Вечная Битва: Конец Эпохи. Книга 2

Холодный ветер продувал просторные дворы и площади, лизал оголенные руки клогаий, подкрепляя мистический холод, нагоняемый присутствием незримого Владыки. В гуще тумана кто-то заклекотал, зашипел, защелкал. Звуки были тихими, призывными. Титос поднял двуручный меч, помня, что в тумане Гамрена Герота обитают уродливые посланники Безмолвия. Возможно, простой и незатейливый ум дикаря-охотника делал его неуязвимым для атак на сознание, возможно, Героту некогда было заниматься захватом столь простой цели, поэтому со смертным велено было разобраться демонам Ересиарха. Убив же великана, они могли перебить неспособных оборонить себя лофусов и Ил’Алра. Так думал он, но на самом деле никакой демон не сумел бы подступиться к намари, ведущему бой в астральном пространстве, сила их воли и разума пугала исчадия зла. Туман встал ширмой вокруг растерявшегося воина Света, что-то промелькнуло совсем близко, едва не задев плеча. Гулко описав дугу, клинок гиганта рубанул липкую вату, тень скакнула уже за спиной. Титос крутанулся, проведя мечом, прочертил круг, но острое лезвие не задело врага. Титос неожиданно для себя обнаружил, что оказался полностью во власти тумана. Ни зданий, ни медитирующую братию, ни громадных небесных щитов он не смог более разглядеть, хотя еще секунду назад видел их. Ему показалось, что он покинул Ла’Нери и попал в совершенно другой мир. В мире этом властвовал Гамрен Герот и выхода из него не существовало. А возможно, все это было у него в голове, и Повелитель разума сделал-таки свое черное дело. Так или иначе, на кону стояла его жизнь, и великан не собирался ее дешево продавать.

Тени в тумане двигались бесшумно, но такому тренированному охотнику вроде Титоса хватало колебаний воздуха, исходящих от движений демонов. Да, они не были ни призраками, ни миражем, демоны существовали реально, Титос слышал про обитателей Безмолвия и знал, как хорошо священная сталь рубит их плоть. Могучее тело гиганта, могло бы удивить гибкостью и подвижностью. Для удобства он скинул кожаную куртку без рукавов, лишь стесняющую движения, и как нельзя кстати… Рука с двумя похожими на серпы пальцами вырвалась из стены тумана, великан, словно резиновый, прогнулся в бок и ударил в ответ. Меч легко отделил половину руки, демон не издал ни звука – в мире Герота звуков не существовало. Судя по всему, боли тоже, так как существо, выглядящее как оживший манекен, обтянутый обожженной кожей, выскочило целиком и вцепилось в широкие плечи клогаий. Титос ударил головой, подхватил мерзкую тварь и бросил ее на землю. Однако земли под ногами не оказалось, там тоже стелился сплошной туман. Демон прошел сквозь него и исчез, а со спины напали двое новых. Когти исполосовали гиганта, как хлысты, ревя раненным зверем, он забросил назад руку с мечом, который не всякий удержал бы и двумя. Лязг стали о кости возвестил об успехе, другого монстра он схватил в полете за горло, сдавил его так сильно, как мог, и выбросил. Вокруг появились еще тени, теперь число их было столь велико, а скорость передвижения столь быстра, что казалось, охотник попал в центр черного урагана.

Несколько существ появились одновременно с разных сторон, они вылетели, будто их в самом деле подталкивали сильные порывы ветра. Занеся меч, направленный острием вниз, Титос ударил в «землю», громко крикнув слова боевого заклинания, выученные им у Вондара Мудрого. Острие вошло в туманный ковер, меч встретил препятствие, и из круга о двух метрах в диаметре вырвалась «колба» света. Попав в барьер, демоны вспыхнули и, опять же молча, рассыпались на мелкие угольки. Взревев, как делали его предки еще в те времена, когда клогаий не были диким племечком на отшибе мира, идя в бой (о чем Титос, конечно, знать не знал), великан сам кинулся в туман. Занявшийся белым пламенем клинок рвал липкую взвесь, разгоняя теней, таящихся в ней. Наконец ребра охотника обожгла боль. Второй удар пришелся под колено, горячая кровь хлестнула в штанину и сапог из мягкой кожи, а детина упал, увяз в тумане. Впереди возникло ужасное лицо, заполонившее весь узенький мирок в окружении туманных стен, рассудок Титоса мутнел. Он вот-вот готов был сдаться, силы, физические и духовные, словно втягивались в это лицо. Страх овладел клогаий окончательно, дикарь не мог больше противостоять Ересиарху, ведущему борьбу на сотне фронтов.

