Образцовая дружба

«Хорни: Я во дворе».

Я прячу ухмылку, вспомнив, что Лекс записан как «Хорни» уже второй месяц, но до сих пор не в курсе, что каждый раз его сообщения поднимают мне настроение одними лишь буквами в верхней части экрана открытого чата.

Этот скромняга, которого хочет каждая третья девчонка в кампусе, умудряется быть популярным даже с миной страдающего хроническим запором.

Поэтому у его нового прозвища есть два значения: прямое – для слеповатой одной шестой части кампуса и еще одно, с жирной долей иронии, – для меня. Я-то на самом деле знаю, каким далеко не хорни он может быть.

«Я: Подожди меня, сладкий».

«Хорни: Яйца лишние отрастил?»

«Я: Для тебя отрастил бы хоть десять*поцелуй*»

Он молчит, но я почти уверен, что его глаза сейчас закатились так, что транслируют в мозг будущее постапокалиптического мира.

Забравшись в машину, я с трудом сдерживаюсь, чтобы не стиснуть его в объятьях и увидеть тот редкий случай, когда у этого внешне спокойного парня клубится пар из ушей.

– Ты когда-нибудь вобьешь себе в голову, что я не таксист? – Лекс хмурится, но при этом не смотрит в мою сторону.

В последние дни, а если точнее, с начала семестра, он стал еще большей брюзгой, чем обычно. Не знаю, с чем это связано, хотя иногда он превращается в незнакомого мне абсолютно нормального человека, и мне даже верится, что его черно-белая жизнь заиграла красками. Более того, я догадываюсь, кто та художница, что раскрасила его серые будни. Но боюсь, если в очередной раз заикнусь Хорну о своих подозрениях, он всерьез испугается и начнет терять зрение каждый раз, как Саманта мелькнет перед его глазами.

– Ты говорил, что планируешь заскочить на работу, – я откидываюсь на кресло и пристегиваю ремень, показывая, что не намерен спорить или оправдываться.

– Я заскочил на пятнадцать минут! Освободился часа два назад.

– Ну и сказал бы, что не получится. Проблема-то в чем?

– И правда, – кивает, лишь на секунду задумавшись. – В следующий раз так и сделаю.

– Не сделаешь.

– Сделаю.

– Ты слишком меня любишь, – тяну я елейным голосом.

– Я хочу утопить тебя в бассейне.

Втянув голову в плечи, я касаюсь плечом бокового стекла и смотрю на него, выпучив глаза.

– Выходит, не зря я ушел с плавания…

Он медленно поворачивает голову, щурится, пытаясь сразить меня красотой айдола, и медленно выдыхает.

– Я не в настроении для остроумия.

– Я понял, – отзываюсь я бодро. – Весь свой запас остроумия ты изводишь на Сэм.

– Еще одно слово, и я призову второе дыхание.

Я поднимаю руки, жестом показывая, что сдаюсь, и, отвернувшись к окну, глумливо хихикаю, за что получаю локтем в плечо.

Очередной повод подколоть Хорнера он мне подкидывает уже сам. Следующим утром мы с Лексом и несколькими парнями с потока стоим на парковке перед началом пар, обсуждая зачем-то темы дипломных работ, до которых нам для начала не помешало бы пережить без потерь третий курс. Среди нас есть и те, кто едва дополз до пятого семестра.

Хорнер первые минут пять увлеченно рассказывает о проекте по градостроительству, но неожиданно замолкает, чрезвычайно внимательно вглядываясь за мою спину. Взгляд Лекса плавно движется слева направо, а на лице выражение такой показательной пустоты, что я с огромным трудом удерживаю на месте свою бровь. Осторожно, так, чтобы он не заметил, я поднимаю голову вверх, делая вид, что не знаю, куда деваться от скуки, и только потом смотрю туда, где сфокусирован взгляд друга.

Можно было и не стараться, он все равно смотрит так, словно страдает сужением полей зрения и видит сейчас только то, что ему интересно.

Вначале я замечаю Милли. Но я не дурак, чтобы не догадаться, какая ее компания вызывает у Алекса такой интерес.

Тревор, Майк и Оноре (который и без моей помощи с первого курса зовется Бальзаком) жужжат без остановки. А Хорнер как будто застыл в пространстве и времени, в то время как я представляю эту картину в сопровождении песни «My heart will go on».

