Лисы днем охотятся

***

– И давно у тебя это происходит? – спросила Ронни, осматривая Барбару, сидящую на кушетке. Табаки они отправили за дверь и тот, нервно кусая пальцы, ходил из стороны в стороны, сторожа дверь и пугая проходящих мимо людей.

– Неделю назад началось. – Барбара сконфуженно обняла себя руками. Ронни включила фонарик и попросила следить глазами за пальцем. – Сначала по капле, а потом сильно. Думала, пройдет.

– Голова болит?

– Немного… Думаешь, это из-за сырости подвала?

Ронни закусила губу, вспоминая в голове справочник по болезням. Ее рыжие волосы были собраны в хвост и закручены улиткой на голове. Взгляд был уставший, слегка затуманенный, словно душой она была где-то далеко и все действия делала механически.

– Сомневаюсь. Раньше было такое?

– Нет. Я вообще никогда не болею. – Барбара вздохнула, вспоминая свои тренировки на базе Света, где все солдаты и новобранцы буквально лучились своим здоровьем.

– Может, стоит попробовать тебе пока пожить у бабушки? Вместе с Аннет. – произнесла Ронни. – Это пока все, что я могу предложить. Здесь нет хорошего оборудования и я не врач, я просто курсы прошла… Черт меня дернул на них записаться.

– Да, думаю, так и сделаем, заодно навещу бабушку. – Барбара улыбнулась, благодарная за простое решение проблемы и положила ладонь на плечо Ронни. – Ты делаешь здесь огромную работу, спасибо.

Ронни ухмыльнулась.

– Хоть кто-то заметил. Если честно мне уже надоело видеть больных, здесь у каждого второго какая-то болячка имеется. А средств лечения нет. Рейдерские приносят что-то, но они не разбираются, тащат что попало.

– Нас лечит надежда, – сказала Барб.

Открыв дверь, она вышла в туннель, тут же заверив Табаки, что все хорошо, но тот все равно пробрался в лазарет, чтобы поговорить с Ронни. Он нервно чесал руку, а его взгляд обеспокоенно блуждал.

– Что с ней?

– Не знаю, Табаки, – вздохнула Ронни, прибираясь на столе. – Симптомы странные, а здесь ни специалистов, ни оборудования. По-хорошему ее бы на обследование.

Табаки опустил плечи.

– За эти недели весь город уже выучил наши лица. В том числе и ее. Взять бы да стереть всем память.

– Я предложила ей пока побыть у бабушки.

– Я отвезу, – произнес Табаки, проведя рукой по волосам. – Придется выходить ночью и задними дворами, возле дома поставили камеру. Черт! Как все не вовремя!

– Ты весь на нервах, дать тебе успокаивающего?

– Давай. – Табаки вздохнул и взял за руки Ронни, заставив ее посмотреть ему в глаза. – Обещай, что с ней ничего серьезного.

Ронни выдохнула и покачала головой, удивляясь его заинтересованности.

– Не могу. Здесь лишь дело времени. Кто знает, может у нее аллергия на этот сраный подвал?

Табаки улыбнулся кончиком губ.

– В таком случае, у нас всех есть аллергия.

И он ушел вместе с Барбарой собирать ее вещи, так и не рассказав Ронни про свои тревоги и видения.

***

Я уже почти забыл голос матери. Ее образ, лучи солнца утром, игрушки на ковре, блины с вареньем, теплые руки, деревья, тянувшие свои ветки к нашему балкону. Все это исчезло, растворилось среди багряных и холодных вечеров, превратившись в тишину.

Я знаю, что многие потеряли матерей в годы войны. Нет, не во время Того-Самого-Сентября, хотя и тогда по Теням прошлись большой смертоносной косой, истребив все до жухлых сухих корней. Это произошло намного раньше.

Дни, когда Свет и Тень были только идеями в головах у людей, выходивших на митинги. Против голода, против насилия, против закрытия границ… Перечислять можно вечность. Люди бастовали. Женщины рисовали на голой груди слова свободы и равноправия, привязывая себя к перилам мостов, а потом прыгали в воду, ледяную, затягивающую их на дно. Мужчины зажигали факелы и забирались на памятники, не двигаясь по несколько часов, собирая вокруг толпу, которую месили прибывающие охранники правопорядка. Все умирали, но умирали с мыслью о движении их слова, о смысле их действий.

А потом на несколько лет было затишье, мирное время возникновения Света и Тени. Дни, когда моя мама была молодой, когда отец пил спиртное только по праздникам. Когда стены дома еще слышали мой детский смех.

А потом случился Тот-Самый-Сентябрь. Многие говорят о нем, как о дне, когда Мисс Неукротимая убила Лешего в прямом эфире. Все стали забывать почему она это сделала.

В тот месяц многие матери не вернулись домой.

С тех пор теплые стены похолодели, а под ногами стало хрустеть стекло от бесконечно тянувшихся бутылок.

Я совсем не помнил ее голос, до того вечера, как старое отцовское ружье, имеющее в себе лишь один патрон, выстрелило и окропило мамин любимый ковер с оленями.

Выстрел оглушил меня, и я услышал, как мама поет мне колыбельную. Голос был тихим, едва различимым, но он дал мне шанс, что еще не все потеряно.

Please Don't Call – Bleachers

Уличный фонарь мерцает

В темпе твоего беспокойства.

Тебе это знакомо, не так ли?

Сейчас странно спокойное время,

Потому что все ушли.

Остались только ты и твой гнев.

С Рождеством!

Пожалуйста, не звони

Please Don't Call – Bleachers

Ее разбудил грохот ударов кулаков в дверь. Неистовый. В полусне Эби показалось, что это бьют в барабаны судного дня.

Элен – мать троих детей – сдавленно охнула в подушку, девушка-истеричка стала кричать, чтобы немедленно прекратили так долбиться, а старушка, подняв голову, произнесла:

– Не подскажите, где остановка на седьмой автобус?

Эби вздохнула и села на кровати. Ее сердце гулко стучало, она пыталась сообразить, что происходит. Ви, лежавшая на соседней койке, поднялась с резким вздохом и пошла к двери открывать незваному гостю. Ее волосы растрепались, и от вчерашней прически не осталось и следа. Эби подумала, что заплетет Ви косу снова, если та захочет.

Стоило Ви открыть дверь, как в комнату ураганом залетел Закари и стал трясти Эби за плечи, полностью прогоняя ее сон.

– Они ушли! Мы все проспали!

Дамы, недовольные появлением юного сорванца, захрипели и заголосили на него каждая на свой манер. Девушка-истеричка кинула в него подушкой. Эби недовольно оттолкнула парня.

– Зак, ты с ума сошел, сколько времени? Ты чего такой взвинченный? Пожар, что ли?

Старуха, услышавшая слово «пожар», стала выть сиреной:

– Горим! Горим! Несите воду!

Элен попыталась ее утихомирить, но бабка распалялась все сильнее. Из соседней комнаты прибежала какая-то девушка, узнать, что происходит, но ее тут же спровадили, объяснив, что у старухи опять приступ. Девушка-истеричка сходила в туалет и набрала в стакан воды из-под крана, а потом вылила ее на голову бабке. Та сразу замолчала, полностью забыв, что только что кричала.

Истеричка отнесла стакан обратно со словами:

– Господи, полный дурдом!

Ви, накинув платок на плечи и тихонько осев на кровать, произнесла:

– Полностью с ней согласна.

Наконец, когда Закари отвоевал свое внимание обратно, то тут же сказал Эби, чтобы она срочно одевалась и перед тем как выйти в коридор, с недоверием посмотрел на Ви.

– Странно, что ты тут.

Та хмыкнула с некой обидой.

– Я там, где мне положено быть.

Закари пожал плечами и стал ждать Эби. Та, с перепугу и на нервах после такого бурного и резкого подъема, надела толстовку на левую сторону и натянула разные носки. Правда, поняв, что карманы вывернуты, переодела кофту как надо и понеслась в туннель, узнавать, что стряслось.

Закари нервно расхаживал туда-сюда. Было раннее утро, и основное освящение еще не включили, а поэтому в коридоре светили лишь красные фонари. Эби подскочила к Заку.

– Ну, выкладывай! Только с самого начала, я с утра медленно соображаю.

– Я проснулся со странным чувством, решил пройтись и увидел, что комната в спальню Патрика приоткрыта, а его кровать застелена. В меня закралось подозрение, я прошел к комнате Дерека и Табаки, и их тоже там не оказалось. Я тут же вспомнил их вчерашний разговор.

Эби нахмурилась, поставив руки в боки.

– Они ушли проверять этот склад контейнеров, а нам ничего не сказали. Вот черт!

Зак вздохнул и покачал головой.

– Я устал, что нас воспринимают как детей, которых относят в другую комнату, чтобы те не мешались. Мы могли бы пригодиться.

– Да уж, обидно. – Эби провела рукой по лицу. – Я не чувствую себя здесь безопасно. Здесь люди… другие. Не трогают, но косо смотрят.

Закари сжал губы в тонкую линию и посмотрел в обе стороны туннеля. Тишина и покой.

– Мы зашли слишком далеко. Вернуться обратно не сможем, и жить здесь вечно тоже. Я люблю чердаки, а не подвалы.

– Может, тогда сбежим?

Зак ухмыльнулся и посмотрев Эби в глаза, взъерошил ее волосы, на что та хлопнула его по руке.

– Куда же?

– Да хоть туда, за водопад.

– Там смерть. Так поговаривают. Никто не возвращался.

– Неизведанное не всегда опасно.

– Я не хочу быть снова изгоем.

– А кто ты сейчас?

Закари промолчал и прижал Эби к себе. Та от неожиданного тепла и нежности остолбенела и обняла его в ответ. Они стояли так пару секунд, как два одиноких островка посреди красного света фонарей. Дикие, своенравные, принявшие друг друга.

Эби прошептала ему на ухо:

– Я все жду, когда ты воткнешь мне в спину нож.

Закари засмеялся:

– Психованная.

– Долбанутый… А что, очень выгодно, пустой туннель, раннее утро. Можно легко подстроить убийство.

– Не хочу руки пачкать.

Эби улыбнулась и, расторгнув объятия, подошла к двери.

– Ну все, ухожу. Последний шанс.

– Нож забыл наточить. Не в этот раз. Пойду к себе, уже не засну. Буду ждать Табаки и остальных, чтобы выразить свое недовольство. Такую истерику им закачу.

– А я потом присоединюсь. – Эби подняла кулак, в знак общего интереса и вернулась к себе в комнату. Все женщины снова пытались заснуть, но из-за резкого подъема не так-то просто было вернуться в прежнее состояние. Эби легла на свою кровать и встретилась глазами с Ви, та молча двинула подбородком, мол, что такое. Эби прошептала:

– Дерек с остальными пошли смотреть склад.

Ви поднялась на локте с легким испугом.

– Как? Он сказал выходим завтра…

Эби перевернулась с бока на спину и скрестила руки.

– Видимо они решили, что и тебя лучше оставить в неведении. Добро пожаловать в мой клуб.

Вивиан гневно выругалась на незнакомом Эби языке, за что на нее зашикали и попросили заткнуться.

– Странно, что я этого не увидела. Как вернется, уж я ему выговорю.

– Ты третья в очереди.

– Ох, теперь не уснуть. Ты уверена, что они ушли?

– Зак сказал, что ни Табаки, ни Дерека, ни Патрика нет. Полагаю, что они сговорились и как всегда все решили сделать своими силами.

Ви тяжко выдохнула и перевернулась на другой бок, к стене. Эби вздохнула и, забравшись под одеяло, уставилась в потолок, размышляя. Спать больше не хотелось, бродить одной по туннелям было слишком опасно, включая тот момент, что кто-то спер оружие Мэта, говорить тоже не с кем. Эби скосила глаза и увидела, как Ви тихонько достала свои гадальные карты, которые прихватила с собой из дома, и стала их раскладывать на кровати со стороны стены так, чтобы не было видно.

Эби передернула плечами от утреннего холода и потянулась рукой под подушку, где хранила телефон. У Крыс телефонов не было, да и зачем в подвале связь, когда все знают расписание и друг друга. Мобильники имелись только у Рейдовских ребят, на случай, если им нужно было передать какое-то сообщение из старого аппарата в кабинете Мэта.

Эби вздохнула, вспоминая как Дерек сломал ее гаджет, где хранились все видео и фото, и выкинул из окна машины, чтобы их не смогли отследить. Об этом, кнопочном, который она купила на улице у какого-то доходяги вместе с новой симкой, знал лишь Закари, что установил ей систему безопасности. Остальным знать, что она втихаря переписывается с сыном их главного врага, было не обязательно.

Эби утвердилась, что все либо спят, либо заняты своим делом и включила телефон, ожидая, когда на экране появится символ компании по производству разной техники «Роботик Индастриз», еще старый, со смешным роботом на колесиках. Такую модель вряд ли можно было найти в магазинах, поскольку на этом гаджете нельзя было даже в интернет выйти. Тем не менее, это оказался действенный способ связываться с Диланом.

Эби мягко улыбнулась, вспоминая их последнюю встречу утром, когда они целовались впопыхах, стараясь вставить между поцелуями как можно больше слов, чтобы не терять время. Таймс каждую их встречу обеспокоенно смотрел на Эби, как на раненое животное, из-за чего девушка сильно раздражалась. И каждый раз просил вернуться к нему полностью, а не короткими фрагментами.

– Ты же знаешь, что это невозможно, – говорила она, захлебываясь в чувствах и яркости после серых стен подвала.

– Каждый раз незаметно убегая из дома, я думаю, что наша встреча невозможна. Что ма меня заметит. И что ты не придешь. Но ты здесь. – отвечал он, выдыхая ей в губы.

– Но тогда может… может, ты пойдешь со мной?

Дилан тогда замер, нахмурившись и отстранившись от Эби. Она почувствовала некий невидимый удар, словно резко спустилась с небес на землю. Все краски разом померкли.

– Если я уйду, ма перероет все, чтобы меня найти.

– Ну да, зачем же спускаться в грязный подвал, если можно жить в красивом доме? – сказала Эби и тут же пожалела о своих словах. Она подумала, что Дилан разозлится на нее, но он напротив, опустил плечи и обнял Эби, шепча на ухо:

– Ты же знаешь, что не поэтому.

– Знаю.

– Наши свидания… Это не может длиться вечно.

– И это тоже знаю.

– Каждый раз мне хочется забрать тебя из этого страшного мира, но я понимаю, что приведу тебя в еще более страшный мир. Мы как Ромео и Джульетта с воюющими родителями. Хотелось бы узнать на их опыте, что же нам делать. Только они в конце умирают.

– А это я предпочитаю забыть.

Они не знали, как изменить их ситуацию, поэтому они старались жить настоящим, выдыхая, видя друг друга живыми и все еще хранившими их тайну соприкосновения двух миров.

Но из приятных воспоминаний Эби вывели быстро приходящие сообщения, появляющиеся на экране после включения. Они с Диланом обусловились, что будут присылать сообщения только кратко и по делу, чтобы не привлекать лишнего внимания. Да и те были засекречены кодом, который подсказал Закари, так что текст стирался через пару минут после его прочтения. Но здесь слова явно печатались в спешке, некоторые с ошибками и бесконечными восклицательными знаками, все появляющиеся на главном экране и вводящие Эби в панику.

Сообщения словно вылетали из телефона и облепляли ее тело, закрывая нос и рот, чтобы не давать ей дышать. Беззвучный страх, вызывающий неприятные мурашки. Эби не заметила, как сжала одеяло в руке, комкая его и моментально прочитывая глазами тексты от Дилана.

«Я случайно подслушал, она с каким-то солдатом говорила что-то про склад».

«Похоже, они арендовали там пространство для экспериментов».

«Не мог уснуть и услышал, как ма уехала на машине Света».

«Это ловушка!»

«Эби, ты где? Они собираются напасть на Теней!»

«Только не говори, что ты пошла туда!!!»

«Включи телефон!»

«Беги оттуда!»

«Я нашел карту со складами в кабинете!»

«Это ловушка!»

Стук сердца гулко отдался в опустошенной голове Эби. Она приоткрыла рот от шока, чтобы постараться дышать, постараться вынырнуть из этого ужаса, произнести хоть что-то вместо булькающих звуков и повернувшись, встретилась с такими же испуганными глазами Вивиан. Ви дрожащей рукой подняла карту с черепом и вороной, клюющей мозги.

Это была ловушка.

Не говоря ни слова, обе девушки вскочили с кровати, накинули сверху что пришлось и побежали сломя голову в туннель под ворчание соседок.

Красные лампы, пролетающие перед взглядами словно удары сердец, освещали сырой туннель и исчезающую ежесекундно надежду. Чистые ботинки шлепали прямо по ручейку, текшему посередине коридора, брызги летели на стены, вода попадала на оголенные участки ног, пачкая носки.

Они бежали в тишине утреннего мира. Девственного, сладкого, безмятежного. Еще никто не готовил завтрак, никто не протирал сонные глаза и не зажигал общий свет в столовой. Затишье мирного городка, совершенно не знающего, что на горе их лучших воинов поджидает беда.

Комната, где спал Зак, находилась чуть поодаль, пару поворотов, в конце одного из коридоров. Запирались изнутри, как правило, только женские спальни, поэтому Эби, не снижая скорости влетела в дверь, та со всей силы стукнула о стену и вместе с громким «БАМ!» разбудила всех мальчишек. Кто-то от испуга даже свалился с кровати.

Закари, лежавший поверх одеяла, вытаращился на девушек.

– Что такое?

– Они в ловушке! Это была подстава, – начала Эби.

– Кто?

– Наши! Все, кто пошел на склад.

Зак вздрогнул и посмотрел на Ви, ожидая, что та опровергнет слова Эби, но та сожалеюще кивнула.

– Мне попались плохие карты.

– Что происходит? – Генри Полрой с взлохмаченными волосами и полусонным взглядом подошел к Детям Рагнара. – Что за склад?

Эби вздохнула и сжала губы. Зак махнул рукой.

– Если его отец пошел с ними, он должен знать.

– Знать что? – Генри скрестил руки, ожидая ответов. Ему совсем не понравилось, что эти новенькие ворвались в его комнату под конец ночи и всех поставили на уши своим шумом. Полрой начинал злиться.

Эби переглянулась с Закари и тот объяснил:

– Рейдовские ребята обнаружили склад старых контейнеров у пристани рядом с Табакеркой. По словам Табаки, он должен быть заброшенным, но на самом деле он огорожен проволокой, и там куча охраны. Дерек с остальными решили пойти на разведку и поплыли ночью туда.

Генри нахмурился.

– А вы откуда это знаете?

– Да, может, объясните? – Ви смерила суровым взглядом Зака с Эби. Они оба неловко ссутулились, словно наказанные. Эби пожала плечами.

– Мы подслушали… Дело в том, что… я узнала от надежного источника, что это ловушка.

– В каком смысле? – Полрой покачал головой. Он все еще не мог понять, что происходит, поскольку впервые оказался в неведении. Произошло что-то, о чем он был не в курсе. И, конечно же, это что-то пошло не по плану. – Что за надежный источник?

Эби проигнорировала второй вопрос.

– Свет подстроил им западню. Я точно не знаю, как и что, но… там их будут встречать вооруженные солдаты.

Зак обеспокоенно посмотрел на Эби, вскочив с кровати и положив руку на ее плечо.

– Ты уверена?

Эби кивнула, но сама очень сильно не хотела этому верить. Ее глаза наполнились слезами. Генри испугался своих мыслей и крикнув парням, вставшим с кроватей, чтобы те ложились обратно, оттолкнул Зака и понесся куда-то по коридору.

На какую-то секунду в комнате образовалась тишина. Зак невидящими глазами смотрел в одну точку, Эби держалась руками за шею, а Ви положила ладонь на сердце.

– Что будем делать? – шепотом спросила Эби.

Закари промолчал, прикрыв глаза и пытаясь справиться с подкатившей тошнотой, а Вивиан вздохнула.

– Я помолюсь.

***

Табаки пил чай с бергамотом. Он пришел с Барбарой в дом ее бабушки полчаса назад, и его уже успели записать в «Кто этот милый юноша? Это твой жених, да?»

Барбара краснела и отмахивалась:

– Ба!

Короче говоря, бабушка Марта была слеплена из особого теста, а может, это вообще было не тесто, а кулич с изюмом внутри. Барб обмолвилась, что в свое время ее бабушка боролась за права женщин и стояла у истоков создания Света и Тени, а поэтому заранее подсуетилась, чтобы ни те, ни другие не смогли бы ее отследить, если она вдруг захочет побыть вдали от всей этой политики. Поэтому в деле Барбары про Марту не было и слова, ближайшая камера к дому была повернута только к основному входу, а охранные силы, ответственные за район, делали вид, что в доме никто не живет, поскольку бабушка однажды приняла роды у жены одного из охранников, потому что скорая врезалась в столб и не смогла вовремя приехать. Марта была на все руки мастер: и выпечку состряпать, и дом держать в чистоте, и с детьми находить общий язык. Ее в округе все любили. Она была полненькая, метр от пола, с богатырской силой подвязывая пояс халата так, что было видно все ее внушительности.

– Возьмите еще печенье, дорогие мои. – Бабушка поставила на стол новую партию дымящейся выпечки и, поцокав, покачала головой. – Совсем вы в своей пещере исхудали! Небось только кости и обгладываете.

– Ну да, крысиные, – прошептал Табаки, и рядом сидевшая Барбара двинула локтем ему в живот так, что тот закашлялся.

– Спасибо, ба. Как у вас дела идут?

Рядом на ковре было разбросано детское лего, в кресле напротив примостилась Аннет. Вид у нее был довольно сияющий, пусть она и не вернулась в прежнюю форму после потери мужа, но держалась достойно ради своей дочери.

– Все хорошо, спасибо. Марта научила меня вязать из пряжи, так что есть чем заняться. К тому же, здесь много полок с чудесными книгами, а по вечерам по телевизору можно смотреть разные программы. А у вас как?

Барб улыбнулась.

– Все по-прежнему, кормят прилично, каждому дают список каких-нибудь обязанностей, чтобы время не терять. У них в подвале целый организм, так интересно наблюдать. Да и почти все такие интересные личности.

Аннет кивнула и подождала, когда бабушка ушла на кухню, посмотреть, готова ли новая порция печений.

– Хорошо. А по правде?

Барбара смутилась.

– Да все в порядке.

Аннет сощурила глаза и посмотрела на Барб и Табаки (тот закидывался выпечкой) по очереди.

– Я достаточно долго варилась в теме Теней, чтобы понять, что вы не просто в гости пришли. К тому же в такой ранний час.

– Извини, если разбудили, – вздохнула Барб.

Табаки проглотил печенье и сообщил с полным ртом:

– Мы хотели раньше, но было ночное патрулирование, и нам пришлось подождать.

Барбара протянула кружку Табаки, чтобы тот запил и перестал чавкать. Табаки вытер рот рукавом. Барб скривила нос, смотря, как его рубашка пачкается в каплях от чая и в крошках от печенья. Она выбрала ему самую презентабельную, какая у него имелась, чтобы произвести на бабушку хорошее впечатление.

– Спасибо. Ты не против, если Барб поживет у вас тут какое-то время? Похоже, у нее непереносимость подвалов.

Аннет слабо улыбнулась.

– Разумеется, это же ее дом. Марта только обрадуется еще одному гостю. Насколько я знаю, внизу есть вторая гостевая спальня, я могу перебраться туда.

– О нет-нет! – Барб замахала руками. – Вы останьтесь с ребенком наверху. К тому же, я думаю мне будет лучше внизу.

Тут ребенок, оставленный в спальне на втором этаже, заплакал, и Аннет поднялась с кресла.

– Ну все, я пошла сражаться со своим маленьким демоном. Извини, если она будет будить тебя по ночам.

– Все нормально! – заверила Барбара. – Я люблю детей! В смысле, скорее, дети ко мне тянутся. С ними весело!

Сантьяго хмыкнула и пожав плечами, удалилась. Табаки, воспользовавшись уединением, повернулся к девушке.

– Слушай, есть один разговор…

– Да?

– Я не… В общем… Понимаешь, мы с Дереком вроде как старые друзья и все такое, но мне кажется… Вернее я знаю… Он кое-что скрывает от меня. Они все. Говорят, мне не стоит доверять.

– Глупости. – Барб улыбнулась и махнула рукой. – Может, Дерек делает это ради твоей безопасности?

Табаки засмеялся и поднялся, осматривая гостиную. Фотографии на стенах, картины, элегантные вазы и растения в горшках. Все такое домашнее, уютное.

– Нет, это вряд ли. Я сам себе безопасность. До сих пор удивляюсь, как после всех моих выходок я не умер. Ви, погадав, сказала, что я живучая тварь. Да я и не волновался по поводу того, что мне не доверяли что-либо, но знаешь… Я думал, эти черти хотя бы немного понимали меня. Дерек тыщу раз меня вытаскивал из черной сраки, и вот теперь перестал. Даже не знаю, я…

Тут он косым взглядом увидел какое-то движение и, повернув голову, увидел, что одну из картин на стене кто-то порезал острыми когтями по диагонали. Табаки вздрогнул и стал поворачиваться вокруг своей оси. Все картины на стенах были изуродованы. Стук сердца гулко раздавался в пространстве. Барбара исчезла.

Весь мир исчез.

И тогда он почувствовал теплоту в руках. Табаки поднял ладони и увидел алую, казалось, еще живую кровь на них. Красная жидкость текла по его предплечьям и капала на ковер. Изрезанные картины вертелись вокруг Табаки словно смерч, а его щеки коснулось что-то мягкое и пушистое.

– Табаки? – его вытащил взволнованный голос Барбары.