Но вдруг вспыхнул свет, свет этот прожег дыру в тумане, как прожигает свеча лист бумаги. Лайней О-вей предстал перед великаном в совсем ином виде: его голубая кожа светилась белым светом, как если бы ее покрывал слой энергии, на нем была одна повязка на бедрах и нижней части живота. Он казался выше и сильнее, голова его светилась ярче остального тела, над продолговатым гребнем образовался нимб света. Титос испытал небывалое облегчение, он заворожено взирал на видение и стремился к нему всеми мыслями. Но туман, рассеянный светом, вновь сгустился, набирая силу. Вытянутое лицо мудреца намари изрезало морщинами усилие, хотя никаких внешних действий он не совершал. Разведенные руки Лайнея дрогнули, словно он силился удержать давящие на него стены, ладони ослепительно светились. Титос поднялся на подгибающихся ногах, тепло собственной крови, размазавшейся по спине и голени, придавало ему сил, тепло жизни напоминало, что битва еще не окончена. Прокричав новое заклинание, воин с ног до головы покрылся тем белым пламенем, что рвалось с его клинка. Предыдущие попытки Титоса поразить неуловимых врагов не остановили его перед новой атакой. Прорубаясь сквозь туман, будто то были заросли тростника, он поспешил к Лайнею, нанося удар в пустоту, лишь завидев тень «обожженного манекена». В какой-то момент сразу пять лап ухватили его, вонзая острые когти в тело, и собирались уже разорвать. Рубя по теням, великан рассек двух демонов, остальные сами не выдержали палящего света, исходящего от кожи клогаий. Тем не менее, усилия слуг Гамрена Герота не прошли понапрасну, Титос упал снова, бормоча имена духов-защитников племени, силуэты демонов безмолвия обступили его, меч вывалился из ладони и скрылся в туманной «траве».

– Тебе пора засыпать, – прозвучал низкий голос из тумана, в котором совершенно скрылся О-вей. Веки гиганта отяжелели, а тело размякло.

И тут вспыхнул свет. Новый свет, настолько яркий, что перед глазами Титоса все побелело окончательно. Туман раздуло свежим ветром, обтянутые пузырчатой, бугристой кожей твари завизжали, вечно молчаливые в своем Царстве. А значит, сразу сообразил Титос, он больше не в Безмолвии. Приоткрыв очи, он увидел огненных птиц, падающих с небес на землю. От волн белого пламени туман таял и рассеивался, а демоны извивались, корчились, обращались в горы мерзких черных черепков. Ангелы с горящими глазами и аурой света гордо выпрямлялись, им не нужно было входить в особое состояние сознания, чтобы участвовать в ментальной битве, их появление склонило чашу весов на сторону Ил’Алра и намари. Чертог наконец принял решение и вступил в войну, небесное воинство вступилось за смертных и осажденные миры. Гамрен Герот бежал с Ла’Нери, даже Титос почувствовал это. Остатки тумана клочьями разлетелись по небу, город крестоносцев выплыл из серой пучины, усеянный обитателями, сидящими, словно статуэтки. Круг лофусов поредел, на что Титос обратил внимание сразу же.

– Мы все вошли в этот туман, – послышался возле уха голос Лайнея, – но далеко не все нашли из него выход. Исход намари пока принес им больше боли, чем радости. Такова цена великих дел, всегда приходится многое отдавать взамен.

Титос открыл рот, замешкавшись на этом. Добавить тут было определенно нечего. Лайней тем временем приблизился к могучему архангелу, по-видимому, возглавлявшему долгожданные подкрепления.

– Великая честь видеть вас, – поклонился первый советник. – Мы не справились бы с этой тьмой в одиночку. Давно не было такого, чтобы сами Владыки выходили на тропу войны. Наши народы стояли на грани гибели всего минуту назад, сложно поверить…

– Они никуда не ушли с этой грани, – сурово заметил архангел. – Гамрен Герот – не более чем пес Владыки Хаоса. Война только начинается, и Чертог собирает войско для решающей встречи. Мы срочно должны покинуть этот мир. Пусть же Ил’Алра озаботятся обороной своей родины и подготовят достаточный флот, ваше оружие поможет не меньше нашего. Воин, – обратился он к Титосу. – Твое место с друзьями. Светлый вестник Лукиус вывел их из самого Морагода, мы отошлем тебя…

– Я пойду с ними, – указал на Лайнея великан. – Путь наш лежит в одно и то же место.