Я перевожу взгляд с лица Хорнера на рыжие волосы, сверкающие и пружинящие, точно в рекламе шампуня, подмигиваю заметившей меня Милли и, возвращаясь к Лексу, задаю вопрос:

– Спорим, сейчас ты мечтаешь о том, как отпустишь локоны и покрасишь их в рыжий?

Он молчит, пропуская мимо ушей прямой вопрос. Пусть и бессмысленный, но мог бы хоть для приличия сделать вид, что слушает.

– Как думаешь, у нее Head&Shoulders? – делаю я вторую попытку.

Снова молчит.

– Да ты попал… – сокрушаюсь я, хлопая его по плечу.

Пульнув взглядом в мою сторону лишь на какие-то доли секунд, он возвращается к разговору с парнями.

На лекции я достаю из папки планшет и, включив верного помощника, распознаватель речи, отвлекаюсь на сообщения.

Переписки с Рамирес быстро стали для меня ритуалом. По дороге из дома, перед работой, на лекциях. Мы общаемся только четвертый день, но уже научились непринужденно подмигивать друг другу при встрече вместо приветствия.

И вот что странно, впервые после разрыва с Ванессой я так близко общаюсь с девушкой, не претендуя ни на что большее, кроме дружбы. Возможно, причина такой легкости в том, что у меня есть Субин.

Которая даже не в курсе о моих планах.

У меня есть Субин… Конечно же…

«Я: Ты когда-нибудь шипперила кого-то настолько, что переживала за их отношения больше, чем за свои?»

Ответ прилетает так быстро, словно все это время Милли сидела с открытым чатом и думала, как бы начать разговор.

«Милли: Еще бы! Сюзи-Сынги7 . Восемь гребаных лет… До сих пор шипперю, но надежды все меньше. Сомневаюсь, что он бросит свою невесту ради моих фантазий…»

Я смеюсь, на секунду забыв, что сижу на лекции и, поймав недовольный взгляд пожилого доцента, начинаю исступленно кашлять. На меня оборачивается весь зал. Хорнер, сидящий на заднем ряду, со всей дури хлопает меня по спине и причитает:

– Подавился, бедняга, – тут же снижая голос, добавляет чуть слышно: – Когда смотришь на фотки сисек и задниц во время лекции, не забудь сглатывать слюну.

– Это было всего один раз! – возмущаюсь так же негромко, зачем-то скрывая ладонью экран телефона.

Не то чтобы я безгрешен, но в том случае моей вины не было. Те фотографии отправил мне сосед по квартире Тейлор. Придурок хотел похвастаться новой девушкой и предложить тройничок.

Чего никогда не понять моему не прогрессивному мозгу: как может мужчина делить свою девушку с кем-то в постели? Я мог бы подумать насчет третьей девчонки, при условии, что ни с одной из них у нас не намечается ничего серьезного, но третий парень… Всегда лишний.

К счастью, лектор не раздувает из мухи слона, фокусируясь на моем поведении, и я спокойно возвращаюсь к переписке.

«Я: А если брать реальных людей?»

«Милли: Ну… Так и не вспомнить. Может, ты и корейская Барби?»

«Я: *закатываю глаза* Ты видела ее всего один раз».

«Милли: Но уже представляла вас у алтаря»

«Я: Боюсь спрашивать, где еще ты нас представляла…»

«Милли: Да иди ты. ЭТО я уже точно представлять не буду…»

Ее ответа мне недостаточно, поэтому я не прекращаю допытываться.

«Я: Может, кого-то еще?»

«Милли: Ты имеешь в виду кого-то определенного?»

Быть может, я чувствую себя, как тот бедолага, болеющий за непопулярный пейринг в фандоме, поэтому мне позарез нужно кого-нибудь на него подсадить.

«Я: Просто интересно».

После второй лекции я сверяю расписание пар с рабочим, прикидываю успею ли добраться до студии на метро и немного размяться перед уроком в сложной группе. Сложность в том, что группа не просто включает участников разных комплекций, возрастов и полов, но состоит из одних новичков.

Все логично: группы укомплектованы, и всех, кто приходит впервые, на время бросают в такой вот микс, где каждый учит основы и потихоньку вливается. Непонятно другое: почему их обучение доверили такому же новичку инструктору? Я и сам до сих пор посещаю занятия наших гуру танцев по воскресеньям, причем там бывает не только практика, но и теория, где в подробностях объясняют технику безопасности, разбирают механику движений, физику и анатомию. Не знаю, бывает ли программа обучения на других курсах такой же дотошной.

