Образцовая дружба

Глава 6

Спенсер

Сообщение от Лекса я получаю, когда подхожу к локеру6 после душа.

«Хорни: Я во дворе».

Я прячу ухмылку, вспомнив, что Лекс записан как «Хорни» уже второй месяц, но до сих пор не в курсе, что каждый раз его сообщения поднимают мне настроение одними лишь буквами в верхней части экрана открытого чата.

Этот скромняга, которого хочет каждая третья девчонка в кампусе, умудряется быть популярным даже с миной страдающего хроническим запором.

Поэтому у его нового прозвища есть два значения: прямое – для слеповатой одной шестой части кампуса и еще одно, с жирной долей иронии, – для меня. Я-то на самом деле знаю, каким далеко не хорни он может быть.

«Я: Подожди меня, сладкий».

«Хорни: Яйца лишние отрастил?»

«Я: Для тебя отрастил бы хоть десять*поцелуй*»

Он молчит, но я почти уверен, что его глаза сейчас закатились так, что транслируют в мозг будущее постапокалиптического мира.

Забравшись в машину, я с трудом сдерживаюсь, чтобы не стиснуть его в объятьях и увидеть тот редкий случай, когда у этого внешне спокойного парня клубится пар из ушей.

– Ты когда-нибудь вобьешь себе в голову, что я не таксист? – Лекс хмурится, но при этом не смотрит в мою сторону.

В последние дни, а если точнее, с начала семестра, он стал еще большей брюзгой, чем обычно. Не знаю, с чем это связано, хотя иногда он превращается в незнакомого мне абсолютно нормального человека, и мне даже верится, что его черно-белая жизнь заиграла красками. Более того, я догадываюсь, кто та художница, что раскрасила его серые будни. Но боюсь, если в очередной раз заикнусь Хорну о своих подозрениях, он всерьез испугается и начнет терять зрение каждый раз, как Саманта мелькнет перед его глазами.

– Ты говорил, что планируешь заскочить на работу, – я откидываюсь на кресло и пристегиваю ремень, показывая, что не намерен спорить или оправдываться.

– Я заскочил на пятнадцать минут! Освободился часа два назад.

– Ну и сказал бы, что не получится. Проблема-то в чем?

– И правда, – кивает, лишь на секунду задумавшись. – В следующий раз так и сделаю.

– Не сделаешь.

– Сделаю.

– Ты слишком меня любишь, – тяну я елейным голосом.

– Я хочу утопить тебя в бассейне.

Втянув голову в плечи, я касаюсь плечом бокового стекла и смотрю на него, выпучив глаза.

– Выходит, не зря я ушел с плавания…

Он медленно поворачивает голову, щурится, пытаясь сразить меня красотой айдола, и медленно выдыхает.

– Я не в настроении для остроумия.

– Я понял, – отзываюсь я бодро. – Весь свой запас остроумия ты изводишь на Сэм.

– Еще одно слово, и я призову второе дыхание.

Я поднимаю руки, жестом показывая, что сдаюсь, и, отвернувшись к окну, глумливо хихикаю, за что получаю локтем в плечо.

Очередной повод подколоть Хорнера он мне подкидывает уже сам. Следующим утром мы с Лексом и несколькими парнями с потока стоим на парковке перед началом пар, обсуждая зачем-то темы дипломных работ, до которых нам для начала не помешало бы пережить без потерь третий курс. Среди нас есть и те, кто едва дополз до пятого семестра.

Хорнер первые минут пять увлеченно рассказывает о проекте по градостроительству, но неожиданно замолкает, чрезвычайно внимательно вглядываясь за мою спину. Взгляд Лекса плавно движется слева направо, а на лице выражение такой показательной пустоты, что я с огромным трудом удерживаю на месте свою бровь. Осторожно, так, чтобы он не заметил, я поднимаю голову вверх, делая вид, что не знаю, куда деваться от скуки, и только потом смотрю туда, где сфокусирован взгляд друга.

Можно было и не стараться, он все равно смотрит так, словно страдает сужением полей зрения и видит сейчас только то, что ему интересно.

Вначале я замечаю Милли. Но я не дурак, чтобы не догадаться, какая ее компания вызывает у Алекса такой интерес.

Тревор, Майк и Оноре (который и без моей помощи с первого курса зовется Бальзаком) жужжат без остановки. А Хорнер как будто застыл в пространстве и времени, в то время как я представляю эту картину в сопровождении песни «My heart will go on».

