Вечная Битва: Конец Эпохи. Книга 2

– Там? – достаточно уверенно для вопроса, сказал Велизарий.

Маг кивнул, но тяжкие думы держали его в напряжении. Мало кто знает, почему именно так все происходит, но тенедемоны страсть как боятся воды. Воины Дра-Ктара не исключение, они родились из мрака ночи раньше клана Ааззена, так что проклятье в какой-то степени изначально принадлежит им. Рискнули бы они преследовать жертв в пещере, а если нет, то где они теперь? Трупов Зосимоса и его проводницы нигде не было видно, на открытой низине, только временами скрывающейся под завесой водяной пыли, они сразу бросились бы в глаза. Однако коварные мороки могли и не заявлять о себе, пока люди находятся посреди столь опасной для отродья тьмы стихии.

Он достал топорики, подчиняясь инстинкту, хотя руки его не были тверды, а разум словно плавился от жары и пара. Велизарий выжал ладонью пот с почти белых бровей и поднял меч, ставший втрое тяжелее. Гейзер ударил как раз перед путниками, не дошли они пяти шагов до похожего на глотку спуска в подземелье. Горячие капли обожгли оголенный торс паладина, Вондар лишь заслонил лицо рукавом кожаного плаща. Перерыв между выбросом струй позволял спокойно пройти в тесный ход без спешки, идти же надо было гуськом, либо прижавшись спинами к стенам. Впереди раскинулась пугающая тьма, маг не без опасений ступил в ее владения. Спуск петлял, и конца ему не предвиделось, на мягкой глинистой почве шаги двоих странников не слышались, однако, если демоны уже опередили их, они и так знали о приближении воинов Света, уже видели их, соединяясь с мраком подземелья.

– Зажги свет, – слабым голосом попросил Велизарий. – У меня сил не хватит.

Вондар молча исполнил просьбу, подняв топорик в правой руке. Вокруг топорища возник движущийся, меняющий форму шар бело-голубого света. Часть ребристой стены и пола тоннеля вырвалась из черноты, вообще по виду спуска могла прийти мысль, что ее прорыл гигантский червяк. Они прошли достаточно далеко, чтобы свет входа исчез, зато вместе с тем из конца лаза послышался низкий ворчливый голос. Повелитель ветров распознал Зосимоса, даже не слыша отдельных слов, которые, впрочем, скоро стали очень хорошо различимы.

– Дрянное поганище! – возмущался магистр. – Круг не простит мне подобных мерзостей, какого черта я сюда притащился!

Шипение Шшам-ра они не разобрали, скорее всего, ящерица просто негодовала на смурного спутника, надоевшего ей постоянными жалобами и гневными тирадами. Вондар бодро сбежал с покатого спуска в освещенную пещерку. Там он застал Зосимоса и самку кула, присевшую в углу. Посередине пещеры, каменистого кокона метра четыре диаметра, в пол был врыт алтарь с характерным отверстием, на него падал тусклый изломанный луч света, исходящий из длиннющей неровной дыры, просверленной в толще скалы. Чем только ее проделали диковатые ящеры? Без магии не обошлось явно. Магистр ордена Кровавой Повязки не сразу сообразил, что перед ним не призрак, а настоящий чародей, способности которого не всегда оценивали по их заслугам.

– Что кипятишься, старый медведь? – шутливо сказал Вондар, хотя получилось у него это с некоторой ненамеренной мрачной насмешкой.

– Не может быть, – встряхнул головой Зосимос. – Я думал вы с пути сбились, – он перевел взгляд на проходящего в пещеру Велизария.

– Ты ведь не веришь, что Вондара Мудрого может сбить с пути какой-то дождь, – маг, прихрамывая от усталости (туфли натерли ему правую пятку) проковылял до идола в виде обвившегося хвостом дракона. Дырой для сердец выступала открытая пасть, откуда шел отвратительный запах разложения.

