Релдан. Путь немешиона (Трехтомник)

– Я, и правда, долго отсутсствовал, но это не повод сссписывать меня за ненадобностью, как старый хлам, Шаванассс. В следующий раз я тебя съем за такие сслова. А ты мой верный жрец? Чем ты недоволен?

– Господин! Он позволил грязнокровке из ссмертных заполучить истинное бессмертие! Шаванас нарушил ритуал! Убил наших фамильяров, ссовершающих обряд в твою чесссть! – возопил Скаранад

– Это правда? – удивленно моргнул Змей. – Шшш… Любопытно… Взгляд колосса обратился на девушку в пыли. Поднеся свою голову ближе, он высунул раздвоенный язык, осторожно коснулся им девушки и, затем, немного отпрянул. Его капюшон снова раскрылся, и взгляд янтарных зрачков уставился в самую душу Юли, вывернул наизнанку, взвесил на неведомых весах и вернул в тело.

– Она не опасна для вас – выдал, наконец, озадаченный Змей. – Но будет опасно, ее просто убить. Хм, что за глупость я сейчасс, однако, ссказал?… Шш…

Змей прикусил хвост и прищурился. Его глаза по-прежнему смотрели на Юли, и в них сквозило неприкрытое любопытство.

– Что ж, да будет так! – вынес решение зверобог. – Судьи Миров не ошибаются. Не убивайте ее – она предвестник возрождения нашего повелителя и его наследия, что важнее. А мы…. Пока посмотрим, что получится, у Рожденной Дважды. Кольца змея пришли в движение, сворачиваясь и немного уменьшаясь в объеме.

– Если это все, змееныши, то запомните: не смейте больше шуметь в моем святилище! У меня от вас даже на небесах голова разболеласссь! Ощущение гнетущего давления на разум стало уменьшаться и присутствующие, наконец, смогли ясно мыслить и говорить.

– У меня есть еще вопрос Великий, – вдруг сказал Шаванас.

– Неужели? – недовольно попробовал воздух Змей. – Надеюсь, это важный вопросс, нетопырь.

– Ты по-прежнему будешь поддерживать так называемую, «церковь» этого старого гиббона? – спросил Шаванас, кивая на Скаранада.

– Больше уважения к традициям, нетопырь! Больше! Я поддерживаю не церковь, а Древнюю Жену моего друга и повелителя. Если она считает, что Народу Ночи нужна церковь, кто я такой, чтобы быть против этого? И кто есть ты, шш… чтобы говорить такое? – серьезно ответил бог-змей.

– Хорошо Великий. Я принимаю твою волю. Прошу, в знак моего раскаяния, разумеется, твоего разрешения взять Рожденную Дважды под свою защиту! Пока алимарх не велит иного, конечно. В знак моего раскаяния, – повторил Шаванас.

– Раскаяния? – почти по-человечески засмеялся Змей. – Ты? Раскаиваешься?! Да. Шшш. Рассмешил. Но, ты все это заварил, а значит, тебе и отвечать за последствия. И помни, когда-нибудь я тебя сожру за твою дерзость, нетопырь. Скаранад, твоя жертва принимается и угодна мне, – сверкнул напоследок глазами уменьшающийся в объеме и становящийся все более прозрачным Змей. – И еще… Скаранад!

Все еще распростертый ниц, Скаранад поднял голову и посмотрел на своего живого бога. В его глазах светились экстаз, обожание, страх и легкое безумие.

– Будь готов передать Дважды Рожденной дар, что получила Четвертая Жена из рук Аматриса в день своей свадьбы.

– Да о Великий – поклонился Скаранад, но вдруг осознал, что именно ему сказали и глаза его открылись шире обычного – Но…

– Шш. Так надо – сказал Змей напоследок и исчез во тьме.

В Коридоре Боли повисла тишина. Шаванас заявил:

– Теперь она моя дочь, жрец. Ты понял? – ухмыльнулся Шаванас.

Скаранад посмотрел на Юли и грустно кивнул. Юли встала, потирая горло, и посмотрела на лежащих без сознания кочевников.

– Пошли, Дважды Рождённая, – потребовал лорд Детей Ночи.

