В поисках четверки

«Льюис, Льюис… Проклятье! То, что он узнал меня визуально, не значит, что он точно узнал меня как Льюиса…» – думал Даррен, пока продолжал идти по платформе. «Хотя, в общем-то, странно было бы, если бы всё в этой истории вдруг разошлось в разные стороны, как будто пазл вдруг не сойдется.»

До прибытия электрички оставалось около пятнадцати минут. Даррен присел на одну из скамеек, достал из кармана фляжку с гравировкой и отхлебнул.

Сигнал семафора сменился на зеленый, и сразу же загудели прожекторы, усиливая звук приближающегося поезда. Схватив рюкзак, Даррен быстро запрыгнул в состав. Он занял одно из немногих свободных мест, удивившись тому, как в поезде так легко найти место, несмотря на его кажущуюся пустоту. В этом было что-то успокаивающее – не тревога одиночества, а скорее тишина, в которой можно было погрузиться в свои мысли.

Поезд тронулся, и Даррен почувствовал, как его тело расслабляется в кресле. До пункта назначения оставалось несколько часов. Он снова почувствовал ту самую забывчивость, которая приходит с путешествиями, особенно в поездах. Это было уже давно – последние поездки домой были в основном на машине, а поезд выглядел чем-то не совсем привычным. Но железная дорога всегда умиротворяет. Она как бы успокаивала душу, дарила возможность подумать или просто отрешиться от всего на мгновение. В окнах мелькали меняющиеся пейзажи: деревья, дома, леса – всё сливалось в одну заблюренную линию, и Даррен откинулся на спинку кресла, почувствовав, как сон всё больше и больше тянет его в свои объятия.

Однако навязчивые мысли не давали Даррену заснуть. «Как странно происходящее. Возможно, это все же сон? Пусть достаточно реалистичный, устрашающий, но всё-таки сон. Ночной кошмар, который покинет меня на рассвете, стоит лишь проснуться… Но подождите, можно ли спать внутри сна? Если нельзя, то как я мог попытаться заснуть, будучи в нем? И если я не сплю, то, может, я просто двинулся умом, и всё, что я вижу, – галлюцинации, очень натуральные и объемные? Впрочем, от этого не легче. Доберусь до места назначения, растоплю камин, высплюсь и отдохну в полной мере. А потом буду обдумывать, что делать, как жить дальше. Возможно, придется принять реальность, раздобыть документы на другое имя, покинуть страну… Возможно… Но это можно отложить.»

Даррен пригубил еще немного из фляги, оперся на холодное стекло вагона и вновь попытался заснуть. Однако мысли продолжали вертеться в голове, как слайды на экране проектора. Он видел мелькающие образы – незнакомые пейзажи, интерьеры, лица, переживания. Все это отодвинуло настоящее на второй план, как декорации заброшенного театра. Стук колес, казалось, мог успокоить, но сон не приходил. Легкая дрема – вот на что он мог надеяться. Мысленно он пытался успокоить себя, но вот этот миг утешения быстро исчез, как и многие другие до него.

Мир вокруг Даррена внезапно затрещал, словно поезд готов был разлететься на куски. Глухой стальной удар разорвал тишину, за ним – пронзительный скрежет. Состав дернулся и пошел в переворот. Вагон, где был Даррен, накренился, шум и вибрации стали невыносимыми. Спящие пассажиры, разбуженные яростной тряской, метались, будто пешки в неведомом космическом шторме.

Даррен распахнул глаза. Всё кувыркалось: вагон, люди, обломки. Он не понимал, что творится, лишь чувствовал, как тело отрывается от пола и летит в пустоту. Мимо пронесся другой вагон – смятый, изуродованный, словно гигантская рука сжала его и швырнула, как игрушку. Стёкла разлетались, ветер ворвался внутрь, неся землю и осколки.

Паника захлестнула Даррена. Проход к выходу завалило обломками. Реальность сжалась до угрозы – медлить нельзя, иначе конец. Время растянулось в вечность, безысходность накатывала с каждой секундой.

Вдруг сиденье, к которому он был пристегнут, хрустнуло, и Даррен рухнул на пол. Попытался встать, но ноги зажало. Вагон качался, переворачиваясь, каждый рывок нёс смерть. Небо и земля смешались, законы физики рушились, как треснувшее зеркало. Сдаваться он не собирался.

