Град разбитых надежд. Белый Дракон

Один из нападающих открылся для удара, занеся ногу, чтобы растоптать, смять в труху. Нет уж, никто бы ему не позволил! Не с такими справлялись. В крови вместо стимуляторов кипел адреналин. И теперь треклятый посттравматический синдром делал не беспомощным, а опасным. В мозгу что-то щелкнуло. Или не в мозгу? Треснула и распалась металлическая скоба, и Джоэл ощутил освобождение, как вырвавшийся из клетки зверь.

Он дернулся вперед и вскочил настолько стремительно, что противник, намеревавшийся со вкусом впечатать в пол, не устоял на ногах. Джоэл накинулся на него сверху и принялся наносить удар за ударом: слева-справа, справа-слева. И все по отвратительной грязной морде. Давно же он так не веселился, наверное, уже лет пятнадцать. Со времен выпуска из академии, когда они чудили с драчливым Уманом, ввязываясь едва не во все уличные склоки. Теперь это спрятанное за ширмы приличия начало вырвалось, выкатилось животным оскалом. Джоэл не наслаждался превосходством, не боялся причинить слишком много боли и случайно убить. Он просто защищался, как обычный житель Вермело.

– Получай, тварь! – гаркнул он в окровавленное лицо бандита и только потом обернулся, вспомнив, что его увлеченно избивали двое. Один-то катался возле стойки с торчащей из руки костью. А третий куда-то подевался, хотя должен был атаковать. Джоэл поднял голову и опасливо осмотрелся.

– Биф! Но?.. Но… Ты? – онемел он, увидев, как бесформенный и как будто малосильный старикан стоит над поверженным противником.

– Все для тебя! – радостно отсалютовал Биф. Бандит, безвольно запрокинув голову, перегнулся спиной через барную стойку.

– Два саке, хозяин. Мне и моему другу, – хрипло приказал Джоэл, поднимая свой табурет и невозмутимо садясь на прежнее место, словно ничего не случилось.

– Господин охотник, вам надо… Вы же… – икнул из угла трактирщик, который все это время прижимал к себе, похоже, особо ценную бутыль. Или просто схватил первую попавшуюся, опасаясь, что в ходе потасовки ему разгромят все заведение. На полу и правда валялось немало осколков.

Несколько Джоэл задумчиво вытащил из своих окровавленных ладоней, но даже не придал этому значения. Боль не приходила, или он слишком привык к жизни в тени боли, в дурмане вечного мучения, которое будило только небывалую ярость. Теперь даже правая нога не ныла, зато все тело охватывал жар, не до конца растраченная удаль трактирной битвы.

– Что мне надо, я сам знаю, – осадил Джоэл. – Надеюсь, с этими парнями проблем не возникнет.

– Нет, – заверил трактирщик и свистнул местному громиле, который считался вроде охранником. – Эй, выкинь их на улицу. И что ты стоял? Еще вышибала называется!

– Да я просто смотрел на драку, мы заключили пари с мужиками! – попытался оправдаться тот.

– Гони мою долю, – фыркнул на него Джоэл, и вышибала откатился куда-то в тень, прибирать бесчувственные тела нарушителей. Потом он в прямом смысле вышвырнул их на улицу через заднюю дверь в помои на задворках дурного заведения.

– Здорово ты их, – восхитился Биф, отирая кровь с лица полой изодранной рубахи.

– Ты тоже, – ответил Джоэл и распластался на барной стойке, подложив сложенные руки под подбородок. Запал пропадал слишком быстро, и вместе с ним приходила невероятная усталость. В груди наливался огненный шар, раскалялся свинцовым ядром, поджаривая душу и скручивая сердце, сбивая его ритм. Возможно, наставал последний час. Славная смерть, нечего сказать, особенно после победы над легендарным сомном.

