Судьбы. Трилогия

– Что стало причиной воскрешения преданных некогда забвению чувств его сиятельства? – с усилием шевельнулись её искажённые ироничной усмешкой уста.

– О каких чувствах вы говорите? – уже сконфуженный её словами вельможа просил объяснений.

– На обед в день именин моей матушки ваше сиятельство прибыли в сопровождении младшего сына, – напомнила один из сотен сменивших друг друга за год эпизодов девушка. – Мне неловко об этом говорить … но после нашего знакомства с Алексеем Дмитриевичем он долго искал моего расположения, а после ареста papa, – поперхнулся голос горечью заклеймившего её позора, – княжеский интерес к отныне не достойной его особе в одночасье иссяк.

– Я не знал об этом, – не сразу нашёлся со словами обескураженный князь. – Мне понятна гложущая вас обида, – утешал он понурую vis-à-vis, – оправдывать уронившего честь сына я не намерен, – заверил князь недоверчиво поднявшую голову девушку. – Тем более что не о нём шла речь. Я говорил о старшем сыне, – разрешил интригу вельможа, – об Андрее.

– Это не может быть правдой, – выдавили пересохшие губы вдруг изменившейся в лице девушки.

– Ни я, ни превратная судьба не лукавим, дитя моё, – просили верить ему тёплый голос и ласковая улыбка тронутого её замешательством князя, – исполненные надежды на ваше согласие составить счастье моего сына. Вы – лучшее, что могло ознаменовать его жизнь, – поверенное испытаниями, внемлет снова её сердце искусителям-словам. – Не иначе как вера в это подвигла Андрея ревностно хранить в тайне возникшую между вами приязнь.

– Едва ли можно говорить о нашей приязни, – возразила девушка. – Похоже, приватная жизнь сына – тайна для вашего сиятельства, – удручённо заметила она.

– Мадемуазель благоволит открыть её несведущему отцу?

– С вашим старшим сыном я едва знакома, – не сразу откликнулась снова потупившая голову княжна, – удостоенная единственной встречи на бале-маскараде, устроенном в день рождения князя.

Первый бал, сюрприз жребия, вложившего в дрожащую в предвкушении чуда девичью руку заманчивое приглашение:

«Прелестница!

Благоволите подарить счастьем Вашего покорного слугу, своим присутствием украсив бал-маскарад в честь дня его рождения. Льщу себя надеждой лицезреть в моём скромном доме пленяющую взгляды гостью, чьё очарование воистину заслуживает восхищения.

Андрей Шаховской»

В знаковый день в груди шестнадцатилетней княжны, смущённой письмом с золочёным вензелем вдруг шагнувшего в её неопытную жизнь мужчины, соперничали неистовый восторг и застенчивая гордость: щедрая рука благосклонного к ней в ту пору жребия даровала неимоверную привилегию – стать гостьей пленяющего обаянием молодого князя, слухи об эксцентричной особе которого наводнили столицу. Мечтой было обратить на себя пусть мимолётный взгляд искушённого женским вниманием вельможи, смутиться его комплиментом, удостоиться приглашения на танец.

Сентябрьский вечер. Над уснувшим лесом – золотыми стежками шитое небо. В арке расступившихся перед каретой деревьев – увенчанный шпилями замок в два этажа. По обе стороны украшенного подъезда соперничает с созвездиями россыпь слепящих глаза искр грандиозного фейерверка.

Почтительными поклонами слуг в шитых золотом ливреях приветствует величественный дом княжну, что, замирая от небывалого волнения, шествует по крытой ковром лестнице к парадным дверям. Распахнутые услужливым дворецким, те приглашают войти. Восхищённая великолепием бальной залы, она невольно останавливается на пороге, запамятовав надеть маску. Чуть поодаль течёт разговор трёх мужчин – мушкетёра, рыцаря и корсара. Последний, машинально повернув голову в её сторону, замирает глаза в глаза с замешкавшейся у двери княжной. Рассеянно обернувшись к смолкшим на полуслове и, пребывая в замешательстве, окликающим его собеседникам, мужчина стремительным шагом направляется к смущённой его интересом девушке.

На пути дерзнувшего на абордаж гостьи корсара возник суетливый распорядитель бала и, почтительно поклонившись, что-то сообщил тому вполголоса. Кажется, сильнее возбуждено мужское любопытство. В бархатном разрезе маски в восторге беснуются волны синих глаз. Нетерпеливая рука срывает её с распалённого интригой лица.