– Что будет с ними? И какого шулмуса я, и, вдруг, твоя дочь? – не глядя на своего «отца», спросила девушка, ступая следом.

– Сама решишь. Потом… – поморщился Шаванас. – Нам надо представить тебя владычице Эристеле, – а ты… да от тебя сейчас воняет, как из могилы.

– Так вот она какая, честь вампиров? Просто бросить нас на съедение и ждать, пока все погибнут? – зашипела девушка.

– Брось. Это в прошлом. Ты неожиданно выиграла главный приз. Неужели ты не довольна, дочь моя? – искренне удивился Шаванас.

– Прекрати меня так называть! Я Юли, дочь Велоша! Я из славного племени джучи!

– Так было, пока я не удочерил тебя. Великий Змей дал на это согласие, – повысил голос Шаванас. – Как отец, я могу дать тебе другое имя! Теперь ты Юли Высокого Дома Вартиэль! Дочь Ночи.

– Меня зовут Юли! Ею я останусь! – огрызнулась девушка.

– Я нарекаю тебя Юли си Лоред и принимаю в Высокий дом Вартиэль, – строго сказал Шаванас. – А теперь ты идешь со мной!

– Может мне тебя и отцом еще называть?! – зашипела Юли.

– Только при дворе. С глазу на глаз достаточно обращения «лорд» или «повелитель». Если конечно, слово «отец» жжет тебе рот! – сверкнул глазами вампир.

– Да ты себя моим вождем возомнил, кровосос! – побледнела от ярости Юли. Ее пальцы напряглись до предела и напоминали птичью лапу о пяти пальцах. Неожиданно руки свело судорогой и из подушечек пальцев выскользнули когти, к которым проявил бы уважение даже оголодавший скарг. Утолщенные у основания они хищно оттопыривались наружу и имели небольшое углубление с внутренней стороны.

– Держи себя в руках девчонка, иначе изменения невозможно будет обратить вспять – предупредил «отец» – Если обернешься полностью, станешь похожа на того, чью кровь ты выпила! Крылья вещь нужная, конечно, но личико уже будет не подправить.

– Что? Ты хочешь сказать, я стану как тот урод?! – опешила девушка.

– Именно это я и имел в виду. Они называются фамильярами, но по сути своей – вырожденцы нашей породы. Согласись, ведь ничего еще о себе не знаешь. Как питаться. Как убивать. Что может убить или помочь, когда ты слабеешь. Как говорить со стихиями и многого другого ты тоже не знаешь. Правильно было назвать тебя – Не Знаю. Прими меня, как своего покровителя и я щедро поделюсь этими знаниями. Назовем это пока временным альянсом, идет? – посулил Шаванас.

– Я не знаю, что это значит, – буркнула Юли.

– Союз. Временный союз во благо обоих, – пояснил Шаванас.

– Союз с тем, кто собирался меня скормить вырожденцам? Отлично – ничего не скажешь – горько сказала Юли.

– Не я привез тебя в качестве дара и не я его просил. Так что, злиться тебе на меня не за что – парировал Шаванас.

– Не за что? – поперхнулась Юли от такого наглого заявления.

– Конечно не за что! Прости великодушно, но так уж вышло, что мы тоже хотим кушать! До обретения благословение нашей крови, ты была для меня забавной добычей, но теперь я отношусь к тебе, как равной, – терпеливо объяснил Шаванас. – Хотя, я все-таки старше, древнее и сильнее тебя, но это данность от тебя не зависящая. А вот что сейчас зависит от тебя, так это примешь ли ты предложную руку и свою новую суть.

– И кто же я теперь? Шулмус, как ты?! И что за си Лоред Вартиэль?

– Что за глупое слово, шулмус? От него воняет варварством и дикостью, – скривился Шаванас. – Мы – Дети Ночи! И да, теперь ты Дочь Ночи тоже. Вартиэль – это замок, в котором мы находимся, а еще моя фамилия. А приставка си Лоред… Как бы это сказать… Это дань вежливости нашим прародителям. Когда на заре времен, Отец Ночи создал нас, он взял за основу нескольких смертных. Почти все они уже мертвы, но их имена с нами. Их звали Лоред, Шевардаль, Скаранад, Хасаг, Ю Дас. Были и другие, они не прошли Возвышение.

