Переход

Она снова ощутила ту пропасть. Соран – слабая, беспомощная, ненавистная. Но, может быть, именно в этой слабости и была её сила? Признать, что всё это время она жила чужой жизнью. Даже после смерти матери продолжала бороться за призрачную любовь, за гордость, которую та никогда бы не дала.

Она нарекла себя Блансой, взяв имя матери, – дерзкой, неуловимой, смелой. Но это было бегство. Попытка спрятать старую себя под новым именем. Внутри оставалась та же Соран – девчонка, отчаянно нуждавшаяся в тепле, в любви, в чьих-то руках рядом.

Сейчас она нуждалась в этом как никогда. Без ног, без силы – лишь обуза, как ей казалось. Бесполезный груз. Но ей всё равно помогали. Несмотря на молчание, несмотря на то, что она сама отталкивала их.

Фориан был рядом. Всегда. Он делал всё – умывал её, переодевал, кормил, заплетал волосы, носил на руках, даже массировал неподвижные ноги, словно верил, что когда-то они снова почувствуют тепло. Он не жаловался. Он просто был. И это жгло сильнее любой жалости.

Ком в горле не давал вздохнуть, а слёзы снова катились по щекам. Она старалась их сдержать, но тело предательски дрожало.

Фориан зашевелился в кресле и, нахмурившись от неудобства, открыл глаза. В их взглядах что-то столкнулось: его сонная тревога и её беззащитность. Парень моментально подскочил, сбрасывая остатки сна.

– Что случилось? – прошептал он, почти испуганно. – Болит где-то?

– Нет… – едва выдохнула она и, вопреки слезам, улыбнулась.

Прежде чем он успел ещё что-то сказать, она потянулась к нему, обвила шею руками и сама нашла его губы. Поцелуй вышел жадным, неровным, словно она боялась, что он исчезнет в ту же секунду. Фориан замер, потом ответил, даже взял инициативу, но вскоре осторожно отстранился.

– Ты уверена, что это правильно? – спросил он, и голос его прозвучал глухо, с горечью.

Она тянулась к нему, но ноги тянули вниз, тяжелые, мёртвые, словно прикованные камнями. В отчаянии она едва не сорвалась:

– Фориан… я… мне…

– Тебе не нужно ничего говорить, – перебил он и сделал шаг назад. – Я не виню тебя за прошлое.

Воспоминания об их последнем разговоре полоснули её изнутри.

– Но я не…

– Прошу, – резко остановил он. – Не надо. Я же говорил: я ничего от тебя не жду. Быть рядом – мой выбор. Не твоя обязанность. И если это… твоя благодарность… – он отвёл взгляд, – не делай так.

Слова повисли в воздухе тяжёлой, вязкой тишиной. Она давила, как грязь, что облепляет сапоги: сбросишь – и всё равно налипнет снова.

Фориан шагнул к двери.

– Пожалуйста… не уходи, – вырвалось у неё, с такой силой, что голос сорвался. Она проклинала свои неподвижные ноги: если бы могла – бросилась бы к нему, схватила за руку, удержала. Но оставалась лежать, бессильная.

– Я принесу тебе воды, – коротко ответил он и, не оглядываясь, вышел.

Бланса стиснула губы, чтобы не разрыдаться вновь, и повернулась на бок. Ноги пришлось уложить руками – тяжёлые, чужие. Лишь тогда она уткнулась лицом в подушку, зажмурилась и провалилась в сон, ещё до того, как он вернулся.

Часть Пятая – Глоток крови Глава 1 – Вода в венах

– Запомни главное, – ровно говорил Хаяр, сидя напротив девушки на влажной траве. – Вода есть всюду. В каждом глотке воздуха, в каждой ветке дерева. И в крови – тоже. Грубо говоря, ты не управляешь самой кровью. Ты управляешь водой внутри неё.

Фориан наблюдал со стороны, не вмешиваясь. Триндом вновь скрылся за бумажами и собеседованиями, а ему оставил приказ: «Не спускай глаз с этого охотника и его зверя». Мужчина так и не объяснил толком, что собирается делать с Блансой, но раз она сама согласилась – им оставалось только терпеть. Доверия к чужаку всё равно не было. Василиск тем временем мирно спал, изредка втягивая воздух раздвоенным языком. Мысль, что эта тварь может проснуться не в духе, никак не давала Фориану покоя.

Бланса сидела с закрытыми глазами, дыхание сбивалось, будто ей мешал невидимый груз.

– Что я вообще должна почувствовать? – недовольно пробормотала она.

– Лекарь сказал про сгустки крови, помнишь? – терпеливо пояснил Хаяр. – Значит, ищи препятствие. Чувствуй, как вода течёт по твоим венам. Жар и холод в каждой капле. Почувствуй, как она питает тебя… поймай её движения.

– А дальше? – голос её стал тише.

– Следуй за ней, – сказал он, чуть подавшись вперёд. – Следуй, пока не найдёшь то, что мы ищем.

Время тянулось мучительно долго. Василиск проснулся, охотился за мышью и снова улёгся. Фориан, несмотря на обещание другу, клевал носом. Мысли его путались – он впервые за долгое время позволил себе задуматься о простом: должна быть зима, снег, вьюги, тепло очага. Но вместо этого – голая земля, сырая трава и тревога, что растёт с каждым днём. Триндом, казалось, уже готов был послать гонца в Чертог, лишь бы узнать хоть что-то о происходящем в мире.

И вдруг Бланса вскрикнула и рухнула на бок, схватившись за спину.

– Что случилось?! – Фориан сорвался с места.

– Всё нормально, – резко остановил его охотник. – Что ты ощутила?

Девушка дышала часто, сдавленно, и слова выходили с трудом:

– Будто… узел… внутри…

– Его надо развязать, – твёрдо сказал Хаяр, глаза его блеснули.

– Я не могу! – простонала она. – Я только коснулась – и было так больно, будто ломает изнутри!

Мужчина скрестил руки и холодно бросил:

– Выбирай. Либо боль, либо вечный узел.

Бланса буркнула что-то себе под нос, но зажмурилась, тяжело втянув воздух в лёгкие. Сердце гулко билось в груди, кровь пульсировала в висках. И тут же новый вскрик сорвался с её губ, но она не остановилась.

– Тяжело… – выдавила сквозь зубы.

– Иди сюда, – спокойно сказал Хаяр и сел устойчиво, широко расставив ноги. Руки его были готовы принять её.

Она нахмурилась, но посопротивляться не успела – охотник потянул её к себе, усадил между своими ногами и прижал одной рукой к груди. Вторую поднял к лицу.

– Кусай.

– Я не…

– Кусай и пытайся вновь, – твёрдо повторил он.

Бланса дрожащим вздохом подчинилась. Перед тем как зажмуриться, успела заметить, как Фориан шагнул ближе, тревожно следя за каждым их движением.

Боль в пояснице ударила так яростно, что вырвала из неё новый крик. Тело выгнулось, но вырваться из хватки Хаяра было невозможно. Она захлебнулась воздухом, а голос сорвался в глухой стон, заглушённый его рукой.

– Прекратите сейчас же! – взорвался Фориан, рванувшись к ним с обнажёнными мечами.

– Не лезь! – рявкнул охотник, удерживая девушку. – Я ей ничего не делаю!

– Ты ломaешь её! У неё ребро в лёгком! – крикнул Фориан, почти обезумев. – Отпусти её!

Хаяр скосил взгляд на арданца, глаза сверкнули, но хватку не ослабил.

– Продолжай, – коротко бросил он девушке.

Её зубы впились в его ладонь. Вкус крови ударил в рот, но боль в спине была сильнее всего остального. Она словно чувствовала, как внутри её разрезают живьём: что-то дергает жилы, ломает кости, давит изнутри. Каждый вдох оборачивался острым ножом, что входил прямо в лёгкие.