– Польщён выпавшей мне честью принимать в моём доме образчик несравненной красоты, – сам виновник торжества, князь Андрей Шаховской, замирает в галантном поклоне перед ошеломлённой девушкой. – Соблаговолит ли высокочтимая гостья снизойти к дерзкой просьбе её покорного слуги открыть бал первым танцем со мной?

Счастливая предпочтением, она опускается пред князем в исполненном изящества реверансе.

– Узнайте же, – напомнил о себе угадавший предмет её мыслей Дмитрий Андреевич, – изглоданное памятью сердце вашего сиятельства – ещё один пленник воспоминаний. Ими живёт и мой впечатлённый вашим знакомством сын. Примите приглашение в некогда соединивший вас дом. Дайте новый шанс вашим чувствам.

– Почему сам князь не решился сказать мне о них? –испытывающе глядит на собеседника колеблющаяся девушка.

– Увлечённый приготовлениями к встрече, он написал о них, – простодушно улыбнувшийся vis-à-vis протянул княжне конверт с уже знакомым ей вензелем.

Какое-то мгновение помедлив, та всё же сломала печать и пробежала глазами несколько строк:

«Сударыня!

Впечатлённый добродетелями прослывшей в свете образчиком благородства барышни, высокой честью сочту Ваше согласие стать моей женой. Приглашаю Вас в мой охотничий замок для короткого знакомства в преддверии грядущего союза, ежели, проникшись взаимной приязнью к Вашему покорному слуге, Вы всё-таки благоволите связать со мной свою судьбу.

Князь Андрей Шаховской»

– За словами вашего сына – чужой выбор, – выговорила прикованная взглядом к разочаровавшей её записке девушка.

– Сомнения неопытной юности в речах зрелого сердца понятны, – попытался усыпить её предубеждение князь.

– Да, мой опыт в сердечных делах ничтожен, – улыбнулась жалко княжна, – но даже мне известно, что желанной женщине не пишут так скупо и сухо, – кивнула она на немногословный лист. – Искуплением какого греха ваше сиятельство вменили наследнику унижающую его повинность жениться на мне? – с воспрянувшим чувством достоинства требовала она уже без обиняков признания князя.

– Выводы мадемуазель скоропалительны, – не мешкал с объяснениями поражённый её проницательностью vis-à-vis. – Заверяю, – искал он прежнего доверия, – я не осмелился бы оскорбить ваше сиятельство навязанным силой, противным сердцу и совести обязательством. Не спешите с окончательным и бесповоротным ответом. Помните: вашему согласию суждено преобразить две жизни.

– Я не хочу быть пожизненным наказанием вашего сына. Простите за дерзкое пренебрежение великодушным участием в моей судьбе, – решительно поднявшаяся с места, торопливо сделавшая машинально вставшему следом князю книксен, спрятав меловое лицо и тоскующий взгляд, кажется, спасаясь бегством от себя самой, она поспешила покинуть комнату.

Готовую затворить за нею дверь руку перехватила рука родственницы, разгневанной демаршем девушки.

– Тебе, заклеймённой позором дочери ссыльного, дарован шанс подняться из бесчестья и нищеты! – обрушился на неё срывающийся от негодования шёпот. – Ты же, неблагодарная, дерзнула отвергнуть пожалованную покровителем милость! –рассвирепел возмущённый голос. – Немедля ступай назад! – безапелляционно приказала женщина. – Руки целуй князю за оказанную тебе, недостойной, честь. Дерзнёшь противиться – в моём доме ноги твоей не будет, – слышит категоричный ультиматум княжна. – Поди тогда ищи неугомонной гордости другое место!

Её обескровленное лицо обернулось к обескураженному происходящим князю.

– Разочаровавшая ваше сиятельство, смею ли я надеяться на снисхождение к моей выходке? – обречённо выговаривает княжна продиктованные чужой волей слова. – Поверьте, я искренне раскаиваюсь в том, – опущен исполненный отчаяния взгляд вынужденной изменить себе девушки, – что, беспечно презревшая великодушие и благородные намерения вашего сиятельства, обидела вас словами моего опрометчивого отказа.

Объявшую её плечи нервную дрожь усмиряет тепло его ласковых ладоней.

– Дитя моё, вы не подали мне ни малейшего повода для разочарования, – ни толики фальши в утешающем девичью совесть голосе. – Ставшая в свете редкостью откровенность, коей ваше сиятельство тронули мою душу, лишь упрочила во мне уверенность в безупречности выбора будущего для сына. Посему я настаиваю, – прикован его взгляд к влажным от слёз беспомощности глазам девушки, – на прежней пропозиции.

