Башня Мудреца

– И содрогнулись стены каменных скал, и вышли из них воины Тауреса. Они истощали эфир невиданной силы, заставляя врагов падать в ужасе от мощи армии Катрай. И враги были повергнуты в бегство, и более не проходили через это ущелье, – сказал Рашид, словно дожидаясь момента, чтобы произнести эти слова.

– Да, спасибо, Рашид, ты снова напомнил нам, неучам, о своих эмирских корнях, – сказала Самира, ехавшая за ним. – Он у нас из знатного рода. Был, во всяком случае, раньше. И читал много древних манускриптов.

– Вооооот. Говорят, что заклинания способны использовать не только эфир своего континента, но и другие. Создавать чудеса, которые невозможно описать словами. Контролировать силы природы. А может быть, даже обмануть смерть…

– Фарук способен воскресить человека? Как? – спросил Курт, не в силах сдержать своего любопытства.

– Эфир и есть сама жизнь. Когда умирает человек, мы можем наблюдать, как от него исходит эфир. Он тянется в землю тонкими нитями, будто корни дерева. По нашим поверьям, в центре нашего мира есть потусторонний мир, куда отходят после смерти души наших людей, вместе с эфиром. И если кто-то сможет вытянуть эфир из этого мира, то сможет воскресить человека к жизни, – Фарук посмотрел на Курта, улыбнулся и продолжил. – Но это лишь надежды; никто не знает, возможно ли это. Для каждого человека, повторюсь, техника своя, которая зависит от силы его единения с эфиром. Чем выше родословная человека, тем сильнее его связь с эфиром и способности использовать его в технике.

– Но есть и исключения, – снова ворвался в разговор Рашид. – Высшие родословные чины, по поверьям, ведут свой путь от первых учеников «Мудреца», первого человека в этом мире. Они передали силу и связь своим детям, а те – другим детям, и так дальше. По сути, самыми сильными в государстве являются главы стран; они обладают очень мощной связью с эфиром. Император, Эмир, Король, Царь и тому подобные титулы. Затем уже идут другие титулы: Визирь, Атабей, Баклербек, Барон – их можно пересчитывать вечно. Фактически, они являются аристократами на своем континенте. Хоть названия разные, смысл остается один и тот же. За ними идут средняя прослойка народа, а самыми слабыми в связи с эфиром являются простолюдины.

– У нас связь с эфиром намного важнее, чем тысячи золотых монет. Если у тебя слабая связь с эфиром, ты ничего не достигнешь. А если ты еще и родился в семье высших чинов, то это клеймо хуже смерти. Лучше родиться с малой связью в качестве простолюдина, чем в семье аристократа, – вклинилась в разговор Зейнаб, бросая взгляд на Рашида.

– Да, да, да. Не забывайте каждый раз мне это напоминать при удобном случае, – сказал Рашид, улыбаясь. – Смысл в том, что семьи аристократов избавляются от подобных детей, поскольку их дети также будут со слабым эфиром. А это в свою очередь приведет к вырождению рода. Порой детей убивают, топят, вывозят и бросают в пустыне.

– Это ужасно! И вы говорите об этом с таким спокойствием?! – наконец вскрикнула Фрида.

– На самом деле это весьма гуманно с их стороны, – ответил Рашид. – Со мной поступили куда хуже. Меня выкинули на улицу, заставляя каждый день бороться за жизнь. Питаться помоями и подачками от других. Но мне повезло, меня подобрал Фарук и воспитал как сына. Я буду вечно ему благодарен и не забуду этого никогда. Но в глазах остальных людей я буду источником угрозы ослабевания следующего поколения. Так что даже простолюдины могут просто отвергнуть меня. Разве что если я предложу им огромные деньги, и семья невесты будет в отчаянии. Но даже в бедности никто не пожелает своим детям и внукам такой приемственности.

– Дааааа, приемственность по эфиру очень важна, независимо от континента. Но при этом эфир не допускает связи между разными континентами, – заметил Рашид.

– А что, эфир должен связать двух людей, чтобы появился ребенок? – вдруг произнесла Фрида, заставив на секунду замолчать всех участников беседы. Видимо, они забыли, что едут вместе с детьми, и решили рассказать дальнейшие детали через пару лет.

– Ха-ха-ха! Давай отложим этот разговор до того момента, как вы подрастете, – весело засмеялся Фарук.