Собрав силы, Даррен вырвался из креплений сиденья. Проползая через обломки, он пробирался к окну, чувствуя, как ветер разрывает пространство. В один миг, с отчаянной скоростью, он выбрался наружу. Осколки стекла свистели рядом, но он не останавливался. Прыгнул в ночь, не оглядываясь, и, пробежав несколько шагов, рухнул на мокрую землю.

Земля, покрытая густой, холодной травой, словно окаменела, будто природа стремилась его удержать. Даррен рухнул на неё, не в силах бежать дальше. Силы иссякли, и он понял, что всё происходящее вырвалось из-под контроля. Он был жив, но словно не целиком.

Тишина поглотила звуки ночи, когда Даррен, теряя сознание, распростёрся на земле. Мрак окутал его, а разум цеплялся за последние нити реальности. Холодная трава впилась в кожу, как жестокое напоминание о близости смерти. Всё вокруг казалось нереальным, но реальность давно растворилась во тьме.

Горящий локомотив, огненные вспышки, обрывки прошлого сливались в хаос, будто мир утратил очертания. Лиловый свет, вспыхнувший в небе, был знакомым и зловещим, как та вспышка у полицейского участка. Эти образы перестали быть просто воспоминаниями – они были отголосками его распадающейся жизни. Даррен с трудом осознавал, что смысла в этом нет, что его путь давно оборвался.

Остался лишь мрак. Мрак, в котором он терял себя. С каждым шагом к лесополосе приближался новый исход. Он пытался думать, но мысли путались, не складываясь в картину. Где-то в глубине сознания билась тревога: преследователи близко. «Я не убегу. Не успею.»

Подавив панику, Даррен рванул в сторону, но был слишком слаб. Яркая вспышка пронзила небо, и он инстинктивно оглянулся. В ее свете мелькнули силуэты. Женские. Знакомые, но пугающие, как призраки из треснувшего зеркала. Он чувствовал их присутствие, но не мог вспомнить, откуда они. Почему они преследуют его? Зачем он их цель?

Тело, истощенное, отказывалось двигаться. Сердце колотилось, каждый вдох давался с трудом. Образы в голове превращались в порывы ветра, срывающие последние нити, что держали его. В миг, когда он готов был упасть, раздался звонок.

Звук был чужим, неестественным. Телефон. Даррен не знал, где он, но ощутил вибрацию в кармане. Жестокая насмешка судьбы. Райен, может быть. Он потянулся, но пальцы не слушались. Не дотянувшись, он понял, что не властен над происходящим.

Туман и пустота поглотили его. Последний рывок – и тяжёлая нога придавила спину. Холодный, жестокий сапог с тонким каблуком вдавил его в землю, будто всё было предрешено. Пока Даррен лежал, теряя силы под невыносимым грузом, сознание ускользало. Мысли исчезли. Остались лишь шаги – уверенные, спокойные, всё ближе. Даррен понял: его игра окончена…

Глава 3

Вот уже несколько лет Даррен арендовал офис в тихом районе, где узкие улочки и кафе на первых этажах скрывались от городской суеты. Просторное помещение с высокими окнами и светлыми стенами дышало спокойствием, а аромат свежезаваренного кофе встречал его у порога. Открытое окно впускало дыхание города: легкий ветерок, приглушенный шум улиц и их живая энергия сливались в гармоничный фон.

Даррен устраивался в кресле, позволяя себе минуту тишины, пока взгляд скользил по кабинету. Легкий беспорядок – следы работы, а не хаос – не нарушал уюта. Стеклянный стол в центре казался открытым, как и само пространство. Кресла для гостей и журнальный столик с потрепанными журналами добавляли небрежности, а картины, развешанные без строгого порядка, подчеркивали простоту интерьера.

Офис стал для Даррена вторым домом, где сочетались практичность и комфорт. Мини-бар в углу и телевизор на стене напоминали, что здесь есть место не только для дел, но и для личного. Каждый предмет был выбран с мыслью о надежности и эстетике, создавая пространство, в котором хотелось задержаться.

Прохладное утро дышало свежестью. Легкий ветерок колыхал листья, принося аромат черемухи. Солнце, еще не жаркое, мягко касалось земли. Тишина обещала спокойный день.

Садясь в машину, Даррен не заметил ничего странного – обычное утро рабочей недели. Он выехал раньше, надеясь избежать пробок, но план сорвался. Дорога была забита медленно ползущими автомобилями. Остановившись на светофоре, он взглянул в зеркало заднего вида и заметил машину, стоявшую слишком близко.