Я рассматривал хореографию как профессиональную деятельность, но не изучал этот вопрос настолько подробно. Может, в чем-то их тактика правильна. К чему тратить время опытных преподавателей на новичков, если базу может объяснить кто-то с меньшим опытом. Однако в моем представлении база – это фундамент, закладывающий основу дальнейшему обучению. И если объяснить ее плохо, на более сложных движениях ученик просто сольется, решив, что ничего не получается, и он не создан для танцев. Я просто надеюсь, что мне доверяют и видят хороший потенциал, а не пытаются сэкономить на низком тарифе, рассчитывая зарплату.

На выходе из ворот кампуса меня догоняет сосед по квартире. Я не реагирую на его оклик, пользуясь тем, что воткнул в уши беспроводные наушники, хоть в них и не играет музыка.

Почувствовав на плече руку, я почти разворачиваюсь, приготовившись въехать в табло Тейлора.

Ничего особенного, старый рефлекс. Забытый за неимением опасности, но, видимо, иногда те связи в нейронах, что отвечают за эту дугу, просыпаются, напоминая о прошлом.

Я успеваю лишь повернуться и вовремя одергиваю себя, остановив руку. Тейлор даже не замечает, что я делаю. Да и едва ли я смог бы достать до головы этого страуса, пока он не соизволит нагнуться.

Я задираю голову, чтобы показать взглядом, как он меня достал за то время, что ошивается дома. Мне грех жаловаться. Квартира, что мы снимаем, принадлежит его мачехе, сделавшей скидку отпрыску мужа от первого брака. Она досталась в два раза дешевле рынка и Тейлор, который с огромным трудом уживался с соседями, каким-то чудом наткнулся на меня.

– Чего тебе?

– Сегодня придет Ханна.

– И что? Мне взять наушники помощнее, чтобы не слышать, как вы орете на всю квартиру? Или не подходить к ванной?

Тейлор скалится и чешет затылок с самым тупым своим выражением лица. Мне остается гадать, что в этом придурке нашла Ханна…

– Надеюсь, в квартире… чисто?

И тут я взрываюсь.

Возможно, впервые так мощно за эти два года, что мы живем вместе. Взрываюсь так ярко, что чувствую, как у меня запылали уши, а тело местами точно прошили осколки.

– Чисто?! – Кажется, я готов прямо сейчас послать его на хрен, забрать вещи и пойти жить под мостом в компании местных бомжей. Больше скажу, если бы в эту секунду стоял выбор, остаться в его квартире или купить билет в одну сторону прямиком до Хитроу, я бы выбрал второе. – Это ты мне говоришь? Я тебе кто, долбанная уборщица? Мама твоя или сестра?

– У меня нет сестры.

– Оно и видно! Иначе ты знал бы, что в наше время даже сестры за братьями не убирают!

– Ну, все-все, остынь… – Идет на мировую. – Я сам съезжу пораньше и уберу то, что оставил вчера на кухне.

– И в ванной! – рявкаю я, чувствуя, как спадает напряжение с плеч. – И в прихожей.

– А там я что сделал?

– Ты присмотрись, может, заметишь.

– Окей. В прихожей я уберусь тоже.

Я трачу не больше секунды, чтобы остыть, когда понимаю: впервые за два года жизни с Тейлором, он уберется не просто в своей провонявшей носками и потными майками комнате, но и во всей квартире.

Мне верится в это с трудом, но вспомнив, какая чистюля его девушка (я никогда не находил ее волосы в сливе и после еды она не оставляет в раковине даже ложку!) я убеждаю себя, что сегодня парню придется включить этот уснувший навык быстрой уборки, чтобы очередное свидание с девушкой не стало для него последним.

Глава 7

Милли 

«Спенсер: Нужна твоя помощь…»

«Я: Помощь? Подробнее?»

«Спенсер: Буду ждать тебя после пар, возле библиотеки. Долго не задержу, все подробности при встрече».

Я свожу брови, представляя какую помощь могу оказать ему возле библиотеки.

«Я: Подозрительно…»

«Спенсер: Кое-что насчет танцев».

Все равно странно… Почему мы не можем обсудить танцы в каком-то другом, более оживленном месте?

