Стрела и меч

Кони стояли непринужденно неподалеку от реки и терпеливо ждали своих всадников. Они давно привыкли к таким стычкам.

VIII

Кассий бежал что есть силы. Он понимал, что это были за всадники, которые столкнулись с бандой диких разбойников. От сильного бега начала болеть еще не до конца оправившаяся рана на ноге, да и вправленное плечо изрядно коробило, однако сейчас это все было не важно – кастадиец убегал от своей смерти.

«Черт! Дурак! – чертыхнулся он про себя. – Нельзя было тратить так много времени на стоянку у реки, и после нужно было сразу сходить с дороги и в лес».

Кассий обернулся на бегу и, к своему ужасу, обнаружил скачущих к нему галопом двух всадников. Дыхание сбивал нервный и сумбурный бег. Кастадиец несколько раз чуть не споткнулся о беспорядочно лежащие камни и раскинутые на них поленья. Он бежал, лихорадочно думал и озирался, чтобы оценить окружающее пространство.

«Кххххр! Они настигнут меня в течение пяти минут. Либо мне бежать дальше и быть тут же настигнутым, чтобы умереть жалким псом. Либо мне свернуть направо в лес, попробовать успеть проскочить через деревья…но нет, слишком мало времени, большое расстояние до опушки, и их кони спокойно пройдут между этими деревьями. Черт!»

Всадники приближались, и уже явственно позади был слышен стук копыт скачущих лошадей. Дыхание начинало вконец сбиваться, а ноги слабеть с каждой секундой.

«Броситься в воду и попытаться выплыть??.» – Кассий быстро взглянул на бурлящую в гневе Флару, затем перевел взгляд на скосившийся темный мост, до которого оставалось чуть менее сотни шагов. Старый полусгнивший мост, не смотря на ярость реки под ним, стоял стойко, будто бы осознавая свою немощность перед силами природы, но готового гордо встретить свою кончину.

Позади раздался звук натянутой тетивы и недовольное дыхание коней, подгоняемых всадниками. Кассий понимал, что в него целятся и изо всех сил прибавил себе ускорение, чтобы добежать до этого спасительного для себя перехода.

Мост скрипел и качался. В нем было много зияющих проемов, в которые спокойно можно было провалиться и свалиться во Флару. Кассий забежал на мост и одним махом преодолел добрую треть, чудом не провалившись в дыры и избежав гнилых досок. Мост чуть накренился, однако кастадиец бежал дальше, перепрыгивая развалившиеся палеты и стараясь быть как можно ближе к центральной оси прохода.

Сзади спешились, и снова раздался звук натянутой тетивы. Кассий понимал, что сейчас ему в спину прилетит стрела, и он умрет, как трус, а не как воин Кастадии. Но до конца переправы оставалось несколько шагов. Мост внезапно начал сильно раскачиваться от поднявшегося ветра; Флара внизу неистовствовала и метала свои волны высоко вверх, пытаясь дотянуться до слабых и старых деревянных опор.

Кассий несколькими широкими прыжками добрался до конца моста, вытащил меч и обернулся, чтобы взглянуть в лицо своему врагу.

Эйра с Бертрамом на всех порах мчались за беглецом. Они не щадили своих коней: животные отдохнут после. До беглеца оставалось шагов сто, и Эйра на скаку достала свой лук. Она умела стрелять в движении, хоть это было и не в ее стиле. Снова лучница натянула свою тетиву, однако тут же опустила.

«Слишком сумбурно. Мы почти его догнали», – подумала Эйра, и чувство азарта постепенно возрастало внутри ее. Она хотела поймать этого кастадийца, поразить его стрелами или даже, быть может, пронзить мечом, если тот окажется слишком живучим. В ней говорил охотник. Вот уже кастадиец обернулся, чтобы увидеть их приближение. Вот он уже понимает, что его вот-вот настигнут, вот уже…

И тут Эйра поняла свою ошибку. Он бежал к мосту.

