Иероглиф

– Ничего страшного, для того, чтобы выходить в свет, мы закажем тебе нормальную одежду, – пояснил Семён. – Для дома сойдет и моя, главное, что она чистая. Да и я ее все равно собирался выкинуть.

– Спасибо! – разулыбался Феликс, ничуть не обидевшись. – Вы… вы очень гостеприимный человек.

– Именно это я и стараюсь сымитировать, – Семён поймал растерянный взгляд мальчика и усмехнулся. – Шучу. Пойдем, я покажу, где можно привести себя в порядок.

Ванная комната оказалась буквально заставлена различными баночками с шампунями, гелями, пенками для ухода за кожей, духами, лаками, тониками, муссами и множеством подобных вещей. В стене красовалось маленькое окошко для выдачи чистых полотенец, а в пол, прямо по центру, была встроена глубокая ванна. Объяснив, что и как работает, Семён удалился, оставив Феликса расслабляться в ванне.

7.

 Феликс набрал побольше воздуха и погрузился с головой на дно, разглядывая желтый потолок и слушая шум водяной струи, бьющейся о поверхность. Он лежал и наблюдал, чувствуя ласковое тепло воды. Она будто обнимала его, обещая защитить, как, наверное, могла бы обнять мама. В голове вертелись мысли, превращаясь в один большой ком.

«Все кажется таким знакомым и незнакомым одновременно. Тот журнал, например, или воспоминание о девушке, похожей на Роба. Я уже видел это. И тот странный бродяга с гитарой, он словно помнит меня или просто знает больше, чем я. Все это детали одного пазла. Вот бы спросить у Тоши, что… Тоша?!»

Воздуха совсем перестало хватать, и Феликс моментально выплыл, хватаясь за бортики ванной.

«Кто такой Тоша?»

Ни образа, ни голоса в голове, ни воспоминаний – только одно имя. Как искать того, кого не знаешь, не помнишь и даже не уверен в том, является ли этот человек реальностью или он всего лишь плод воображения?

«Надо будет еще порыться в рюкзаке, там точно должно что-то быть! – подумал Феликс, переводя взгляд на полку с баночками. – Интересно, а зачем Семёну столько химии?»

Феликс вылез из ванной, наспех обтерся, оделся и прошлепал босыми ногами по гладкому прохладному полу. С чистых, взъерошенных после душа волос скатывались капли, падая на лицо и щекоча кожу.

– Скажите, Семён, а где ваша девушка или жена? – спонтанно спросил Феликс, подойдя к кабинету.

Мужчина сидел за столом ровно, как прилежный ученик. Страницы блокнота шуршали под длинными тонкими пальцами. Время от времени прерываясь, он смотрел на экран стола, листал вкладки, а потом помечал и дополнял написанное. Внезапный вопрос слегка выбил ученого из колеи:

– Эм… я живу один…

Мальчик кивнул.

– Ладно, а какой был план действий?

– Ты ж мой умница! – умилился ученый. – Уважаю людей, которые спрашивают про план и следуют ему. Так, слушай, – Семён закрыл блокнот и встал из-за стола, – в скором времени мне нужно будет отъехать по делам. Ты останешься здесь, отдохнешь, может, что-то вспомнишь. За тобой присмотрит мой знакомый, это на случай, чтобы, если что-то случится, ты не был один.

– А как же браслет? – вспомнил Феликс.

– С браслетом мы разберемся завтра, отдыхай, – Семён настойчиво выпроваживал мальчика из кабинета. – Сейчас, если ты не против, я бы тоже хотел привести себя в порядок.

Семён направился в сторону ванной, по дороге бросил взгляд на часы и пробубнил:

– Времени все меньше, если он еще и опоздает… Если кто-то придет, открой дверь, договорились?

– Да, х-хо…

Дверь захлопнулась перед носом Феликса.

– Хорошо… Что ж, я мог бы перебрать свои вещи, – подбадривая себя, мальчик вернулся в гостиную, открыл рюкзак и вытряхнул все содержимое на пол.