Я перевожу взгляд с лица Хорнера на рыжие волосы, сверкающие и пружинящие, точно в рекламе шампуня, подмигиваю заметившей меня Милли и, возвращаясь к Лексу, задаю вопрос:

– Спорим, сейчас ты мечтаешь о том, как отпустишь локоны и покрасишь их в рыжий?

Он молчит, пропуская мимо ушей прямой вопрос. Пусть и бессмысленный, но мог бы хоть для приличия сделать вид, что слушает.

– Как думаешь, у нее Head&Shoulders? – делаю я вторую попытку.

Снова молчит.

– Да ты попал… – сокрушаюсь я, хлопая его по плечу.

Пульнув взглядом в мою сторону лишь на какие-то доли секунд, он возвращается к разговору с парнями.

На лекции я достаю из папки планшет и, включив верного помощника, распознаватель речи, отвлекаюсь на сообщения.

Переписки с Рамирес быстро стали для меня ритуалом. По дороге из дома, перед работой, на лекциях. Мы общаемся только четвертый день, но уже научились непринужденно подмигивать друг другу при встрече вместо приветствия.

И вот что странно, впервые после разрыва с Ванессой я так близко общаюсь с девушкой, не претендуя ни на что большее, кроме дружбы. Возможно, причина такой легкости в том, что у меня есть Субин.

Которая даже не в курсе о моих планах.

У меня есть Субин… Конечно же…

«Я: Ты когда-нибудь шипперила кого-то настолько, что переживала за их отношения больше, чем за свои?»

Ответ прилетает так быстро, словно все это время Милли сидела с открытым чатом и думала, как бы начать разговор.

«Милли: Еще бы! Сюзи-Сынги7 . Восемь гребаных лет… До сих пор шипперю, но надежды все меньше. Сомневаюсь, что он бросит свою невесту ради моих фантазий…»

Я смеюсь, на секунду забыв, что сижу на лекции и, поймав недовольный взгляд пожилого доцента, начинаю исступленно кашлять. На меня оборачивается весь зал. Хорнер, сидящий на заднем ряду, со всей дури хлопает меня по спине и причитает:

– Подавился, бедняга, – тут же снижая голос, добавляет чуть слышно: – Когда смотришь на фотки сисек и задниц во время лекции, не забудь сглатывать слюну.

– Это было всего один раз! – возмущаюсь так же негромко, зачем-то скрывая ладонью экран телефона.

Не то чтобы я безгрешен, но в том случае моей вины не было. Те фотографии отправил мне сосед по квартире Тейлор. Придурок хотел похвастаться новой девушкой и предложить тройничок.

Чего никогда не понять моему не прогрессивному мозгу: как может мужчина делить свою девушку с кем-то в постели? Я мог бы подумать насчет третьей девчонки, при условии, что ни с одной из них у нас не намечается ничего серьезного, но третий парень… Всегда лишний.

К счастью, лектор не раздувает из мухи слона, фокусируясь на моем поведении, и я спокойно возвращаюсь к переписке.

«Я: А если брать реальных людей?»

«Милли: Ну… Так и не вспомнить. Может, ты и корейская Барби?»

«Я: *закатываю глаза* Ты видела ее всего один раз».

«Милли: Но уже представляла вас у алтаря»

«Я: Боюсь спрашивать, где еще ты нас представляла…»

«Милли: Да иди ты. ЭТО я уже точно представлять не буду…»

Ее ответа мне недостаточно, поэтому я не прекращаю допытываться.

«Я: Может, кого-то еще?»

«Милли: Ты имеешь в виду кого-то определенного?»

Быть может, я чувствую себя, как тот бедолага, болеющий за непопулярный пейринг в фандоме, поэтому мне позарез нужно кого-нибудь на него подсадить.

«Я: Просто интересно».

После второй лекции я сверяю расписание пар с рабочим, прикидываю успею ли добраться до студии на метро и немного размяться перед уроком в сложной группе. Сложность в том, что группа не просто включает участников разных комплекций, возрастов и полов, но состоит из одних новичков.

Все логично: группы укомплектованы, и всех, кто приходит впервые, на время бросают в такой вот микс, где каждый учит основы и потихоньку вливается. Непонятно другое: почему их обучение доверили такому же новичку инструктору? Я и сам до сих пор посещаю занятия наших гуру танцев по воскресеньям, причем там бывает не только практика, но и теория, где в подробностях объясняют технику безопасности, разбирают механику движений, физику и анатомию. Не знаю, бывает ли программа обучения на других курсах такой же дотошной.