«Ну и к Хаосу», – подумал Джоэл, и ему стало все равно. По крайней мере, напоследок он снова ощутил себя живым и бесшабашно юным. Даже улыбнулся, опрокидывая в пересохшее горло новую порцию саке. Он проникся той легкостью бессмысленной жизни, которую нес на сутулых плечах Биф. Пьянчуга, не замечая новых ссадин и синяков, радостно уплетал дармовую крысятину, подскребая с тарелки подливу и громко рыгая.

Джоэл же погрузился в подобие сна; по крайней мере, поднять голову с барной стойки сил не осталось. Воздуха тоже не хватало, он разевал рот, как рыба на суше, и ждал, какой же из вдохов станет наконец последним. Лучше, чтобы его потом сразу выкинули в Хаос. Ли не следовало знать, насколько напарник успел оскотиниться за короткое время. И от этого тоже сделалось почему-то смешно. Джоэл молча рассматривал, как уплетает нехитрое угощение пьянчуга Биф. А тому, похоже, не терпелось поделиться своими мыслями.

– Знаешь, приятель, – ни с того ни с сего заговорил он. – Врет твой святитель Айгрежи.

– Насчет чего? Он не врет, он придумывает, – слегка заинтересовался Джоэл, все же поднимая голову и с удивлением обнаруживая, что еще не готов отдать концы. Отдышался немного, подремал – и вроде бы ничего. Не считая рассаженной брови, звона в ушах и новых гематом.

– Придумывает потому, что сам не знает. – В заплывших глазах пьянчуги мелькнуло подобие осмысленности и живости. – Не было там Стражей Вселенной. И не жертвовали они собой. Сначала асур Раат Шаатир сражался с Хаосом. Потом они взаимно уничтожились… не до конца. Хаос вон утащил за собой наши миры. А асура Раата закинуло в мирок Бенаам. Там он и нашел приспешников. И покромсал местных.

– Какой-то новый пересказ той сказочки.

– Но это еще не все! Местные в Бенааме от магии не умерли, зато превратились во что-то этакое. Вроде энергии солнца или Барьера. И создали Стражей Вселенной из таких же людей. Украли божественную мощь, хотели сами богов сделать, чтобы против асуров выставить, против Раата, против Змея. Но ничего не получилось: Стражи один за другим начали сходить с ума от непомерной силищи. Вот вроде и остался один, последний, которого служитель ждет. Только что этот один против целого Хаоса может?

– Биф, тебе-то откуда все это знать? Кто тебе такое рассказал? – слабо усмехнулся Джоэл. Его пугало, что слишком много знакомых так или иначе верили в секту некоего Стража. Да еще не давало покоя то видение на грани жизни и смерти. После всех мытарств выздоровления он уже разуверился, что ему приказал выжить некий Страж. Вытащили его с того света, накололи новыми стимуляторами, закачали кровь Умана. Вот и хорошо. А сны оставались снами, реальность похуже самых жутких кошмаров.

– Сам все знаю, – довольно крякнул Биф, хлопая себя по набитому животу.

– Наверное, у секты Стража есть ответвления.

– Ну а что, ему можно придумывать, а мне нельзя? – обиделся полоумный старик.

– Не стоит. А то придумаешь сначала, потом напьешься, сам поверишь, увидишь кошмар. Еще превратишься в сомна. – Джоэл хлопнул его по плечу.

– Не, не превращусь… Кто тебе тогда рассказывать будет? – рассмеялся Биф и выпил залпом оставшееся пиво.

– Занятные сказки нынче в моде, – вздохнул Джоэл. – Как твое имя-то настоящее? Не Ленц?

– Не… Никаких Ленцев не знаю. – Собеседник беззаботно пожал плечами. – Биф – это вообще кликуха, значится. Ты меня еще выпивкой угостишь или нет?

– С тебя, пожалуй, хватит.

– Ага, жадный какой. Все себе решил припрятать. Это я вас таких знаю! Знаю, ага, – запротестовал пьянчуга.