Рука сама погладила шершавую (что ощущалось и через перчатку) голову дракона, мокрую от дождя. И верно, пещеру должно было залить дождем во время бури, отверстие в потолке впускало в святилище и воду, и песок, занесенный ветром, и пепел из вулканов. Загоревшись любопытством, повелитель ветров посмотрел себе под ноги. Смышленость и изобретательность кула поразила его в который уже раз. Ящеры, проживающие на отшибе Мироздания в хижинах – правда строящие и города из камня, но слишком редкое это явление, – однако догадались (и умудрились!) проделать в полу возле идола два стока, уходящих в толщу камня. Наверняка, они выходили наружу из отвесной стены где-то на уровне скальной тропы. Да и помещение, как заметил теперь Вондар, имело структуру воронки, края которой под едва различимым углом наклонялись к стокам. Влажный пол у дракона подтверждал работоспособность системы.

– Где сердца? – суховато спросил маг у Зосимоса.

Магистр опустился на колени возле мешка, покопался в нем, и вытащил куль с жертвоприношением, брезгливо морща широкое грубое лицо. Чародей сделал шаг к нему, протягивая руку, но звон меча за спиной остановил его. Тенью прошедший в пещеру Велизарий тихо стоял у входа, и наконец усталость и истощение взяли свое – юный воин плюхнулся на зад, припав к стенке и выронил оружие.

– Сок, – коротко скомандовал Вондар.

– Остался, сейчас.

Зосимос без церемоний шваркнул сердца на пол, принявшись выуживать сосуд с соком, упорно выскальзывающий из потных ладоней. Рыцарь волновался и спешил, что не шло на пользу. Вондар быстро выхватил извлеченный-таки круглобокий кувшинчик, сел перед Велизарием и влил сок ему в рот. Похлопал по щекам, убедившись, что паладин жив, и лишь после этого вернулся к ящерному болвану.

– Ритуал должен быть выполнен, не так ли? – обратился волшебник к Зосимосу, приносящему жертвы духам кула с явственным отвращением и неприязнью. Кровавая Повязка с самого основания держалась крайне радикальных взглядов, отметая все, что хоть немного выходило за рамки кодекса или законов Круга двадцати. А сам Зосимос по твердолобию превзошел бы Стаматиоса, ныне покойного магистра разрушенного ордена Бича Всевышнего. До Вондара известия о гибели магистра самого фанатичного среди орденов дошли из вторых рук, но даже он при воспоминании о трагедии в Аллин-Лирре передернулся, попомнив, на что способна ложь и коварство, верно приложенные.

Ворча, точь-в-точь как разбуженный медведь (Зосимос действительно походил на это животное, со своей растрепанной черной бородой и лоснящимися, словно шерсть, волосами) рыцарь протянул элементалисту сердце. Вондар и сам не испытывал восторга, помещая вырезанный из груди покойника орган в статую дракона, однако учитель с Горы духов показал ему, насколько важно уважать силы и сущности, населяющие незримые слои Мироздания. Уважение важно и в отношении чужых, порой чуждых, культур. Духи людей-ящеров, обиженные пренебрежением их требованиями, могли навсегда запечатать проход в город Шаммса Рораш, никакие уговоры и доводы не помогут, Вондар знал. Он много общался с самыми разными духами, их повадки изучил хорошо. Любой шаман или иной путешественник в незримые слои понимает, что нельзя диктовать духам условия, что им безразличны предупреждения о грозящей беде, пусть беда – это пробуждение Зла столь великого как Владыка Хаос.

Сердце покатилось в темноту, и Вондар позвал Велизария. Как бы тяжко паладину не пришлось в пути, он должен был принести жертву от своего лица. Зосимос не уставал крыть Хаоса, все предприятие и даже ни в чем не повинных кула на чем свет стоит, но не бросил друга и соратника в трудном положении. Подхватив Велизария под другую руку – и это при том, что сам он был не в лучшей форме после прогулки по Эртабараду, – и на пару с Вондаром подвел его к алтарю. Шшам-ра следила за людьми мраморно-зелеными немигающими глазами, под некоторыми углами отливающими золотом или янтарем, словно взаимопомощь была ей в новинку. Или же истощение тел странных пришельцев не укладывалось в ее восприятие мира – рептилоидам жилось на обожженных скалистых плато, в душных влажных лесах или на разогретом добела песке по береговым линиям более чем комфортно. Пожалуй, ящерица даже не понимала, почему эти розовокожие приматы все время пыхтят и падают в обмороки. Последнее на данном этапе сердце упало в неизвестность, из глубин тверди, куда пророс колодец для жертв, вырвалось некое подобие воя, так показалось Вондару, но он слышал больше остальных своих спутников, возможно, звук шел из другого места.

