Башня Мудреца

– Фил, не знаю, как ты, а я и правда очень голоден. Не понимаю, почему, но мне кажется, что я не ел целую неделю… – сказал Гарик, сведя брови вместе и схватившись за живот. Фил, обернувшись на друга, нехотя кивнул ему. На самом деле он понимал чувства Гарика, ибо тоже хотел есть безумно, а может, даже похлеще, чем сам Гарик.

– Ну вот и славно, милые люди. Но раз нас трое, то и обязанности давайте разделим. Хе-хе-хе. Ты, любимец искр, займись костром, – старик указал пальцем на Гарика. – А ты, помощник нуждающихся, помоги мне с рыбой для ужина, – в этот раз старик указал на Фила. В этот момент легкая речь старика на мгновение исчезла; в его голосе слышалась власть и сила, словно он приказал всему живому подчиниться его воле. Но в ту же секунду он снова улыбнулся и продолжил идти к лодке. – Сегодня наша трапеза будет сытой, милые люди. Улов был великолепный. Хе-хе-хе.

Сопротивляться ребята не стали, уж больно они были голодны, да и ответы им нужны, на которые старик не отвечал. Гарику не составило труда собрать немного сухих веток поодаль от их места пребывания, а большие поленья уже лежали рядом. Пока он ломал хворост и складывал его в основании костра, Фил и рыбак уже выгрузили рыбу. Старик вытащил нож из ремня и отдал его Филу, демонстративно указывая на то, чтобы тот почистил и выпотрошил рыбу. Городские парни, живущие по принципу «закажи, и тебе привезут готовую еду», не сильно понимали, как нужно вести себя с рыбой, что привело к очередным приступам смеха у рыбака.

Спустя пятнадцать минут мучения несколько рыбешек всё же были почищены и нанизаны на тонкие палки. Рыбак повернулся в сторону Гарика и, озадаченно посмотрев на собранный хворост, сказал:

– Его нужно зажечь, милый человек, дабы мы могли пожарить дар озера.

– Простите, у меня нет с собой зажигалки или спичек. Можете одолжить? – ответил Гарик и протянул руку. Но старик не двинулся с места, а удивлённо посмотрел на парня.

– Какие странные слова: «спички», «зажигалка». Хе-хе-хе. Впервые такие слышу. Используй эфир.

«Снова это слово. Эфир», – подумал Гарик, уставившись сперва на рыбака, а затем на Фила. Старик поднялся на ноги и подошёл к шалашу. Сбоку от него он достал небольшую сумку, на вид сделанную из травы или лиан, но, как показалось, она была весьма крепкой. Открыв верхнюю крышку, он достал оттуда что-то, напоминающее овощи и лепешку хлеба.

– Простите, любезный, – обратился к нему Фил. – Мы не понимаем. Какой эфир? Вы про тех светлячков? Нам надо их поймать?

– Что? Разумеется, нет. Хе-хе-хе. Используйте свой эфир, чтобы зажечь костер.

– Мы не совсем с этих мест и не понимаем, что такое этот ваш эфир, – сказал Гарик это слегка натянуто и осторожно, боясь, что старик снова разозлится.

Рыбака это вовсе не злило, но выражение его лица немного изменилось. Раньше он смотрел добродушно, а сейчас на долю секунды показалось, что он насторожился. И та мягкая атмосфера, которая была всего пару минут назад, повисла в виде тяжёлого груза. Старик осмотрел парней с недоверием, затем встал и подошёл к костру. Сел напротив Гарика и пристально смотрел на него несколько секунд.

Гарику казалось, что его сверлят взглядом, просвечивают рентгеновскими лучами с ног до головы. «Если бы меня пытали где-то в застенках какой-то разведки вражеской страны, и там так же сидел дознаватель, то мне хватило бы его взгляда, чтобы выдать всё, что знаю», – подумал Гарик. Наконец рыбак сжал руку в кулак, выставил мизинец вперёд и аккуратно ткнул им в правое плечо озадаченного парня. Резкое тепло прокатилось от места прикосновения по всему телу, словно в этот момент по всем до единого нервам ударили током, но при этом не вызывая боли.

– Хмммммм. Эфир есть… но он спит, милые люди. Странные люди. Я такого никогда не видел. Вы же не знаете эфир? – продолжая пристально всматриваться то в Гарика, то в Фила, сказал рыбак. Его и так суженые глаза превратились в две тонкие, как спички, полоски, оставляя еле-еле открытыми зрачки. Помотав головами, ребята дали понять, что ничего не понимают. – Любопытно. Хе-хе-хе. Любопытно. Вот что такое эфир.

