Переход

На Соран – что сломалась, а потом чудом поднялась, будто назло ей.

На себя – что отдала жизнь лечению, а в решающий момент оказалась никем.

– Всю жизнь… – прошептала Ретора, и собственный голос прозвучал чужим, пустым, как эхо в гулкой комнате. – Всю жизнь я лечила людей… Знала каждую кость, каждый орган, каждую жилку… Училась ночами… И ради чего?..

Она прикусила губу до боли, зубы стиснулись так, что в висках запульсировало.

– А она… – сорвалось слишком громко, и она тут же осеклась, будто сама испугалась своего крика. – У неё получилось с первого раза. Она даже не врач…

Руки дрожали, пальцы судорожно мяли край платья. Ей хотелось разорвать ткань, заорать, разбросать книги – но сил не было даже на это. Всё внутри копилось и душило её: зависть, бессилие, злость.

Она осталась сидеть на полу, прижатая к двери, и казалось, что сам кабинет с его заваленными полками и чёрными тенями медленно сжимается вокруг неё, лишая воздуха. Никто не услышит, никто не придёт. В этом хаосе из книг и пыли она была одна. Совсем одна.

Глава 3 – Если я потеряю голову

Фориан понимал, зачем нужен здесь он: быть рядом, присматривать за Соран и, если понадобится, поддержать её. Но зачем пошла Ретора? Она только молчаливо сидела в стороне, мрачным взглядом провожая каждое движение девушки и её отчима. Временами Фориан замечал, как во время их разговора на лицах обоих проскальзывала улыбка – редкая, искренняя. И от этого в груди у него становилось легче: значит, ей хорошо рядом с ним. Даже он, чужак, казался надёжным.

Фориан сам ловил себя на мысли, что почти доверяет ему. «Почти» – потому что в голове не давала покоя правда: он преступник. Чертог объявил его в розыск, но ведь не просто так? Разве только из-за украденного? Сколько ценным должно быть то, что он унёс, если его преследуют до сих пор? Или же дело было не только в краже?..

Эти мысли не давали Фориану покоя. Он видел, как изменился взгляд Соран после разговора с отчимом: она поверила ему. А Фориан доверял ей. И это доверие не оставляло ему выбора – даже если правила требовали иного.

По уставу он обязан был арестовать незнакомца. Но как арестовать того, кто вдвое меньше тебя ростом? Это было бы смешно. Да и дело вовсе не в этом. Фориан уже давно перестал служить слепо.

Его отец был арданцем – честным, преданным, примером для сына. Пока свои же не забили его до смерти. Подробностей Фориан так и не узнал. Он помнил только пустой взгляд матери, превратившейся за один день в безмолвную тень. Позже он услышал официальную версию: отец был предателем. Но все доводы звучали как пустая болтовня о «неповиновении».

Фориан помнил и другое – тревогу отца незадолго до гибели. Дневник, который тот внезапно завёл. Дневник, что так и не нашёлся.

Фориан поклялся: он узнает правду. Узнает, за что убили его отца. И уничтожит Чертог до основания.

Потому и приказы он теперь выполнял выборочно. Косвенные – игнорировал. Но если будут прямые, от которых нельзя отвертеться – сделает всё, лишь бы не вызвать подозрений. И всё же один вопрос мучил сильнее других: что, если приказ будет связан с Соран?

Соран… Теперь она называла себя истинным именем. Но значит ли это, что она готова принять титул, стать принцессой по праву? Вряд ли. Тогда зачем? Ради чего? Мысли сами вернулись к прошлой ночи. Впервые за долгое время он не чувствовал только страсть – это было нечто глубже. Привязанность, потребность быть рядом. Даже больше, чем он умел осознать. Ему казалось: она выбрала его. Но что будет, когда вернётся Нортел?..

– Это нереально… – донёсся снизу тихий голос Реторы и оборвал его мысли.

Фориан опустил взгляд. Девушка сидела прямо на траве, подперев подбородок ладонями. Лес шумел вокруг, густой, влажный, как будто слова Реторы становились частью этого шёпота.

– Что? – спросил он.

– Нереально, – повторила она, чуть тише. – Чтобы вернуть ноги… и без последствий.

Фориан нахмурился.

– Ты должна радоваться за неё, как лекарь.

– Радоваться? – она усмехнулась, но смех прозвучал хрипло. – Чему? Возможному помешательству?

– Ты о чём? – насторожился он.

Ретора поднялась, стряхнув с платья травинки. Несколько секунд она колебалась, потом прикусила губу и вдруг прикрыла рот ладонью, будто сказала лишнее.