– Так вот как вы это называете, – недовольно прищурилась девушка. – Возвышение! Погоди-ка… Скаранад? Это же тот старикашка, который…

– Нет, не совсем – покачал головой Шаванас. – Настоящий Скаранад давно мертв, но наш предстоятель приходится ему тезкой и потомком. А теперь давай-ка пройдемся до Вартиэля – меня раздражает это место.

Шагая за Шаванасом, Юли молчала. В ее голове с трудом укладывалось все, что только что случилось с ней. Еще утром она была живой, а теперь ее убийца опекает ее, как будто они с ним давние друзья! Вырвать ему горло – самое малое, что она может сделать. Достаточно просто пожелать и рука сама метнется к его горлу. Интересно, успеет он отреагировать? Нет. Все не так просто. Что дальше? Убить всех обитателей этого проклятого места? Мысль достойная воплощения, но это будет непросто – наверняка тут есть кто-то и посильнее нее. Тот же Скаранад, хоть и выглядит развалиной, но легко вырвал сердце Раногу. И, кроме того, что делать с этим ее новым состоянием? Какие у нее слабости? Возможности? Как ни крути, этот подлец прав – она ничего не знает о новой себе.

– Будь по-твоему, Шаванас. Я приму твою помощь – но не жди, что я буду думать, что хоть что-то тебе должна. Скорее наоборот – это ты мне изрядно задолжал. Всем нам.

Впереди показался выход из Коридоров Боли. Свет дня неприятно резанул по глазам. Юли почувствовала предательскую слабость в ногах, но постаралась, чтобы Шаванас этого не заметил. Он заметил, но лишь улыбнулся.

– Это пройдет. Твое тело еще борется, но когда оно окончательно сдастся – ты почувствуешь себя лучше. Чем быстрее ты примешь новую себя, тем быстрее обретешь новые силы.

Юли скрипнула зубами от раздражения и мгновение слабости прошло.

Шаванас улыбнулся и поскреб пальцем подбородок.

– Если тебе легче так относиться к этому – пусть будет так. Знаешь, я никогда не был никому должен. Возможно, это будет интересным опытом, а возможно и нет. Я принимаю твои условия, но выдвигаю и свое. Юли си Лоред Вартиэль – ты будешь придерживаться правил приличия, принятых в Высоком Доме Вартиэль! И ты сделаешь так, что мне не придется за тебя краснеть! Это ясно?

– Для начала сойдет – хмыкнула Юли. – Веди в свой высокий шатер. Но я хочу от тебя еще кое-что. Фарак должен выжить.

– Я сделаю, что смогу, но многого не обещаю, – нахмурился Шаванас. – Посмотрим, что еще можно сделать. Но тогда нам придется подождать с прогулкой по Вартиэлю. Шаванас указал на приземистое строение казармы Кровной Стражи, в которой Юли провела свой последний день в качестве человека. Шаванас внимательно посмотрел на Юли и сказал – Подожди меня там. Кстати, надеюсь, мне не стоит беспокоиться об охране? Впрочем, если сбежишь – так тому и быть. Я не люблю повторять дважды. Девушка собиралась огрызнуться, но не нашла слов, а потому просто зашагала к казарме. Немного помедлив, Шаванас повернулся и зашагал прочь.

Юли сидела в ожидании на каменном подоконнике казармы, в которой буквально вчера обругала со стола Фарака и Ранога. Тех, кто прошел все тяготы плена. Юли вспоминала и никак не могла понять, почему так слабо переживает за судьбу остатков своего племени. Может пережитое приступило ее эмоции? Не хотелось признавать, что с ней происходят изменения. Мелкие, незаметные, но вот эта непонятное ощущение, что ей уже… все равно, что будет дальше. Оно будто становилось глубже и вбирало в себя все остальные чувства и переживания. Спрашивать об этом Шаванаса глупо, – нет уверенности, что он скажет правду. Тот страшный змей может и ответил бы – но… где уж теперь! Да и опять же… он не ее бог. Ее богиня Серамида, и она… словно позабыла о ней. За этими невеселыми мыслями ее застал Шаванас.