– Может, и себе. Тошно мне, Биф, – признался Джоэл и зябко поежился. Теперь его трясло. Липкий пот пропитал одежду, сочился холодными капельками вдоль позвоночника. Пробегающие мурашки обостряли восприятие, и казалось, именно из-за них начинали болеть новые ссадины и старые рубцы.

– А мне не тошно? Я тебе про Стражей Вселенной все выложил, а тебе лень на стойку пару монет выложить, – продолжал наседать бродяга. С ними всегда так: немного милосердия оборачивается неблагодарной наглостью. Оттого и не хотелось беззаветно помогать опустившимся людям.

– Да если бы твои сказки кого-то спасли… – отмахнулся от Бифа Джоэл. Конечно, они только недавно вместе славно отделали хулиганов. Но теперь разговор напоминал обмен впечатлениями между двумя безумцами.

– Кто его знает, может, помогут еще. Вон Каменный Ворон летает, сражается все. Страж Вселенной, понимаете. А на деле такой же бродяга, как и я. Только по мирам бродит. Но чем у нас улицы не миры! Вот и я, получается, Страж Вселенной. Он бы, небось, не пожалел за такой рассказ угостить меня выпивкой.

Джоэл больше не слушал. Биф выглушил за счет охотника еще две кружки, а потом с привычной безмятежностью упал мордой прямо в подливу. Обрел свое законное место для дневного сна, наплевав на все запреты Вермело. Впрочем, ему-то не светило обратиться. Джоэл отчего-то знал это. И так же необъяснимо верил каждому слову из рассказа об асурах, даже больше, чем морализаторской сказке святителя Гарфа.

Сражение Змея и его противника, некоего Раата Шаатира, представало в живых красках, соткавшись под полуприкрытыми веками. Горел не только Вермело, но целые миры, взрывались невероятные звезды, катились в небытие галактики, сталкивались планеты. А асуры, пойманные своей жадностью, продолжали поединок, сжирая все больше и больше миров. Или то не асуры? И гул взорванных звезд – это лишь гомон в трактире, преломленный шумом в ушах? Из липких пут странного сна вырвал новый скрип двери.

Джоэл вздрогнул и обернулся: на пороге стоял всклокоченный и запыхавшийся Ли. Он недолго шарил взглядом по темному трактиру, щурясь после яркого света, а потом немедленно кинулся к барной стойке.

– Джо, так и думал, что найду тебя здесь. Проклятье Хаосу! Ты пьян! Жить надоело? После лекарств выпивку!

Джоэл сгорбился и поднял порванный воротник смятой рубашки, точно надеясь так спрятаться, отгородиться. И если раньше он чувствовал себя виноватым, то теперь понял, каков на вкус настоящий стыд. Не вина за бессилие или проваленную миссию, а стыд за собственную глупость. В его случае это чувство отдавало сивухой и кровью. Наверное, тоже полезный опыт. Джоэл не знал, что ответить, как реагировать. Напарник уставился на него с такой радостью, словно уже успел в страшных фантазиях похоронить, а вот обнаружил живым и относительно невредимым.

– Ты же сказал, что мы незнакомцы… Ты же… – пробормотал сбивчиво Джоэл, но Ли уже подставлял плечо, стаскивая с табурета.

– Не глупи! Вставай, пошли. Пошли, иначе пристукну по дурной башке и потащу.

– Да я… – начал неловко оправдываться Джоэл. На ногах он стоял теперь нетвердо, пошатывался, как пьянчуга Биф, шел вразвалку. И если бы не Ли, то нетрезвое избитое тело заносило бы то в одну, то в другую сторону.

– Джо, да ты весь в крови! Что было?! Кто на тебя напал?

В голосе друга слышалась только неподдельная тревога – ни следа осуждения или обиды, хотя в последний раз они фактически прокляли друг друга. И в этом всепрощении некая темная часть души и разума Джоэла улавливала все ту же противную унижающую жалость к немощному калеке. Но одновременно с горечью слез нашкодившего мальчишки во рту отзывалось чувство все нараставшего стыда.

