Релдан. Путь немешиона (Трехтомник)

Немногие из вещей могут заставить таких индивидуалистов, как Дети Ночи, жить вместе. Помимо привычки и власти алимарха, одной из таких вещей оказалось, как ни странно, любопытство. Несмотря на глубокое высокомерие к окружающим и показную пресыщенность, вампиры очень любопытны. Порой любопытство это порочное, порой искреннее, но отличное от того, что называют любопытством смертные. Другой желанной вещью для высшего хищника является жажда власти и сила. Так случилось, что Мелва стала неприступным оплотом вампиров и средоточием их силы и власти. Способностей древнего вампира вполне может хватить для захвата власти в небольшого городе или даже маленького королевства, что уже бывало в прошлом, но затем возникают иронические вопросы – зачем? В чем интерес? Кто оценит такое достижение? Ведь, намного достойнее и сложнее подчинить себе подобных. Поэтому объединившись в Древние Дома, Дети Ночи вынуждены хранить некоторые традиции, доставшиеся в наследство и выслуживаться перед Указующей Матерью.

Подобный шанс увидел в Юли и Шаванас. Он всегда был хорошим чтецом ауры и сразу разглядел, что молодая женщина не только беременна, но и, что называется, с характером. И ему стало любопытно… Если обращенный оборотень принес столько пользы его роду, удастся ли вырастить достойную Дочь Ночи из новых, молодых рас, доставленных из-за моря? Какие качества он тогда унаследует? Ранее уже бывали случаи, когда жертвы вампира давали потомство. Родившись, такие дети быстро вырождались в мелких чудовищ – сандомахов.[50] Мучимые жаждой крови и не способные вырасти, сандомахи были тупиковой ветвью развития. Однако с этой женщиной, явной что-то не так. Ее аура не похожа на ту, что бывает у людей, хотя она явно человек. Это маловероятно, но, возможно, она понесла от хтоника? Или это просто каприз природы? Шаванас решил проверить свою догадку до конца.

Коридоры Боли либо проявят скрытое, либо доставят пару неприятных минут, когда ее будет пожирать Великий Змей. И так и так хорошо. Довольный своим решением, Шаванас неторопливо направился к фамильному замку Вартиэль, находившемуся близ дворца алимарха.

Большая часть ночи прошла в темноте – беспокойно и тоскливо. Один из пленников видел через бойницу казармы, как корабль капитана Джирваха отчалил с максимальной поспешностью. Это рождало в среде невольников новые домыслы, один страшнее другого. Внутри казарма несла на себе отпечатки паутины, былой роскоши и времени и это усугубляло уныние пленников. Очевидно, в прошлом, солдатам гарнизона нечем было себя занять, поэтому стены пестрели сделанными от руки набросками древних поединков, войн и сценами постельных утех. Впрочем, новые постояльцы живопись не оценили. Цепи с них сняли еще вчера бледные и молчаливые прислужники-люди, но предоставленная возможность свободно перемещаться в четырех стенах была сама по себе подозрительной – хозяев не беспокоило, что пленники могут сбежать. А значит либо хозяева недалеки умом, либо сбежать невозможно. Впрочем, недолго думая, предоставленные себе пленники уже начали строить планы побега.

Под утро прислужники внесли несколько длинных столов и принесли стулья и освещающие кристаллы, которые установили в стенах. До этого, свет поступал в казарму через восемь бойниц, однако благодаря освещающим кристаллам здесь стало светло и немного теплее. Юли попыталась спросить у одного из прислужников, что это за кристаллы, но тот проигнорировал вопрос и безразлично отошел.

– Эти кристаллы – работа дракайн, дитя, – раздался голос сзади. Юли обернулась и увидела Шаванаса, которого, еще мгновение назад, там не было.

– В прошлом, некоторые из них были нашими рабами и помогали строить цитадели Мелвы, – закончил мысль Шаванас.

– Значит, сами вы на такое не были способны? – съязвила Юли.

– Хм… Дерзкое дитя, – хмыкнул Сын Ночи. – Зато мы лучше всех умеем усмирять непокорных. Ты еще в этом убедишься. Да что там… вы все скоро убедитесь.

Сказав это, Шаванас вышел в центр казармы и громко продолжил:

– Вы все – корм! Но сегодня ешьте и пейте вволю! Веселитесь во славу Великого Змея! Ведь завтра вы увидите его воочию! Ваш жизненный путь столь короток, что даже ваша смерть будет мимолетной. Несомненно, одно – вам суждено пройти по Коридорам Боли. После пира вас отправят к Воротам Порога, где вы будете убивать или же будете убиты. Если кто-то выживет, что сомнительно – они отправятся дальше по Коридору и встретят свою судьбу. И чтобы у вас больше не было сомнений в нашей чести, – сверкнул глазами на Юли Шаванас – вам дадут настоящее оружие! А мои братья увидят, на что способна честь таких, как вы. Закончив речь, Шаванас, щелкнул пальцами и вышел. Бледные слуги засуетились, внося еду, напитки и голодные кочевники принялись за трапезу.

– Нас кормят на убой! – нервно хихикнула Мирала, откусывая кусок от жареной дичи.

– Нам понадобятся все силы – кивнула Юли и присоединилась к трапезе.

Постепенно с лиц пленников сползла пелена усталости, а в движениях многих проявилась нервозность. Вдруг один тех, кто готовил неудавшийся побег в степи, Фарак, встал с безумными глазами и вскричал:

– Будьте вы прокляты, дурачье! Вдруг еда отравлена, а вы жрете ее, как степные шакалы! А ну прекратите! Фарак в ярости ударил по столу руками и, вырвав у соседа тарелку с жарким, бросил ее на пол.

– Брось, Фарак! Хотели бы убить – давно сделали это. Отсюда нам явно не сбежать – ты сам видел ту гигантскую стену! Так хоть поесть дай по-человечески! Так и так завтра нас пустят в расход – невесело ухмыльнулся Раног.

– Ты сдался! – обвиняюще ткнул пальцем в Ранога Фарак.

– Не сдался, а просто жду! – поправил Раног. – Или ты сейчас видишь другой выход?! Может, тогда пробьешь головой эти стены, а потом вилкой и голыми руками разорвешь всех шулмусов? Да брось уже! Сиди и ешь молча лучше! Может, и выживем завтра! – нервно усмехнулся Раног.

– Да некоторые девчонки храбрее тебя, Раног! Вон Юли и то сказала кровососу все, что думает в лицо! – вызывающе рассмеялся Фарак.

– Сказала. Да вот ты, как и я, молчал! Так что нечего ругаться… напоследок! Лучше жри, а там… Видно будет, – огрызнулся Раног.

После вспышки гнева, Фарак выглядел так, словно из него выкачали воздух. Он молча сел и уставился в тарелку с едой. Тщательно скрываемое им отчаяние навалилось на него с новой силой.

Юли молча встала, влезла на стол и пошла к его центру, расшвыривая еду. Вот ее голый носок раздавил кусок ароматной дичи, пятка другой спихнула тарелку с вареной рыбой. Наконец, она в полном молчании добралась до центра.

– Нас выкрали и привезли сюда. Мы протоптали голыми ногами половину степи и проплыли вместе через море. Нас продали и купили. Когда наши друзья умирали в степи, в трюмах и от когтей вампиров мы тряслись от страха. Мы боялись. Мне было очень страшно, – громко сказала Юли. – Да мне и сейчас страшно и это правда! Но это правильно – любой в нашем положении боялся! Плохо, что вместо того, чтобы сплотиться, мы ссоримся друг с другом. Нам всем страшно, ведь шулмус решил, что мы все умрем! Но вот как мы умрем, мы можем решить сами – этого никто не отнимет! – с надрывом сказала рыжая кочевница. – С достоинством, прикрывая друзей, или сцепившись, как голодные скарги за последний хорджин мяса, – решать нам и только нам! А ты Раног, и ты Фарак, тоже – вы мне оба омерзительны! Но я обещаю, что буду снова вас уважать, если завтра, держа в руках оружие, вы убьете больше врагов, чем я! Сегодня, здесь больше нет мужчин, нет женщин! Сегодня мы просто племя! А завтра мы покажем нашим предкам, как умеем драться!!! Вы поняли меня?

Повисла тишина. Свет кристаллов, казалось, стал чуть ярче.

– Ты много на себя берешь, женщина, но… да! Я тебя понял, – вдруг улыбнулся Фарак.

– Завтра Раног научит тебя сражаться и уважению, девчонка! А пока проваливай со стола и дай нам уже поесть! – пробурчал Раног.

Юли молча кивнула и, спрыгнув со стола, пошла обратно и села с женщинами.

Мирала восхищенно смотрела на подругу.

– Ну, ты даешь! В тебя будто шулмус вселился, – нервно хихикнула она.

– Да ладно тебе! – ответила Юли. – Просто не хотелось, чтобы они вцепились друг другу в глотки, вот и все. Давай доедай и пошли спать. Вон, бледные слуги уже убираться начали со стола. Видно, хозяева дают понять, что нам пора и честь знать.

Утром третьего дня в казарму-тюрьму вошел Шаванас в сопровождении воинов из Братства Змея. Молчаливые убийцы все также, без выражения, рассматривали людей глазами с янтарным отливом, готовые кинуться по первому кивку своего господина.

– Пора отправляться в путь, корм, – улыбнулся Шаванас. – Отец Змей голоден и нетерпелив.

Пятьдесят семь пленника выстроились на древнем плацу перед широким каменным столом, у подножья огромной стены. На выщербленном камне стола лежали древние ножи, топоры, копья и мечи. Режущие кромки были выполнены из тусклого, ненадежного и мягкого метала.

– Разбирайте свое оружие, – повелел вампир.

– Мы должны сражаться… этим? – удивленно воскликнул Фарак.

– А что тебе не нравится, смертный? – улыбнулся, подойдя вплотную вампир. – Хотя… если не нравится, ты можешь идти безоружным. Так все закончится быстрее. Пожалуй, глупец, тебе я оружия не дам, – сказал Шаванас, аккуратно забирая нож за рукоять и бросая его обратно на стол. – Отойди назад и жди остальных.

Пока в сторонке Фарак, скрипя зубами от ярости, жалел о своих необдуманных словах, пленники один за другим, торопливо подходили к каменному столу и брали ножи. Истертые рукояти торопливо обматывались тряпками, затупившиеся лезвия наводились о ближайшие камни. Оружия было меньше людей, и потому Фараку, Юли и еще с десятку невольников его вовсе не досталось.

– Держитесь ближе ко мне, – сказал Раног, дико сверкая глазами и сжимая добытый в толчее нож.

– Да начнется ваш путь к судьбе! – торжественно сказал Шаванас, а затем Братья Змея пинками и зуботычинами погнали жертв к Темной границе.

Юли бежала в толпе соплеменников и видела, что монстры в человеческом обличье, обычно безразличные, с трудом сдерживаются, чтобы не прикончить их еще по дороге.

Наконец, громада стены вплотную нависла над бегущими и стали видны гигантские ворота. Они были столь искусно спрятаны в стене, что их можно было увидеть только вблизи. На мгновение показалось, что стена вздрогнула вместе с земной твердью. Чудовищные врата пришли в движение, и их могучая вибрация бросила нескольких пленников на землю. Впрочем, ворота не открылись полностью, а лишь приоткрыли небольшую щель. Но даже в эту щель без проблем мог въехать десяток скаргов, бегущих бок о бок. Братья Змея, яростно зашипели и погнали пленников в проход. Сам переход во тьму Юли почти не заметила, но, вдруг, осознала, что омерзительное шипение Братьев Змея за спиной стихло.

Какое-то время вокруг пленников стояла звенящая тишина, а затем в отдалении от них начали проявляться огоньки. В кромешной темноте они тускло мерцали и двоились, а иногда гасли, отдаленно походя на глаза неведомых монстров. Юли инстинктивно начала искать нож, которого не было, и, вдруг, услышала рядом нервный смешок Ранога. Юли обернулась и с удивлением обнаружила, что лезвие ножа в руках Ранога и клинки в руках тех, кому посчастливилось его заполучить – светятся неярким, внутренним светом.

– А ножи совсем непростые! – хмыкнул Раног.

– Надеюсь, режут они не хуже, чем светят, – проворчал Фарак.

– Давайте осмотримся, – напряжено сказала Юли, подходя ближе.

В тусклом свете ножей люди начали продвигаться во тьме.

– Здесь нельзя задерживаться – нервно огляделась Юли. – И терять друг друга из вида тоже. Вспомни, что говорил об этих коридорах шулмус – это только вход.

– Но разве мы только что не вошли? – с сомнением прищурился Раног.

– Вообще-то нас сюда загнали, как скаргов на доильню, но подозреваю, что это уже неважно – сказал Фарак и нахмурился. – Смотрите лучше на свои ножи.

Раног уставился на свое лезвие.

– И что я должен увидеть? – не понял Раног, во все глаза, рассматривая странный клинок.

– Они светит по-разному, – сказал Фарак.

– Да нет же.

– Смотри! Фарак забрал у Ранога нож и, выставив руку перед собой, начал медленно двигать нож в разные стороны и лезвие ножа начало сиять ярче.

– Он будто показывает путь, Раног! У входа он светится тускло, но чем дальше от него, тем ярче свет, – объяснил Фарак.

– Отдай обратно! – забрал Раног свой нож. – Это клинки шулмусов – мы даже не знаем, из чего они сделаны! Думаешь можно доверять их колдовству наши жизни?

– Кажется, это серебро – сказала Мирала. – Дядя Жесар показывал мне такой металл. Только он не светился.

– А старейшина Иргол рассказывал, что серебро опасно для шулмуса. – припомнил Фарак. – Только, я тоже не помню, чтобы он оно светилось. Это не серебро, а что-то… чужое. Знать бы еще, что это значит! Тихо!.. Вы слышите?

Скрежетание, неожиданно раздавшееся в темноте, затихло. Появился сильный гнилостный запах.

– Даже когда отец Турлока упал в отхожую яму, он так не вонял! Что за запах? – сказал Лап, зажимая нос.

– Не вонял, потому что был жив, когда его вытащили, а эти, похоже, уже сдохли! – заметила Юли.

– Хватит смеяться над моим отцом! – разозлился Турлок.

– Все станьте ближе ко мне! – крикнул, вспотевший от напряжения, Раног и в следующее мгновение темнота взорвалась движением. Вокруг раздавалось шипение и стрекотание – те, кто обитал во тьме, торопились приступить к трапезе. Теперь, если и были

– Мы должны идти вперед! Здесь нельзя оставаться – сказала Юли.

– Куда идти-то?

– Туда, где ножи светят ярче! – предложила Юли.

Из темноты выступило худощавое человекоподобное тело. На руках-веточках висела сухая клочковатая плоть, но когти на руках этой твари даже шерстистого тигра заставили бы подумать дважды, перед тем как напасть. Голова, смахивающая на собачью, уставилась на добычу побелевшими от катаракт глазами и замерла. Затем тварь издала пронзительный визг и, выпустив клыки, быстрее молнии бросилось в атаку – на его пути стоял Лап. Два похожих визга слились в один, и тварь упала на пол. Перестав вопить, Лап, стряхнул нежить и посмотрел на нож в руке.

– Вот так оружие – восхищенно присвистнул Раног. – Гляди-ка, не обманули кровососы!

– Эта тварь тут, наверняка, не одна, бежим дальше! – крикнула Юли.

Словно в ответ на ее слова из тьмы вылетели сразу пять монстров, и бросились следом. Выглядели они тоже худыми, но двигались не в пример сноровистей. И что хуже всего, они двигались, на этот раз, молча. Их путь среди бегущих отмечали короткие крики убитых и стоны раненных. Лапу удалось свалить еще одного из нападавших и воткнуть в грудь чудесный нож, но результат оказался слабоват. Тварь злобно взрыкнула и тут же ответила.

Согнув нижние конечности, она уперлась ими в грудь Лапа и отбросила от себя. Бедняга пролетел по воздуху десятки шагов и упал на пути бежавших соплеменников мешком переломанных костей. Отбивающиеся от тварей, пленники предпочли не заметить Лапа, но Юли подбежала ближе, и наклонилась, чтобы помочь подняться. Однако Лап был уже мертв. Недолго думая Юли выхватила из его руки нож и ринулась догонять остальных. Бросив короткий взгляд назад, она успела заметить, что раненная Лапом тварь продолжает извиваться на земле, не в силах подняться. Догнав соплеменников, Юли на мгновение задумалась, почему некоторых светящийся металл убивает сразу, а другие продолжают жить и барахтаться. Однако додумать эту мысль не успела. Лишь услышала шум крыльев, а через мгновение почувствовала, как ей в плечо вонзаются когти. Озверевшая от страха и боли девушка лицом к лицу столкнулась с жуткими янтарными глазами на чешуйчатом лице. За спиной у твари полоскались кожистые крылья нетопыря. Тварь запищала на удивление высоким голосом и впилась Юли в шею, высасывая кровь. Почти не чувству боли, Юли закричала в ответ и с нечеловеческим усилием оторвала жадно глотающую тварь от шеи вместе с порядочным куском горла. Обливаясь собственной кровью, не помня себя от ярости, она воткнула монстру в глаз два пальца и, согнув их, зацепилась за череп изнутри. Притянув к себе монстра, впилась ему в шею своими зубами. Монстр растерялся от удивления. Он уже давно не чувствовал боль и забытое ощущение было почти новым для него. Впрочем, удивление было сильнее: впервые на его памяти, еда пыталась ее укусить! Это секундное замешательство решило все – захлебываясь гнилой кровью, девушка вспомнила о ноже! Короткий взмах сталью и меж торчащих ушей летуна вырос серебристый рог. Мгновенно перестав махать крыльями, смертельно удивленный монстр упал вместе с Юли на каменный пол. Спихнув с себя мерзкую гадину, Юли упала на колени, а затем и лицом вперед. Лежа в пыли подземелья, она тихо всхлипнула от слабости и осознания произошедшего. Она не была знахарем, но прекрасно понимала, что кровь из шеи – совсем не к добру. Теперь она так и погибнет – на этих грязных, не видевших солнца камнях. Мысли текли вяло и постепенно остановились. Однако жизнь не покидала тело и Юли, приготовившись умереть, закрыла глаза. Она не знала, как нужно умирать правильно и потому пыталась думать о богине-покровительнице своего племени – Серамиде Плодоносящей. Ничего не менялось – она все еще была жива. Юли открыла глаза и огляделась: ее окружал все тот же провонявший сыростью пол и удаляющиеся крики соплеменников. Вдали виднелось несколько чернильных пятен, выделяющихся даже в темноте Коридоров Боли. Присмотревшись, она вдруг поняла, что это оружие ее соплеменников. Просто теперь они не светились, а наоборот поглощали свет. Юли повернула голову влево и увидела, что крылатая тварь, убившая ее, лежала на том же месте. Правда теперь она выглядела еще более худой и жалкой. Из ее головы по-прежнему торчал нож, но он не светился, а, как и оружие на полу, что обронил один из убегавших, был темнее, чем все, что Юли когда-либо видела. Девушка поднесла руку к горлу, ожидая увидеть кровь, но, вместо нее увидела странный блеск на руках. Она вдруг поняла, что не чувствует боли и попыталась встать. У нее получилось. В животе закололо, но она легко отрешилась от боли и, недолго думая, сделала шаг, другой, третий… Движения давались на удивление легко и уверено. Ей даже не приходилось прикладывать усилий для этого – достаточно было пожелать идти и это происходило. Тело просто следовало за мыслью, как марионетка.

– Может я теперь просто призрак? – подумала девушка. Она с любопытством подошла к мертвому телу и попыталась извлечь нож. Но тут случилась странная вещь – нож легко вырвался из раны и, словно по собственной воле, ринулся к ее груди.

Девушка с усилием оторвала жаждущее ее крови лезвие и отбросила прочь. Немного подумала, затем подошла к трупу и, отломив ему руку, как сухую щепку, потыкала ею черный нож. Никакой реакции. Похоже, что к полностью мертвым существам проклятая сталь равнодушна. А значит, она, все-таки, жива? Но ведь была погоня! Она немного отстраненно подумала, что там убивают единственных людей, кого она еще может назвать своими близкими. Их запах еще не растаял в воздухе, а значит, для них еще не все потеряно! Миг задумчивости прошел и со скоростью, пущенной из лука стрелы, Юли помчалась догонять охоту, идущую во тьме.

Она просто желала, и тело двигалось само, словно без ее участия. Настигая бегущих, она вдруг поняла, как много запахов и цветов здесь, в темноте подземелья, ее окружает. Теперь она могла видеть, как много охотников жаждало их плоти – темнота обрела новые краски и полутона. Около десяти молчаливых убийц, четыре летуна, похожих на того, что она загрызла, а еще… Братья Змея! Они двигались почти у самых стен коридора, не выдавая своего присутствия, не принимая участия в кормежке, а лишь направляя своих полуразумных собратьев. Живых людей осталось пятеро. Раног уже с двумя ножами в руках, тяжело дыша, выписывал смертоносные петли. Фарак, стиснув зубы, стоял над разорванной в поясе Миралой и неуклюже тыкал ножом и копьем во все, что казалось врагом. Юли хотела заплакать от увиденного, но слез не было – ее глаза мерцали от ярости. Брат Лапа, Неров, безуспешно зажимая одной рукой рану в животе, другой неистово колол упавшего летуна. На Нерове не было живого места. Над ним уже высилась фигура кровососа, из тех, что нападали молча. Рядом бились малознакомые ей трое мужчин и женщина. Последняя держала в руках еще одно копье, прикрывая мужчинам спину. Все это отпечаталось в холодном, застывшем подобно лезвию, разуме Юли, а затем девушка настигла первую жертву – замахнувшегося на Нерова кровососа. Одним ударом руки, она смахнула голову с его плеч, а затем в течение пяти ударов сердца истребила и остальных. Последним был летун, который пытался улететь от разбушевавшейся фурии. Оттолкнувшись от земли, Юли перехватила его в воздухе и швырнула перед Раногом, который недолго думая всадил в него оба ножа.

Девушка отстраненно осмотрела поле боя. Неров держался за живот, не давая выпасть кишкам, а Фарак еле стоит на ногах от десятка глубоких ран по всему телу. Мирала мертва. Раног… Раног на первый взгляд везунчик – лишь две мелкие царапины на груди и жуткий на вид след когтей на боку. От раны уже воняет гнилью и инфекцией. Сейчас он еще не отошел от боя, но потом будет кататься по земле от ужасной боли. Незнакомка с копьем и тот, кого она прикрывала тоже не жильцы. У женщины сломана ключица и содрана половина лица, а тело исполосовано вдоль и поперек. Ее напарник же… да… уже умер. Удар одной из тварей был особенно мощным и просто вырвал печень, сломав позвоночник. Похоже, больше всего шансов у Фарака, если ему оказать помощь прямо сейчас. Юли обдумывала ситуацию очень спокойно и отстраненно. Даже осознание того, что она, оказывается, много знает о ранах, не заставило ее удивиться. Она ожидала, что испытает удовлетворение от спасения хоть кого-то из соплеменников, но и оно было каким-то слабым – даже в животе у нее поначалу кололо сильнее. Спасенные настороженно смотрели на нее – Раног даже оружие не опустил. Обострившийся слух услужливо передал шепотки и шорохи, которые раздавались в темноте. Женщина с копьем жаловалась Нерову на боль в груди и животе. Юли вслушалась в темноту.

– Надо же, как интерессссно вышшло, Шшаванассс? – раздался леденящий голос. Горло Юли обхватила невероятной силы рука и прижала к земле. Девушка упрямо пыталась встать, но ноги, в какой-то момент, просто подогнулись, и она упала на колени.

– Неплохо вышло, Древний Скаранад. Мне вполне нравится результат, а тебе? – улыбнулся Шаванас, наступая на голову раненой кочевницы. Раздался влажный хруст и ее тело обмякло.

– Мальчишшшка! Фамильяры не долшны были посстрадать! – возмутился собеседник Шаванаса.

– Ну, так возьми оставшихся в живых смертных и сделай себе новых! Я не понимаю твоего недовольства, – хмыкнул Шаванас.

– Не понимаешшшь? Сссвятость ритуала поругана! Дети Великого Сссмея убиты! Сссармал усснает об этом!!! – посулил старый вампир и вдруг, оказавшись рядом с Раногом, нанес быстрый удар в грудь, с хрустом вырывая еще бьющееся сердце.

– Беги! – прохрипела Фараку, прижатая к земле, Юли. Впрочем, хоть Фарак и выглядел способным на побег, такой возможности ему никто из высших вампиров не дал.

– Бежать? Но зачем? Все, кто претендовал на кровь – получили свое, – улыбнулся Шаванас, наклоняясь к уху Юли. Впрочем, отпускать ее он не спешил. – А если твой друг выживет от ран, у него есть неплохой шанс стать твоим прислужником. Убивать его уже незачем. Великий Змей удовлетворен, глава Его церкви – получил свое лакомство, а я как организатор – взял одну жизнь. Так что, Фарак, или как тебя там зовут… – присядь где-нибудь и отдохни немного. Что касается Зармала, – повернулся Шаванас к вампиру-церковнику, – И что с того, что он узнает? Вряд ли он сильно расстроится. От твоего культа проку меньше, чем от пыли! Да и самого Змея не видели уже тысячу лет! Скажешь, нет?!

– Так ты сссомневаешшшься в Нем? – зашипел Древнейший.

– Конечно же, нет! Я его воочию видел – как я могу сомневаться? Просто думаю, что ты со своими проповедями настолько его утомил, что он ищет почитателей в другом месте! – подначил Шаванас.

– Ну, так просссвешшайссся! – раздалось громовое шипение, и хватка на затылке Юли ослабла. Шаванаса сбило с ног гигантским хвостом змея, которого мгновение назад там не было. А следом, прямо из воздуха, выполз и сам владелец хвоста – огромный Змей. Фарак при виде его побледнел, как полотно, и потерял сознание. Юли попыталась подползти к нему, но, к своему удивлению, не смогла – ее тело не повиновалось. Само присутствие Великого Змея не позволяло ей сделать даже маленький шаг. Сопротивляться банально не хватало сил и воли, а потому она просто рычала бессилия. Рядом, в пыли, мелко трясясь, лежал и сам Древнейший, а также Братья Змея, прятавшиеся во тьме.

Змей все выползал и выползал. Казалось, что он может это делать бесконечно долго. Его толщина могла сравниться лишь с гигантскими блоками в основании стен самой Темной Границы, но все равно казалось, что здесь присутствует лишь малая его часть. Одна его аура давила на присутствующих, мешая думать собственные мысли. Наконец Змей выполз до конца, и из тугих колец на полу поднялась голова божественной кобры. На мгновение вокруг нее раздулся гигантский капюшон, и глаза Змея сонно открылись. Попробовав воздух на вкус, Змей склонился над Шаванасом и все находящиеся рядом услышали в своих головах мысли божества.