– Эх, провались оно… – прорычал Зосимос, дергая всклокоченную бороду. – Теперь мы можем…

Очевидный вопрос магистр завершить не успел, прерванный громом. Мощный по звучанию раскат разнесся далеко по небосклону. За ним последовали несколько мелких ударов, будто кто-то стучал костью в барабан.

– Хм, а гроза разве не закончилась? – изменился лицом Зосимос, позабыв о совсем недавнем желании уходить.

– С-с-сакончилась, с-с-сакончилась, – недовольно зашипела Шшам-ра. Ей надоело слушать бесконечные жалобы от могучего бородача, однако вскоре она сама застыла, как хищник в засаде и вытянула длинную гибкую шею.

В потолочном отверстии мелькнул синий блик, как при ударе молнии, но свет был слишком ярким и возник одновременно с громом. Причем и сам гром не походил на тот, что обычно сопровождает всякую грозу. Удар прозвучал, как голос охнувшего великана, а затем с треском рассыпался от центра в стороны, его движение фактически можно было ощутить. Вондар оттолкнул встрепенувшегося и шагнувшего к выходу из пещеры в тоннель Зосимоса, и бросился через витой коридор на улицу. Он так спешил, что едва не угодил под шипящую струю гейзера, бьющую четко по определенному расписанию, будто кто-то специально настроил его на этот режим. Конечно, никакой бури не начиналось, такого не бывает в природе, чтобы после яростного шторма начался другой. Однако в Эртабараде творились более устрашающие вещи. Небо кипело тучами, местами свод разрезали кривые трещины, сияющие бело-синим светом. Грохот пульсировал из большого шара из света и молний, набухшего на месте солнца, точнее сокрывшего его, словно заменив собою. Этот шар готов был лопнуть, магу не потребовалось много времени понять – это не к добру. И он взорвался.... Волны воздуха покатились над морем, поднимая огромные волны, свет от шара расплылся сплошным разрезом, похожим образом флоты намари путешествовали через пространство, оказываясь сразу в нужном месте.

Мощный всплеск космической энергии выбросил из нескольких миров целый град разных объектов, один из которых был столь велик, что с расстояния в добрый десяток километров (скала находилась в отдалении от моря) казался метеором. Что именно это было такое, Вондар разобрать не сумел, самое близкое – большой камень. Как бы то ни было, это нечто обрушилось в море, сокрушив ровную зеленоватую гладь. Отдаленный грохот и шелест поднятой воды взмыл в небеса вслед за фонтаном воды, повторяющим гейзеры в низине. Гигантская волна покатилась кольцом, обрушилась на невидимую за лесом прибрежную линию, грязной лавиной хлынула в джунгли, выкорчевывая деревья из земли, точно воткнутые в глину зубочистки. Могучие корни не спасали от страшной участи зеленых великанов. Вондар ощутил ужас, идущий от волны и от сокрушаемого ею мира. Эртабарад в один момент перевернулся, изменился, рухнул. Грозный гул еще долго висел в растревоженном воздухе, вода медленно осела, под конец рухнув всей массой в обмельчавшее море. Громада, упавшая с неба, впрочем, моментально скрылась в пучине. А град кусков земли, предметов быта, машин и тел обдал окрестные леса. Разрыв висел над миром драконов, словно глаз наблюдателя над муравейником, и, как почудилось магу, ширился, хотя некая сила сдерживала его увеличение. Если бы не особая древняя магия Эртабарада, чьи потоки струились из истуканов для жертв (это Вондар отметил сразу), то страшно вообразить, чем могла закончиться вспышка. Повелителю ветров стало не по себе от одной только мысли, что объединению Мироздания препятствует сам Ра, а все же происходят такие разрушения. Хаос становился сильнее и элементалист знал, в чем сокрыта причина его силы, вот только изменить что-либо было не в его власти.