– Я дрался, – спокойно ответил Джоэл, надеясь не рассказывать подробностей.

– И?

– Победил.

Больше объяснений не требовалось, Ли только хмыкнул и покачал головой. Джоэл же покидал таверну с безотчетной тревогой за оставшегося спать у стойки Бифа. Хозяин наверняка выставил бы бродягу. И никакие небылицы про асуров не помогли бы.

– Ну что, рассказал начальству про Батлера? – строго спросил Ли, когда они достигли мансарды. Первым делом он усадил Джоэла на табурет и осмотрел ссадины на лице, промыл рану на рассеченной брови, вокруг которой уже налился тяжелый синяк, потом заставил умыться. Все в жутковатом напряженном молчании, от которого сделавшаяся уютной мансарда давила хуже склепа. И вот оно прорвалось вопросом и отразилось эхом ответа:

– Нет.

– Я так и думал, – облегченно вздохнул Ли и тут же ухмыльнулся: – Но все-таки ты крыса, раз намеревался.

– Если честно, я даже не был в Цитадели. – Джоэл развел руками, прислоняясь к стене.

На душе делалось все легче. Но вместе с этой легкостью его покидали силы. Клонило в сон, сквозь марево отчетливо просвечивало только светлеющее лицо напарника.

– И то хорошо. Значит, сразу пошел накачиваться самогоном? И кто бы мог подумать, что ныне прославленный победитель Вестника Змея будет набираться дешевым пойлом из-за девушки. Из-за меня ты не напивался, между прочим.

– Напивался, еще как. Просто ты не видел. – Джоэл опустил глаза. – Я же напивался, когда мы ссорились. Потом завязал. Потому что… мы перестали ссориться.

Ли вздрогнул, смутившись от таких нежданных признаний.

– Ладно, то, что ты напился, – это полбеды. Хуже, что ты чуть не сдал друга.

– Да не сдал же, говорю. И в мыслях не было.

– Что ж, похоже, мордобой в трактире вправил тебе мозги. И правильно! Но нервов ты мне порядочно угробил, – признался Ли. – Батлер вон ко мне после дежурства сегодня подошел, расписывал, какой ты верный товарищ, как прекрасно понял его, какие дельные советы дал. А я-то стоял, не знал, куда глаза деть. Все ждал, что сейчас за ним придут караульные. Думал, ты там все выдал уже, а ты, оказывается, в трактирные драки ввязывался. И зачем?

– Хотел, чтобы мысли выветрились. Как ты и сказал, мозги на место встали.

Ли помолчал, лицо его вытянулось, сделавшись еще более худым и осунувшимся, чем прежде, на виске пульсировала жилка, губы подрагивали в попытке и нежелании донести очевидный факт. И все же Ли пересилил себя, жестко отрезав:

– Смерти ты искал, вот что.

– Уже не ищу.

– И хорошо.

Они многозначительно замолчали. Потом Ли решительно сдернул и свернул покрывало и помог Джоэлу снять плащ и сапоги, хотя разуться следовало еще в гэнкан.

– Ложись, ты еле стоишь. То есть еле сидишь. Сегодня я буду охранять твой сон, – сказал Ли.

– Ты не справишься с монстрами из моих кошмаров.

Джоэл считал, что ему непременно явится вся та мерзость, которой он нагляделся в окне пекарни. В тот вечер ему сразу же стала понятна природа кошмаров Джолин, но знание не принесло здравых мыслей, как поступить дальше. Впрочем, затуманенный алкоголем, болью и усталостью рассудок тоже не подкидывал гениальных идей.

– Справлюсь. Они не страшнее моих, – хмыкнул Ли. – Хотя, признаться, я кошмаров больше и не вижу. Наверное, потому что о тебе, дураке, думаю сейчас куда больше, чем о своем прошлом.