Следующие пару часов они ехали в полной тишине. Даже Фрида с ее неусидчивостью перестала елозить в седле и не выпала из него, что вызвало одобрительные взгляды от Самиры. Наконец, на горизонте появились высокие деревья, тянувшиеся по каменистой породе на обширное расстояние и имевшие внешнюю схожесть с драконьими деревьями. Их ствол был массивным, а отходившие вверх ветви напоминали корни, поверхностно простирающиеся по земле, сверху они были покрыты зелеными листьями. Верхушка дерева напоминала форму зонта, создавая отличную тень даже в полуденный зной.

Отряд решил остановиться под ними, аккуратно привязав скорпионов под разными деревьями, а сами расположились по соседству. Воины принялись подготавливаться к предстоящей охоте. Фрида, не привыкшая к такой долгой езде верхом, уж тем более на огромном скорпионе, сразу уляглась на песок и в ту же секунду заснула. Курт внимательно рассматривал, чем занимаются охотники. Каждый занимался своим делом: Джахар доставал мясо из мешка, а Зейнаб, взяв в руки серп, направилась к склону холма, где цвели странного цвета растения.

– Мы не можем рисковать и атаковать в лоб гнездо скорпионов, – начал рассказывать Рашид, наматывая веревку на руку. – Мы можем ранить скорпионшу и потерять её приплод. Поэтому Зейнаб сорвет сонные цветки, сделает зелье, мы пропитаем им мясо огнегривого толата, а затем подкинем рядом с гнездом. Раненый скорпион учует запах мяса и принесет его в гнездо. Съест сам и накормит всех, кто там есть. Через час они заснут, и мы без труда сделаем то, зачем пришли.

– Вы делали это уже много раз? – спросил Курт, продолжая смотреть на Зейнаб.

– Да. Это в большей степени наш промысел, наш способ жизни и заработка. Первоначально мы хотели сделать так еще в самом начале, но ваше появление внесло некоторые корректировки в план. Ты, видимо, тоже устал с дороги, как и твоя сестра. У вас есть еще около часа, так что я советую тебе вздремнуть. Мы вас разбудим, не переживай.

Курт действительно чувствовал себя очень уставшим, поэтому противиться словам Рашида не стал. Он кивнул и присел рядом с сестрой, облокотившись спиной к дереву. Прохлада от его ствола и корней была очень приятной, а тихий теплый ветер укутывал, словно одеяло. Он даже не заметил, как провалился в сон.

Где вы? Вы слышите? Где вы?! Вас тут нет. Вы исчезли! Почему никого из вас здесь нет? Тянись. Тянись. Тянись ко мне! Укажи свое место дитя. Ты не один. Где вы? Почему вас никого здесь нет? Не идите туда! Нет! Слушайте мой голос и идите ко мне! Я вас найду, главное не идите в туда!

Курт с Фридой очнулись одновременно и даже слегка вскрикнули. Сердце вырывалось из груди, а обильный пот невозможно было остановить. Оба дышали, не в силах надышаться. На их крик тут же прибежал Фарук. Он прислонил руки к груди ребят и закрыл глаза. Что-то пробормотав про себя, он направил слабые, едва различимые нити эфира к ним.

Эфир разливался по всему телу детей мягкостью, нежностью и умиротворением. Они стали успокаиваться, и их состояние нормализовалось. Фарук открыл глаза и молча посмотрел на них.

– Мне приснился кошмар, – сказал Курт.

– Мне тоже, – подтвердила его сестра.

– Я был словно в тумане. В лесу, там был туман. Все серое и непонятное. И меня тянуло в глубь этого леса.

– И там был голос… Он меня звал, спрашивал что-то и предупреждал… но я не помню о чем, – Фрида посмотрела на брата и расплакалась. – Курт, мне было одиноко и страшно.

– Вам снился одинаковый сон! Тем, кто выходит впервые в пустыню, порой снятся странные одинаковые сны. Тут очень сильная концентрация эфира, и она может принести ведения. А в вашем случае, поскольку вы никогда не чувствовали эфир и не знаете, как его направлять на техники, вы подвержены ему гораздо сильнее, чем обычные люди.

Фарук пытался их утешить и успокоить, но взгляд остальной группы казался совершенно другим. Они были удивлены и, в некоторой степени, насторожены. Предводитель увидел тревогу своих подопечных, похлопал детей по головам и подошел к охотникам.