Из глаз сами собой покатились слёзы. Она пыталась кричать, но горло выдавало только хрип и сдавленные, прерывистые всхлипы.

– Что с ней происходит?! – Фориан упал на колени перед ней, лицо его побелело.

– Ноги себе возвращает, – хрипло ответил Хаяр, и в его голосе не было ни жалости, ни сомнения.

Фориан поднял глаза, ошеломлённый и, несмотря на ужас, – ободрённый. Но новый крик Блансы разорвал тишину. Вместе с ним брызнула алая кровь, капли ударили в землю. Девушка закашлялась, захлёбываясь, и Хаяр рывком убрал ладонь от её рта.

На его коже остались её зубные следы, но кровь была не его. Она захлёбывалась своей собственной болью, каждый звук пробирал Фориана до костей.

Крики рвали его изнутри, будто её страдания прожигали его сердце. Он хотел, чтобы всё это прекратилось. Хотел сам вырвать её из рук охотника. Хотел – лишь бы она больше не мучилась.

И Фориан, и Хаяр заметили, как ноги девушки дёрнулись – едва заметный, но живой толчок. Бланса резко выгнулась, закашлялась кровью и стала рваться из хватки. Хаяр отпустил её, и она, потеряв равновесие, повалилась прямо на колени Фориана. Тот успел подхватить её, но она снова дернула рукой вверх и закашлялась, хрипя, пока не вытолкнула из себя последний сгусток.

На мгновение лес стих. Лишь редкий треск сучьев под лапами ночных зверьков пробивался сквозь тишину. Девушка, обессилев, втянула в себя воздух и впервые за долгое время вздохнула полной грудью. Её плечи поднялись, грудная клетка разжалась. Она опустилась на руки, пытаясь удержаться, и Хаяр, не давая ей упасть, подтолкнул к себе.

– Воды… – прохрипела она.

Фориан рванул к сумке у дерева, едва не споткнувшись о корень.

– Ну как? – почти весело спросил охотник, наблюдая за её дыханием.

Бланса лишь глубоко втянула воздух и слабо улыбнулась – губы её блеснули красным. Эта кровавая улыбка была страшной и светлой одновременно. В глазах стояли слёзы облегчения.

– Я могу дышать… полной грудью, – проговорила она так, что услышал только Фориан, когда подскочил с флягой.

– Попробуешь встать? – предложил Хаяр.

– Я… не уверена…

Вместо ответа охотник поднялся, обошёл её и крепко подхватил под руки.

– Что ты?.. – испуганно спросила она.

– Не упадёшь. Я держу. Чувствуешь опору?

Она тяжело выдохнула и опустила взгляд на свои ноги, положив ладони на руки Хаяра.

– Не думаю… – призналась шёпотом.

Собравшись, она закрыла глаза, сосредоточилась на себе: на том, как течёт кровь, как пульсирует в жилах, как оживает под кожей. Вдруг она взвизгнула – ноги предательски дёрнулись и тут же подкосились.

– Колики… – только и смогла сказать сквозь зубы.

– Отлично. Продолжай, – твёрдо ответил охотник.

Фориан стоял рядом, словно прирос к земле. Его рука невольно легла на рукоять меча, но он не двинулся. Форма на нём была вся залита кровью Блансы, алые разводы впитывались в ткань, темнели на плечах и груди, но он этого даже не замечал. Он смотрел и не понимал. Ретора, что знала десятки заклинаний исцеления, не смогла сделать ничего. А этот незнакомец, появившийся будто из ниоткуда, вдруг открывал дорогу обратно – дорогу к её ногам.

И всё же в его взгляде было что-то большее, чем тревога. Какое-то странное, пугающее вожделение пробивалось сквозь ужас. Будто кровь, её крики и её борьба за жизнь опьяняли его так же сильно, как и пугали.

Хаяр чуть наклонился вперёд, скользнув внимательным взглядом по лицу девушки, и негромко сказал:

– Никогда бы не подумал, что снова буду учить тебя ходить.