– Она тебе не говорила? – в её глазах мелькнуло замешательство.

– Нет, – голос Фориана стал жёстким. – Говори.

Небольшая пауза. Лес стих, будто ждал её слов.

– Это магия крови, – наконец выдохнула она. – Она управляет водой в своём организме… а точнее – кровью. Так она заставляет себя ходить.

Фориан сжал кулаки.

– Но?

Ретора отвела взгляд, тень прошла по её лицу.

– Но у такой магии всегда есть цена. Она коварна, мало изучена… и не держится под контролем вечно. Однажды кровь может ударить ей в голову. И тогда… – она запнулась, глотнула воздух. – Ей понадобится чужая кровь.

Фориан застыл, ошарашенно глядя на Ретору. Он ждал – хоть малейшей усмешки, намёка на шутку, даже если в её характере подобного никогда не было. Но тишина затянулась, и надежда рухнула.

– Какова вероятность? – тихо спросил он, отвернувшись к Соран, будто боялся услышать ответ.

Ретора опустила глаза.

– В летописях я нашла всего четыре упоминания магии крови. Трое закончили одинаково – их убили, когда они сошли с ума.

– А четвёртый? – голос Фориана прозвучал хрипло.

– Умер раньше. До того, как помешательство настигло его.

– Почему?

– История молчит, – прошептала она. – Но последняя запись связана с Чертогом. Там сказано, что он сначала был учеником, а потом сам стал наставником.

Фориан нахмурился.

– И всё?

– Всё, – кивнула Ретора. Она помолчала и вдруг спросила, осторожно, будто боялась услышать подтверждение: – Ты когда-нибудь замечал у неё… признаки?

Фориан задумался. Перед глазами вспыхнула сцена на охоте. Соран без посоха. Без магии воды. Одним движением – и мёртв меллокс, мертвы двое арданцев. Лошади в панике разбежались. Она тогда действовала так, словно внутри неё проснулся зверь. Инстинкт. Она уничтожила тех, кто мог представлять угрозу. Но его – пощадила. Почему? Потому что он был безоружен? Или потому что даже тогда… верила ему?

– Затрудняюсь, – глухо выдохнул он.

Ответа не последовало – его перебил пронзительный женский крик. Фориан сорвался с места и через миг уже стоял на коленях рядом с Соран. Она корчилась от боли, прижимая руки к спине. Охотник смотрел на неё мрачно, словно ждал этого.

– Что произошло?! – рявкнул Фориан, хватая её за плечи.

– Она пыталась использовать магию, – спокойно произнёс охотник.

Ретора подлетела следом, колени утонули в траве.

– Использовать и… что это значит? – её голос дрожал.

Ненадолго повисла тягостная тишина. Только плеск реки и её собственное прерывистое дыхание нарушали её.

– Я не могу… одновременно ходить и колдовать, – прохрипела Соран, с трудом поднимаясь на локтях.

– Как это возможно?.. – Фориан ошарашенно взглянул на неё, а потом, резко встав, отвёл Ретору и охотника в сторону. – Почему? Объясните! Я же видел, на что она способна.

Охотник сохранял глухое молчание. Его глаза, спокойные и тяжёлые, следили за каждым движением девушки.

Ретора же вдруг поймала себя на том, что внутри не только тревога… но и облегчение. Она не удержалась от этой мерзкой мысли: Соран столкнулась с первыми последствиями.

– Нужно время, – наконец заговорил мужчина, словно рассёк напряжение ножом. – Всё дело в привычке.

– Хочешь сказать, ей нужно больше тренировок? – сквозь зубы процедил Фориан. – А если зима ударит внезапно? Как быть тогда?

– Я переживу, – пожал плечами охотник. – Он тоже, – кивнул на спящую рептилию неподалёку. – А тренироваться она будет в замке.

Фориан прикусил губу, сдерживая раздражение. Но вслух сказал лишь:

– С твоего появления она будто заново расцвела.

– Сомневаюсь, что это моя заслуга, – усмехнулся охотник.

Но сам он не верил в это. Да, девчонка унаследовала силу матери. Да, она была полна магии, больше, чем кто-либо вокруг. Но сила спала в ней слишком глубоко. И если она не проснётся… Соран никогда не раскроет свой истинный дар. Хаяр чувствовал это – и понимал: разбудить её сможет не обучение. Что-то другое. Что-то, что он пока не мог назвать.

