Стая

У Волколака прикрывающим шла Восток, также как и Бражница с Сойкой – друг у друга. У Вербы прикрывающий указан не был, похоже, им был сам Вожак. Солоух нашёл абзац со своим именем.

«Солоух. Упорный, ответственный. Ездит на Сюке и очень любит своего питомца, трясётся над ним, никому не позволяет насмешничать. Вообще добряк по характеру, скорее будет действовать в ущерб себе, чем другому. На передний край в бою ставить его не стоит – я не уверен, что он сможет напасть первым. Зато людей видит хорошо и отлично с ними ладит. В Крысёныше не ошибся, когда его приволок. Для него все – друзья, но никто – побратим. Похоже, был перелом ключицы, уже давно, это мешает ему при тренировках и помешает в реальной опасности, но сам Солоух этого не признаёт. Лучше не напоминать об этом лишний раз. Прикрывающие – Волколак, Кошка, Сойка».

Солоух поморщился. Вожак написал правду, ни отбавить, ни прибавить. И с прикрывающими верно – с ними тремя он и общался, хотя ни с кем не был слишком близок. Солоух потёр плечо. Ключицу он повредил ещё в детстве, она не давала знать о себе, пока не нужно было таскать тяжести или подтягиваться. Зато после нагрузок подолгу ныла. Разве вожак может позволить себе такую слабость? Видимо, может, что уж теперь. Солоух вздохнул, прочитал следующий абзац.

«Кошка. Настойчивая, ответственная, сильная духом. Срывается помочь по первому зову, даже если шансов на успех минимум. Может взять на себя слишком много, стоит следить за этим и не позволять ей надорваться. Отличный тактик, хорошо продумывает планы, хотя, опять же, ставит себя на самую опасную роль. Спорить с ней – мучение. Если Кошка решила, что права, её не остановит даже прямой приказ, учти это и лучше не спорь с ней при всей Стае. Хотя авторитета слушается, так что стоит добиться её уважения. Не любит, когда подкрадываются со спины. Прикрывающие – Верба, Крысёныш.

NB!

Важно. Кошка достаёт лекарства от фыров. Теперь я абсолютно уверен, что она водит дружбу с кем-то из них, возможно, с небезызвестной Кайрой, хотя при всех Кошка говорит, что просто знает тайный ход. Крысёныш в курсе и покрывает её. Я думал вывести Кошку на чистую воду, но решил, что не стоит этого делать. Контакт с фырами очень опасен, но ей почему-то поверил Крысёныш – значит в этом есть логика, которой не могу увидеть я. Поэтому не уточняй у Кошки, где и как она достаёт лекарства, но будь настороже. Если её накроют без шансов выбраться – обрубай все контакты и приглядывай за Крысёнышем, чтобы не побежал спасать».

Под нынешними членами Стаи проходила черта, ниже – выбывшие. Уехавшие или мёртвые. Солоух не стал читать о них. Смысла нет, только душу травить. Нужно скорее поставить пароли и возвращаться к себе, поспать хотя бы часа четыре. Или остаться тут? Спальник на складе найдётся, пластины Сюку менять только завтра, а для сна получится выкроить лишний час. И ехать отсюда до нужного района ближе. Да, наверное, так лучше.

Закончив, Солоух вышел к Вербе и Крысёнышу, спросил разрешения остаться. Крысёныш одобрил, Верба ответила неопределённым «Вожаку не запрещают». Солоух принёс со склада спальник.

– Зачем? У нас свободная кровать, – махнул Крысёныш рукой в угол. Солоух только покачал головой. Он, видать, и впрямь мягкосердечный добряк, но лечь на кровать Вожака не готов. Вот так физически занять его место… Нет. Может быть, потом, когда все кое-как придут в себя.

– Ну и зря. Неразумно, – сухо заметил Крысёныш, сам, впрочем, тоже не торопясь спать на кровати Вожака, чтобы пустить Солоуха на свою.

В итоге Солоух лёг на полу в спальнике. «Как собака, охраняющая хозяйское место. Глупая, наивная собака. Бред. Лезет же всякое в голову», – он ворочался, пытаясь не слишком шуметь. Потом напомнил себе, что между жалостью и сном он обязан выбрать сон, чтобы завтра хоть как-то встать, глубоко задышал и мало-помалу заснул.

За несколько минут до будильника Солоух проснулся от вскрика. Завозился, выпутываясь из спальника, увидел, что Крысёныш уже на ногах: кровать пустая, посреди комнаты стоит тёмный силуэт. Крысёныш присел на кровать к Вербе, зевая, спросил:

– Снова кошмар?

– Да. Всю ночь кошмары, а я не могла проснуться.

– Ничего, всё позади. Поспишь ещё? Могу подогреть воды.

– Нет, нет, я сама, – Верба поднялась и вышла из комнаты, чуть не споткнувшись о Солоуха.

– У неё всё время так? – поинтересовался тот у Крысёныша.

– Третий день, если считать то утро, когда ушёл Вожак. Хорошо, что вообще спит, – Крысёныш отчаянно тёр глаза. Солоух подозревал, что за прошлые дни младшему доставались считаные часы сна: дела вечером и побудки от Вербы по утрам. Нужно что-то с этим делать.

С кухни послышался грохот. Верба уронила чайник и теперь стояла посреди лужи. Руки у неё тряслись. Солоух подошёл, взял её за руку, подвёл к стулу. Когда Верба послушно села, поднял чайник. Целый, хорошо. Крысёныш уже сходил за тряпкой и ведром, чтобы собрать воду и вылить её в бак с технической.

Когда чайник закипел, Солоух разлил воду по кружкам и сходил за успокоительными каплями для Вербы.

– Не нужно, не трать, я всё равно уеду, – пробормотала она, стиснув кружку белыми пальцами.

– Ты уезжаешь? Куда? – тут же спросил Крысёныш, но Солоух прервал его жестом.

– Хочешь уехать – уезжай. Только сначала всё-таки выпей лекарство, поешь, умойся, потом всё обсудим, – спокойно и настойчиво сказал он.

– Я уеду, уеду! Забери браслет. Тут слишком страшно, – нервно зашептала Верба, порываясь расстегнуть ремешок. Солоух сомкнул её ладони на кружке.

– Никто не будет тебя держать, если не хочешь. Но сейчас слишком рано, ещё темно. Сначала выпей воду, потом будем разговаривать. Ты испугалась? Расскажешь, что тебе снилось?

При этих словах Крысёныш поднялся, поворачиваясь к выходу из кухни. Верба перевела взгляд на него и покачала головой:

– Нет-нет. Это слишком жутко. Слишком страшно, вам ни к чему знать. Крысёныш уже боится.

Под взглядом Солоуха она выпила воду с каплями, потом нехотя пожевала крахмальную кашу. Солоух быстро проглотил еду и ушёл кормить крыса, оставив Крысёныша с Вербой на кухне. Вернулся, собрал рюкзак. Всё это время в квартире стояла тишина, нарушаемая только шорохами и шумом воды – Верба ушла в душ. Крысёныш спустился в зал – похоже, тренировки помогали ему не терять самообладание.

Солоух поглядывал на часы, думая, как переговорить с Вербой и не опоздать к остальным, когда она появилась на пороге комнаты. Выглядела Верба уже вменяемой, но очень усталой. Всегда крепкая, сейчас она казалась хрупкой и нескладной, как школьница. По обеим сторонам головы свисали дреды – она с самого начала пандемии заплела два, а остальные волосы подстригла, и сейчас они торчали белёсым гнездом. Раньше всё это придало бы Вербе взъерошено-боевой вид, но не теперь. Солоух поймал её взгляд и понял, что сейчас услышит.

– Я всё-таки уеду. К родителям, они сейчас в Испании, застряли там с самой гибели растений. Здесь всё напоминает о Вожаке, и я никак не могу прийти в себя. Так я делаю только хуже и себе, и Стае. Вы тратите силы, чтобы присматривать за мной, Крысёныш уже которую ночь мало спит. А иногда я совсем теряю контроль… Думаю, если уеду, то смогу восстановиться.

– Ты уверена? Сейчас даже выбраться из Москвы – задача. А уж пересекать границы стран… Такое путешествие будет опасным, а ты и так разбита.

– Я еду, потому что не могу остаться, Солоух. Здесь я теперь словно в склепе. Сама не знала, что на меня может найти такое…

– Мы не бросим тебя, если ты решишь остаться, Верб. Стая всегда будет рядом, что-нибудь придумаем.

– Спасибо. Но это сильно ослабит всех, да и боюсь, всё равно не поможет, – Верба нервно теребила дреды, но не путалась в словах впервые за последние дни. – Солоух, ты знаешь, что в Стае всякий волен уйти или остаться. Видишь, что я говорю спокойно и вполне здраво. Не убеждай меня. Я уеду на запад первым поездом, они, если мне не изменяет память, ходят по средам и воскресеньям.

– Значит, сегодня, – коротко выдохнул Солоух. Больше добавить было нечего.

– Да. Может быть, и не увидимся, если задержитесь на разведке.

Солоух опустил взгляд, разглядывая пол и собственные ноги в тёплых носках. Удерживать Вербу было бы неправильно, а её отъезд пугал. Что должен сказать вожак, провожая члена своей Стаи?

– Удачи. Очень надеюсь, что ты доберёшься благополучно. Не забудь потом сообщить нам. И ещё – сможешь сама написать Стае в общий чат?

Верба кивнула.

– Браслет потом отдам Крысёнышу, он же проводит меня до метро. Держитесь, ребята. Не хочу тянуть вас вниз. И не возражай, что не тяну. Надеюсь, дальше у вас наступит светлая полоса.

Солоух спустился к Крысёнышу, сообщил ему новость и попросил присмотреть за Вербой эти полдня. Если передумает – отлично, но уговаривать её не стоит. Потом вывел Сюка на улицу. Утро ещё и не думало начинаться, и, залезая в седло, Солоух гнал от себя мысли о том, что будущее Стаи тонет в ночном ноябрьском городе.

Глава 10.

Хорошо, что крысы видят в темноте! Солоух не включал фонарик, ориентируясь по карте и перекрёсткам, а в остальном доверившись чутью Сюка. Заброшенные торговые центры с растрескавшимся асфальтом парковок, дома – чем дальше от центра, тем меньше жилых и больше брошенных – белые призраки церквей, побитые кислотными дождями. Солоуху случалось видеть – некоторые храмы работали и по сей день, не сдаваясь ни темноте пропавшего электричества, ни бандитам. По всей Москве осталось около десятка. В тёмные времена люди тянутся к вере, но желание пережить очередную зиму и не остаться с пустой тарелкой ожидаемо перевешивает. Только наиболее фанатично преданные своим богам не перестали собираться вместе, несмотря на явную опасность. И, поговаривают, каждый из оставшихся приходов обзавёлся по меньшей мере одним автоматом – отгонять, так сказать, противников веры.

На место Солоух прибыл с небольшим опозданием, подал сигнал. Тут же получил ответ, и от стены отделилось два силуэта: Кошка и Волколак.

– Верба написала, что уезжает. Ты знаешь?

– Знаю, – кивнул Солоух. – По крайней мере, она решила это осознанно.

– И ты ей разрешил! – вырвался полувопрос-полувосклицание у Кошки.

– Думаешь, я мог запретить? Хочется верить, Верба знает, как ей будет лучше.

– Хочется верить, – отозвалась Кошка эхом.

– Ладно, к делу. Оставим тут мотики и Сюка, идём на юг два квартала – там, судя по карте, должна быть парочка подходящих домов. Если будет тихо, потом проверим проезд.

Солоух с фонариком двинулся первым, за ним Волколак, Кошка, достав пистолет, шла замыкающей. К счастью, в ранний час на улицах было тихо, пусто и темно, как они и планировали.

Добрались до первого дома, обошли по периметру, потом зашли внутрь. Несколько квартир были в неплохом состоянии: подведена вода, можно починить электричество, в одной даже остался кислородный генератор. Но подвал перечеркнул возможность устроить тут резервную квартиру: по стенам ползли трещины, местами в них неизвестно каким чудом пророс мох. Значит, грунт под домом ненадёжен, не стань в Москве суше, наверняка на полу был бы слой воды. И где-то есть трещины, сейчас незаметные, через которые на растения попадают хотя бы скупые отблески солнца. Плохо. Весь мох, который возможно, Солоух бережно снял прямо с крошившимися кусками бетона и убрал в рюкзак – кислород в хозяйстве пригодится. Зелёной массы набралось примерно с кулак, можно на троих поделить.

Перешли к дому напротив, повторили осмотр, в этот раз начав с подвала, сухого и пустого. Удивительно, но в первом подъезде даже люк на крышу по-прежнему был закрыт: значит, банды так и не добрались сюда за два года. А во втором ждала крупная удача: запертая на ключ квартира, судя по пыли на ручке и перед дверью – заброшенная. Солоух долго возился с отмычками, соображая, как правильно повернуть, но всё же сумел вскрыть замок.

Внутри всё осталось нетронутым. Выключенный генератор в коридоре, ванная, туалет, две комнаты с мебелью, герметично закрытые окна. На кухне даже была посуда! Солоух осматривал квартиру, и его не покидало ощущение подглядывания за чужой жизнью, поставленной на паузу. На стенах – прямоугольные пятна, там, видимо, висели фотографии. Часть шкафов открыты и пусты, но в дальних ящиках остались какие-то тёплые вещи, несколько пар обуви и внезапно боксёрские перчатки. Зачем кому-то сейчас боксёрские перчатки? А с другой стороны, что их, выкидывать, раз уж гибель растений? И с собой, уезжая, не возьмёшь – только место занимают.

– Ого, принтер! – громко сказал Волколак в соседней комнате.

– Да кому он сейчас нужен? – ворчливо откликнулась Кошка. Злится. Из-за Вербы что ли?

На рабочем столе рядом с лампой без лампочки действительно стоял принтер. В одном из ящиков даже осталась полупустая пачка офисной бумаги: чудо из чудес, её давно не производят. Никакой еды, полезной техники или оружия, конечно, не было – но и то, что нашли, уже немало. Квартира, по сути, готова к заселению. Поставить нормальный замок и сигнализацию, открыть общедомовую трубу для воды, наладить электричество – на это уйдёт меньше одного дня. Самый сложный этап, поиск, завершён. Ребята вышли на лестничную площадку, залитую серым предрассветным светом.

Собрались спускаться, но Кошка вдруг махнула рукой – тихо! Снизу кто-то поднимался, почти бесшумно. Ни топанья, ни кряхтения или шорохов не было слышно, но едва уловимое касание подошвой ступеньки, отзвук шуршания рукава о бок куртки, присвист дыхания – звуки, которые по отдельности не различит и самое чуткое ухо, складываясь вместе, говорили: рядом чужие. Кошка распахнула куртку и скрестила руки на груди, так, чтобы пистолет оказался скрыт под полой.

Если бы не пришлось греметь отмычками в замке, они бы услышали незваных гостей раньше, а теперь едва успели переглянуться, как голова первого чужака показалась над лестницей. Он оценивающе обвёл взглядом площадку. Всего незнакомцев было трое: первым шёл тип с круглым и мятым, как непропечённый блин, лицом, он, похоже, был за главного. Центром был детина с плечами, почти перекрывающими лестничный пролёт, в натянутой на уши спортивной шапке. Типичный амбал, но взгляд неожиданно цепкий – дураки в вольных бродягах не выживают. Третий по сравнению с ними казался совсем неприметным: на лицо этакий среднестатистический парень, весь в чёрном, с потрёпанным рюкзаком за плечами – таких теперь десять на дюжину. Солоух увидел, что именно на нём задержала взгляд Кошка – от маленьких людей в таких группах всегда стоит ждать самых больших неприятностей.

– Так-так, – главный прищурил маленькие глазки и скривил рот – один край маски подскочил вверх, – Детишки залезли в домик. Хотят устроить теремок, не так ли?

– Не думаю, что вы претендуете на территорию. Здесь всё заброшено, – сухо сказал Солоух.

– Никаких претензий! Мы, бродяги, день тут, ночь там, а назавтра – уже далеко-о. Вот ночевали по соседству, услышали шум, да и решили заглянуть. Больше знаешь – крепче спишь и просыпаешься жив-здоров, а?

– Мы не грабители и не угроза для вас. Давайте все разойдёмся по делам, впереди длинный день, – Солоух сделал шаг к лестнице, но бродяги не спешили сторониться. Кошка напряжённо переводила взгляд с одного на другого. Готова выстрелить, но пока ждёт.

– Не грабители, да. Вы, видать, из банды из какой, подыскиваете новую норку. А то, не ровен час, откололись от вашего главаря и решили жить своим умом. И домик этот вам ой как нужен, – блинолицый причмокнул губами, выжидательно глядя на ребят.

– Не так сильно, как вы думаете. А что же нужно вам?

– Проще простого! Эх, молодёжь-молодёжь. Мы здесь были, вы явились, стало быть – платите пошлину. Так сказать, налог на теремок.

– Это не ваша территория, чтобы брать плату.

– Не наша, не наша, да только не заплатите – не будет и ваша. Мы-то, конечно, уйдём своей дорогой, но окошки в квартире сперва поразобьём, залезем внутрь да наведём шороху. Будете сторожить – не усторожите. Так что платите, ребятушки. Денег, по паре пайков на каждого, отмычки, оружие, если есть – мы проверим. Потом сидите в своём убежище, сколько хотите, не тронем, а при случае и прикроем. Мало ли, жизнь-то долгая. Так что, по рукам?

От такой наглости Солоух попросту опешил, едва не разинув рот. Постарался сохранить нейтральное выражение лица, но, похоже, его растерянность заметили. Ну и пусть! Тратить ресурсы Стаи на кучку бродяг! К тому же квартира засвечена, о безопасности теперь говорить не приходится. Так или иначе, нужно уходить. Главное, бескровно.

Завязался обмен колкостями, столь же громкий, сколь и бесполезный. Солоух ждал, пока бродягам надоест, чтобы махнуть на всё рукой и спокойно уйти.

– Предложение выгодное, соглашайтесь, ребятки, – с ленивыми нотками в голосе говорил главарь. – Не думаю, что в вашем положении разумно дёргаться.

– Не думаю, что вы решаете, что для нас разумно, а что нет.

– Ох уж этот гонор! А цены-то растут… Жильё во все времена только дорожало. Теперь, например, я бы взял у вас ещё те интересные часики, что выглядывают из-под рукава. У девочки тоже такие есть, или это мальчиковая привилегия?

– Не ваше дело, что у нас есть, – буркнул Солоух, но сам слышал, что получилось слабо. Он сдувался. Вожак шутя отбрил бы бродяг, а с ним их троих считают за лёгкую добычу. Шанс разойтись мирно становился всё более призрачным. Но попробовать всё равно стоило:

– Делайте с квартирой, что хотите, мы просто уйдём.

Вышло ещё хуже. Блинолицый насмешливо сощурился и развёл руками – мол, уходите, коли пройдёте. Солоух обвёл взглядом своих, Волколак счёл это за сигнал и первым направился к лестнице. Стоявший у сломанных перил детина посмотрел на него неподвижным взглядом и встретил серией коротких, быстрых ударов. Первые Волколак ещё блокировал, но в итоге всё же пошатнулся и от очередного удара в скулу опрокинулся на пол. Он ещё падал, а распалённый детина только собрался сделать шаг вперёд и занести ногу для пинка, когда все вздрогнули от громкого хлопка. С потолка посыпалась серая крошка.

– Назад! – голос Кошки прозвучал едва ли не громче выстрела. Она направила пистолет на амбала, а когда тот шатнулся к лестнице, перевела дуло на главаря. Солоух, как и остальные, замер. Что выстрел вгонит в ступор не всякого, он понял, только когда оказался прижат к чёрному и почувствовал холод чуть выше кадыка. Отвлёкся, позорно отвлёкся!

Чёрный не двигался, но держал так, что дёрнуться было откровенно страшно. Главарь огляделся, качая головой, как зритель в театре. Перевёл взгляд на лицо Кошки, посерьезнел. Однако слова остались насмешливыми:

– А, девочка показывает коготки! Неплохо. Сможешь выстрелить в безоружного? Осторожнее, ситуация патовая. У тебя все шансы на размен. Меня на вашего парнишку, а? Всё равно он, похоже, обделён красноречием и скоростью мысли.

– Размен будет на двоих. Чёрный далеко не уйдёт, – сухо ответила Кошка.

– Сомневаюсь. Ты плохо знаешь его, девочка с пистолетом, – бродяга изобразил сокрушённое выражение лица, потом побарабанил пальцами по подбородку, будто действительно обдумывал партию. – Так что, по чьим правилам мы в итоге играем?

Кошка держала пистолет, целясь точно в голову, и молчала. Ждала слов от вожака. Солоух всё пытался собрать мысли в кучу, но заточка у горла заставляла сердце колотиться как бешеное и не способствовала трезвому взгляду на вещи. Вожак бы не струхнул, вёл бы себя так же, как главарь бродяг, будто не повис над чертой, а беседует с соперником за шахматной доской. Солоуху и самому случалось играть. Что ж, попробуем.

– С вашей позиции обмен неравноценный. Ферзь за слона, как минимум. К тому же, если это недоразумение вот-вот не прекратится, последствия для вас будут неприятными. Нам нужно связаться со своими. Иначе они сами выйдут на связь, вживую.

– Блефуешь, – прищурился главарь.

– Конечно. Можем остаться торчать тут и убедиться, – Солоух, насколько позволяло положение, пожал плечами.

Бродяга зачмокал губами, размышляя. Готов отпустить, но хочет показать норов. Что ж, можно ему помочь:

– Были рады встретить гостей у своего порога. Но не задерживаем, – протянул Солоух, сам не понимая, откуда в голосе взялась такое правдоподобное безразличие, почти ленца.

– Э, нет, у нас ничья! – сразу же отреагировал блинолицый. – Вам – свободный проход со всеми вещами, нам – теремок. И обойдёмся без размена.

– В принципе, мы могли бы ещё пообщаться с вами… Но ладно, время дорого. Готовы оставить вашу компанию наедине.

– И прикажи своей воительнице убрать оружие. Когда вы спуститесь ниже, ей ничего не стоит застрелить безобидных бродяг.

– Только после вас, – Кошка кивнула на чёрного. По кивку главаря он отвёл руку с заточкой и отодвинулся, но делать шаг в сторону не спешил. Кошка перевела дуло в его сторону, целясь уже по ногам. Когда чёрный вернулся к своим, она убрала руку с пистолетом в карман. Волколак снова первым пошёл к лестнице.

– Спрячьте пушку подальше, – покачал головой главарь. – Это несерьёзно.

Кошка стояла, с ненавистью глядя в сторону бродяг. Только после слова Солоуха она неохотно переложила пистолет в рюкзак. Амбал, бурча что-то невнятное, подвинулся с дороги. Кошка шла замыкающей. Солоух, услышав, что она приотстала, обернулся и тут же отшатнулся к перилам, в сторону от летящего кубарем вниз детины. Обе тройки замерли, а детина, чертыхаясь, пересчитал ступеньки лестничного пролёта и пытался встать.

– Ай-ай-ай, – погрозил пальцем Кошке главарь. – Нехорошо, девочка, нехорошо.

– Подставлять даме подножку – невежливо, – насмешливо фыркнула она, направляясь за своими к выходу.

Солоух шёл, лопатками чувствуя негодующий взгляд Кошки, но молчал. Он тоже многое хотел бы сказать по поводу её действий, но догадывался, что получится только бесполезная ссора. Первым заговорил Волколак, подставлявший холодному ветру опухающую скулу:

– Вообще-то подножку подставила ты, так ведь? Довольно мастерски.

– Они ещё легко отделались! – вспылила Кошка в ответ. – По-хорошему уложить бы всех троих. Они видели нас! Это был вопрос безопасности!

– Подожди, то есть ты выстрелила бы, даже если главный согласился бы уступить квартиру и повернулся спиной? – уточнил Солоух, стараясь говорить медленно и спокойно.

– Вероятно. Не знаю. Они позарились на ресурсы и решили разгромить квартиру, лишь бы она не досталась нам. Одно это говорит – они опасны. Но после открытого нападения эти бродяги утратили право на сочувствие. А амбала я готова отдать на съедение Сюку. Живьём. Он маньяк без крыши.

– Ты бы себя послушала, – фыркнул Волколак.

– Я пыталась прикрыть ваши… Вас пыталась прикрыть, короче, – сквозь зубы выдохнула Кошка окончание фразы.

Солоух лишь вздохнул и покачал головой. Та подножка амбалу была абсолютно лишней и могла повлечь неприятности. Но разве Кошка услышит?

– Главное, все целы, – сказал он, подавляя раздражение. – И на нашей совести на три смерти меньше, чем могло бы быть. Неплохой счёт.

Кошка в ответ закатила глаза. Квартал прошли молча.

– Ты добрый, Солоух, – уже спокойнее сказала она, садясь на мотоцикл. – Но иногда смерть – это необходимость. Тем более после конца света.

Квартиру нашли километрах в пяти южнее. Столь же удачной, как та, что упустили из-за бродяг, ожидаемо не попалось, но выбранный вариант был неплохим. Сухой подвал, удивительно просторный чердак с окошками – если поставить замок, можно загонять дроны через крышу. Генератор на месте, сантехника хоть какая-то есть. С электричеством, правда, беда – пару дней одну проводку налаживать придётся. Зато неподалёку на карте отмечены несколько залазов и бункеров, даже есть ход в метро. Прямо сейчас нужды в них нет, но чем больше путей отхода, тем лучше.

Возвращались уже в сумерках. Сигнал от Вербы на браслетах потух пару часов назад. Заехали на квартиру, застали там одного Крысёныша, возившегося с дронами.

– Как уехала Верба? – поинтересовался Солоух.

– Собиралась спокойно. Кажется, ей даже стало лучше. Вещей взяла минимум, но кое-что тёплое есть, еда с учётом таможенного процента и запасные маски тоже. Забрала кружку Вожака. Сказала, когда успокоится, сможет вспоминать о нём. Я не спорил.

– Нормально, пусть берёт. Тут она только мозолила бы всем глаза. Квартиру, думаю, разумно законсервировать. Иначе уходит слишком много кислорода и воды. Будем приходить в масках, а электричество оставим, чтобы большой компьютер работал.

– Перевезти бы его, да пока некуда, – добавила Кошка. – Крысёныш, ты не против пожить у меня? Или ещё у кого-нибудь?

– Да, хорошо, – кивнул Крысёныш. Взгляд у него был потухший. Пожалуй, правда хорошо, что он не останется в этой квартире один. Она стала совсем нежилая по духу.

– Тогда собирай вещи, и вперёд.

– Можно ещё час, дроны проверю и соберусь? Вы поужинайте пока, еда есть.