Агора. Попаданцы поневоле

– Позже, лейтенант. Сергей Дмитриевич, – обратился Кириллов к Денисову, – вы хотели ещё что-то предложить.

– Да, товарищ командир, но, может, это пока не ко времени? Я могу попозже.

– Говорите сейчас, что резину тянуть.

– Товарищи, тут ко мне подошли бойцы Одинёв и Джумбаев, они у нас лошадники заядлые: Одинёв на конезаводе работал, а Джумбаев пастухом-табунщиком был, а потом на ветеринара год учился.

– Ну, так к чему эта прелюдия? – спросил Головачёв.

– А прелюдия эта к тому, что эти красноармейцы, а также наш старшина Пилипенко – коннозаводчики, и подметили одну интересную особенность в местных породах лошадей. Местные очень мелкие и походят больше на наших монгольских лошадок, а порой даже на пони-переростка.

– Во дают, когда только успели, – удивился Головачёв.

– Ну, так профессионалы, Виктор Сергеевич, это ещё в «кураторском фильме» показывали, да и конюхов местных опросили, – пояснил Денисов.

– Уловил мысль, – сказал Кириллов, – хорошая идея – создать местный конезавод и улучшить породу туземных лошадей.

– Да, надо поручить Пилипенко этим заняться, – предложил Кузьмин.

– Нет, товарищи, старшина и так загружен по самое "не могу", если вышли с инициативой Одинёв и Джумбаев, то пусть занимаются, инициатива у нас наказуема исполнением оной, а мы их поддержим. Кстати, там земляки Джумбаева тоже, похоже, чабаны, или как они там называются. Вот и дадим им карт-бланш на этот вид деятельности. Капитан, попозже пришлите ко мне этих коннозаводчиков, пусть скажут, что им нужно для реализации их затеи.

– Есть, прислать.

Совещание продолжалось ещё около часа, решали текущие вопросы размещёния личного состава и оборудования базы, занятий по строевой и физической подготовке и изучению образцов трофейного оружия.

Когда почти всё закончилось, на пороге триклиния появился Жуков, он буквально тащил за руку фельдшера, худощавого дядьку средних лет, – одного из помощников Вяземского. Фельдшер упирался и требовал немедленно его отпустить, ссылаясь на какие-то врачебные указания.

Увидев эту картину, Вяземский не выдержал и возмущенно спросил:

– Товарищ Жуков, что происходит? Немедленно отпустите фельдшера, что вы себе позволяете?

– В самом деле, вы что творите? – присоединился к Вяземскому Кириллов.

– Товарищи, извините, но сейчас все объясню, – ответил Жуков.

– Наша медицина не имеет права держать на больничной койке вполне здорового человека, а этот эскулап, – Жуков кивнул на фельдшера, – мне, по всей видимости, снотворное дать пытался.

– Да, я прописал вам успокоительное, имеющее седативный эффект, дабы вы вели себя поспокойнее. Вы больны, у вас сотрясение мозга.

– Нет у меня никакого сотрясения, док, – безапелляционно заявил Жуков, – было, не отрицаю, но прошло. Два часа назад было, и головная боль была, и голова кружилась, а потом как будто кто-то всё это отключил в одночасье.

– Это не может пройти просто так, это у вас мозга нет, а сотрясение есть, я таких, как вы, голубчик, навидался и вот, что я вам скажу…

– Тормози, Эскулап, – грубо прервал его Жуков, – нет у меня ничего, впрочем, как и Манвеляна, там у него вместо раны келоидный шов едва заметный остался. Вот и ваш фельдшер подтвердит. Подтверди, Айболит.

– Евстафий Петрович? – спросил Вяземский

Фельдшер в ответ на вопросительный взгляд Вяземского только мелко закивал и развел руками: – Совсем ничего нет, только шов остался как при операции трехлетней давности.

– Вот и я про то же. А если у ефрейтора всё нормально, и у меня с башкой никаких симптомов сотряски – значит, спасибо этим нашим кураторам, я – здоров, чего и вам желаю.

– Кураторы… – только и смог произнести Вяземский.

– Ну, если здоров, то и хорошо, как раз вовремя, присаживайтесь, товарищ Жуков, – пригласил Кириллов и, обратившись к остальным, добавил:

– Мы тут, товарищи, закончили, все могут быть свободны, а вот вы, товарищ Жуков, и вы, лейтенант, – повернулся он к Игнатьеву, – останетесь, у меня к вам ещё одно дело имеется.

После того как командиры и военврач вышли из триклиния, Кириллов, внимательно глядя на Жукова, спросил:

– Вы на самом деле себя хорошо чувствуете или это бравада?

– Да какая бравада, командир, я в прекрасной форме: надо сто раз отожмусь, надо марш-бросок пробегу или в спарринге выстою.

– Что такое спарринг? – спросил Игнатьев.

– Учебный контактный поединок, – пояснил Жуков.

– Понятно, но нам сейчас от вас это не нужно, – сказал Кириллов. – Вы в силу проблем со здоровьем отсутствовали на нашем совещании, впрочем, вы не являетесь лицом среднего и старшего командного состава, последнее ваше звание в армии старший сержант, ведь так?

– Так точно, командир отделения ВДВ СССР.

– Я знаю, но это не важно, меня интересует не только и не столько ваш армейский опыт, за который вы, кстати, получили орден Красной звезды, но и ваш дальнейший жизненный путь.

– Забавно, и что же вас интересует, гражданин начальник? – Жуков попытался под ухмылкой и вызовом спрятать внутреннее напряжение.

Кириллов не принял его шутливого сарказма и со всей серьёзностью продолжил:

– Видите ли, я последним ушел от кураторов, и задержали они меня не зря: в конце встречи я получил исчерпывающую информацию о людях, которые были запланированы ими как лидеры нашей группы. В том числе и о вас, Леонид Витальевич.

– Ну, если вы все знаете, то зачем офицеру НКВД мой опыт? Я не большевик, в идеи коммунизма и всеобщего братства не верю, государство рассматриваю как необходимое зло, без пиетета перед ним. Идейным борцом был, идейным борцом за денежные знаки. Методы их добычи меня тоже не смущали, особенно на первых порах.

– Я знаю, Леонид Витальевич, многое знаю, – прервал его Кириллов. – Знаю и про 90-е, и про ОПГ, в которой вы были не последним человеком, и про несчастного барыгу из Аджарии, которому вы совершенно случайно поставили раскалённый утюг на живот, а снять позабыли. Знаю и про заказные убийства, вымогательства и про рейдерство, но также я знаю, что вы не на показ содержали на свои средства спортивную школу для детей из малообеспеченных семей, помогали с ремонтом детскому дому и финансировали хор слабовидящих и слепых мальчиков. Я знаю, как вы реставрировали музей деревянного зодчества и оплачивали операции за границей безнадежно больным детям. Так что не надо казаться хуже, чем вы есть на самом деле. Просто вы попали в такие обстоятельства, как у вас говорят – обстоятельства не преодолимой силы; я вас не оправдываю, каждый выбирает свой путь сам.

– А я не собираюсь оправдываться, я уже говорил как-то раз об этом вашим товарищам при первой встрече. Так что вам от меня нужно, гражданин начальник? – снова с вызовом спросил Жуков.

– Зачем же вы так, Леонид Витальевич? Я не следователь, вы не преступник, и вообще в этом мире я вам не судья. Я хочу предложить вам сотрудничество, долгое и плодотворное, к тому же взаимовыгодное. Мы в одной лодке с вами, и у нас одни цели.

– Ладно, давайте поконкретнее: что нужно, и какую роль вы отводите мне в нашей команде.

– Ну что ж, это уже деловой разговор. Итак, вы имеете высшее экономическое образование, причём без дураков, реально вами полученное, а не купленное – о вашей фиктивной диссертации я говорить не буду. Вы занимались строительным бизнесом, так, кажется, у вас называется коммерция?

Жуков кивнул. Кириллов продолжил:

– Возглавляли фирму по возведению многоквартирных домов.

– Холдинг, если быть точнее, – поправил его Жуков.

– Тем более, – заметил Кириллов, – и некоторое время были владельцем банка и казино…

– Совладельцем, причём не самым основным, – уточнил Леонид.

– Тем не менее, плюс к этому рекламное агентство, газета, деревообрабатывающие предприятия и многое ещё чего. Я ничего не упустил?

– Нет, не упустили, если не считать коррупционных схем, покупки местных депутатов-лоббистов и продажных ментов.

– Ну, вот видите, а вы спрашивали, чем вы можете нам пригодиться?

Владелец заводов, газет, пароходов, – шутливо произнес Кириллов, а потом резко изменившимся тоном добавил, – ко всему прочему вы отвечали в своей ОПГ за службу безопасности и организацию устранения конкурентов, к тому же как старший сержант ВДВ и ветеран Афганской войны вы имеете боевой опыт. Мы во враждебном окружении, которое скоро себя проявит, так что на счету каждый боец с определенными навыками. Я считаю возможным использовать вас в качестве помощника лейтенанта Игнатьева, который возглавит особый отдел отряда, а заодно и разведывательную службу. Ещё понадобится ваша помощь по вопросам управления коммерческими предприятиями, которыми мы намереваемся обзавестись в этом мире.

– Вы мне готовы доверить управление бизнесом? Вы мне доверяете, и это после того, что вам известно? – с удивлением спросил Жуков.

Кириллов пристально посмотрел на бывшего бизнесмена и сухо произнес:

– Нет, господин Жуков, я вам пока не доверяю, но только от вас зависит, буду ли я считать вас товарищем и соратником, или вы останетесь для меня случайным попутчиком, оказавшимся со мной в одной лодке. От вас и ваших дел на благо нашей команды.

– Спасибо за откровенность, Евгений Николаевич, я вам ничего на это не скажу, только, как вы изволили заметить, мы с вами в одной лодке, я бы сказал, в одной подводной лодке, и выхода у меня нет. Поэтому я буду выполнять всё, что прикажете, товарищ капитан госбезопасности.

– Ну, вот и хорошо, пока так, а дальше посмотрим. Что же, а теперь к делу, для вас как сотрудников особого отдела будет первое задание.

Игнатьев и Жуков внимательно посмотрели на Кириллова.

– Вам нужно съездить в город, найти банк или меняльную лавку и поменять часть нашего серебра, а также немного золота на местные деньги. Кроме этого, вы должны начать изучать местные обычаи, собирать информацию, включая сплетни, приглядываться к людям, прицениваться к товарам, узнавать оптовые цены на сырье и пиломатериалы, необходимые нам, и многое чего ещё, а главное – начать заводить знакомства.

– Ясно, местную агентуру заводить, – уточнил Игнатьев.

– Именно. Для этого нам потребуется помощь Панкратия и его слуг, которых я намерен сделать нашими агентами. Необходимые средства на эти цели вам будут выделены.

– Товарищ командир, – произнес Игнатьев, – если с языком у нас всё в порядке, то с внешним видом как всегда беда – не можем же мы опять клоунами выглядеть в красных рубахах и пожарных касках.

– Я подумал об этом. Считаю необходимым сегодня же заказать Панкратию два десятка комплектов местной одежды, добротной, но не броской: плащи там, туники и кавалерийские сапоги на шнуровке. К тому же я намерен попросить Панкратия сопровождать вас в вашем вояже, с достопримечательностями познакомить, с местными менялами и дельцами свести.

– Легенда прежняя? – спросил Жуков.

– Да, думаю, что пока ее менять не стоит, можно лишь добавить наше желание обосноваться здесь и организовать конезавод, а так – всё по-прежнему – торговцы благовониями.

Игнатьев и Жуков переглянулись, Кириллов, хлопнув себя по колену, воскликнул: – Черт, чуть не забыл, у нас же разбойник в подвале сидит. Сдайте его властям под расписку, так какая-то премия за него положена.

– Не какая-то, а десять тысяч местных тугриков, – напомнил Жуков.

– Тем более! Сдайте, пусть у них сидит.

– У них он долго сидеть не будет, висеть будет, – предположил Игнатьев.

– Ну, и пусть висит, это его трудности, – резюмировал Евгений.

– Когда планируем выезд? – уточнил Игнатьев.

– Как будет готово местное платье, с собой возьмёте Штокмана как консультанта по ювелирке и трех силовиков из бойцов взвода НКВД.

– Я возьму Емельяненко и двух парней из его отделения Рязанцева и Тарасова. Кстати, могу я взять Емельяненко в особый отдел, парень толковый?

– Так он у тебя командир отделения, насколько я помню.

– Да я на его место поставлю ефрейтора Манвеляна.

– Манвеляна? Которого порезали? А справиться ли ефрейтор?

– Должен.

– Ну смотри, тебе решать, – разрешил Кириллов и, обратившись к Жукову, произнес: -Леонид Витальевич, найдите Панкратия и закажите у него одежду, если надо снимите мерки, но говорят, что здесь для простого гардероба это не обязательно. Сапоги пока можно использовать наши, а то шьют они их долго, но о местной обуви тоже не забывайте и не затягивайте, поторопите в случае чего.

– Понял, сейчас найду и закажу, – Жуков встал из-за стола и направился к выходу. Когда двери триклиния за ним захлопнулись, Игнатьев спросил:

– Товарищ капитан госбезопасности, а как можно назначать такого бандита на ответственную должность в особом отделе?

Кириллов вздохнул и с легкой ухмылкой произнес:

– Молод ты, лейтенант, порой из таких вот кадров получаются неплохие сотрудники, а потом у нас разве есть выбор? Кого прикажешь в помощь тебе определить на такую работу: политрука Лившица с его романо-германской филологией или профессора Вяземского, тут даже капитан Денисов не подойдет- слишком прямолинеен, солдат, что с него взять, тем более он нам для других задач потребен. Запомни, лейтенант, никакими кадрами разбрасываться нельзя, всякому человеку в нашей оперативной работе должно быть применение, нет бесполезных людей – всех так или иначе можно использовать. Понял?

– Понял, а если он того, там воровать будет, он же капиталист.

– Не будет, ему пока не выгодно, а когда будет выгодно, так пусть ворует у других богатеев – тут их много, не обеднеют.

– А ещё вопрос можно?

Кириллов кивнул: -Задавай.

– За что он орден получил?

– Он своей бронемашиной прикрыл отход колонны бензовозов и грузовиков с продуктами, а когда ее подбили, прикрывал раненых до последнего, сидел в ней, уже горящей, и стрелял по басмачам. Чудом жив остался, обгорел, контузию получил, ну, и всё такое.

– Так он выходит – герой, – неожиданно для себя воскликнул Игнатьев.

– Герой…, наверное, герой, только государство этого не оценило и досталась ему после госпиталей и реабилитации нищенская пенсия, по тем деньгам на три бутылки водки не хватило бы. Ну, а что дальше было, ты уже в общих чертах знаешь. Так что работайте, товарищ начальник особого отдела, работайте.

На закупку и пошив нужного количества комплектов местной одежды ушли сутки. Панкратий подсуетился, и всё было доставлено к вечеру следующего дня. Выезд назначили на утро.

Хозяин постоялого двора намеревался лично сопровождать дорогих гостей, он решил по полной снимать прибыль там, где только возможно. В планы ушлого румелийца входило знакомство Игнатьева с хозяином весьма крупной финансовой конторы – финикийцем Зеноном Метустратом, давним партнером его бывшего тестя.

Зенон Метустрат держал в Румелии банк и несколько меняльных контор, хотя основной бизнес Зенона лежал в другой коммерческой плоскости. Зенон имел своих агентов во многих приморских городах и был связан с пиратами. Достопочтенный банкир снабжал морских разбойников информацией о грузах и товарах, перевозимых на торговых судах, и иногда ссужал их деньгами. В ответ на подобные любезности местные джентльмены удачи доставляли Зенону различные товары, добытые весьма сомнительным путем, на что сей уважаемый коммерсант закрывал глаза и скупал их за треть цены, превращая их потом в звонкую монету.

Панкратий знал тайны деловых отношений Зенона, но по вполне понятным причинам не собирался ни с кем ими делиться. Его интерес к Зенону нынче ограничивался получением своего процента при обмене варварских монет на румелийское серебро. Он также мог рассчитывать на некоторую прибыль за помощь в приобретении товаров для своих постояльцев, произведенных в магазинах и лавках его знакомых купцов. В общем, это было вполне обычное посредничество, которое Панкратий проделывал много раз в своей жизни, ничего особенного.

Рано утром, ещё до завтрака, хозяин «Золотого быка» велел конюхам запрячь крытую повозку, запряженную двумя крепкими откормленными мулами. Он не признавал лектик-носилок, которые использовали изнеженные богачи, считая их непрактичными и дорогими игрушками для бездельников.

– Виданое ли дело, содержать, как минимум, четырёх рабов-носильщиков, да что там четырех, иные дурни и восемь дармоедов содержат, чтоб они в ввосьмером таскали их никчемную персону, – часто размышлял он при виде носилок с очередным аристократом или изнеженной матроной. Вся эта сомнительная роскошь пришла к нам с Востока, предки наши такой ерунды себе не позволяли, то ли дело крепкая повозка, да пара мулов, на них можно и товар привезти, и с комфортом доехать, не полагаясь на двуногую скотину, у которой неизвестно, что на уме.

Так в очередной раз размышляя о смысле жизни, современных нравах и транспортных средствах, Панкратий спустился во двор, где седлали своих лошадей Игнатьев и его люди.

– Доброе утро, Панкратий, – поздоровался лейтенант.

– И тебе доброго утра, архонт. Уже собрались?

– Да, а какие сборы? Мы же не на войну едем, на экскурсию, а ты наш проводник в этом захватывающем приключении.

Панкратий воскликнул:

– Да, сегодня вам предстоит увидеть чудеса, которых вы никогда в жизни не видали. Самый прекрасный и большой город на свете.

Игнатьев ничего не сказал, он только усмехнулся про себя:

– Самый прекрасный и большой! Такие города он уже повидал: Москва, Ленинград, Киев… Видел бы ты их, Панкратий, у тебя, считающего нас варварами, отвисла бы челюсть. Я даже не говорю об опыте Жукова и его времени.

– Так уж и самый большой, – насмешливо произнес Жуков, -А как же Синская и Аассанидская столицы? Думаю, они не меньше.

– Насчет синов не скажу, – обидчиво сказал Панкратий, – а вот у ассанидов таких городов, как Румелия, нет.

– Смотрю, любишь ты свой город?

– Люблю и как истинный румелиец считаю лучшим местом на свете, – без тени сомнения ответил хозяин постоялого двора.

– Ну, тогда точно с тобой мы увидим его с лучшей стороны.

– Не сомневайтесь, господа. Кстати, хотел у вас спросить: не продадите ли вы мне десяток ваших кобыл и пару-тройку жеребцов.

– Да ты никак коннозаводчиком решил стать, Панкратий? – полушутя-полусерьезно спросил Игнатьев.

– Ну, заводчиком – это вряд ли, но улучшить нашу местную породу…

– Да, порода у ваших жеребцов мелковата, только мы сами хотим этим заниматься.

– Ясно, ну я только спросил, – разочарованно пробурчал румелиец.

– Я, кстати, слышал, что и у вас есть хорошие кони ассанидских пород, – поинтересовался Жуков.

– Есть, и они не чета даже вашим, красавцы, но их очень мало, и стоят они безумно дорого. Таких могут позволить себе только аристократы. В прошлом году один полоумный мот, за своего жеребца отдал имение с виноградником и полста рабов. Вот так-то.

– Да, видно лошадей крепко любит, – присвистнул Игнатьев.

– Нет, дело не в лошадях, а в гоноре и желании покрасоваться перед другими бездельниками.

– У… понты дороже денег, – по-русски произнес Жуков. – Ясно, бывает.

– Людей на лошадь менять! – возмущенно произнес боец Тарасов, надевая на морду коня уздечку.

– Да, Жора, – сказал ему сержант Емельяненко, – такие здесь порядки, в общем, как у нас в старину, крепостных – на борзых щенков. Привыкай и не возмущайся, может, придет время, что-нибудь исправим.

Тарасов сплюнул, но промолчал.

– Вы чем о социальных преобразованиях базарить, лучше бы подпругу подтянули, – прервал их Жуков, – кавалеристы хреновы.

– Сейчас подтянем, не заметили.

– Не заметили они…Одна мировая революция на уме, не будет её здесь, ясно же кураторы высказались, – зло огрызнулся он, потом смягчившимся тоном добавил, – но кое-что изменим, я думаю. По крайней мере, мне тоже не нравится, когда людей на лошадей меняют, только мыслится, здесь вещи и пострашнее творятся. Скоро сами увидите.

Тарасов и Рязанцев молча подтянули подпруги и перекинули переметные сумы на шею своих коней.

– Товарищ лейтенант, а из оружия что брать? – спросил сержант Емельяненко.

– Короткоствол, вам – наганы, мне и Жукову – пистолеты и всем взять штык-ножи от СВТ и немецких Маузеров. Панкратий сказал, что по местным законам иностранцы не могут въезжать в город с мечами, так что шашки отставить.

– Есть, отставить, не больно и нужны, – произнес боец Рязанцев.

– Сразу видно, Андрюха, не казак ты, – пошутил Игнатьев, – не казак, казак просто так с шашкой-то не расстался бы.

– Ну, не казак, мне как-то с саперной лопаткой сподручнее. У нас на заставе, когда в погранцах служил, – уточнил он, – так вот, у нас на заставе политрук был, так он с лопаткой такие фортели выделывал, прям виртуоз.

– Наш человек, если МПЛку всяким саблям предпочитает, – сказал Жуков, – а метать ее умеешь?

– Могу и ножи, и топор – всё, что втыкается, – отозвался Рязанцев.

– Ну, точно наш человек, приедем обратно – покажешь, что можешь, а чего не знаешь, я тебе покажу. Короче, опытом обменяемся. Заметано?

– Заметано, товарищ эээ…заместитель начальника особого отдела.

Во двор вышел Кириллов в сопровождении Штокмана. На Кириллове по-прежнему была форма командира РККА, Соломон Моисеевич был одет в местный костюм, состоящий из коротких, чуть ниже колен штанов и тонкой белой туники, поверх нее у оценщика был накинут короткий шерстяной плащ из тонкой шерсти. Туника была перепоясана командирским ремнем с кобурой и наганом. Украшений на Штокмане не было, если не считать серебряной фибулы плаща, явно из запасов Кириллова.

При виде начальства все присутствующие во дворе члены отряда, включая Жукова, встали по стойке смирно.

– Здравия желаю, товарищ командир, – вытянувшись, четко приветствовал Игнатьев.

– Не тянись, архонт, – шутливым тоном сказал Кириллов, – вольно, ребята, и вот что: давайте, когда не в строю, не демонстрировать уставные отношения так явно, особенно при чужих, – Кириллов кивнул на Панкратия и его слуг, наблюдавших за этой сценой. Понятно?

– Так точно, понятно.

– Ну, вот и хорошо, – кивнул Евгений, а потом, повернувшись к хозяину постоялого двора, уже по-румелийски произнес:

– Привет тебе, Панкратий, как спалось?

– Доброе утро, архонт, спасибо, хорошо. Позволь спросить тебя, окажешь ли ты честь мне сопровождать твою особу в Румелию.

– О нет, я остаюсь здесь, сегодня ты поедешь в компании лейтенанта, тьфу ты черт, – выругался он по-русски, – архонта Игнасия Андроника и его людей. Прошу тебя также взять с собой в повозку моего доверенного человека Соломона, большого специалиста по драгоценным камням и золоту и знатного ювелира. Дело в том, что мастер Соломон не очень хорошо ездит на лошади.

– Да, конечно повозка большая и места хватит на всех, – с готовностью ответил Панкратий, подумав про себя, – конечно, кто же ещё кроме иудеев и финикийцев в ваших краях может разбираться в драгоценностях. Удивляюсь только, как его туда занесло? Надо будет спросить – интересно.

Кириллов оглядел группу Игнатьева и остался вполне доволен: все бойцы, включая Жукова, были одеты примерно так же, как и Штокман, и готовы к поездке, осталось только вооружиться и получить из сокровищницы необходимое количество николаевских рублей для обмена на местную валюту. Ещё Кириллов планировал дать Игнатьеву несколько червонцев на пробу и посмотреть на реакцию туземных менял.

– Так, ребята, всем завтракать, а то каша стынет, дальше зайдите в оружейку, получите пистолеты и патроны и после принятия пищи сразу выезд, а ты, Игнатьев, идем со мной.

– Есть, с вами.

– Пойдем, пойдем! Сейчас, как царь Кощей, будешь чахнуть над златом, – пошутил Кириллов, – не мне же одному, как Кощею.

Кириллов выдал Игнатьеву несколько кошельков с серебром и пять царских червонцев.

– Здесь триста николаевских рублевиков, поменяешь их на местные динарии и приценишься к золоту. Если будет выгодно, поменяем и его, но немного, оно тут говорят в большой цене. В общем, всё узнаешь, потом сходишь со Штокманом в местные ювелирки, и пусть Соломон прикинет: сколько здесь стоят камни и какие в особой цене.

– Всё понял, есть, сходить. А что с пленным разбойником делать, с собой захватить и сдать властям или…?

– Да, с этим бандитом, чуть было не забыл.

– Дежурный, – крикнул он в коридор, – скажи, чтобы привели пленного и свяжите его хорошенько.

– Сдай его властям, нам он без надобности, главное не это: ты по поводу цен на золото выясни. Только не спеши и не суетись, походите, прикиньте, заодно и на другие товары цены узнайте. Качество местных изделий посмотрите. Благовониями поинтересуйся, возьми у Пилипенко пару-тройку флаконов. Панкратий тебя сведет с нужными людьми, посоветуйся с Жуковым, он в этих делах поболее нашего смыслит.

– Ладно, я все понял.

– И ещё…ты вот что: примечай с Жуковым, и кто там у тебя наиболее толковый – Емельяненко кажется?

– Так точно, сержант Емельяненко.

– Ну вот, с Емельяненко значит, посмотри, как устроена местная фортификация: толщина стен, ворота, рвы, там валы всякие, ширина улиц, ну и так далее. Это на будущее на всякий случай. Пока ничего не записывай, просто запоминай. Мы потом специальную группу для этой цели отрядим, даром что Патрикеев строительный техникум у нас закончил, да и несостоявшиеся архитекторы имеются.