Старик вытянул руку вперёд, всё так же держа её в кулаке, однако уже выставил в сторону костра указательный палец. Он совершил несколько движений им в воздухе, словно в специальной последовательности, и в моменте от его предплечья к узатальному пальцу устремились невидимые доселе нити зелёного цвета, которые состояли, словно, из огромного числа мелких капель тумана. Эти нити сосредоточились на кончике пальца, и спустя несколько секунд из небольшого размера с кулак старика возник огненный шар, который в один момент, после движения пальцем старика, полетел с молниеносной скоростью в костёр. Хлопок, искры, треск сухих веток, и костёр вспухнул так, будто в него предварительно залили горючую смесь.

Ребята от увиденного и удивления перевернулись на бок и отползли на несколько метров. «Что это? Иллюзия? Обман? Мы попали в какое-то реалити-шоу?» – такие мысли начали блуждать в головах ребят. А старик, удивлённо посмотрев на них и снова засмеявшись, взял нанизанную рыбу и расположил её у костра.

Фил подполз к Гарику, не отводя взгляда от рыбака, и начал шептать ему на ухо:

– Ты ведь это тоже видел? Я ведь не сошёл с ума?

– Это что, местный Копперфильд?

– Гриш, я не знаю. С каждой минутой вопросов становится больше, чем ответов. Надо его расспросить.

С этими словами ребята подсели снова поближе к костру, где старик уже разложил три порции хлеба и овощей, наблюдая за рыбой и напевая странную песню.

– Скажите, где мы находимся и как мы тут оказались? – спросил Гарик, глядя на старика с надеждой.

– Хе-хе-хе, милые люди. Ясное дело, вы находитесь у Зеркального озера. Я привёз вас сюда. Вам очень повезло. Я нашёл вас ещё ночью, когда спускался по реке. Обычно я это делаю днём, но мне приснился сон, и я должен был поплыть ночью. Видимо, чтобы найти вас. Хе-хе-хе. Спускаясь по реке, я увидел вас, лежащих у берега на поляне цветков ясноток. Они светили так ярко, как никогда. Вы заснули крепким сном в неудачном месте. Там часто ходят драконие мангусты. Ой, не поздоровилось бы вам, если бы я проплыл мимо. Я пытался вас пробудить, но вы спали так крепко, словно наелись корня сна. Хе-хе-хе. Поэтому я решил затянуть вас в лодку и привезти сюда, подальше от опасных мест.

А ты с белыми волосами… Хе-хе-хе… Весьма тяжёлый. Заставил старика приложить немало усилий. С виду хлипкий, а на самом деле… – На этом старик остановил свою речь, всматриваясь в Фила с странной улыбкой, словно знал то, чего не знал о себе и сам Фил. Нечто, что при неправильном восприятии может заставить человека сойти с ума. – Но это потом, милые люди. А сейчас присаживайтесь и трапезничайте. Все разговоры потом. Ибо слова мешают насладиться едой.

Ребята поняли, что ничего больше от старика не вытащить, пока они не поедят. Их животы также были на стороне рыбака и своим урчанием всячески символизировали, что нужно перекусить. Кивнув друг другу, они сели рядом у костра и начали трапезу.

Через 20 минут ребята закончили завтракать и, потушив костер, пристально смотрели на рыбака, который складывал остатки пищи в ящик. Вопросов стало еще больше, и они даже не знали, с чего начать. Переминаясь с ноги на ногу, Фил, посмотрев на Гарика, все же начал:

– Скажите, где мы находимся?

– Я уже отвечал на этот вопрос, разве нет?

– Да, отвечали, но понятней от этого не стало, – вмешался Гарик.

– Где это озеро находится? Где-то на Дальнем Востоке? В России?

– Хм. Какие странные названия. Нет, милые люди, это Эльдора. Один из континентов Филостинии. Вы ведь не с этих земель, верно?

– Очевидно, – ответил Фил, продолжая переступать с ноги на ногу. – Но ведь вы говорите на русском языке, при этом без акцента, значит, мы в России или прямо рядом с её границами. Сомневаюсь, что вы профессор иностранного языка из университета.

– Какое заблуждение, милый человек, я разговариваю на эльдорском. Хоть до нас и медленно доходят новости, но ни о какой стране с названием Россия в нашем мире я не слыхал.