– Верно, – признал советник. – Человек может остаться. Времена, когда наши миры хранились в тайне, давно минули, а ему потребуется помощь целителей.

Ангел поклонился в знак уважения к столь разумному смертному, осмотрелся, ища, не упустили ли его воины что-то важное, но кроме оборванных хвостиков тумана ничего не заметил, и побрел к собратьям. Титос припал к земле, загребая пальцами фиолетовый песок, или же это была сыпучая земля. Лишь спустя несколько минут по окончанию боя великан ощутил на себе иссушающее прикосновение Гамрена Герота в полном объеме. Сила Манипулятора пробралась в грубоватый мозг дикаря глубоко. Перед глазами у него все поплыло, он не мог быть уверен, действительно ли раны от когтей страшных тварей из тумана оставлены на его теле или они ему только мерещатся, а пострадал-то разум. Голоса обступивших его инопланетян звучали глухо и далеко, сознание постоянно срывалось в колодец, наполненный все тем же мутным туманом. Это напомнило бы Титосу состояние сильного опьянения, если бы клогаий знали про алкоголь.

Очнулся он на жестком ложе, которое показалось ему страшно неудобоваримым, а ведь Титос не давал поводов упрекнуть себя в изнеженности. В родном селении он спал на голой земле, прикрытой шкурами, а на охоте ночевал под звездами, однако лежанка Ил’Алра просто не годилась для человеческой анатомии. Великан плохо рассмотрел тех причудливых существ на улице: сначала они, скрючившись, сидели в тумане, затем его одолел недуг. Запомнилось только, что плечи их странно выпирали, тела были тонкими, но не хрупкими, а головы имели самые разные и самые фантастические формы.

Шевельнув рукой, он обнаружил себя абсолютно нагим и полностью покрытым бледно-зеленой слизью. Слизь щекотала тело, словно по коже бегали тысячи муравьев (как-то раз Титоса угораздило разместиться на ночлег в муравейнике, после этого он навсегда запомнил те ощущения), либо же сам этот «кокон» был живым. Порезы больше не болели и почти не беспокоили гиганта, места их слегка чесались, причем, не раздражая его, как бывает обычно при заживлении ран. Ил’Алра, несомненно, обладали сильным разумом и волей, но их Путь, близкий, однако весомо отличный от Пути намари, скрывал от них часть знаний и мудрости. Такие пробелы замечательно компенсировали высокие технологии, обогнавшие уровень технического развития Альянса, да и Легиона, на сотни лет. Удивило Титоса и отсутствие жажды и голода, подступавших к нему на улице. От них и тени не осталось. Уж как крестоносцы сумели его напоить и накормить в бесчувствии? Видимо, очередная техническая хитрость.

Устав от рассуждений – лоб и виски еще побаливали при попытках их употребить – он откинул голову (единственную часть организма, не попавшую под живую слизь) на бугор, который заменял здесь изголовье. Не следует даже объяснять, как неудобно лежать на выпирающей шишке, размером с футбольный мяч. Для самих Ил’Алра это проблемы не составляло – у них отсутствовали черепа, а держалась их голова и тело, так же лишенное костей, на прочных и очень гибких хрящах. Строение организма позволило изобрести Ил’Алра особую борьбу, доступную только их народу на зависть другим последователям Пути Гнева, впрочем, зависть им чужда. Титос сумел смириться с временным дискомфортом, а чтобы занять время до прихода Лайнея, за которого он теперь держался, как слепой за поводыря, оглядел комнату. При сравнительно высоком росте, насколько о нем удалось судить по сидящим крестоносцам, помещение не блистало простором. Потолок, казалось, навис над самым лицом, хотя в основном проблема заключалась в однотонной окраске комнаты. Все вокруг было розовых и фиолетовых цветов, изредка разбавленных зеленью. В ширину помещение было гораздо больше, круглые окошки, заполненные светом, будто светильники, вдоль правой стены оплели вьющиеся растения с множеством мелких листов и с гирляндами белых цветочков. По левой стене размещались двери, их количество едва ли не совпадало с числом окон, странно, куда все они ведут? Странности не ограничились и этим. Титоса, в частности, удивило полное запустение, неудобные кровати, по какой-то непонятной задумке размещенные в центре помещения длинным рядом, и тихое гудение, идущее от стен.

Прошло время, но никто не появился. Впервые за свое пребывание в объятьях слизи клогаий забеспокоился. Не могли же они его так оставить! Конечности не слушали великана, точно залитые цементом, а не этим желе. За окнами по-прежнему светило солнце (если это вообще было и солнце и окна), единственный звук, доходящий до слуха охотника – гул из стен. Титос потряс косматой башкой, опасаясь, что чары Владыки еще действуют. И верно, ведь он может до сих пор находиться под действием магии Ересиарха и оставаться в созданной им реальности.

– Эй! – густо пробасил он. – Лай…, Лей… – имя советника как назло вылетело из его головы, запомнить сочетание непривычных для его языка звуков оказалось задачей не из легких.

– Есть кто?! – выкрутился Титос, крикнув еще громче.

На его зов ответа не последовало, зато желе, покрывающее тело, заколебалось, а затем со звуком, с которым высасывают остатки сока через трубочку, втянулось в щели по краям ложа. Титос приподнялся и сел. Ран как небывало, если они все же были. Имея дело с Гамреном Геротом и его туманом-убийцей приходится все подвергать сомнению, даже если тебе кажется, что реальнее ничего быть не может. В пустой лекарне стояла такая тишь, что шлепок голых пяток великана отозвался в дальнем конце звонким эхом. Встав, он сделал пару шагов, изучая помещение. Нагота не сильно смущала клогаий, на родине в жаркие летние ночи они часто обнажались и бродили в таком виде вокруг костров. Свою одежду и оружие Титос обнаружил в стенном шкафчике без дверец, в одном из тех, что занимали промежутки между дверьми. Он не спеша оделся, погрузил двуручник в ножны за плечом, держащиеся на кожаном ремне. Натягивая куртку, гигант также заметил, что и старые раны и шрамы – автографы многих демонов, в основном хтонов, – напрочь исчезли с груди и боков. Сохранились только три царапины, проходящие через правый глаз, ведь лицо не попало под зеленую слизь. Но удивляться чуду было бы глупо.

Титос подошел к круглому окну, оперся о подоконник, выемку перед стеклом, и глянул в свет. Его взору открылись высокие плоские темно-розовые башни, похожие на высунутые языки. Небо светилось бледно-розовым заревом, по которому тянулись ленты размазанных облаков, похожие на сигаретный дым. Над землей повисла дымка, но то был не туман Герота. Среди облаков, точно скользя по ним, сновали полупрозрачные «амебы» со щупальцами, однако теперь Титоса не удивишь ни чем. После встречи с Ересиархом мало что в Мироздании покажется странным. Даже сами окна, представившиеся на первый взгляд вполне нормальными, не впечатлили Титоса, в чьей памяти слишком живо стояли образы и воспоминания, каких раньше не было и быть не могло (прикосновение Мастера умов внедрило в голову великана эти картины). Что до окон, то они выглядели как любое обычное окно (или иллюминатор, если брать в расчет форму), только стекла заменяли две плотно натянутые пленки, возможно – органические, пространство между которыми было заполнено почти прозрачной, как существа снаружи, жидкостью. Жидкость можно было принять за воду, если бы не более плотная консистенция, хотя до желе она не дотягивала. Титос ткнул пальцем упругую пленку, палец оставил маленькую вмятинку, моментально распрямившуюся. Как ни странно, но пленка оказалась абсолютно холодной, а ведь на улице ярко светило солнце и еще две звезды, находящиеся как бы по бокам от него, чуть дальше. Гигант-клогаий был чужд физике, как и любой науке, тем не менее, даже он знал: стекло нагревается, пропуская солнечные лучи. С пленкой было не так.

Почесав затылок, он обернулся, словно ждал, что вот-вот кто-нибудь войдет и откроет дверь. Поняв напрасность ожиданий, великан самостоятельно решил покинуть западню и направился к одному из выходов. Створка двери, похожая на закрученную раковину моллюска, беззвучно скрылась в стенах, повернувшись по спирали, так что Титос, собиравшийся уже использовать меч, вздохнул с облегчением. По ту сторону тоже раскинулось широкое помещение, причем другие двери, по логике должные вести сюда же, на стене отсутствовали. Здесь, между огромных «ребер», расходящихся от потолка, светились порталы, а может и что-то другое, что Титос принял за порталы. Единственные обитатели этой странной комнаты были круглые роботы, охваченные светом. Они сновали между энергетическими воронками, словно пчелы в улье, подлетали к приборам на стенах или к самим «порталам», высовывали какие-то инструменты и производили над ними некие действия.