– Тебе ведь на дежурство…

– Выходные, Джо, мы дожили до выходных, – заверил Ли, едва ли не за руку доводя до кровати и коротко гладя по голове. Легко и нежно, словно прощая разом за все, снимая любую боль и унося сомнения. В бушующем мире единственным надежным местом оставалась их мансарда. Дальше Джоэл ничего не помнил. Он провалился в короткий, но глубокий сон без видений. Страж не приходил, никто не звал на бой.

– Ну, как ты? – спросил Ли после пробуждения.

– Нормально, – выдохнул Джоэл, хотя его мутило и пошатывало, будто он не саке в себя опрокинул, а не меньше бочки чистого спирта. Но что хуже всего – никуда не исчезло повышенное чутье, не отступил чрезмерно острый слух. Хотелось спросить, со всеми ли охотниками произошли похожие изменения, но все не находилось случая и верных слов. Или просто все существо отрицало очевидный факт, который разрушил бы всякое доверие к Цитадели. Поэтому он молчал.

Выходной тянулся медленно. Джоэл понял, что они впервые по-настоящему живут в мансарде: разбирают вещи, готовят еду, убираются. До этого не успели привыкнуть, осмыслить до конца. Теперь же ощущали неловкость. Джоэл задумчиво просеивал рис и готовил рыбу на общей кухне, Ли хлопотал наверху. Где-то пробегал Мио. Из его комнаты утром, воровато озираясь, выпорхнула совершенно безмятежная Лулу. Ли потом долго подтрунивал над новым подопечным, но Мио вскоре ушел по делам в город.

Так и проходил день за несложными заботами. В первые часы после пробуждения Джоэл надеялся, что кто-нибудь расколет его несчастную дурную голову, избавив заодно от внезапной тяги к саморазрушению. Но серость быта, которой охотники во время службы практически лишались, постепенно проясняла мысли, заставляя взглянуть на вещи под другим углом.

– Осторожно! Мало тебе всего, еще пальцы отрезать захотел? – временами говорил Ли, когда Джоэл забывал о том, что делает, и нож срезал кожу, а не рыбную чешую.

– Да-да, конечно, – отстраненно отвечал он, но разговоры не клеились.

Между ними по-прежнему зависла незримая вуаль невысказанной тайны, и сквозь нее не проходили настоящие слова. Только короткие указания, бессмысленные шуточки и случайная болтовня о выстиранной одежде, вскипевшем чайнике или углях в утюге. Вроде так и длилась жизнь, а сердце все равно сдавливала тревога, безотчетная, безутешная.

Все существо стремилось на Королевскую улицу, но Джоэл не покидал дом, опасался снова бродить по городу, хотя выяснил, что без скобы правая нога почти не болит. Да и все его тело восстанавливалось как-то неестественно быстро. Похоже, последняя инъекция стимуляторов вызвала странную реакцию. Оставалось ждать либо полного выздоровления, либо «перегрузки механизма» и закономерной «поломки». Но никого не хотелось тревожить. Себя в первую очередь. И так предстоял неизбежный разговор о Джолин. Джоэл готовился к нему весь день, мысленно прокручивал ответы, перебирал версии поведения. К вечеру Ли все равно застал врасплох, когда за ужином кратко, но настойчиво спросил:

– Джо… Что все-таки случилось?

Джоэл стиснул кулаки, склоняясь над котелком с рыбной похлебкой. И несмотря на поднимающийся над едой жаркий пар, в мансарде точно снова открылись все заделанные щели, как рубцы на старых ранах. Завыл в ушах несуществующий ураганный ветер. Путей для отступления не осталось. Ли молчал, но решительно подался вперед, уставился глаза в глаза, отчего потерялись все маски неудачливого лицедея. Изобразить притворную небрежность? Гнев? Разочарование? Презрение? Ничего не удавалось, все личины раскололись в ту ночь, когда был повержен легендарный сомн. Осталась только боль, как и теперь, в этот налитый свинцовой тяжестью момент. На этих подмостках театра-мансарды, где тянулась странная драма его новой жизни.

– Джолин… на самом деле не приемная дочь. А любовница пекаря, – срывающимся голосом сдавленно ответил Джоэл. – Вернее, мне кажется, он ее принуждает. Я подозревал еще давно. Подозревал… Но увидел случайно в окне, как они… Как пекарь… И…

Джоэл закрыл лицо руками. Он не плакал, но собственные слова воткнулись кинжалами горького понимания. Любовница. Как можно быть любовницей без любви? Пленница – вот верное название. Еще одна жертва чудовищ Вермело, которую не успел спасти бесполезный охотник Джоэл, не пришел на помощь раньше, не увел, когда мог бесстрашно размахивать мечом.

– Успокойся, Джо. Все в порядке, – прошептал Ли, незаметно вставая и обнимая за плечи, а потом сам вздрогнул и прорычал: – То есть нет. Не в порядке! Зереф Мар та еще тварь. Ну, ничего-ничего, мы прижмем его. Скоро. Уже скоро.

– В Ловцах Снов кошмары из-за него, я уверен.

– Тогда мы выведем его на чистую воду. И кошмары прекратятся, – жарко пообещал Ли. – Ничего, Джолин скоро перестанет мучиться.

– Она перестанет, но я не забуду того, что видел, – признался Джоэл. Если бы он не поднялся по той лестнице, если бы не заглянул за занавески, то принял бы неприятный факт намного легче. Но теперь его преследовала эта картина: хрупкая прекрасная Джолин и омерзительный пекарь, похожий больше на бесформенного сомна, чем на человека. Казалось, это монстр из кошмаров беззаконно надругался над нежным девичьим телом, покрытым шрамами.

– И что теперь, когда ты узнал? Ты отречешься от нее? – тревожно нахмурился Ли.

– Нет. Теперь я понял, почему она каждый раз отрекается от меня.

– Ничего. Когда все закончится, она не отречется! Я уверен.

– А я не уверен…

– Джо, ну что ты? Послушай, Джо, но я-то… я-то всегда с тобой? Правда?

– Да… Но, Ли… я думал, что полюбил Джолин. По-настоящему. А она… она как будто обманывала меня.

– Обманывала? И в чем? В том, что не говорила прямо, что с ней делает хозяин? Ты знал об этом! И я тебе говорил! Не так, а, Джо? – недоверчиво нахмурился Ли, осуждающе посматривая на Джоэла и отворачиваясь к окну. – Я тоже, получается, обманывал…

– Нет, Ли. Нет! Неужели ты думаешь, что я когда-то сомневался в тебе? Я всегда тебе верил! – воскликнул Джоэл и поразился, что Ли теперь защищает Джолин, оправдывает ее и тем размыкает цепи сомнений.

– Я верю, что ты веришь мне. Только на этой вере и живу. Ну… Может, хватит самоуничижения? Что будешь делать дальше? – спросил Ли, уже радушно улыбаясь.

– Пока не знаю. Не знаю… хватит ли мне сил. Сил на то, чтобы вытащить Джолин из той тьмы, в которой она живет. Физических, наверное, хватит. А вот силы воли… – с сомнением протянул Джоэл.

– Всего хватит! Мы распутаем этот клубок, уже скоро. Джолин не будет мучиться. Что бы ты ни решил, я всегда на твоей стороне. Помни, Джо! Всегда! – с жаром пообещал Ли, преданно заглядывая в глаза.

Джоэл встал и крепко обнял Ли, демонстративно отрывая от пола в порыве нарочитого дурачества и удальства. Внезапно Джоэл ощутил отчетливое желание укусить друга, подобно увлеченному игрой псу, впиться в руку или ногу из животной бурной благодарности. Исключительно странное желание породило череду новых вопросов.

«Пес Цитадели, что с тобой? Неужели действительно стал псом?» – спросил себя Джоэл. На мгновение он снова испугался, снова вернулся к мыслям о том, что его превратили в какое-то существо, накачали тем же снадобьем, что дало преступнице Грете шанс выйти за стену. А если… Если что? Слишком много загадок, слишком много противоречий.

