Стрела и меч

– Это мой шанс! – прошептал Кассий и, все еще держа меч наготове, а взор напряженным, быстрым шагом пересек ограду из обломков и двинулся в сторону скарба.

«Здесь чье-то прибежище, и, видимо, они еще не вернулись. Есть вероятность, что какие-то запасы остались тут. Неужели фортуна снова будет на моей стороне?»

Кассий быстрым движением руки сбросил грубую ткань, и его взору предстал необычно большой закоптевший котел с крупными деревянными ложками, торчащими из него, а внутри, на дне находилось…

– Мясо… – слюни непроизвольно потекли изо рта кастадийца, и он начал спешно опрокидывать котел на себя и доставать еду, так как он уже не мог дотянуться до дна. Мяса было достаточно, чтобы накормить одного человека, но, по сравнению с размером этого котла, его было очень немного, и, видимо, местные хозяева поэтому отправились за очередной добычей, чтобы приготовить себе вечером приличный ужин.

Кассий же не думал об этом. Все его мысли были о еде, и он голыми руками толкал к себе заветную пищу. Мясо было очень жесткое, недожаренное, с кровяными следами на нем и приправлено какими-то неизвестными горько-сладкими специями, но Кассию было все равно, пусть даже оно отравлено – ему нужно было что-то съесть.

Тем временем солнце окончательно покидало эти странные руины, заводя свой оранжевый диск за спокойные деревья. Ветер давно ушел, и все та же неуютная тишина царила на этом участке.

Кассий доедал последние остатки пищи. Отложенный рядом меч лежал и, казалось, будь его воля, перешел бы другому хозяину от негодования, однако кастадиец тут же взял его в руки и начал торопливо ставить огромный котел на место и накрывать его. От сытного, хоть и жесткого мяса Кассию тут же захотелось пить, и к его удовольствию недалеко от кострища стоял большой чан с водой, представляющий собой грубо отделанную сосновую кадку, на ободе которой висел половник размером с небольшую лопату. Кассий испил воды на полтора половника – вода была очень вкусной и холодной, и кастадиец наконец пришел в себя. Он не был в безопасности. Солнце окончательно село, и бывший замок окутала ночная темнота.

Так же спешно повесив половник обратно, Кассий быстрыми шагами направился на северо-восток, чтобы отдалиться и от этой вселяющей тревогу башни, и от предполагаемого жилья неизвестных великанов. Тут организм начал снова подводить воина Кастадии, и усталость после утоления голода надавила с удвоенным усердием. Кассий падал от усталости.

«Нужно спрятаться и затаиться», – подумал он и начал искать укрытие. Местная тишина действовала на него угнетающе: кастадиец предпочел бы услышать хоть какие-нибудь звуки, будь то треск ночных сверчков, заунывный вой одинокого волка или хотя бы уханье ночных сов. Но было слишком тихо. В темноте Кассий шел практически на ощупь, вслепую, чуть не споткнувшись о пару увесистых сколотых камней, мирно лежавших на земле, и чуть не врезавшись в небольшую двухметровую стену, обособленно стоящую от других останков. По пути кастадиец нашел, зацепившись за него кончиком правого сапога, старый, грязный, порванный в нескольких местах мешок из мешковины, который взял с собой. Он попробовал нажать на навершие эфеса меча в надежде на то, что тот снова засветится своим необычным фиолетовым светом, однако меч был глух к его намерениям.

Наконец, спустя несколько обломков и заросших лианами столбов Кассий наткнулся на уголок из двух стен, с отверстием в одной из них, откуда можно было бы наблюдать за центральной частью руин и за башней. Здесь же была небольшая площадка, к которой вела примыкающая к стенам лестница в четыре-пять ступенек (об которые Кассий так же чуть не споткнулся). С другой стороны площадку закрывали развалины в виде беспорядочно нагроможденных друг на друга каменных блоков. Таким образом с двух сторон Кассия нельзя было увидеть даже при дневном свете. Кастадиец аккуратно вытащил из развалин несколько увесистых камней и из последних сил дотащил их до входа своего новоявленного ночлега, скинув в качестве минимальной преграды и оповещения на случай ночных гостей.

«Хотя, если гости будут видеть в темноте, это мне не слишком поможет», – уныло подумал Кассий, затем скинул на пыльный пол старый мешок и улегся на нем, прижав к груди свой меч.

«К черту», – подумал он и тут же уснул.