Титос прошел мимо них, стараясь абстрагироваться. Его тело отдохнуло, а разум еще не вернулся в привычные рамки, зачем его перегружать? В конце комнаты – снова двери. Тут их число не превышало четырех. Одна дверь неожиданно открылась сама, на пороге стоял Ил’Алра в сине-фиолетовой робе, чуть ниже колен, смотрящих назад. Голова его имела вид щупалец, пучком растущих из лощины между высоко задранными, острыми плечами. На каждом раскачивающемся щупальце мигал черный глаз с желтыми кольцами внутри.

– А, вы пришли в себя, – довольным голосом прогнусавило существо. – Советник Лайней просил пригласить вас к нему. Прошу, следуйте за мной.

И Титос последовал. После всех трудностей он готов был следовать за кем угодно и куда угодно, если будет упомянуто имя Лайней О-вей.

Глава 5

Яростные нападки бури вынудили Вондара в конце концов прикрыть свое и магистра Велизария убежище магической преградой. Порывы ветра бились в невидимую чашу, скользя по ней, дождь – а дождь в Эртабараде не то, что в мирах Альянса, – заливал скалу, кипящие потоки мутной воды рушились с высоты, стекали в лес и пропадали в болотах, где нынче тоже стало неспокойно. Гром раскатывался под сводом туч, словно крик самой земли или зов Прародителя всех богов. Скала готова была расколоться от этого грохота и утробного рычания. Молнии били лучами с неба прямо в землю или вонзались в сплошное темное серо-зеленое одеяло леса. В мире ящеров всякая жизнь спряталась в норы и лежбища, никаких звуков кроме ударов грома и стенаний ураганного ветра не осталось. Эртабарад как бы вернулся в первозданное состояние, когда мощь драконьих пращуров только породила его, вернулся на зарю рождения, где лишь дикая стихия гуляет по пустым, необжитым просторам. Где-то в глубине естества Вондар восхищался яростью первобытного хаоса, но неосознанный страх одолевал его все сильнее. Весь этот хаос был бы по-своему прекрасен, если бы за ним не стояло нечто осмысленное. Да, это была всего-навсего буря, однако Мироздание сотрясала буря куда более грозная. Чародей видел, как трещит и лопается сокрытая ливнем ткань Вселенной, как прорываются сюда энергии разрушения и созидания, слившиеся в одну извечную спираль. Мироздание отстраивалось вновь, будучи разрушенным в начале времен, и процесс заживления проходил болезненно. Что же таилось на самом деле в уме Хаоса? Абсолютная Война, слияние миров, власть и свобода. До какой степени близко друг от друга все это может находиться, чтобы не перечить? Является ли Хаос злом? Да и существует ли для него добро и зло? Всевышний стоит выше их обоих, а Сатаниил поглощен местью. Но ведь и его цель созидать. Хаос же не способен творить в полной мере, даже Морагод существовал до его прихода в Земли горящего песка, в Чертоге хранились знания о погибшей там цивилизации и о приходе Владыки. Вондар посмотрел на замутненный дождем горизонт, сине-зеленая даль дрожала струями ливня, тучи накатывали на стертую линию лесов и бледные тени скал, словно прибой. Только красные всполохи извергающихся вулканов, ярчайшим между которыми было багровое пламя Этеменанки, светили в сероватой мгле маяками жизни. С треском грома рванул ветер, леса покорно качнулись в такт ему. Сразу несколько молний резанули темноту дня, похожего на ночь в чреве бури, одна из них ударилась в тревожную ткань моря, краешек коего виднелся из убежища путников.

Слабое свечение мелькнуло на стенах впадины, маг обернулся проверить раненого соратника. Тот сидел, прижавшись к скале, кожа была так же бледна, видимо, его знобило. Тем не менее, рыцарь пришел в себя и даже принялся обрабатывать раны заклинанием исцеления, известным всякому паладину, тем более магистру.

– Береги силы, подозреваю, они еще пригодятся, – едва улыбнулся маг.

– Не в ближайший час, – окинув взглядом волнующийся небесный океан, подметил Велизарий. – У меня все тело онемело и болит. Хотелось бы избавиться от яда пораньше. Эх, как же обидно получилось.

– Не вини себя, ты хороший воин, – Вондар поднялся и пересел ближе к другу. – На твоем месте мог оказаться любой из нас…

– Но не ты, – без какой-либо насмешки сказал рыцарь.

– Я далек от совершенства. Мне приходилось много думать над этим, и я решил идти на обучения высшей магии. Возможно, таким образом я лучше послужу Мирозданью и Альянсу. Акуан хорошо подменит меня на посту Лидера.