– Но мы же с Филом говорим на русском языке! Мы понимаем вас, а вы понимаете нас, следовательно, это русский язык.

– Для Филостинии нет понятия языков, милые люди. Эфир позволяет нам понимать друг друга, по выражению наших помыслов и мыслей, – старик с улыбкой продолжал не спеша собирать вещи и укладывать их в сумки.

– Снова этот эфир, – Фил закрыл глаза и, нервно подпрыгивая на носочках, продолжил. – Скажите, как нам вернуться в Москву? Или хотя бы в любую точку поближе к границе с Россией?

– Милые люди, вы никак не поймете. Хе-хе-хе. Ни на одном из трех континентов этого мира нет такой страны, о которой вы говорите.

«Что он сказал? Три континента?» – мысли ребят будто совпали между собой, и они посмотрели друг на друга. Пазлы начинали складываться. Другая природа, странные создания. Всё их нутро последние часы будто подсказывало, что они вовсе не дома, но здравый смысл отказывался верить. Испуганный Гарик повернул голову от Фила в сторону рыбака и спросил:

– Мы что, попали в совершенно другой мир?

– Я не могу сказать, откуда вы пришли, милые люди, – старик оставил свои вещи, впервые выпрямился, стал с идеальной осанкой и повернулся к ним. На его лице не было уже того умиротворяющего любезного выражения. На них смотрел совершенно другой человек. – Вы говорите о вещах, которых тут нет. Вы дивуетесь здешним созданиям. Вы не знаете, что такое эфир, и, что самое странное, вы его не используете, не истощаете, что в свою очередь невозможно. Вы. Точно. Не отсюда.

Эти слова прогремели в ушах, словно гром среди белого дня. На мгновение им даже показалось, что вокруг старика образовалось зеленое свечение. Оно длилось всего долю секунды и было похоже на пар, исходящий от человека на морозе после бани. Ребята отшатнулись, переглянулись друг на друга и замолчали.

Фил погрузился в раздумья. Как же так? Кто нас сюда отправил? Зачем? И что самое главное – как вернуться домой? Но его размышления прервал начавшийся слегка тихий, а затем возрастающий смех Гарика:

– Невероятно! Мы в другом мире! – Гарик кричал это с воодушевлением и невероятной радостью, что у Фила вызвало легкое недоумение. – Статус! Откройся! Характеристики! Меню. Показать статус. Явись! – Гарик продолжал выкрикивать разные команды, демонстративно вытягивая руку вперед. На его возгласы странно смотрели не только Фил и рыбак, но даже голова Хранителя Глубин, высунутая из зарослей, который решил посмотреть, что тут происходит.

– Мы не в исэкае, долбаный ты задрот! Тут такое не прокатит! – рявкнул Фил с такой резкостью, что даже умудрился испугать не только самого Гарика, но и старика с Хранителем Глубин.

– Прости, Фил, попробовать все же стоило, – сказал Гарик, понимая, как это выглядело со стороны, но в глубине души надеялся, что у него получится. Он представлял себе свой собственный гарем из зверолюдок, которые будут благодарны ему за спасение их мира, а теперь Фил одной только фразой разрушил все его мечты. В будущем он поймет, что не всегда стоит мечтать о подобном, ибо мечты могут воплотиться совершенно по-иному. Он, возможно, и станет тем самым героем, о котором думает, но не будет рад тому, что ему придется пройти и чем пожертвовать, чтобы достичь такого звания.

– Так давай успокоимся. Надо подумать здраво. Успокойся, – говорил себе Фил, периодически бьет себя по лицу ладонями. Сердце колотилось как бешеное, казалось, вот-вот вылетит из груди, дышать тоже было нечем. У него были все признаки панической атаки. Он знал их хорошо и знал, как с ними бороться. Вдох, еще один. Ритм сердца успокаивался, и Фил приходил в себя. Он схватил себя за волосы, на секунду взъерошил их и спросил: – Ииииии, что же нам теперь делать?

– Это очевидно, милые люди. Вам нужно учиться, – сказал рыбак, продолжая стоять ровно, словно всю жизнь этим и занимался. На его лице, в отличие от прежнего времени, не было ни единой эмоции, только холодный и расчетливый взгляд.

– Учиться чему? – вклинился в разговор Гарик.

– Всему в нашем мире. Познать Эфир, открыть себя, найти свой путь. Сделать то, ради чего вы сюда прибыли. Вернуть нам мир.

