и, прежде чем упасть, некоторое время дрыгается в воздухе. Теперь в воздухе над разверзшейся пустотой висела отнюдь не нарисованная я, изнемогая от боли в прожигаемой кристаллом руке. Наверное, продолжалось это от силы секунду, но мне показалось, что прошло минут пять. А затем время вновь ускорило ход, и я куда-то провалилась. Кроличья нора, говорите? Ну, может быть. Но у меня ассоциации возникли другие: как будто меня съели и теперь поспешно проталкивают по пищеводу. Ну или даже что-то еще менее аппетитное. А еще мгновением позже я врезалась спиной и боком во что-то колюче-пружинистое и до звона приложилась головой.

***

– Что с вами, госпожа?

Голос был незнакомым, но как будто бы не враждебным. Можно было не прикидываться мертвой, раз уж я все равно пришла в себя. Я приоткрыла глаза и попробовала сесть, на что голова немедленно отозвалась сильной болью. Я дотронулась рукой до вполне ощутимой шишки. К счастью, крови не было, в глазах не мутнело, и можно было надеяться, что остатки моих мозгов не заработали сотрясения. Горестно вздохнув, я огляделась.

Вокруг простирались пологие холмы, колкие кустики вереска держали меня в своих зеленых лапках. Сбоку возвышался камень с выбитым на нем указателем куда-то: прочитать написанное у меня не получалось – то ли язык незнакомый, то ли зрение от удара расфокусировалось, – но выбитые в камне стрелки были довольно красноречивы. «Надо полагать, – подумала я, еще раз потирая шишку, – об указатель я и приложилась. Не слишком удобный способ путешествовать».

Из-за знака, обозначая, что утро еще раннее, поднималось солнце. И, хм, двоилось. Странно, но знак не двоился, а вот солнце умудрялось всползать на небосвод и справа, и слева от него. Правая версия при этом была пооранжевее, почти закатная, левая же лучилась нормальным солнечным белым светом.

До меня донеслось то ли кряхтение, то ли покашливание, и я вспомнила наконец, что из глубин бессознательного меня вывел чей-то голос. Обернувшись, я обнаружила и его обладателя: здорового мужика или, точнее, дедка, но очень крепкого. Роста он был, что называется, богатырского – по меньшей мере на голову, а то и на полторы меня выше, широкоплечий, одетый в меховую куртку. Черты лица с трудом угадывались под густой седой бородой, свисавшей вниз «лопатой», а вверх распространявшейся едва не до бровей. Однако в глазах вроде бы читалось сочувствие.

– Так как вы, – поинтересовался он вновь, – помощь не нужна? А то я иду, вижу, вы лежите без чувств. Подумал, не случилось ли чего.

Не в последнюю очередь я отметила, что вполне ясно понимаю обращенные ко мне слова, что, кстати, тоже свидетельствовало, что стукнулась головой я не так уж сильно. Не верить в силу кристалла уже не было оснований – я определенно находилась не в Москве и, тем более, не в своей квартире. То, что таинственный Нидхор -как-его-там находится на просторах нашей великой родины, я почему-то сильно сомневалась. Стало быть, решила я, кристалл этот еще и знание местного языка в меня закачал. А что, удобно. Лингвистические проблемы до кучи были бы явно лишними.

– Да нет, – отозвалась я, – вроде как все в порядке… Ой! Помогите мне подняться, пожалуйста!

Человек протянул сильную жилистую руку и привел меня в вертикальное положение. Я покачалась на ногах, но вновь падать раздумала и более или менее утвердилась на двух конечностях.

– Вы прям как с неба свалились, – отметил мой собеседник.

– В каком-то смысле, – осторожно согласилась я, а, затем, вспомнив рассказанный Нашкой сон, зачем-то спросила, – Вы не знаете, ведьма здесь живет?

– Кей-йя то? Живет, куда ж она денется. К ней и иду. Баур меня звать, – сообщил человек, решив, видимо, что наличие общей знакомой ведьмы обязывает его представиться собеседнице.

– Рене, – представилась я в ответ.

Ну, в конце концов, решила я, раз уж я вляпалась по самое «не хочу», причем сама же, стоит дать нести себя течению. Если окажется, что, ушибленная упавшей с полки фарфоровой лисой или еще по какой причине, я отрубилась и на самом деле лежу без сознания на полу в собственной спальне, то так тому и быть. Погуляет сознание, погуляет, да и вернется, я с ним все равно ничего поделать не могу. А вот если все взаправду… То лучше вести себя так, будто все взаправду: бессознательной мне это не повредит, а сознательной авось поможет.

Я еще раз оглядела собеседника, пытаясь понять, что же в его облике меня смущает. Вроде все нормально, крепкий широкоплечий дед, чуть ссутуленный, с широченными мозолистыми ладонями и внимательными желтыми глазами. Да, пожалуй, таких глаз у людей не бывает.

– Простите, – спросила я, – а вы кто? Если не секрет, конечно…

– Да уж, про тебя вопрос ясен, – по-доброму усмехнулся Баур, – лисья кровь сразу видна!

