На сломе эпохи (2018 – 2020 годы)

Пропагандистский трюк?

Председатель Национального банка РК Данияр Акишев на заседании правительства 15 марта сообщил, что годовая инфляция за первые два месяца 2018 года замедлилась с 7,1% в декабре 2017-го до 6,5% в феврале.

Ранее, выступая перед журналистами, глава Нацбанка заявил, что снижение инфляции более быстрыми темпами с начала 2018 г. ожидалось.

– Понижательная динамика цен была вызвана прежде всего ростом предложения товаров на внутреннем рынке, – сказал Акишев. – Напомню, что в прошлом году на ряде товарных рынков мы испытали ограничение предложения, в частности, на рынке плодоовощной продукции, горюче-смазочных материалов. Удорожание товаров на отдельных рынках (как результат корректировки в ответ на шоки на рынке энергоносителей) оказалось несущественным и краткосрочным. Ситуация к настоящему времени восстановилась, шоки предложения практически исчерпали себя.

Сдерживает рост потребительских цен в феврале, по оценке председателя Нацбанка, и продолжающаяся тенденция снижения покупательского спроса, а также низкая инфляция в странах, откуда Казахстан импортирует товары на свой внутренний рынок. По его прогнозам, в 2018 году характер инфляционных рисков изменится. Если в прошлом году была опасность выхода инфляции за пределы 8%, то теперь ситуация на товарных рынках складывается такая, что этот показатель по итогам года может оказаться менее 5%. Правда, ожидаемое восстановление доходов населения, по мнению Акишева, обеспечит достижение в 2018 году нового инфляционного коридора 4-6%. В 2017 году он был в пределах 6-8%.

Под «восстановлением доходов населения» председатель Нацбанка, очевидно, имеет в виду в том числе и повышение размера базовой пенсии, запланированное с 1 июля 2018 года. Эта акция затрагивает интересы более 2 млн казахстанцев. Сразу же после принятия такого решения вице-министр труда и социальной защиты населения Светлана Жакупова сообщила, что на увеличение базовых пенсий из бюджета выделят более 128 млрд тенге. Очевидно, речь шла о сумме на весь 2018 год. Насколько эти деньги «восстановят доходы» пенсионеров, утраченные ими в годы, когда существовала угроза роста инфляции «за пределы 8%», пока неясно. Но опыт подсказывает, что запланированный на 1 июля мощный вброс наличности на потребительский рынок (каждый месяц более 20 млрд тенге) может привести к значительному удорожанию товаров и услуг.

Подтвердятся ли эти опасения, время покажет. Пока же они рождают скептическое отношение к итогам упомянутого опроса. То, что количество оптимистов в отношении «умеренного» роста цен в ближайшее время возросло, некоторые эксперты называют лишь пропагандистским трюком Нацбанка. Так ли это на самом деле, мы решили оценить, изучив более глубоко основные материалы опроса.

Ощущения зависят от доходов

Понятно, что любая форма социологических исследований не рассчитана на то, что может дать стопроцентно точный ответ на все вопросы по изучаемой проблеме. И в нашем случае рассматривалось лишь восприятие инфляции населением. Причем только по одному (хотя и очень важному) параметру – по оценке динамики цен, возникающей по ощущениям. По сути, государственная структура – Нацбанк – тратит бюджетные деньги для того, чтобы получить ответ только на один вопрос: какие чувства вызывают у налогоплательщиков действия органов государственного управления.

Нужно отдать должное руководству Нацбанка – основные материалы опросов регулярно публикуются на ведомственном сайте. Это дает возможность изучить их под критическим углом зрения и реально оценить их полезность.

Опросы по заказу Нацбанка ежемесячно проводит компания «ГКФ Казахстан». По телефону опрашивается 1 500 респондентов в возрасте 18 лет и старше, живущих в городах республиканского и областного уровней с населением более 250 000 человек. Их профессиональная принадлежность и возрастная структура не сообщаются. В методике есть лишь ссылка на репрезентативное представительство опрашиваемых.

Зато очень любопытные сведения опубликованы по доходам респондентов. Например, в сводной таблице на вопрос о том, удалось ли им увеличить свои сбережения за последние 12 месяцев, более 40% начиная с мая 2017 года отвечали утвердительно. До мая положительно на этот вопрос отвечали не более 37%. Доля тех, кто сказал, что их накопления «усохли», в течение 2016-2017 гг. колебалась от 14 до 26%.

Не создает ли разная динамика доходов у опрашиваемых людей разброса при восприятии одинаковых ценовых процессов? Ведь даже официально уже признано, что доходы населения в последние годы уменьшались. Учитывается ли этот фактор в структуре состава респондентов?

Прямого ответа на эти вопросы в методике нет. Зато в итогах опроса зафиксировано, что начиная с декабря 2016 года более 20% считали сегодняшнее время хорошим, чтобы делать сбережения (в июле 2017 года этот показатель вырос даже до 29,5%), и доля тех, кто этот период для сбережений называл «ни хорошим ни плохим», колебалась в пределах 40%.

Были ли у этих людей излишки в доходах, чтобы отложить их в «чулок», сказать сложно. Но их ощущения роста цен наверняка отличались от восприятия тех, кто считал это время плохим для сбережений. У них была разная ориентация на группы потребительских товаров. Те, у кого сбережения увеличивались, наверняка больше склонны оценивать динамику цен непродовольственных товаров, кто живет победнее, чаще обращает внимание на стоимость продовольствия.

Для последних как раз, по официальным данным, индекс цен по продуктам питания, которые они чаще употребляют, к концу 2017 года оказался на 5,5% меньше, чем в 2016-м (104,9% против 110,4% в 2016-м). Для 10% населения с наибольшими доходами этот показатель по продуктам питания, которые они чаще употребляют, ниже лишь 0,2%. Выходит, что для этой группы цены на продукты питания почти не менялись. Чего не скажешь о ценах на непродовольственные товары, которые в силу дороговизны чаще покупают люди с финансовым достатком.

Как учесть эти факторы в оценке восприятия инфляции? В методике данного опроса применяется сложная формула, призванная учитывать разброс мнений такого рода, но сомнения по поводу достаточной репрезентативности отобранных людей для опроса эффективность ее применения подрывают.

Мнения и реалии совпадают, но редко

Но в том-то и дело, что инструмента для опровержения данных, полученных в ходе опроса, к сожалению, нет. Для этого нужно проводить аналогичную акцию, но по другой методике. Мы решили попробовать способы попроще: сопоставили помесячные результаты с динамикой розничных цен на внутреннем рынке Казахстана, официально зафиксированном Комитетом по статистике. Оказалось, что в течение всего 2017 года индекс розничных цен относительно декабря 2016 года, взятый в качестве усредненной величины, фиксировал по итогам каждого месяца примерно одинаковый темп удорожания товаров. Кроме скачка в сентябре. Что интересно, если этот график помесячно сопоставить с результатами опроса восприятия инфляции, то динамика этих линий совпадает очень редко. Но те респонденты, которые изменения цен оценивают как «очень сильные», реальный сентябрьский скачок зафиксировали в октябре.

Что касается января и февраля 2018 года, то действительно – темпы реального роста индекса розничных цен относительно декабря 2017 года оказались меньшими, и это заметили опрошенные, которые употребляют в своих оценках слова «очень сильно». Они и прогнозы на март сделали более оптимистичными. Для «умеренных» изменения в ценах остались почти незамеченными, предположения на март они строят более осторожные.

Чтобы хоть как-то сопоставить республиканскую статистику с костанайскими реалиями, я попросил прокомментировать итоги опроса руководителя одного из местных супермаркетов. На условиях анонимности он сказал, что по его наблюдениям в последнее время на рынке потребительских товаров действительно наступила некоторая ценовая стабильность. Правда, реально это ощущается на товарах повседневного спроса.