«Быстрее! Быстрее! – заставляла ускориться свою лошадь лучница. – Ну же!»

Кастадиец уже перебегал мост, когда Эйра спрыгивала с коня и спешно натягивала тетиву. На этот раз она точно будет стрелять, иначе враг просто-напросто скроется. Так даже проще, ведь ему некуда маневрировать – либо прыгать в воду, либо бежать вперед, либо оборачиваться и встретить свою судьбу.

Эйра целилась прямо в спину. Дул сильный ветер, и лучница пыталась поймать тот самый момент для выстрела, чтобы угодить точно во врага. Ветер не сможет обмануть ее – Эйра и не в таких ситуациях стреляла и чувствовала обстановку.

Кастадиец достиг конца моста, и лучница готова была стрелять. Тут враг обернулся и посмотрел на нее, вытащив чуть изогнутый расписной меч. Их взгляды встретились.

«Вот и все», – подумала Эйра и выпустила стрелу. Она поймала момент и обманула на долю секунды затаившийся ветер. Стрела неотвратимо летела в кастадийца, однако в него она не попала. За несколько мгновений до попадания кричащий алет пролетел мимо беглеца, приняв на себя всю силу и энергию летящей стрелы, и, весь окровавленный от смертельной раны, упал в речные рокочущие глубины, напоследок издав печальное свист.

«Что???» – опешила на несколько секунд Эйра, даже опустив от изумления лук.

Кастадиец, казалось, тоже растерялся, но тут же взял себя в руки и рубанул мечом по ближайшему мостовому тросу. Затем он повернулся и побежал, что есть мочи.

«Нет!» – безумный животный гнев охватил Эйру, и она, забыв обо всем, ринулась в погоню за кастадийцем, перепрыгивая гнилые палеты моста и смотря прямо в спину удаляющегося врага.

– Эйра, что ты делаешь?!? – кричал сзади Бертрам, но было уже поздно: Эйра добралась до середины моста; ветер задул с еще большим остервенением, и, больше не выдержав, мост начал падать и переворачиваться, забирая вместе с собой во Флару яростную лучницу.

Эйра падала. Ее захлестнули жесткие и дикие волны, оглушая и завлекая в глубину. Лучница тонула, и от ярости, захватившей на короткий миг все ее естество, не осталось и следа – на смену пришло отчаянное желание жить. Эйра попробовала вынырнуть, усиленно двигая руками и ногами в сторону поверхности, однако ее все ниже и ниже затягивало в речную глубину. Лук отягощал движения, однако с ним Эйра никогда не расставалась.

«Какая глубина у этой реки?» – подумала Эйра.

Время утекало – скоро она не сможет продолжать задерживать дыхание, но лучницу все так же затягивало вниз. Эйра попыталась бороться, двигаясь в противоположный верх, однако все ее мускулы свело холодной судорогой, причиняющей резкую боль при малейшем движении.

Тут Эйра поняла, что она застыла в этой водном пространстве. Ее больше не тянуло на дно. Дыхание застыло. Будто то самое время остановилось, решило передохнуть здесь, в глубине Флары. Вокруг не ощущалось никаких признаков водной жизни: ни рыб, проплывающих по своим делам; ни водорослей, скучно развевающихся по направлению течению; ни самого течения – лишь темно-синее мерцание, окутывающее Эйру. Под ногами затаилась глубинная темнота. Речная пустота.

«Я что, уже умерла? – тоскливо рассудила Эйра. – Теперь буду вечно покоиться в этой глупой реке. И на поверхность не выплыть, и на дно не утянет, чтобы наконец забыться. Ни там, ни тут. Прекрасное наказание на досадную оплошность с моей стороны. Нужно было сразу стрелять второй».