Поздним вечером в своём кабинете Ретора сидела за столом. Книги были раздвинуты, перо поскрипывало по бумаге. Она не читала – писала письмо. Письмо в Чертог.

Триндом так и не отправил прошение о помощи в изучении посоха Соран. Значит, это сделает она. Его обломки сейчас хранились у короля, но Ретора была уверена: им место не здесь. Такой артефакт, древний, могущественный, не должен пылиться в Канчесе. А уж тем более рядом с девчонкой, что на своей крови держит шаг.

Чертог не пройдёт мимо. Маг крови – явление редчайшее, слишком редкое, чтобы не заинтересовать их. Они явятся быстро.

Девушка проводила улетающего берафта долгим мрачным взглядом, пока он не исчез в темноте.

Этой же ночью Соран не могла уснуть. Она лежала на спине, наблюдая, как колышется огонёк свечи от её дыхания. На столе стояла миска с водой. Она протянула руку – и жидкость послушно поднялась в воздух, собралась в прозрачный шар. Соран долго держала его на ладонях, вглядываясь в дрожащие грани, будто пыталась понять, на что ещё способна. И вдруг решила пошевелить ногой.

Резкая боль пронзила поясницу. Девушка вскрикнула, изогнулась, сжала зубы так, что губы лопнули от укуса. Вода хлынула обратно, пропитала одеяло. Соран свернулась на боку, обхватила себя руками. Слёзы жгли глаза, но она сдерживалась, глотала их вместе с хриплым дыханием.

– Ну конечно… – прошептала она сквозь зубы, массируя поясницу. – Не могло быть всё так просто…

Дверь распахнулась, и сразу захлопнулась.

– Соран! Что случилось? – Фориан упал рядом на кровать, взгляд метался.

– Рубаха в задницу засучилась, – огрызнулась она, выпрямляясь. Голос дрожал. – Всё то же самое…

Он проигнорировал её колкость и бережно накрыл одеялом.

– Почему оно мокрое?

– Угадай, – горько усмехнулась Соран, приглаживая сбившиеся волосы.

Фориан нахмурился, но промолчал.

– Я позову…

Она тихо рассмеялась, смех был больше похож на всхлип.

– Я пошутила. Это не я. Это вода. Перевернём одеяло, а служанки завтра всё сделают.

– А… понял, – выдохнул он, сев на край кровати.

В комнате повисло молчание. Огонь свечи дрожал, отражаясь в его глазах. Он пришёл поговорить – но сейчас, глядя на её напряжённое лицо и руки, судорожно сжимавшие одеяло, не знал, стоит ли.

Соран тоже молчала, но её тишина была наполнена злостью на саму себя. Она понимала – вылечилась лишь наполовину. Ноги есть, но каждый шаг может обернуться болью и унижением.

– Не молчи, – наконец прошептала она, протянув руку и коснувшись его пальцев. – Я вижу, что ты хочешь сказать.

Их взгляды встретились. В её глазах не было ни злости, ни отчаяния – лишь усталое спокойствие, будто она смирилась с новой преградой.

– Ты изменилась, – тихо сказал Фориан, улыбнувшись краем губ, глядя, как отблеск свечи играет в её глазах.

– Надеюсь, не в худшую, – усмехнулась Соран, опуская взгляд.

– Мне не важно… – он замялся, но слова всё равно вырвались. – Я тебя и такую готов любить.

Тишина в комнате стала тяжёлой. Их пальцы невольно сильнее сжали друг друга. Соран подняла глаза – и увидела, что самого Фориана ошарашили собственные слова.

– Ты… любишь меня? – шёпотом спросила она, будто боялась услышать ответ.

Он отвёл взгляд, но затем выдохнул и смягчился. Его пальцы гладили её руку – огрубевшую от оружия, от сражений. Он держал руку девушки, которую не раз вытаскивал из хаоса и крови.

– Да, – кивнул он, как будто подтверждая самому себе. – Люблю.

Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, не зная, что ответить. А он вдруг понял: ему уже неважно, будет ли её ответ взаимным.

– Почему?.. – прошептала она, не убирая ладони. – После всего, через что мы прошли… Почему сейчас? За что?

Свободной рукой она закрыла лицо, плечи ссутулились. В её жесте было растерянность и бессилие. Любит ли она Фориана? Она сама не знала.

– Вопреки, – усмехнулся он, не отводя взгляда. – А ты… любишь Нортела?

Эти слова прозвучали, как вызов. Соран вздрогнула, потом отвела взгляд. Несколько секунд тишины.