– Я принимаю ваше предложение, – всё-таки сказаны всхлипнувшей девушкой долгожданные им слова.

– Успеете ли вы завтра снарядить племянницу в путь? – обратился к довольной исходом свидетельнице сговора князь.

– Не извольте беспокоиться, – не оставила та сомнений в её ретивости. – Бедному собраться – подпоясаться, – сменила угодливую улыбку ироничная гримаса.

Глава 10

Взбудораживший несколько душ день сменил новый. У двери дома на Васильевском острове остановился ещё один гость: уполномоченный быть провожатым невесты товарища, прибыл Мишель Шаховской. Обменявшись с хозяйкой дома и её приятельницей приличными случаю любезностями, три дня угадывающий имя суженой кузена князь заговорил о той, ради которой он приехал. Призванная горничная доложила, что уже готовая к отъезду барышня тотчас спустится.

На лестнице послышались неверные шаги. Осаждённый любопытством, поднявший голову князь замер от изумления: впившаяся рукой в перила, исполненным панического страха взглядом на него смотрела живая копия хранящейся на груди Андрея Шаховского миниатюры.

– Невероятно! – сорвалось с уст озадаченного Мишеля.

Полчаса пути друг напротив друга оба не проронили ни слова. Опомнившийся от впечатлений князь не докучал второй день подавленной гнетущими её мыслями спутнице вежливой беседой ни о чём. Нечаянно подброшенная на ухабе девушка благодарно глянула на подхватившего её под локоть vis-à-vis.

– Позволено ли мне задать вашему сиятельству вопрос? – несколько мгновений спустя вымолвила она.

– К услугам вашим, – живо откликнулся Мишель.

– При встрече со мной вы были весьма удивлены. Почему? Скандальный выбор невесты для кузена и вам в диковинку?

– Скажу вам больше: полной неожиданностью станет он для самого жениха, – настигла девушку новая интрига.

– Я оказалась права в давешнем подозрении, – опустила полный горечи взгляд обманутая вчера княжна. – Облечённый родительским правом и долгом, – иронично усмехнулась она, – отец просто не оставил сыну выбора. И что же, спасовавший перед чужой волей, не осмелившийся прекословить, молодой князь согласился на эдакого кота в мешке? – уповающая на откровенность Мишеля, задалась она чрезвычайно важным вопросом. – Благородному дворянину безразлично, с кем он свяжет свою жизнь?

– Вовсе нет, – с честью выдержал испытывающий взгляд спутник. – Нужно отдать должное упорству, с каковым кузен отстаивал ваше обоюдное право на свободу выбора.

– Почему же он сдался? – росло недоумение отчаявшейся найти ответ девушки.

– Сожалею, – с достоинством поклонился князь, – но не смогу назвать причину, убедившую кузена исполнить волю отца. Скажу лишь, что сам убеждал его в верности решения.

– Зачем? – оглох голос сбитой с толку княжны.

– Ради него самого, разуверившегося в справедливости судьбы, отнявшей последнюю надежду на счастливое будущее.

Ошеломлённая точно о ней сказанными словами, она молчала. Перед глазами вновь ожил день, удерживающий в заложницах память.

Дрожащие новизной чувств пальцы в руке взирающего на девушку Андрея Шаховского. Распорядитель бала объявляет танец. Грянул оркестр. Величавый полонез. Взгляд девушки, машинально исполняющей фигуры танца, прикован к лицу её счастливого кавалера. Тот о чём-то говорит княжне, она что-то отвечает ему подчас невпопад.

Смолкли последние аккорды, но тишина для них двоих не наступила: слух затаившей дыхание девушки, с удовольствием уединившейся с кавалером в укромном уголке бальной залы, внимает будоражащим сердце речам.

– Мните себя единственной? – беззастенчиво разорвал волшебное оцепенение коварный вопрос. – Святая простота! – фамильярно усмехнулся обернувшейся девушке отринувший забрало рыцарского шлема, дерзнувший бросить перчатку брату Алексей Шаховской. – Опомнитесь, – пенял он наивности княжны. – Вы лишь одна из несчётного числа обольщённых патокой его слов женщин, – развенчана её избранность, – ещё одна жертва лицедейства, – брошен неприязненный взгляд на обескураженного циничным вызовом соперника, – сложившая девственные чувства к алтарю изъязвлённой пороками души.

Смятенный взгляд шокированной заявлением княжны растерянно мечется по меловому лицу ещё удерживающего её руку, настигнутого предательским ударом исподтишка, не сумевшего противостоять подлому врагу Андрея Шаховского. Обезоруженный лишь тут и теперь изобличённым вероломным соперником, подавленный, тот безмолвствовал.

– Маски сняты! – торжествовал победу его преуспевший противник. – Вот он, подлинный облик кумира, сотворённого незрелой юностью, коварного соблазнителя, исключительно ради забавы поверяющего её целомудрие, компрометирующую близость с которым ваше сиятельство, – отвешен истерзанной показательной казнью княжне манерный поклон, – предпочли благородным намерениям и постоянству вашего покорного слуги, – наконец выдала себя причина чудовищной мести его уязвлённого выбором девушки самолюбия.

Прозревший Андрей стиснул руку изменившейся в лице княжны. Её пронзённое болью обвинения сердце из последних сил трепыхнулось в стеснённой груди. Остановившийся взгляд застила пелена безутешных слез.

Глаза всё-таки опамятовавшейся, судорожно глотнувшей подступивший к горлу комок девушки не то с укором, не то с раскаянием глянули на ставших из-за неё заклятыми врагами братьев. Жалко улыбнувшаяся обоим, высвободившая свою руку из нехотя подчинившейся ей мужской руки, испытывая непреходящую неловкость, поспешив укрыть за оказавшейся сейчас как нельзя кстати маской испятнанное стыдом лицо, только бывшая предметом восхищения, а теперь измождённая обрушившимся на неё испытанием, княжна растворилась в бурлящем вокруг людском водовороте.

– Удостоит ли ваше сиятельство прощением её покорного слугу, – напомнил о себе вызволивший девичью душу из плена памяти Мишель, – вернувшего к жизни, вероятно, жаждущее забвения прошлое?

– Только оно с чёрно-белой чередой воспоминаний – мой удел, – тихо проронила княжна.

– Неужели и ваша душа послушно сложила оружие в яром противостоянии за обетованное будущее? – смущал её покой подстрекающий к борьбе вопрос спутника.

– Мне туда дорога заказана, – усмехнулась смирившаяся с уготованным ей жребием девушка.

– Что если новая встреча с князем откроет этот путь?

Страх перемен, сулящих ей новые испытания, наводнил парализованные им взгляд и душу княжны.

– И всё-таки я попытаюсь снискать ваше прощение, – осторожно выговорил снедаемый чувством вины князь. – Уже истерзанная волнением в преддверии свидания с женихом, вы не знаете главного: ввиду важных обстоятельств, – выдержав паузу, продолжил понукаемый взглядом девушки Мишель, – мой кузен вынужден остаться в столице. Посему лицезреть его ваше сиятельство сможет несколько дней спустя по приезде, – украдкой улыбнулся он сорвавшемуся с уст утешенной этим известием княжны вздоху облегчения. – Вам же представится случай до приезда князя освоиться в его гостеприимном доме.

Его руку робко пожала рука признательной прозорливому Мишелю девушки.

Глава 11

За шёлком занавесей показался замок. Карета стала у парадного подъезда. Опершись на руку предупредительного провожатого, она покинула последнее убежище, за которым – неизвестное будущее.

Перед прибывшими засуетился обряженный в парадную ливрею дворецкий.

– Его сиятельство Андрей Дмитриевич, – обратился он к княжне, – приказали принять с подобающими почестями его гостью и …

– Я уже принёс гостье князя извинения за вынужденное отсутствие его сиятельства, – торопливо прервал эти велеречия Мишель, с заговорщицким видом глянувший на сбитого с толку слугу. – Распорядись-ка насчёт багажа и… – шёпотом выразил он ещё одно желание деликатно приблизившему лицо к губам князя дворецкому.

Пришедший в замешательство, тот, подчинясь приказу гостя, отвесив ему поклон, отправился исполнять повеление.

Дворецкого сменила девушка.

– Андрей Дмитриевич назначили меня горничной его гостьи, – с почтительным книксеном молвила она, как видно, тоже озадаченная происходящим, опасаясь попасть впросак. – Что будет угодно вашему сиятельству?

– Изволь занять досуг мадемуазель, Лиза, пока уляжется кутерьма вокруг нашего приезда. Уверен, гостье будет по душе прогулка к здешнему озеру.

