Забери меня отсюда

За дверью послышался шорох, затем скрип. Тина была почти уверена, что снаружи столпилось пол-участка во главе с Пэг, но детектив предпочитал пока делать вид, что ничего не замечает, и она последовала его примеру.

– И когда вы поняли, что он причастен к убийствам?

– После исчезновения Эмми, – скривился Йорк и взлохматил себе волосы – яростным коротким движением, точно пытаясь изгнать воспоминания. – Личная заинтересованность – великая вещь, знаете ли. Я тогда перевернул весь город, но ничего не нашёл. От отчаяния обратился к прошлому, выискивая в газетных заметках и полицейских протоколах хоть малейшие намёки, а когда увидел картину целиком – у меня волосы на руках дыбом встали. Оказалось, что в Лоундейле уже года полтора стабильно пропадали люди – чаще женщины и дети, но бывало по-разному. Никто и подумать не мог, что это резвится один больной ублюдок. Да и я тоже не сразу понял бы, что связывает все случаи, если бы не Пэг: она сразу просекла, что убийства привязаны к лунному циклу – жертвы пропадали за пару дней до новолуния или полнолуния. И Эмми тоже. Я начал прорабатывать её связи по новому кругу, потом других пропавших и вышел на Джека Доу. Он всегда был поблизости от жертв: курьер, разносчик пиццы, водитель фургона в химчистке, клиент кафе… Я был готов прижать его в любую минуту, но он оказался воистину изворотливой Тварью. Нет трупов – нет и обвинения, а по тем четырём случаям, когда находили части тела, он отмазался. Я даже раздобыл ордер на его арест, но не сумел доказать вину, и ублюдка пришлось отпустить. Он затих на полгода, а потом люди опять стали пропадать. Слежка, обыски – не помогало ничего. Он с лёгкостью избавлялся от любых хвостов, жучки находил и выбрасывал, точно видел меня насквозь.

Йорк сделал паузу, чтобы глотнуть воды. Тина внезапно вспомнила выражение его лица там, у реки, и по спине холодок пробежал.

– И при чём здесь я?

Детектив переплёл пальцы в замок и уставился на неё задумчиво.

– А вот тут начинается самое интересное – и не совсем законное. Я подумал, что если не могу предотвратить преступление, то почему бы его не спровоцировать? Но на таких условиях, которые обеспечат мне победу. У всех жертв Твари имеется кое-что общее: это замкнутые люди, одинокие, несчастные, часто неблагополучные. Такие, которых и хватятся-то не сразу, если что. И вы, мисс Мэйнард, просто подарок – синий чулок с выводком кошек.

Лицо вспыхнуло.

– Вы нарываетесь, детектив.

Он развёл руками:

– А вы что-то имеете против правды? И, между прочим, это не я придумал, а ваша драгоценная напарница сказала. Я зашёл взять подборку газет, а получил ещё и последнюю деталь для своей гениальной ловушки. Остальное было делом техники – выяснить, куда устроился работать Доу, шепнуть пару слов его коллегам об одинокой красотке в библиотеке и ждать. Надо заметить, клюнул он на вас почти сразу, но, видимо, заподозрил неладное и потом ещё год кружил поблизости. Это стоило Лоундейлу девяти пропавших без вести, чтоб вы знали.

Тина глубоко вздохнула. Руки слегка дрожали.

– Вы что, просто подбросили ему меня? Как приманку? Зная, или, точнее, догадываясь, кто он?

– Всё было под контролем, – как-то слишком быстро откликнулся Йорк и снова наклонился, опираясь на стол. – Прослушка под стойкой, наружное наблюдение. Когда Доу наконец устал терпеть и пригласил вас на свидание, Роллинс подкинул микрофон вам в рюкзак. Мы следовали за вами буквально по пятам, ну, максимум километра на три отставали и готовы были сорваться с места при малейшем подозрительном звуке. И, честное слово, если б вы смирно позволили себя ударить и утащить в тёмный угол, мы с Роллинсом взяли бы Доу с поличным и не тратили бы сейчас время на глупые разговоры.

За дверью чертыхнулись; кто-то рванулся в кабинет, но его удержали. Тина мысленно сосчитала до десяти и только потом продолжила:

– Вы хотите сказать, что я не должна была сопротивляться?

– Я хотел узнать, где он спрятал тело Эмми. А теперь вряд ли получится это выяснить… Да, мисс Мэйнард, вы кругом виноваты. И, кстати, мы ещё не поговорили о том, как умер Доу, меня это очень интересует.

Перед глазами появилась золотистая пелена, а в ушах – звон.

– Незаконно привлекать людей для участия в полицейских операциях. Тем более – с риском для жизни. Я там чуть не умерла! Он мог меня оглушить – а мог просто убить на месте.

Йорк криво улыбнулся:

– Да ладно, было бы о чём беспокоиться. Кошек бы пристроили по приютам, а ваша напарница заполучила бы наконец вместо коварной соперницы прелестного студента в рабство, как и хотела с самого начала. Бросьте, мисс Мэйнард. Вам ли меня обвинять? Я не стоял за спиной с топором, чтоб заставить вас умчаться на свидание с Доу. Вы сами сделали это, без подсказок. Точнее, вас толкнуло беспросветное одиночество. Когда жизнь бессмысленна, человек инстинктивно пытается её прекратить. Природа рациональна, знаете ли.

…Тина даже не поняла, как это вышло.

Раз – и кулак хрустнул, и боль отдалась в плече. Два – и Йорк опрокинулся со стула, с воем прикрывая разбитый нос. Три – и дверь распахнулась, и на пороге показалась рыжая валькирия – Пэг О’Райли.

– Если что, мисс Мэйнард, у вас теперь есть личный фан-клуб, – сказала она.

А Тина осела в кресло, сжалась в комок и расплакалась.

Потом в кабинете стало очень тесно: туда разом ввалилось человек десять в униформе, а он явно не был рассчитан на такое засилье копов. Высоченный толстый негр, понукаемый Пэг, ухватился за кресло и вместе с Тиной выкатил его в коридор.

– Куда её? – пробасил негр, предусмотрительно притормаживая на повороте. – В архив?

– Не-не-не, у нас там не развернёшься, давай сразу на улицу, – замахала руками Пэг и забежала вперёд, заглядывая Тине в лицо. – Ты как, солнце?

– В порядке, – вздохнула она прерывисто и попыталась спустить ноги на пол. – Слушайте, спасибо огромное, я дальше сама…

– А сможешь? – Негр остановился и скептически посмотрел на неё сверху вниз – огромный, как гора, седой, черноглазый.

– Сможет, сможет, – закивала рыжая валькирия и, ухватив Тину за запястье, выдернула её из кресла. – Спасибо, Кид, очень выручил. Ты верни этому засранцу реквизит, а мы поболтаем на крыльце по-женски. Куришь? – повернулась она к Тине.

– Нет.

– Хоть кофе-то пьёшь? – с подозрением осведомилась Пэг и, дождавшись кивка, потянула её к лестнице. – Значит, поладим.

Ночная прохлада отрезвляла. Осточертевшие уже гортензии, синие и малиновые, влажные от росы, наклонялись к крыльцу, облизывали затылок и плечи; ветер колыхал заросли у забора и дёргал флюгер на крыше «Чёрной воды». Издалека доносилась музыка – какая-то старая, но неузнаваемая из-за расстояния. Почти все окна в домах уже погасли.

– Люди тут рано спать ложатся, ещё одиннадцати нет – а все по койкам, – широко повела сигаретой Пэг, словно очерчивая защитный круг, и стряхнула пепел прямо на порог. – И каждый верит, что уж с ним-то ничего страшного не произойдёт. Ты как, оклемалась?

Тина сгорбилась и подтянула колени к подбородку, словно обнимая со всех сторон свой стаканчик с приторно-сладким кофе.

– Насколько это возможно для человека, которого дважды попытались убить, а потом прилюдно унизили.

Рыжая насторожилась.

– Первый – Доу? А второй раз когда?

– Ну, детектив Йорк был за рулём.

Она сначала моргнула, точно не поняла смысла фразы, а затем рассмеялась:

– А, ну, ясно. Натерпелась, в общем. Сильно на него злишься?

– Угу.

Ответ прозвучал совсем глухо, точно утонул в кофе.

– Не злись, – попросила вдруг Пэг, и голос её смягчился. – У него есть причины, ну… быть таким. Всё, что он о тебе говорил, он уже тысячу раз подумал о своей жене. И просто не может перестать думать. Йорк же тогда только назначение получил, пропадал на работе сутками, а Эмми… Ей очень тоскливо было одной в незнакомом городе.

Ветер со всей дури врезался в жестяной флюгер, обмотался вокруг него и бессильно обвис. Ночь стала душной, по-настоящему летней; на первом этаже «Чёрной воды» начали гаснуть огни.

– Он себя не простил, да?

– И вряд ли простит, такой уж он человек. – Пэг глубоко затянулась и выдохнула дым в ночное небо. – А мучиться будут все остальные. Но, пожалуй, никто, кроме него, не смог бы вычислить Доу. И переиграть этого осторожного подонка.

Тина на секунду замерла, ожидая, что снова станет обидно, больно, тошно… однако ничего так и не случилось. Внутри было спокойно, словно что-то отгорело.

– Ты считаешь, что это победа?

– Ну да. Доу мёртв, ты жива. Сейчас тебе чертовски плохо, но это пройдёт, как только очутишься в родных стенах… Тебя подбросить, кстати?

Перспектива оказаться наконец в уютном, безопасном месте в окружении кошек заставила сердце встрепенуться.

– А как же допрос?

– Сбор показаний, – улыбнулась Пэг и щёлкнула её по лбу. – Не набирайся дурных привычек от Йорка. Отдыхай пока, я напишу докладную-ябедную и подам Элизе… то есть капитану Маккой. Тебе придётся заехать пару раз, конечно, но на сегодня хватит приключений.

«Хватит приключений».

Тине показалось, что это звучит божественно.

Пэг водила здоровенный внедорожник камуфляжной расцветки – новый, навороченный и явно раза в два дороже, чем даже автомобиль Бигглов. Салон пропах запахом кожи, табака и шоколада. Ехала она аккуратно, плавно; из колонки шептал что-то сокровенное голос безымянной джазовой певицы, низкий и убаюкивающий, а в унисон еле слышно постанывали духовые. Лоундейл проплывал за окном – скучный и сонный, и даже тёмные воды Кёнвальда не вселяли тревоги, напротив, успокаивали, словно беззвучно говорили: «Теперь не бойся. Мы рядом».

Дом-с-репутацией издали радостно приветствовал хозяйку светлыми окнами.

– Тебя точно не проводить? – осторожно поинтересовалась Пэг, притормозив у ржавого почтового ящика.

– Не стоит, – улыбнулась Тина, спрыгивая сначала на подножку, потом на дорогу. – Это, наверно, мисс Рошетт, я отдавала ей ключи.

– Точно, кошки же, – понятливо кивнула рыжая. – Ну, тогда я тем более подожду. Не станет же она у тебя ночевать? А я её подвезу, мне всё равно по дороге.

Мисс Рошетт была не одна, а в компании двух разбойников, разорителей холодильника и волшебников, укротителей кошек и самых бесцеремонных детей Лоундейла и окрестностей.

– Привет, – ангельски улыбнулся Маркос, спрыгнув со стола, стоило хозяйке показаться на кухне. Кофемашина, определённо живая, булькала, наполняя всю кухню ароматом кофе. – А я тут пошуршал, ничего?

– Это тянет на международную премию в области магии и колдовства, – ответила Тина, когда наконец нашла в себе силы говорить. – Как ты заставил работать эту рухлядь?

– Покопался немного в механизме, папка научил, – скромно потупился он и – очень-очень быстро – стрельнул взглядом в Уиллоу, которая с зачарованным видом пыталась гладить четырёх кошек одновременно. Нить беседы она тем не менее не теряла и отреагировала мгновенно:

– Мне бы такого папку… А правда, что ты человека убила?

– Цыц! Не говорите глупостей, юная леди, – строго заметила мисс Рошетт. На коленях у неё мурлыкала главная недотрога дома – сама Королева, распушившаяся вдвое против обычного. – Разумеется, мисс Мэйнард никого не убивала.

Уиллоу вывернула голову под жутковатым совиным углом и сощурилась:

– Но он хоть помер?

– Похоже, что да, – вздохнула Тина, сгружая рюкзак на стол. – Интересно, в этом городе есть хоть кто-то, ещё не знающий о моём неудачном свидании?

– Если и есть, то через неделю таких не останется, – вздохнула мисс Рошетт. – Детектив Йорк, к сожалению, не самый сдержанный человек, да и Оливейра, при всех его достоинствах, поболтать любит. Я бы вам советовала, мисс Мэйнард, взять отпуск хотя бы на неделю, если получится.

Маркос обиженно засопел. А потом снаружи загудел клаксон, и Тина наконец вспомнила, что на дороге у ржавого почтового ящика шикарный внедорожник до сих пор ждёт пассажиров – несколько больше, чем рассчитывала Пэг, предлагая свои услуги. Мисс Рошетт очень обрадовалась такому повороту событий и заторопилась к выходу со словами: «Ну, хватит мне здесь изображать дуэнью при несовершеннолетних ловеласах». Уиллоу и Маркос последовали за ней – вроде бы каждый по отдельности, но, без сомнений, вместе.

Тина проводила их до порога, да так и уселась там, спиной к открытым дверям.

– Эй, речное чудо с фиалками, – пробормотала она сонно, откидываясь спиной на косяк. Альвильда тут же запрыгнула на колени, тёплая и тяжёлая. – Спасибо тебе. Тогда я не оценила… но это было круто. Вот реально круто.

Потом накатил сон, неодолимый и вязкий, как болото, только болото горячее и почему-то пахнущее цветами. Тина не помнила, как встала и добралась до дивана в гостиной, но проснулась она именно там – от судорожного трезвона.

Надрывался телефон.

– Ох, чёрт, – вырвалось у неё. Часы показывали почти девять. Будильник если и звенел, то в спальне, катастрофически вне зоны досягаемости. – Кажется, проспала.

К её удивлению, телефон так и не умолк – кто-то был очень настойчив. Завернувшись в плед, Тина пересекла гостиную и сняла трубку.

– Алло?

В трубке смущённо задышали.

– Мисс Мэйнард, простите! – произнёс наконец телефон голосом Йорка, когда Тина собиралась уже нажать на сброс. – Я не хотел вас будить и вообще сожалею о вчерашнем. Но мне надо сообщить вам две новости. Очень важные, правда.

Кошки – все шесть – таращились на неё из углов гостиной с одинаковым неодобрением в круглых глазищах.

– Мисс Мэйнард?..

– Говорите, – сдалась Тина.

– Вы только не волнуйтесь, – начал Йорк осторожно – с такими смиренными интонациями, что хотелось бросить трубку, отключить телефон и забаррикадироваться в доме изнутри – от греха подальше, потому что чем дольше вступление, тем хуже новости. – В общем, Гримгроув провёл вчера вскрытие, и, согласно заключению, Джек Доу к тому времени был мёртв уже две недели. И ещё… это зафиксировали камеры, значит, ошибки быть не может, хотя я не понимаю, как такое могло случиться… В общем, он ушёл.

На плечо словно бы легла рука – ледяная и невыносимо тяжёлая.

– Что?

– Джек Доу ушёл из морга, – повторил детектив Йорк. – После вскрытия. На своих двоих. И чтоб я сдох, если понимаю, как он это сделал.

Глава 5

Альянс

Ничего не случилось. Небо не упало на землю, ломая ветви груш и вишен за окном, и бездна не разверзлась под ногами в столетнем паркете. Угольно-чёрная Норна сощурила глаза и принялась демонстративно умываться, словно не было ничего важнее, и шерсть её отсвечивала белесоватым, флуоресцентным в косом солнечном луче.

Тина приготовилась мысленно считать до десяти, но это не понадобилось: руки не дрожали, голос тоже, и голова оставалась совершенно ясной.

– Это всё, что вы хотели сказать, детектив Йорк?

Трубка обречённо вздохнула:

– Вы мне не верите? Ну, конечно, я бы и сам себе никогда не…

– Я верю, – мягко прервала его Тина, ощущая, как островок спокойствия внутри – Норна, вылизывающая собственную лапу, сощуренные на свету кошачьи глаза, герань на пыльном подоконнике, нежный стебелёк лесной фиалки на полу у двери – разрастается, заполняя всё её существо. – Если я увижу Доу, то не стану вступать с ним в контакт и сразу свяжусь с вами. Хотя не совсем понимаю, что вы сможете противопоставить существу, которое вышло из морга со вскрытым черепом, распоротым животом и без части внутренних органов, если я правильно понимаю слово «вскрытие».

– Если быть точным, то без сердца и желудка. Вы вообще всё правильно понимаете, мисс Мэйнард, мне хочется размолоть блендером то, что я вам наговорил вчера, и сожрать без соли, – доверительно признался Йорк. И продолжил торопливо, точно ожидал, что его в любую секунду могут прервать: – Будьте осторожнее. Не открывайте дверь незнакомцам, если будете выходить – бывайте только в людных местах, попробуйте переехать к знакомым на время или пригласите кого-то к себе. Я, скорее всего, не смогу связываться с вами какое-то время, но Пэг позвонит вам ещё насчёт показаний, так что постарайтесь дожить до этого радостного момента.

– Дожить – и в моих интересах. И я бы на вашем месте больше беспокоилась о том парне, который сделал богатый внутренний мир Джека Доу чуть менее богатым.

– Я передам Гримгроуву, что вы о нём волновались, – хохотнул детектив. – До встречи, мисс Мэйнард.

Йорк повесил трубку. Тина помедлила минуту и набрала Пирса; к заявлению о том, что вчерашнее свидание закончилось не в «Чёрной воде», а в полицейском участке напротив, он отнёсся на удивление сдержанно и спросил только, не собирается ли Тина остаться сегодня дома.

– Я приду, – ответила она, чувствуя, как к щекам приливает кровь. – Прости, пожалуйста. Вообще я не собиралась и сегодня опаздывать, просто будильник не услышала…

– Не оправдывайся, Тин-Тин, слишком уж это похоже на Аманду, – рассмеялся Пирс; на линии появились помехи, делая его голос неузнаваемо хриплым. – Если кто-то за шесть лет не позволяет себе ни единого опоздания, то две небольшие задержки могут обеспокоить, но никак не рассердить, честное слово. У нас не атомная станция и не диспетчерская, ничего не рухнет, если ты придёшь немного позже… Но вообще-то я должен сказать тебе нечто серьёзное.

Сердце замерло. Норна перестала умываться и заинтересованно распахнула глазищи, на солнце похожие на чистый, светящийся изнутри янтарь.

– И что же?

Пирс выдержал драматическую паузу – и ворчливо откликнулся:

– Если ты когда-нибудь ещё захочешь подцепить мужчину с сомнительной репутацией и дурной предысторией, то обращайся сразу ко мне. Решим вопрос к взаимному удовольствию и без всяких полицейских участков.

Тина прыснула прямо в трубку:

– Ну, спасибо! А потом мне придётся работу менять, потому что я в глаза тебе смотреть не смогу из-за неловкости.

– Неловкость? – удивился Пирс. – Нет, неловкость – это когда твоя бывшая жена ещё и твой стоматолог. До встречи, Тин-Тин.

Стоило положить трубку – и в доме стало тихо, слишком тихо. Кошки, кроме Норны и Королевы, перекочевали на кухню в ожидании кормёжки; солнечный свет потускнел, и окно задрожало от ветра.

«Джек Доу ушёл из морга».

В одиночестве, без голосов с телефонной линии, поверить в это было одновременно и проще, и сложнее, и страшнее в тысячу раз. Дом-с-репутацией казался теперь не крепостью на холме, неприступной и прочной, а лёгким фургончиком, который первый же ураган зашвырнул в страну ужасов.

– И никаких тебе серебряных башмаков, – пробормотала Тина и, механически скользя взглядом по интерьеру, остановилась на приоткрытой двери. – Зато есть белые кроссовки. И что-то мне подсказывает, что пробежка – не худшая идея.

Она должна была чувствовать себя обессиленной, растоптанной, уязвимой, но отчего-то ощущала только необъяснимую жажду деятельности. Эта жажда торопила её, пока Тина раскладывала корм по кошачьим мискам, делала разминку на лестнице и переодевалась для бега. После вчерашнего спринта с препятствиями теоретически должно было всё тело болеть, но о нём напоминали разве что синяки на голенях и царапины на ладонях от жёстких ивовых корней и ветвей, и даже подвёрнутая накануне лодыжка ныла где-то на периферии сознания, почти неощутимо.

Погода тем временем испортилась совершенно: ветер почти стих, а небо затянули серые облака, спускающиеся всё ниже. Воздуха поначалу не хватало отчаянно, особенно пока Тина не спустилась с холма. Сегодня аромат слоёных «улиток» с корицей из пекарни Кирков почти растворился во влажном, горьковатом запахе реки. Сыроватые камни моста гулко откликались на каждый шаг, как огромный барабан.

…Джек Доу умер там, на берегу. В этом Тина не сомневалась. Но почему-то и в том, что он вернулся, сомнений не возникало.

«А Джек Доу ли?..»

По спине, вдоль позвоночника, точно царапнули колючим колоском.

Конечно, у страха глаза велики – чего только не померещится, когда тебя пытаются убить на пустыре у неоконченной стройки. Но память упорно подкидывала подробности, которые никак не вписывались в привычную картину мира. Доу был слишком быстр, невероятно вынослив, чертовски хорошо ориентировался в темноте. И догонял он не по-человечески: не равномерно, а словно бы прыжками, рывками. И его дыхание…

Тина вспомнила хриплые полувсхлипы-полурыки и едва не сбилась с шага.

На стадионе мальчишки-футболисты что-то не поделили; двое сцепились в драке и покатились по траве, а тренер, седой спортивный мужчина, тщетно пытался их разнять, но только получал – то коленом по челюсти от одного, то непробиваемым лбом от другого.

«Река… река ужасна по-своему, но вчера она спасла меня».

На одну долгую-долгую секунду Тине искренне, от всего сердца захотелось получше узнать то, что вчера дало отпор Доу. Но потом она представила мертвенное прикосновение в душе и галлюцинации, и белый силуэт в глубине, и руку с тонкими, музыкальными пальцами, торчащую из воды…

Всё-таки пришлось перейти на шаг. Сердце не выдерживало нагрузки.

На обратном пути она задержалась на мосту – присела на перила и уставилась на реку, сейчас спокойную, гладкую, как зеркало, и непроглядно тёмную. Воды отнюдь не выглядели страшными, враждебными – скорее чужими и непонятными.

Правила просты: не суйся куда не следует, и не пострадаешь. А что делать тем, кто уже сунулся?

– Знаешь, мы ведь могли бы начать всё заново, – в сердцах бросила Тина и щелчком скинула с моста мелкий камешек. Он без плеска ушёл на дно. – Познакомиться по-человечески, без этих дурацких запугиваний… Хотя кому я говорю.

Внезапно в плечо ей стукнула капля – тяжёлая, холодная. Рядом шлёпнулась ещё одна и ещё; издали нахлынул шелест, звук усилился, окружил со всех сторон, а потом с неба рухнула монолитная стена дождя. В первое мгновение холодная вода оглушила, дезориентировала, но затем в груди вспыхнуло что-то… что-то…

«Живая, – осознала вдруг Тина. – Я чувствую себя живой. Вот как это бывает, оказывается».

Она вскочила на перила моста, раскинув руки, и побежала, балансируя между рекой и потоками ливня. У самого края едва не потеряла равновесие, успела схватиться за фонарь и буквально выбросила саму себя на дорогу, а затем понеслась вверх по холму.

Струи дождя молотили лицу и плечам; пластиковые гномы пялились из-под гортензий с недоумением.

Тина не с первого раза попала ключом в замочную скважину, потом влетела в дом, раздеваясь на ходу. Зашвырнула мокрую одежду в машинку, нырнула под душ – горячо! – и застыла. Кошки, точно заразившись настроением, носились в коридоре и на лестнице; судя по звукам, герань на подоконнике веселья не пережила, и всё это удивительно бодрило.

– И зачем я шла в библиотеку? – поинтересовалась Тина в потолок, нахлебалась воды с шампунем и раскашлялась. – Из меня, похоже, вышел бы неплохой кризис-менеджер.

Самое смешное, что на работу она успела почти вовремя – вызвала такси и уселась в него прямо с чашкой кофе. Попросила остановиться у пекарни и взяла целый пакет круассанов навынос; миссис Кирк выглядела откровенно невыспавшейся, но всё равно улыбнулась и доложила сахарный «язычок» в подарок к покупке.

– Что-то хорошее случилось, мисс? – спросил таксист, кудрявый и цыганистый. – О, пахнет-то как! А дайте мне попробовать, я цену скину.

– А счётчик?

– О, он у меня послушный-послушный!

Тина расхохоталась.

Из-за дождя библиотека пустовала и не слишком-то отвечала рекомендациям Йорка «бывать только в людных местах». Даже Корнуолл с Фоггом не рискнули пойти против разгула стихии и продолжить сражение на шахматном поле. Аманда не появилась тоже – взяла ещё три дня за свой счёт.

– Без неё даже грустно, да? – улыбнулся Пирс через плечо, не отвлекаясь от очередной книжки-пациентки, когда Тина заскочила к нему в реставраторскую на чашку чая. – Слишком тихо.

Тина хотела отшутиться и предложить навестить Аманду с букетом цветов от любящих и тоскующих коллег, но зацепилась взглядом за морщины на руках Пирса – красивых, ухоженных руках настоящего мастера – и прикусила язык.

«Это для меня она – дамочка средних лет с невыносимым характером. А для него – вредная девчонка, которой лёгкая истеричность только шарма придаёт».

– Ничего, заскучать не успеем. Скоро она вернётся.

Пирс выпрямил спину и снял очки, затем потёр переносицу. Глаза у него немного запали, как будто он тоже маловато спал этой ночью.

– Не расскажешь подробнее, что случилось вчера? Я помню этого Доу, не выглядел он опасным… Хотя внешность обманчива.

– Я… – Тина осеклась; говорить о Твари Лоундейла в пустой библиотеке казалось неразумным – всё равно что демона в полночь на перекрёстке звать. – Расскажу. Только не здесь, ладно? Заскочу домой вечером, покормлю свою ораву, а потом можно встретиться где-нибудь, хоть в «Чёрной воде».

Входная дверь вдруг заскрипела надрывно – так, словно кто-то вытягивал на разрыв металлический каркас. Пирс выронил очки; Тина вскочила и метнулась к стойке, машинально схватив что-то тяжёлое с реставраторского стола.