За рулем сидел человек, поразительно похожий на старого знакомого, умершего несколько лет назад. Даррен мотнул головой, отгоняя видение. Мертвецы не водят машины. Светофор сменился на зеленый, и он тронулся, решив, что это игра уставшего воображения. «Пора бы взять пару дней отдыха», – мелькнула мысль.

В следующие дни та машина появлялась снова, держась на расстоянии, не приближаясь, но и не отставая. Это изматывало Даррена: ощущение чужого взгляда в спину лишало покоя, и даже антидепрессанты, прописанные врачом, не помогали. Он пытался вспомнить, кто этот человек, но память подкидывала лишь смутные образы – то ли они пили кофе в кафе неподалеку, то ли пересекались где-то еще. Ответ ускользал, оставляя лишь тревогу.

Однажды вечером, возвращаясь домой, Даррен заметил ту машину снова. Решив побороть страх, он резко свернул на обочину и остановился. Выйдя из автомобиля, он огляделся, но преследователь исчез. Даррен стоял, вглядываясь в пустую дорогу, чувствуя себя глупо, но с облегчением. Может, это и правда был мираж, рожденный усталостью? Он вернулся в машину и поехал домой, но легкая тревога все еще тенью следовала за ним.

Зайдя в дом и не удосужившись сменить одежду, Даррен наполнил излюбленный бокал вином, бокал, который когда-то подарила ему давняя подруга Крис. Сев на диван, закинул ноги на журнальный столик и, слушая радио, пригубил вино. «На сегодня все дела к черту, все проблемы – это проблемы будущего Даррена», – думал он, погружаясь в неясное, но успокаивающее чувство умиротворения. Однако тревога не отпускала.

Утро началось с привычной, но каждый раз раздражающей гонки со временем. Как часто бывает: кажется, что всё продумано до мелочей, но провидение вносит свои коррективы, и всё идет не так, как планировалось. Но, как-то часто бывает, не всё поддается нашему контролю.

В час дня у Даррена запланирована важная встреча, итог которой мог бы существенно улучшить его финансовое положение, довольно нестабильное на протяжении последних несколько месяцев. Намечалась сделка по продаже дома, доставшегося в наследство клиентке. Дом был не новый, но при правильном подходе к ремонту вполне мог получить второе дыхание. Даррену приносило особое удовольствие заключать такие сделки – в них всегда было что-то неизменно интересное. Дом имел свою атмосферу, свою энергетику, чего не скажешь о новостройках. Но истории дома его мало интересовали – главное было то, что ждал за сделкой: комиссия, и всё остальное вторично.

Однако автомобиль, на котором Даррен собирался отправиться на осмотр, решил подвести его в самый неподходящий момент. Появились признаки неисправности, и ощущение, что мир буквально подставил его, охватило Даррена с головой.

Он нервно вышел из машины, пытаясь разобраться в проблеме. Стоя на обочине, Даррен ощущал, как напряжение охватывает тело, а дрожь от недовольства лишь возрастает. Мысли метались в голове, как шарики в рулетке. Он понимал, что вполне может не успеть на встречу, а его надежды на сделку рушатся, как карточный домик.

Просидев несколько минут в раздумье, он решил, что, несмотря на утечку антифриза, ему вполне под силу осторожно доехать до ближайшей авто мастерской. А если не успеет – всегда можно взять такси. В конце концов, это часть жизни, которая не всегда бывает гладкой. Важно не поддаваться сиюминутной слабости, адаптироваться и двигаться дальше.

Иногда трудно признать, что что-то не вышло, но порой именно признание этого помогает открыться новым возможностям. И, возможно, они окажутся даже лучше тех, что были задуманы изначально. Жизнь может быть жестокой, но главное – не терять надежды и бороться. Именно это всегда вдохновляло Даррена и служило его ориентиром в действиях, его неизменное кредо.

Его встретил мужчина средних лет с седыми прядями, мастер сразу принялся за его проблему.

– Здравствуйте, у меня небольшая утечка антифриза. Не сильно, но достаточно, чтобы беспокоиться. Не могли бы вы выяснить, в чем дело, и решить проблему как можно скорее? – обратился Даррен.

– Здравствуйте. «Как давно вы заметили эту протечку?» —спросил мастер, смотря на него с интересом.

– Примерно неделю назад, – ответил Даррен. – Тогда я заметил, что уровень антифриза стал падать. Я подумал, что это из-за нагрузки на двигатель. Увидел лужу под машиной. Тогда я просто долил немного из запасного. Уровень нормализовался, и больше не было протечек. Но сегодня, по дороге сюда, снова заметил, что уровень падает, вот и приехал.