Он появился довольно быстро и деловито отдувался, будто устал. На самом деле он не мог вспотеть, даже если захотел, но инстинктивное подражание поведению живых людей – это то, что делает древнего вампира аристократом. Шаванас даже держал на такие случаи шелковый платок и сейчас протирал им лоб. Как еще доказать этой дикарке, что он приложил много усилий?

Юли подалась навстречу:

– Он жив?

– Увы, – выдавил скорбное лицо Шаванас. – Боюсь, не все так просто. Присутствие Великого Змея почти убило его.

– Ах, ты!.. – выпустила когти Юли.

– Но! Стой! Ты можешь еще спасти его! Я разругался со Скаранадом в пух и прах из-за этого корма, а ты обнажаешь на меня когти? Может мне просто не хлопотать больше? – начал злится Шаванас.

– Прости – смутилась Юли, пряча когти. – Если он еще жив, пошли же к нему!

– Ну, зачем же идти – его уже принесли. Он лежит неподалеку. Давай за мной, времени не так уж много.

Стиснув зубы, Юли поспешила за Шавансом. Неподалеку, в соседней казарме на массивном деревянном столе лежал Фарак. Его израненное тело сейчас выглядело невесомым и слабым, но Шаванас не позволил его долго разглядывать и сказал:

– Ну! Торопись! Оживляй! – сказал Шаванас.

– Я?! – удивилась Юли – Как это сделать?

– Вот! Видишь? Ты можешь, но не знаешь "как"! – назидательно поднял палец Шаванас – Слушай меня внимательно Юли си Лоред! Выпусти один коготь и смотри внимательно на эту точку под челюстью. Если на нее надавить, человек откроет рот и скорее всего в его положении вскоре умрет. Поэтому ты должна успеть вскрыть себе вену и сцедить немного своей крови ему в рот. Все остальное произойдет само. Но знай вот что: если его воля к жизни уже угасла, он утратит волю, самостоятельность и станет, скорее всего, вырожденцем.

Юли, не теряя времени, воткнула в указанную точку под челюстью коготь с мизинца. Толи она неудачно попала, толи сил у Фарака уже не оставалось, но рот его открылся лишь наполовину. Когтем второй руки Юли широко распахнула вены когтем и ее густая темная кровь полилась в рот Фараку. Он открыл поблекшие глаза и жадно сделал глоток, затем еще и еще. Шаванас быстро вмешался и, схватил Фарака за челюсть одной рукой, другой надавил на лоб, прерывая процесс.

– Достаточно! – сказал он.

– Фарак! Ты слышишь меня? – сказала Юли глядя на Фарака.

Фарак резко вскочил и, по-птичьи наклонив голову, уставился на Юли. Его кожа приобрела металлический оттенок, а зрачки побледнели, почти теряясь на фоне белков. Правое плечо и рука раздулись от наливающихся силой мышц. То же самое, с небольшой задержкой, произошло с ногами. Левая рука хрустнула и обнажила кости, которые на глазах дробились и превращались в могучее крыло нетопыря, оканчивающееся пятипалой лапой с острыми когтями. Все это время Фарак стоял без признаков эмоций, просто глядя на Юли. Когда трансформация закончилась, девушка сделала шаг навстречу, но Фарак по-прежнему стоял, не отрывая взгляд от нее.

– Нет! – взревел Шаванас. Он быстро вонзил коготь прямо в лоб Фараку, заставив его лечь. Затем, выпустив когти, он с невероятной скоростью начал вонзать их в определенные точки в теле Фарака. Бурные изменения постепенно стихли, а затем обратились вспять. Его раны закрылись, царапины исчезли, а довольный Шаванас повернулся у Юли.

– Он не стал вырожденцем, да? – прошептала Юли.

– Нет. Теперь он твой фамильяр, – подтвердил Шаванас.

– Там внутри есть хоть что-то от него прежнего? – спросила девушка.

– Если и есть, то мне это пока неведомо, но мы скоро это узнаем. Ему нужно поспать пару дней.