– Нортел… – начала она медленно, будто примеряя имя на вкус. – Он был мне близок. Мы знали друг друга больше десяти лет. Я думала, что и я для него что-то значу. Но только недавно узнала: у него была пара, есть сын. Всё это время… он молчал. – Её голос сорвался в горькую усмешку. – Уже не раз его не было рядом, когда я больше всего в нём нуждалась. У него есть оправдания – я понимаю, в горах творится непонятно что. Но легче от этого не становится.

Она снова посмотрела на Фориана. В её взгляде было слишком много всего сразу – вина, усталость, тоска.

– Ты его любишь? – повторил он уже мягче, но настойчиво.

– Наверное… нет, – после паузы сказала она. Улыбка её была печальной. – Раз я не собираюсь ждать его здесь, в королевстве, хотя он просил. – Она покачала головой. – Я даже не уверена, что смогу ответить тебе. Я не знаю… что значит любить… Моя мать била меня за любой проступок. – Голос Соран был глухим, словно издалека. – Только бабушка старалась меня беречь, но и она боялась… боялась её. Я… я не знаю, какого это – любить. – Она прижала руки к груди, будто прикрывалась от Фориана, от всего разговора. – Наверное, если бы я была умнее, если бы читала книги… – она усмехнулась с горечью, вспоминая давний упрёк. – Может быть, я бы и смогла ответить тебе.

Фориан смотрел на неё спокойно. Его губы тронула мягкая, настоящая улыбка.

– Что? – вспыхнула она. – Чего лыбишься?

– Ничего, – усмехнулся он, наклоняясь чуть ближе, так что их дыхания почти соприкоснулись. – Если кратко и по-простому… Любить кого-либо сложно. С многим ты миришься, потому что знаешь – это не изменится. Терпишь, потому что такой у него характер. Но всё равно остаёшься рядом… потому что именно с ним тебе легче.

Он поднял руку и провёл костяшками пальцев по её щеке. Лёгкое движение, но в нём чувствовалась вся нежность. Соран задержала дыхание, когда его тёплая ладонь легла ей на лицо, а пальцы осторожно стерли подступившие слёзы.

– Я рад, что при мне ты больше не прячешь эмоции, – продолжил он, глядя прямо в её глаза. – Рад, что ты открыто говоришь со мной… даже если слова режут.

Он наклонился ближе, и теперь его голос ощущался кожей, почти касался губ.

– Мы ещё многое не знаем друг о друге, – его тихий смех дрогнул в воздухе. – Но я видел тебя разной. И слабой, и яростной. И всё равно хочу видеть дальше.

Соран непроизвольно коснулась его запястья, удерживая ладонь у своей щеки. Её пальцы дрожали, но она не отстранилась.

– Я не жду от тебя взаимности, – выдохнул он, медленно проведя большим пальцем по линии её губ. – Знаю, откуда ты. Знаю, как тяжело тебе доверять. Я был уверен, что ты не останешься в замке, чем бы тебя ни удерживали. И всё же… я уверен в другом.

Он замолчал, будто слова давили изнутри. Его дыхание сбилось, а взгляд метался по её лицу, по глазам, губам, чуть влажным от её собственных слёз.

– Я уверен, что если ты выберешь Нортела… – он опустил голову ближе, так что их лбы почти соприкоснулись, – мне будет больно. До дрожи, до безумия. Но я приму твой выбор. Я не буду удерживать тебя.

Его голос сорвался, стал чуть хриплым. А рука на её лице дрогнула – не от сомнения, а от напряжения. Он хотел больше, чем просто слова, но держался, боясь спугнуть её.

Соран молчала, но её дыхание стало неровным, а сердце билось так громко, что она сама его слышала.

В комнате повисла тишина. Их взгляды сцепились, словно они пытались запомнить каждую черту друг друга, будто знали – завтра может не быть.

– Какой же ты… – Соран закрыла лицо руками и вдруг рассмеялась сквозь слёзы.

Фориан даже отшатнулся от неожиданности, но не убрал рук.

– Какой же ты разговорчивый, – выдохнула она, всё ещё смеясь. – Но… я принимаю твои чувства.

Их губы встретились в нежном поцелуе, трепетном и тихом.

– Я не знаю, когда смогу ответить тебе взаимностью… или смогу ли вообще, – призналась она, когда он чуть отстранился.

– Я никуда не тороплю, – прошептал он и снова поцеловал её.

Она коснулась его лица и тихо добавила:

– Ты должен кое-что знать. Раз посоха больше нет…

– Ретора сказала, – перебил Фориан. – Про риск помешательства.