– Понятно, – ответил мастер, кивнув. – Оставьте машину в сервисе, и как только мы выявим причину, специалист свяжется с вами, озвучив стоимость работ.

– Насколько я понимаю, вы не сможете начать диагностику сразу? – уточнил Даррен, чувствуя, как время уходит.

– Верно, ближайшее свободное время для вашего автомобиля будет не раньше, чем через четыре часа, – ответил мастер.

– Я бы предпочел, если бы вы могли провести диагностику быстрее, – сказал Даррен, пытаясь сохранить спокойствие.

– Мы сделаем все возможное, чтобы начать осмотр как можно скорее, – пообещал мастер. – Есть ли у вас другие вопросы?

– А у вас есть подменные автомобили? Я спешу, и не особо хотелось бы заказывать такси, но, если у вас нет альтернатив, придется это сделать.

– К сожалению, подменных автомобилей сейчас нет, извините. Но мы постараемся решить вашу проблему как можно быстрее, – с сожалением ответил мастер. – Спасибо, что выбрали наш сервис.

– Спасибо вам, – сказал Даррен и направился к автомату с кофе. Он заказал ирландский капучино и, чередуя сигарету с ароматным напитком, вышел на парковку.

Даррен собирался вызвать такси, когда телефон завибрировал. Звонила Ада Флоренс, его клиентка, с которой была назначена встреча.

– Добрый день, – ответил он, поднимая трубку.

– Здравствуйте, это Ада, – голос звучал слегка смущенно. – Извините за неудобство, но мне придется перенести нашу встречу, касаемо осмотра дома.

– Понимаю, – ответил Даррен, ощутив облегчение. – Честно говоря, я сам собирался вам звонить. Форс-мажор – машина сломалась, и я опаздываю.

– У меня тоже возникло срочное дело, – заверила Ада. – Но я не хочу срывать сделку. Раз у нас обоих накладки, это не так уж страшно, верно?

– Точно, – улыбнулся Даррен. – Может, перенесем на пару часов?

– А что, если встретиться в кафе? Я могла бы заехать за вами, если вы без машины, – предложила она.

– Отличная мысль, – оживился Даррен, чувствуя, как её голос снимает напряжение. – В 16:00 удобно?

– Идеально. Спасибо за понимание, – ответила Ада, и в её тоне мелькнула теплота. – До встречи!

– Уверен, мы найдем покупателей для вашего дома. До скорого, Ада.

Повесив трубку, Даррен выдохнул. Впервые за долгое время опоздание не легло на его плечи виной. Мир, казалось, дал ему передышку.

Погода радовала: солнце светило ярко, воздух был свеж, как в редкие дни без спешки. Даррен не собирался гулять, но что-то подсказывало, что этот день поможет ему встряхнуться. Усталость накапливалась – поломка машины, срывы сделок, отражение в зеркале, выдающее нервы на пределе, – всё это подтачивало его. Ада, – подумал он, – странно, как её звонок будто вытащил меня из этой ямы. Ее голос, мягкий, но уверенный, оставил ощущение, что встреча будет не только деловой.

Даррен прибыл в кофейню немного раньше, чем было назначено, наслаждаясь редким моментом, когда не нужно думать о делах и заботах, он позволил себе погрузиться в простое удовольствие – выпить чашку кофе и отдаться тишине. Вторая чашка казалась почти неуловимой, а мир за окном двигался своим привычным ритмом: прохожие, застывшие машины, лёгкий шум улицы. Солнечные лучи мягко проникали в пространство, согревая его, обволакивая своим теплом. Он ощущал, как нервное напряжение постепенно отступает, растворяясь в этом тепле и тишине.

Дверь распахнулась, и внутрь вошла Ада, одетая в элегантное черное платье, с аккуратно уложенными волосами и выражением лица, которое сочетало деловитость и легкую напряженность, она сразу привлекла его внимание.

Даррен ощутил, как его восприятие меняется. Многое из того, что раньше казалось лишь частью деловых отношений вызвало желание перейти к большему.

– Добрый день, Даррен, – сказала она с лёгкой, почти незаметной улыбкой.

– Здравствуйте, Ада, – он пожал её руку. – Как насчёт сразу к делу?

– Конечно, – кивнула она. Они присели за столик.

Даррен чувствовал, что данная встреча – не просто формальность. В её голосе скользила мягкость, но за ней угадывались сдержанные, едва уловимые острые грани характера.

– Я ведь говорила, что этот дом – не моё, – начала Ада, чуть наклонив голову. – Но, похоже, вы смотрите на него иначе. Видите, в нём нечто большее.

Даррен уловил недовольство, но решил не заострять на том внимания. Вместо этого – твёрдо, с уверенностью ответил:

– Иногда старые дома могут удивить. С правильным светом, грамотной подачей – они раскрываются, как редкое вино. Фасад у вашего – выразительный. Думаю, с ним можно работать. Но скажите, почему всё же решили продать? При минимальных вложениях он может принести куда больше, чем кажется.

– Я не ищу выгоду, – коротко ответила Ада. – Дом достался по наследству от тёти. Мы почти не общались. Ни у неё, ни у меня никого больше не было. Для меня это просто груз. Жить там… слишком мрачно. Старая архитектура, отдаленность. Я привыкла к другому – к жизни, движению, инфраструктуре. А там тишина и запустение.

– Понимаю. Тогда позвольте уточнить – что для вас приоритетно? Что именно вас привлекает в новых районах? – Даррен ловко вёл разговор к возможной сделке.

– Комфорт, удобство, всё под рукой. Рестораны, салоны, магазины, – ответила она без колебаний. – Рядом с тем домом – ничего. А ремонт? Влетит в сумму, займёт время.

– Возможно. Но с правильным подходом дом может начать работать на вас. Иногда достаточно пары деталей – обновить ванные, перекрасить стены, обыграть пространство.

– Благодарю, Даррен, я ценю вашу настойчивость. Но мне правда хочется просто продать. Без затей и оттяжек.

– Хорошо, – кивнул он. – Тогда предлагаю осмотреть дом, сделаю фотографии и отправлю дизайнеру. Правильно снятые кадры творят чудеса. Но перед этим – доверенность на представление ваших интересов.

– Как скажете, – согласилась она. – Только давайте побыстрее. Хотелось бы управиться до темноты. Свет нужен и вам, и фасаду. Он всё же и правда у него… красивый.

Расплатившись и оставив молодому худощавому парню-официанту довольно скромные чаевые, Даррен помог одеть Аде пальто, и они вышли на парковку, где в самом ее начале чёрный спорт кар дожидался хозяйку. Ада выдохнула воздух, как если бы немного освободилась от своих собственных мыслей. В это время на небе появились первые признаки наступающего заката. Тот самый момент, когда день плавно переходит в ночь.

Городские улицы казались пустыми в своем томном ожидании вечерних пробок. Дневной зной и духота отступали, но от нагревшийся брусчатки устремились ввысь восходящие потоки теплого воздуха, смешиваясь с более холодными, порождая приятные сквозняки.

Летний вечер окутывал свежими ароматами трав и прохладой, доносившейся от реки, что вилась в трехстах ярдах слева. Город остался позади, а впереди, на горизонте, вырисовывались силуэты аккуратных домов и убегающий вдаль автобан.

Порше Ады скользил по ровной дороге с четкой разметкой, обрамленной пестрыми полевыми цветами. Даррен наслаждался музыкой, лившейся из колонок, – она сливалась с гулом шин и работой подвески. Удивительно, но их вкусы совпадали, и эта мелочь вызывала у него легкую улыбку.

По сторонам мелькали зеленые рощи и дачные домики, вскоре сменившиеся открытыми лугами, что тянулись к реке. Закат раскрасил небо в розовые и золотые тона, заливая пейзаж теплым светом.

Ада вела машину уверенно, с легкостью вписываясь в повороты. Она будто сливалась с автомобилем, наслаждаясь каждым движением руля. Свежий ветер и ритмичный рокот мотора создавали момент, когда жизнь казалась совершенной. Даррен, погрязший в серости будней, вдруг вспомнил, каково это – радоваться простым вещам. Когда я в последний раз чувствовал себя так легко? – подумал он, глядя на Аду.

Справа от трассы показался съезд на узкую щебеночную дорогу, идущую меж рядов каштанов к разбросанным домам. Судя по всему, здесь редко ездили. Среди построек попадались такие, что едва ли напоминали жилье – скорее, жалкие лачуги, годные разве что для собак. Одна из них походила на заброшенный сарай, а бочка для полива рядом казалась непропорционально огромной.