Юли, не отрываясь, смотрела на вырожденца, пытаясь разглядеть в нем Фарака и не смогла.

– Наверное, надо убить его, – сказала Юли. – Я очень… ошиблась. Надо было дать ему умереть, как человеку.

– Мы так не делаем, девочка, – нахмурился Шаванас. – Фамильяров нельзя убивать ни в коем случае. Разумный он или нет, но он Дитя Ночи. В Мелва не убивают Детей Ночи. Я не могу позволить такого. Ты можешь оставить его или вернуть Скаранаду, но убивать не смей! Иначе я сам тебя убью. Не хотелось бы.

Юли молчала, по-прежнему стоя спиной к Шаванасу. Она смотрела на последний осколок своего племени и хотела чувствовать, как по щекам бегут слезы, но их не было. Она подошла к Фараку вплотную и провела по бледной щеке рукой.

Юли обернулась в слезах к Шаванасу и сказала:

– Ты предупредил меня, но я была так уверена, что мы сможем… что я смогу…

– Нужно решить, что делать с ним дальше, – напомнил Шаванас.

– Верни его Скаранаду. Он ведь не причинит ему вреда? – тихо спросила девушка.

– Фамильяры для Скаранада – живое воплощение его веры. Вспомни, как он возмущался, когда ты убила тех фамильяров в Коридорах Боли. Поверь, он будет беречь его, как и других. Подумав, Юли сказала:

– Ты ведь знаешь, что если с ним случится что-то плохое, я об этом узнаю?

– Я знаю. И Скаранад тоже знает. Поэтому он больше не станет вредить той, кого признал Великий Змей. На это у Юли возражений не нашлось.

Новое положение Юли в Вартиэле поначалу немного сбивало с толку. Однако вскоре девушка начала понимать, в чем дело. История о том, что сам Великий Змей обратил свое внимание на девушку, облетела не только Вартиэль, но и всю столицу Мессодины, со скоростью лесного пожара. Ни один вампир, даже не уделяющий достаточно внимания ритуалам Церкви Скаранада, не мог пройти мимо такой новости. Даже человеческая прислуга, которая, хоть и в небольшом количестве, но присутствовала в Вартиэле, с любопытством смотрела на Юли. Конечно, им в голову не могло прийти, спросить Юли напрямую – они были слугами. Но Детям Ночи ничего не мешало и они спрашивали.

Вартиэль неожиданно стал самым интересным и многолюдным местом после дворца алимарха. Почти каждое утро и вечер, Шаванас с любопытством разбирал почту с приглашениями из всех Высоких домов Мелвы и придирчиво отбирал те, которые стоило удовлетворить. Впрочем, на большинство из них вежливо отвечал отказами его молчаливый секретарь.

Юли по большей части была предоставлена сама себе. В перерывах между зваными вечерами и балами, где она по большей части молчала или отвечала на вопросы знати Мелвы, она как губка впитывала все, что ей казалось необходимым. На одном из вечеров выяснилось, что она не умеет писать и читать. Вызвав этой новостью высокомерные смешки, Юли пришла в ярость. С большим трудом она сдержалась и дождалась окончания светской беседы, чтобы уйти с Шаванасом.

– Эти подлые, усмехающиеся в веера крысы! Да что они знают! Я не умею читать! И писать тоже не умею! Да как они смели насмехаться надо мной! – возмущалась Юли, по прибытию в Вартиэль. – Вот скажи, Шаванас, зачем кочевнице писать и читать? Зачем! И ты хочешь, чтобы я и дальше ходила по этим балам? Зачем!?

Шаванас начал загибать пальцы и монотонно перечислять:

– Во-первых, чтобы знать, чем дышат эти дегенераты. Во-вторых, чтобы показать силу своего Дома. В-третьих, чтобы оттачивать свой характер.

– И все? Пальцы закончились? – огрызнулась Юли.

– Слушай, девчонка, никто не говорил, что все само упадет в руки. Не можешь читать и писать – возьми да научись! – пожал плечами Шаванас. Юли замерла, как громом пораженная. Впрочем, она быстро пришла в себя и лишь спросила:

– Как?