Я рассматривал хореографию как профессиональную деятельность, но не изучал этот вопрос настолько подробно. Может, в чем-то их тактика правильна. К чему тратить время опытных преподавателей на новичков, если базу может объяснить кто-то с меньшим опытом. Однако в моем представлении база – это фундамент, закладывающий основу дальнейшему обучению. И если объяснить ее плохо, на более сложных движениях ученик просто сольется, решив, что ничего не получается, и он не создан для танцев. Я просто надеюсь, что мне доверяют и видят хороший потенциал, а не пытаются сэкономить на низком тарифе, рассчитывая зарплату.

На выходе из ворот кампуса меня догоняет сосед по квартире. Я не реагирую на его оклик, пользуясь тем, что воткнул в уши беспроводные наушники, хоть в них и не играет музыка.

Почувствовав на плече руку, я почти разворачиваюсь, приготовившись въехать в табло Тейлора.

Ничего особенного, старый рефлекс. Забытый за неимением опасности, но, видимо, иногда те связи в нейронах, что отвечают за эту дугу, просыпаются, напоминая о прошлом.

Я успеваю лишь повернуться и вовремя одергиваю себя, остановив руку. Тейлор даже не замечает, что я делаю. Да и едва ли я смог бы достать до головы этого страуса, пока он не соизволит нагнуться.

Я задираю голову, чтобы показать взглядом, как он меня достал за то время, что ошивается дома. Мне грех жаловаться. Квартира, что мы снимаем, принадлежит его мачехе, сделавшей скидку отпрыску мужа от первого брака. Она досталась в два раза дешевле рынка и Тейлор, который с огромным трудом уживался с соседями, каким-то чудом наткнулся на меня.

– Чего тебе?

– Сегодня придет Ханна.

– И что? Мне взять наушники помощнее, чтобы не слышать, как вы орете на всю квартиру? Или не подходить к ванной?

Тейлор скалится и чешет затылок с самым тупым своим выражением лица. Мне остается гадать, что в этом придурке нашла Ханна…

– Надеюсь, в квартире… чисто?

И тут я взрываюсь.

Возможно, впервые так мощно за эти два года, что мы живем вместе. Взрываюсь так ярко, что чувствую, как у меня запылали уши, а тело местами точно прошили осколки.

– Чисто?! – Кажется, я готов прямо сейчас послать его на хрен, забрать вещи и пойти жить под мостом в компании местных бомжей. Больше скажу, если бы в эту секунду стоял выбор, остаться в его квартире или купить билет в одну сторону прямиком до Хитроу, я бы выбрал второе. – Это ты мне говоришь? Я тебе кто, долбанная уборщица? Мама твоя или сестра?

– У меня нет сестры.

– Оно и видно! Иначе ты знал бы, что в наше время даже сестры за братьями не убирают!

– Ну, все-все, остынь… – Идет на мировую. – Я сам съезжу пораньше и уберу то, что оставил вчера на кухне.

– И в ванной! – рявкаю я, чувствуя, как спадает напряжение с плеч. – И в прихожей.

– А там я что сделал?

– Ты присмотрись, может, заметишь.

– Окей. В прихожей я уберусь тоже.

Я трачу не больше секунды, чтобы остыть, когда понимаю: впервые за два года жизни с Тейлором, он уберется не просто в своей провонявшей носками и потными майками комнате, но и во всей квартире.

Мне верится в это с трудом, но вспомнив, какая чистюля его девушка (я никогда не находил ее волосы в сливе и после еды она не оставляет в раковине даже ложку!) я убеждаю себя, что сегодня парню придется включить этот уснувший навык быстрой уборки, чтобы очередное свидание с девушкой не стало для него последним.

Но тем же вечером дома меня ждет разочарование.

Еще у порога, когда, разуваясь, я поднимаю голову и вижу пылающий ненавистью взгляд Ханны, то понимаю: что-то не так. Квартира сияет. Даже обувь на полках разложена по цветовой гамме. Мне стоило догадаться, в чем дело, но я, видно, слишком наивен, раз верю, что у таких безнадежных людей, как Тейлор, может проснуться любовь к уборке.