Бланса вскинула глаза, словно не веря своим ушам.

– Это был ты?..

– Твоей бабушке банально не хватало сил удерживать тебя от падений, – усмехнулся он, легко качнув головой. – А из твоей матери терпеливый учитель… ну, сама понимаешь, никогда не получался.

Девушка опустила ресницы, уголки губ дрогнули.

– Это да… – почти шёпотом согласилась она.

Фориан, стоявший чуть поодаль, нахмурился.

– Как это возможно? Ты что, маг? Или кто?

Хаяр перевёл на него взгляд, и в его голосе не было ни вызова, ни раздражения – только спокойствие:

– Я ничего не делаю. Всё она сама.

И в тот же миг Бланса резко выдохнула и всхлипнула, будто от внезапного удара.

– Получилось! – выкрикнула она и, шатко переместив ногу, тут же заглянула в их лица. – Я сделала шаг! Вы видели?.. Видели?

Мужчины молча опустили взгляды на землю. Влажные листья под её сапогами тихо зашуршали. Вторая нога, словно нехотя, пошла за первой.

– Я могу ходить… – прошептала она, потом повторила громче, с детской улыбкой на лице: – Я могу ходить!

Она качнула головой, и в этот момент Хаяр медленно разжал хватку. Его ладони мягко скользнули вниз, оставив лёгкое ощущение тепла, и остановились всего в ладони от её тела.

– Пробуй сама, – сказал он негромко.

Бланса замерла, дыхание перехватило от страха. Она сделала шаг – нога дрогнула, но удержала вес. Ещё шаг – и вдруг мир качнулся. Девушка резко вскинула руки, хватаясь за предплечья Хаяра, как за единственную опору.

Он не отпрянул. Его руки, всё это время остававшиеся рядом, сразу подхватили её. Не обняли, не удержали – лишь мягко вернули равновесие.

– Я никуда не делся, – тихо сказал он, склонившись ближе.

Бланса глубоко вдохнула, улыбнулась сквозь дрожь и сделала ещё один шаг.

Фориан, наблюдая за ними, заметил, как её волосы слегка коснулись плеча Хаяра, а его руки всё ещё оставались рядом, будто создавая невидимую стену защиты.

Ближе к вечеру Бланса дошла до кареты почти сама. Фориан поддерживал её со стороны, но шаги она делала сама, упрямо, до упора. А Хаяр шёл рядом, не вмешиваясь, но всегда в шаге от неё. Его присутствие ощущалось так же ясно, как дыхание леса вокруг: если оступится – он подхватит.

Когда до берега докатились первые сумерки, он негромко сказал:

– Завтра я буду здесь же, у реки.

И на прощание, прежде чем отойти, аккуратно поправил ей выбившуюся прядь волос, словно это было привычным жестом, от которого вдруг защемило сердце.

Глава 2 – Вкус тишины

Фориан стоял рядом, так близко, что чувствовал тепло её плеча. Девушка держалась за резной столбик балдахина, пальцы побелели от напряжения. По комнате плясали тени от свечей; тяжёлые шторы не пропускали ни единого звёздного луча.

Триндом и Ретора смотрели на неё, словно не верили собственным глазам. Брат – с восторгом и облегчением, будто груз свалился с его плеч. Лекарь же, напротив, с тревогой, не скрывая её даже под строгим лицом.

– Это невероятно… – выдохнул Триндом. – Бланса, как же я рад за тебя… Но как?..

– Соран, – поправила она его тише, но твёрдо. Все трое подняли на неё глаза. Комментировать никто не решился. – Это… магия, – добавила она, приподняв ногу и неуклюже шевельнув пальцами.

– Вода есть в каждом живом организме, – мрачно проговорила Ретора, и её голос прозвучал особенно глухо в тишине комнаты.

– То есть ты управляешь водой в себе, чтобы ходить? – с сомнением уточнил Триндом.