Гром громыхнул ближе обычного, скала, служащая прикрытием от стихии двоим путникам, содрогнулась, с вершины этой стены осыпались маленькие камешки. Раздался вой, словно природа выказывала недовольство выбором чародея.

– Не спеши разделывать добычу, – усмехнулся Велизарий. – Мы ведь не одолели зло, напустившееся на нас.

– Не совсем зло, – задумчиво присовокупил Вондар.

Паладин как-то странно посмотрел на него, во взгляде его боролись разные мысли и чувства, однако открыто упрекнуть самого Вондара Мудрого он не осмелился. Колдун пользовался гораздо большим уважением и почтением в рядах последователей Золотого Града, чем подозревали даже ближайшие его друзья, даже он сам! Общение со стихиями, духами мира и высшими существами высоко подняло его. Потому-то сама идея править в государстве, далеком от идеала, перестала его увлекать. Раньше он надеялся в корне изменить Альянс, столкнувшись на деле с задачей почти невыполнимой для одного-единственного человека, пусть и выдающегося.

– Мы не победили Хаоса, – исправился Велизарий, хотя произносить имя Владыки разрушения, не связывая его с чистым злом, для него было непривычно. Он еще не вник в суть таких понятий как Добро и Зло целиком, не понял, что все слишком условно. – Ты ведь хочешь остановить Разрушителя?

– Хочу, – думать над ответом было нечего.

– Я просто имел в виду, что строить планы на будущее преждевременно. Даже если чудом нашим братьям или Ра удастся прекратить уничтожение, мы крепко застряли тут, в непредсказуемом Эртабараде. Выйти отсюда – будет собственным маленьким чудом. Мы же потерялись, наши силы на исходе, а что случилось с Зосимосом, можно только гадать. Не исполнив ритуала, мы не попадем к Королям, а если и попадем, то что?

– Где твоя вера, воин? Ра и Всевышний не оставляли нас ни на минуту. Победа над Хаосом лежит где-то внутри нас, главное не прекращать поиски. Одно я могу сказать точно: простого оружия тут будет явно недостаточно. Вот для того-то мы и направляемся к тем, кто мудрее нас.

– И ты веришь, что драконы достаточно мудры?

– Узнаем, узнаем…

Он встал и подошел к краю пещерки, у входа неестественно сливалась с пустого места вода. Этеменанки виднелся отсюда лишь на треть, остальное скрывалось за стеной скал, загибающихся на запад. Где-то на вершине их должно раскинуться плато, где стоит священный город кула – Шаммса Рораш. Обычно сильные бури кратковременны, эта же длилась уже не меньше получаса и выделялась особой яростью. В небе Вондар увидел носящиеся темные предметы. На первый взгляд похожие на драконов, они могли и не заинтересовать, но вот среди них мелькнуло нечто, похожее на автомобиль. Никаких сомнений, закрытый на сто печатей Эртабарад подвергся влиянию Хаоса. Процесс шел дальше. Ра замедлил соединение, но не остановил полностью. А теперь и мир драконов поддался могучему зову срастающегося Мироздания. Сама мысль об этом пугала. Не осталось мира, сферы, ячейки, где не просочилась бы высвобожденная Хаосом сила восстановления. Не думал Вондар, что когда-нибудь выступит против созидания и возрождения. Еще абсурднее то, что Мироздание отстраивает Разрушитель. В голове мага окончательно перепутались все мысли и представления, это было похоже, как если бы человеку сообщили о ложности его истории, его системы ценностей, его души, ради которых от разбивал руки в кровь.

Шум рассеялся по небу, капли дождя стали различимы, тучи, будто колесо водяной мельницы прокатились дальше, размазываясь в серую пузырящуюся массу. Вондар повел рукой, выставленный щит растаял, впустив в выемку теплый воздух. Похоже, тут и после бури ветер не холодел особенно, да и чего тут странного – мир населен хладнокровными. В чащобах и болотах, на высоких пиках и размокших пляжах оживали, отходили от окоченения рептилии, рев и клекот заполнили туманный воздух. Велизарий подошел к Вондару на край пещерки, жадно поглядывая на скопившуюся в широких чашеподобных листьях у подножья воду. Путь к воде пролегал через мутные потоки, продолжающие низвергаться с гранитных стен и по окончанию дождя. Гром отдалился в сторону селения кула, откуда начался незадавшийся поход, небо просветлело, сохраняя, правда, стальной с примесями темно-серого цвет.