На сломе эпохи (2018 – 2020 годы)

Понятно, что правовые «закорючки», которые накопились за последнее время у организаторов выборов, широкой публике не известны, поэтому и нет к ним особого интереса. Но почему в обществе не отреагировали по поводу нового порядка формирования маслихатов? Ведь в случае его принятия желающие «порулить» местной властью могут реализовать свою мечту, только вступив в одну из зарегистрированных партий. А если нет такой партии, чья программа в полной мере отвечает идейным запросам гражданина? Выходит, что конституционное право быть избранным в представительные органы власти может быть реализовано только при условии членства?

Ну ладно, промолчали, когда такой порядок установили для выборов депутатом Мажилиса. Что не говори, а это высший законодательный орган. Но тут-то речь идет о самых массовых органах народовластия – чем шире в них представительство различных слоев населения, тем эффективнее должно работать местное госуправление. То есть предлагаемые поправки непосредственно затрагивают политические права большинства граждан.

Разработчики внесли в закон «О выборах» нормы, устанавливающие выборы депутатов маслихатов по партийным спискам, составленным местными филиалами политических партий и утвержденным их высшими партийными органами. Существующие сейчас избирательные округа вместе с окружными избирательными комиссиями планируется упразднить. Будут территориальные округа в границах всего города, района и области. То есть установят систему, аналогичную выборам депутатов Мажилиса. Но если там в партийных списках были люди, живущие в разных регионах Казахстана, то на выборах маслихатов в списки должны включаться только те члены партий, которые живут на территории данного маслихата. Вот тут-то для многих партий и возникнут проблемы.

– Мы не сможем во всех городах и районах составить такие списки, куда бы вошли представители нашей партии, способные реально выполнять депутатские обязанности, – сказал корреспонденту «НГ» председатель областного филиала ОСДП Сергей Богатырев. – Я говорю только о ситуации в нашей области. Как в других регионах, не знаю.

Такую же перспективу для своей организации прогнозирует и первый секретарь обкома КНПК Алпысбай Алимбаев.

– Хотя в целом мы поддерживаем идею избрания маслихатов по партийным спискам, – добавил лидер костанайских «народных коммунистов». – Если раньше наших представителей под разными мелкими предлогами отсекали уже на предварительной стадии, то на выборах по партийным спискам нашим кандидатам попасть в маслихаты будет легче. Тогда мы сможем не только бумажной работой заниматься и ходить, размахивая флажками, но и серьезными делами. У нас в таком случае будет больше ответственности перед людьми.

«Революции» не будет

Сейчас в областном, городских и районных маслихатах Костанайской области 301 депутат. Среди них лишь один представитель партии «Ауыл» и три – от партии «Ак жол». Остальные – члены «Нур Отана». Не получится ли так, что и при новой системе в маслихатах по-прежнему будут доминировать представители партии власти? В отличие от их потенциальных соперников, на проходивших выборах они смогли выставлять своих кандидатов в каждом округе. Более того, вполне возможно, использовали хитрости политтехнологий и подтягивали также своих альтернативных кандидатов, зарегистрированных в качестве самовыдвиженцев, для того чтобы выборы состоялись. В таких условиях кандидатам от других партий набрать проходное количество голосов почти невозможно. Вряд ли «Нур Отан» будет менять свою тактику.

Однако в обновленном выборном законодательстве реальная возможность попасть в маслихаты кандидатам от других партий все же предусмотрена. Если после окончания срока регистрации партийных списков оказалось, что подан только список одной партии, регистрация продлевается. Преодолимым сделан и проходной барьер. Для получения определенного количества мест в маслихатах нужно набрать не менее 3% голосов избирателей, проголосовавших «за». Причем, если этого рубежа достигнет только одна партия, избирательная комиссия к дележу депутатских мандатов допускает еще один партийный список, набравший большее количество голосов среди не прошедших трехпроцентный барьер.

То есть в каждом маслихате будет как минимум один депутат от другой партии. Учитывая, что на выборах в Мажилис в 2016 году партийные списки КНПК и «Ак жола» набрали более 7% голосов, при голосовании в маслихаты у представителей этих партий тоже есть вероятность получения более одного депутатского мандата. Другая ситуация – у ОСДП и «Ауыла». У первых два года назад было 2%, у вторых – около 1% голосов избирателей.

– На предыдущих парламентских выборах наша партия в реальности имела голоса, позволяющие пройти в Мажилис, но официально процент оказался ниже, – считает руководитель областного филиала ОСДП. – Опыт прошлых лет показывает, что переход к выборам маслихатов по партийным спискам в принципе ничего не меняет. По-прежнему итоги голосования зависят от того, кто их считает.

Сейчас в Костанайской области создано 1 130 избирательных комиссий разного уровня, в которые входят 7 910 человек. Существующий порядок уже предусматривает их формирование с участием партий. Как отмечает Сергей Богатырев, у филиала ОСДП не хватает людских ресурсов, чтобы обеспечить своим контролем все комиссии. В то же время число бюджетных работников, зависимых от власти, по его оценке, в избиркомах недопустимо велико.

Такой же точки зрения придерживается и лидер «народных коммунистов».

– Не секрет, что административный ресурс до сих пор играет большую роль, – говорит Алпысбай Алимбаев. – Главный человек в комиссии – председатель, а они в основном зависимые люди.

Выход из этой ситуации партийцы видят в переходе к электронному голосованию, которое может свести к нулю искажение итогов голосования. Этот вариант как раз и предусмотрен в поправках.

Если в подходе к организации голосования на выборах социал-демократы и «народные коммунисты» оказались солидарны, то по поводу принципа составления списков кандидатов в депутаты их мнения разошлись. Сергей Богатырев считает, что на первых порах нужно дать возможность включать в списки и беспартийных.

– У нас много беспартийных гражданских активистов, которых люди знают, которые могут активно работать в маслихатах, но хотят сохранять независимость своей позиции, – аргументирует он. – Они стремятся в маслихат, но при существующей системе для них это нереально. По партийным спискам это сделать проще, так почему бы в качестве временной меры не позволить включать их в партийные списки?

Алпысбай Алимбаев считает, что обязательность партийной принадлежности кандидатов в депутаты будет повышать ответственность партийных организаций за делегирование своих представителей в маслихаты.

– Мы будем лучше работать, – резюмировал он.

Тут есть повод для дискуссии. Как и о методах повышения чистоты самой выборной кампании.

Партии в Казахстане оказались в таком положении, что даже о тех, чьи представители сегодня входят в состав Парламента, многим людям (особенно – молодежи) мало что известно. Об эффективности работы маслихатов – тоже. Так что самой большой проблемой для избирателей в случае изменения механизма формирования маслихатов станет попытка разобраться в соединении нескольких неизвестных. Вряд ли этому поможет и активная агитация. Для нее нужны деньги, а их у партий в таком объеме нет. Так что ничего революционного от предлагаемых новаций ждать не приходится. Мы станем лишь свидетелями очередного косметического ремонта сложившейся политической системы.

«Наша газета». 10.05.2018

Работа на упреждение

Как только где-нибудь на постсоветском пространстве взбунтовавшийся народ сметает свою власть, в Казахстане сразу начинают спрашивать экспертов: не случится ли нечто подобное и у нас в ближайшее время?

В Кыргызстане, Грузии и Украине уже прошло несколько революций, а в Казахстане, хотя оппозиция не раз заверяла, что «революционная ситуация назрела», Назарбаев как правил, так и правит.

Вот и сейчас – в Армении случился бунт, прежний президент, пересевший в кресло премьер-министра, подал в отставку, и мы опять задаемся вопросом: «Какая страна следующая?». При этом с каждой «бархатной» или «цветной» революцией убеждаемся, что приход к власти новых людей ничего существенного в этих странах не меняет. В той же Армении в апреле 2018-го избран уже четвертый президент. После изменения Конституции в 2017 году в этой стране установлена парламентская форма правления, в которой главой государства стал премьер-министр, избираемый высшим законодательным органом – Национальным собранием.

И президент, и парламент Армении всегда избирались на многопартийной основе. В таких условиях, казалось бы, за 27 лет независимости можно было наработать практику цивилизованной смены власти. Но стоило недавнему президенту Саргсяну, инициировавшему переход к парламентской республике, через свою правящую партию на законном основании занять кресло премьер-министра, как оппозиция подняла народ на акции неповиновения. Лидер оппозиции, имеющей в парламенте меньшинство, не стал требовать повторных выборов Нацсобрания. Он решил народным бунтом «дожать» своих противников. И 8 мая на специальном заседании парламента правящая партия под этим давлением «отдала» часть своих голосов главному бунтарю – Николе Пашиняну.

И что дальше? Не скажешь, что этот человек выскочил на политический Олимп из неоткуда. 42-летний журналист по профессии в оппозиционном движении более 10 лет и даже успел отбыть срок. Но в его выступлениях на митингах нигде не звучала четко сформулированная альтернативная программа. Он ругал власть и ее партию за коррупцию и неумелое руководство, призывал создать правительство «национального единства». Будет ли в основе его формирования профессионализм министров или их партийная принадлежность – осталось неясным. Как и то, чем будет руководствоваться человек, организуя работу Кабмина, не имея никакого практического опыта, кроме публицистической деятельности?

В этих условиях, скорее всего, произойдет лишь смена сфер влияния элитных групп, а коррупция останется. За что тогда боролись?

Сама по себе демократизация политических систем в постсоветских государствах не дает полной гарантии освобождения от коррупции. Захватническая приватизация госсобственности СССР так диффузировалась в наше общество, что любая смена власти теперь сопровождается только переделом собственности. Нурсултан Назарбаев, похоже, это прекрасно понимает, поэтому регуляцию отношений по поводу собственнических интересов в правящей элите предпочитает делать другими способами. Работает на упреждение. Метод далеко не демократический, но поддерживать стабильность помогает.

«Наша газета». 10.05.2018

«Не надо перевирать Маркса!»

5 мая исполнилось 200 лет со дня рождения Карла Маркса. Эта дата стала поводом для попыток по-новому осмыслить основные положения марксизма. На одном из таких мероприятий – Международном научном форуме, проведенном в Москве общественной организацией «Российские ученые социалистической ориентации», – побывал секретарь ЦК КНПК, доктор исторических наук, профессор Костанайского госуниверситета Дмитрий Легкий. О том, как сегодняшние марксисты соотносят некоторые ключевые положения теперешних реалий, он рассказал «НГ».

Опять в «тупик»?

– Дмитрий Максимович, социализм в СССР и странах Восточной Европы в конце 80-х годов потерпел крах. Тем не менее ученые «социалистической ориентации» по-прежнему надеются на основе марксистских идей построить какой-то «обновленный социализм». Мы что-то не знаем о Марксе или нас опять хотят повести в очередной «исторический тупик»?

– Этот юбилей показал, что в Европе и России интерес к теоретическому наследию Маркса до сих пор существует. И не только среди сторонников левых политических движений. У нас же его памятники сносят, улицы переименовывают. КНПК в Кокшетау проводила теоретическую конференцию, посвященную 200-летию Маркса, мы попросили в библиотеке организовать выставку его книг, и оказалось, что их списали на макулатуру. А в Германии, в городе Трире, где Маркс родился, памятник ему устанавливают. Два года назад, на одной из международных конференций в Москве, я общался с профессором Сорбонского университета. С удивлением узнал, что он возглавляет кафедру марксизма. У него этой тематикой занимаются 16 преподавателей. Получается, что в Европе от Маркса не открещиваются, а в странах постсоветского пространства почему-то создали связку Маркс-Энгельс-Ленин-Сталин и теперь не знают, что с этим делать.

Марксистское движение всегда было разношерстным. Сейчас есть марксисты, которые отрицают реальный социализм и, называя его «сталинским», пытаются отодвинуть Сталина и Ленина от Маркса и Энгельса. Более того, и у самого Маркса выделяют идеи, выработанные в молодые годы, как будто в зрелом возрасте он был глупее. Сейчас пишут, что понятие «реальный социализм» придумал Эрих Хонеккер (руководитель Социалистической единой партии Германии в 1972-1989 годы – Е. Ш.) и его идеологи. Ни в «Капитале», ни в «Манифесте коммунистической партии» – наиболее популярных работах Маркса – нигде нет понятия «социализм – первая стадия коммунизма». Это уже Плеханов и большевики данную идею развили. Даже выражение «диктатура пролетариата» Маркс употребил, подводя итоги Парижской коммуны, и не требовал диктатуры как важнейшего и необходимого условия прихода к власти.

Ученые приходят к такому выводу: у идей Маркса столько теоретических ответвлений, что мало не покажется. Сегодня мы знаем о «шведском социализме», о социализме «с китайской спецификой». Китайцы вообще говорят, что они находятся на первоначальной стадии построения социализма. При этом опираются на учение Маркса. В СССР заявляли, что социализм «построили полностью и окончательно», к чему это привело – мы сейчас видим. В США коммунистическое движение всегда было слабым. В отличие от Европы, где коммунистов избирают мэрами городов, а партии социалистического толка даже приходят к власти. Да и в некоторых постсоветских республиках, включая Казахстан, коммунистические партии представлены в парламенте.

Но мирового центра у коммунистов сейчас нет. Марксистами называют себя сторонники разных идейных направлений. В организации «Российские ученые социалистической ориентации», например, представлены и сталинисты, и антисталинисты, и социалисты, и анархо-синдикалисты, что не мешает вести свободные дискуссии.

– При всем критическом отношении к идеям Маркса его чаще называют гениальным. Но в Казахстане этот юбилей, кроме «народных коммунистов», никто не отмечал. Это следствие декоммунизации?

– Труды классиков марксизма-ленинизма, тем более их идеи, никто в Казахстане не запрещал. Но некоторые ретивые начальники поспешили отправить и то и другое «на свалку истории». Это попытки втихую провести декоммунизацию, как в Польше, Прибалтике и Украине.

У нас вообще непонятное отношение к советскому прошлому Казахстана. Было 100-летие Октябрьской социалистической революции, 80-летие Казахской ССР, но эти даты прошли незамеченными. В 2020 году будет 100- летие со дня создания Киргизской (Казахской) автономной социалистической республики. Буду рад ошибиться, но вполне возможно, что это событие никто, кроме нашей партии, отмечать не будет. Хотя именно с того времени начали создавать основы казахстанской государственности. Как будто все эти годы на территории Казахстана не строились заводы, дома и дороги, не формировались теперешняя экономика, наука. За первые 20 лет существования советского Казахстана общая грамотность населения выросла от 5-7% до 90%. У нас больше предпочитают говорить о тоталитаризме, голодоморе, репрессиях, ГУЛАГе и КарЛАГе. А в соседнем Кыргызстане у здания парламента до сих пор стоит памятник Марксу и Энгельсу, не сдвинули ни одного бюста Ленина. Мне там говорили, что они с уважением относятся к своей истории.

«Ничего отбирать не надо»

– Но голод, от которого погибли миллионы людей разных национальностей, действительно был. Как и насильственная коллективизация, и массовые репрессии. От этих фактов никуда не деться, связывают их с реализацией идей Маркса. Или это не так?

– В марксистском движении были неомарксисты и новые левые, которые категорически отвергали опыт реального социализма. Они называли его «сталинской моделью». По их оценке, «бархатные революции» были сломом этой модели. Один из неомарксистов даже публично выпил шампанское за развал КПСС и Советского Союза. Они полностью отрицали построение первого в мире государства рабочих и крестьян. Потом появился постмарксизм. В 90-х годах представители этого течения были уже не так категоричны. Сейчас марксисты в один голос утверждают: мы по-разному можем относиться к сталинскому режиму, но это все-таки была попытка построения первого в мире государства рабочих и крестьян. Она выродилась в бюрократическое государство. Но разве эти бюрократы оставили своим наследникам счета в иностранных банках и виллы за рубежом? Ничего не оставили.

– На конференции в Москве ваши единомышленники в качестве цели называли создание «обновленного социализма» с общенародной собственностью на средства производства. В Казахстане, как и в России, эта сфера чуть ли не вся перешла в частные руки. Вы предлагаете национализацию? Большевики в свое время проводили ее, опираясь на пролетариев, которые ничего, кроме «своих цепей», не теряли, и на безлошадных крестьян. В современных условиях эти категории оказались размытыми. Тогда на чью поддержку на постсоветском пространстве рассчитывают современные марксисты?

– Ничего отбирать не надо. У нас в Костанайском районе был колхоз имени Карла Маркса. Сейчас это ТОО с тем же названием. Так вот, средняя зарплата там – 110 000 тенге. В отличие от некоторых других аналогичных ТОО, там сохранился Дом культуры и даже построили спортзал, где проводятся международные соревнования. И памятник Марксу стоит. Хорошо поработало хозяйство – все получают премию. Люди для своих подсобных хозяйств получают корма. Детей отправляют учиться на общие деньги. Это при том, что земля там не в частной собственности, а предоставлена государством на условиях долгосрочной аренды. Практически это тот же колхоз, только на условиях большей самостоятельности. Аналогично работают и кибуцы в Израиле. Это же по Марксу! Когда работники материально заинтересованы, то и производительность труда повышается. По большому счету в Казахстане, хотя по закону и существует частная собственность на земли сельхозназначения, но фактически, по буржуазным меркам, на мой взгляд, ее нет. Ведь иностранцы не могут ее купить.

С частной собственностью возможны несколько моделей. Они уже реализованы. В Китае, например, всем руководит компартия, все под государственным контролем. При этом они говорят, что не копируют чью-то модель, а идут своим путем. Да и у нас, в Казахстане, хотя и говорим, что перешли к «дикому капитализму», но ведь и многие социальные начала сохранились. У нас социальное государство – это не только декларация в Конституции. Оно реально есть.

– Не потому ли коммунисты в США, да и в Казахстане, не пользуются большой поддержкой, что при существующем капитализме государство умело использует свои возможности для снятия социального напряжения? Но ведь конфликт между капиталом и трудом, о чем говорил Маркс, все равно существует.

– Маркс не говорил, что капитализм – это всегда плохо. Его не надо перевирать, как это делают сейчас либералы и консерваторы. Я бы на месте капиталистов в день 200-летия Марксу поставил памятник. Он говорил, что капитализм гораздо лучше феодализма. Но в силу своих внутренних противоречий, которые в рамках капитализма невозможно разрешить, он подготовит почву для другого, более совершенного общественного устройства.

Опорой для современного коммунистического движения сейчас называют трудящихся, к которым относят работников как физического, так и умственного труда, живущих на свою зарплату. Мировой опыт показывает, что противоречия между ними и слоем сверхбогатых людей (современными буржуа) в условиях капитализма можно сглаживать. Для этого используется управление экономикой государственными инструментами. Прежде всего, с помощью прогрессивного налога и антимонопольного законодательства. Ими пользуются в Германии, Франции и Великобритании. Наша партия в Казахстане тоже за это борется. Например, депутатам фракции КНПК в Мажилисе удалось добиться того, чтобы начали решать проблему с так называемыми самозанятыми, настояли на законе о кооперации.

Сталин построил социализм в отдельно взятой стране. У него другого выхода не было. Сейчас у каждой постсоветской республики есть возможность строить социализм своей модели, руководствуясь в том числе и идеями великого Маркса.

«Наша газета», 17.05.2018

Про «муху» и «слона»

Нейтралитет Казахстана по российскому варианту резолюции Совбеза ООН и разрешение использовать свои морские порты американцами для поставок военных грузов в Афганистан, похоже, задели болевые точки в российско-казахстанских отношениях.

Настолько, что президент РФ Владимир Путин на неформальной встрече с президентом РК Нурсултаном Назарбаевым в Сочи 14 мая вынужден в очередной раз заверить:

– Казахстан для нас – не только стратегический союзник и один из самых ближайших партнеров, но и отношения между нашими странами развиваются успешно и последовательно.

В ответ руководитель Казахстана заявил:

– Вопросы возникают всегда между соседними государствами, но у нас настолько тесные отношения между правительствами, что все возникающие вопросы мы можем решать, не создавая никакого ажиотажа.

Президент РК, очевидно, имел в виду негативные оценки в российской прессе по поводу вышеупомянутых действий Казахстана.

– Мы – союзники, близкие государства и СМИ обоих государств должны работать в таком же ключе, не раздувать из мухи слона, если возникают какие-то вопросы, – сказал Назарбаев.

Ну и ладно: союзники так союзники. Но не получится ли как в старом анекдоте про якобы украденные ложки: «Ложки нашлись, а осадок– то остался»? Тут уже речь идет не о ветреной «мухе», которая вольна лететь туда, где медом помазано, а о союзническом «слоне», который может надежно защитит в лихую годину.

Казахстан и его союзники создали несколько межгосударственных образований: СНГ, ЕАЭС, ОДКБ, ШОС. Их отношения регулируются взаимными обязательствами, но при этом сохраняется статус «вольных стрелков», позволяющий параллельно вступать в другие союзы и даже сотрудничать с армиями потенциальных противников своих партнеров. Главные скрепы названных союзов – устоявшиеся экономические связи в международном разделении труда и наличие ядерного «зонтика» у России. Нужно ли их укреплять еще и созданием совместных политических институтов?

Нурсултан Назарбаев на эту тему пока ничего определенного не говорит, акцентируя внимание лишь на развитии экономической интеграции. Но в экспертном сообществе Казахстана все чаще слышны голоса противников политизации ЕАЭС (не говоря уже о тех, кто предлагает отказаться даже от экономического союза, как невыгодного).

10 мая, например, в Астане прошел второй Казахстанско-Российский экспертный форум. Выступавшие пытались доказать, что у ЕАЭС только тогда будет будущее, когда его участники будут придерживаться поиска выгод от объединения исключительно в экономическом направлении. Политическая интеграция, по мнению участников, повторит судьбу всех империй – приведет к неизбежному развалу.

Неужели кто-то всерьез считает, что в XXI веке можно создать империю того типа, которые «неизбежно развалились»? Сейчас другие империи – основанные на экономической зависимости, которая выливается в политический диктат в форме «мягкой силы». Мировой олигархический капитализм разваливается на несколько центров управления, формируя империи нового типа. Казахстан волей-неволей вынужден будет прибиваться к какому-то имперскому берегу. К тому, куда его объективно приведет экономическая интеграция.

«Наша газета», 17.05.2018

«Такое ощущение…»

Недавно мне рассказали анекдот. Александр Лукашенко приказал правительству Беларуси найти на своей территории залежи нефти и газа. «Да не вопрос!» – ответило белорусское правительство и пробурило газпромовские трубы.

Кто бы мог подумать, что нечто подобное случается и в Казахстане. Правда, без участия президента и правительства, но сметливыми людьми страна наша не беднее союзников по ЕАЭС. 21 мая на правительственном часе в Мажилисе обсуждались вопросы развития казахстанского нефтегазового сектора. Депутатов по этой части просвещал министр энергетики Канат Бузумбаев.

– За четыре месяца текущего года добыча по стране достигла 30 млн тонн, показав рост на 6% к аналогичному периоду прошлого года, – сообщил он. – В этом году ожидается добыча нефти в районе 87 млн тонн, это наш предварительный прогноз, но такое ощущение, что будет немного больше.