Агора. Попаданцы поневоле

Панкратий Апр быстрым наметанным взглядом оглядел гостей, подумав про себя, что подходить с привычными ему критериями оценки их облика, после того что он уже видел, не следует. При этом, мельком взглянув на голову Жукова, подумал:

– Похоже, я был прав вчера, они попали в переделку, а я ведь предупреждал, что дорога ночью не безопасна, ну да ладно, остались живы и то хорошо. В конечном итоге только умные учатся на чужих ошибках, остальные набивают шишки сами, приобретая опыт.

Посмотрев на Штокмана, Панкратий сделал вывод, что вездесущие финикийцы и их родственники иудеи дошли до самого края ойкумены и сумели обустроиться даже в неведомых землях.

– Вот пронырливый народ, нигде не пропадает, но выглядит он, мягко говоря, как пугало, что уж поприличнее одежды не нашел. Впрочем, о чем это я, важно, чтобы они задержались у меня подольше.

Он постарался выразить на своем лице максимальное радушие и с поклоном произнес:

– Господа, это великая честь для меня принимать вас на моем постоялом дворе. Вы найдете здесь самый радушный прием и все блага цивилизации доступные человеку. Уже приготовлен завтрак и истоплены термы, застелено чистое белье, всё как мы оговаривали с архонтом Игнасием Андроником.

Потом переведя взгляд на Жукова добавил:

– О, и ещё я очень обеспокоен здоровьем стратега Леонидуса, что с тобой случилось славный воин, ты был в бою? Мы окажем тебе любую медицинскую помощь, если хочешь, вызовем лекаря из столицы. У нас очень хорошие врачи.

– Благодарю тебя, Панкратий, но мне уже лучше, чего не скажешь о тех разбойниках, которые напали на нас, а врач у нас свой есть.

– Кстати, Панкратий, – обратился к нему Игнатьев, – тебе ничего не говорит имя Шахор-меченый?

– Это проклятый разбойник – правая рука Туска-гладиатора, страшный человек, и шайка у него под стать предводителю.

– Правая рука, говоришь, ну, похоже, твой Туск остался безруким.

– Вы перебили разбойников? Убили Шахора-меченого? Не может быть.

– Ещё как может, – ухмыльнулся Игнатьев, – впрочем, этот прохвост Шахор пока жив, он связан по рукам и ногам и валяется в нашем обозе, но думаю, это ненадолго.

– Да восславят боги ваши имена, доблестные воины, и пусть будет проклято имя подонка Шахора и всех его прародителей во веки вечные, – вполне искренне провозгласил Панкратий. – За него, кстати, назначена награда в десять тысяч динариев.

– Учтём, – хмыкнул Игнатьев, – деньги лишними не бывают.

– Ты прав, архонт.

После этих слов он развел руки и сделал приглашающий жест следовать за ним. У входа в атриум в низком поклоне застыли слуги: две девушки-рабыни и мальчишка посыльный.

– Сейчас отдам распоряжения, и пойдем осматривать твое хозяйство, – сказал Кириллов.

Во двор въехал очередной грузовик, это была машина с драгоценным грузом.

– Все ящики вовнутрь помещёния в отдельную комнату под замок. Лейтенант Игнатьев, покажите Осадчуку, куда и что грузить, и ещё – круглосуточный караул у помещёния с ценностями, не менее двух бойцов из взвода с автоматами, меняться каждые четыре часа.

– Есть, всё понял, – ответил Игнатьев, – разрешите выполнять.

– Выполняйте.

– Старшина, – Игнатьев обратился к Осадчуку, – берите ящики и за мной.

Хранилищем сокровищ стала просторная комната рядом с триклинием, туда бойцы НКВД перетащили все ценности. Наблюдавший за их действиями Панкратий не переставал удивляться этим странным варварам.

– Варварам? Варварам ли, может, варвары не они, а мы, – подумалось ему.

Однако он отогнал подобные нелепые мысли.

– Конечно, же мы не варвары, однако надо отметить, что это необычный караван, и на купцов его гости не походят, не похожи они и на воинов из варварских дружин, больше всего на свете эти люди напоминают солдат. Да, солдаты, как в легионах, а их архонты подобны румелийским офицерам.

Кириллов осмотрел несколько комнат, в которых предполагалось разместить личный состав, помещёния, предполагаемые под развертывание медчасти, и в целом остался доволен.

При выборе помещёния под штаб остановил свой выбор на триклинии, а для своих личных нужд и ночлега он выбрал маленькую комнатушку рядом с триклинием, чем сильно удивил Панкратия.

– Архонт, у нас для тебя приготовлено куда более удобное помещёние, здесь тесно, это не место для такого высокого гостя.

– Мне хватит. Да, она тесновата, зато рядом этот твой… триклиний, и мы будем использовать его для совета. Кстати, убери все кушетки и расставь вокруг стола стулья. Там дальше по коридору, что за ширма? Что там у тебя?

– Там мой таблиниум и наши с племянницей комнаты. Это хозяйская часть дома.

– Таблиниум? – переспросил Кириллов, обращаясь к Артёму.

– Кабинет, – подсказал Головачёв-младший.

– А, ясно, хорошо, Панкратий, мы не вторгаемся в твою частную жизнь, и мои люди не переступят без приглашения порог твоего жилища.

– Благодарю, ты очень учтив.

–И вот ещё что, любезный хозяин, мне нравится твой постоялый двор. Я хочу остановиться здесь, ну скажем, на полгода.

От этих слов у Панкратия задрожали руки, он не мог скрыть волнения от услышанного:

– Полгода, полгода, целых полгода! Вот это удача, – мысли о прибыли кружили голову владельцу постоялого двора. – О, богиня Фортуна, ты окропляешь меня серебряным дождем. Великая богиня, я заколю быка, белоснежного быка в твою честь, – в уме он уже считал прибыль и рассчитывался с проклятыми кредиторами.

Однако Кириллов продолжал:

– Но у меня, хозяин, есть три условия.

Панкратий несколько напрягся, но быстро взял себя в руки.

– Я весь внимание, светлейший архонт, – льстиво проговорил он.

– Условие первое: дабы обеспечить себе и своим товарам безопасность, я хочу, чтобы ты позволил укрепить ограду постоялого двора по нашему усмотрению, естественно, за наш счет.

– Как пожелаешь, архонт, – согласился Панкратий, подумав про себя, – ну, если этот чудак укрепит наружную стену, я от этого только выиграю.

– Хорошо, условие второе: ни ты, ни твои слуги не будут болтать о том, что видели сегодня утром. Я имею в виду прежде всего самобеглые повозки.

– Архонт, за себя я могу отвечать, но за слуг, увы, нет. Они болтливы, как все рабы. Единственное, что я могу гарантировать, что напугаю их до полусмерти, пригрозив отрезать языки болтунам, или светлейший архонт хочет в самом деле отрезать языки невольникам? Честно говоря, мне бы этого не хотелось, я стараюсь не калечить рабов понапрасну, к тому же это большой убыток хозяйству. Надеюсь, ты не настаиваешь на таком? – с надеждой спросил Панкратий.

– Нет, не настаиваю, но поговори с ними и припугни, лишним не будет

– Да-да, конечно, можешь не сомневаться, – с большим облегчением ответил он. А какое будет твоё третье условие, почтенный Кирилл Евгениус?

– Третье, это твоя помощь, Панкратий. Помощь советами и посредничеством в торговых сделках за определенный процент, конечно.

– О, архонт, поверь, ты как раз обратился по нужному адресу. Во всей округе ты не найдешь человека, столь сведущего в торговых делах и разбирающегося в местных реалиях, как я.

– Опять запел старую песню о главном, только он и нет его лучше, – по-русски прокомментировал Артём.

– Пока на безрыбье и рак рыба, – прервал его Кириллов, – а потом, как знать, может, он и в самом деле не плох, – и, уже обращаясь к Панкратию, добавил: – Рад, что ты меня понимаешь.

– Я готов служить тебе, архонт, а о деталях поговорим позже, если не возражаешь.

– Ладно, дружище Панкратий, – Кириллов обвел руками вокруг, – здесь в целом все ясно, пойдем на хозяйственный двор, осмотрим конюшни и прочие службы.

– Да-да, конечно, господа, прошу за мной, – и он похромал к выходу.

На хозяйственном дворе, под навесами и в конюшне, не на шутку переполошив слуг, вовсю хозяйничал капитан Денисов. Он вместе с лейтенантом Кузьминым, политруком Лившицем и старшиной Пилипенко командовал разгрузкой и рассортировкой ящиков, тюков и коробок, бойцы под их руководством оборудовали место под цейхгауз, а также пока импровизированные гаражи и склады.

Младший лейтенант Патрикеев с сержантом-строителем высчитывали кубатуру древесины и количество мешков с песком, необходимых для укрепления ограды.

Лейтенант Смирнов со своими танкистами осматривали кузню и прикидывали, как это допотопное оборудование можно приспособить для возможного текущего ремонта техники.

Емельяненко и Одинёв с Джумбаевым наводили порядок на конюшне, вконец загоняв местных конюхов.

Но всех больше удивил Вяземский: он узрел небрежную выгрузку дорогостоящего медоборудования и налетел на двух разгружавших машину бойцов, распекая их в явно нехарактерных для него выражениях. Трехэтажный мат из уст интеллигентного доцента вызвал неподдельный интерес и даже поспособствовал небольшому перерыву в работе. Грузчики узнали от начмеда много нового о своем нетрадиционном зачатии от парнокопытных животных и своих не совсем обычных сексуальных предпочтениях.

– Эк, как загнул, – с восхищением, аж крякнув, произнес Кузьмин, подкручивая усы, – ну, профессор даёт.

– Да, с виду интеллигент, и не подумаешь даже, – усмехнулся Денисов.

– Культура слова – великая вещь, – прокомментировал Лившиц, – доходчиво объясняет.

– Я у него пару уроков взял бы, у нас так на привозе не каждый биндюжник может, – заключил Миша-моряк

За прослушиванием столь изысканных, можно сказать, высоких и уж точно великих и могучих, идиом родного языка их и застал вышедший на двор Кириллов.

Изощренный спич Вяземского почти подошел к концу, поэтому Евгений услышал только концовку речи доцента, но ему и этого хватило. При виде командования Вяземский прекратил свой разнос и уже спокойно, своим обычным тоном сказал:

– Аккуратнее надо, товарищи бойцы, аккуратнее, здесь хрупкое уникальное оборудование.

– Что тут происходит, – спросил Кириллов у Денисова.

– Да вот, товарищ военврач проводил воспитательную беседу с личным составом на тему бережного отношения к военно-медицинскому имуществу, доходчиво так провел.

– Да, я слышал, – усмехнулся Кириллов.

– Владимир Викентьевич, – кашлянув, чтоб на него ещё раз обратили внимание, произнес Кириллов, – в каких же гимназиях вы осваивали столь высокую словесность?

Вяземский, не смущаясь, ответил:

– Была такая гимназия под городом Перемышль в 1915 году, прапорщиком я тогда был.

– Заканчивал и я энтот университет, чтоб ему пусто было, – произнес Пилипенко, – как раз в это время.

– Понятно, – сказал Кириллов, – ну ладно, как идет выгрузка, рассортировали имущество?

– Так ещё в лесу каждый ящик пронумеровали и внесли в список, – ответил капитан Денисов.

– Добро, товарищи командиры. Военврач Вяземский, вы со своим лазаретом как разгрузитесь занимайте три комнаты в гостинице под медицину и размещёние медперсонала. Артём покажет, какие помещёния вам отведены.

– Да, сейчас начнем переносить оборудование, но мобильный рентгенаппарат привязан к машине, и использовать его я могу только в медицинском фургоне, к тому же для него нужен генератор.

– Я понял по поводу рентгена, но остальное переносите. Кстати, как там раненый ефрейтор?

– Ефрейтор в полном порядке, а вот некоторым не в меру беспокойным гражданам, – Вяземский недвусмысленно посмотрел в сторону Жукова, – прописан постельный режим. У вас, голубчик, сотрясение мозга, а это не шутки, могут быть последствия.

– Не беспокойтесь, док, – ответил Леонид Витальевич, – у меня уже была сотряска, на мне всё как на собаке.

– Собаками ветеринары занимаются, а вы Homo sapiens, хотя судя по отношению к своему здоровью, я начинаю в этом сомневаться.

– Так, закончили дискуссию! Товарищ Жуков, марш в постель и исполнять все предписания врача. Вы нам живой и здоровый потребуетесь, комната для вас уже выделена. Идите.

– Есть, исполнять, – обреченно ответил Леонид, он понимал, что доктор прав. У него в самом деле болела голова, и иногда тошнило, однако валяться категорически не хотелось, но делать было нечего, и он, чертыхаясь про себя, поплелся в гостиницу.

Отослав Жукова, Кириллов придирчиво осматривал каждое хозяйственное помещёние от конюшни до кузницы и от кухни до отхожих мест. В целом остался доволен, но сегодняшняя мощность кухни постоялого двора не предполагала такого большого количества постояльцев – во время скотских ярмарок, когда постоялый двор был переполнен, Панкратий обычно нанимал поваров из города.

– Я могу позвать ещё трех кухарей и мясника из столицы, и твои люди не будут нуждаться ни в чем, мы будем кормить их три раза в день, – уверял он.

– Нет, это лишнее, ты просто будешь снабжать нас продуктами, а мы развернем полевую кухню прямо здесь под навесом.

– Полевую кухню? -недоуменно спросил Панкратий. – А что это, архонт?

– Скоро узнаешь, – ответил Кириллов и громко скомандовал, – старшина Пилипенко, ко мне.

Из-за тентованного кузова одного из Опелей-блиц вынырнула коренастая фигура старшины и быстрым шагом направилась к Кириллову.

– Пилипенко, – обратился к нему Евгений, давай бери поваров из роты Денисова и разворачивай полевую кухню в помощь местным кулинарам, а то завтраком нас накормят, а к ужину голодными останемся. Продукты получишь у нашего хозяина.

– Слушаюсь, разрешите приступать?

– Ты как интендант, старшина отряда и завхоз, у нас теперь един в трех лицах, так что действуй, на тебя одна надежда, а то с голоду околеем, – пошутил капитан Денисов.

– Не дам я вам околеть, не дождетесь, – совсем не по-уставному отшутился старшина.

– Ладно, давай приступай, вон Рыжова возьми в помощь.

– Есть, -козырнул Пилипенко и отправился выполнять приказ.

Отдавая приказы и распоряжения, Кириллов в сопровождении Головачёва двинулся дальше. Рядом с ними хромал Панкратий, не перестававший удивляться увиденному. Наконец Кириллов закончил осмотр и приказал всем идти на завтрак.

По требованию Кириллова в атриуме установили столы и принесли все имеющиеся стулья и скамьи, обеденные ложа гости не признавали. Весь личный состав за исключением автоматчиков, охраняющих сокровищницу, так в шутку стали называть комнату с ценностями, и бойцов охраны ворот, собрался на завтрак.

Когда все расселись, Кириллов обратился к личному составу с короткой речью:

–Товарищи бойцы и командиры, вот и наступил первый этап нашего испытания. Мы должны выжить в этом мире и не прогнуться под него, не сломаться, и не просто приспособиться в нем, а максимально приспособить его под наши задачи. Для этого у нас есть все необходимое на первое время, начиная от передовых технологий и оружия, заканчивая значительными, да что там греха таить, скажем прямо, большими материальными средствами, но одного этого недостаточно. Для достижения наших целей нам нужно единство. Наше единство – это наиглавнейшее условие выживания и победы над любыми трудностями и обстоятельствами. Мы должны стать единым кулаком и исповедовать принцип: один за всех и все за одного. Я не устану повторять, что только в единстве залог нашего успеха. Единство и дисциплина! Запомните, война для нас не кончилась, она просто приобрела иные формы. Да, здесь нет фронта и нет окопов, и нет, по крайней мере пока, достойного противника, но это обманчивая иллюзия. Здесь против нас целый мир, который понимает и уважает только силу и решимость. Вот именно их мы ему и продемонстрируем, но это не грубая бесцеремонная сила, это сила, подкрепленная разумом и нашими знаниями в разных областях науки и техники. Сила нашего опыта и нашего примера. Сила и решимость идти до конца к намеченной цели. Впрочем, об оружии тоже забывать не стоит, если его придется применять, защищая свою жизнь, мы будем применять его, не раздумывая.

Бойцы слушали и кивали, все были согласны с Кирилловым. Напоследок Евгений Николаевич напомнил личному составу об ещё одном очень важном, по его мнению, аспекте:

– И последнее, товарищи, этот мир, как я уже говорил и как нам показывали кураторы, сильно отличается от нашего, очень сильно. В нем присутствуют неприемлемые, порой отвратительные в нашем понимании вещи, однако на данном этапе мы не в праве, а главное, мы не в силе что-либо кардинально изменить. Поэтому подобные попытки могут привести к ненужным конфликтам и дорого нам обойтись. Я буду пресекать подобные действия со всей решимостью, но, если все-таки наше вмешательство будет необходимо, приказываю согласовывать подобные вещи с командованием. Короче в чужой монастырь со своим уставом… Все ясно?

– Так точно, – почти хором ответили все присутствующие.

– Ну, если ясно, поздравляю вас с прибытием в наш новый мир. Мир Агоры. Приятного аппетита, приступить к приему пищи. После завтрака всем командирам подразделений собраться в этом, как его, триклинии на совещание.

После завтрака личный состав отряда под командованием командиров отделений продолжил разгрузку и сортировку имущества, в то время как командование собралось в триклинии.

Кириллов без прелюдий сразу перешел к делу:

– Ну, товарищи, мы, похоже, обретаем постоянную базу для дислокации отряда. Однако перед нами остро встают вопросы о наших дальнейших действиях. Поэтому надо их обсудить. Первое, это техническое обслуживание и ремонт нашего транспорта и бронетехники, а также перевод нескольких машин на газогенераторы, как сами понимаете, такой ресурс как бензин у нас не бесконечен, а строго лимитирован. Товарищ Головачёв, Вы как человек с высшим техническим образованием, можете взяться за это дело, всё, что потребуется для этих нужд, вам будет предоставлено. В первую очередь нам понадобятся грузовики, их необходимо переоборудовать в кратчайшие сроки. Есть у вас мысли на этот счет?

Моряк откашлялся и взял слово:

– В принципе, ничего сложного в газогенераторе нет, у трех из наших полуторок уже стоят подобные системы, однако насколько мне известно для создания такой конструкции нужен, как минимум, сварочный аппарат.

– У нас есть сварочный аппарат в ремонтной "летучке" и есть бочки и трубы. По крайней мере на несколько комплектов хватит, – проинформировал Кузьмин.

– Ну, тогда это дело техники, я с лейтенантом Смирновым займусь этим, – сказал Головачёв.

– Хорошо, Виктор Сергеевич, – одобрил Кириллов.

– Извините, товарищ подполковник, – обращаясь к Кириллову, произнес лейтенант Смирнов, – перевод автотехники на самодельные газогенераторы повлечет за собой неизбежные поломки и износ материальной части, а также резкое снижение КПД двигателей.

– Что ты предлагаешь, лейтенант?

– Пока более экономное использование топлива и ресурса…

– Пока, – перебил его Кириллов, а дальше что? На манну небесную нам рассчитывать не приходиться. Имеем то, что имеем, и этим будем пользоваться. Надо будет, и бронетехнику на гозогенераторы переведем, кстати, об этом тоже подумайте.

– Разрешите, товарищи, я хочу добавить своё слово в этой дискуссии, – сказал Головачёв.

– Да, конечно, Виктор Сергеевич, прошу вас, – разрешил Кириллов

– Товарищи, мне известны случаи, когда в конце второй мировой войны, – тут он немного смутился, но продолжил, – вашей войны, немцы, имея острую нехватку горючего, ставили газогенераторные системы на свои БТР Sd Kfz 251 Hanomag, который мы имеем в наличии.

– И что, ездили? – спросил Денисов.

– Не только ездили, но и воевали, правда, недолго: мы или точнее вы же их разбили. Так что идея не нова, КПД падает, а насчет износа двигателя я бы с тобой, лейтенант, поспорил, всё от эксплуатантов зависит.

– Хорошая идея на будущее, и этим тоже займитесь. БТР на газогенераторах, век живи – век учись, – хмыкнул Кириллов.

– Подумаем, как и что можно сделать, тут ещё одна идея есть, учитывая отсутствие у потенциального противника огнестрельного оружия, можно сымпровизировать и создать суррогатные броневики на базе наших машин, обшить листами железа толщиной полтора миллиметра кабину и поставить деревянные щиты в кузове с амбразурами, – предложил Денисов.

– Ну что же, тоже дело, – одобрил Кириллов. Потом, немного поразмыслив, добавил: – В общем, так порешим: весь бензин, кроме топлива для генератора, передать в распоряжение лейтенанта Смирнова. Отныне ты у нас и завгар, и командир броне группы, в общем, вся техника на тебе. За каждый литр отвечаешь головой, понял, лейтенант.

– Так точно, понял.

– Хорошо, – продолжил Кириллов, – любое передвижение авто, а тем более бронетехники, на нормальном топливе согласовывать со мной – это первое. Теперь второе – кабины имеющихся трех газогенераторных грузовиков заблиндировать, используя имеющиеся листы железа, в кузова поставить деревянные рубки со станковыми пулеметами, вместо пулеметной турели использовать колеса от телег. Этим займитесь в самое ближайшее время, по исполнению доложите. Вам все ясно, лейтенант.

– Так точно, – ответил Смирнов.

– Так, товарищи, ещё какие предложения по авто и бронетехнике будут? Если нет, давайте перейдем к следующему вопросу, а по поводу техники кто что надумает – потом обсудим.

Все согласно закивали головами, а Головачёв сделал пометки в командирском блокноте.

Кириллов продолжил:

– Следующим вопросом у нас идет строительство фортификационно-инженерного оборудования нашей временной базы, хотя слово временная, я бы взял в кавычки. Скажу прямо: место здесь удобное и стратегически выгодное, думаю, что надо рассмотреть вопрос о его приобретении со временем. Правда, это мы обсудим попозже, а сейчас мне хотелось выслушать соображения младшего лейтенанта Патрикеева по поводу укрепления данного объекта в инженерном отношении.

В течение следующего получаса командиры слушали предварительные выкладки офицера-строителя и обсуждали внесенные им предложения исходя из своего опыта фронтовой жизни. По всему выходило, что надо будет закупать бревна и пиломатериал, крепкие мешки и изрядное количество местной проволоки. Свои запасы проволоки решили экономить, они могли пригодиться для более насущных и важных дел. Решено было отрядить на местный рынок группу для закупок всего необходимого.

В целом фортификационные прикидки Патрикеева одобрили и поручили ему набросать более детальный план укреплений и составить списки всех необходимых материалов. Все это младший лейтенант должен будет представить Кириллову не позднее завтрашнего утра. В дальнейшем Кириллов хотел использовать Патрикеева как начальника будущего стройуправления и развернуть на базе его взвода полноценный инженерно-строительный батальон из местных кадров.

Следующим вопросом была медицинская тематика, после краткого обсуждения Кириллов приказал:

– Владимир Викентьевич, разворачивайте свой лазарет в расчете не только на наш личный состав. Думается, придется помогать и местному, в пределах целесообразности, населению, по крайней мере ограниченно, амбулаторно, так это кажется у вас называется?

– Да, так. В целом мы готовы: медикаментов и перевязочных материалов как наших, так и немецких на личный состав у нас в избытке, что же касается местных, то это зависит от задач. Какую-нибудь моровую пандемию мы остановить не сможем, чудес тоже не сотворим, но решать более простые задачи, включая оперативное вмешательство, нам по силам. Только надо помнить, что ресурс у нас конечен. Со временем придется прибегать к более примитивным или, если хотите, традиционным методам лечения.

– К заговорам что ли? – пошутил Денисов.

Вяземский не оценил шутку и серьёзно ответил:

– Нужно будет досконально изучить местную фармакологическую базу, не отбрасывая никакие элементы терапии, травы, минералы – всё, что есть.

– Принято, доктор, но это вопрос завтрашнего дня, а пока займитесь текущими проблемами.

– Слушаюсь, – кивнул Вяземский и сделал запись в своем блокноте.

– Хорошо, с медициной всё ясно. Теперь о вас, лейтенант Игнатьев.

Игнатьев догадывался, что предложит ему командование, но всё равно был внутренне напряжен, как перед всяким новым, пусть даже и знакомым, делом.

– Вас, товарищ Игнатьев, я хотел бы видеть начальником особого отдела, а также главой разведки, глазами и ушами отряда. Отчасти работа вам знакомая, ну, а что не знаете, подскажем, поможем, поправим, если понадобиться. Вопросы?

Вопросов не было, все понимали, что в наличии есть только два чекиста: Игнатьев и командир. Стало быть, лейтенанту придется заниматься оперативной работой, тем более, это почти по профилю его предыдущей службы.

Кириллов продолжал:

– Вам предстоит создать спецслужбу, опираясь на весь наш опыт оперативно-розыскной деятельности и агентурной работы с местными кадрами, а также группу спецов для тайных операций. Подумайте, кого из личного состава нашего отряда можно привлечь к этой работе. Составите списки, краткие характеристики возможных кандидатов и доложите мне, о деталях мы поговорим позже.

– Есть, подобрать кандидатов, у меня уже кое-какие наметки имеются, разрешите… – с этими словами Игнатьев протянул Евгению два листа бумаги.