Последние слова рыбака прозвучали как насмешка. Парни не смогли бы и рыбу себе приготовить, если бы не этот человек, а тут слова о спасении мира. Разве можно надеяться, что два городских подростка, у которых нет даже элементарных навыков выживания в дикой природе, спасут целый мир?

– Спасти мир? Извини, дядь, но это точно не про нас. Ты сам видел, мы быстрее сами утонем в этом озере, запутавшись в водорослях, чем спасем какой-то там мир, – сказал поникший Фил.

– На все есть своя череда, милые люди. Свое время. Все начинается с малого. Научитесь ходить, научитесь говорить, научитесь понимать, и тогда вы будете способны на невероятные вещи.

– И у кого же нам всему этому научиться? – спросил Гарик, переглянувшись с Филом.

– Я стану вашим наставником, милые люди. У нас есть одна легенда… хм… а вернее сказать, слова Пророка, которые он передал нам от Мудреца. Они гласят, что когда голубая комета снова вернется на небосвод нашего мира, к нам придут спасители, способные объединить все три континента, откроют путь в башню мудреца и пробудят его от давнего сна. И будь я съеден Хранителем Глубин, если это не вы.

Привлекательность его речи была настолько велика, что ребята даже в первый момент не заметили, как вокруг них собрались все ранее виденные ими создания леса. Искры эфира мирно сидели на ветках и листьях, позади у причала собралось семейство Хранителя Глубин, а чудные птицы разных видов словно в унисон издавали причудливое клокотание. Ребята пессимистически переглянулись; им вовсе не казалось, будто они «спасители», но отказываться от помощи было нельзя. Они понимали, что попросту не выживут в этом мире без того, кто объяснит им основы выживания.

– Ну, выбирать нам не приходится, да и вы уже нас, насколько мы поняли, спасли, – сказал Гарик, поднимаясь с земли. Он подошел к рыбаку, протянул руку и сказал: – Мы так и не представились друг другу за это время. Я Григорий, Гриша. Но друзья меня называют Гариком, а это, как вы уже поняли, мой друг Филип, он же Фил.

Старик посмотрел на протянутую руку и ответил тем же, после чего назвал свое имя.

– Глубокое море? Странное имя, – сказал Гарик.

– Подожди, он сказал, что его зовут Проникающая Вода, – ответил Фил.

– Вы оба называете совершенно неправильные слова. То, что вы говорите, не является моим именем, – рыбак впервые за несколько минут показал эмоцию удивления, после чего снова повторил свое имя.

– Богом клянусь, он говорит, что его зовут Глубокое Море! – сказал Гарик уже в повышенном тоне и посмотрел на Фила. – Подожди… а что если…

– Что если мы воспринимаем его имя не так, как оно звучит на его языке, а тот «эфир», о котором он говорит, переводит его нам двоим по-своему? – предположил Гарик.

– Фил, ты буквально сорвал мои мысли с языка, – ответил он.

– Вы уже начали учиться, и это хорошо, – сказал рыбак с легкой улыбкой.

– Но все же… как нам узнать ваше имя, чтобы смогли его использовать? – задумались ребята. Рыбак, видимо знавший ответ, не давал им даже намека.

– Может, он его нам напишет или нарисует на земле? – предложил Фил.

– Да, ты прав, но нам при этом нужно будет смотреть на него не для понимания смысла, а просто чтобы прочитать слово, – согласился Гарик.

– Точно! Так же, как в том слове на немецком… как же оно там звучит? – задумался Фил.

– Игельшнойцхен! – воскликнул Гарик. – Точно, звучит как противотанковое орудие, а его смысл и дословный перевод – «мордочка ежа».

Фил посмотрел на старика, который одобрительно кивнул, достал свой нож и начал шкрябать им по земле, рисуя два слова. «Куан Хе» – вместе прочитали ребята.

– Куан Хе, помогите нам, пожалуйста! – проговорили они эти слова хором, хотя и не соглашались сделать это так синхронно.

– Именно для этого я тут и стою. А теперь помогите мне собрать наши вещи в лодку. Нам предстоит долгий, богатый на трудности путь.

Глава 3

27 день месяца ярких цветов 2045 года, континент Катрай, регион Нараш

Свистящий, горячий, режущий от песчинок ветер резал каждую незащищенную часть кожи, до которой мог достать. Даже здесь, в глубине одной из пещер, где спрятались Курт и Фрида, он напоминал о себе каждую минуту.

Брат и сестра находились здесь уже два дня с момента своего пробуждения и не знали, что им делать. В первый день они решили осмотреться, чтобы понять, как очутились в столь незнакомом месте. Выйдя из пещеры, они столкнулись с необъяснимым для их детского ума явлением – они не в Германии, а в пустынном регионе. Никто из них в столь юном возрасте не увлекался историей или географией, но имея небольшое представление о подобных местах, решили осмотреться, чтобы понять, где они приблизительно находятся.

Осмотреться им так и не удалось. Через 15 минут после выхода из пещеры, что с трудом хватило лишь для того, чтобы спуститься к основанию горы, на них обрушилась песчаная буря. Она тут же начала бить по брату и сестре своими острыми, как лезвия, песчинками, заставляя вернуться в укрытие. Прикрывая глаза руками, они на ощупь вернулись в пещеру.

Руки детей зудели от боли и чесались. Песчинки словно тысячи игл прокололи всю кожу рук, и казалось, что они все еще продолжают врезаться глубже. Фрида села поодаль от Курта и тихо плакала, притянув руками свои ноги. Курт понимал сестру. Боль была не сильной, но постоянной и ноющей; у него самого время от времени катились слезы из глаз.

– Курт, я хочу к маме, я хочу домой. Где мы? – Фрида говорила это в захлеб, опустив голову.

Брат не ответил сестре. Он бы и сам хотел знать ответ на этот вопрос. Ему хотелось свернуться клубочком в своей теплой кровати дома, быть защищенным от этих ветров и от скрепящего вкуса песка на зубах. Курт крутил головой в разные стороны, осматривая стены и потолок пещеры.

– Если мы не можем пока выйти наружу, давай сперва осмотримся здесь, – наконец сказал Курт, подойдя к сестре. Он сел к ней на корточки и попытался взять ее за руку, но девочка отдернула их. В тусклом свете Курт не сразу понял, в чем дело; лишь приглядевшись, он увидел, что руки сестры были блестящими от запекшейся крови. Видимо, ее кожа пострадала гораздо сильнее, чем его. Каждое прикосновение, каждое движение отдавалось болью. Курт скривил лицо.

– Прости, я не знал. Надо придумать, чем их обмотать и обработать.

Оглянувшись вокруг пустой пещеры, он стянул с себя мастерку, снял футболку и начал рвать ее на лоскуты. Через несколько минут у него были готовы тряпки, которыми он начал обматывать поврежденные руки сестры.

– Как же ты без футболки? Вдруг тут будет холодно?

– Сейчас главное защитить твои руки. Тем более у меня еще есть мастерка и куртка, – сказал Курт с улыбкой. Благо, вечером у телескопа он оделся потеплее. – Нам нужно пройти вглубь пещеры.

Фрида не хотела никуда идти, но брат настоял. Он аккуратно поднял ее за плечи, и они пошли вглубь пещеры. Пройдя метров тридцать, они столкнулись с проблемой: за очередным поворотом практически не было ничего видно. Кромешная тьма, из-за отсутствия света, отталкивала своей темной натурой. Казалось, она одновременно и отталкивала, и звала ребят внутрь. Курт достал из кармана свой телефон и включил его. «Аккумулятор на 27 процентах, на небольшое время фонарика хватит», – подумал он, поставив устройство на максимальное энергосбережение и включив фонарик. Он осветил стены и дорогу впереди, ничем не отличавшуюся от входа в пещеру.

Еще через около ста метров ребята почувствовали легкую прохладу, перемешанную с влажным воздухом. Продолжая идти, Курт заметил, что по пути их продвижения отдельные камни и земля были разбросаны только по боковым частям пещеры, а в центре, где они шли, словно была протоптана дорожка. Складывалось впечатление, что тут то и дело ходили люди, однако следов их присутствия, кроме этой дороги, не было. За очередным поворотом они обнаружили, что из глубины туннеля исходит небольшое свечение.

– Курт, смотри! Может, там кто-то есть?! Пойдем быстрей! – Фрида оттолкнула брата и побежала вперед, как марафонец.

– Стой! Нам нельзя убегать друг от друга! – Он было начал бежать за ней, но резкая боль в колене отдалась ударом по всему телу. Когда они взбирались во время бури назад в пещеру, его сестра оступилась и упала на него. Он сумел удержаться на ногах только благодаря тому, что присел на колено правой ноги, но удар пришелся на выступивший в неудачном месте камень. Боль была ужасной, но ему пришлось устоять; в противном случае они бы скатились по наклонной возвышенности и оказались в самом центре песчаной бури.