– Что, во имя Золотого Трона, тут происходит! – воскликнул за плечом чародея Зосимос, не совладавший таки с любопытством.

Вондар промолчал, с болью глядя на разрыв на небосводе. Мелкие букашки, они не могли противостоять этой вселенской мощи, не могли остановить шестерни огромной махины, разрушающей через созидание. Тут было, над чем задуматься. Кому бы пришло на ум, что восстановление целостности чего-либо приведет к катастрофе. Впрочем, разве возможно, чтобы нечто грандиозное происходило без шума и треска? Хватило бы у людей силы пережить эту встряску, как они переживали другие, смогли бы они прижиться в новом Мироздании? И что делать надумает Бел после исполнения своей мечты?

Сияющая небесная «пасть» резко метнулась к земле, разбилась на осколки-острова, а они жадно вгрызались во все, что вырастало на их пути. Отхватив кусок скалы или пальмы, они рассеивались, унося часть Эртабарада в другие миры, никогда не слышавшие о жаркой стране драконов. Где-то эти тяжелые камни упадут, подминая дома и разгоняя их жителей. Чудовища, вырванные из джунглей Эртабарада, накинуться в слепой ярости и растерянности на ничего не подозревающих людей. Воистину, большего хаоса себе представить было невозможно! Вондару стало дурно от одних этих мыслей, злость, кою он усердно подавлял тренировками разума, все же нашла маленькую лазейку, поскольку глядеть на преступления Владыки со спокойным сердцем сумел бы редчайший смертный. Собравшись с мыслями, маг потушил разгорающийся пожар. Злость опасна, а истинный мудрец должен избавиться от нее вообще, как и от большинства эмоций и чувств, сильно роднящих человека с животным. Для такого, как он, важна была лишь любовь, широкая и светлая любовь ко всякой жизни. Вондар готовил себя к пути великого белого мага, а они вынуждены максимально подавить или избавиться окончательно от всяких эмоций и чувств, кроме чувства долга и той самой Любви. Это стражи, оберегающие смертных от Тьмы и от самих себя.

И как назло он оказался абсолютно беспомощен в столь критический миг. Зосимос испуганно обернулся на шипение гейзера за спиной, капли кипятка обдали обнаженное тело воина, со сдавленным воем он шатнулся вперед и толкнул чародея. Это привело Вондара в чувства, разрушения, как ни стыдно было признавать, притягивали его, даже доставляли удовольствие. В каждом, даже в самом мудром человеке сидит собственный маленький Владыка Хаос, торжествующий при виде смерти и катастроф, смеющийся над чужой болью и горем, дергающий и ослабляющей цепь, на которой сидит «животное».

– Идем отсюда, – Зосимос твердо сжал плечо повелителя ветров крепкой рукой. – Я бы предпочел подождать в пещере.

– Ты прав, ты прав.

Они заспешили назад сразу, как молочная струя провалилась обратно под землю в кипящий котел. Поскольку раньше никогда еще Мироздание не срасталось, никто не мог судить, сколько обычно бывает всплесков энергии, какой продолжительности средний всплеск и насколько хорошо сдерживает его защищенный мир вроде Эртабарада. Лучше всего было переждать несколько времени в каменном мешке, правда, он нагревался изнутри, превращаясь в опасное место.

– Нет, тут нельзя оставаться, – просипел Велизарий, выслушав предложение мага. – Мы не протянем и полчаса, а день только начнется к безопасному времени. Когда солнце выйдет в зенит, нас придется отскребать от пола, как кусок мяса от сковороды. Ты один из троих людей не ощущаешь жары…

– Ладно, – подумав во время речи паладина, заявил Вондар. – Я постараюсь и вас защитить, но мне потребуется время и милость духов. Первым делом я попрошу их защитить вас, затем мне нужно будет побеседовать с ними о другом, так что не удивляйтесь, если я сразу не вернусь в сознание, и ни в коем случае не прерывайте мой полет души.