Только пройдя в ванную, и заметив разложенные по высоте тюбики средств для ухода, среди которых стоят женские, я соображаю, что к порядку в нашей квартире приложил руку не Тейлор, а его девушка. И, судя по взгляду Ханны, который я смог прочувствовать так, словно она забросала меня ножами, Тейлор свалил всю вину за творящийся в нашей квартире срач, на меня.

Я не стал ждать прямого вопроса и нападения со стороны фурии. Приняв душ, надеваю на плечи халат, завязываю крепким узлом, чтобы не оказаться голым в первую же секунду, если дело дойдет-таки до драки с Тейлором, и выхожу из ванной.

Иду прямо к двери соседа. Дважды стучу и через мгновение вижу в проеме пару сверкающих гневом глаз.

– Пришел поблагодарить? – елейно поет блондинистая стерва.

– Пришел сказать твоему парню, что в следующий раз, когда он решит вызывать клининг, чтобы убрать собственное дерьмо, которое раньше всегда убирал я, пусть предупреждает: у моей обуви есть отдельная полка и раскладывать ее по фэншую необязательно.

На лице Ханны один за другим сменяется ряд эмоций. В начале веселье становится злостью на слове «клининг». Еще бы… Ее помощь только что приравняли к сфере услуг. На «собственном дерьме» она на какие-то доли секунд застывает в недоумении, которое тут же сменяет еще больший гнев, чем тот, что поначалу был адресован мне.

Чистюля Ханна узнала, что ее парень не просто засранец, но и бессовестный врун.

Делаем ставки, как скоро к ней снизойдет полное озарение?

Стоит отдать ей должное, Ханна не спорит со мной, не защищает бойфренда. Она не кричит, не возмущается, а просто подходит к стулу, на спинке которого висит ее сумка, одну за другой отправляет в полет тапочки и топает к выходу. В то время как Тейлор пытается осознать, что происходит, она успевает накинуть на плечи куртку, надевает туфли и неожиданно подходит ко мне.

Я слишком устал за прошедший день, чтобы догадаться, зачем она опускает ладони по обе стороны от моих плеч. Приподнявшись на носочках, Ханна улыбается и смачно целует меня прямиком в губы.

– Ты всегда нравился мне больше, чем твой сосед, – подмигивает она, пока мы с Тейлором смотрим то друг на друга, то на нее с отвисшими челюстями. – Можем продолжить, если захочешь, Спенсер. Я кину тебе запрос в соцсетях. А с тобой, Хадсон, мы расстаемся! – Бодро салютует она, уже оказавшись на пороге у открытой двери.

Вопреки моим ожиданиям, Тейлор даже не злится, когда дверь за его бывшей девушкой закрывается. Я тушуюсь, смущенно уставившись в пол не больше пяти секунд. В конце-то концов, я здесь причем? Повода целоваться со мной я ей не давал. Мы виделись-то настолько редко, что я удивлен, как Ханна запомнила мою внешность и имя.

– Забей, – Тейлор одним вздохом ставит жирную точку в наметившемся конфликте. – Она мне тоже не сильно нравилась. Но трахалась хорошо. И если бы не она, я и подумать не мог, каким крутым может быть секс втроем.

– Так вы все-таки…

– Ага, – скалится он. – Теперь я могу похвастаться, что трахал сразу двоих.

У меня нет желания уточнять, кто в их тандеме был третьим, но, заметив, как я скривился, Тейлор поспешно заверяет, что девушка.

Глава 7

Милли 

«Спенсер: Нужна твоя помощь…»

Сообщение Спенсера я открываю почти сразу.

В моем списке контактов не так много по-настоящему важных людей. Мама, папа, Саманта…

Пожалуй, все.

И важность этих людей проявляется в следующем: мне достаточно пары минут, чтобы открыть сообщение, прилетевшее от кого-то из них, прочитать его и ответить. Я никогда не задумываюсь, растянется ли диалог, попросят ли меня о чем-нибудь и сколько времени я потрачу, чтобы выполнить эту просьбу.

Я просто беру. Открываю. И отвечаю.

И только на шестой день близкого общения со Спенсером я замечаю, что его сообщениям не даю остыть даже минуты.

Открываю сразу. Словно жду, что же такого он спросит в этот раз. Что расскажет. Как рассмешит.

Удивительная способность этого парня поднимать мне настроение и смешить, самому оставаясь серьезным.

Поначалу я думала, что это тактика. Но сейчас больше склоняюсь к тому, что образ жизни.

«Я: Помощь? Подробнее?»

«Спенсер: Буду ждать тебя после пар, возле библиотеки. Долго не задержу, все подробности при встрече».

Я свожу брови, представляя какую помощь могу оказать ему возле библиотеки.

«Я: Подозрительно…»

«Спенсер: Кое-что насчет танцев».

Все равно странно… Почему мы не можем обсудить танцы в каком-то другом, более оживленном месте?

Я перевожу взгляд на подругу, задумчиво постукивающую карандашом по нижней губе и зависаю на мысли, что сегодня она выглядит непривычно… ярко. Дело не в макияже, хотя этот цвет помады на ней я вижу впервые, и он на пару тонов насыщеннее, чем обычно. Я удивилась бы, окажись на ней платье, но и одежда скорее напоминает стиль casual: рубашка, узкие джинсы, обувь на каблуке.

Тут яркость в другом: румянец на щеках, открытый, горящий взгляд, который искрится сильнее, когда Сэм погружается в свои мысли, стараясь при этом сдержать улыбку.

– У тебя сегодня свидание? – уточняю, пытаясь казаться безучастной.

Хотя. Когда это я была безучастной к тому, что происходит в жизни подруги? Даже когда мы жили в разных штатах и виделись в лучшем случае раз в полгода.

Сэм поворачивает голову и склоняется ее набок. Смотрит с вопросом и, встретив такой же в моих глазах, которые плавно скользят по ее одежде, передергивает плечами.

– Я разве не говорила? Собеседование.

– Где?

– Правда, не говорила? – пытается вспомнить она. – Впрочем, все может быть. Результаты конкурса объявили три месяца назад, я уже перестала ждать их звонка.

– Это те, из компании по производству мебели?

– По большей части дизайн и не только мебели.

Я киваю, чувствуя легкое разочарование от того, что повод для стильного образа Сэм – это работа, а не свидание.

А ведь ей стоило бы задуматься. Присмотреться к кому-нибудь наконец, а не страдать по фантому своего Эйсера.

Ну и не тратить драгоценное время, чтобы сорвать свидание парню, который ее бесит.

Впрочем, после того, что мы с подругой вчера провернули, чтобы Хорнер, живущий со мной в одном доме, удержал член в штанах, пока в гости к нему пожаловала другая девушка, сомневаюсь, что в неприязни Саманты не затесалось ядро скрытой симпатии.

Спенсер 

Я догоняю Милли у библиотеки. Она поднимает руку и тянется к дверной ручке, но я останавливаю ее, схватив за предплечье.

– Идем, – коротко бросаю я вскинувшей брови Рамирес.

Она недовольно сопит, но послушно семенит следом за мной. Подергав за несколько ручек, бросаю идею войти в кабинет и тяну ее дальше, к одному из свободных подоконников.

Когда я сажусь сам и хлопаю по свободному месту, скрестив руки у груди, Рамирес качает головой.

– Говори.

– Садись.

– Что за дела, Спенс?

– Вчера я кое-что сделал…

Она молча кивает, показывая, что готова слушать.

Сам не знаю, что заставляет меня признаться. Чувство вины? Ведь вчерашний секс с Надин Болтон Хорнеру обломали не только Саманта с Рамирес, устроившие комедию с вызванным на его адрес доставщиком пиццы, который, по словам Лекса, еще бы немного и снес с петель дверь.

Я настолько проникся обменами взглядов и химией между Сэм и Алексом вчера на обеде в столовой, что, догадавшись, к чему идет его разговор с Надин, решил… вызвать к нему домой копов. Посреди ночи. И судя по тому, что рассказал мне друг (не знаю, имею ли право звать его другом после случившегося), именно коп стал последней каплей, после которой отчаялась не только Надин, но и член Хорнера.

– Вчера? – Милли подходит чуть ближе, щурится, глядя в мое лицо, полное раскаяния.

– Кое-что, из-за чего у Сэм могут быть проблемы…

На связке слов «Сэм» и «проблемы» Рамирес напрягается еще сильнее.

– О чем ты? Какие проблемы? – вскидывается она, пока ее голос затапливает волна паники.

– Я в курсе прикола с доставщиком пиццы, но после него к Лексу в квартиру стучался коп. И это уже моих рук дело. Только вот Хорнер не знает и собирается поговорить по этому поводу с Сэм.