– Э-э? – протянула я, но дедок продолжил, не замечая моего удивления.

– Медведь я, берендей, стало быть. Да только перекидываться не люблю, неприятное это дело. А так садоводствую, ягоду всякую да овощи выращиваю на продажу. Вот, той же Кей-йе на ее наливку вишню хорошую продаю, – дед, похоже, незаметно для себя сел на любимого конька, – Кей-йя, она толк в ягоде знает, только у меня покупает. Вишня в этом году хорошая родится, да только больно много. Да и крыжовник удался. На острове-то все хорошо растет, иной раз куда и девать, не знаю…

– Вы живете на острове? – заинтересовалась я. Про свою предполагаемую лисость я решила вопрос замять, поскольку сама в себе особых изменений не заметила. Спрошу кого другого. Мы шли по тракту среди вересковых зарослей, и впереди обозначились громадные нелепые ворота – наверное, того самого Ньелан-Муора. Сон Нашки начал неприятно походить на куцее пророчество.

– Ну да, – буднично согласился Баур, – жаль только, прямо к деревне не могу подъехать, охранное заклинание не пускает. Так что договорюсь с ведьмой, а потом придется еще раз тащиться – уже с ягодами, воз какой-нибудь нанимать.

Я что-то ничего не понимала, в чем честно деду Бауру и призналась.

– Дак вон ведь он, остров-то, висит, – сообщил он, махнув куда-то рукой, – Кабы не заклинание, так прямо к дому ведьминому и подъехал бы. Но нет, нельзя над городами и селами…

Я поспешно посмотрела в направлении взмаха бауровой руки и поняла, что поводы для удивления для меня еще только начались.

Над вересковым холмом (я в очередной раз поздравила себя с несравненной способностью не замечать «слонов»), подобно кораблю пришельцев, висел Остров. Насколько я могла судить, глядя под таким углом, он был почти круглый в плане, длиной метров полтораста, а снизу выглядел так, будто кто-то круговым движением огромного несколько щербатого ножа вырезал кусок из земли. Более того, на образовавшемся срезе четко видны были слои горных пород, где-то гладкие и темные, где-то более светлые и ноздреватые. Почвенный слой лежал на этих породах, как кремовая «шапка» на торте, местами чуть свешиваясь по краям. Как выглядела верхняя, так сказать, жилая часть острова, снизу рассмотреть возможности не было, я увидела только уголок крыши какой-то постройки и зеленые кроны плодовых деревьев.

Дед Баур наблюдал за мной с благодушием.

– Хороший остров, – сообщил он, – сейчас мало у кого такие есть. Старая работа. И урожаи дает хорошие, – вернулся он к прежней теме, – даже чересчур иногда…

***

Черт возьми, подумала я, плетясь вслед за бодро, но, к счастью, неспешно шагающим Бауром по селению. За монструозными воротами – действительно, как от Кинг Конга поставленными, – крылось скопление вполне нормальных и очень разнообразных домиков сельского типа: бревенчатых или каменных, в один или два этажа, крытых главным образом соломой и дранкой, но попадались и с черепичными крышами. Окруженные штакетниками или же заборами посолиднее, но тоже деревянными, или вовсе с цветущими кустами вместо оград. Никаких тебе машин во дворах, и даже велосипедов, никаких антенн и проводов – похоже, местная цивилизация до техники еще не доросла. Это что же, псевдосредневековый фэнтезийный мир?

– Вселенная так огромна, – назидательно сказал какой-то голос в моей голове, – Что все, что только можно вообразить, может в ней найти себе место для существования.

– Хорошо, – ответила я мысленно, – я запомню это.

Только почему же у меня такое дежавю? Словно я не по неведомому миру иду – без машин и телевиденья, – а к бабушке в деревню приехала? Хоть и нет у меня такой бабушки.

– Ну вот, пришли, – заявил между тем Баур, останавливаясь.

Этот дом, видимо, как раз ведьмин, был посолиднее многих – этакий деревянный особнячок на два этажа, даже с чем-то вроде мезонинчика. Видать, ведьма была в этой деревне не последним человеком. Впрочем, то, что было некогда задумано как парадный вход, слегка подзаросло травой и покоробилось. Напротив, к сравнительно небольшой двери сбоку вела натоптанная дорожка, кое-где даже присыпанная песком, а сама дверь была явно недавно покрашена.

Все было тихо и спокойно, никого не было видно и слышно, только в палисаднике, скорее напоминавшем неряшливый огород, чем цветник, похожее на огромную черную собаку шестиногое создание трудолюбиво копало ямку. После летающего острова я решила ничему не удивляться, по крайней мере, не слишком бурно, потому к такой мелочи, как пес о шести лапах, отнеслась спокойно. Упомянутый же пес нас, разумеется, заметил, и помахал хвостом в знак приветствия – дескать, заходите, коли пришли, не стесняйтесь. И вернулся к прерванному занятию.