– Юли, ты меня удивляешь. Ты думаешь, ты первая из Детей Ночи, которая чего-то не знает или ничего не умеет? Будь это так, мы оказались очередной расой кровожадных варваров. В Мелве есть самая настоящая Академия для таких новичков, как ты.

Это неожиданно заинтересовало Юли.

– И чему там учат? – спросила она.

– Да всему там учат – и читать, писать, прыгать через веревочку… и еще много чему! – отмахнулся Шаванас. – Только учиться там непросто.

– Я хочу там учиться, – сказала Юли.

– Этого мало. Нужно оплатить обучение, – хмыкнул Шаванас.

– Ну, так заплати. У тебя золота вполне достаточно, насколько я понимаю, – сказала девушка. – Назвался отцом – так действуй!

– Вообще это мое золото – не стоит об этом забывать. Но дело не в нем. Что вообще такое золото для Детей ночи? Ничто! Плату в Академии Посвященных берут деяниями и обетами учеников. Например, если ты учишься фехтованию, ты должна будешь не просто научиться махать клинком, но и привнести в это искусство что-то свое. Например, новый прием фехтования, который обогатит всех.

– А если я не захочу этого делать? – на всякий случай уточнила девушка.

– Что значит, не захочу? – опешил Шаванас.

– Вот возьму и не захочу.

– Тогда во всех Высоких домах на тебя ляжет клеймо бесполезной и бесталанной, на тебя будет смотреть свысока каждый в Мелве. И поступать с тобой соответственно. Это как поссориться со всей Мелвой разом! И это намного неприятнее, чем просто не уметь читать или писать. В итоге, либо сама уйдешь, как изгой, либо я сам выпру тебя из Мелвы! Великий Змей заступился за тебя, но посуди сама, зачем нам тот, кто не соблюдает законов?

– Допустим, а что за обет? Какая-то клятва? – спросила девушка.

– Клятва? НУ пусть будет клятва… Суть в том, что если ты не способна усовершенствовать одно из искусств Академии, ты должна поклясться выполнить нечто полезное для Академии или Мелвы. На свой выбор или, если затрудняешься с выбором, по требованию своего мастера. Это может быть, что угодно. Я, в свое время, выпотрошил целое подземелье гномов, которые угрожали нам войной. Но я чуть не сдох там, по правде говоря. Эти карлики нашли целую жилу проклятого серебра и как-то дознались, что его можно усиливать и использовать нам во вред. Кстати, трофеи, добытые мной в том бою, ты и твои соплеменники использовали в Коридорах Боли.

– Вот что ты имел в виду, когда сказал, что дашь нам шанс, – вдруг поняла Юли.

– Догадалась-таки, – довольно прищурился Шаванас. Вообще, согласно церемонии, вам не полагалось никакого оружия, только ритуальное напутствие. В качестве него я и дал вам те реликвии. Все равно лежали без дела. Скаранад на дерьмо чуть не изошел, когда узнал об этом, – улыбнулся Шаванас.

– Раз уж я застряла здесь, я хочу учиться в этой вашей академии, – приняла решение Юли.

– О, это будет отличным опытом для тебя! Но решение должно быть тщательно взвешенным, – предупредил Шаванас

– Я уже все взвесила, – сказала Юли.

– Тогда я устрою все остальное, – улыбнулся Шаванас.

Как быстро выяснила Юли, сон перестал быть необходимостью. Это было очень непривычно и с наступлением ночи, когда напряжение раздумий нарастало, девушка ходила сама не своя. У нее словно появилась потребность узнать пределы своего тела. Как объяснил Шаванас, это своего рода подростковый период, который понемногу пройдет, когда появится что-то стоящее ее внимания. Однако ничего такого пока не происходило. Собственно, Юли потому и позволяла таскать себя по всем светским мероприятиям Дома Вартиэль – это отвлекало от внутреннего «подросткового» напряжения. Как бы она не относилась к высокомерной аристократии Мелвы – это было лучше, чем угнетать себя в одиночестве. Это позволяло мыслям о своем положении не разрывать голову изнутри. Поэтому, когда Шаванас протянул ей приглашение из Академии Посвященных, Юли была по-настоящему ему благодарна. Возможно, теперь в ее неожиданно новом образе жизни наметился просвет?