Взгляд Даррена зацепился за унылый вид полу заброшенного поселка, покинутого владельцами лет десять назад. Теперь здесь ютились случайные люди, погруженные в нищету. Атмосфера безысходности давила, замораживая радость и оставляя горький осадок с едва уловимым сочувствием. Как знакомо это чувство, – мелькнула мысль, – будто вернулся в свое детство на окраинах.

Неприятное зрелище, которое стараются не замечать, но как бы нам того ни хотелось, оно было и будет являться язвой, сопровождающее общество покуда наш мир наполнен жизнью. Даррен осуждающе относился к этим людям, хотя понимал, что не все осознанно сделали свой выбор влачить жалкое существование, уподобившись живым мертвецам. Да, действительно не все, но по большей части многие из них, и эти многие часто даже не задумываются о том на какой по минусу этаж переместились в иерархической системе общества.

– Классно ты водишь, – сказал Даррен, повернувшись к Аде, когда они выехали на тихую дорогу без лишних машин. – Прямо как будто дорога сама под тебя подстраивается.

Ада чуть улыбнулась, не отрывая взгляда от трассы, и ловко вписалась в очередной поворот. Её движения были такими плавными, будто машина стала продолжением ее самой.

– Знаешь, вождение – это мое, – сказала она через минуту, и в голосе мелькнула мечтательная нотка. – Когда я за рулём, я не думаю о делах, о проблемах. Просто еду, и всё. Никаких обязательств, никаких «надо». Это как… свобода, что ли.

Даррен кивнул, уловив в её словах тень чего-то большего, чем просто любовь к машинам. Было в её голосе что-то, похожее на тоску – не по местам или вещам, а по чему-то, чего ей, возможно, не хватало. Она говорит о свободе, но будто ищет её, – подумал он, глядя на её профиль, освещенный закатным светом.

– Свобода, – тихо повторил он. – Это редкость. Мы вечно под давлением – работа, люди, ожидания. Хочешь сбежать, а оно всё равно за тобой тянется.

Ада коснулась рычага переключения передач, задумчиво глядя на дорогу, прежде чем ответить.

– Может, и так, – сказала она, бросив на него короткий взгляд. – Но я верю, что свобода есть. Её не обязательно искать за тридевять земель. Иногда она в том, чтобы просто знать, чего ты хочешь, и не бояться идти за этим.

Её слова прозвучали искренне, но с лёгкой горечью, будто она сама всё ещё искала этот путь. Даррен почувствовал, как между ними повисло что-то тёплое, почти осязаемое, и ему захотелось узнать о ней больше.

В её словах была скрыта не только мудрость, но и горечь. Ада выглядела как человек, который долго искал ответы и, несмотря на свою внешнюю уверенность, все еще находил себя на перепутье.

Даррен кивнул, обрабатывая её слова в своей голове, это была ее правда, ее способ смотреть на мир, на жизнь, на людей.

Даррен не понаслышке знал изнанку мира лишенного лоска, и в такие моменты чувствовал себя особенно неудобно, позволяя воспоминаниям наращивать мясо на скелете в шкафу. Эх, как громыхало его детство на будто бы ядерным взрывом разрушенных улицах городской окраины, имеющих полное право на то, чтобы носить «гордое» имя гетто, и на несколько уровней опережая соответствовать своему статусу.

Улицы, которые находятся вдалеке от центра на отшибе богатого, лоснящегося и ожиревшего города. Он помнил, как вместе с другими детьми играл в беспорядочной, затерянной действительности, где стены были лишь иллюзией для ограниченного мира, свойственного нашему личному и социальному окружению, делая нас все более озлобленными от несправедливости и инфантильными, легко ранимыми внутри и по настоящему наивными, скрывая свою нестерпимую боль под маской агрессии и вселенской злобы, ненавидя всех и вся, поистине несчастных лишь от того, что не в силах принять и полюбить в первую очередь самих себя. Надеясь, что волею случая удастся выползти из прозябающих в холерной канаве таких же отбросов, как и он сам.

Но человек не был бы человеком, не обладай он волей и разумом. Трудности были реальностью безрадостного существования Даррена, его образом жизни, но он все же продолжал жить, мечтая о лучшей доле, мечтая о путешествиях, о белых песчаных берегах далеких океанов, где волны разбиваясь о пристань, орошают соленой свежестью, грезил о лучшем завтра, которое может и должно обязательно наступить. Но он не просто грезил в ожиданиях, опьяненной незабвенной надеждой, пытаясь использовать каждый представившейся шанс, хватаясь за него как за единственную ветхую соломинку – он пытался стать лучше чем он, принадлежать гораздо большему чем он.