– С начала 2018 года в Костанае повысили тарифы на тепловую энергию, наши расходы увеличились, но цены на товары мы решили не поднимать, – сказал собеседник. – До лета осталось немного времени, мы сможем выдержать, а дальше будем смотреть. На увеличение торговой надбавки ради получения дополнительной прибыли мы никогда не шли. Держим ее в тех пределах, которые позволяют нам существовать экономически. Цены у нас в основном зависят от производителей. Они же позволяют нам делать какие-то скидки.

Оценивать прогнозы председателя Нацбанка по поводу уровня инфляции до конца 2018-го и в 2019 году предприниматель не стал. Он считает, что инфляция зависит от слишком многих факторов, на которые зачастую даже правительство не может повлиять.

Теоретически уровень инфляции отражает, в каком состоянии находится соотношение объема денег в обращении и товарной массы на внутреннем рынке. Этот показатель напрямую зависит от операций с наличностью и косвенно от состояния экономики. Что зависит от правительства и финансового регулятора, каковым является Нацбанк, – это отдельный разговор. Пока можно назвать еще один фактор, влияющий на скачки цен, инфляционные ожидания. Польза от опросов, на которые Нацбанк тратит деньги, похоже, только в одном – они фиксируют уровень инфляционных ожиданий. Значит ли это, что данные опроса можно брать для прогнозирования инфляции? Сомневаюсь. Мы убедились, что даже месячные оценки участников опроса отличаются от реального движения цен. Выходит, что и дальше бизнес и отдельные граждане в мире денег так и будут передвигаться на ощупь. И тут уж кому-то повезет, а кому-то не очень.

«Наша газета», 29.03.2018

В поисках смысла приватизации

26 марта на правительственном часе в Мажилисе министр национальной экономики Тимур Сулейменов рассказал о ходе приватизации. Заместитель председателя Мажилиса Владимир Божко сразу попросил коллег не отвлекаться на мелочи и больше обсуждать постприватизационное использование проданных объектов.

Такой подход вице-спикер мотивировал ссылкой на опыт приватизации дорожно-эксплуатационных участков (ДЭУ) и объектов ЖКХ в сельских районах. Однажды они уже продавались, но после их развала акиматы вынуждены были выкупать объекты у собственников. В итоге объекты, хотя и остались убыточными, но людям хотя бы есть с кого спросить за отсутствие в домах воды и тепла. Сейчас эти предприятия опять решили приватизировать.

Данного посыла депутатам оказалось достаточно, чтобы вспомнили о запланированной приватизации Жилстройсбербанка, в котором около 1 млн вкладчиков и более 520 млрд тенге на депозитных счетах.

– Что будет с льготными ставками после приватизации банка? – спросил депутат Петр Шарапаев. – Сохранит ли банк свое участие в государственных жилищных программах?

Депутат Омархан Оксибаев добавил в общую топку эмоций еще больше топлива:

– Сейчас они объясняют, что приведут стратегического партнера. Что мы выиграем, если этот партнер придет? Он же свои правила будет диктовать за те вклады, которые вложил. Что мы ему разрешаем? Что теряем, что находим? Никто конкретно ничего не говорит.

Вразумительного ответа мажилисмены не получили. Зато узнали, что 97% объектов, запланированных для приватизации в 2017 году, уже проданы.

Правда, с торгами – тоже интересная история. Ожидали, что госказна ощутимо пополнится, но оказалось, что многие объекты проданы ниже их реальной стоимости. Председатель Комитета Мажилиса по экономической реформе и региональному развитию Нуртай Сабильянов сообщил, что из 367 проданных предприятий оценочная стоимость ниже балансовой сложилась у 20,5%, меньше уставного капитала – у 39,3%. По причине отсутствия двух и более претендентов из 269 объектов, которые приватизировали через торги, 90 ушли со второй или третьей попытки, в результате объекты упали в цене на 50%.

Заинтересованность потенциальных покупателей госсобственности свести до минимума свои затраты понятна. Как и то, что для повышения эффективности их работы новым хозяевам придется раскошелиться на инвестиции. Ради этого приватизация и проводится. Но понятно и то, что им нужно отбивать свои «бабки», и делать это придется за счет потребителей их товаров и услуг. Как такая «реформа» скажется на цене их продукции – вот в чем вопрос. Особенно по социальным объектам. Вот тогда тема поиска смысла затеи с новой волной широкомасштабной приватизации прозвучит куда сильнее, чем это произошло на упомянутом обсуждении.

Тут самое время вспомнить предостережение современного американского экономиста Майкла Хадсона:

– Нерегулируемые экономики превращаются в неофеодальные экономики, принадлежащие привилегированному финансовому классу, который становится наследственным.

Казахстан, похоже, идет именно в этом направлении.

«Наша газета», 29.03.2018

«Привыкли мыслить стереотипами»

Фильм «Золотая Орда» вызвал немало споров по поводу его исторической достоверности. В титрах сообщалось, что в сериале «сюжет и герои являются плодом авторской фантазии», поэтому дискутировать о степени его реалистичности нет смысла. Но интересно узнать мнение специалиста, как около 240 лет татаро-монгольского ига сказались на истории народов, живущих на этой территории. Об этом мы поговорили с ректором Костанайского государственного педагогического университета, доктором исторических наук Еркином Абилем.

Влияние Орды преувеличено

– Еркин Аманжолович, некоторые историки считают, что Золотая Орда стала основой для создания Российской империи и формирования сегодняшнего евразийского пространства. Эти выводы обоснованны?

– О роли Золотой Орды в русской истории и в истории Евразии до сих пор много споров. Начались они еще в 19-м веке. Одни говорили: Золотая Орда – тормоз в развитии России, другие утверждали, что Россия – наследница Золотой Орды. Здесь спорных моментов очень много. Думаю, ее влияние на выбор исторического пути России сильно преувеличено. Ведь географическое положение, специфика ландшафта не оставляли особого выбора в экспансии на Запад или на Восток. Домонгольское и постмонгольское развитие России сильно отличалось от политических практик ордынцев. Домонгольская Русь – чисто раннефеодальное европейское государство. Без особого отличия от ранней Франции или скандинавских стран.

– Исследователи отмечают, что в русских княжествах в то время были даже демократические формы правления: народное вече, собрание бояр и дружин…

– Понятие «демократическое» у наших историков растяжимое. В нашем случае, скорее, подходит – «олигархическое». Там существовало сословное деление. Классическое греческое понимание демократии означало «демократия только для знати». Такое в русских княжествах присутствовало. Где-то – в большей степени, а где-то – в меньшей. В зависимости от социальной базы. Где большее влияние торгового и ремесленного люда, там было больше олигархической демократии (Новгород, Псков). Там, где у этой прослойки влияние было меньше (Киев), доминировала военная аристократия – князья и дружины. Так и в Западной Европе было. И там опора делалась на сословия воинов, купечества и ремесленников. В России если и были какие-то отличительные нюансы, то они связаны только с большими пространствами, меньшими площадями пахотных земель и системами управления.

Золотая Орда сильно отличалась от постмонгольской Руси. В Золотой Орде доминировали кочевники и торгово-купеческая верхушка. Отсюда – имперский характер устройства государства, важность дли них торговых путей и в основе войска – племенное ополчение. Там, где племенное ополчение, там правящая верхушка – родовая знать.

В русских княжествах какие-то внешние атрибуты, может, и заимствовались в постмонгольскую эпоху, но только внешние. Например, система приказного управления (приказы – органы власти – Е. Ш.) при Иване Грозном. Если говорить о культуре, об одежде, они, безусловно, заимствовались. Сама же система политического управления, начиная с Ивана III, была европейская. Больше даже – византийская.

Как создаются империи

– Существует мнение, что как раз в имперский характер Золотой Орды и уходят корни российской империи, неспособной существовать без самодержавия. Воздействие политической практики Орды якобы оказалось настолько сильным, что элементы самодержавия воспроизводились даже в единоличном управлении «советской империей», которые затем трансформировались в авторитарные режимы некоторых постсоветских республик.

– Не стал бы связывать это явление с Золотой Ордой. Ее система политического управления мало изучена. Люди связывают самодержавие с Золотой Ордой, потому что об этом государстве у нас много мифов. Внешние формы российского самодержавия, возможно, заимствованы у Золотой Орды, но большее влияние на формирование имперского характера оказало византийство. В конце XV века система управления Византии хорошо ложилась на ту историческую эпоху. Тогда Иван III стал наследником Византийской империи, женившись на представительнице правящего рода в Византии.

В это же время создается дворянство как социальная основа будущего самодержавия. Тогда же возникает и поместное войско, чего в России не было, и создается Судебник (свод законов – Е. Ш..). Чтобы кормить новую социальную силу, начинают закрепощать крестьян. Крепостническая Русь окончательно оформилась при Екатерине II, но складывалась она под знаменем византийства. Ничего похожего на крепостничество и дворянство в Орде не было. Хотя внешне ордынские институты и атрибуты правления были до Петра I.

После распада Золотой Орды на этой территории образовались самостоятельные ханства. Почему русские князья не стали развивать торговлю с Западом, а повели войска на Восток? Может, именно тогда и был упущен шанс «стать Европой»?

В современном мире при современных технологиях завоевание чужих территорий для процветания своего государства не нужно. При средневековых технологиях, чтобы удовлетворить постоянно растущие потребности элиты – основного слоя в управлении государством, требовалось расширение территории. Те же монголы, чтобы увеличить, как сейчас говорят, налогооблагаемую базу, с которой они получали сверхдоходы, исторически были вынуждены вести завоевательные войны.

У Ивана Грозного, при котором Русь начала превращаться в империю, первоначально были устремления западные. Но он столкнулся с тем, что в такой же ситуации находилось и польско-литовское государство. В тот момент оно было сильнее Московского государства. Поэтому Ливонская война, попытка выйти на Балтику, для Ивана Грозного успехом не увенчалась. Он начинает более успешную кампанию на Востоке. Дворянство- то надо было кормить. После завоевания Казанского ханства эти земли поделили между ними. Потом начали развивать торговлю с Англией. Купечество стало крепнуть. Что Россия могла продать Европе? Воск, пеньку, пушнину. За дешевой пушниной повели войска в Сибирь. Так создавались и другие мировые империи.

С соседом нужно дружить

– Из всех ханств, оставшихся на обломках Золотой Орды, самостоятельность дольше всех сохранило Казахское ханство. Его правители оказались более гибкими в отношениях с могущественным северным соседом?

– Я не очень верю в особенности национального характера, в комплементарность, в склонность народов «к вечной дружбе». То, о чем вы говорите, диктовалось исключительно условиями, которые тогда были. Казахское ханство в прямом смысле – осколок Золотой Орды. Сами правители не называли себя «казахскими ханами». Это мы их так задним числом называем. Они считали себя ханами Дешт-и-Кипчака. «Золотую Орду» начали употреблять, когда это государство уже перестало существовать.

Здесь важно упомянуть о политической борьбе, которая происходила внутри Золотой Орды. Это не только борьба за трон. Там были сторонники меньшей централизации государства, за что боролась верхушка кочевников, и сторонники большей централизации, за что ратовали представители торговцев. Деление, конечно, условное, но в распаде Золотой Орды эти политические линии сыграли немаловажную роль. И в казахском ханстве шла такая же борьба. Например, первые казахские ханы всерьез были настроены восстановить могущество Золотой Орды. Хакназар хан даже предпринял военный поход в сторону Поволжья, считая, что там сердце Золотой Орды. Но, чувствуя, что эта территория уже закрепилась за Россией, вынужден был пойти на дипломатический контакт. Поскольку русская территория входила в Золотую Орду в качестве одного из улусов, казахские ханы не считали Русь особой заграницей. К тому же с сильным соседом лучше дружить, чем воевать.

– С тех времен прошло несколько веков, но в Западной Европе до сих пор еще воспринимают территорию от Вислы до побережья Тихого океана как Татарию, в которой живут «варвары». Это потому что Русь в составе Золотой Орды утратила связи с Западной Европой и теперь «варваров» на Западе не ждут? Или работают причины экономического порядка?