Я перевожу взгляд на подругу. Сэм задумчиво постукивает карандашом по губе, и я зависаю на мысли, что сегодня она выглядит непривычно… ярко.

Дело не в макияже, хотя этот цвет помады я вижу на ней впервые, и он на пару тонов насыщеннее, чем обычно. Я удивилась бы, окажись на ней платье, но и одежда близка к привычному стилю Саманты: рубашка, узкие джинсы, обувь на каблуке. Яркость подруги, скорее в акцентах, невидимых на первый взгляд: едва заметный румянец на скулах, открытый, сияющий взгляд, который искрится сильнее, когда Сэм погружается в свои мысли, стараясь при этом сдержать улыбку.

Я вспоминаю, как только вчера вечером мы воплотили сложнейший план по устранению ее соперницы за сердце Хорнера, и покашливаю, чтобы не хихикать.

Впрочем, кажется, Сэм все еще не осознает, что втрескалась по уши. Мне же не нужно других доказательств. Вряд ли вообще девушка стала бы так заморачиваться, чтобы помешать парню достать из штанов член, пока в его доме гостит очередная подружка.

– У тебя сегодня свидание? – уточняю, пытаясь казаться безучастной.

Сэм поворачивает голову и склоняет ее набок. Смотрит с вопросом и, встретив такой же в моих глазах, которые плавно скользят по ее одежде, передергивает плечами.

– Я разве не говорила? Собеседование.

– Где?

– Правда, не говорила? – пытается вспомнить она. – Хотя… может быть. Помнишь, я подавала заявку на конкурс весной? Три месяца назад пришли результаты. Помимо приза, мне предложили место стажера, но я не особо надеялась и никому не рассказывала. Звонок с предложением мне пришел пару дней назад.

– Это те, из компании по производству мебели?

– Вроде, не только мебели.

Я киваю, чувствуя легкое разочарование. Жаль, что повод для стильного образа Сэм – это работа, а не свидание.

Сомневаюсь, что после вчерашнего она так быстро пошла бы на свидание с Хорнером, но ведь есть и другие парни. Да, я вижу, что он ей нравится, более того, те же волны скрытой симпатии четко заметны со стороны Алекса, но вдруг, чтобы осознать свои чувства ему нужен кто-то третий. И в этот раз третий – претендент на внимание Сэм?

Спенсер 

Я догоняю Милли у библиотеки. Она поднимает руку и тянется к дверной ручке, но я останавливаю ее, схватив за предплечье.

– Идем, – коротко бросаю я вскинувшей брови Рамирес.

Она недовольно сопит, но послушно семенит следом за мной. Подергав за несколько ручек, бросаю идею войти в кабинет и тяну ее дальше, к одному из свободных подоконников.

Когда я сажусь сам и хлопаю по свободному месту, скрестив руки у груди, Рамирес качает головой.

– Говори.

– Садись.

– Что за дела, Спенс?

– Вчера я кое-что сделал…

Она кивает, без слов показывая, что готова слушать.

Сам не знаю, что заставляет меня признаться. Чувство вины?

С утра я успел послушать от лучшего друга много нелицеприятных слов в адрес Милли и Сэм.

Лекс был идеальной визуализацией того самого парня, у которого после долгого воздержания “посинели яйца”. К счастью, мне не довелось оценить цвет его яиц, но по рассказу я понял, что вчерашний секс с новенькой Надин Болтон, Хорну все-таки обломали.

Да, я в курсе про глухого доставщика пиццы, которого подослали к нему эти две отчаянные подружки. Но есть кое-что другое… О чем мой лучший друг не знает. Впрочем, могу ли я зваться его лучшим другом после такого?

– Вчера? – Милли подходит чуть ближе и щурится, глядя в мое лицо, полное раскаяния.

– Кое-что, из-за чего у Сэм могут быть проблемы…

На связке слов “Сэм” и “проблемы” Рамирес напрягается еще сильнее.

– О чем ты? Какие проблемы? – вскидывается она, пока ее голос затапливает волна паники.

– Я в курсе прикола с доставщиком пиццы. И Лекс в курсе.

– А-а… ты про это?

Милли ухмыляется и успевает расслабиться на считанные секунды, пока я не добавляю:

– Но после доставщика к Лексу в квартиру стучался коп. И это уже… моих рук дело.

– Коп? И… причем тут Сэм? – недоумение проступает на ее лице еле заметными складками между бровей. – Вообще зачем ты натравил на него копа?

Конечно же, до нее не доходит. Рамирес вообще не в курсе, до чего меня иногда могут довести шипперский маразм. Я и сам не догадывался, что с возрастом он только крепнет.

– Лекс думает, что копов тоже вызвали вы с Макдугал, – я отвечаю на первый вопрос, до победного оттягивая признание в своем главном грехе. – И собирается обсудить это с твоей подругой.

Но Рамирес не собирается ждать моего ответа. Не говоря ни слова, она разворачивается. За эти мгновения на ее лице проявляются первые признаки ужаса, следующего за осознанием.

Она торопливо шагает туда же, откуда пришла минуту назад.

Быстро преодолев расстояние между нами, касаюсь ладонью ее плеча и останавливаю, чтобы через секунду перегородить дорогу.

– Давай их оставим. Уверен, все обойдется без жертв, но я решил, будет честно сказать тебе сразу.

Ну да… Сказать честно, но умолчать, что в разговоре с Хорнером я сделал все, чтобы отвести от себя подозрения.

– Какого хрена, Чарльз? Сразу – это когда предупреждаешь еще до того, как заставил тащиться в библиотеку!

– Ладно, я просто придурок, – признаю очевидное. – Но, отвечая на твой последний вопрос… Когда я звонил тебе прошлым вечером, услышал на фоне громкий голос твоей подруги, объясняющей парню-доставщику про квартиру, громкие стуки и пиццу. Я не дурак и быстро сложил два и два. Но сомневался, что это поможет и через десять минут вызвал копов, представившись одним из соседей Хорнера. Именно коп и стал той последней каплей, после которой отчаялась и Надин, и член Хорнера… – взгляд Милли красноречивее слов. В нем без труда можно прочесть фразу: «И какого хрена?» – Мне показалось, что Лексу и Сэм нужен толчок. Пора бы уже признать то, что не замечают только слепые. И Болтон во всю эту их историю точно не вписывается.

Пылающая от гнева Рамирес, услышав мое признание, теряет процентов пятьдесят прежней воинственности. В уголках губ прячется слабая, но едва сдерживаемая улыбка.

– Ты тоже их шипперишь? – щурится она, уже не скрывая того, что ее это забавляет. – Поэтому задавал тот вопрос в сообщении?

– Я никогда не шипперю тех, кто не дал мне повода, – самонадеянно заявляю я, умолчав, что порой поводом может стать один парный танец на вечеринке.

Не знаю, откуда во мне это?

Но помню, что с малых лет шипперил минимум одну пару в каждом просмотренном сериале. Мечтал, чтобы Гайка вышла за Дэйла, Жади послала Саида и Лукаса и укатила в закат с Зейном.

– И все равно. Нам стоит пойти на разведку.

– Я пас. И тебе не советую.

– Я потихоньку, – шепчет Милли, оглядываясь по сторонам. – Посмотрю хоть одним глазком, вдруг там дошло до драки.

– Алекс не поднимет руку на девушку, – нервозность в моем голосе противоречит уверенности.

– Вот только я сомневаюсь… насчет Сэм.

Мы молча переглядываемся и хмурим брови. Махнув мне рукой, Милли все же разворачивается и возвращается к аудитории в противоположном крыле корпуса.

Милли

Всю дорогу от библиотеки до покинутой мной аудитории, я прокручиваю в голове сценарии картины, которую обнаружу, когда доберусь до подруги.

Пусть Спенсер и пытался меня успокоить, уверяя, что Хорнер не сторонник агрессии в сторону девушек, я действительно сомневаюсь, что сдержится Сэм.

Я поворачиваю к нужному крылу и вижу бредущего мне навстречу Паркера старшего.

– Привет, – Джейк загораживает дорогу.

Я прикидываю на ходу, что бы такое придумать в качестве повода убежать от него поскорее.

Мне не до тебя, сейчас, Паркер!

– Слушай, давай в следующий раз, я спешу.

– Если ты ищешь подругу, то она в триста двадцать восьмой. Кое с кем, – по лицу Джейка непонятно, что сейчас происходит между Самантой и тем самым “кое-кем”, но раз уж он сейчас здесь, а не разнимает дерущихся…

Боже, Милли, кончай уже нести бред…

– Именно, – я с улыбкой хватаюсь за повод скорее сбежать, что благополучно и делаю.

Джейк что-то со смехом бросает мне вслед, но я уже не разбираю его слов.

Дверь в кабинет нахожу приоткрытой и, решив, что прежде чем заходить внутрь, лучше прислушаться к происходящему, прижимаюсь ухом к матовому стеклу.

В аудитории тишина, и это пугает сильнее, чем если бы я услышала крики или любые другие звуки борьбы.

Скользнув пальцами по ребристому краю двери, я медленно тяну ее на себя, и увеличиваю зазор.

И в первую же секунду, опешив, едва не захлопываю дверь.

Пока я бежала сюда, чтобы спасти горячую голову Сэм от убийства в состоянии аффекта, тот самый аффект довел ее то того, за что, вероятно, убить ей захочется саму себя. Правда чуть позже, когда эйфория спадет и Сэм осознает, какой незаметной бывает грань между ненавистью и… страстью.

Мой рот раскрывается, глаза готовы вот-вот выпрыгнуть из орбит.

Я прихожу в себя, когда в аудитории раздается негромкий, но хорошо различимый стон. И самое странное, что я даже понять не могу, который из двух участников этой горячей прелюдии стонет.

Впрочем, через секунду к этой шокирующей предоргазменной симфонии присоединяется второй голос.

Охренеть.

Мой взгляд непроизвольно скользит к длинным пальцам подруги, вонзившимся в обнаженную спину Алекса, он в это время сжимает ладонями лицо Сэм. Их поцелуй упоительно-сладкий и жаркий. Мой низ живота тут же ноет при виде этой картины, напоминая, что интимная сторона моей жизни, слишком долго страдает от одиночества. Я прихожу в чувство, вспомнив, что передо мной не экран телефона или телевизора, а живая сцена пока еще легкой эротики с участием моей лучшей подруги.

Потом представляю, насколько острее сейчас ее ощущения, и тут же другое – она же девственница!

Тут-то я начинаю рассуждать здраво. Быстро выпрыгиваю из кабинета, с полминуты пытаюсь отдышаться, заодно размышляя, что могу сделать для предотвращения катастрофы. Ведь, если Сэм по своей дурости все же пойдет до конца…

Не пойдет ведь?

Я с силой сжимаю веки, пытаясь избавиться от мелькающих перед глазами кадров, но все же заглядываю в аудиторию, в надежде, что хоть у кого-то из них хватит мозгов остановиться. Пусть продолжают в другом месте, если так сильно неймется!

Но разочарование встречает меня в пальцах Хорнера, умело включившимся в процесс раздевания Сэм.

– Сэм, там какой-то шутник постарался…

Мой шаг и отчаянный выкрик – полная неожиданность. Не только для Сэм и Алекса, но и собственно для меня.

Но я чувствую ответственность, хоть и лезу, как сказал Спенсер, не в свое дело.

Хотя почему не в мое. Вся эта ситуация произошла в том числе и по моей вине. Мне не стоило убегать по первому зову Чарльза. Или нужно было хотя бы бежать обратно, когда поняла, что это чистой воды подстава.

Я смотрю поочередно то на подругу, то на ее… Попробуй пойми, кто там они друг другу теперь.

По выражению лиц понимаю, что продолжения точно не будет и нахожу способ сбежать, оставляя их разобраться в своих чувствах наедине.

– Вот это вы шустрые! Хоть двери заприте, вдруг кто из преподов завалится!

А дальше я ничего не помню. Просто бегу как ошпаренная кипятком в поисках способа охладиться. Быстро, стремительно, не озираясь. Бегу так, будто все, что минуту назад наблюдала со стороны, происходило со мной.

Кажется, мне становится жизненно необходимо, чтобы они были вместе. Бред какой-то. Нет, согласна, я переживала подобное и не один раз. Я не я, если стабильно раз в несколько лет у меня не появится пара из фильма или дорамы, которую я начинаю шипперить, как сумасшедшая. Но это ведь…

– Сэм… – я так же стремительно обрываю свой бег, останавливаюсь как вкопанная и чуть ли не плачу. – Я не хочу видеть в своих шипперских фантазиях еще и тебя. С кем бы то ни было.

Мне хочется упасть на пол, ползти к ближайшей стене и биться лбом о бетон, чтобы вытрясти всю эту хрень из головы.

Я ненормальная. Просто больная на голову. Или мне просто пора уже заняться собственной личной жизнью, чтобы не тратить все время на тех, кто разберется и без моей помощи.