– И ты всё равно?.. – её голос задрожал.

Он смотрел прямо, твёрдо. Ни тени сомнения.

Соран глубоко вздохнула, собралась с духом.

– Пообещай мне. Если я потеряю голову… убей меня.

Фориан застыл. Словно кровь в жилах стала льдом.

– Я не могу…

– Умоляю. Если я когда-нибудь начну резать арданцев – дай мне это сделать. – Соран горько рассмеялась, смех сорвался хриплым, чужим. – Но если я брошу силу на тебя, на Триндома, на Ретору… убей меня.

Он молчал. Его плечи опустились, взгляд впился в пол. Он дышал тяжело, будто каждое слово давалось через кровь.

– Ладно… – наконец сорвалось с его губ, глухо и обречённо. – Ладно. Если придётся – я сделаю это.

– Спасибо, – прошептала она, прижимаясь к нему. Обняла крепко, так, что он почувствовал, как дрожат её руки, как горячее тело бьётся о его грудь. – Значит, моя жизнь в надёжных руках.

Она вдыхала его запах, цеплялась за него пальцами, будто хотела раствориться в нём. Для неё это было облегчение – как будто тяжесть наконец разделили на двоих. А для него – новый гвоздь в сердце.

Фориан уткнулся лицом в её волосы, горячие и влажные от пота, и крепче прижал к себе. Он слышал, как её сердце бьётся в такт его собственному, быстро, тревожно, живо. В эти мгновения он жаждал только одного – чтобы она всегда была жива. Чтобы это обещание никогда не пришлось сдерживать.

Он держал её так, будто мог силой объятий отогнать саму смерть. Но внутри молился. Молился о невозможном: что судьба обойдёт её стороной, что кровь не потребует жертвы. Что её просьба – никогда не станет приказом.

Он не знал, чего страшится больше: сдержать обещание… или однажды не суметь.

Глава 4 – Тепло среди стен

По коридорам замка сновали служанки: одни протирали пыль с позолоченных перил, другие поливали цветы, меняли воду в вазах. Бланса шла следом за Форианом, с живым интересом наблюдая за их хлопотами.

На ней не было неудобных каблуков или длинного, мешающего шагу платья. Она выбрала привычное: штаны, свободную рубаху и надёжные сапоги. Волосы были убраны в косу, и это делало её вид ещё более собранным.

Когда они спустились с четвёртого этажа на второй, девушка заметила перемены в замке. Высокие окна больше не были занавешены. Там, где раньше стены пустовали, теперь висели гобелены, оживляя коридоры. Персонала стало заметно больше, как и стражи.

Бланса удивлённо остановилась, когда по лестнице мимо них прошёл крупный стражник с головой птицы.

– Это метаморф? – неуверенно спросила она, дотронувшись до руки Фориана. – Я их не особо различаю.

– Он? – Фориан обернулся, посмотрел в след. – Нет. Это химера, – с лёгкой улыбкой ответил он.

– В замке раньше не было так…

– Оживлённо? – подсказал он, чуть приподняв уголки губ. – Ты права. Триндом старается исполнить то, чего хотел. Приглашает в замок другие расы, расширяет двор, набирает чародеев на службу.

– А придворные? – уточнила она.

Фориан пожал плечами.

– Не знаю. Он этим не делился. Возможно, решил пойти другим путём. Да, он хотел, чтобы вы с мамой вернулись вдвоём, но… учитывая всё, что случилось… – он замолчал, а затем мягко повернулся к ней и коротко коснулся её губ своими. – Он не будет, как Нолин.

Соран улыбнулась и кивнула, в её взгляде мелькнула теплая благодарность.

– Мы пришли, – шепнул он и постучал в дверь.

– Войдите, – отозвался изнутри низкий, властный голос Триндома.

Фориан приоткрыл створку, наклонился к ней и так тихо, что услышала только она, сказал:

– Хорошо проведи время.

Они обменялись взглядом – ласковым, чуть дольше, чем позволяло приличие. И только потом дверь закрылась за девушкой.

Триндом поднял глаза от бумаг. Удивление в его лице было совершенно неподдельным.

– Соран, – мягко позвал он, поднимаясь из-за стола. Теперь его голос звучал иначе, без приказной холодности. – Садись. – Он спохватился и показал рукой на диван у стены. – Как себя чувствуешь?

– Лучше, чем могло бы быть, – Соран кивнула и аккуратно устроилась на краю дивана.

