Генезис: Код Создания. Книга первая: Боги

– И ты только сейчас решил сказать мне об этом? – возмутился Тавана.

– Не было времени, – хмуро объяснил Рено. – DRM – настоящая саранча, они забрали с собой всё, до последней улики. Когда узнали, что вы увезли камень, совершенно остервенели, но приказ немедленно отправить его на Данциг пришёл из кабинета президента, и им пришлось прикусить язык.

– Хотел бы я знать, что это был за камень, – вполголоса пробормотал Тавана.

– Все, кого мы взяли во время штурма, теперь в изоляторах DRM, единственный прямой участник теракта скрылся, а всё, что находилось в зданиях Шестого отдела, превратилось в пыль, – заметил капитан. – Если бы он и был драгоценным…

– Те двое «экспертов», – перебил Тавана, не дослушав, – камень ведь принадлежал им?

– Это лишь предположение, но…

– Приказ отправить камень на Данциг поступил из президентского кабинета, до этого было вооружённое нападение в Люксембургском, после которого анонимный звонок выдал местонахождение камня, вертолёт-убийца охотился за его предполагаемыми владельцами, которых вывезла машина из парка личной охраны Президента, а Нико превратился в террориста, которого показывают по всем каналам. Это ведь бессмыслица, – Тавана уставился на капитана, – если только Нико не спутал кому-то карты.

Рено непонимающе смотрел на него.

– Нико знал, кого привёл на руины, – забормотал Тавана. – Эти эксперты, кем бы они не были, знали, что взорвалось на Данциг – вот то единственное, что Нико успел сказать мне, время поджимало, и он обещал позже всё объяснить. Он знает о чём-то, о чём не должен был узнать, об этом же известно в кабинете президента, но произошла утечка, и на Нико объявили охоту.

– Ты в своём уме? – сердито спросил Рено.

– Я видел опрос свидетелей, несколько десятков человек показали, как он в упор расстрелял двоих полицейских и нескольких ранил, но у него не было даже оружия, это я знаю точно. Машину прислали за двумя экспертами, если они вообще эксперты, но в машине не было никого, кроме шофёра; уверен, что эти двое тоже видели его впервые, во всяком случае, они не сразу сели в машину – и это под пулемётным огнём. Вспомни, – тормошил Тавана, – как от полиции на Данциг пытались избавиться, но после взрыва мы оказались на месте первыми, и у них не получилось вовремя нас выкурить. Этот вертолёт был бронированный насквозь…

Несколько секунд, показавшихся Таване вечностью, капитан напряжённо думал.

– Машину обнаружили в туннеле, в двадцати метрах от въезда двое из нашего отделения, – наконец, мрачно сказал он, хмуря брови, – зная, что метро уже не ходит, они начали обследовать туннель, когда поняли, что за ними наблюдают, и решили не рисковать, ждать подкрепления. Спецы сразу обнаружили тело шофёра недалеко от машины, но наши как раз перед этим прошли там, туда и обратно, и тела не заметили. Что происходит, чёрт возьми?

– Всё, как и должно быть, – забормотал Тавана, – скрыть улики, заменить заменяемое. Эту машину никто не угонял… Нико подставили; хотя он журналист и, возможно, сам сунул во что-то нос.

– Почему ты так уверен, что машину никто не угонял???

– Интуиция, – неопределённо пробормотал Тавана. – Боевой вертолет, набитый оружием, пытающийся уничтожить цель в самом центре города, кто-то должен был знать об этом…. Служба личной охраны могла получить приказ отправить машину только от самого Президента; его оппонент, пославший на Данциг вертолёт, должен был обладать не меньшей властью и не меньшими полномочиями. Если это спецоперация… затрудняюсь даже представить себе её уровень.

– Ты совсем спятил? – ошеломлённо спросил Рено.

– Звонок на твой мобильный не проходил через операторов связи, в Люксембургском расплавились камни, от взрыва на Данциг, превратившего всё вокруг в пыль, никто не пострадал, – Тавана прищурился. – Военная разведка никогда ни с кем не работала, по крайней мере открыто… Скорее всего, в общей суматохе и дыму, когда началась стрельба, меня просто не заметили – если бы меня увидели с Нико, я, возможно, не стоял бы сейчас здесь. Обоих «экспертов» объявили в розыск ещё в Люксембургском, и если они всего лишь наживка… – глаза Таваны вдруг остекленели, – то куда я отправил Нико!!

– Чёрт, – мрачно сказал Рено. – Ты звонил ему?

– Не отвечает, в последний раз его видели вчера вечером, он ждал моего звонка, был взвинчен. Я должен увидеть результаты баллистической. Если это инсценировка, то баллистическая уязвимое место – всем занимаются спецы, а их не беспокоят проколы в экспертизе, которую кроме них всё равно никто не увидит. Во всяком случае, я много раз наблюдал это и именно на это надеюсь. Шофёр был азиатом, в него якобы всадили восемь пуль, и описание тела должно фигурировать в протоколе…

– В официальном досье и в прессе у шофера европейской тип лица, – нахмурился Рено.

– Я видел его с такого же расстояния, как сейчас тебя, – твёрдо сказал Тавана, – шофёр был азиатом. Похоже, кто-то слишком торопится и не обращает внимания на накладки. Мне нужен доступ к баллистической.

– Во второй раз я не смогу тебя вытащить, – помолчав, сказал капитан.

– Я знаю, – неожиданно мягко сказал Тавана, – мне просто нужен доступ. Я должен хотя бы попробовать, я не могу бросить Нико.

Рено внимательно посмотрел на него.

– Ты слышишь, что звонит телефон? – подозрительно спросил он.

– Да.

Оба полицейских замолчали, прислушиваясь к глухому дребезжанию.

– Кажется, это в ящике стола, – неуверенно сказал Тавана.

– Но мой телефон отключён!

Тавана осторожно подошёл к столу, открыл ящик – звонок стал громче.

– Мой тоже, – напряжённо сказал он. – И звук всегда на вибрации.

Капитан Мишель Рено в полном недоумении смотрел, как Тавана двумя пальцами вытащил из ящика отключённый Honor с мёртвым экраном, который настойчиво трезвонил. Не зная, какую кнопку нажимать в случаях, когда звонит отключённый мобильник, Тавана неуверенно приложил его к уху.

– Oui? – негромко сказал он.

Глава 12

Открыв глаза, Закария решил, что ослеп; он зажмурился, потом снова открыл глаза, поморгал. Вокруг стояла кромешная тьма, в которой что-то происходило – Закария слышал невнятные шорохи, в глухой черноте копошились чёрные тени.

– Он жив.

Сообразив, наконец, что находится внутри упавшего вертолёта, Закария почувствовал, что почти висит в воздухе на ремнях, впившихся в тело. Он пошевелил руками и ногами, пытаясь определить, целы ли они, и попробовал нащупать крепление, чтобы освободиться, но не тут-то было – ремни-шланги намертво сцепились друг с другом, к тому же теперь они казались толстыми, как канаты.

– Отстегните меня от проклятой штуки! – разозлился Закария; ремни неожиданно расстегнулись, и полковник, ругаясь, упал на пол.

– Наденьте вот это, – сказал тот же голос совсем рядом.

Продолжая чертыхаться, Закария злобно натянул на себя что-то мягкое, на ощупь напоминающее очки боевых пловцов ВМС – и замер. Департамент явно обожал всякие гаджеты, освещение в маске настраивалось автоматически, так что вскоре стало видно почти, как днём, изображение покрывала мелкая, чуть заметная сетка. Мягкая резина сжалась, подстраиваясь под форму головы и закрывая лицо, но ошалевший Закария решил, что ему это показалось.

– Вы в порядке? – спросил заместитель Галя.

Закария поднялся с пола.

– Что это за технология?

Вместо ответа лейтенант кинул Закарии рюкзак.

– Сможете пересчитать?

Вертолёт лежал на боку, как мёртвый зверь – пилоты каким-то чудом посадили ослеплённую и оглушённую машину. Ни один прибор не работал, в полном молчании спецназовцы, все в одинаковых очках, собирались покинуть вертолёт – это были самые быстрые и организованные сборы, которые когда-либо приходилось видеть Закарии. В ушах полковника звенело – несмотря на всё мастерство пилотов, удар был сильным, и, кажется, он ненадолго потерял сознание, но сейчас было не до таких мелочей. Капрал Гурунг с трудом втиснул свой закованный в броню ноутбук в уже битком набитый рюкзак – голова его была вся в крови, волосы слиплись. Галь приложил ладонь к спинке скамьи, набрал код в открывшемся окошке – в щели зажегся тусклый зелёный свет, разьехались в стороны невидимые панели в полу вертолёта. Туда мгновенно скользнули остальные. Не зная, что ему делать, Закария растерянно пересчитал содержимое рюкзака – небольшие серебристые пакетики с надписями на арабском. Не прошло и тридцати секунд, как маленький тощий командос бесшумно вынес со склада увесистый топор на длинной ручке и приладил его к своему рюкзаку петлями, которые, как паук, мгновенно сплёл из обычной веревки. За ним показались остальные, буквально увешанные оружием – Закария, неплохо разбиравшийся в нём, смог узнать лишь модификацию израильской штурмовой винтовки Taylor, стреляющую двадцатимиллиметровыми бронебойными, и снайперские винтовки SCAR, бывшие на вооружении индийской армии.

Галь протянул Закарии Taylor.

– Работает в двух режимах, стреляет бронебойными очередями при нулевой отдаче, при необходимости – лазерными сгустками на поражение, переключатель здесь, имеется самонаводка. Предохранитель справа срабатывает, как взрывное устройство, через пять секунд, пробивает любую броню – не советую находится рядом.

Чувствуя себя новобранцем и ощущая болезненные уколы самолюбия, Закария взял невозможное оружие в руки.

– Что это за…

– Секретные технологии Департамента, – коротко сказал Галь, выбирая себе оружие.

– Пересчитали? – заместитель Галя выскочил, как чёрт из табакерки.

– Девяносто шесть. Что э …?

Но лейтенант уже исчез. Галь подал Закарии маленький свёрток.

– Оденьте.

В свёртке оказался тонкий, как бумага, золотистый комбинезон с капюшоном и такие же носки. В вертолёте стоял страшный холод, с каждой секундой становилось всё холоднее – но увидев одежду, Закария не удержался от улыбки.

– Снаружи должно быть минус тридцать.

Галь ничего не ответил, солдаты быстро переодевались, натягивая комбинезоны прямо на одежду. Закарию начинала всерьёз раздражать эта всепроникающая самоуверенность.

– Вам не кажется, что термокомбинезон в Гималаях зимой, это просто глупость? – со злобной насмешкой спросил он. – В лучшем случае мы продержимся не больше…

И осёкся, увидев, как носки, одетые на солдатские ботинки, как-будто расплавились, прилипли к обуви. Совершенно проигнорировав замечание и даже не взглянув на Закарию, Галь открыл запасной выход.

Солдаты покидали вертолёт абсолютно бесшумно, с пластикой и быстротой кошек, и сразу же исчезали из виду. Закария спрыгнул на едва скрипнувший снег.

– Постарайтесь не шуметь, – тихонько заметил Галь, спрыгнув, как барс, вслед за ним.

Закария не на шутку рассвирепел – этот молокосос все больше действовал ему на нервы. Огрызнуться он не успел, увидев, как золотистый комбинезон капитана поменял цвет, полностью слившись со снегом и став его отражением – из-под снега, как из сугроба, была видна только часть лица, не прикрытая очками. Опешивший Закария вновь осёкся, капитан знаками показал следовать за ним – метрах в ста виднелся лесок.

Закария упал в снег рядом с капитаном.

– Послушайте, кто вы такой? Что за Департамент 13, откуда у вас всё это, что вы скрываете?

Галь, очевидно, взявший в привычку не отвечать на вопросы Закарии, что-то внимательно высматривал в противоположной от вертолёта стороне.

– Кто вы такой, чёрт вас возьми, за кого вы меня принимаете? Я полковник ВВС Индии, а не….

– Департамент 13 – организация, по приказу которой ни ваши, ни китайские ВВС не посмели заметить вертолёты Охотников, перелетевших государственную границу без всякого разрешения. Если мы выберемся отсюда живыми, я расскажу вам больше, а пока вы должны знать, что Охотники не берут пленных и всегда выполняют задание.

– Вы расскажете мне это сейчас, – зло сказал Закария. – Если нас перебьют, я должен знать, для чего рисковал всем.

Галь помолчал, прислушиваясь.

– Ваш маршал, по-видимому, от страха решился на проверку – это моё упущение – и Департамент выслал нам навстречу ближайших Охотников, спецподразделение, натренированное на ликвидацию ренегатов. У них особые вертолёты и амуниция, способы выслеживания, в воздухе они имеют преимущество и собирались покончить с нами быстро, но мы успели отключить локационный код.

– Что ещё за код? – мрачно спросил Закария.

– Коротко – уникальный цифровой код, что-то вроде ДНК каждого вертолёта Департамента, считываемый в любых условиях. К тому же они явно не знали, что здесь я и моя группа, – без тени бахвальства сказал Галь, – иначе никогда не прилетели бы втроём. У вас самая простая в обращении модель, стреляйте только при крайней необходимости, по возможности оставайтесь в укрытии.

– Знаете, что, – вскипел Закария, – я потомственный военный с тридцатичетырёхлетним стажем, наверняка знаю больше вашего, так что позвольте мне самому решать, что делать.

– Вы не имеете никакого представления, что такое Охотники, полковник, и в целом – что такое Департамент 13, для нас вы примерно то же, что для вас гражданский, – с непоколебимым спокойствием сказал Галь. – Я привык, что мои приказы выполняются беспрекословно, и тем более жду этого от вас, иначе вы погибнете и погубите нас, а мы обязаны выполнить задание. У меня не было времени вам толком объяснить, что поставлено на карту, но если мы погибнем по вашей глупости, вы ничего не узнаете и будете бесцельно убиты.

Взбешенный этой совершенно бесцеремонной наглостью, Закария уже был готов взорваться, но неожиданно сугроб рядом пошевелился.

– Они близко, – голосом Ламы сказал он.

Разъярённый и одновременно пристыженный тем, что этот крайне неприятный и в целом унизительный для него разговор слышал кто-то ещё, полковник прикусил язык. Вокруг стояла мёртвая тишина – как ни всматривался, ни вслушивался Закария, он ничего не увидел и не услышал, только сетка в очках начала темнеть. В разных местах на ней возникли точки, вокруг которых сетка сгущалась и пульсировала. Две… три… четыре точки, они постоянно передвигались, вокруг них мелькали и быстро сменялись цифры. Закария догадался, что сетка каким-то образом реагирует на приближение неприятеля, но самого неприятеля нигде не было видно. Он перехватил винтовку покрепче, вжался в снег, замер.

– Прошу вас без геройства, – словно прочитав его мысли, прошептал Галь.

Рядом с вертолётом, лежащим на боку, что-то промелькнуло и тут же пропало – во всяком случае, так показалось полковнику. Шесть точек. Шесть Охотников, по-прежнему невидимых.

– Два часа, – сказал Галь.

Дальнейшее произошло так быстро, что Закария не успел даже прицелиться. На полпути к вертолёту с воздуха вниз обрушилось невидимое тело, превратившееся в одного из людей Галя, и только тогда Закария увидел Охотника – сквозь него было видно хвост вертолёта. Завязался бой, больше похожий на бешеный танец, в котором противники почти парили в воздухе, нанося друг другу удары со скоростью, не позволяющей даже подумать о том, чтобы применить оружие. Удары казались лёгкими, почти невесомыми, и только когда от одного из них переломилось пополам случайно попавшееся на пути дерево, Закария догадался, какая сила была заключена в этих ударах.

Охотники появлялись, словно из-под земли – то ли люди, то ли звери. Они выбрасывали людей Галя из их укрытий, как тряпичных кукол, хотя были с ними почти одного роста. О том, чтобы прицелиться и выстрелить, Закария даже не думал – все смешалось и перемещалось с невероятной скоростью.

Галь сцепился с противником на голову выше себя. Закария не видел, как тот схватил его – раскрутив Галя в воздухе, как пращу, он собирался разбить его о скалы, но капитан вдруг выскользнул и оказался у Охотника на спине, сдёрнув с него капюшон-невидимку – показалась тёмная голова. Со стороны вертолёта, бешено вращаясь, просвистел топор – он снёс эту голову с плеч, и она, подпрыгивая, покатилась вниз по склону. Минус один.

Неизвестная сила выдернула Закарию из укрытия и швырнула в самую гущу боя, на снег. Не зная, откуда ждать удара, он вдруг увидел прямо перед собой невидимого противника – и тогда сообразил, что видит брызги крови на прозрачной голове Охотника, собирающегося, очевидно, быстро прикончить лёгкую добычу. Закария вскинул винтовку, в которую вцепился мёртвой хваткой, и хладнокровно, в упор выстрелил в пятна крови двадцатимиллиметровым бронебойным – голова взорвалась. Обезглавленное тело грохнулось на землю, и сразу за ним полковник увидел, как второй пилот, капрал Тапа, с трудом отбивается от ещё одного Охотника – снежный камуфляж капрала был весь в крови, Охотник теснил его к крутому склону. Закария переключился, мгновенно прицелился и выстрелил – лазерная пуля угодила Охотнику в рот, тот навзничь упал в снег. Последняя точка на сетке перестала двигаться.

– Вам бы не помешал хороший душ, – как ни в чём ни бывало заметил Лама, неизвестно откуда взявшийся. – Очки самоочищающиеся, а комбинезон придётся переодеть.

Закария молча кивнул.

– Надо уходить, – подошёл Галь. – Мы убили шестерых, в каждом вертолёте не меньше, чем по три Охотника, остальные где-то рядом.

– Департамент обязательно отправит ещё вертолёты, – серьёзно сказал лейтенант.

– Выставить ловушки, уходим через три минуты, – приказал Галь.

– Очередные секретные технологии Департамента? – усмехнулся Закария.

– За нами уже снарядили погоню, можете быть уверены, и не одну. Они обязательно пройдут здесь, и тогда мы поймём, как далеко оторвались.

– Куда мы идём?

Галь внимательно посмотрел на него.

– Туда, где нас меньше всего ждут.

Глава 13

– Альвийский флот – это три транспортных корабля, сохранённых, как реликвия и построенных в доархивный период, – с гневным возмущением з