Иероглиф

– Оно не работает, просто руки марать не хочется. – Билл плюхнулся на диван, провел пальцем по столу и в пару кликов окунулся с головой в просторы интернет-паутины. – Иди, выбирай, Семён сказал, что тебе шмотье нужно.

«Странный он… Только что был в ярости, чуть ли не убить готов, но так и не воспользовался шансом, пока я спал. И сейчас желания особо не наблюдается. Неужели остыл, или все было показушностью?»

Феликс сел на край дивана и, косясь на Билла, неуверенно провел рукой по столу, листая картинки с одеждой. Перед ним открылся большой выбор рубашек, кофт, футболок…

«Надо выбрать что-то недорогое, практичное, удобное… Что же, что же…»

Он точно знал, что это будет рубашка или футболка, но все, что предлагали сайты, Феликс сразу отвергал: «Здесь ткань слишком тонкая, сносится быстро, а тут сплошная синтетика, в ней будет некомфортно. Эта ткань легко мнется, это не тот цвет, не тот размер… Фланелевая или хлопковая?»

– Да что ж ты такой долгий! – не выдержал Билл, ударив о стол кулаком. – Выбери уже хоть что-то… пожалуйста.

Это «пожалуйста» сразу дало Феликсу понять, что собеседник в очередной раз на грани срыва. Мальчик заторопился и нажал на первую попавшуюся вещь в каталоге. Так же быстро, стараясь игнорировать недовольный взгляд Билла, он выбрал остальную одежду, и через некоторое время тщательно упакованный заказ выпал из почтовой ячейки.

Феликс переоделся и поглядел в зеркало. Вещью, которую он заказал не глядя, оказался светло-серый свитшот. Мало того, что мальчик не любил подобный стиль одежды, предпочитал классику и воротнички, так здесь еще и рукава оказались длинными! Пришлось сдвинуть их в гармошку, и на руке открылось уродливое клеймо, напоминающее змею. Почему-то, глядя на него, Феликс ощущал фантомные боли. «Ладно, хоть джинсы не слетают, и то хлеб…» – уныло подумал он.

– Тебе что-то не нравится? – с претензией выдал Билл.

– Все супер… только…

– Отлично, тогда одной проблемой меньше!

Щелкая колесиком зажигалки, Билл ушел в кухню. Покрутившись еще немного у зеркала, дабы окончательно привыкнуть к своему новому образу, Феликс пошел за нянем. Вид кухни привел мальчика в ужас уже на пороге: фантики из-под шоколадных батончиков валялись у холодильника, а молоко растекалось по барной стойке. Феликс потянулся к бумажным полотенцам, что висели недалеко от входа.

– У меня все под контролем! – Билл сложил губы в трубочку, прижал их к гладкой поверхности и звучно захлюпал, втягивая в себя остатки разлившегося молока. Феликс ошарашенно заморгал, глядя на кривляющегося Билла. Ему вспомнился давний случай с Фёдором, и в голове мелькнула мысль: «Надеюсь, Семён об этом не узнает».

Еще одна маленькая тайна.

«Что ж такое, я знаю Билла дай бог пару часов, а у нас уже есть общие секреты!»

Билл скосил зеленые глаза, попытался дотянуться языком до носа, и Феликс расхохотался. Билл был похож на бродячего кота – взъерошенный, худой, длинный, нелепый. Взгляд мальчика в очередной раз зацепился за шрам, который единственный не изменил формы на перекошенном лице парня.

– Кажется, тут стоит прибраться… – оглядывая кухню, пробормотал Феликс.

– Пф, забей, сопляк, тут убоботы все уберут, – выпрямился Билл, потягиваясь и хрустя позвонками, – я ж говорю, у меня все под контролем.

– Сказал человек с молочными усами, – хихикнул Феликс и все же протянул Биллу бумажное полотенце. Тот покосился, показательно вытер молоко тыльной частью руки и, отвернувшись к холодильнику, вытащил еще один батончик. Шоколада в холодильнике было очень много. Видно, даже Семёну иногда хотелось полакомиться вкусняшкой.