Триндом чуть помедлил, словно опасался нарушить её пространство, но всё же сел рядом. Он держался прямо, но в движениях была какая-то неуверенность.

– Как твои дела? – спросила она.

– Да вот… – он бросил взгляд на стол, заваленный тремя высокими стопками бумаг. – Персонал набираю, дела разбираю, отчёты проверяю… Скучища смертная, – честно признался он. Вздохнул и, понизив голос, добавил: – Дел накопилось столько, что едва нахожу время просто увидеть тебя. Даже спросить, как проходят тренировки. Прости за это.

Соран улыбнулась мягко, без тени упрёка.

– Всё в порядке. Я понимаю.

– Да… – Триндом потер шею, будто хотел сжечь неловкость движением. – Когда прихожу к тебе – ты уже спишь. А утром… наоборот, всё ещё спишь.

Он замолк. В памяти вспыхнуло недавнее утро.

Король шёл по коридорам замка ранним рассветом, когда воздух ещё пах ночной прохладой. В руках у него не было ни свитков, ни печатей – впервые за долгое время он позволил себе просто идти. В голове крутилась одна мысль: хоть ненадолго поговорить с сестрой. Узнать её лучше. Услышать её голос без чужих пересказов.

У её двери он замер. Несколько секунд стоял, подбирая слова, поднял руку для стука… но так и не коснулся створки.

И в этот миг дверь распахнулась сама.

Две пары глаз встретились – удивление было обоюдным.

Перед ним стоял Фориан. Рубашка не застёгнута до конца, из-под ткани виднелись старые шрамы. Волосы растрёпаны, дыхание ровное, но слишком свежее для утра.

Триндом вглядывался в друга детства пристально, будто хотел понять, что именно он только что застал.

Фориан тоже замер, пойманный на месте, которого сам не ожидал.

Повисла тишина.

– Я… наверное, не вовремя? – первым нарушил молчание Триндом.

– Чуть-чуть, – неуверенно ответил Фориан, выходя в коридор и аккуратно прикрывая за собой дверь.

Они оба помолчали ещё несколько секунд.

– У вас всё хорошо? – спросил Триндом сдержанно, стараясь придать голосу спокойствие.

– Да… – Фориан кивнул, застёгивая рубашку. – Ты просто… слишком рано. Соран ещё спит.

– Я так и подумал, – невозмутимо кивнул король. – Тебе, наверное, на службу надо?

– Ты прав, – отозвался Фориан. – Я пойду… Увидимся позже?

– Определённо.

Они разошлись в разные стороны коридора. Оба держались спокойно, но шаги их звучали слишком быстро, словно каждый из них хотел быстрее скрыться из поля зрения другого.

– Хорошо спишь? – неожиданно спросил Триндом, стараясь звучать просто, будто между ним и другом не было утренней сцены.

– Лучше, чем на земле в палатке, – засмеялась Соран, и в её смехе не было тени напряжения. Она не уловила тяжести, с которой брат боролся внутри себя.

– Я так понимаю, с Форианом у тебя всё… наладилось? – голос его дрогнул, но взгляд оставался ровным.

– Да, – широко улыбнулась Соран, и румянец тут же раскрыл её чувства. – У нас всё хорошо.

Триндом тоже улыбнулся, почти искренне, и с облегчением выдохнул. Но глубоко внутри сидела заноза – утренний образ друга, выходящего из её комнаты, никак не отпускал. Он стряхнул воспоминание, словно пыль с плаща, и уставился на сестру, будто видел её впервые.

Соран тоже смотрела на него – пристально, изучающе.

– Как же мы всё-таки похожи… – тихо прошептала она.

– Мы близнецы, – просто сказал Триндом, и в этих словах прозвучала не сухая констатация, а тёплое принятие.

Повисла пауза, тишина сделалась почти уютной.

– Я пришла не просто так, – нарушила её Соран. В голосе появилась живость. – Хотела узнать… может, проведём время вместе?

Триндом моргнул, словно не верил, что услышал это от неё.

– Я?.. – на лице появилась детская улыбка, но взгляд тут же потух, скользнув к столу, заваленному отчётами и свитками. – Эм… дай мне немного времени.

– Подожди, ещё кое-что, – остановила его Соран. – Раз уж мы так похожи, думаю, не стоит появляться вместе на публике. Люди будут шептаться. Я ведь всё это время скрывала лицо… и только сейчас поняла, зачем Фориан столько твердил мне о капюшоне, – она усмехнулась, почти смущённо.