Стая

– Пока еда есть, – невесело повторила концовку Кошка. – Спасибо на добром слове. Будешь собираться – прихвати патроны для карабина, калаша и пистолета. И обоймы.

Увидев ошарашенный взгляд Крысёныша, покачала головой:

– Ладно, сама соберу, пригодятся. Надо же когда-то начинать тебя учить.

Глава 11.

Крысёныш жил у Кошки чуть больше недели, и ни дня не прошло без занятий с оружием. В первый вечер она сунула ему в руки магазин от калашникова, быстро выщелкнула все гильзы, вставила обратно. Сказала: «Повторяй», посмотрела минуту, потом потрепала по голове и ушла в другую комнату. К ночи зашла, дала столовую ложку настойки. Крысёныш поморщился от запаха валерьянки и вопросительно поднял глаза на Кошку.

– Да, лекарства мы экономим. Но сейчас нам обоим нужно прийти в себя и спать как следует. Не хочу, чтобы тебе снились кошмары. Тем более, у меня есть привычка разговаривать по ночам. Не пугайся, если что.

На второй день она спросила, плюхнувшись после работы на кровать:

– Ты вообще знаешь, как оружие стреляет?

– Патронами.

– А подробнее?

Крысёныш помотал головой.

– Ну, с этого и начнём. Есть патрон, лови. Большая часть того, что ты видишь – гильза, оболочка. Внутри неё порох, а кружок внизу – капсюль. Когда ты нажмёшь на курок, внутри боёк ударит по капсюлю, порох загорится, и энергия этого взрыва передастся пуле, которая полетит в мишень из ствола. Гильза выскочит наружу либо сразу, либо при перезарядке. Совет – если видишь, куда упала твоя гильза, подбери. Привыкай оставлять меньше следов. Это что касается боевого оружия. Пневматика посылает пулю энергией сжатого воздуха, гильзы там не будет, только маленькие пули. Сейчас поедим, покажу тебе, как заряжается пневматическая винтовка и дробовик.

Потом Кошка учила его вставать в стойку и правильно целиться, но до стрельбы первый раз дошло только недавно, на выходных. Та неделя выдалась тяжёлая: с севера Москвы поступали всё более тревожные новости о разгулявшихся бандах. Если на юге мелкие банды в основном занимались разборками между собой, то там уже представляли серьёзную угрозу для жителей. Восток, последняя, жившая там, через пару дней после отъезда Вербы тоже заявила, что улетает из Москвы. Сейчас Восток уже добралась до Камчатки на самолёте. Волколак, забиравший у неё дроны перед отъездом, был в целом согласен с таким решением:

– Я ехал к ней, насилу пробрался. Несколько постов по пути, шутейных пока ещё, но сам факт. Всё банды. Серые начали укреплять позиции, да и другие тоже. Последние пару кварталов шёл пешком – мотик того и гляди услышат. Местами даже красться пришлось. Сразу вывез Восток, понятное дело. Так что до отлёта она жила у меня, ну, я писал в чат, – отчитался он перед Солоухом на прошлых выходных.

Крысёныш, по случаю первой стрельбы тоже бывший тогда на квартире, отнёс браслет Восток на склад. На штыре, вбитом в стену, уже висело девять штук – он пересчитал. Когда-то в Стае было намного больше народу… Да что там, ещё месяц назад их было на четыре человека больше, если считать Водяного, о котором Крысёныш знал только имя. Он качнул браслет Восток, в ворохе других сразу же утративший свою индивидуальность, захватил винтовку и пошёл к остальным.

Сегодня, спустя пару тренировок, пневматическая винтовка казалась Крысёнышу почти родной. Под конец Кошка разрешила сменить её на охотничье оружие.

– Пожалуй, ты уже можешь взять в руки дробовик, – кивнула она Крысёнышу. Они стояли в спортивном зале. Дальнюю стену загородили фанерным щитом, на него Кошка в начале занятия прилепила пластиковую мишень.

По её кивку Крысёныш взял дробовик, который, ему казалось, выучил даже наощупь за вечера, когда разбирал, собирал и перезаряжал оружие, сидя за рабочим столом в квартире. 5 патронов в магазине и 1 в стволе. Предохранитель впереди спускового крючка, снимать пока рано. Крысёныш встал в стойку, прижал щёку к прикладу. Кошка обошла вокруг.

– Левую руку чуть дальше, центр тяжести не там, где у винтовки. И научись прижимать приклад к плечу как следует! Иначе заработаешь больше синяков, чем мог бы. Вот так, уже прилично. Теперь можешь снимать с предохранителя и стрелять, я отхожу.

Хлопнул выстрел, Крысёныш пошатнулся от отдачи. Фанерный щит был пробит дробью, часть даже попала в круглую мишень.

– Хорошо! Если вся дробь ложится в пределах мишени, это превосходно, но и так для первого раза – просто класс. Только в другой раз не закрывай глаза от шума, всегда следи за обстановкой. И приклад прижимай плотнее.

– Угу, – Крысёныш, морщась, потирал плечо, но всё же был доволен. Ещё бы, попасть с первого выстрела!

– Возьми наушники. И я надену. А то уши после стрельбы мы точно оставим на полу лежать. Чтобы нам не орать, ориентируйся на жесты. Покажу большой палец – можешь стрелять.

Кошка позволила ему расстрелять весь магазин и объявила, что на сегодня хватит. Пока чистили оружие на складе, она гоняла Крысёныша по сигнальным жестам и напоминала то, что он успел забыть или ещё не слышал от других:

– Что означает этот сигнал? – Кошка подняла на уровень головы руку, собрав пальцы «клювиком».

– Замереть, всем внимание.

– А этот? – раскрытая ладонь пальцами в потолок.

– Смотри вверх.

– А если я делаю этот знак? – Кошка коснулась его плеча, и как только Крысёныш обернулся, показала жест, будто стряхивает воду с пальцев.

– Нужно спрятаться. Мгновенно и так, будто меня вообще здесь не было. Но это сложно.

– Как будешь прятаться здесь?

Крысёныш обвёл взглядом комнату. Все шкафы и углы завалены вещами, быстро не залезешь. Если бы он искал здесь человека – нашёл бы в два счёта. Но вошедший не должен ожидать, что здесь есть кто-то, кроме Кошки, достаточно просто не привлечь к себе внимания. Куда скорее всего никто не будет смотреть? Крысёныш подошёл к большому комоду у двери, достал из нижнего ящика пару простыней, накинул на себя и прислонился к дальнему углу. В плохом освещении должно показаться, что труба или непонятная связка чего-то накрыта ветошью.

– Хорошо придумано, – громко сказала Кошка. – Только размышлял долго. Привыкай везде искать место, где можно скрыться. Судя по новостям с севера, это может стать полезным в любой день и час.

Глава 12.

Кошка почувствовала запах кофе. Хорошо! Будильник не звонит, значит, на занятия сегодня не надо. Можно не спеша выйти на кухню, насыпать корма кошке и пить кофе, глядя на снег…

Только вставая с кровати, она вспомнила, где и когда находится. Спустила ноги на пол, обхватила голову руками, запустив пальцы в волосы. Крысёныш, конечно. Его наверняка предупредили про день рождения, вот он и решил её порадовать. Если бы запах не вырвал на минуту из мира после конца света в прошлую жизнь, всё было бы отлично. А так… Ладно, судя по запаху, кофе готов.

Кошка шла на кухню совсем тихонько, почти кралась, но Крысёныш заметил. На остром мальчишечьем лице тут же растянулась улыбка от уха до уха.

– С днём рождения! Садись, налью кофе. Ничего не убежало, хотя я первый раз варю!

Сколько старания! И радости – хватит на десятерых. Кошка почувствовала, что дымка прошлого вокруг рассеивается, и невольно улыбнулась в ответ, раскрывая объятья. Да, такого дня рождения ей давно не устраивали. Прошлое останется в прошлом, а сейчас им просто жизненно необходим хороший праздник!

Крысёныш налил кофе в большую кружку, добавил сахар, старательно считая ложки. Кто из Стаи подсказал ему, насколько сладкий она любит? Кто-то по-прежнему помнил и такие мелочи.

– Ты сам будешь?

– Нет, я не люблю, – качнул головой Крысёныш.

– Представь себе, я тоже долго не пила кофе. Уже в универе привыкла. Сначала вливала в себя через силу – только бы проснуться – потом пристрастилась. А сейчас и подавно – ритуальный напиток.

– Сегодня вечером все соберутся, да?

– Ага, после работы. Обычно бывает весело, увидишь.

***

Едва сменившись, Бражница с Сойкой заскочили в общежитие и тут же выехали к Кошке, поэтому у двери в квартиру оказались первыми. Бражница позвонила. Дверь открылась, на пороге стояла именинница. Бражница и Сойка ахнули: чуть ли не впервые после конца света Кошка была в платье. Да что там – она и в прежние времена не особенно их любила. Плотная синяя с искрой ткань, облегавшая фигуру, превращала Кошку в кого-то другого. Плечи почти открыты, на спине – это Бражница увидела, когда Кошка повернулась, проходя вглубь квартиры – глубокий вырез, перехваченный полосами ткани. Вот что значили слова: «Кто может – приходите нарядными», – которые Кошка отправила в общий чат!

Бражница озаботилась только тем, чтобы надеть более лёгкую и нарядную блузку и пару уцелевших бижутерных колец, Сойка и вовсе была в привычной футболке и мешковатой кофте поверх. А Кошка будто бы вышагнула из другого времени. Она улыбнулась, увидев потрясение на лицах, и по очереди обняла девчат.

– Мы с подарком, пусть и не оригинальным. Поздравляем! – Сойка протянула имениннице коробку. Иногда премию на заводе можно взять мармеладом, главное, тратить экономно. Сегодня угощения хватит всем.

– Спасибо! – кивнула Кошка. – Сегодня за фантами разъедим.

– Ты босиком, – заметила Бражница.

– Да. Подходящей обуви не нашла, а так вполне неплохо. Идём, не стойте на пороге. Сойка, настроишь гитару? Я давно её не доставала.

Следом вернулся домой Крысёныш. Увидел Кошку, выглянувшую из комнаты, и застыл, чуть не перевернув тазик с водой для обуви. Почти сразу за ним явился Волколак. Кошка c Крысёнышем ушли готовить кофе и чай, остальные по очереди сидели с гитарой, забывшими пальцами касаясь струн. На очередной звонок в дверь Кошка с кухни крикнула:

– Посмотрите, кто там, а?

– Это Солоух!

Бражница заглянула в глазок, повернула ключ в замке и впустила гостя. Он улыбался немного смущённо:

– Сказали прийти нарядными, а другого нет, вот и… К тому же традиция, – сбивчиво пояснил он, стягивая маску и куртку. Солоух оказался в брюках – и как только ехал на Сюке – и белой рубашке.

Бражница смотрела прямо на него, стараясь не отвести взгляд и ни в коем случае не заплакать. В рубашке и брюках всегда приходил на праздники Вожак. Он же, если танцевали, обязательно вальсировал со всеми девушками по очереди под смешки Стаи, именинницам дарил бумажные розы, а именинникам – журавликов.

– С браслетом и рубашкой та ещё морока, – пробормотал Солоух. – Под рукав не влезает, а поверх – ремешок застёгивается плохо, цепляет за пуговицы.

– Давайте за стол! – сказала Кошка, выходя в коридор с кухни. – Привет, – кивая, повернулась к Солоуху и осеклась на полуслове. Задержала голову в кивке, похожем на поклон, потом выпрямилась и договорила. – Нарядный. Хоть кто-то. Давай тоже на кухню. Тебе ведь чай?

– Ага. Ты вообще сногсшибательна, – улыбнулся Солоух. – Я Крысёнышу тоже рубашку привёз. Только чёрную, на складе нашёл. Ты просила в праздничном, а у него-то точно нет. И ещё есть хорошие новости, сейчас расскажу. А в подарок – вот, держи. Семена того цветка никак не прорастают, а вот мох прижился, – он протянул ей свёрток. – Растить на подоконнике, регулярно опрыскивать, иногда подкармливать бульоном. Я не шучу, это азотное удобрение!

Когда все расселись за столом с кружками, Солоух взял слово:

– Во-первых, хочу поздравить Кошку! Ещё год – и четверть века за плечами. Пусть дальше будет только лучше! И к новостям – у меня есть бумажный подарок, практически по традиции. Думаю, порадуются все.

Жестом фокусника Солоух вытащил вскрытый конверт. Письмо!

– Это от Водяного, – кивнул он, подтверждая прозвучавшие сразу с нескольких сторон догадки. – Именинница зачитает?

Кошка взяла листок, все приготовились слушать:

«Привет, ребята!

Добрались мы хорошо, практически без проблем. Пару дней как разобрали вещи. Байкал правда похож на море, жаль только, близко не подойти – все берега застроены и охраняются. Зато цены на коммуналку здесь ниже в несколько раз. Думаю устроиться в одну из экспериментальных галерей, должны взять. Большой привет всей Стае, тем, кто в Москве, и уехавшим, если держите с ними связь. Держитесь, ребята, всё образуется, может, тогда ещё увидимся. С сетью пока проблемы, передать тоже не с кем, поэтому отправлю письмо по почте, надеюсь, дойдёт. Ответа не жду. Знаю, что долго и дорого. С пожеланиями удачи,                                                      Водяной»

Отступов в письме практически не было – Водяной берёг бумагу. Отправлено чуть меньше месяца назад, по нынешним временам дошло на удивление быстро. Все загалдели, вспоминая Водяного, обсуждая письмо и размышляя, как можно было бы отправить ответ. Бражница даже попробовала сочинить на планшете, но ушла в свои мысли – как пересказать всё, что случилось за последние недели, она не представляла. Следом затихли и остальные.

– Чур не спать! – послышался голос Солоуха с краю стола. – Кошка ещё недопоздравлена. – Он взял полотенце, смотал в комок и запустил через стол. Правила игры знали все.

– Наша Кошка самая…

– Смелая, – подхватила поймавшая «мячик» Сойка. – Кошка лучше всех…

– Ходит на разведку, – продолжил Волколак. – Кошка всегда…

– Моет обувь, – сказал Крысёныш, и все рассмеялись.

Полотенце несколько раз побывало в руках у каждого, потом все капустой навалились обнимать виновницу торжества. Решили так и дошагать до комнаты, но не пролезли в коридор.

В комнате включили не свет, а пару настольных ламп. Первой гитару дали Бражнице. Она перебирала струны, ставя пальцы на знакомые аккорды. Am, Dm… С чего бы начать? Пожалуй, про Катманду подойдёт. Не грустная, не смешная, а так – распеться. И атмосферу создать:

«На странице в социальной сети,

В мегаполисе чужих новостей

Текст просыпан, как песок из горсти:

Не ищите – я ушёл из сетей!»

Бражница начала не спеша, народ потихоньку вплетал голоса. Припев про «странный город с названьем Катманду» уже пели хором. Потом был Цой, Король и Шут, ДДТ. Сойка мастерски сыграла пару песен Мельницы. Все из оставшихся в Стае были знакомы с гитарой, поэтому инструмент переходил из рук в руки. Вспоминали песни со студенчества, учили им Крысёныша, который уже выбил из Кошки обещание показать ему хоть пару аккордов, когда будет время. Она, как заметила Бражница, пока держалась от гитары в стороне, передавала другим, пропуская очередь.

– Сыграй, ты же умеешь. И день сегодня твой, – шепнула Бражница, подсаживаясь ближе.

– Лучше не надо. Как ни стараюсь, одна песня на уме, а такой только праздник портить.

Бражница пожала плечами и думала больше не лезть. Но именно в этот момент поднялся с места Волколак и сгрузил гитару Кошке на колени.

– Всё увиливаешь? А именинницу послушать?

Кошка во всеуслышанье повторила то, что только что услышала от неё Бражница. Волколак только пожал плечами:

– Так если одна-единственная песня в голове – её тем более надо спеть. А мы подпоём, если знаем.

– Правильно, а то ещё заест на целый год, – поддержал его Солоух.

Кошка обвела взглядом Стаю, молча взяла гитару, пробежалась пальцами по струнам, наклонив голову – распущенные по случаю праздника волосы бросили тень на лицо. Вздохнула.

«Просто нечего нам больше терять.

Всё нам вспомнится на страшном суде.

Эта ночь легла как тот перевал,

За которым исполненье надежд.

Просто прожитое прожито зря,

Но не в этом, понимаешь ли, соль.

Слышишь падают дожди октября,

Видишь старый дом стоит средь лесов».

Перевал. Песня об ушедших. Первый раз, когда кто-то уезжал, собрались на факультете и Сойка принесла гитару. Так и сложилось – песня-прощание. Вот что творится на душе у Кошки, весь вечер щеголяющей в платье…

Под конец её голоса почти не было слышно, хорошо, что подхватили остальные. Заключительный аккорд, за ним – тишина. Бражница осторожно погладила её по спине, обняла. Кошка уткнулась ей в плечо и глухо сказала:

– Нас должно было быть больше.

– Мне тоже жаль, – шепнула Бражница, крепче прижимая её к себе.

– А не выпить ли нам? – прищурился Волколак. – Есть же праздничная заначка.

– Это на Новый год, – нахмурилась Сойка.

– Тот Новый год ещё только через три недели. А душа требует сейчас.

– Одобряю, – кивнул Солоух. – Кто-то против? Нет? Тогда я за стаканами.

Если чай и кофе пили по праздникам, алкоголь вынимали и того реже – обычно на Новый год. В этот раз Кошка достала вино, про которое Волколак шутил, что оно с каждым годом всё выдержаннее, и когда вся эта катавасия кончится, у них будет уже раритет. Всем налили по полстакана. Вот и всё, практически фронтовая норма.

– За Стаю!

– За именинницу!

– За важные песни!

– За память!

– За всех уехавших – удачно им добраться!

– За будущее!

Отзвучало шесть тостов, хором чокнулись, выпили до дна. Бражница зажмурилась, ощущая мурашки, пробежавшие по телу. Разве это хмель? Со студенческими годами и не сравнишь.

– Давайте тогда уже и Сансару сыграем, под настроение, – предложил Волколак.

– Так, гитару мне, гитару! – потянулась к инструменту Сойка.

«Когда меня не станет – я буду петь голосами

Моих детей и голосами их детей.

Нас просто меняют местами,

Таков закон сансары, круговорот людей».

Пели ещё много, и лиричного, и потешного. После всё-таки решили сыграть в фанты. Первый достался Солоуху, Крысёнышу и Волколаку – вскрыть коробку с мармеладом без помощи рук. Громче всех над их попытками смеялась Сойка. Когда её фант вытащили из шапки следующим и ей досталось обойти комнату на четвереньках, зажав в зубах чайную ложку с водой, веселились уже все. Каждый, выполнивший задание, награждался кусочком мармелада.

Бражница сочиняла частушку про Сюка, а Солоуху досталось декламировать её, стоя на голове. Кошке выпало определить троих из Стаи с завязанными глазами и спрятав руки за спину. Первому человеку она потёрлась щекой о ладонь:

– Жёсткая, большая. И пришёл не в рубашке. Значит, Волколак.

– А тут кто-то из девочек, маленькая ладошка, – сказала она о втором. Присела рядом, облокотилась, – О, и рост небольшой. Сойка!

На стул усадили третьего, Кошка обошла сзади, ткнулась лицом в волосы и убеждённо сказала:

– Крысёныш.

– А как догадалась? – поинтересовался младший.

– По запаху, естественно. Ты же со мной не первую неделю живёшь, – фыркнула Кошка, стягивая повязку с глаз.

– Ты прям ищейка, – улыбнулась Бражница.

– А у крыс хороший нюх! Мы крысья Стая или кто? Ладно, кто там следующий?

***

Все разошлись около полуночи, пообещав друг другу отписаться, когда будут дома. Крысёныш на кухне гремел посудой. Кошка открыла шкаф, чтобы убрать на верхнюю полку гитару, потом вспомнила, что он хотел учиться, и вынула обратно. Снимая, зацепила грифом за колоду Таро. Когда-то она баловалась гаданием, и довольно успешно, но давно забросила. После конца света Кошка раз и навсегда предпочла картам аналитику.

Картонная пачка раскрылась, но почти не рассыпалась по полу, наполовину вылезла лишь одна карта. Кошка из любопытства потянула. Карта выпала на ладонь, вытащив за собой ещё две. Башня, Рыцарь мечей, Суд. Крах, перемены, возрождение… Интересно. Впрочем, у них что ни неделя, то новые неприятности. Но целая Башня – это не к добру. Хотя если заморачиваться ещё и о картах, можно совсем свихнуться.

Кошка потянулась, собираясь расправлять кровать. День завтра будет долгий и зевотный от недосыпа. Но день рождения однозначно этого стоил.

Глава 13.

Кошка с Крысёнышем возвращались с очередной стрельбы. Вышли из метро на остановку раньше – решили ради разнообразия пройтись пешком. Кошка устроила полевую тренировку-игру: в любой момент посреди разговора один делал жест «скройся», а задачей второго было тут же спрятаться и сидеть, пока не позовут. Один раз Кошка продержала Крысёныша на корточках под сломанной детской горкой четверть часа. В минус пятнадцать на улице это оказалось совсем не просто – а ещё сложнее было размять замёрзшие мышцы, когда пришло время вылезать. Он хотел отплатить ей тем же, но собственного терпения хватило минут на пять.

В очередной раз Кошка показала «скройся», когда они шли вдоль шоссе, на котором когда-то почти круглосуточно стояли пробки, а теперь редко показывалось больше нескольких мотоциклов и машин одновременно: налог на транспорт взлетел до небес, чтобы уменьшить выхлопы. Крысёныш отбежал на несколько шагов к будке остановки, густо закрашенной граффити. Просто встать позади не получалось: торчали ноги. Он подпрыгнул, схватился за верхний край кончиками пальцев, а ногами встал на выступ нижнего бортика. Неудобно, пальцы скользят. Схватиться бы всей ладонью, но её легко увидеть с той стороны, Кошка не засчитает. Крысёныш замер, держа равновесие и гадая, на сколько хватит силы пальцев. Холод металла чувствовался даже сквозь тёплые перчатки. Гул двигателей то нарастал, то стихал – можно было считать проезжающие мимо мотики. Вдруг звук одного мотора отделился от общего потока – кто-то приблизился, затормозил. Крысёныш услышал мужской голос:

– А, теперь одна, значит. Смелая, по ночам ходить. А у меня подарок. Для тебя лично и для твоей банды, надеюсь, успеешь с ними связаться.

Крысёныш не мог решить, что ему делать. Что происходит у дороги, он не видел. Судя по голосу, говорил тот ещё наглец. Кошке может потребоваться помощь, а его Вожак учил, да и просто двое против одного – внушительнее. Но что, если она заметила кого-то знакомого и нарочно подала Крысёнышу знак – проверить, как он поведёт себя в реальной ситуации?

Крысёныш схватился за верхний край ладонями и попробовал без лишнего шума подтянуться наверх, чтобы выглянуть. С первого раза не вышло. Он взялся было за вторую попытку, когда услышал выстрел.

Крысёныш выскочил из-за остановки. Стрелок на мотоцикле повернул голову в его сторону, ружьё дёрнулось, второй выстрел ушёл вбок. Амбал, чертыхаясь, повернулся, навскидку стреляя уже в Крысёныша. Не попал, вцепился в руль и за считаные мгновения превратился в красную точку задней фары.

– Гореть вам синим пламенем! – донеслась до них брошенная фраза.

Крысёныш глянул ему вслед, убеждаясь, что опасности уже нет, и подскочил к Кошке. Она лежала на спине, прижав обе руки к животу. Куртка уже была сырая. В висках у Крысёныша застучало, горло пересохло. Только не это! Кошка что-то сказала, он не услышал. Опустился рядом на землю, пытаясь заставить себя рассмотреть тёмное пятно на её животе.

– Нужен врач, Крысёныш, – тихо, но отчётливо произнесла Кошка. Он вскочил, собираясь броситься к дороге – должен же хоть кто-то остановиться, вдруг повезёт!

– Не суетись. Нужна скорая, вызывай.

– Как? – Крысёныш растерялся, зашарил по рюкзаку, ища планшет, потом вспомнил, что там нет возможности позвонить.

Кошка прикрыла глаза.

– Так, сиди рядом. Возьми любую тряпку. Зажми рану.

Пока Крысёныш доставал из рюкзака запасную футболку, Кошка сама медленно дотянулась до браслета на левой руке, что-то нажала. Пошли гудки. Крысёныш запоздало вспомнил, что на браслете можно активировать симку и звонить, Верба в своё время показывала, как. Он положил футболку примерно в центр мокрого пятна и прижал, надеясь, что хотя бы не навредит. Кошка дёрнулась и зашипела, сбросила звонок, но кивком показала, что он делает всё правильно. Отдышалась, перезвонила ещё раз.

– Скорая? Огнестрельное ранение в живот. Обильная кровопотеря. Группа крови третья. Резус… положительный. Нужна госпитализация, – Кошка говорила кратко, назвала личные данные, местонахождение. После разговора бросила Крысёнышу:

– Сильнее прижми. Ещё сильнее.

Сама она хрипло дышала ртом, Крысёныш сидел, обеими руками прижимая тряпку. Проходили минуты. Сумев освободить одну руку, Крысёныш достал воду, хотел дать Кошке, но она мотнула головой.

– Свяжись с Солоухом. Скажешь ему… тот амбал из бродяг… теперь в банде. Это Прожжённые. Я узнала повязку… и слова, – Кошка старалась говорить понятно, но то и дело прерывалась, чтобы набрать воздуха. Крысёныш дозвонился до Солоуха по внутренней сети.

– Понял, еду. Держитесь. Поить её не вздумай – нельзя, – ответил Солоух, выслушав сбивчивый рассказ. Разговор кончился, и снова время растянулось, как резина. Крысёныш укрыл Кошку всем, что нашёл, и ждал, слушая хриплое дыхание вместо маятника часов. Липкий страх сжимал горло, в голове крутилось: «А что, если…» – заканчивать эту мысль Крысёныш себе не позволял. Ждать скорую. И без если. Кошка крепкая, а пуля была всего одна.

– Говори. Рассказывай, – чуть слышно выдохнула Кошка. Похоже, её тишина пугала ещё больше.

– Что рассказывать? Что угодно? Ладно. Если Солоух поедет по шоссе, то сможет нарушать все правила. ПДД для крыс ещё не изобрели, – выдал Крысёныш первое, что пришло в голову.