– Эй! Ты чего? Хочешь показать, что достаточно здоров? – рассмеялся Ли. – Это уже больше похоже на старого Джо, хотя…

– Думаю, если уцелел после драки в таверне, то можно и так считать, – уверенно отозвался Джоэл. Он ощущал, как противный ледяной панцирь рассыпается. Даже если бы против него был целый мир, рядом оставался человек, который всегда понимал и делил любую душевную боль.

Ужасно не хватало этого окрыляющего чувства последние несколько месяцев проклятого лета, сотканного из одних страданий. Чувства определенности и покоя. Мир все еще свивался хаотическими переплетениями заговоров и секретов, но между ними, между двумя напарниками, уже не было никаких тайн. Ли рассказал о себе все, и это успокаивало. Впрочем, Джоэл вспомнил, что так и не поведал о своей давней боли. Возможно, именно теперь настало время.

– О, Джо, да ты совсем зарос, – вскоре между делом заметил Ли, старательно отвлекая от тяжелых дум. – Никак бороду решил отпустить? Вон уже седая пробивается. Тебе не идет! Скоро станешь похож на бродягу Бифа.

– Предлагаешь выбрить меня?

– Опасной бритвой, непременно! – лукаво отозвался Ли, и Джоэл принял их новую игру. И повторился в зеркальном исполнении день их клятвы, день, когда они стали напарниками.

– Только не рисуй срамные картинки, – предостерег Джоэл, когда Ли навел мыльную пену и проверил опасную бритву.

– Обязательно нарисую! Это тебе наказание за непотребное поведение, – с притворной строгостью пообещал друг.

В тот вечер Джоэл больше не думал. И странным образом простил всю ложь Джолин, пока разговаривал с Ли.

Они не боялись обратиться в эту ночь, Ловцы Снов оставались пустыми. Кошмары не посещали мансарду, и постепенно отступала темная душевная боль, глупая и ненужная. А Джолин… Джолин… Мысли о ее мучениях не покидали даже в минуты забытья. Джоэл болтал с Ли о каких-то пустяках и возвращался к изначальным намерениям спасти Джолин из пекарни, ни в чем ее не обвиняя. Боль стала светлой, дающей силы двигаться дальше. Он поклялся спасти Джолин. Теперь они существовали только втроем в его маленьком мире застывшего времени. Мире, где длился один счастливый миг. И ради этого мира стоило продолжать борьбу.

А пока в ночи только Ли умиротворенно дремал на своей новой кровати, расписанной драконами и цветами. Больше они ничего не боялись, никого не осуждали и никому не завидовали. Для Джоэла рушились всякие преграды и условности, раскрывались все секреты. Кроме одного. Его собственного. И, словно прочитав мысли, Ли вдруг начал тихий предрассветный разговор:

– Джо…

– Не спится? Что такое?

– Нет, ничего, это я так… – слегка засомневался Ли. – Джо, ты что-то обещал рассказать мне тогда, еще весной. Про приют и… и про себя. Может, сейчас не время. Просто я хотел бы окончательно понять, что тебя мучает. И сейчас, и все эти годы.

– Мучает…

– Я знаю про Стеллу. Полагаю, ты боишься потерять Джолин, как ее. Если не на дежурстве, то как-то иначе. Может, поэтому вы избегали друг друга.

– Избегали? Она боялась охотников.

– Но я тоже охотник, а с ней так легко говорил, от меня она как будто и не убегала, – удивился Ли. Возможно, Джоэлу тоже следовало прийти к Джолин. Он в очередной раз обругал себя за ненужную гнусную ревность по отношению к пекарю. Его неземная голубка искала защиты и спасения, а вместо этого он пришел в ночи, как вор, а потом убежал в кабак.

– Я должен поговорить с ней, – сдавленно отозвался Джоэл. – Она ведь… спасла меня. А я… неблагодарный.