Рыцари кивнули, они знали похожие методы общения с незримыми мирами, в Чертоге они также применялись. Тихонько отойдя к стене, воины присели друг подле друга, положив руки на поднятые колени. Шшама-ра заворчала, понимая, что продолжить поход предстоит нескоро, да и улеглась вблизи от алтаря. Сквозь отверстие в потолке пробился неверный лучик почти закатившегося солнца, раскрасивший половину каменного дракона в красные краски, другая половина стала казаться черной. Этот луч словно вернул жизнь в мир ящеров после случившейся катастрофы, даже не хотелось думать о жаре, которую он нес с собою, а жара Эртабарада – смерть.

Вондар сел лицом к крадущемуся свету, сплетя ноги. Левой рукой он начал водить перед собой, перебирая пальцами, точно тянул невидимые струны. Губы элементалиста едва заметно, беззвучно шевелились. Вскоре под его протянутой ладонью пол пещеры почернел, а потом возник небольшой призрачный огонек, переросший в костер. Горел он ни на чем, впрочем, паладины видели за жизнь и не такие чудеса. Свет огня затмил луч солнца, существовал в этом каменном мешке только он один. На морщинистое лицо мага снизу легли красные и желтые блики, подчеркнув каждую морщинку, вид чародея стал страшным, на деле же он не внушал и легкого испуга. Языки пламени замелькали среди полумрака, тени растянулись и принялись корчиться в каком-то первобытном танце. Маг прикрыл глаза, следя за костром краешком зрачков из-под век, гипнотическое воздействие живого огня избавило его от лишних мыслей, довольный, он приступил к следующему этапу. Скинув с плеч тяжелый, нагревшийся плащ и рубашку, чародей положил ладони на бедра рядом с коленями. Шаман Ктхубе говорил, что для высвобождения духа неважно обязательно иметь при себе бубен, трещотку или даже палки. Ритмичный звук можно получить откуда угодно. Натянутые от сгиба ноги кожаные штаны послужили отличным барабаном, сначала Вондар несколько раз шлепнул себя по ноге, словно пробуя звучание «инструмента», дальше он принялся отбивать постепенно нарастающий ритм. Шлепки все учащались и убыстрялись, принимали звучание мелодии, которую слушать можно бесконечно. Вондар откинул голову назад, открыл рот и в пещере зазвучали его гортанные напевы, придающие действу абсолютно мистический образ.

Гул ворвавшегося в дыру ветра смешался с пением шамана и голосами отвечающих ему духов. Перед глазами Велизария и Зосимоса все закружилось и завертелось, они тоже поддались трансу, потеряв нить реальности. Их тела объяла приятная прохлада, столь непривычная в душной пещере. Сколько они пробыли в необъяснимой прострации, воины не определили, открыв глаза, они застали ту же картину: луч света, наползающий на пятно сажи на полу, спящая у алтаря проводница и Вондар, сидящий в прежней позе. Только он молчал, веки плотно сомкнулись, и лишь раздувающиеся крылья носа свидетельствовали, что повелитель ветров не окаменел, а всего-навсего дремлет. Точнее, находится за гранью этого мира, быть может даже не в теле. Оно просто живет остаточной энергией, ожидая возвращения души…