Темнота под ее ногами начала рассеиваться: неясные, желто-зеленые контуры постепенно вырисовывались и направлялись к ней. Эйру охватил изнутри леденящий ужас, когда первая фигура приблизилась к ней. Это были убитые ею ранее люди. Вот только что умершие трое лучников из леса. Вот поверженные сипакские мечники во время битвы на цирдейской равнине. Вот наглый и потерявший все берега торгаш смертью, затаившийся в закоулке Прасилвы. Люди все появлялись и появлялись. Их было много.

Мертвые люди издавали клокочущие звуки и тянули свои руки к Эйре, а та была парализована запредельным ужасом, настигшем ее. Один из лучников уже почти добрался до Эйры, когда та наконец пришла в себя.

«Ну уж нет. Пошли прочь», – тряхнула головой лучница, с омерзением смотря на искалеченные гримасами страданий и боли людские тела. Она сделала рывок назад, и на этот раз спазмы, сковывающие ее движения, ушли. Эйра нащупала сзади на спине свой колчан – странно, что он здесь еще остался у нее – и натянула тетиву. Первый мертвый лучник из леса уже был от нее на расстоянии руки, когда получил повторную стрелу в голову и откинулся назад под воздействием необычной силы выстрела. Огибая падающего первого лучника, вслед уже поднимался второй, и Эйра тут же начала натягивать тетиву заново.

Стрелы летели, рассекая водное пространство, и Эйра понимала, что так это работать не должно, однако у нее оставалось мало времени на мысли и рассуждения, ведь мертвецы все поднимались и поднимались к ней, издавая мерзкие звуки и смотря на лучницу своими тусклыми оцепенелыми глазами. Очередные враги появлялись из-за глубины, и Эйра едва успевала всех отстреливать, пытаясь еще между делом подниматься наверх.

Стрелы заканчивались. Силы начали оставлять лучницу, и мертвецы, словно почуяв слабость человеческого тела, протяжно завыли и еще более настойчиво подбирались к жертве. Эйра отчаянно стреляла: ее движения стали прерывистее, а выстрелы уже не такие мощными и точными.

«Нет! Нет! Прочь, мертвые ублюдки!» – лихорадочно отстреливалась лучница.

Раздался очередной вой, однако его источником были не мертвецы, а что-то другое из темной глубины. Этот вой отличался: он был надломленным, яростным и таким неистовым, что лучница готова была закрыть уши, если бы не понимала, насколько это бесполезно. Мертвецы перестали лезть к Эйре и сгинули в глубине. Но вместо них стало восходить что-то неясное, что-то трудно постижимое, что-то черное и страшное…

«Это…куб?» – Эйра оцепенело смотрела на восходящую фигуру. – «Тот куб из палатки?»

Черный куб поднимался все выше и выше, и, когда поднявшись на уровень ног Эйры, находясь чуть поодаль от нее, стал раскрываться, из его верхней грани появилась, словно в дымке, черная фигура человека. Эйра не могла как следует разглядеть фигуру, однако все ее нутро словно сжало изнутри огромными металлическими клещами, и она стала задыхаться – организм вдруг осознал, что ему не хватает воздуха и начал бить тревогу. Одновременно с этим ее тело снова сдавили спазмы, а черная фигура двинулась в ее сторону, окончательно покинув куб.

«Что это? Что это, черт побери, такое?!?» – запаниковала лучница, пытаясь изо всех сил предпринять хоть что-нибудь, но руки, державшие лук и стрелу, уже ее не слушали и бессильно застыли в водном эфире.

Фигура человека приблизилась к Эйре на расстояние вытянутой руки, и Эйра взглянула в его лицо. Воздух почти закончился – на дыхание оставалось секунд десять, и лучница из последних сил хваталась за жизнь. Внезапно лицо черного человека осветилось зеленой вспышкой, и Эйра узнала его – она не выдержала и начала кричать, впуская в себя воду, падая прямо к этому человеку в объятия, и тьма полностью поглотила ее.

– Эйра! Эйра! Очнись!

Эйра очнулась. Она открыла глаза и увидела наклонившегося над ней Бертрама, засунувшего ей в рот два пальца, не снимая своей черной перчатки. Лучницу вырвало, и часть воды, заполнившая легкие, выплеснулась на Бертрама, который чуть отпрянул, однако был рад тому, что его предводительница осталась в живых. Рядом, облокотившись на щит, стоял Орвин, с обеспокоенными видом всматриваясь в лицо Эйры. Чуть поодаль стояла на страже Альва, изредка оборачиваясь к ним, чтобы проверить обстановку.

Лучницу лихорадило. Дул сильный ветер, и на глазах непроизвольно выступали слезы. Немного болел левый висок, а также ее правая рука, но словно от усталости. Такое состояние с ней случалось редко и тогда, когда она очень много стреляла из лука.

– Где лук и стрелы? – не успев отдышаться, прохрипела Эйра.

– Все здесь. Не волнуйся, – чутко ответил Бертрам. – Я вытащил тебя на берег, и к тому времени подоспели Орвин с Альвой. Орвин помог мне, а Альва поскакала чуть дальше и смогла выловить оружие. Не спрашивай меня, как она это сделала. Пусть сама ответит. Главное, что ты выжила.

Альва молча подошла к товарищам и, глядя пристально в зеленые глаза Эйры, положила перед ней лук со стрелами.

– Стрелы придется просушить, – буркнул Орвин, отводя взгляд. Ему явно было не по себе видеть в таком состоянии Эйру.

Словно прочитав его мысли, Эйра встала, приводя себя в порядок. Ее мокрая одежда сковывала движения, и было холодно, к тому же ветер не давал спуску, однако, дрожа, Эйра все равно заявила:

– Знаю, о чем вы думаете. И думаете правильно. Это целиком моя оплошность. Я поддалась наваждению и не действовала холодной головой. В результате поплатилась за это. Плюс…непредвиденные обстоятельства.

Тут ее мысли снова заняла та сцена на мосту, когда враг спасся лишь благодаря глупой птице, помешавшей стреле пронзить цель, и гнев снова начал наполнять лучницу.

«Нет, успокойся. Это случайность. Ему повезло. В следующий раз моя стрела попадет в цель».

– Кастадийца спасли птица и везение, – несколько раздраженно продолжила Эйра. – У него не было шансов. Это меня и вывело из себя. Теперь же предлагаю не терять ни минуты и двинуться вслед за ним. Впредь действовать будем осторожнее и наверняка.

– Послушай, Эйра, – ответил Бертрам. – Я видел, как это происходило, и полностью подтверждаю все сказанное тобой. Однако ты вся дрожишь. Не лучше ли нам сделать небольшой привал? Разведем костер, чтобы ты обсохла. Просушим стрелы. К тому же…

– Нет! – резко прервала его Эйра. – Мы и так слишком много времени потеряли из-за меня. Час-два, и кто знает, куда сможет добраться кастадиец? Нет, обсохну в пути, а привал сделаем только когда снова нападем на след.

– Хоть ты и слишком строга к себе, но я за, – потянулся Орвин, перекинув из одной руки в другую свою секиру. – Жду не дождусь достать этого ублюдка и насадить его зад на свой…

– Вечереет, – встряла Альва. – Если хотим напасть на след, нужно уже отправляться. Погода испортилась.

– Возвращаемся на первый мост, и от него двигаемся на север через подлески, выискивая признаки бегущего в панике врага. Думаю, своим выстрелом я его сильно напугала, – сказала Эйра. – Бертрам.

– Да?

– Спасибо, – чуть замявшись, промолвила Эйра.

Бертрам, едва сдвинув свои острые уголки рта в некотором подобии улыбки, кивнул лучнице, и всадники, оседлав лошадей, спешно двинулись в погоню за кастадийцем.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. РУИНЫ

I

Кассий Продий бежал, как не бежал никогда в своей жизни. Что-то дикое и первородное в нем загорелось, сжигало его изнутри, заставляло двигаться и не оборачиваться.

«Я воин Кастадии…Я воин Кастадии», – тупо повторял Кассий про себя, продираясь через кустарники, хворост, получая царапины от колючих растений, задевая загрубевшую коры старых деревьев. Мелкая живность в страхе пряталась при виде приближающегося кастадийца. Он не обращал внимание на окружение – лишь бы бежать дальше, в чащу, подальше от дорог, подальше от реки.

«Я воин Кастадии…Как я выжил? Меня спасла птица. Что это, если не чудо? Везение? Даже фортуна Кастадии не способна на такие щедрости. Я поплачусь за это».

Кассий бежал: его правая замотанная нога начала саднить, а плечо опасно клонить в сторону. Они еще не до конца восстановились, а организм уже подвергался новым испытаниям. Кастадиец бежал и не следил за временем. В какой-то момент ему показалось, что он бежит уже три часа кряду, в другое мгновение он отчаянно смотрел на небо и говорил себе, что прошло не более получаса.

«Кастадии…лицо этой девушки…это было лицо смерти…она должна была меня убить. И она это знала. Теперь она ни за что не отступит. Хотя…я вроде скинул ее в воду, но с ней был еще кто-то. Может, мне действительно повезло?»

«Нет! Идиот! – Кассий тут же начал ругать себя за малейшие ростки надежды в своих мыслях. – Ждешь штиль, а готовишься к урагану. Я не попадусь в лапы этих гончих Ремори слабым и готовым подставить голову. Нужно найти укрытие. Нужно успокоиться…»

Вечерело. Солнце клонилось к закату, и над кронами деревьев, твердыми и крепкими, но все же покачивающимися от ветра, небо багровело и темнело, готовясь привнести Магтере ночь.

Наконец Кассий приостановился, прижавшись к ближайшему древесному стволу. Пот ручьями катился по его лбу, по его спине, и кастадиец чуть раскрыл свою стеганку в слабой попытке как следует отдышаться. Болезненно напоминало о себе еще не окрепшее плечо. Ноги были ватные и готовые на любом пройденном шаге подкоситься и больше не встать. Руки едва держали в руках его единственное спасение и хоть какой-то гарант безопасности – бывший меч Дегала. Только остановившись, Кассий понял, что жутко голоден. Он устал. Нужно было искать перевал и пищу.

«Успокаивайся, – сказал себе кастадиец. – Включай холодную голову. То, что тебя не убили, несомненно, везение и еще один подарок Богов. Однако, это еще знак, что просто так меня не оставят. Вопрос лишь в том, насколько силен и настырен враг. Мой удар по мостовому тросу оказал мне добрую службу и выиграл немного времени, к тому же, им самим нужно будет прийти в себя и снова взять след. Я не знаю этой местности, однако очевидно, что от реки я отбежал на достаточное расстояние. Попытаюсь до наступления темноты найти подходящую стоянку и хоть какое-нибудь подобие еды. Затем продолжу движение ночью».

Эти слишком оптимистичные на его взгляд, а местами даже наивные рассуждения, тем не менее, дали свой эффект: Кассий успокоился, стал оценивать окружающую обстановку и несколько приободрился.

«Я еще жив, и все точно пошло не по плану реморийских псов».

Уже более спокойно, размеренно и, постоянно оглядываясь по сторонам, Кассий двинулся дальше. Ноги терпеливо несли его по холодным листьям и громким веткам (хотя их он старался по возможности обходить), однако Кассий понимал, что надолго его не хватит. Поднявшийся несколько часов назад мощный ветер, от которого мерзли руки, и становилось тоскливо и скудно на душе, постепенно затихал и как будто уходил с наступлением потемок, оставляя Кассия на ночь одного наедине с природой.

Кастадиец по возможности искал пищу: какие-нибудь ягоды, растущие в низинах леса; мелкую живность, вроде зайца или куницы; рыбу, которая могла плавать в местных мелких прудах. Однако, как назло, ничего подходящего на пути не было – лишь бесчувственные грубые деревья, раскинутые во всю ширь, да смеющиеся и пролетающие над ним стаи ястребов.

Время шло. Живот раздраженно роптал, а ноги зудели. Несколько раз кастадиец наклонялся к маленьким лесным ручейкам, чтобы утолить жажду. Вода была грязная, и от нее еще сильнее хотелось есть. Кассия одолевала усталость, и он уже не так рьяно оглядывался по сторонам и вслушивался в окружающие звуки. Меч кастадиец убрал в ножны, чтобы сэкономить силы, и тот теперь спокойно располагался у воина на поясе. Чувства Кассия притупились, как и его рассудок.

– Пылью ты был, пылью и закончишь, – пробормотал кастадиец, протирая глаза.

Он прислонился к очередному дереву, чтобы взять несколько минут на передышку. Сесть он не решался – боялся, что тогда уже не встанет вовсе.

– Это всего лишь усталость. Бренная слабость уязвимого тела. Мой дух не должен быть сломлен такой ерундой, как голодом и утомлением, – как можно спокойнее прошептал Кассий.

«Но как же хочется есть!» – тут же мелькнула в его воспаленном мозгу бунтующая мысль. Кассий тронулся дальше, покачиваясь и еле передвигая ноги. Ветер почти полностью смолк, а солнце начинало приближаться к западному горизонту. Кастадийца клонило в сон, но он понимал, насколько это опасное желание в здешних краях, и всячески подстегивал себя не закрывать надолго глаза и не останавливаться.

Кассий обошел очередное, ничем не примечательное дерево, и тут его взгляд зацепился за секундный блеск чуть правее от себя, поодаль через череду деревьев.

«Засада?!?» – тут же подумал Кассий, вытаскивая меч и мгновенно напрягая зрение. Он был уставшим, но он не был рассеянным. В направлении блеска ничего не происходило. Лесная тишина так и оставалась лесной тишиной. Приглядевшись, кастадиец заметил, что дальше деревья становятся все более редкими, и, действительно, как будто лес заканчивался, отступая перед каким-то сооружением. Кассий стал осторожно продвигаться вперед, все еще находясь в напряжении и отгоняя усталость. Спустя несколько минут он выбрался на небольшую опушку.

Перед взором Кассия предстали руины разрушенного замка, растянувшиеся на несколько миль в ширь, окруженные лесом, но, казалось, не тронутые окружающей природной средой. Невысокие каменные остатки от того, что когда-то являлось стенами, охватывающими территорию, отделяли лесные владения от пустующих развалин замка. За ними в разной степени сохранности располагались раскинувшиеся бывшие части строений, представляющие собой каменистые обломки; пара десятков разрозненных кусков серых стен, покрытых темным скудным мхом; несколько оставшихся лестничных пролетов, довольно печально смотрящихся без покрытий и уходящих в никуда; пара крепостных башен ближе к краям, без крыш, но с бойницами, из которых свисали пожухлые и бледные лианы; две большие арки, которые, видимо, в свое время украшали внутренние залы замка, но сейчас были похожи лишь на бледные тени своего былого величия.

Но самое главное, что привлекало взгляд – это одинокая, стоявшая посередине руин, довольно узкая, но возвышающаяся над лесом башня с пирамидальной каштаново-коричневой крышей и высоким шпилем на ней. У этой башни было лишь одно стрельчатое окно в человеческий рост под самым шпилем, и именно оно своим блеском, видимо, привлекло внимание кастадийца. Казалось, башня олицетворяла собой все то одиночество, которое можно испытать, находясь в окружении чужих, в окружении посторонних, в окружении незнакомых материй и незнакомого мира. Одинокая, последняя уцелевшая конструкция давно минувших дней, видавшая многое, происшествия и события, о которых стоило бы слагать легенды, но некому их рассказать.

«Интересно, в этой башне кто-то еще живет? Обычный блик солнца на стекле, или кто-то намеренно привлек меня сюда?» – Кассий завороженно глядел на все эти остатки без сомнения великолепного строения и только догадывался, что здесь случилось. Замешкавшись, он все же выдвинулся к руинам в надежде найти там провизию или живность в виде птиц, обустроивших гнезда.

«В любом случае, стоянку на ночь я себе нашел. Осталось лишь убедиться в ее безопасности».

Кастадиец приближался к руинам и думал: «Неужели неудачная оборона, и осаждающие силы оказались более удачливыми? Или же обычное запустение с годами? Например, знатный род, который пришел в упадок и решил покинуть эту обитель. Однако, очень странное расположение: вокруг сплошной лес. Как они осуществляли логистику? Если только не хотели, чтобы это место обнаружили…Такое ощущение, что без Мальфитеры здесь не обошлось».

Перед бывшими стенами Кассий обнаружил заросший, но все еще утоптанный на несколько метров в глубину ров шириною в пару-тройку шагов. Тут природа еще пыталась добраться до остатков замка. Через ров, несколько левее от Кассия был прокинут из двух широких дубовых бревен своеобразный мост.

«Здесь сейчас кто-то может быть», – пронеслась мысль у кастадийца, и тот тут же вытащил меч, устало держа его наготове.

Он осторожно прошел по бревнам и зашел на территорию руин. Трава здесь почти не росла, и уже изрядно износившиеся от бега и препятствий сапоги Кассия ступали по темному, грязному гравию, повидавшему не один десяток лет.

«Когда-то здесь жили могущественные люди. Но сейчас это просто заброшенные обломки прошлого. Ничто не убивает так сильно, как время», – подумал Кассий, проходя мимо одной из арок. Поблизости не было слышно ни одной живой души. Птицы не пролетали над руинами. Солнце начинало заходить за горизонт.

«Судя по всему, здесь никого нет, – устало осматривался Кассий. – Нужно искать подобие крыши или закутка, чтобы хоть немного поспать».

Кастадиец был уже не далеко от высокой одинокой башни и увидел, что входа в нее нет. Дверь или ее подобие отсутствовали – лишь сплошная белокаменная стена с небольшим, едва заметным выступом высотой в человеческий рост.

«Входа нет. Замуровали что-то или кого-то изнутри, либо же проход находится под землей? – тут Кассий посмотрел вверх на стрельчатое окно и увидел, что оно было затворено. – Было ли оно уже затворено, либо этот блеск мне просто показался?»

Кассий двинулся подальше от башни в западную часть руин: ему казалось, что там больше разрушенных строений и обломков, а значит, больший шанс скрыться и спрятаться в случае непредвиденных обстоятельств. Из последних сил кастадиец искал подходящее место. Он понимал, что находился на исходе и с закатом солнца уже не сможет бороться с усталостью – даже у выносливых воинов Кастадии заканчивается энергия, и ее нужно восполнять.

Наконец Кассий добрался до своеобразного кольца из серых обломков, кусков и стен, внутри которого образовалось некоторое подобие площадки. Здесь были сооружены своеобразные грубые лежаки в пяти местах, раскинувшиеся по всей площади кольца. Эти лежаки были длиной в два человеческих роста и шириной в несколько метров. Они располагались на наиболее гладкой поверхности, очищенные от разных камешков, небольших обломков и грязи. Две лежанки были расположены аккурат рядом с высокими уцелевшими стенами, которые составляли собой одну четвертую длины кольца. Там же у стен, к радости Кассия, валялся накрытый грубой холщевой тканью, скрытый от посторонних глаз скарб, а ближе к середине было обустроено кострище из черных старых камней и грязного мелкого пепла.