– Как прикажете, ваше сиятельство, – не смея перечить барскому решению, поклонилась князю, кажется, угадавшая его намерение, горничная. – К услугам вашим, – обратилась она к княжне с новым поклоном.

– Отриньте обременяющие вас мысли, – поощрил князь спутницу. – Освободитесь от них, в кои-то веки позволив душе предаться удовольствию исцеляющих впечатлений.

И на этот раз доверившаяся ему, ответив благодарной улыбкой и книксеном, в компании с любезной горничной княжна отправилась к расцвеченной всеми оттенками зелени весеннего леса лужайке.

Сзади проводившего их взглядом князя раздались топот копыт и храп уставшего коня. Обернувшийся Мишель опешил: к замку торопился ещё один, на этот раз нежданный гость – Алексей Шаховской.

Спешившись, бросив поводья лакею, переводя дыхание, тот остановился взглядом на видневшихся вдали княжне и её компаньонке.

– Кто твоя спутница, Мишель? – всё же задал одолевший его вопрос.

– Приглашённая погостить здесь невеста твоего брата, – подбирал слова державшийся настороже ответчик.

– Нежно-яблочное платье, – выговаривал цепляющийся взглядом за скрывшуюся фигурку Алексей, – облако кружев на плечах, пышные манжеты вокруг пальчиков протянутой мне в минуту нашего знакомства ручки. Я не мог ошибиться, – он порывисто обернулся к кузену. – Это Ольга! Княжна Елецкая, – почтительнее назван предмет, возбудивший его любопытство.

Вынужденный уступить проницательной памяти Мишель утвердительно кивнул. На миг замерший, оставив его теряться в предположениях о грядущих событиях, Алексей взлетел по лестнице в замок.

В холле, остановленный каким-то вопросом дворецкого, уполномоченного Мишелем сколь возможно задержать барина под благовидным предлогом в доме, ворвавшегося недруга встретил обескураженный его появлением Андрей.

– Ты здесь каким ветром? – процедил он сквозь зубы.

– Волею случая посвящённый в тщательно скрытую от меня тайну, – ухмыльнулся Алексей, – явился выказать приязнь невесте вашего сиятельства, – паясничая, поклонился он брату.

– Как ты узнал? – выдавил сражённый осведомлённостью кровного врага Андрей.

В смятенных мыслях воскрес ознаменованный роковым для князя решением день, случайное, казалось, столкновение с озадаченным братом очень близко от родительского кабинета.

– Ты подслушал наш с отцом разговор! – уличивший брата в новом бесчестном поступке, возмутился Андрей. – В который раз поддавшись гнусной привычке беспардонно вмешиваться в мою жизнь, ты снова сподличал! – прорвала износившееся терпение лава справедливого гнева. – Убирайся отсюда!

– Свижусь лишь с высокочтимой гостьей, – возразила ему дерзкая отповедь невозмутимо-спокойного брата.

– Ты задался целью выставить меня в дурном свете ещё и перед этой женщиной? – неприязненно смотрел тот на наглеца-противника.

– В том нет нужды, – искривила издёвка губы vis-à-vis. – Ей мне уже посчастливилось раскрыть глаза на истинную, порочную натуру вашего сиятельства.

Отворившаяся дверь пропустила посчитавшего своим долгом вмешаться в их распрю Мишеля, тотчас остановленного взывающим к молчанию жестом Алексея.

– Кто она? – задетый намёком одного и безучастностью другого, обвёл обоих недоумённым взглядом Андрей.

– Как же я запамятовал, что ты единственный, кто ещё не знает её имени? – едва не смеялся в лицо злорадствующий над неведением брата Алексей. – Имени невинной девушки, за твои грехи приговорённой нашим отцом и своим жребием к пожизненной каторге с негодяем.

– Тебе ли, тайному свидетелю нашего с отцом разговора, не знать: не в моей власти было изменить свой и её жребий, – глухо возразила ему в который раз смущённая совесть Андрея, не уврачевавшего изведённую мятежными чувствами душу.

– Страх пред обещанным наказанием разгневанного отца

остановил добродетельного дворянина в шаге от благородного поступка? – поверял её язвительный голос противника. – За свою ославленную честь ты выторговал место в завещании?

– Это бессовестное обвинение! – всё же нашёл в себе силы оскорблённый предвзятым судьёй Андрей противостоять его натиску.