Сестра за считанные секунды скрылась за поворотом, а Курт, вынужденный прихрамывать, бежал через боль за непутевой сестрой. Через несколько метров она уже стояла у входа в грот. Он был овальной формы с ровным полом, в центре которого аккуратно были выложены камни разного размера. Поверхность потолка и стен светилась различным светом – то мягким голубым, то красноватым, а на сам потолок отражались лучи от водной поверхности.

– Курт, смотри, там вода! – Фрида закричала это с такой силой, что эхо ударилось об стены и пронеслось по всей пещере. Её голос сразу же нарушил ровное идилие вдоль стен. Световые явления стали мерцать независимо друг от друга. Только сейчас ребята поняли, что это своего рода мох, который и излучает свет.

– Фрида, говори чуточку потише, – сказал Курт. Они оба замолчали и застыли на несколько секунд. Спустя время свечение снова нормализовалось.

Курт выключил телефон, и вместе с сестрой медленно подошли к воде. В центре грота она выглядела как небольшое озерцо. Влага от испарения и минералы самого камня давали все необходимое для жизни небольших растений в самом гроте, а свет от мельчайшего мха на потолке обеспечивал необходимое освещение для растений, находящихся в низине. Это была небольшая замкнутая экосистема, а идиллию нарушали только возгласы ребят. Вода заполняла почти все пространство, с небольшим ручейком из дальней части грота, а в центре была своего рода дыра, в которую уходили излишки воды. К самому водоему вели небольшие каменные ступени, говорящие о том, что люди здесь когда-то были.

Дети вместе выпили воду, и Курт решил промыть раны себе и сестре. Удивительно, но вода не щипала раны, а словно ласкала и успокаивала ноющие места. Курт решил немного осмотреть помещение. Высокие своды говорили о естественности данного грота, а растения были такими, что он никогда не видел, поэтому прикасаться к ним не очень хотел. Он вспомнил те правила, которые говорили им на уроках в школе: «В случае если вы заблудились или потерялись, никогда не употребляйте в пищу то, что вам не знакомо, ибо это может быть ядовитым растением». Эта мысль пришла ему в голову, когда в животе забурлило.

– Курт, я хочу кушать, – сказала Фрида.

– Да, я знаю, я тоже хочу, – ответил он сестре и полез в карманы своих штанов. На вечернем ужине, как раз перед лицезрением кометы, он тайно схватил несколько шоколадных батончиков и спрятал их у себя. Делал он это с постоянной периодичностью, чтобы поддразнить сестру, которая всегда съедала свою порцию и потом требовала отдать ей свою.

– У нас только четыре батончика. По два каждому. Давай пока съедим по половинке, а позже еще по половине.

Он разломил батончик на две части и дал сестре. Та тут же схватила его и, жадно, практически не пережевывая, съела.

– Я не наелась! Дай мне еще! – от слабой и несчастной сестры, которой она была всего пару минут назад, не осталось и следа. Она нахмурила брови и с требованием смотрела на Курта.

– Нет. Мы сделаем так, как сказал я, – спокойным голосом ответил Курт.

– Дай. Мне. Еще. – Голос сестры звучал громче. Он был настолько грубым и сильным, что свечение внутри комнаты снова начало мерцать, как будто самому мху не нравился её противный голос. – Если ты мне не дашь ещё один батончик, я всё расскажу маме и скажу, что ты меня мучил! Она тебя быстро проучит.

– Если ты съешь всё за один раз, то нам нечего будет есть потом. И мы не знаем, когда нас найдут. А раз ты так хочешь снова на меня жаловаться, то дело твоё. Можешь хоть маме, хоть папе пожаловаться. Дай бог, твоё желание мне насолить приведёт к тому, что они найдут нас быстрее.

С этими словами Курт спрятал оставшиеся батончики в карман. Фрида смотрела на него исподлобья с злыми глазами. Ещё одна капля, ещё одно слово – и она была готова накинуться на брата с кулаками, чтобы забрать еду. «Вот такая вот сестринская любовь», – подумал он, глядя на сестру, но отступать от сказанного не стал. С такими мыслями он прислонился к стене, и веки сами собой стали закрываться. Сестра тоже начала закрывать глаза. Что стало причиной резкой слабости, они не знали: то ли напряжение, то ли усталость, или, может быть, виной всего была вода, выпитая необдуманно. Ребята провалились в сон.