– Вроде того, – усмехнулась Соран, но взгляд её упал вниз, на дрожащие ноги.

– Это будет всегда? – брат сделал шаг ближе. – Или со временем тебе уже не придётся держать контроль?

В комнате повисла пауза. Только свечи потрескивали.

– Я не думала об этом, – призналась Соран, тихо вздохнув. – Сейчас – да. Я буквально заставляю их двигаться.

Фориан подался к ней ближе. Его голос прозвучал мягко, почти интимно в свете колышущегося огня:

– Может, со временем это станет привычкой. Как когда мы в детстве учились ходить – сначала думаешь о каждом шаге, а потом тело само всё делает.

– Верно, – откликнулась Ретора, но её тон оставался холодным.

– Тебе просто нужно время, – сказал Фориан, глядя прямо в глаза девушке. Но почти сразу отвёл взгляд, будто испугался лишнего.

Соран незаметно улыбнулась, хотя улыбка тут же угасла.

– Давайте не будем мучить её вопросами, – вдруг сказала Ретора. Голос её был ровным, но взгляд не отпускал ноги девушки. – Фориан, проводи Триндома. Я хочу осмотреть её в одиночестве.

Парни переглянулись, но возражать не стали. Фориан задержался у порога чуть дольше, чем следовало, но вышел вслед за братом.

Соран осторожно опустилась на край кровати, чувствуя, как напряжение отступает вместе с их шагами в коридоре. Ретора же не сводила глаз с её ног, и это молчание оказалось хуже любого приговора.

– Выкладывай, – не выдержала девушка.

Но лекарь только сжала губы и медленно покачала головой.

В комнате стоял мягкий полумрак. Свечи догорали в канделябре, отбрасывая на стены колеблющиеся золотые отсветы. Воздух был тёплым, немного пряным – от сушёных трав, что Ретора всегда носила с собой.

– Ты… – наконец заговорила она, и голос прозвучал приглушённо, будто боялась спугнуть тишину. – Это ведь магия крови. Откуда? Кто? Как?..

Соран выдохнула, пальцами перебирая край покрывала.

– Старый друг матери. Он нашёл меня… и появился в самый подходящий момент.

– Подозрительно, – тихо заметила Ретора. – Он хотя бы рассказал о последствиях?

– Да, – кивнула она, отводя взгляд в сторону окна, где в щёлку пробивался холодный свет звезды. – Теперь нет посоха, который сдерживал бы моё помешательство.

– Я до сих пор в шоке… – Ретора качнула головой. – Он сломал артефакт, один из немногих подобных… возможно, единственный.

– А я получила шанс вернуть ноги, – твёрдо ответила Соран, посмотрев прямо на неё.

Ретора прикусила губу, в глазах мелькнуло что-то тяжёлое.

– Я изучала эту магию, – призналась она почти шёпотом.

Соран изумлённо вскинула брови.

– Нашла книгу, где было о ней… но у меня ничего не вышло. Даже крифа с места не сдвинула. Он только смотрел на меня своим крошечным черепом… – Лекарь сглотнула, голос дрогнул. – Потому я и спросила… Как у тебя получилось?..

В её словах не было любопытства – только боль.

Соран сцепила руки, ногти впились в ладони.

– Я просто хотела снова ходить, – честно сказала она. – Ты хоть раз лежала неделями в кровати, зная, что жизнь прежней уже не будет?

Огонь свечей дрожал, как и дыхание девушек.

Ретора не ответила, лишь молча смотрела. И Соран поняла: вопрос был не «как?», а «почему тебе удалось, а мне нет?» В этом ощущалось презрение. Не только зависть, но и обида.

Долгая пауза.

– Тебе нужен отдых, – наконец сказала Ретора, будто подытоживая. – Завтра ты снова пойдёшь к… своему отцу?

– Он мне не отец, – легкомысленно отмахнулась Соран, подаваясь к подушке. – Просто старый друг матери. Но да, я пойду к нему.

– Тогда я пойду с вами, – твёрдо заявила Ретора, но в голосе сквозила странная мягкость.

– Как хочешь, – зевнула Соран, прикрывая глаза. Пламя свечей трепетнуло, и на её лице проступило усталое спокойствие.

Соран лежала на кровати с закрытыми глазами, наслаждаясь мягким теплом одеяла и новым, почти забытым ощущением – она чувствовала его ногами. Пальцы чуть заметно двигались, и это простое движение радовало её больше любых побед.

Ретора ушла, и тишина комнаты стала вязкой, успокаивающей. В сон не клонило, лишь лёгкая истома расползалась по телу. Когда дверь едва слышно открылась, девушка почти дремала. Кто-то осторожно прошёл по комнате, остановился у кресла и сел.

Фориан.

Он уже тянулся к свече, но, заметив её приоткрытые глаза, замер. Их взгляды встретились, и девушка улыбнулась – тихо, почти радостно.

– Фори… – шёпотом позвала она.

На нём не было арданской формы. Простая рубашка и штаны сделали его таким непривычным, почти чужим, но и каким-то более настоящим.

– Ты устала за сегодня, – сухо сказал он, усаживаясь обратно и не туша свечу. – Тебе нужен сон.

– Фориан… – Соран приподнялась на локтях, недовольно протянув его имя.

– Если хочешь есть, я принесу, – добавил он и поднялся.

– Нет, – твёрдо остановила его она и резко сбросила одеяло.

Фориан замер, не ожидая такого. Девушка, пошатываясь, но решительно, встала с кровати. Два шага дались с трудом, ноги дрожали, но она держалась. На третьем шаге одна нога подкосилась, и она почти рухнула, но сильные руки подхватили её в последний миг.

– Провела, – со смешком выдохнула она, цепляясь за его плечи.

– Что?

– А вот, – Соран выпрямилась, опираясь на его руки, и улыбнулась.

Их взгляды встретились. Вблизи она была чуть выше, но разница почти не ощущалась. Его глаза были растерянными – он явно хотел уйти, но зачем тогда пришёл?

– Теперь я смогу не дать тебе уйти, – прошептала она, обвивая его шею руками.

Её пальцы мягко скользнули по его коже под воротом рубашки. Фориан вздрогнул, будто от тока. Его руки сначала неуверенно зависли, потом осторожно коснулись её талии. Но её тепло ломало все его преграды. Через миг он прижал её к себе крепко, сдержанно, но всем телом.

Соран улыбнулась сквозь нарастающую влагу в глазах.

– Ну наконец-то, – прошептала она, отстранившись лишь на вдох. – Перестал от меня бегать…

– Я… – его голос дрогнул.

– Хватит, – мягко перебила она, качнув головой. – Хватит. Мы не дети. Хватит прятаться, молчать и обижаться. – Она смотрела прямо, а он только тяжело вздохнул. – Нам есть что обсудить. Я готова. Готов ли ты?

Он не ответил словами. Его взгляд стал твёрдым, будто он сам только что принял решение.

– Но не сейчас, – добавила Соран, уставшая, но спокойная. – Ты прав, я слишком устала.

Несколько мгновений они молча смотрели друг другу в глаза. Соран уже раскрыла рот, чтобы сказать что-то ещё, но в ту же секунду Фориан резко наклонился и накрыл её губы поцелуем.

Фориан целовал её жадно, но в каждом движении чувствовалась нежность, будто он боялся причинить ей боль. Его руки крепко обнимали её, но в этой силе не было насилия – лишь желание удержать.

Он мягко повёл её назад, к кровати. Соран послушно отступала, не отрываясь от его губ, пока ноги не упёрлись в край кровати. Парень осторожно уложил её, словно самое ценное, что только мог держать в руках.

– Ты не представляешь, как сильно я этого хотел… – выдохнул он, прикасаясь к её лицу. Его взгляд был тяжёлым, полным и желания, и боли.

Она улыбнулась сквозь дрожь, коснулась его щеки.

– Тогда не останавливайся…

Фориан наклонился, вновь целуя её. Его поцелуи становились длиннее, глубже, но он не спешил. Каждое движение было будто признанием. Его руки скользнули по её плечам, осторожно стягивая ткань с её тела. Она не сопротивлялась – наоборот, помогала, сама развязывая его рубашку, прижимаясь пальцами к его груди, чувствуя горячее биение сердца.

Её дыхание сбивалось, когда он касался кожи губами – ключицы, шеи, груди. Каждое прикосновение будто снимало с неё остатки боли, сомнений. Он спускался ниже, задерживался, дразня, и в итоге поцеловал её ноги. Соран всхлипнула – от нахлынувших чувств, а не боли.

– Ты… даже если бы ты никогда больше не смогла ходить… – он поднял глаза, сдерживая хрип в голосе. – Мне всё равно. Ты мне нужна. Всегда.

Эти слова ударили в неё сильнее любых признаний. Она притянула его к себе и впервые позволила себе заплакать, не скрываясь. Слёзы на её лице смешались с его поцелуями.

Он ревновал – и она чувствовала это. В каждом крепком движении рук, в том, как он сжимал её, будто хотел стереть саму мысль о другом мужчине. Но он не позволил этим мыслям разрушить их. Он отдавался ей целиком, проживая каждый миг.

Их тела переплелись в медленном, бережном ритме. Фориан вёл её, мягко, будто показывая дорогу, и каждое его движение было внимательным – он слушал её дыхание, её дрожь, сдержанные всхлипы удовольствия. Соран отвечала неуверенно, с робкой отдачей, словно боялась не справиться. Но чем дольше он оставался с ней в этом темпе, тем смелее становились её движения. Она поднимала руки выше, крепче прижималась к нему, сама искала его губы, позволяя себе раствориться в происходящем.

Время исчезло. Всё сжалось до одного ритма – их дыхания, стука сердец, до тихих стонов, что сливались и рождали особую музыку этой ночи. Его ладони скользили по её телу уверенно и горячо, её пальцы цеплялись за его плечи, за спину, будто боялись выпустить. Их поцелуи то углублялись, то прерывались на короткие вдохи, чтобы снова нахлынуть с новой силой.

Фориан наклонился, снова коснувшись её ног – поцелуи на коже были признанием, обещанием, подтверждением его слов. Соран всхлипнула вновь, ощутила слёзы, но теперь они были тёплыми, освобождающими.

Когда накал достиг предела и волна смела их обоих, они остались лежать рядом, обессиленные, но не отпуская друг друга ни на миг. Он прижал её к себе так крепко, будто боялся, что если ослабит хватку – всё исчезнет. Его дыхание касалось её волос, она чувствовала каждое его сердцебиение грудью.

И впервые за долгое время Соран ощутила тишину внутри себя. Ни боли, ни тяжести – только спокойное тепло и уверенность, что она нужна.

Они знали: разговор впереди. Вопросы, признания, старая боль. Но всё это будет потом. Сейчас был лишь один момент, и они оба держали его до последнего, не позволяя миру войти в их комнату.

Ретора захлопнула за собой дверь и прижалась к ней спиной, словно только эта тонкая доска могла отделить её от остального мира. Кабинет встретил её мёртвым, застоявшимся воздухом. Высокие шкафы уходили в тёмный потолок, и в полутьме казались немыми свидетелями её поражения. Книги давно перекочевали на пол: небрежные башни, готовые рухнуть, одна уже распалась, страницы расползлись по доскам, будто сухие листья. На столе теснились раскрытые фолианты, но слова в них больше ничего не значили. Чай в чашке успел покрыться тёмной плёнкой, еда остыла и отдавала сыростью. Всё это – следы её бессилия.

Она сползла вниз по двери, обхватив себя руками, и замерла на холодном полу. Слёзы не шли – даже они предали её. Осталась только горечь, ком в горле, который не выдохнуть. В груди клокотала злость, и непонятно, на кого сильнее: