Пророческий этюд

Летом в катакомбах было прохладно, а зимой, напротив, тепло. Особенно в этом помогала добротная печь, дымоход которой терялся в одной из куч мусора. Дома было достаточно светло, так как в одной из комнатушек находился нимродский механизм. Нужно было лишь раз в седмицу крутить тяжёлую рукоять, и размещённые на стенах кристаллы будут обеспечивать тебя мягким, приятным светом.

Откуда всё это добро в обычном подземелье, Кир не знал, но Старик как-то обмолвился, что над их жилищем ещё в начале эпохи войн жила какая-то важная шишка. Брешет, наверное! Птенец не верил, что всё это могло сохраниться почти две тысячи лет. Но как бы там ни было, а жили они очень недурно, по меркам Чёрных камней, конечно же.

Но что было самым важным, так это то, что, не зная точного пути, ты ни за что не попадёшь сюда самостоятельно. Слишком уж непрост переход во мраке лабиринта катакомб. Кир понятия не имел, как Старик нашёл это место, а тот не торопил вносить ясность в этом вопросе. Он вообще был немногословен.

– Пошли отрабатывать добычу. Вот-вот должны вернуться. Ну что опять? – Лисс снова наткнулась на тяжёлый взгляд друга. – Ну, брось, братец! Это же тётушка Рина! Я её с детства знаю. Ну, натаскают они ей воды домой, да ещё чем по хозяйству помогут. Лучше расскажи, как у тебя всё прошло. Получилось?

Птенца этот ответ, кажется, удовлетворил, и он наконец улыбнулся.

– О да! Сейчас вернусь и всё обязательно расскажу, сестрёнка!

Искупавшись в ледяной воде, босяк сел на лавочку и принялся за изложение своих утренних приключений. Он говорил и сам не верил в то, что это действительно происходило с ним на самом деле. Слишком уж всё было необычным.

Лисс внимательно его слушала, иногда кивая, иногда смеясь. Когда Птенец замолк, она достала из печи пузатый котелок и разлила по трём деревянным мискам исходящую паром похлёбку.

– Кстати, боюсь сглазить, но, кажется, я нашёл работу. Представляешь?! Самую настоящую работу! – от вкусного аромата в животе у босяка громко заурчало, и он только сейчас вспомнил о том, что ничего не ел со вчерашнего вечера.

– Правда? – Лисичка положила на стол три ложки.

– Ага. Том пообещал поговорить с отцом. Он сказал, что в их деле не помешает человек, который знает, с какого конца браться за кисть, – важно сказал Птенец.

Лисс тепло улыбнулась, обошла стол и обняла босяка.

– Ты у нас большой молодец, Кир, – прошептала она ему на самое ухо. – Мы в тебя верим. Я в тебя верю. У тебя всё обязательно получится!

После чего Лисичка растрепала братцу ещё мокрые волосы, и, расхохотавшись, села напротив.

– Спасибо, сестрёнка! – смутился Птенец. – Только… Мне одежда понадобится нормальная. И обувь. Денег вроде должно хватить, но… Может, завтра сходишь со мной на рынок?

Он знал, как она не любит покидать их жилище, но Кир хотел побороть эту боязнь улицы и людей у Лисички, поэтому под любым предлогом пытался выманить её из берлоги. К тому же он действительно не умел подбирать одежду, и ему требовался её совет при выборе наряда. Очень уж он не хотел выглядеть глупо перед отцом Тома. Слишком много надежд он с ним связывал.

Лисс тут же посмурнела, внимательно посмотрела в глаза брата и коротко кивнула.

– Ура! – воскликнул Кир. Он вскочил со своего места, подбежал к Лисичке и порывисто её обнял. – Спасибо! Спасибо! Спасибо, Лисс! По такому поводу распечатаем кубышку и купим сладостей тебе и малышне. Это обязательно нужно отметить!

Воодушевлённый Птенец подхватил со стола миску с похлёбкой.

– Он у себя?

– Ага. С самого утра не вылезал из своей норы, – кивнула Лисичка. – Давай скорее, а то всё остывает.

Кир довольно кивнул и отправился вглубь дома.

Комната Старика находилась в самой верхней точке их жилища и являлась уже не подземельем, а скорее подвалом некогда богатого жилища. Вот только это была Серая пустошь, и выпущенная Мглой магия оставила от этого подвала лишь три более-менее уцелевших стены да часть потолка. Вместо четвёртой стены и части крыши были только груды камней и серой пыли, сквозь которые пробивались редкие солнечные лучи.

Птенец искренне не понимал, почему Старик выбрал именно это место для своей берлоги вместо куда более тёплого и уютного подземелья, но с советами к нему, естественно, не лез. Тот лишь однажды обмолвился о том, что ему нужно видеть солнце и чувствовать ветер. Зачем ему видеть солнце, если он был совершенно слеп, Кир решительно не понимал.

– Привет! Тут Лисичка ужин приготовила. Будешь?

Старик промолчал.

Он сидел на своём излюбленном старом стуле, подставив морщинистое лицо под луч заходящего солнца. Его незрячие, помутневшие глаза смотрели в одну лишь ему видимую точку, а обрамлённые редкой седой бородой губы что-то тихо шептали. Голова Старика подрагивала, отчего вихры его белокурых волос, которые выбивались из-под широкополой шляпы, плясали на укрытых плотной кожей древнего плаща сухих плечах.

Шляпа и плотный плащ. Кир мог поклясться, что ни разу не видел Старика в какой-то иной одежде. Без одежды он его, впрочем, тоже не видел.

– Ну, я тогда тут оставлю, хорошо?

Не дожидаясь ответа, он ногой пододвинул к Старику табуретку и поставил на неё миску с похлёбкой. Тот медленно поднял крепкую руку, между узловатых пальцев которой была зажата курительная трубка с длинным тонким мундштуком, неспешно затянулся и выпустил облако вонючего дыма.

– Ну, бывай, Старик. Как вернёшься, я приду. Нужно поговорить.

И Кир заспешил обратно на кухню. К странностям этого человека он давно привык и прекрасно знал, что, когда он в таком состоянии, его не дозваться никакими способами. А вот еда действительно может остыть.

– Ты куда-то собрался? – спросила Лисс, после того как опыхивающийся после плотного ужина Кир поднялся и действительно начал собираться.

– Да. Меня какого-то Падшего хочет видеть Большой Бо.

– Может, не стоит идти на ночь глядя?

– Нет, Лисс. Лучше решить этот вопрос сразу. У меня нет перед ним никакой вины, поэтому всё будет хорошо. Я с ним нигде не пересекался. Не переживай!

– Хорошо, Кир, – Лисичка никогда не спорила с братом. Помочь советом могла, но окончательное решение всегда оставалось за ним. – Будь осторожен!

– И ещё, Лисс… Когда вернётся малышня, не говори им о завтрашних планах. Хочу, чтобы это стало для них неожиданностью.

Лисичка улыбнулась и кивнула. Кир чмокнул её в щеку и скрылся во мраке катакомб.

Птенец знал, что вечерами Большого Бо можно найти в его игорном доме, дорогу к которому он, естественно, тоже знал. Не сказать, что он находился далеко от Серой пустоши, но расстояние в Чернокамье – штука очень относительная. Особенно вечером, когда на грязные улицы выбирается всякая шваль.

Поэтому Кир шёл к месту встречи пускай более длинными, но более безопасными улочками. Благо Падший на сегодня, кажется, исчерпал весь свой запас козней и пакостей, и Птенец благополучно добрался к нужному ему зданию ещё до прихода сумерек.

– Ты ошибся, малец? Тут не подают! – лениво произнёс здоровенный детина, перегородивший своей тушей проход внутрь.

Одет он был в модную нынче кожаную жилетку на голый торс и кожаные же штаны. На поясе громилы висела обитая стальными полосами короткая дубинка из плотного дерева. И, судя по тому, как была отполирована рукоять этого оружия, пользоваться он им умел и делал это с большой охотой.

– Я к Большому Бо. По делу. – Кир постарался ответить максимально нейтральным тоном, чтобы не спровоцировать конфликт.

– С каких это пор Бо ведёт дела с сопляками? У тебя хоть деньги-то есть? – хмыкнул вышибала.

– Просто передай ему, что пришёл Птенец.

Здоровяк смерил босяка тяжёлым оценивающим взглядом.

– Хорошо. Жди тут. Но если старшой не в курсе, то я сломаю тебе ногу. Усёк?

Дождавшись кивка, он скрылся внутри трёхэтажного, почти целого дома, в окнах которого горел тусклый неровный свет. Впрочем, вернулся он достаточно быстро и с угрюмой физиономией приказал Киру следовать за ним.

Внутри пахло алкоголем, табаком и кислым потом. Где-то в глубине слышался громкий женский смех. Но здоровяк не повёл Кира в главный зал. Зайдя внутрь, они прошли несколько ярдов по узкому тёмному коридору и остановились у неприметной двери. Громила коротко в неё постучал, заглянул внутрь и позвал Птенца следом за собой.

– Принимайте! К Бо. Он в курсе, – здоровяк толкнул мешкающегося у входа босяка, и тот едва не растянулся на полу небольшой комнатушки.

Оглядевшись, Кир понял, что он оказался в помещении, где располагается охрана самого Бо. Иначе он не мог объяснить, зачем в комнатушке пять на пять ярдов сидят сразу два амбала, которые были едва ли не крупнее его провожатого.

– Пойдём, – угрюмо произнёс один из них.

Снова дверь, короткий подъём по широкой лестнице со скрипучими ступенями и стук в очередную дверь.

– Заходи!

На этот раз Птенца хотя бы не толкнули, и он сам зашёл в богато обставленный кабинет. Первым, что бросилось ему в глаза, были золото и яркий свет. Золота тут было неприлично много. Различные статуэтки и фигурки, элементы мебели, массивные рамы картин, даже держатели дающих яркий свет кристаллов – всё было из золота. Босые ноги буквально утонули в мягком ворсе ковра, отчего Кир заозирался в поисках свободного места. Он попросту боялся его испачкать.

– Пятеро! – едва слышно выдохнул Птенец.

В углу кабинета, ёжась на дорогих резных стульях, сидела его малышня. У Грина был расквашен нос и заплыл глаз, а Рил красовался рассечённой скулой. В глазах ребятни плескался коктейль из ужаса и надежды.

– Ну-с, молодой человек. Для начала было бы неплохо поприветствовать хозяина дома, в котором Вы оказались! – густой басистый голос заставил Кира вздрогнуть.

– Пятеро! Ну как так-то?! – одними губами прошипел босяк.

Вечер обещал стать непростым.

Глава 6

«Месяц Снегиря, день седьмой.

Сегодня мы с виром Торком отобрали двадцать три претендента из числа порков со склонностью к Искусству во временном лагере. Семнадцать особей мужского пола и шесть самок. Уже вечером мы отбываем в Рину.

Месяц Снегиря, день одиннадцатый.

Наконец-то мы в родных стенах! Дорога выдалась не самой простой, но мы начнём прямо сегодня, так как у империи нет времени ждать! Вир Торк полностью разделяет эту точку зрения и полон оптимизма. Проект «Гверо» получит билет в жизнь уже сегодня.

Месяц Снегиря, день тринадцатый.

Самки не подходят! Из шести образцов выжил только один. Остальные погибли либо во время процедуры вживления накопителя, либо в течение пары часов после неё. Состояние единственной выжившей стабильное. Организм постепенно перестраивает все силовые каналы под новые вводные. Мастер Торк корректирует их (формулы и расчёты используемых плетений приведу ниже), но это влияет лишь на скорость адаптации.

Ситуация с самцами несколько позитивнее. Процедуру вживления успешно перенесли тринадцать особей. Две из них погибли, после того как мы решили слишком активно стимулировать процесс адаптации. На оставшихся одиннадцати экземплярах нам удалось выработать оптимальную формулу стимуляции.

Месяц Снегиря, день двадцать первый.

Беру свои слова насчёт женских особей обратно! При крайне низком проценте выживаемости на этапе вживления, они показывают крайне положительную динамику на этапе адаптации. Уже завтра мы перейдём к финальному этапу подготовки этого образца! Мужские особи требуют больших вложений времени и эфира, но имеют гораздо большую выживаемость. Мы бьёмся над тем, чтобы хоть как-то ускорить процесс адаптации, но все попытки приводят к гибели образцов.

Месяц Снегиря, день двадцать третий.

Это невероятно! Нам удалось разработать необходимое плетение подчинения гверо. Мы с мастером Торком назвали его «Поводок».

(формулы и расчёты используемых плетений приведу ниже)

Самка отлично пережила все этапы подготовки, и сейчас уже с уверенностью можно сказать о том, что у нас получилось! Образец способен аккумулировать и передавать просто немыслимые объёмы чистейшего эфира! Мы пока ещё не закончили все изыскания, но даже результаты грубых подсчётов, которые мы уже получили, превосходят все наши самые оптимистичные прогнозы!

Теперь с облегчением могу сказать о том, что проект «Гверо» имеет право на жизнь и способен в корне изменить расклад сил в пользу империи!»

Отрывок из личного дневника вира Лорана, найденного в руинах Ринийского университета.

Эпоха войн.

– Ну и? – в голосе Большого Бо прорезались властные нотки.

– Здравствуйте! – тут же ответил Птенец. Он вытянулся едва ли не в струну и наконец рассмотрел хозяина кабинета.

Тот был не стар и не молод. Невысокий, вполне крепкий человек с совершенно неприметным лицом. Встреть его Кир на улицах Сумира, он никогда бы на него не обратил своего внимания, не говоря уже о том, чтобы запомнить. Разве что едва заметный шрам на щеке да модная сейчас среди ухарей причёска с высоко выбритыми висками могли хоть как-то выделить Большого Бо из серой массы. Ну и, конечно же, дорогущая по местным меркам одежда. Тёмно-изумрудный камзол с серебряными пуговицами, белоснежная сорочка, дорогие перстни из чистого золота. Такую одежду в Черноречье точно было не найти. Даже такому урождённому босяку, как Кир, становилось понятно, что над гардеробом Бо потрудился портной, который берёт за свои услуги полновесным золотом.

– Представься. Неужели ты не знаком с элементарными правилами этикета? – хозяин кабинета пригубил вино из стоявшего на столе высокого фужера, после чего извлёк из кармана белоснежный платок и промокнул им губы.

Кир вновь помянул Пятерых: уже второй раз за день ему пытаются пенять на его невоспитанность. И если в первый раз это делал сынок зажиточного торгаша из верхнего города, то сейчас упрёк звучал от такого же выходца из городского дна, как и он сам. Вот только был один нюанс: Большому Бо было по силам отнять жизнь Птенца, а сам босяк таким похвастать такой возможностью не мог.

– Здравствуйте! Меня зовут Кир. И, как мне передал Пёс, Вы меня искали, господин…

– Бо! Для друзей я просто Бо, Кир! – от широкой улыбки главаря местного криминала, кажется, даже стало чуточку светлее. Но внезапно он подобрался и вкрадчиво спросил: – Или ты мне не друг, Птенец?

Босяк вновь мысленно помянул Троих, Пятерых, свиртов и помойных шукш. В общем, за пару ударов сердца он перебрал все знакомые ему ругательства, включая те, которые он утром услышал от Сьюзан.

Плохой вопрос! Очень плохой! Когда такие вопросы исходят из уст людей, подобных Большому Бо, от них смердит свежей кровью и сырой землёй.

Уж лучше бы он оказался в логове Топора! Тот хотя бы прямолинеен, в отличие от этого странного типа!

Но внешне Птенец, конечно же, не показал и тени своих истинных эмоций.

– Конечно же, я вам друг, господин Бо! – кивнул босяк и встретился взглядом со своим собеседником. Веселье, искорки заинтересованности и лёгкая наркотическая поволока встретили его в глубине глаз криминального лидера.

Пятеро! Как он сразу-то не заметил? Чуть расширенные зрачки, бегающий взгляд, подрагивающие губы и едва заметные биссеринки пота на выбритых висках. Кир слышал от Старика, что так выглядят те, кто пристрастился к финийской пыльце. Штука недёшевая, мягко говоря. По слухам, эта дрянь стоила по полновесному золотому флорию за четверть унции, но, в отличие от той же вездесущей и доступной смолки, она не опьяняла разум, а раскрывала все грани его возможностей. Но это по слухам, а вот проверять, что может выкинуть одурманенный наркотическим порошком разум на себе, у Кира не было ни малейшего желания.

Правда, вот его желанием тут никто и не интересовался.

– Я в этом и не сомневался, Кир, – самодовольно произнёс Большой Бо. После чего он взял в руку стоявший на столе колокольчик и легко его встряхнул. По комнате разлился мелодичный перезвон. Вскоре за спиной владельца этого района с тихим щелчком открылась одна из лакированных деревянных панелей, и из потайного хода вышел человек с большим подносом, на котором стояло два прикрытых блестящими колпаками блюда.

Птенец внутренне усмехнулся, отметив, что у вошедшего была внешность законченного душегуба, да такая же стрижка, как и у его хозяина. Все, кто хоть что-то из себя представлял или хотел казаться таковым, старательно выбривали виски, тем самым убирая серебрянную прядь волос и стирая метку Падшего. Но, по мнению самого Кира, это было глупостью. Что бы ты с собой ни делал, для истых ты всегда останешься грязным порком.

Тем временем широкие блюда оказались перед Большим Бо, а прислуживающий ему ухарь скрылся во мраке потайного хода. Главарь поднял один колпак и по кабинету разлился оглушающий запах запечённой рыбы и восточных пряностей. А когда рассеялось облако пара, взорам всех присутствующих предстал золотистый румяный бок крупной рыбины.

Со стороны малышни раздался завистливый вздох, и Киру стоило больших усилий удержаться и не шикнуть на детвору.

Бо воткнул вилку в яство, совершил пару ловких надрезов ножом и отправил кусочек белоснежного мяса в рот. Запив всё это очередным глотком вина, он вновь промокнул губы платком.

– Это хорошо, что мы с тобой друзья, Птенец, – нарушил затянувшуюся паузу хозяин кабинета. – Тебе ведь знакомы эти молодые люди? Да? Так вот эти малыши сегодня украли у меня одну вещь. Пустяковую вещь, но они украли у МЕНЯ!

Последнее слово Бо выкрикнул, и его эхо заметалось по кабинету, перекликаясь со звонком лопнувшего в ладони фужера. Главарь выдернул из кармана платок и принялся яростно оттирать вино и кровь со своей руки.

Кир внутренне сжался настолько, что даже через раз забывал дышать, но он всё же не отвёл взгляда от перекошенного вспышкой безумства лица.

– Как ты понимаешь, такое я простить не могу, Кир. Иначе что обо мне подумают люди? Что старина Бо стал мямлей? Что его можно обмануть и запугать? Что каждый босяк может подойти к Бо и отнять у него последнюю корку хлеба? – хриплым голосом произнёс главарь, – Э-э-э, нет. Только не в этом мире! Но мы ведь с тобой друзья, Кир. А друзья должны помогать друг другу! Иначе для чего они ещё существуют? Ведь так, Птенец?

– Так, – кивнул босяк.

– Вот и я об этом говорю. Это же твои воришки украли у меня, так? И по всем земным законам я должен их наказать, Кир. Но мы друзья, а я не хочу опечалить своего друга видом их маленьких синюшных трупиков. Так что я прощаю их, Кир. В честь нашей с тобой дружбы прощаю и отпускаю на все четыре стороны! И пусть хоть один сын шукши заикнётся о том, что у старины Бо нет сердца!

– Вы очень милосердны, господин Бо! – Птенец нервно облизал пересохшие губы.

Он уже перебрал в голове все возможные способы бегства отсюда. Но ничего, кроме как взять в заложники этого безумца по помощи столового ножа, ему не приходило в голову. Да и с этим-то вариантом шансы выжить стремились к нулю.

Хозяин кабинета улыбнулся, видимо удовлетворившись ответом и вновь позвонил в колокольчик.

– Уведи щенков отсюда! И позови Бруно!

Вошедший громила молча подхватил взвизгнувшую ребятню и споро покинул кабинет. Большой Бо тем временем с невозмутимым видом вернулся к трапезе. Появившийся из тайного хода ухарь споро смахнул осколки прежнего фужера в небольшой мешочек, поставил новый бокал и наполнил его вином. Видимо, он уже привык к нраву хозяина, так как делал он всё это с маской полнейшего безразличия на лице.

– С ними ничего… не случится? – спросил Птенец, высматривая взглядом оптимальный маршрут.

В принципе, идея с ножом могла и выгореть. Не зря же Старик их гонял и в хвост, и в гриву? Нужно только дождаться, когда ухарь вернётся в свою нору, а Бо достаточно отвлечётся на еду. Пяти ударов сердца Киру должно хватить на то, чтобы провернуть задуманное. Ну или умереть.

– Пока мы с тобой друзья, Кир, с них будут пылинки сдувать во всём Чернокамье. Так что сейчас твоя мелюзга мчит со всех ног в свою тёмную нору, – Бо отправил очередной кусочек рыбы в рот. – Но ты же понимаешь, что дружба не может быть однобокой, Птенец? Я назвал тебя своим другом и оказал тебе и твоей семье услугу, а теперь мне и самому требуется твоя помощь, Кир. Ты же не откажешь мне в одной маленькой просьбе?

– Нет.

Дверь за спиной Птенца тихо хлопнула, он быстро оглянулся и обмер: позади него, облокотившись плечом о дверной косяк, стоял самый настоящий вир! Узкое угловатое лицо, выдающийся нос, живые чёрные глаза, собранные в длинный хвост волосы цвета спелой пшеницы и, конечно же, белоснежные одеяния. Он скрестил руки на своей груди и, ухмыляясь, заинтересованно наблюдал за Киром. Все мысли о попытках выбраться отсюда тут же вылетели у босяка из головы. Видимо это и был тот самый Бруно.

– Ну и славно! – широко улыбнулся Большой Бо и неожиданно спросил: – Ты знал торгаша Вилли?

– Нет.

– Он промышлял смолкой недалеко от вашей Серой мерзости. И он клялся мне в том, что мы с ним друзья. Однажды я его попросил об одной услуге, и знаешь, что произошло? Он обманул меня. Я тогда очень огорчился, но, опять же, я не рубил сплеча. Я пригласил Вилли на ужин, чтобы просто поговорить с ним. Хотел выяснить, почему он так поступил со своим другом, но этот торгаш решил попросту меня кинуть и сбежать. И знаешь что, Кир? У меня хоть и большое сердце, но я всегда добиваюсь своего! – на этих словах Бо сдёрнул колпак со второго блюда, и Кир едва удержал подпрыгнувший к горлу желудок.

На широкой тарелке лежала отрезанная голова какого-то бедолаги. Хотя почему какого-то? По крайней мере, его имя было уже озвучено в этих стенах минутой ранее.

– Привет, Вилли! – отсалютовал голове фужером хозяин игорного дома. – Рад, что ты нашёл время почтить меня своим присутствием! Понимаю: плотный график, чёртовы легавые, вездесущие конкуренты… Всё это отнимает кучу сил и времени. Но… КАКОГО ХРЕНА, ВИЛЛИ?!

Большой Бо взвизгнул и вонзил вилку в давно остекленевший глаз торговца смолкой.

Кир от неожиданности вскрикнул и тут же почувствовал, как кто-то крепко ухватил его за локоть и потянул прочь.

– Живее, Ялигу тебе в тёщи! Живее!

Ведомый неизвестным виром Кир быстро спустился по лестнице, миновал комнату с двумя бугаями и оказался в том самом коридоре, с которого он начал знакомство с игорным домом Большого Бо.

Внезапно белый маг остановился, дёрнул Птенца за руку и надавил локтем на его шею, прижимая босяка к стене.

– Что с тобой не так, порк? – зло спросил Бруно.

– Я не понимаю…

– Ты вызываешь у меня странные чувства! Хотя, подожди, – продолжая удерживать Кира одной рукой, вир нашарил в кармане и достал из него кусок янтаря. – Маур`то!

Птенец поморщился от шибанувшего по обонянию приторного аромата разложения. Глаза вира затянуло белёсой поволокой, и он, по-птичьи склонив голову набок, пристально изучал босяка. В какой-то момент Бруно даже его обнюхал.

– Хм. Интересно! – задумчиво хмыкнул вир и наконец отпустил начинающего задыхаться Птенца. – Слушай меня внимательно, порк! Завтра до полудня ты должен найти в Закатных холмах портняжную мастерскую «Лорк и сыновья». Она там одна такая, не ошибёшься. В ней тебе передадут свёрток и подберут какое-нибудь сносное тряпьё. Отдашь Лорку столько монет, сколько он затребует. Одежду пока не носи, а прибереги для дела. Она тебе ещё пригодится. Свёрток передашь мне завтра ближе к закату в трактире «Солнечный мост». Его ты сможешь найти возле старого причала. Завтра же я и скажу, что тебе делать дальше. Всё понял, порк?

– Да, – хрипло произнёс Кир, массируя ноющую шею. – Вот только чем я расплачусь с этим Лорком? У меня и денег-то нет.

Бруно посмотрел на Птенца со смесью досады и брезгливости, но всё же передал босяку довольно увесистый кошель.

– И смотри, порк! Не приведи тебя Трое попробовать меня обмануть! Я лично приду за тобой и всем твоим выводком. Я буду их медленно, одного за другим, убивать на твоих глазах, а потом заставлю их подняться и прикончить уже тебя. Ты меня понял, порк?

– Понял, – Кир подбросил в ладони кошель и спрятал его за пазуху. – Я могу идти?

– Вали.

И Птенец пошёл. Он двигался как обычно, ничем не выказывая своего внутреннего состояния. В дверях он остановился, кивнул скалящемуся вышибале на входе, оглянулся и поймал на себе тяжёлый, изучающий взгляд Бруно. Кир вздрогнул и быстрым шагом направился прочь. Пройдя пару кварталов, он сел на попавшийся под ноги разбитый деревянный ящик и обхватил руками голову.

– Живой, Пятеро вас дери! Живой!

Птенца колотила крупная дрожь. Он только сейчас осознал, по какой тонкой грани ему удалось пройти. Прям самому её краешку. Перед глазами до сих пор возникали образы перекошенного от ярости лица Большого Бо, отрезанная голова наркоторговца Вилли и задумчивый взгляд Бруно.