Пока Кассий Пробий спал глухим сном матерого кастадийца, мертвая тишина, окутавшая руины, начала постепенно пропускать через себя некоторые звуки. Это были шаркающие звуки широких, переступающих через обломки шагов; звуки тихого, но недовольного бормотания вперемешку с руганью; звуки чавканья, плевков и наречия, представленного мычанием, хриплым рыком и слабым рокотанием. Хозяева вернулись домой с добычей, таща ее за плечами и волоча несколько тел по холодной ночной поверхности.

Их было пятеро. Пятеро огров-исполинов. Первый из них был самым высоким, метра четыре ростом. В одной руке он держал перед собой освещающий дорогу горящий сосновый факел, в другой – огромную, грубо сделанную шипастую дубину. За плечом у него висело несколько туш убитых диких кабанов. Сзади, о чем-то ругаясь, разговаривали исполины чуть меньше: один нес в руках две мертвых лисы, другой тащил ведро с водой. Судя по выпирающей груди и отсутствию оружия в руках второй огр был женщиной. Она то и дело недовольно озиралась назад, где о своем весело мычали и хрипели двухметровые огры-исполины – дети.

Перешагнув через кольцо, старший резко остановился и бросил остальным гортанный, рокочущий клич. Огры-исполины тут же насторожились: они поняли, что здесь побывал чужак. Осмотрев свой скарб, старший показал на пустующее дно в котле и дал всем сигнал к поиску непрошеного гостя. Исполины скинули нажитую добычу в общий скарб, поставили ведро рядом с кадкой и достали свои факелы, которые зажгли от факела старшего огра, затем, взяв обычные, без шипов, но достаточно здоровые для человеческого размера дубины, пошли осматривать руины.

Между тем Кассий Продий спал и видел сон. Ему снились пасущиеся овцы на плато Падурона. Их мягкая, шелковистая шерсть поблескивала на солнце; вкусная зеленая трава утоляла незаурядный аппетит; маленькие ножки двигались в такт общему овечьему ритму. Овцы ели, щипали траву, немножко толкали друг друга и готовились выполнить задачу. Наконец одна из овец, находящаяся в непосредственной близости от края плато заблеяла, и остальные вмиг перестали есть и начали строиться в колонну друг за другом.

– Бээээээ… – протяжно распевала крайняя овца.

– Бээээээ! – подхватывал хор остальных овец.

Крайняя овца удовлетворенно обернулась и, чуть разбежавшись, прыгнула с обрыва плато в туманную низменность. Больше никто и никогда ее не видел. И вот, вслед за ней, в строгом порядке друг за другом, через определенный интервал начали спрыгивать в неизвестную низину и другие овцы. Их было много – неисчислимо много. Они радостно блеяли и прыгали, исполняя свой долг.

Но когда дошла очередь до очередной Овцы, та отказалась прыгать и повернулась к следующим за ней овцам.

– Зачем мы все это делаем? – спросила она присутствующих. – Ведь мы даже не знаем, что находится там, за краем, во мраке низины. Может, это изначально было ошибкой? Может, есть другой путь?

– Тогда покажи нам этот путь, если он есть! – проблеяла какая-то овца в колонне.

И Овца повела других овец от обрыва плато в другие края. Они прошли леса, прошли реки, болота, равнины и пустыни. Многие из них умирали по ходу движения от усталости, болезней и травм. Часть колонны убивали и съедали дикие звери. Некоторые овцы исчезали сами по себе, сгинув в холодных ночах. Наконец Овца нашла подходящее плато и сказала:

– Отныне здесь наш дом. Здесь мы будем пить, есть и жить.

И овцы стали жить. Овцы стали есть и пить. Проносились чередующимся калейдоскопом сезоны, день сменял ночь, год тянулся за годом, а овцы все терпеливо паслись на плато, с долгом жуя траву. И вот, однажды испив из ближайшего водоема, Овца подняла голову и увидела окруживших ее других овец. Те сообщили ей:

– Мы больше не можем так жить. У нас нет цели. Ты отняла у нас смысл к существованию и за это будешь наказана.

– Но как же так? – проблеяла Овца. – Я привела вас на эту обетованную землю. Вы вольны делать здесь все, что вздумается. Я дала вам свободу.

– Это не свобода, – ответили ей овцы и в качестве наказания заточили ее в клетку.

Овцы снова построились в колонну на плато, и ближайшая к краю плато снова затянула старую песню:

– Бээээээ…

Они начали спрыгивать одна за другой в туманную низину, а Овца сидела в заточении, обреченная вечно смотреть на этот торжественный процесс. От тоски она начала жалобно блеять:

– Бэээээ! Бээээээ! Бэээкхркхкрам! Аугрщм!

Кассий проснулся от кошмарного нечленораздельного звука, прозвучавшего в нескольких шагах от себя. Кастадиец вскочил, обнажил меч и, размахивая оружием в темноте, выскочил из своего ночного прибежища.

Перед входом и ступеньками он наступил на какое-то живое существо и от неожиданности чуть не упал, сделав прыжок и чудом оставшись на ногах. Рядом валялся факел из сосны, который кастадиец сразу подобрал и осветил существо, которое споткнулось об камни, подложенные Кассием перед входом. Это был небольшой огр-исполин, который тем временем поднимался, хрипя, мыча и плача. От изумления и внешнего вида существа Кассий на секунды забыл об опасности.

«Ну и урод», – мелькнула в его голове быстрая мысль.

Существо действительно выглядело как уродливый, неповоротливый ребенок-переросток с болезненным, темно-желтым цветом кожи. На лысой, усеянной царапинами и ссадинами голове едва-едва торчали два маленьких костевых отростка. Левый глаз был больше правого и, казалось, чуть смещен в сторону от носа, который представлял собой то ли плохо слепленную лепешку, то ли сплющенную от сильного удара сферу. Уши были растопырены в разные стороны, а из-под толстых плотных губ выступали неровные огромные зубы. Тело у уродца было тоже неказистое, словно скульптура, которую сделал начинающий и неумелый подмастерье – криво стоящие ноги, худое, но вытянутое тело, на контрасте с ним большие и неуклюжие руки, а также толстая шея. Одет он был в какие-то лохмотья: дырявые войлочные штаны, тонкая хлопковая майка, да башмаки, сплетенные из лыка.

Взглянув в глаза маленького огра, Кассий окончательно убедился, что перед ним ребенок – в них читался страх, наивная агрессия и желание поскорее вернуться к близким.

– Аугрщм брругхарм!!! – заорал маленький исполин и ринулся на Кассия, головой тараня его грудь.

Кастадиец упал и выронил факел с мечом, а малыш-огр начал колотить чужака со всей силой, и удары его били достаточно болезненно, однако Кассий, ставя блок руками, сконцентрировался и двумя ногами оттолкнул воинственного маленького огра. Кастадиец вскочил и со всей силой пнул смутьяна, отчего тот издал очередной хриплый вой:

– Брругхарм даруу!

Кассий схватил факел и меч и ринулся прочь через руины. Он был дезориентирован и не знал, в какую сторону бежать, чтобы покинуть это злачное место – вокруг, за пределами видимости факела не видно было ни зги, а груды камней, обломков и развалившихся колонн сливались в одну темную кашу, которая только запутывала его уставшие глаза. Между тем кастадиец слышал в отдалении другие голоса, которые громко перекрикивались на своем злобном наречии. Сомнений больше не оставалось – на него велась охота местными обитателями руин.

«Дурак, дурак! – ругал себя Кассий, стараясь бежать подальше от голосов. – на что ты рассчитывал, оставаясь здесь?! Нужно было уходить дальше в лес!»

Справа за аркой от него показался быстро приближающийся огонь от другого факела, и рокочущий голос прокричал:

– Даруу! Кхре даахкр!!

Кассий резко сменил направление, повернув налево и глядя под ноги, чтобы не споткнуться и с опасной вероятностью погибнуть, опрометью помчался от источника света.

«Дело дрянь! – лихорадочно думал кастадиеец. – Либо мне бежать дальше, но выдавая себя, либо же, откинув факел и прятаться, но двигаться вслепую! Плохо! Очень плохо!»

Спереди на расстоянии в несколько десятков шагов перед Кассием замаячили еще два огонька. Крики усиливались, становились более ожесточенными и нетерпеливыми. Огры-исполины взялись за непрошенного гостя всерьез. Повернув в очередной раз налево, Кассий побежал вдоль череды каменного мусора, которая, тем не менее, хоть как-то скрывала его от опасных огней. Ему то и дело приходилось крутить голову в разных направлениях, к тому же не забывать постоянно смотреть под ноги, чтобы не зацепиться за роковые обломки. Рык огров-исполинов как будто постепенно сходил на нет, и, начиная уставать от бега, взгляд Кассия зацепился за неожиданный проблеск света в ночи в вышине – в башне посреди руин в окне на секунды замигал маленький, но пронзительно яркий огонек.

«Значит, там все-таки кто-то есть!» – мелькнула искра надежды у Кассия.

– Кхра даар!!

Не успел кастадиец двинуться в направлении башни к центру, как на него посыпался град камней и обломков, один из которых больно ударил по руке, заставив выронить факел. Трехметровый огр с повязкой на лбу протаранил несчастную часть одинокой стены, мимо которого пару секунд назад пробегал Кассий, разнеся ее на куски. В руках у него была большая, дубовая, грубо скроенная дубина, которой он замахивался, пытаясь догнать кастадийца.

– Кхре дроугм! – проорал исполин, видимо, давая сигнал другим ограм о том, что взял след чужака.

В темноте Кассий мог рассчитывать только на свои габариты и ловкость в отличие от нерасторопного преследователя. Он увернулся от взмаха дубины, конец которой чуть было не задел его ранее травмированную ногу, и проскочил через несколько колонн, тут же снесенные вслед огром-исполином, словно не замеченные им. Тем не менее, колонны замедлили преследователя, который вынужден был снова догонять чужака. Чуть поодаль, сзади Кассия и исполина все слышнее и слышнее становились слышны крики – к огру подоспевала подмога.

Кассий попытался оторваться, но он решительно ничего не видел и действовал вслепую, на удачу. Его единственным ориентиром в направлении был все так же мигающий небольшой, но очень яркий огонек в башне. До него оставалось бежать еще минут пять, к тому же проклятый огр наступал на пятки. Исполин, поняв, что кастадиец может от него ускользнуть, рассвирепел и, отбросив тяжелую дубину в сторону, начал догонять незваного гостя. Кассий уже ощущал сзади себя грубый рык огра, когда забежал в небольшой разнесенный флигель, откуда, сделав маневр и обманув преследователя, выбежал обратно из того же входа и резко побежал в другую сторону. Огр, не сразу поняв замысел кастадийца, забежал в каменистую комнатку флигеля и, растерявшись, рассвирепел еще больше.

До центра руин оставалось еще больше сотни метров, когда на след Кассия вышел очередной преследователь, которого кастадиец не успел рассмотреть – он боялся сделать лишнее движение, которое могло стать для него последним. Судя по оглушающему рыку и топоту, от которого сотрясалась земля поблизости, этот огр-исполин был самым огромным и наиболее опасным среди всех остальных.

– КХРЕ ДРАУГМ ДРАА! – заорал огр и кинул в Кассия внушительного размера каменный булыжник. Тот, свистнув по воздуху мимо кастадийца, все-таки вынудил его неудачно увернуться и заплести себе ноги. Кассий рухнул на грязную, всю в мелких кусках и гравия землю, но тут же перекатился в сторону, избегая сокрушительного удара колючей дубины. Пока огр поднимал дубину для следующего удара, Кассий спешно начал карабкаться по куче камня, извести и раздробленных блоков, царапая руки, обдирая ноги, но взбираясь подальше от врага. Исполин махнул скрежащим оружием по тому месту, где за доли секунд была нога Кассия, и куски с глухим звуком разлетелись во все стороны, но кастадиец уже забрался на гору и спускался с другой стороны. Наконец, поняв, что от него ускользнули, исполин взревел и побежал оббегать гору обломков, однако чужак уже потерялся из виду.

Кассий, еле дыша, одной рукой придерживая меч, а другую выставляя вперед проскользнул через низкий арочный проход, ведущий в своеобразный туннель, который спереди заканчивался завалом, но по бокам было достаточно разрушенных каменных проемов, чтобы оттуда выбраться. Достаточных для роста обычного человека, но слишком узких и низких для огров-исполинов. Кассий затаился и восстанавливал дыхание. Он готовился пробираться дальше к центру, прячась среди руин и развалин замка.

«Они слишком опасны, – думал он, наблюдая через маленькое отверстие за мельтешащими факелами. – Агрессивны и воинственны. Я нарушил их уют и покой, и теперь эти существа желают поквитаться, а также восстановить баланс и привычный порядок вещей. Сражаться даже с одним таким – это самоубийство. И тем не менее, судя по тому, как эти огры не слишком расторопно гнались за мной, у меня есть шанс проскочить к башне, а оттуда двигаться в сторону леса».

Наконец, увидев, что факелы постепенно удаляются, скрываясь за грудами обломков, кастадиец решил действовать. Он осторожно вылез из туннеля и, стараясь двигаться как можно тише, направился через полуразрушенные строения к центру руин. Казавшееся ему раньше такой подозрительной полная тишина теперь была бы только в радость, однако он то и дело слышал либо удаляющиеся, либо приближающиеся рыки, а также ругань, топот сильных ног и звук падающих камней.

Кассий двигался осторожно, прячась за остатками замка таким образом, что, если даже посветить туда факелом, то ограм нужно будет довольно сильно всмотреться, чтобы обнаружить его, к тому же, как он уже успел выяснить, у исполинов было не слишком все хорошо с ночным зрением. Тем не менее, один раз Кассий был на грани раскрытия, когда встретившийся ему ранее маленький огр, чуть не наткнулся факелом прямо на него, осматривая небольшую караульню – вернее, то, что от нее осталось. Кастадийца спасло то, что маленького исполина гневно окликнули, видимо, сообщая тому, что он ищет не там, где следовало бы.

Осторожно, шаг за шагом Кассий приближался к башне. Мигающий огонек в стрельчатом высоком окне все еще задавал ориентир, и кастадиец неумолимо двигался в его сторону. Казалось, сами огры устали: они уже просто бормотали где-то в стороне, а их факелы становились все тусклее и тусклее. С их яростной погони за чужаком прошло не мало времени, и они были голодны, а также хотели спать. Кассий практически добрался до башни, когда остановился и осмотрелся. Вроде бы ничего такого. Луна в небе горела мистическим желтым цветом, с интересом наблюдая за руинами и происходящим на их территории. Ветер, казалось, опомнился и начал легонько задувать, усиливая ночную прохладу. Огня от орков не наблюдалось; звуки их присутствия были, но они стали более заглушенными и утомленными.

Кассий еще раз осмотрелся: он находился к востоку от центра. Между ним и башней стояла арка, еще целая и не испорченная годами и ограми. Севернее от нее располагалась полуразрушенная часовня, вход в которую был, естественно, завален. К югу стояли остатки колонн вперемешку с грудами камней, за которыми уже располагалось опасная обитель исполинов. На западе от башни располагалось меньше всего строений, и виднелась опушка леса, с которой – на миг показалось Кассию – кто-то спускался.

Кастадиец еще раз взглянул на окно высокой башни, в котором сиял спасительный огонь, и его одолела необъяснимое желание посмотреть на него поближе, прикоснуться собственными руками к этому яркому и притягательному свету, одинокому и такому искреннему. Ноги сами двинулись в сторону башни, а глаза неотрывно смотрели на свет. Уши заложило плотной тишиной, и лишь небольшие отголоски ветра чувствовались где-то извне, будто это происходило не здесь. Рассудок Кассия пребывал в безмятежной неге: он устал постоянно думать об опасности и о том, какие действия предпринимать, чтобы выжить. Теперь это все позади, и кастадийца наполняла такая радость, какую он не испытывал, наверное, никогда.

«Не испытывал никогда…кроме тех моментов на острове…», – кольнула Кассия жалящая суровая мысль, которая немного отрезвила его.

Он продолжал идти к башне и прошел сквозь небольшую арку, которая тихо, едва заметно задрожала. Ноги так и тянули дальше, а все тело словно размякло, стало вялым и кротким. Тем не менее взгляд кастадийца больше не смотрел слепо на огонек. Кассий попытался всмотреться и увидел, яркую, но в то же время вполне различимую сферу со множеством переливающимися друг в друга контурами фигур в ней, отдаленно похожими на образы людей – по крайней мере такую картину дорисовывало его сознание. Сфера парила в воздухе внутри этого красивого стрельчатого окна, но все-таки обмануть глаза кастадийца больше не представлялось возможным – вокруг сферы совершались хаотично быстрые движения руками. Сморщенными, тонкими и невероятно длинными кистями рук.

Кассий попытался остановиться, но было поздно – тело не хотело его слушаться, оно не принадлежало ему.

«Остановитесь!» – гневно приказал он своим ногам, но те лишь усмехнулись в ответ и пнули несколько небольших камешков по пути, давая понять, что он тут не властен. Кастадиец попробовал потянуться к мечу, который, словно завибрировал от сложившегося напряжения, но руки тоже не хотели слушаться, сложившись и прижавшись крепко к туловищу. Не хотела слушаться и шея, которая, будто по щелчку пальцев, опустила голову, заставив перевести взгляд с высокого окна и вынудив смотреть только прямо вперед. А впереди, прямо перед Кассием образовалась дверь в башню. Он мог поклясться, что секунду назад ее не было, однако глаза и рассудок говорили об обратном.

«Дело плохо!» – запаниковал Кассий. Меч дрожал все сильнее. Нужно было выбираться отсюда, однако теперь даже глаза не слушались его, не мигая, смотрели прямо на дверь, до которой оставалось с десяток шагов.

Пройдя еще немного, Кассий осознал, что он очень сильно ослаб. Несмотря на то, что обманчивая нега спала, чувства утомления, потрепанности и изнуренной усталости все же никуда не делись. Хоть он и смог подкрепиться и поспать, что дало ощутимый прилив сил, восстановился кастадиец не до конца.

Когда до двери оставалось несколько шагов, она отворилась, представляя Кассию непроглядную тьму, так манящую окунуться в нее и забыться навсегда…

– Дхрогур кхреосс… – прозвучал тихий хриплый голос позади.

Кассий резко повернул голову. Его отпустило. На него, стоя прямо в арке, смотрела девочка-огр. Грубая толстая рубашка наверху. Какое-то подобие шерстяной юбки внизу. Чуть выпирающие нижние клыки. Рост немногим ниже того ребенка-огра. Густые, жесткие каштановые волосы. В руках девочка-исполин держала старую закоптелую лампу, в которой томился небольшой огонек. Она молчала, и ее желтые глаза смотрели прямо на Кассия. Смотрели с сожалением и печалью.

Кастадиец обернулся в сторону башни, но двери не было. Он спешно отошел подальше и задрал голову наверх – створки окна были наглухо закрыты, и никакого источника света там не наблюдалось. Кассий резко повернулся к девочке-огру, но та все так же стояла в арке и смотрела на него. Лишь ее толстые жесткие губы слегка шевелились, словно шепча какое-то заклинание.

Они смотрели друг на друга, не двигаясь с места. Кассий не стал поднимать на девушку оружие, так как она не показывала никаких злых намерений. Девушка-огр все шевелила губами, и кастадиец силился услышать, какой смысл таился в этих фразах, не смотря на незнакомый и грубый исполинский язык. Тем не менее кастадиец почти ничего не слышал. К нему только-только начинали возвращаться под контроль органы чувств и моторика движения.

Девушка-огр вышла из арки и закончила шептать свои таинственные заговоры. Она хлопнула в ладоши, и у Кассия резко прорезался слух – его словно окунули холодным утренним душем из ледяной кадки. Он вздрогнул, моргнул несколько раз, но девушка-огр исчезла.

– Что за? – проговорил Кассий, и в этот момент сзади него мелькнул свет от факела.

На кастадийца налетел, выскочив из-за башни, трехметровый огр-исполин. Кассий успел вытащить меч и отразить размашистый удар огромного самодельного тесака, которым можно было спокойно разрубить напополам тушу громадного зубра. Этот удар дорого стоил кастадийцу: у него тут же подкосились ноги, и болезненно захрустели локтевые суставы. Второй удар он точно не перенесет. Между тем исполин и не думал останавливаться. Выбросив из левой руки факел на землю, правой рукой он попытался нанести рассекающий удар по диагонали, и у него это почти получилось, чуть не разрубив кастадийца на части, однако тот, отскочив к арке, использовал ее в роли защитной опоры, и атака закончилась скрежетом металла об камень. Гневно рычащий огр не мог пройти сквозь арку, и ему пришлось ловить Кассия, обходя ее, посекундно обрушивая свой тесак на него. Кастадиец воспользовался своим преимуществом и несколько раз бил своим мечом по огру, однако, появляющиеся кровяные линии на теле исполина, казалось, мало волновали его – это были не более, чем царапины на толстой коже огра. Тем не менее исполин все более и более выходил из себя, проводя остервенелые атаки и пытаясь сменить тактику. Силы начинали покидать Кассия: противник был явно ему не по зубам, и приходилось усиленно думать, как выйти из этой схватки живым, постоянно отбивая атаки, стараясь наносить свои и не терять бдительности.