– Мы разберемся с этим потом! Сперва задание, затем остальное.

– Но Фарук, они должны знать… – сказала Зейнаб, но он её перебил.

– Они и мы в безопасности. Я все сделаю и расскажу, когда вернемся в оазис. А сейчас нам пора идти за добычей.

Через пятнадцать минут все уже было готово. Джахар с Зейнаб пошли впереди группы, чтобы заранее разложить мясо. Остальные начали отвязывать скорпионов. Решили взять только троих – тех, на которых в качестве груза были деревянные клетки. Остальных оставили под деревьями.

– А их никто не украдет, пока мы будем далеко? Или вдруг зверье нападет? – спросил Курт.

– В эту зону пустыни никто не заходит, а если такие и появятся, то уж точно не попытаются забрать чужого скорпиона. Это будет чревато для них лишением жизни. Максимум, что могут взять, – это что-то из припасов, но не более. Что касается пустынных существ, то в ближайшие 200 километров пустынные скорпионы являются самыми главными хищниками. Своих уж точно есть не будут!

Первая двойка, которая должна была раскидать приманку, уже довольно далеко отошла от основной группы. К тому моменту, как охотники прибудут к логову, скорпионы должны уже спать. Поэтому они двигались медленно и вели своих ездовых существ за собой, а не верхом на них. Здесь рельеф немного отличался от прежнего: не было большого количества песка, чаще встречались каменистые грунты и небольшие горы, на которые взобраться было бы еще той задачей.

Небольшие коньены создавали у детей эффект опасности. Все в этом месте, да и в новом для них мире, казалось, таило угрозу. Они то и дело озирались и нервно дергались на различные звуки. Но движущийся непоколебимо отряд, хоть и на небольшое время, все же успокаивал их.

Через два часа, когда солнце уже завалилось довольно далеко за полдень и начало свой недолгий путь спуска за горизонт, группа все же добралась до нужного места. Место для гнезда было, на удивление, удачным. Высокая гора с ее острыми зубьями и пространством между ними являлась идеальным укрытием. Она защищала от солнца в зной и не давала возможности другим хищникам застань скорпионов врасплох. На другой стороне скалы отряд увидел Джахара и Зейнаб, которые махали им руками в знак успешного выполнения своей задачи. Приблизившись ползком к краю выступа, группа рассмотрела гнездо. Все было так, как и планировалось: раненый скорпион и самка были обездвижены и очень глубоко спали.

– Что ж, теперь нам стоит поторопиться и сделать все как следует, – сказал один из охотников. После этих слов они тут же начали спускаться по ближайшему склону в сторону гнезда. Их спуск прерывал только голос Курта.

– Скажите, неужели Джахар мог так быстро сбегать сюда и назад, когда мы были еще у разрушенного города? Расстояние, как бы ни было, немалое.

– Да, кажется, это невероятно, но его техника усиливать себя весьма уникальна. Жаль, что он не может использовать ее часто. Она забирает много эфирной силы, и в следующие 4-5 месяцев он не сможет повторно ее применить. Эфир не бесконечный колодец, из которого можно черпать воду. Порой даже бездонные источники могут иссякнуть, если их использовать бездумно. И это главное, что нужно знать!

Разговор закончился как раз в тот момент, когда они подошли к скорпионам. Один из них действительно был раненым, которого они встретили у разрушенного города. Свежие раны все еще не зажили и, похоже, уже никогда не заживут. Зейнаб, подойдя поближе без команды, начала призывать нити эфира и с огромной силой вонзила свое запасное копье ему между глаз. Треск от пробитой хитиновой брони раздался по гнезду оглушительным звоном.

Скорпионша продолжала лежать, словно не было звонкого эха от погибшего соплеменника. Она отличалась от своих сородичей размером: больше и выше в два раза, чем и так огромные скорпионы, она казалась титаном среди своего вида. Огромное брюхо слегка просвечивалось, а в нем время от времени двигались небольшие скорпионы.

Охотники знали свое дело досконально и действовали слаженно. Без слов они подошли к паучихе, накинули веревки на клешни, связали ей конечности и подтянули острое жало ближе к голове. В этот момент Фарук взял путы в руки и начал направлять в них эфир.

– Нельзя убивать ее, прежде чем мы достанем детенышей, иначе они либо не выживут, либо станут непригодными для обучения. Но и рубить конечности тоже нельзя. Если так сделать, они могут стать весьма агрессивными и трудно поддающимися тренировке.

– Хотя на южных землях, в провинции Захал, это весьма активно практикуют, – вмешалась Самира. – Там расположена самая сильная армия Катрая, как раз на таких скорпионах. В армию берут детей с 14 лет, и они начинают обучать именно обезумевших от такой ловли скорпионов.

– Очень жестокий обычай, – сказала Зейнаб. – Больше половины детей умирают за первые два года, а их скорпионов передают следующим. В итоге выживают только 3 из 10 детей.

– Зато один такой воин может сравниться в бою с десятком других, – продолжила Самира с улыбкой, затягивая потуже путы, которые уже наполнились эфиром Фарука.

«Сейчас такие, как я, борются за жизнь с смертоносными скорпионами и умирают», – подумал Курт, нервно сглотнув. Рашид к этому моменту уже начал подносить три десятка клеток к самой самке, а Самира доставала саблю и готовилась вскрыть брюхо. Фарук обернулся к Фриде и Курту и сказал:

– Мы надеемся, что сила сон цветка будет достаточна, и она не проснется. Но если что-то пойдет не так, просто отойдите подальше и наблюдайте.

Все проходило хорошо. Сначала Самира аккуратно, словно хирург, разрезала участок брюха скорпионши – не больше и не меньше необходимого, будто и не собирались они ее убивать. Затем по одному начали вытягивать оттуда маленьких скорпионов. Детеныши были весьма странными: размером с среднюю собаку и все до одного белоснежного цвета. Извлечение проводилось чрезвычайно аккуратно, поскольку хитиновые покрытия малышей еще не окостенели и могли легко быть пробиты даже неосторожным движением. Джахар перехватывал малышей, надрезал им кончик острого жала, помещал в клетку и передавал Рашиду, который в свою очередь относил их на грузового скорпиона.

– Мы делаем это сразу, чтобы предотвратить угрозу для наездника в будущем. Малые скорпионы, осознавая свою уязвимость, по инстинкту становятся зависимыми от более сильного спутника, которым и выступают их наездники. Это, можно сказать, улучшает процесс адаптации. Исключением являются вот эти пять малышей, – Фарук указал на пять клеток, которые отличались от остальных. Они были более закрытыми, прорези между палками были весьма узкими, словно лишь для того, чтобы через них проходил воздух. – Мы не уберем жало, а прикроем их специальным колпаком. Они в дальнейшем будут проданы на службу местному падишаху. Это было наше личное поручение. За них нам заплатят хорошую сумму, на которую мы сможем прокормить весь оазис на ближайшие два года.

Охотники продолжали извлекать скорпионов, и уже накопилось более двадцати закрытых клеток, включая тех, у кого не отрезали жало. Самка лежала неподвижно, и казалось, что все идет согласно плану. Но Курту и Фриде одновременно стало не по себе. Они начали оглядываться по сторонам, и брат тихо спросил сестру:

– Ты тоже это слышишь?

– Да, – тихо проговорила она, судорожно кивая головой.

– Курт, что вы слышите? – резко обернулся Фарук и громко в приказном порядке спросил.

Курт замешкался с ответом. На них и так смотрели, как на прокаженных, а теперь еще и эти звуки, которые не слышат другие. Ему было страшно отвечать.

– Чего ты ждешь? Отвечай немедленно! – в голосе Фарука звучало требование.

– Мне кажется, я слышу шелест… нет, не шелест… вой… словно он приближается сюда.

– Я тоже это слышу, – вмешалась в разговор сестра и тут же добавила. – Мы слышали этот звук еще в деревне, перед тем как появились эти создания.

Глаза Фарука резко увеличились в размерах, услышав эти слова. Он явно понял, что происходит, и, словно для него этого было достаточно, решил, что проверять ничего не нужно. Нужно действовать, чтобы спасти жизнь своих людей.

– Все быстро бросаем! Хватайте, что можете, и уходим! У нас нет времени закончить, – закричал он, откидывая веревку в сторону.

– Что случилось? – вдруг спросила Самира, оглядываясь на бегущего к ней Фарука.

– Дети услышали новых скорпионов, которые приближаются сюда.

Весь отряд всполошился не на шутку. Они бросили все свои дела, схватили то, что было под руками, и рванули в сторону наездных скорпионов. Мелкие скорпионы лишь наполовину были извлечены из самки, и возле нее оставались еще клетки. Но, видимо, угроза, которая надвигалась на них, была настолько серьезной, что не стоило пытаться забрать весь навар. Весь отряд менее чем за минуту собрал вещи и вскочил на скорпионов, попутно затянув детей за шиворот. После этого, словно в многовековом сновидении, они рванули от гнезда.

– Откуда раздавался звук? Вспомните! – кричал Фарук. Курт пытался понять, где он стоял и откуда шел вой.

– Мне кажется, со стороны разрушенного города, – произнес Курт.

– Рашид, уходим на юг на два километра, затем возвращаемся к первой стоянке. Видимо, нам придется несладко в следующие пару дней. Они погонятся за нами. Нужно перейти первую дюну, чтобы они от нас отстали.

Спрашивать, что происходит, Курт не стал. Он понял по обеспокоенному выражению лица Фарука, что времени на это сейчас нет. А позже, когда им удастся добраться до первой стоянки, забрать оставшихся скорпионов и перейти дюну, он расскажет ему о своих мыслях. В том месте, где они нашли самку, было нечто странное. В взрослом помете было всего четыре взрослых особи, хотя должно быть не менее десяти-пятнадцати. И те самые оставшиеся скорпионы, видимо, отделились для охоты и возвращались к себе домой. Даже имея силу эфира, охотники ни за что бы не справились с таким количеством, особенно в ситуации, когда даже ландшафт не дает им в полной мере показать свои силы. Трофеи они получили не такие, как рассчитывали. Но выбора не было, пришлось довольствоваться тем, что у них есть.

День тянулся к закату, последние лучи заходящего солнца окрасили небо в красный свет, а на небе начали загораться первые звезды. Звездное небо было аналогично тому, что дети видели дома. Вот Большая Медведица, которая в форме большого ковша всегда становилась первым созвездием, которое видели в небе. Вот ее малая дочь и Полярная звезда, которая была маяком для путешественников не только дома, но, видимо, и здесь.

– Мы не сможем вернуться в то место, где вас нашли, во всяком случае сейчас, – с грустью сказал Фарук. – Но обещаю, через три месяца, когда мы снова выйдем на охоту, мы придем именно туда. А тем временем я предлагаю вам остаться с нами в нашем оазисе. Выбирать, конечно, вам самим, но вряд ли вы хотите заблудиться в пустыне.

Курт понимал, что лучшего предложения им никто не даст: альтернатива – это умереть от жажды в пустыне. Поэтому он одобрительно кивнул и продолжил наблюдать за уходящим за горизонтом солнцем.

Глава 4

31 день месяца ярких цветов 2045 года, континент Эльдора, река Алорин

– Сегодня последний день месяца «ярких цветов»? Весьма любопытное название для месяца, учитель Хе. У нас он называется май.

Гарик лежал на носу лодки, животом вниз, и то и дело проводил рукой по воде реки, пытаясь всмотреться в её кристальные воды и разглядеть в них разных рыб. Прошла уже неделя с их прибытия в этот мир, и с каждым днем они узнавали его всё лучше. Но любопытство ребят каждый раз обрывал сам Куан Хе, ссылаясь на то, что знания, как поток воды, должны вливаться в голову мелким ручейком, чтобы впитываться в землю и давать ростки, а не подобно цунами, сметающему всё на своём пути.

– Наши названия месяцев связаны с событиями, которые происходят здесь циклично, из года в год, из века в век. Первый месяц года – весеннее пробуждение, когда мир просыпается от зимы. Второй – растущей луны, которая долго освещает наши земли ночью. Третий – ярких цветов, ибо практически все растения мира цветут в эту пору. Четвёртый – серебристых облаков, они прекрасны, и скоро вы их увидите, они приносят тёплые летние дожди. Пятый – месяц ягодных полей. Расшифровывать смысл этого месяца не стоит, сами додумаете…

– Ага, думаю, в этот месяц помидоры спеют, – улыбчиво сказал Гарик, продолжая барахтаться в воде.

Даже невозмутимый Куан Хе, сидящий посередине лодки, не удержался и проронил что-то вроде ухмылки, надеясь, что его не заметят. Однако это заметил Фил и, невольно, заулыбался. Он находился позади и отталкивался от дна реки с помощью шеста. Сейчас была его очередь поднимать лодку вверх по течению.

Все они дружно направлялись назад в деревню их нового учителя, именуемую Ливантин. Спуск по реке к озеру проходил очень быстро – всего три дня, а вот возвращение требовало не только больших усилий, но и времени, так как приходилось подниматься против течения.

– Шестой месяц – чарующих морей. В этот период море приобретает «чарующий» вид из-за миграции некоторых видов рыб, которые заставляют воду светиться в темное время суток. Седьмой месяц – холодных туманов, он ознаменовывает начало осени. Многие земли постоянно накрывает туман. Было на моем веку так, что целую неделю не было видно не далее пары метров. Восьмой месяц – северного сияния. Девятый месяц – осеннего опадения, когда на многих землях опадают листья с деревьев. Это последний месяц осени, за ним приходит зима. Десятый – месяц таинственных звезд. Самый волнительный и захватывающий период, как по мне. В небе появляются звезды, которые ранее не были видны нашему взору, а исчезают они также внезапно, как и появляются. Одиннадцатый месяц – белых метелей, который особенно восхитителен в северных широтах нашего континента и в районе горного хребта. И последний месяц – месяц ледяных бурь. Он может затронуть и наши тропические зоны и представляет собой дождь из ледяных сосулек.

– Жуть! За исключением нескольких месяцев, все так красиво и прекрасно, а затем наступает ледяная буря. Вы так расставили эти месяцы, словно после переживания ледяной бури начинается новая жизнь.

– Да, Гарик-лан, ты совершенно прав. Первый месяц нового года и означает, что мы начинаем новую жизнь.

– Извините, учитель Куан Хе, могу ли я вас кое о чем попросить? – нерешительно обратился к наставнику Фил. Тот развернулся и посмотрел на него с удивлением. – Не могли бы вы не добавлять разные окончания после наших имен? Нам это совершенно непонятно и ставит в ступор.

– Хм. Ну, это можно сделать несколько иначе, – ответил Куан Хе.

– И как же? – на этот раз развернулся Гарик, заложив руки за голову и внимательно глядя на наставника.

– Все так же, как мы с вами практиковали последнюю неделю. Через понимание сути слова и взаимодействие с эфиром. Вам достаточно начать внутри себя отклонять это слово. И вы сами перестанете его слышать. Не акцентируйте на нем внимание, и вскоре незаметите, как оно исчезнет.

– Звучит весьма обнадеживающе. И все же хотелось бы узнать, когда мы сможем делать те классные трюки с эфиром, которые вы нам показали пару дней назад, – поинтересовался Гарик, при этом двигая руками, словно знает карате. Удар по воздуху, второй удар, третий удар пришелся на доску лодки с характерным звуком «хрясь», и Гарик схватился за ребро руки. – Ай, блин, чертова лодка!

– Ха-ха-ха! Научу тогда, когда в противостоянии с воздухом ты перестанешь получать травмы, милый ученик, – сказал Куан Хе, смеясь. Это был искренний смех, который ребята ни разу не наблюдали за неделю.

Фил слегка улыбнулся и пожал плечами, столкнувшись с взглядом друга. Тот вопросительно смотрел на него, после чего сделал обидчивое лицо и снова развернулся на носу лодки, чтобы охладить болевшую руку в прохладной воде.

Для Гарика все это казалось чудесным попаданием в другой мир, словно игра и причудливое приключение. Он искренне радовался новым существам и растениям, его увлечение порой граничило с безрассудством. Он хватал руками растения на привале, которые даже своим видом говорили, что их не стоит трогать, из-за чего постоянно получал по голове от учителя Куан Хе. Тем не менее, Гарик всегда искал положительные моменты для счастья, где бы он ни был.

Фил, в свою очередь, был на удивление спокоен. В этом, в большей степени, играло роль воспитание в семье военных. Но было еще что-то. Он замечал, что учитель пока не рассказал им всего об этом мире и тщательно скрывает важную информацию. Пару раз он пытался узнать её, но Куан Хе постоянно менял тему, обещая рассказать все, когда придет время.

Уже вечерело, и Куан Хе скомандовал заночевать на одном из причалов. За годы путешествия по реке они сделали немало таких остановок. Небольшой забор и четкий кол защищали это пристанище от диких и агрессивных зверей леса, а шалаш служил укрытием от осадков, которые то и дело с пугающей периодичностью проходили. Даже яркое дневное солнце не гарантировало отсутствие проливного дождя через пару часов.