– Коль так, избавься от навязанного позорного долга! – с пущей настойчивостью взывал к его благородству Алексей. – Отпусти девушку из своей жизни тотчас, прикажи снарядить обратно, ещё не обременённую нерушимыми обязательствами перед тобой.

– Ей, как и Андрею, нет пути назад, – осмелился наконец на решающее в их противостоянии слово Мишель.

– Но Ольга заслуживает иной, лучшей доли! – отчаянным протестом сорвался с уст оппонента последний аргумент.

Смятенный взгляд Андрея замер на лице кузена.

– Мишель? – проронил князь, ещё уповая на своё былое право на бескомпромиссную искренность друга.

– Твоя сосватанная против воли невеста – княжна Ольга Елецкая, – не развенчал этой зыбкой надежды последний.

Дух захватило. Сердцу тесно в обмершей груди. Но будит стылую кровь набат душеспасительной мысли: она вернулась!

– Я был несправедлив к отцу, – выдохнул Андрей, – что с первого же моего слова услышал сыновнее сердце. Однажды вкусившая горечь предательства и разочарования, моя душа была недоверчивой к исполненным благих намерений речам по-прежнему самого родного человека, беззаветно любящего меня отца, настойчиво сулящего робеющее рядом счастье.

Отчего же воскрешённое сердце ещё сомневается в своём исключительном праве на этот великодушный дар? Зачем, одержимое паническим страхом жить неистовым чувством, откладывает вожделенную встречу?

– Где моя гостья? – уже нетерпеливым желанием увидеть долгожданную женщину полыхнул взгляд Андрея.

– Послушная моему приказу горничная показывает ей парк, – опустил глаза Мишель. – Прости, – каялся он в нарочной отсрочке свидания кузена с любимой, – но другого способа обсудить с тобой нечто чрезвычайно важное я не придумал.

– О чём ещё по силам говорить мне, – захлебнулся голос обманутого в его уповании Андрея, – когда мыслями я подле той, о новой встрече с которой ещё вчера не мог даже мечтать?

– Именно о княжне я намеревался говорить, – ровным тоном остудил не утративший самообладания Мишель ярость брата. – Я взял на себя смелость, – устремлён взгляд готового держать ответ за свой дерзкий поступок князя на уступившего слушателя, – сообщить ей, что, в силу обстоятельств, она какое-то время будет лишена твоего общества здесь.

– Неслыханно, – выдавил обескураженный заявлением Андрей. – Что же тебя угораздило пообещать ей это? – требовал он внятных объяснений.

– Удостоенный нынче знакомства с её сиятельством, я нашёл княжну озадаченной жребием, ещё колеблющейся в её выборе будущего. Лишь поэтому…

Вздох стиснутой спазмом груди брата не дал продолжить. Сквозь смолкшего Мишеля смотрели утратившие краски и чувства, безжизненные глаза vis-à-vis.

– Ты снова прав, – уязвлённый его словами, надорванным голосом в конце концов выдавил Андрей. – Умоляя судьбу об исполнении заветного желания, я позабыл о равных правах на мечту моей возлюбленной. Понуждать её к противной душе взаимности я не смею.

– И потому позволишь уехать? – не справился с волнением безмолвно внимавший разговору Алексей.

– Нет! – неумолимо расправился с затеплившейся, было, в его душе надеждой категоричный ответ готового к борьбе не на жизнь, а на смерть соперника. – Уедешь ты, – изрёк он безапелляционно, – немедленно, не оставивший и следа своего пребывания здесь. Ольга останется в однажды соединившем нас доме. Останется, чтобы каждый населяющий его предмет, каждая мелочь, частичка моей жизни, не осквернившие себя подлым умыслом, ревностью и лживым обличением, – корила Алексея пустившая корни в братском сердце обида, – как на духу, без утайки, без гнусной провокации твоего жаждущего мести эгоизма рассказали бы ей обо мне, настоящем.

– Я имел право вмешаться тогда, – резко парировал его непримиримый противник.

– Будто? – тронула губы брата презрительная усмешка. –Ольга и тогда не принадлежала тебе. Не ты был предметом её грёз. Иной образ любимого мужчины лелеяло девичье сердце, –напомнил Андрей горькую правду. – Ты же, завистливый вор, не гнушаясь бесчестными средствами для утешения своего уязвлённого самолюбия, соблазнился её мечтой. Не одному мне ты нанёс подлый удар, ты обокрал Ольгу: бесцеремонно встав меж нами, посягнул на зреющие в сердце чувства, опрокинув её веру в саму любовь.