– Причины, безусловно, экономические. Я не верю в какие-то цивилизационные, глубинно-психологические различия. Для французов поляки в то время были варварами, для поляков московиты считались варварами.

Никто никого нигде не ждет. Людям легче мыслить стереотипами, поэтому у народов исторически сложились свои стереотипы в восприятии друг друга, и они сегодня дают о себе знать.

– В фильме «Золотая Орда» параллельно интригам у трона правителей показана «интернациональная» любовь, ради которой герои готовы идти на смерть. Создатели фильма, наверное, этими историями хотели сказать, что мир спасет не политика, а любовь?

– Не знаю, что хотели сказать авторы фильма, но подозреваю, что подобные чувства людьми тогда обуревали. Например, Узбек хан отдал свою сестру Кончаку в жены князю Московскому, после чего она приняла христианство. Что касается любви, которая может объединить народы, я не столь романтичен, как создатели сериала «Золотая Орда». Известно, что от любви до ненависти один шаг. В современном мире объединять народы может, скорее, взаимовыгодное сотрудничество.

«Наша газета», 05.04.2018

Докошмарились…

«Разбор полетов» после пожара в торговом центре «Зимняя вишня» в Кемерово, где погибли 64 человека, показал, что причина этой трагедии лежит не только в безответственности отдельных должностных лиц. Говорят еще и о сбое в системе.

Правда, все попытки углубиться в системную причинность пока ограничиваются общими сентенциями по поводу корысти чиновников, жадности бизнеса и низкой гражданской активности граждан. В этом слоеном пироге еще выделяют прокладки законодательного характера, призванные объединить предложенный набор в некую общую картину состояния общества, пытающегося убежать от «порочного» социалистического прошлого к «светлому» капиталистическому будущему. Но будут ли эти явления изжиты пусть даже в будущем, никто сказать не может. А люди гибнут сегодня.

Этот «джентльменский набор» сопровождает и Казахстан. У нас подобных объектов повышенной пожарной опасности немало. И ЧП в них были. К счастью, трагических последствий такого масштаба в них не случалось. Но предпосылки есть.

Сейчас организуются проверки состояния противопожарной безопасности, проводятся учения, но все эти меры не выходит за пределы обычных. Время пройдет, шум уляжется, а проблема обеспечения безопасности людей останется. Потому как скользим мы по ее поверхности.

Спору нет – в многопрофильных ТРЦ обязательно нужно закладывать максимальные возможности для быстрой эвакуации в случае пожара. Важны и надежные системы пожаротушения, и обучение персонала. Не обойтись, возможно, и без пересмотра стандартов обеспечения пожарной безопасности в объектах такого рода. Но сбоя в этой системе не будет при одном очень важном условии – систематической государственной инспекции соблюдения противопожарных правил. А с этим у нас как раз не все в порядке.

Пресловутые моратории на проверки субъектов малого и среднего бизнеса, призванные уберечь предпринимателей от излишних проверок госорганами, вместе с водой выплеснули и ребенка. Внеплановые проверки по вопросам противопожарной и санитарной безопасности возможны, но только по заявлениям граждан. Разве такой подход не расхолаживает бизнес? Неужели у предпринимателей нет другой защиты от инспекторов, которые их «кошмарят», вымогая взятку, кроме мораториев на проверки, которые регулярно объявляет Нурсултан Назарбаев?

Если предприниматель не уверен, что на его объекте с противопожарной или санитарной безопасностью не все в порядке, пусть пригласит инспектора. Тот проверит и даст рекомендации, выполнение которых потом проверит. Это тоже запрещено в условиях моратория? Но тогда у граждан возникает вопрос к власти: ей что дороже: безопасность граждан или развитие бизнеса в условиях минимального госконтроля? Если государство считает, что при рыночных отношениях качество услуг бизнеса, включая безопасность, должно регулироваться только спросом со стороны потребителей, то дайте возможность гражданам самим решать, что делать с нарушителями установленных стандартов безопасности. Понятно, что расплата в таком случае будет выражаться не только в уменьшении дохода предпринимателя. Суд Линча никому не нужен. Остается одно – контролирующие функции государство должно выполнять в полном объеме.