– Билл, а скажи, – скручивал салфетку Феликс, поглядывая на няня, – откуда у тебя шрам?

Вопрос прозвучал как гром средь ясного неба. Билл яростно хлопнул дверцей холодильника, Феликс вздрогнул и сделал шаг к коридору, готовый вновь бежать и прятаться. Билл задышал так часто, словно хотел закричать, и Феликсу стало страшно: неужели он заставил Билла вспомнить то, что тому, возможно, никогда не хотелось вспоминать?

– Послушай, ты, – прорычал Билл, рывком развернувшись к мальчику, – не нужно мне задавать подобные вопросы! Ты мне не приятель, ты мне не друг, чтобы я тебе о себе рассказывал! Я же не спрашиваю, откуда у тебя это уродское клеймо на руке!

– П-прости, я не знал, что это для тебя больная тема… – заикался Феликс, вжимаясь в стену.

– Серьезно?! Ты, бестолочь, не в курсе, что задавать подобные вопросы людям, которых едва знаешь, неприлично! – Билл истерично расхохотался. – Черт, и о приличиях должен рассказывать я! Кабздец! Куда катится наше общество! Скажи, о чем ты вообще думал?

– Мне п-просто стало любопытно…

– Ты серьезно думал, что я расскажу? – он вновь залился хохотом. – Окей, а если бы ты инвалида увидел, то поперся бы спрашивать, как он потерял ногу?

Феликс с ужасом осознал, что день назад действительно осмелился задать подобный вопрос инвалиду, только тот был не против рассказывать. «Какие же разные встречаются люди… Интересно, а что бы Фёдор сказал, услышав мнение Билли… и наоборот», – подумал Феликс, опустив глаза в пол.

– У меня есть з-знакомый, которому я задал такой вопрос, – решил высказаться Феликс, – он с удовольствием поделился со мной своей трагичной историей.

– Как жаль, что я забыл дома документ, который подтверждает, что мне пофиг на тебя и твоего знакомого!

– А я бы тоже рассказал, откуда у меня это клеймо, – Феликс глянул на руку, – если бы п-помнил, конечно…

– М-да, круто, рад за тебя!

Цвыркнула зажигала. Подкурив сигарету, Билл в очередной раз заглянул в холодильник и глубоко вздохнул:

– Единственное, чем я могу поделиться, это тем, что я голодный. Давай хавать!

Феликс обиженно поглядел ему в спину. Билл словно не понимал, что рассказ о шраме мог натолкнуть мальчика на воспоминание о собственном клейме, а значит, еще на шаг приблизить его к возвращению домой.

«Все равно узнаю про шрам, не от тебя, так от кого-то другого!» – Феликс почувствовал, как его охватывает нечто вроде азарта, выпрямился и решительно уставился в спину Билла, деловито опустошающего холодильник.

Там, как и во всем доме Семёна, царил порядок. Продукты были разложены по полочкам с учетом внутренней температуры холодильника, на полках, что ниже, располагался легкий перекус, а на дверцах холодильника примостились уже упомянутые любимые шоколадные батончики ученого. В контейнерах лежали завтрак, обед и ужин. Сам Семён еду не готовил, этим занимались робо-руки, встроенные в умную кухню, но для него было важно, чтобы еда была домашняя, вкусная, а самое главное – правильная. И эти три пункта соблюдались неукоснительно.

Билл выставил на стол один из контейнеров, открыл крышку, и часть содержимого тут же оказалась на полу. Парень даже внимания на это не обратил, и у Феликса укрепилось подозрение, что для Билла это в порядке вещей. Казалось, везде, где бы он ни появлялся, за ним следовали разрушения и хаос. Беспечность этого парня поражала Феликса все больше. Мальчик поспешил помочь в накрывании стола, но даже тут Билл его проигнорировал – отсыпал часть разогретого обеда в тарелку мальчика, а свою порцию предпочел есть из общей миски. Феликс ломал картошку на кусочки, позволяя ей остыть, и попутно рассказывал Биллу, как, будучи в горах, Семён готовил оладушки.

– Чтобы Семён, да готовил, да не может быть! – прокомментировал Билл с набитым ртом. – Тебе все же, мелкий, стоит пойти к врачу.

Билл обмакнул картошку в соус и засунул ее в рот – прямо целиком. Давясь, прожевал быстро, сквозь слезы вдыхая в себя холодный воздух. Не выдержав, Феликс в какой-то момент предложил ему нож, но в ответ услышал: «Нож – для слабаков!» Было горячо, Билл терпел, а когда не оставалось сил, выплевывал и запивал холодным молоком. Феликс по сравнению с ним казался образцом манер.

– А у тебя много друзей, которые знают историю т-твоего шрама?

– Нет, – сухо ответил Билл.

– А вообще у тебя друзья есть?

– Черт, ты дашь поесть нормально?! – вилка звонко ударилась о стол. По спине пробежали мурашки, Феликс ловко запихнул остатки обеда себе в рот и отвел стыдливый взгляд от Билла. Ему хотелось разговаривать, хотелось узнавать хоть что-то о жизни других людей, раз уж его собственная зияла в памяти сплошным провалом. Но он совершенно не собирался никого обижать…

Неловкую тишину нарушил телефонный звонок. Из больницы – единственное, что успел разглядеть Феликс на экране мобильника Билла.

11.

Билл схватил трубку сразу. Он отвечал короткими фразами, то и дело уточняя: «Но как он?» Ответ оказался, по всей видимости, положительным: впервые за все время присутствия Билла в пентхаусе на его лице появилась искренняя улыбка. Солнечные лучи проникали в кухню и освещали силуэт парня, словно обнимая его со спины и путаясь во взъерошенных светлых волосах. Билл будто расцвел на глазах, даже лицо зарумянилось, придавая ему чуть более здоровый вид. Вешая трубку, он, кажется, вспомнил все выражения благодарности, который содержал его словарный запас: «Капец! Спасибо! Блин, вы реально офигенные! Так держать!»

– Ну че, хоббит, погнали гулять?! – Билл радостно ударил о стол ладонью и соскочил со стойки.

– А куда? И кто звонил?

– Неважно! – протянул Билл уже где-то из коридора.

– Это же из больницы звонок? Это о том человеке, которого Семён упомянул? М-м-м-…

– Марк. Да. Вот любишь же ты, паразит, лезть в чужие дела. – Зажигалка вновь цвыркнула, послышался запах сигаретного дыма.

– Может, тебе все же не стоит курить, это вредно как-никак, – осторожно обратился к нему Феликс.

– У тебя еще запрещалка не выросла мне запрещать! – огрызнулся Билл, выдыхая.

– Семён не одобрит…

– И че? Он мне что, папаша? У меня своя жизнь, и чтоб ты знал, Семён не единственный в ней начальник!

– Да, но сейчас мы у него дома, и если он узнает…

– Неужели ты станешь крысой? Пожалуешься дяде Семе? – передразнил парень, шнуруя кроссовки.

– Мне не придется ничего д-делать. Если ты не знаешь, сигаретный дым очень хорошо оседает.

Билл закашлялся, схватил кеды Феликса и затушил о подошву сигарету, затем встал, оправился, перевязав рубашку на поясе, и выскочил за дверь. «Серьезно? Он просто встал и ушел? – Феликс потянулся к кедам. – Нет, вроде не прожег…Что же это за человек?»

– Шевелись, засранец! – раздался голос из холла. – Я тебе не лифтер, чтобы двери держать!

– А разве не швейцар? – задумался Феликс, закидывая на плечо рюкзак.

– Была команда умничать? – Билл нажал кнопку первого этажа. – Не успеешь, побежишь по этажам до самого низа.

Феликс даже не успел нормально обуться. Он захлопнул входную дверь и, спотыкаясь о шнурки, в последнюю секунду влетел в закрывающийся лифт.

– Лифт почти тебя поймал, – скалился Билл, – но ты шустрый.

– Боты точно п-порядок наведут? – отдышался Феликс, потянувшись к шнуркам.

– А мне почем знать, – пожал плечами Билл, – фиг знает, наверное.

– Как? А если нет?! – вскочил Феликс. – Ч-что тогда Семён скажет?!

– Скажет: «Как же так, Феля?! Ты пал в моих глазах!» – спародировал Билл. – А потом разочаруется в тебе.

– Н-нам нужно срочно вернуться и все убрать! – Феликс схватился за голову и стал беспорядочно тыкать по кнопкам. Лифт резко остановился.

– Молодец! Теперь мы еще и застряли!

Феликс в ужасе попятился назад. Забился в угол, закрывая лицо руками, и завопил изо всех сил, зовя на помощь. Билл удивленно вздернул бровь и вновь нажал на первый этаж. Свет включился, и лифт поехал как ни в чем не бывало.

– Я сделаю вид, что ничего не видел, – пробубнил Билл, – встань, не позорься. Не дай бог кто увидит, засмеют.

На первом этаже их встретил уже знакомый консьерж с новой порцией шуток. Робот преградил им путь:

– О, а хотите, расскажу сказку про белого бычка? – он щелкнул пальцем и взглянул на Билла полными надежды (насколько можно так сказать о роботе) глазами.

– Отвали, железка, мы спешим! – Билл оттолкнул консьержа и распахнул дверь на улицу.

– Ой, а я бы послушал, если она короткая, – приостановился Феликс, – я люблю сказки.

– М-да, ты попал, чудила… – потер глаза Билл, облокотившись локтем о ручку.

– Так рассказать тебе сказку про белого бычка?

– Да! – кивнул Феликс.

– Да! – один в один повторил робот. – Рассказать тебе сказку про белого бычка?

– Да, расскажи, пожалуйста, сказку про белого бычка… – с легким сомнением повторил мальчик.

– Да, расскажи, пожалуйста, сказку про белого бычка, – копировал собеседник, расплываясь в широкой и слегка пугающей улыбке. – Рассказать тебе сказку про белого бычка?

– Я, если честно, уже сомневаюсь, что т-ты собираешься ее рассказывать. – Феликс умоляюще повернулся к Биллу. Парень же смотрел на все будто со стороны, скуривая очередную раковую палочку.

– Сам вляпался, – выдохнул он серое облако, – сам и выпутывайся, лошпед.

– Я, если честно, уже сомневаюсь, что ты собираешься ее рассказывать. Рассказать тебе сказку про белого бычка?

Феликс решил, что самый оптимальный способ закончить надоедливую игру – это самому ничего не говорить. Молчание – спасение, гениально!

Было бы, если бы ни одно «но»…

– Ты молчишь, и я молчу! – выдал Роб спустя пару минут тишины. – Рассказать тебе сказку про белого бычка?

– Н-ну это уже нечестно! – затопал Феликс. – Я т-так не играю!

– Ну это уже нечестно! Я так не играю! Рассказать тебе сказку про белого бычка?

– Нытик, ты достал! Я ушел! – выкинув бычок, Билл вышел на улицу.

– Стой, ты не можешь меня оставить тут! А я не могу оставить Роба, играющего в одиночку! – закричал вслед Феликс.

– Стой, ты не можешь…

– Хватит уже повторять! – перебил Феликс, но даже это не помогло сбить консьержа: робот закончил прошлую фразу и начал новую. «Что же мне делать, что сказать, чтобы он перестал…» И тут мальчика осенило:

– Пока, Роб! Увидимся вечером! Пока, Феликс до встречи!

Выпалив все это, он тут же кинулся к двери. Теперь его не будет мучить чувство вины: он же попрощался с роботом, а тот, повторяя, как бы попрощался в ответ, все честно!

«Надеюсь, это сработало…»

12.

Мальчик оглядел улицу, Билла нигде не было видно. «Неужели уже убежал? Так быстро?» Феликс преодолел ступеньки вниз, обогнул здание и, озираясь, наконец поймал взглядом мигающую машину у дороги.

– Слышь, давай уже сюда!

Люди оборачивались, глядя на чудаковатого водителя. Билл несколько раз бибикнул гудком и снова заорал на всю улицу, подзывая мальчика к себе. Пробегающая мимо девушка в спортивном костюме и собранными в конский хвост волосами сбавила шаг и, вытащив наушник, обратилась к Феликсу:

– У тебя все хорошо? – девушка кивнула в сторону Билла. – Ты знаешь того парня?

– Да! Он за мной приглядывает! – улыбнулся Феликс.

– Он твоя нянька?! – глаза девушки округлились.

– Пипидастр, тащи сюда свою пятую точку! Достал! – кричал Билл, совершенно не смущаясь прохожих. – Сейчас тут останешься!

– Билл не идеален, н-но он только притворяется таким свирепым, – шепнул Феликс, – на самом деле он белый и пушистый.

– Клещ!

– До свидания, мне надо бежать! – Феликс помахал девушке и залетел в машину.

Автомобиль выглядел дорого и непохоже на что-то, что могло принадлежать Биллу. «Надеюсь, что он его не угнал!» – мелькнуло в голове Феликса. Правда, прокуренный насквозь салон и пепел на сидении говорили об обратном: ну не мог же Билл за такой короткий промежуток угнать машину и успеть превратить ее в хаос на колесах!

«Хотя, если вспомнить кухню, где после Билли словно Мамай прошел… стоит задуматься».

– Билл, а чья это машина? – осторожно спросил Феликс.

– Начальства. – Он повернул ключ, заводя мотор.

– Семёна, значит? А он знает, что ты взял его машину? – Феликс отряхнул сиденье. – И знает ли он, в каком машина состоянии?

– Это его рабочая, – уточнил Билл, глядя в боковое зеркало и готовясь тронуться с места, – мы с напарником на ней ездим. И, между прочим, машина в полном порядке! Я ее мыл несколько дней назад… – Билл сглотнул. – Хлоркой.

– А что за дырка в проигрывателе? – удивился Феликс, проведя пальцем по ровному круглому отверстию.

– Да так, – поперхнулся Билл, – не сошлись музыкальными вкусами с напарником.

– Твой напарник – Марк? Ты, видно, за него очень переживаешь, он твой друг, да?

– Че ты несешь? – закатил глаза Билл. – Переживать за Марка смешно, он войну прошел. Этот вояка всех нас переживет!

– Но ты не отрицаешь, что он твой друг! – Феликс поерзал, пытаясь застегнуть ремень безопасности.

– Да что ты прикопался?! – Билл рывком дернул руль и вылетел на проезжую часть. Ремень безопасности щелкнул.

– П-просто, значит, он знает, откуда у тебя шрам, и я смогу это узнать! – смешком вырвалось у Феликса.

– Ну посмотрим. – Билл прикрепил телефон на подставку.

С музыкой все поездки перестают быть скучными. Дорога летит в никуда вместе с машиной, в открытом окне шумит ветер, а пение проигрывателя перемежается разговорами попутчиков. Мелькают чужие автомобили, вывески, прохожие. Билл гнал со скоростью света, будто для него все светофоры были зелеными. Сигарета в зубах, улыбка до ушей, музыка на полную громкость… Словно для этого парня не существовало ни слова «стоп», ни полумер.

«Он что, всегда живет как бессмертный?!» – Феликс даже дышать не успевал. Внутри все дрожало, Билл обгонял автомобили, а Феликс молился, чтобы они добрались до больницы своим ходом. И вновь, вновь это чувство дежавю! Словно он уже ехал так, с горе-водителем за рулем, так же боялся, жмурился…

Территорию больницы окружал высокий забор, рядом выстроились машины скорой помощи, и одна как раз отъезжала на очередной вызов. Рядом с больницей Феликс увидел небольшой скверик и детскую площадку «Лукоморье», где ряженые персонажи мультиков и сказок встречали своих маленьких поклонников добродушными улыбками.

– Кажется, я тут бывал… – хлопнул Феликс дверцей автомобиля. – Я был совсем маленький и, кажется, качался на тех качелях! Мне было так весело!

***

Прохладный ветерок ерошил волосы, лучи солнца щекотали лицо, и с каждым взлетом ему все сильнее казалось, что можно дотянуться до неба, не хватало только единственного рывка. Вот он, самый высокий взмах качелей, долгожданный прыжок и… Удар о песочную, каменистую землю. И горький плач от зудящей боли. Содранная кожа на руках, кровь на коленях и раны на локтях… Феликс плачет, по щекам текут слезы, сквозь пелену перед глазами мелькают чьи-то очертания: маленький пухловатый силуэт прикладывает что-то зеленое к ссадинам. Чудесное растение, спасатель, что растет на обочине дорог! Другой силуэт, высокий, берет его на руки и, крепко прижав к себе, что-то говорит. И боль уходит, и страх исчезает…

***

Детский писк, крики и звонкий смех неподалеку вернули Феликса в настоящее. Билл уже подходил к калитке.

– Подожди! – крикнул Феликс. – А как же я? Я ж т-тоже хотел навестить…

– А кто тебе сказал, что ты пойдешь? – на лице Билла заиграла улыбка победителя. Обдурить малолетку было весьма в его стиле. – Гуляй, дурик.

– Но т-ты не можешь оставить меня тут! – обиженно выпалил Феликс.

– Иди, полепи куличики с пупсами, вы найдете общий язык!

Билл ушел. Феликс обижено пнул железный прут калитки и плюхнулся на ближайшую скамейку.

«Меня провели как ребенка! Теперь придется ждать… Может, действительно пойти на качели? – подумал было Феликс, но моментально выгнал эту идею из головы. – Какие еще качели? Я уже большой! Буду ждать тут, как взрослый, глядеть в одну точку и жаловаться на жизнь про себя».

13.

Лучи вечернего солнца проникали в душную, пропитанную запахами лекарств палату. Мужчина, лежащий в помещении, уже который час тщетно пытался уснуть, но головная боль не давала ни секунды передышки. Была ли причина в сотрясении мозга или это духота так сводила с ума, но терпеть мигрень ему уже не хватало сил. Тяжелейшие переломы не остановили бывшего солдата, и Марк пополз к окну, превозмогая боль, слушая, как скрипят кости, и ощущая себя кожаным мешком, который в любой момент может порваться из-за неверного движения. Конечно, куда проще было нажать на кнопку и вызвать робосестру, которая в ту же секунду примчалась бы и открыла злосчастную форточку, но нет. Он не привык нуждаться в помощи.

Марк распахнул окно и рухнул на удачно стоящее рядом кресло. Одна из костей все же выскочила, не помогли даже фиксаторы на руках. Кость резала плоть изнутри, Марк попытался медленно дышать, но каждый глубокий вдох отзывался не меньшей болью. Мужчина опустил рыжую голову на прохладный подоконник. Ручка кресла уткнулась в ребра, заставив его стиснуть зубы в попытке сдержать невольный стон. Пошевелиться он уже не мог.

Окна выходили на тот самый зеленый скверик и детскую площадку, недалеко от которых припарковался Билл. Взгляд Марка невольно задержался на детях. Родители гуляли с ними вместе, держали за руки, играли, смеялись. Марк почувствовал, как кольнуло в сердце, и эта боль была куда сильнее, чем от сломанных костей.

«Гребаная несправедливость!»

Он тоже мог быть со своей семьей, если бы ее не отняли. Почему так произошло? Он много лет сражался за них, убивал, защищал. Он рисковал каждую секунду, но знал, что обязан выжить. Он обещал. И когда наконец-то все закончилось и настало время вернуться в родной город, чтобы зажить мирной жизнью с женой и дочкой, судьба распорядилась иначе.

***

Несколько лет назад

Длинные рыжие локоны закрывали красное лицо и наполненные слезами глаза девочки в джинсовом комбинезоне. Дрожащие руки крепко обнимали зайца с удивленной плюшевой мордашкой, и его синие лапы почти сливались по цвету с одеждой девчушки.

Сегодня Вероника узнала, что ее отец уходит на фронт. А ведь буквально вчера все было так хорошо! Они были в кинотеатре, и папа купил большое ведро разноцветного попкорна, которое они так и не одолели. Пришлось принести домой, и мама очень ругалась – это же вредно.

– Я не хочу! – Вероника топала ножками, и на розовых тапочках смешно болтались, ударяясь друг о друга, пластмассовые глаза. – Не хочу, чтобы ты уходил! И мама не хочет! И Зая тоже не хочет! И как же твои слова, что нельзя бить тех, кто слабее! Разве на войне ты не этим будешь заниматься?

Как-то раз Вероника играла со щенком, и тот случайно укусил ее. Из маленького пальчика брызнула кровь. Девочка тогда так обиделась, что замахнулась на собаку палкой, и только вовремя подоспевший отец предотвратил удар.

– Ты права, но ситуации бывают разными. Иногда приходится поступаться принципами. И сейчас мне нужно будет защитить тебя и маму, понимаешь? Семью нужно защищать любой ценой.

Марку было тяжело уходить, но что делать? Приказ есть приказ. Он мягко прижался своим лбом ко лбу дочки:

– Послушай, папе нужно уйти, но я обещаю, что вернусь!

– Честно? – девочка взглянула в разноцветные папины глаза. Мужчина улыбался.

– Честно-честно!

– А когда ты вернешься, ту площадку уже построят?

– Обязательно построят, и мы туда все вместе сходим: ты, я, мама.

– И Зая! – Вероника вновь потрясла зайца у лица.

– Зая в первую очередь!

Марк подхватил дочку на руки и подбросил ее несколько раз над головой, под самый потолок. Звонкий смех разнесся по маленькой квартире.

***

Знал бы он тогда, что это последний раз, когда он видит свою семью живой… Марк стоял, глядя на место, где когда-то был его дом. Над пустырем висели свинцовые тучи. Район разбомбили, оставив на его месте только обгоревшие кирпичные глыбы. Единицам удалось спастись в день бомбежки. Его жены больше не было, и дочки не было. Он слишком долго не верил в смерть семьи. Продолжал надеяться. Расспрашивал знакомых, обзванивал больницы. Обращался к официальным инстанциям. В душе все стонало, кипело, разрываясь от боли, злости. Почему, когда на его глазах взорвали многоэтажный дом, он в последний момент успел вытащить из завала чужого ребенка? Почему никто не спас его дочь так же? И почему он был там, спасая чужие жизни, когда должен был защитить семью здесь, в тот день?

Разумные мысли о том, что его присутствие здесь не отвело бы бомбы, Марк с яростью отгонял. Вероника заслуживала жизнь, но ее отняли. Отняла война. И ее невозможно отменить.

***

Как бы ни были печальны воспоминания прошлого, им пришлось прерваться. Спокойную больничную атмосферу нарушил глухой удар распахнувшейся двери.

– Я теперь нянька! – провозгласил Билл.

– Мать твою! – Марк вздрогнул от неожиданности, боль вновь дала о себе знать, проехавшись по всему телу чудовищной судорогой.