Глава 9

Ксандор тяжело вздохнул и поставил банку пива на круглый столик, занесенный пылью, наскоро сдвинутой к краям. Все последние события не клеились между собой, не вписывались в обычную человеческую логику. Вот, например, в этом кафе тигилонского дворца он проводил много часов, сидел за этим самым столиком, разглядывая людные улицы города, с высоты их было отлично видно. Летающий город казался неприступной крепостью справедливости и красоты, в небесах страх перед земным злом исчезает. И вот, в какой-то ничтожный миг это зло поднялось к облакам, там, где есть люди, найдется место и хаосу. Разбитое вдребезги окно пропускало запах горящего металла, крики и страх людей. Ксандор корил себя за бездействие, но и заставить идти на улицы не мог. Отчасти потому, что чувствовал за собой больший долг, осталось определить – какой? И все-таки человеческая натура поражала любое воображение. Прошли не больше двух-трех часов после последнего всплеска, а обитатели дворца пытались вернуться в привычный ритм жизни. Сам воин отвлекся от катастрофы, отвлекся, как умел, за кружкой (ну или банкой) пива. В кафе медленно и неуверенно входили офицеры с верхнего и среднего уровней, поддерживая друг друга разговорами, натянуто посмеиваясь над происшествием. Смеясь над собственным страхом перед кем-либо, ты хотя бы сам можешь поверить, что не так он, этот страх, и велик.

К сожалению, Ксандору поговорить было не с кем, приходилось переключаться на окружающих и их беседы. Вышло так, что жизнь-то продолжилась, волей-неволей нужно идти по ней вперед, только не ясно, как быть дальше. Угроза, созданная Хаосом, никуда не девалась и решения ее не существовало. Эландра хотела любыми средствами связаться с Продисом, выяснить судьбу сородичей и близких. Воин не захотел носиться по дворцу в поисках рабочей станции связи и сидеть часами у шипящей груды механизмов. Попросил дать знать, если потребуется помощь или нужно будет вылететь, сам же направился в бар для офицеров. От помещения мало что осталось, однако толстяк Бонс открыл заведение. Он не постеснялся даже брать деньги, не заботясь, видимо, о дальнейшей судьбе мира. А какая она, дальнейшая судьба? Ксандор едва ли знал это сам. Если бы тут вдруг оказался Нигаэль или Вондар, они растолковали бы все как есть. Он глотнул еще пива, почти не чувствуя вкуса, нервы были на пределе, последний всплеск выглядел очень угрожающе. Рука с банкой периодически вздрагивала, будто кто-то толкал воина под локоть.

– Еще? – прошлепал губами Бонс, заметив, что банка Ксандора пуста и лежит на боку. Голос бармена, подрабатывающего теперь еще и официантом, был лишен какого-либо окраса, глаза за тонкими линзами очков поглядывали с тоской.

– Пожалуй, – так же бесцветно отозвался Ксандор. – Время пока есть…

Бонс коротко кивнул, словно ему стало неловко, потер выбивающуюся из серого кольца волос лысину, и скрылся в проходе за барной стойкой. День выдался мрачным и все же теплым, так что сидеть у разбитого окна было даже приятно, если может быть хоть что-нибудь приятное в рушащемся Мироздании. Обычно Ксандор предпочитал решать проблемы, но сейчас ему ничего не хотелось делать, потому он постарался забыть о бедах и разрушениях. Подоспел Бонс с запотевшей банкой пива, быстро поставил ее на стол и поторопился к компании офицеров дворцовой гвардии, заливающих собственные страхи. Ксандору же только приятно было побыть наедине с собой.

Правда одиночество его продлилось минут пять, а затем в баре появился Акуан. Он не то искал Ксандора, не то забрел сюда специально. Скорее всего, искал, подумал воин. Акуан не пил, да и какой смысл существу, состоящему из воды, вливать в себя алкоголь? Следовательно, он пришел не развеяться.

– Ага, я сразу догадался, – заявил полиморф, присаживаясь на соседний стул.

– Это не то, о чем ты подумал, – нехотя проговорил Ксандор, «ныряя» в банку. – Я не делаю так, как раньше. Полагаю, ты собирался припомнить мне Обигал? Так вот знай – напрасно стараешься.

– Очень надеюсь, ну да не важно. Я собственно не затем тебя разыскиваю. Ты многое пропускаешь, сидя тут. Гром собрал флот и собирался возглавить наступление на Молес. Ты только представь, он же умудрился вычислить Молес! Он определил время для перехвата, продумал план атаки, но тут мой приятель Лайней О-вей дал задний ход…