«Да я был подготовлен на все случаи жизни!» – промелькнуло в голове. Зубная щетка в пластиковой упаковке, ластик, уже знакомые блокнот и ручка… Прямо под ними обнаружился складной ножик, Феликс повертел его в руке, а затем перевел взгляд на тонкий шрам над большим пальцем. У него возникло ощущение, что шрам и ножик как-то связаны, но четкого воспоминания так и не появилось.

Следующим из кучи был извлечен разноцветный фонарик. Феликс смутно осознавал, что фонарик был подарком на праздник, но на какой праздник и кто подарил, хоть убей, не помнил. Он щелкнул кнопкой и с разочарованием убедился, что фонарик не пережил нахождение в снегах. Открытая упаковка пластырей, намертво склеенный рулон скотча…

На самом дне Феликс отыскал провод, поставил телефон на зарядку и, поворачиваясь, случайно пнул одну из вещиц. Маленький прямоугольник отлетел к дивану, Феликс присел, поднял его и понял, что это карточка. Банковская, на имя некоего Олега Котова. Перебрав вещи, Феликс нашел еще пропуск на то же имя.

«Олег, Тоша, вот же ж! Имен все больше, а воспоминаний ноль! Нечестно! Почему так сложно! – мысленно пожаловался Феликс. – А что, если кто-то из них и разговаривал у меня в блокноте? Они могли бы что-то знать! С кого бы начать…»

Мальчик пару секунд подумал и решил: «С Олега. Определенно с Олега, про него хоть какая-то информация имеется!» Феликс схватил блокнот и черкнул на новой странице начальные пункты:

1) 

Найти Олега Котова.

2) 

Собрать больше информации о Тоше (и найти его тоже).

«Только вопрос остается открытым: как искать и с чего начать? Может, стоит попытаться что-то вспомнить», – Феликс прилег на диван, закрыл глаза и напрягся, надеясь, что нужная информация всплывет сама собой, но, к сожалению, это не помогло. Вместо нужных воспоминай голову посещала волна других посторонних вопросов: откуда клеймо? Как долго придется ходить с неудобным фиксатором? Сильно ли разозлится Семён, если зайти в его кабинет? Феликс потряс головой из стороны в сторону, чтобы еще раз попытаться сосредоточиться на воспоминаниях. Вместо этого в голове заиграла песня из рекламы. Он так и не приблизился к разгадке, когда по пентхаусу прокатились две музыкальные ноты. Звонок! Феликс поспешил к двери.

8.

Знакомый Семёна оказался высоким худым парнем с больным цветом кожи.

– Оп, мелочь, взрослые дома есть? – сразу с порога бросил парень. Голос у него был хриплый, а в речи проскальзывал явный иностранный акцент. Феликс слегка поколебался, оглядывая гостя с ног до головы: мятая футболка грязно-серого цвета, протертые джинсы, старая рубашка, завязанная на поясе, да и в целом неопрятный вид парня сбивали с толку. Неужели Семён, будучи таким чистюлей, мог общаться с подобным неряхой, да еще и пригласить того к себе в дом?

«Возможно, он человек хороший, верный», – размышлял Феликс, остановившись взглядом на жутком шраме возле глаза парня. Рубец начинался от брови, которая служила верхней перекладиной для буквы, дальше шрам проходил через висок и заканчивался на рубеже между щекой и глазом.

– Ку-ку, – незнакомец постучал по косяку двери, – так и будем играть в гляделки, а, гуманоид?

– Я-я-я…

– Немецкого не знаю, давай на нашенском! – гость шагнул внутрь, оттолкнув мальчика.

– Стойте! – завопил Феликс. Парень дернулся, замер и медленно обернулся.

– Ты че орешь? Я чуть не сдох! – выдохнул он, вжимаясь в стену.

– Н-нужно снять кроссовки, – тихонько пробормотал Феликс, указывая на пыльную обувь гостя, – боюсь, Семён не оценит вашей смелости ходить по дому в ботинках.

Незнакомец прохрипел себе что-то под нос, но все же прислушался к Феликсу – небрежно скинул затоптанные кроссовки и прошел в гостиную. Феликс ринулся за ним.

– В-вы не продезинфицировали руки… – осторожно указал он.

– Не гунди, – гость плюхнулся на мягкий диван, закинув ноги на подушки, – сам-то, небось, руки тоже не помыл, хотя был в коридоре. Так что закрой варежку, и пусть это останется между нами.

В гостиной уже не пахло весной и цветущим шиповником – вместе с грубияном-гостем в комнате осел запах дешевого парфюма и сигарет. Парень закрыл глаза, положив руки под голову, и, казалось, задремал. Феликс стоял в дверях, совершенно растерянный, ожидая, когда же, наконец, Семён выйдет из ванной, и… где-то глубоко в душе надеясь, что человек, лежащий на диване, не является тем самым «знакомым» Семёна.

– Так вы, значит, будете за мной приглядывать? – Феликс попытался завязать беседу. – Меня, кстати, Феликс зовут.

– Мне плевать! – утомленно ответил парень. – Не пытайся завести со мной дружеский диалог, понял? Я не собираюсь подтирать тебе зад и играть в дочки-матери. Хочешь, чтобы мы прекрасно провели время, – просто не трогай меня!

– Я вообще-то уже взрослый… – обиделся Феликс.

– Да что ты, – оскалился парень, приоткрыв глаза, – именно поэтому к тебе приставили няньку в виде меня?!

«Да что он себе позволяет! Тут явно какая-то ошибка, не может этот человек приглядывать за мной, он совершенно некомпетентен в упомянутой профессии!» Щеки мальчика покраснели от обиды, глаза забегали, он пытался придумать что-то такое, что бы поставило на место этого мерзавца. Но мозговой штурм прервал глухой удар из кабинета Семёна. Парень подскочил, и они с Феликсом одновременно посмотрели в сторону коридора. Дверь кабинета была открыта.

Феликс поколебался, но все же решил зайти. Толстый блокнот валялся на полу в раскрытом состоянии, а рядом растекалась красная лужа.

– П-П-П…

Блондин прервал вопль Феликса, закрыв его рот холодной сухой рукой.

– Ш-ш-ш! Что ж ты визжишь-то постоянно, хрюша?! – парень отпустил Феликса и присел на корточки. – Если ты подумал, что это кровь, то детектив из тебя хреновый. – Гость опустил кончик пальца в красную лужицу. – Это всего лишь чернила.

– Н-но к-как все упало? – заикался Феликс. Теперь он тоже видел раздавленный стержень ручки возле блокнота.

– Я-то почем знаю. – Парень стал подниматься, хотел сделать шаг, и тут под его ногой пролетел один из убоботов. – Твою ж… налево.… – он еле удержался на ногах. – Вот и ответ, эти чистилки повсюду. На! – он поднял блокнот и бросил в руки мальчика. – Положи на стол и пошли отсюда.

Феликс опустил взгляд и заметил на внутренней стороне обложки, в левом верхнем углу, легкие буквы-завитушки – почерк женский:

Сёма, твори, развивайся, будь собой! Обнимаю!

Зоя.

P. S.

Знаю, что ты бесишься, когда я тебя называю Сёма, поэтому…

Сёма, Сёма, Сёма, Сёма :D

 «Зоя? Кто?.. А! Зоя, это же сестра Семёна и Фёдора, как я мог забыть, – Феликсу вспомнилась та голография, что он видел на стене в домике Фёдора. – Хотелось бы мне познакомиться с Зоей. Кажется, она была очень милой. Она, наверное, ровесница Семёна, значит, сейчас могла бы быть чьей-то мамой… А я совсем не помню своей мамы, даже ничего в душе не екает! Как же так?»

Феликс прикусил губу и, чтобы отвлечься, снова пролистал блокнот: ровный, строгий, красивый почерк, ни одной помарки, даже зачеркиваний. «Ясно, почему Семён ко мне придрался, его почерк идеален, сказать нечего, – думал Феликс, пока не добрался до последних страниц. Почерк искривился, стал грязным и нечитаемым, словно писал его другой человек. – Но разве Семён мог дать кому-то свой блокнот?»

– Ой! – вскрикнул Феликс.

Длинный парень развернулся к мальчику, а тот с ужасом глядел на красный отпечаток пальца в уголке страницы. Парень посмотрел на блокнот, перевел взгляд на свой палец, что был испачкан в чернилах, и поменялся в лице.

 «Не подозревал, что карма может настигнуть так быстро…» – мелькнуло в голове у Феликса. Гость выхватил у него блокнот.

– Так, без паники, главное… ЧЕРТ! – парень кусал губы, бросался нецензурщиной, пытаясь придумать, как исправить положение.

– Убиться веником, столько мата за последние пару минут, – пробормотал Феликс, зажав уши.

– Ты можешь заткнуться?! – влепил подзатыльник парень. – Лучше бы помог решить проблему!

– У меня есть ластик, что чернила стирает. – Феликс метнулся в гостиную, принес желтую резинку и протянул парню. Тот торопливо, но очень аккуратно стер нужные строки и дописал данные все тем же кривым почерком. – Ого, это ты, что ли, писал в блокноте Семёна?

– Я просто очень хорошо подделываю чужой почерк.

Феликс с опаской посмотрел на скрюченного над блокнотом блондина.

– Че? Хобби у меня такое!

– А ты уверен в точности данных, что ты скопировал?

– Кому надо, поймет и найдет ошибку, – парень захлопнул блокнот. – Так, мелочь, это тоже останется между нами, понял? Если Семён узнает, нам хана!

– Ты хотел сказать, т-тебе хана? – съязвил Феликс.

– Че ты вякнул? – гость сжал кулак. – Мне сейчас показалось, или ты быканул?

– Т-ты же п-полез грязными руками в блокнот.

– Власть почувствовал, сопляк! – прорычал парень. – Ладно, что ты хочешь?

– Всего лишь знать твое имя и чтобы впредь т-ты не назвал меня мелочью, сопляком и гуманоидом!

– А не много ли ты хочешь, мальчик? – скрипнул зубами гость. – Ладно, по рукам! Меня зовут Уильям, но называй Билл, доволен?

Феликс схватил жилистую руку парня, крепко пожал ее, заливаясь радостным звонким смехом:

– А Билли могу называть?

Билл коротко рассмеялся, словно поддерживая мальчика, но почти сразу осекся и бросил:

– Нет! А теперь пойдем отсюда, хоббит.

Билл вернулся на диван, приняв всю ту же ленивую позу. Феликс, надув губы, облокотился о дверной косяк: «Как же так, он же обещал меня не называть… обидными словами! Так нечестно!»

И тут из ванной вышел Семён, посвежевший и умиротворенный, в банном махровом халате, с мокрыми после душа волосами, зачесанными назад. Ученый вошел в гостиную, и Феликсу сразу стало спокойнее, даже задышалось легче. Словно появился добрый волшебник, готовый покарать мерзкого гоблина и поставить его на место.

– Добрый день, Билли! – надменно произнес Семён.

– Добрейшего! – гость неуклюже вскочил, поприветствовав хозяина дома. – Кстати, у вас очень приставучий консьерж, не давал мне пройти, доставал со своими шутками.

– Это ты к тому, что опоздал в очередной раз? – брови ученого слегка приподнялись. – Вычту из зарплаты!

– Если б еще нормально платили… – пробубнил Билл, но так, чтобы Семён не услышал.

– К слову, как себя чувствует Марк?

– Он… идет на поправку.

– Чудненько! Передавай привет, – ученый сделал паузу, – от меня! Я бы зашел к нему, но работа, понимаешь, нельзя отвлекаться. – Семён сомкнул руки. – Так, надеюсь, вы уже познакомились, и мне не нужно будет тратить свое время?

Семён взглянул на надувшего губы Феликса, который так и сжигал Билла взглядом.

– Феля, дорогуша, прошу тебя не облокачиваться о косяк двери, а также о стены! Если ты устал, ты можешь присесть, а стены не для этого предусмотрены, понял?

Решив, что уделил гостям достаточно внимания, Семён развернулся и торопливо направился в сторону спальни. Он постоянно куда-то спешил и терпеть не мог опаздывать.

– Семён, а можно с вами поговорить? – Феликсу очень хотелось переубедить мужчину, не оставаться с Биллом. Только Семён был не из тех, кого можно легко переубедить, и детские хотения точно не являлись для него аргументом:

– Поговорить нельзя, быстро спросить можно.

– А вы надолго? – подготавливал почву для разговора Феликс.

– Как получится. – Семён подошел к двери, но Феликс, обогнав ученого, встал перед ним.

– Я бы хотел, точнее, я подумал, может быть…

Феликс мямлил, и Семён начал постепенно выходить из себя. Возня с застенчивыми детьми никогда не была его хобби.

– Феля, прошу тебя сформулировать свою мысль, а потом, когда я вернусь, мы ее обсудим! А теперь отойди, – ученый схватился за ручку двери, – мне нужно собраться!

– Вы не понимаете, это важно решить именно сейчас! – не пускал его Феликс. – Билл не похож на человека… который способен следить за кем-нибудь, ему же даже з-золотую рыбку доверить было бы опасно!

– Так, понятно. Ну, за неимением лучшего варианта пришлось нанять его! Он человек проверенный, да, раздолбай, но свое дело знает!

– А чем он вообще занимается? – сомневался Феликс.

– Понятия не имею. Для меня он выполняет мелкие поручения, а где лежит его основное, гм, призвание, меня не касается.

– Но вы могли бы взять меня с собой! – не сдавался Феликс.

– Нет, не мог бы! Не смей указывать, что я должен делать! Если тебя что-то не устраивает, тебя никто не держит, дверь прямо! – разозлился Семён.

Феликс покраснел. Глаза наполнились слезами, мальчик опустил голову и, оттолкнув Семёна, побежал в ванную, обиженно хлопнув дверью. Вслед ему донесся раздраженный крик:

– И не смей мне тут дверями хлопать! Ты не у себя дома!

– Отец года! – возник Билл в пролете коридора.

– Ты в пяти секундах от того, чтобы провести остаток жизни в лежачем положении! – гаркнул Семён. Билл моментально притих, скрывшись в гостиной.

9.

Феликс сидел за дверью и тер глаза, стараясь прийти в себя. Резкий тон Семёна, который почти всегда говорил спокойно и вежливо, задел его куда больше, чем если бы речь шла о том же Билле. Феликс всхлипнул, прерывисто вздохнул, пытаясь убедить себя успокоиться: он же не плакса, он не должен показывать слабость! Особенно при Билле. Билл точно не должен знать, что Феликса так легко сломить.

Мальчик подошел к зеркалу, уставился на свое покрасневшее, заплаканное лицо, и его на миг накрыло дежавю. Словно даже эту обиду, это чувство глубокой несправедливости он уже испытывал раньше. Возможно, дома, а возможно, где-то еще.

Феликс сделал глубокий вдох: «Сейчас ты выйдешь из ванной и извинишься! Ты был неправ, и сам прекрасно это знаешь! Семён хочет как лучше! Да и что ты истеришь вообще? Билл же не какой-нибудь садист и убийца, побудешь с ним денек, а потом вы, может, вообще никогда не увидитесь!»

Ученый прихорашивался, стоя у зеркала – завязывал галстук, наносил на волосы лак (в несколько большем количестве, чем требовалось). Темные каштановые волосы казались неестественно жесткими, как у куклы. Под ногами гудели боты, начищая обувь до блеска. Прихожая наполнялась едким химическим запахом, смешиваясь с мятным ароматом конфеты, которую Семён бросил под язык.

– И что мне с пацаном делать? – Билл игрался с зажигалкой, проводя ладонью над пламенем.

– Ты у нас нянька, сам-то как считаешь?

Билл стал расплываться в кривой ухмылке.

– Билли, если он на тебя пожалуется, я ж узнаю! Понял?

– Может, его хоть из ванной вытащить?

– Зачем? Успокоится и сам выйдет, не надо его трогать, – Семён поправил пиджак. – Будто бы не знаешь, как себя дети ведут в переходном возрасте. Ах, да, ты ж сам еще недалеко ушел, – ученый усмехнулся и взял сумку. – Ну, как я выгляжу?

– Блестяще, – выпалил сухим каламбуром Билл.

– Ох и дошутишься ж когда-нибудь! – спокойно ответил Семён. Он уже готов был уйти, как из-за угла выбежал Феликс.

– Семён, постойте, я хотел… – мальчик зашмыгал носом.

– О, соплежуй вернулся, – подколол Билл, – я уж думал, ты там в ванне из своих же слез утонул!

– Билли! Нос не болит?!

Парень моментально притих, метнув на Феликса мрачный взгляд исподлобья.

– Ты что-то хотел, Феля?

– Я хотел попросить… – Феликс протянул карточку банка на имя Олега. – Я могу попросить, чтобы вы узнали, что это за человек?

– А ты совсем не помнишь, кто бы это мог быть? – уточнил Семён, разглядывая карточку, но Феликс лишь скорбно помотал головой в ответ. – Я сделаю все, что в моих силах. Это все?

– Спасибо вам! – Феликс опустил глаза в пол. – И п-простите, что я так некрасиво себя повел.

– Черт, так мило, что меня сейчас радугой стошнит! – прокомментировал Билл.

– Извинения приняты, Феликс! Я рад, что ты обдумал свое поведение и сделал выводы. В отличие от того, кто сейчас пойдет и проводит меня до лифта, да, Билли!

– Нет, нет, нет, я буду паинькой, честно! – голос Билла задрожал, парень размяк и уже не казался таким крутым и свирепым.

– Взял сумку и пошагал к лифту, бегом! – Семён протянул сумку, что висела у него на плече. – Через пару минут верну тебе няньку, Феля. Я с ним поговорю, будет тебе подарок от меня.

Жилистой, дрожащей рукой Билл перехватил ремень протянутой сумки. Дверь закрылась, пентхаус опустел. Феликс остался ждать. Из комнат доносился гул убоботов, из приоткрытого окна – шум улицы, а что творилось за дверью пентхауса, оставалось только гадать.

«Может, разговор с Семёном сделает из Билли… кого-то чуть менее агрессивного? На примерную няню, конечно, надеяться глупо, но… Надеюсь, Билла все же не будут сильно ругать. Он, конечно, заслужил, но Семён казался таким грозным, что теперь я беспокоюсь. Ой, я совсем забыл рассказать про Тошу… А с другой стороны, что рассказывать, когда я ничего о нем не помню. Телефон! Надо проверить контакты!»

Телефон наконец-то заработал! Немного тормозил, конечно, но это было не так важно. Голограммный экран заиграл яркими красками, отсканировал лицо мальчика и открыл главную страницу.

Мобильник – такая привычная и в то же время необходимая вещь. Это часть человеческой жизни: социальные сети, дорожные карты, книги, наука, развлечения… Люди упростили свою жизнь донельзя. Теряя память, можно в пару кликов узнать о себе все, обрадоваться, а может, и ужаснуться. Если бы все было так легко и для мальчика, который стоял в центре комнаты и глядел на экран своего телефона, безнадежно пытаясь вспомнить хотя бы один пароль от социальной сети.

Возможно, если бы Билл не вернулся в пентхаус так быстро, у Феликса бы получилось. Может, он смог бы дозвониться до кого-нибудь, хотя бы до того самого Тоши, абонент которого был, как назло, недоступен. История могла бы повернуться иначе. Но случилось то, что случилось.

Билл шатался из стороны в сторону, прикрывая разбитый нос рукавом болтающейся рубашки. Кровь капала на чистый пол, и скапливающиеся у ног парня убоботы загудели громче обычного.

– Билли, представляешь, я тут пытался дозвониться… – Феликс в ужасе замер. У него в голове не укладывалось, каким же образом надо было споткнуться, упасть, чтобы так сильно расквасить себе нос?! – Тебе срочно нужен л-лед и запрокинуть голову! Или опустить… Не помню, как там…

Феликс навязчиво метался вокруг сидящего в прихожей парня, стараясь хоть чем-то помочь. Тормошил, расспрашивал, пока не налетел на одного из роботов-уборщиков, потерял равновесие и фиксатором проехался по и так больному лицу Билла.

– Беги! – вскипел Билл, звучно прохрустев суставами на пальцах. Мальчик завопил на весь дом, вскочил и без тени сомнения закрылся в гостиной. – Ну, увидимся через полчаса, убоботы откроют дверь, а я уже буду готов разбить одного из них о твою тыкву!

– Билли, д-давай успокоимся, у тебя п-просто стресс, – стучал зубами Феликс, уже не зная, кого успокаивает, Билла или себя.

– Еще раз назовешь меня Билли, и я снесу эту дверь!

– Хорошо, Билл, д-давай поговорим, – Феликс глубоко дышал, – не думаю, что Семён обрадуется, если обнаружит…

– Если обнаружит, что твоя голова прикручена к одному из его ненаглядных ботов?! – запугивал парень. Побледневший Феликс, представляя себе, как лишится головы, уже был готов царапать завещание в своем блокноте. – Что ж ты замолчал? Ты вроде хотел поговорить!

Но Феликс уже не отвечал – молчал, стараясь не провоцировать озлобленного няня. На носочках мальчик прокрался к дивану и спрятался за его спинку. Не самое хорошее убежище, но что поделать, предмета-невидимки у него в кармане не завалялось. Крик и выламывание двери прекратились.

«Неужели затишье перед бурей?» – Феликс присел, поджав под себя колени, и стал слушать угнетающую тишину. Белые тонкие занавески трепетали под порывами ветра, надувались, точно паруса, гипнотизируя плавным колебанием.

«С Фёдором было спокойнее, стоило ли уезжать? Глупости, конечно, стоило, как бы я иначе начал что-то вспоминать… С другой стороны, будто бы это помогло!»

Размышляя, Феликс сам не понял, как оказался в объятьях Морфея. Удивительная вещь – сны. Всю нашу жизнь они помогают сбежать от реальности, ненадолго спрятаться в бесконечности и тьме. Наблюдать, как зажигаются, словно лучи во мгле, красочные картинки. Мы ложимся в постель и видим удивительные иллюзии – веселые, грустные, страшные, злые… и все они показывают наши тайные мысли. Страхи. Желания. В мире грез свои правила, но и там мы испытываем каскад эмоций: от любви до отчаяния. Одни проносятся, оставаясь незамеченными, и забываются наутро, а другие врезаются в память навечно. Не стоит, конечно, менять реальный мир на иллюзии снов – нужно помнить, что рассвет настанет и унесет с собой ночные грезы. Но никто не запрещает попытаться сделать добрый сон явью. Ведь сны никогда не врут.

10.

– Слышь, соняра, просыпайся! – Билл пихал ногой уснувшего на полу парнишку. – Ну ты даешь, уснуть в такой момент. Или решил воспользоваться правилом «лежачих не бьют»? Поднимайся давай!

– Если это правило работает, то я, пожалуй, еще полежу…