Милли, не произнося ни слова, разворачивается и торопливо шагает туда, откуда пришла минуту назад.

Я так же быстро ее догоняю, касаюсь ладонью плеча и разворачиваю к себе.

– Давай их оставим. Уверен, все обойдется без жертв, но я решил, будет честно сказать тебе сразу.

Ну да… Сказать честно, но умолчать, что в разговоре с Хорнером я сделал все, чтобы отвести от себя подозрения, тем самым подлив немного масла в огонь.

– Какого хрена, Чарльз? Сразу – это когда предупреждаешь еще до того, как заставил тащиться в библиотеку!

– Да, я дебил, – признаю очевидное. – Мне показалось, что им с Сэм нужен толчок, чтобы ребята признали уже то, что не заметили бы только слепые, поговорили и… подружились? – с сомнением тяну я, но все же киваю.

Пылающая от гнева Рамирес, услышав мое признание, на глазах расслабляется. В уголках губ прячется слабая, но с трудом сдерживаемая улыбка.

– Ты тоже их шипперишь? – щурится она, уже не скрывая улыбки. – Поэтому задавал тот вопрос в сообщении?

– Я никогда не шипперю тех, кто не дал мне повода, – самонадеянно заявляю я, умолчав, что порой поводом может стать элементарно один парный танец на вечеринке.

Не знаю, откуда во мне это? Но помню, что с малых лет шипперил минимум одну пару в каждом просмотренном сериале. Мечтал, чтобы Гайка вышла за Дэйла, Жади послала Саида и Лукаса и укатила в закат с Зейном.

– И все равно. Нам стоит пойти на разведку.

– Я пас. И тебе не советую.

– Я потихоньку, – шепчет Милли, оглядываясь по сторонам. – Посмотрю хоть одним глазком, вдруг там дошло до драки.

– Алекс не станет поднимать руку на девушку, – нервозность в моем голосе противоречит уверенности.

– А я сомневаюсь насчет Сэм.

Мы молча переглядываемся, синхронно хмурим брови и, махнув мне рукой, Милли все же разворачивается и возвращается к аудитории в противоположном крыле корпуса.

Милли

Всю дорогу от библиотеки до покинутой мной аудитории, я прокручиваю в голове сценарии картины, которую обнаружу, когда доберусь до подруги.

Пусть Спенсер и пытался меня успокоить, уверяя, что Хорнер не сторонник агрессии в сторону девушек, я действительно сомневаюсь, что сдержится Сэм.

Я поворачиваю к нужному крылу и вижу бредущего мне навстречу Паркера старшего.

– Привет. – Джейк загораживает дорогу.

Я прикидываю на ходу, что бы такое придумать в качестве повода убежать от него поскорее.

Мне не до тебя, сейчас, Паркер!

– Слушай, давай в следующий раз, я спешу.

– Случайно, не Сэм ищешь?

Присмотревшись к деталям его мимики – слегка прищуренным векам, еле заметной усмешке и взгляду, успевшему трижды за пару секунд метнуться куда-то за спину, – я понимаю: Джейк что-то знает. Сердце тут же слетает с катушек, танцуя бешеный танец, по ритму напоминающий тверк.

– Ты был там?

Мимо проходит пара девчонок с четвертого курса и, перешептываясь, смотрит на мою руку, которой я крепко держу воротник кофты Паркера.

– Где? – делает вид, что не понял, о каком именно месте я спрашиваю.

– В аудитории. Видел Сэм и…

Я закрываю рот, вспомнив, что Сэм влезла в какой-то там спор с Паркером, причиной которого стал ее конфликт с Хорнером.

– … ее новую сумку, – пищу, не придумав ничего правдоподобнее. – Она урвала где-то Birkin, а я даже не заметила. Я должна это видеть!

Хорошо, что он плохо знает мою подругу. Скорее замерзнет ад, чем Сэм будет гнаться за какой-то там брендовой сумкой, будь это хоть самая редкая сумка из кожи, содранной с задницы нильского аллигатора.

По лицу Джейка понятно, что я становлюсь все больше похожей на сумасшедшую. Он осторожно хватается пальцами за мою руку, стискивающую ворот его футболки, и пятится, увеличивая расстояние между нами.

– Ты странная. – Почему-то из уст Джейка очевидное звучит как невероятное.