– Спасибо, Шаванас – впервые за все время улыбнулась девушка своему покровителю.

– Пожалуйста, девочка. Надеюсь, это будет тем, что ты хотела, – расплылся в улыбке Шаванас.

– Теперь главное сосредоточиться на обучении, – думала Юли, проходя под изящной ониксовой аркой входа в Академию. С первых мгновений, она почувствовала, что обучение в Академии Посвященных поставлено очень серьезно – прямо у входа один из посвященных, одетый только в форменные штаны, бесстрастно принимал бой с десятью фамильярами, вооруженный одной лишь палкой. Буря клыков и когтей металась вокруг него, пытаясь смять его грубой силой. Безуспешно. То один, то другой из нападающих вырожденцев, отлетал от точного удара шестом и, немного полежав, снова бросался в атаку. – Интересно, давно он тут стоит? – мелькнуло в голове у девушки.

– Полагаю, вы Юли си Лоред Вартиэль? – раздался сухой голос рядом.

Девушка обернулась и увидела высокого и худого, хмурого вампира в темно-зеленой форме.

– Да это я, – ответила она, протягивая ему приглашение, врученное ей Шаванасом.

– Я магистр Марганел дю Стак – управляющий Академией Посвященных. Вы почти не опоздали. Какие дисциплины вы хотите изучить?

– Дисцтил… чего, простите? – запнулась Юли.

– Чему вы хотите научиться? – бесстрастно повторил Марганел.

– Читать и писать.

– И только? – удивился дю Стак.

– А можно научиться еще чему-то стоящему?

На мгновение глаза Дю Стака улыбнулись, но затем он демонстративно бережно вытащил из внутреннего кармана лорнет и пристально осмотрел с головы до пят Юли сквозь идеально прозрачные стекла. Затем, он также аккуратно спрятал инструмент унижения и кивнул:

– Следуйте за мной, Юли си Лоред.

Это был первый день, который впоследствии Юли вспоминала как самый приятный из тех, что она провела в Академии. Первый и единственный.

Оказалось, что многие Посвященные, закончив свое обучение, потом возвращаются сюда снова в качестве учителей. Обучать в Мелве – почетная обязанность. Для некоторых это и вовсе форма личного обета, с помощью которого они расплачиваются за собственное обучение. Согласно мнению основателя Академии Посвященных, дю Стака, вампир, которого обошла деформация в лакримоля заслуживает любого времени старших. Тем более что как раз времени у них предостаточно. Сам Шаванас в свое время занимался более чем с тридцатью преподавателями, начиная с каллиграфии и живописи и заканчивая метаморфозами и анимагией. Здесь не было скучных лекций или нудных конспектов, как, например, принято у школяров Коллегии Магов в Аллерии. Только практика. Динамичная, яркая и часто опасная. За первые три дня обучения, Юли оказывалась при смерти трижды. Если бы не лечебная эссенция, полученная благодаря энергии Темной Сферы, то путь студента для нее закончился, так толком и не начавшись. Новые знания раскрывались неожиданно и порой болезненно, но однажды проявившись уже не покидали. Бой на мечах с мастером Зожэ запомнился ей особенно ярко. Тот с благодушным выражением лица отсек ей две руки и ногу, а потом, просто ждал, пока регенерация не сделает свое дело. Все это время Юли поливала мастера клинка всеми известными ей ругательствами и, возможно, придумала столько же новых. Зоже совсем не впечатлился, и просто смотрел на мучения своей студентки, получая удовольствие. Когда девушка смогла, наконец, встать он атаковал снова и повторил расчленение. От безысходной ярости и злости Юли хватала воздух, в надежде добраться до мучителя, десяти шагах от нее. В какой-то момент она почувствовала, что ухватилась за что-то и потянула, а Зоже удивленно посмотрел на свою грудь и увидел там сквозную дыру размером с кулак. Приподняв брови. Дыра в его груди закрылась на глазах, но мастер клинка вложил меч в ножны и сказал одно лишь слово: