Философия человеческой жизни

Понимание хотя и связано с тем или иным представлением, оно все – таки несёт в себе некий смысл и суть познаваемого, а потому выражается в том или ином понятии. Основу понятия составляет ни что иное, как имя познаваемого, которым мы наделяем его с целью конкретизации и отличия от других именованных сущностей. Неся в себе некую суть и смысл, имя становится понятием, переходит в понятие, т.к. становится уже понимаемым именем. Оказывается, что само имя уже, с необходимостью, несёт в себе некую суть, а потому и некий смысл, содержит в себе некое понимание, свёрнутое в понятие и наделённого именем. Поэтому как имя, так и понятие являются формальными атрибутами нашего познания. Постигая реальность и природу через имя, и понятие мы формализуем их, а потому, идеализируем само познаваемое, превращая его уже в некий объект познания. Так мы поступаем и с субъективностью, возводя её в лоно тотальности и идеальности, и помещаем его ещё и в лоно объективности. Такой путь в познании позволяет нам стать над реальностью и природой, позволяет нам превратить их в идеальное и объективное, а потому мы теряем истинно природное и не осуществляем его познание. Так, введя в лоно познания точку и наделив её различными атрибутами, мы стали познавать не реальную, первозданную природу и её изменениям, а некую идеальную, так называемую вторую природу. Все существующие работы по различным областям знания, пестрят этими идеальными, фантастическими и мистическими импровизациями человеческого разума, а природная реальность так и остаётся нами не познанной. Говоря о жизни, как об имени и как о понятии мы просто не можем понять, в чем их кардинальное различие. Конечно, мы можем различить их чисто субъективно, но от этого не углубимся ни на “толику” в саму суть и смысл имени или понятия. Поэтому, с необходимостью, возвращаемся к качествованию познаваемого, несущего в себе некие именования и понимания. Именованное и понимаемое выступают как некие стороны уже не самого познаваемого, а того, что мы над ним совершаем или уже совершили. Именовать – значить дать имя, а понять – значить подвести подо что – то уже известное нам. Известным для нас является ничто иное как имя. Вот мы по кругу гоняем имена и понятия, заменяя одно другим или же просто называя тоже самое познаваемое уже неким другим именем или понятием. Оказывается, что этот круг размыкается лишь тогда, когда мы отыскиваем некие новые основания самого нашего познания или же строим некий новый метод “мыслимости” того, что уже познали. Этот путь позволяет нам на некое время привести познанное к определенному порядку, чтобы увидеть через него все то, что нас интересует и все то, что мы познали. Именно его мы и оформляем в виде различных учений, теорий, концепций и т.д. и т.п., а потому выражаем его в виде тех или иных категорий, понятий, суждений, умозаключений и т.д. Имя же не требует к себе такого отношения, а потому ему не требуется некий или же хоть какой – либо “мало-мальский” порядок. Оно несёт в себе тот порядок, который на данный момент имеет сам познающий или же просто человек. Но в силу того, что мы столь плохо знаем себя, а точнее, скрываем себя от самих себя, то этот порядок нам просто неведомо, а потому мы его просто не знаем или же не обращаем на него должного внимания, поэтому и обозначаем все окружающее нас тем, что даём ему (окружающему) различные имена. Так одно имя с течением времени наслаивается на другое, а другое на третье и т.д., пока не возникнет некий “клубок”, который мы можем назвать “хаосом” имён и понятий. Много имён у одной и той же природной реальности. В этом множестве её имён мы начинаем просто гибнуть, т.к. замечаем, что некоторые имена не несут в себе ничего, присущего тому или иному познаваемому. Игра именами и понятиями привела к тому, что наше познание свелось, в настоящее время, к играм в виртуальные миры, которые создаются с помощью компьютеров и компьютерных систем. Мы стали играть не в познание с реальностью, а в игры с нашей собственной идеальностью, тем самым, замкнув процесс познания на игры с машинами подобными нашему мозгу. Мы играем уже со своими собственными мозгами, считая при этом, что о самой реальности мы уже все знаем. В этой игре мы даже не можем помыслить себе того, как она влияет на окружающий нас мир. Ведь наука уже давно открыла, что кроме материальных процессов, в мире протекают процессы, связанные с обменом энергией. Эту энергию мы не всегда умеем фиксировать, кроме того, не всегда можем её и регистрировать. Но если не регистрируем то, это вообще – то не означает, что её просто нет. Наш мир рождается и умирает, совершая постоянные переходы от энергии к материи и от материи к энергии. Это есть не только бесспорный факт, но ещё и научно доказанный факт. Игра с энергией тем более с той, которая для нас является несуществующей очень опасная затея. Она ещё пострашнее, чем игра с материальной (регистрируемой) энергией, потому что мы её просто не изучаем, отбрасываем как некую несущественную составляющую, а потому и ничего о ней не знаем. Так, по всей видимости, случилось и с познанием жизни, которую мы также считаем некой несущественной добавкой к космическим процессам, а потому просто от неё абстрагируемся. Поэтому о жизни, мы ничего не можем сказать, кроме того, что все есть жизнь и жизнь есть все.

В работах философов мы не встретим не только анализа самой жизни, но и аналитики понятия жизни. Более того, говорить о некой системе основу, которой составляет жизнь, вряд ли возможно и уместно. Есть только некие соображения или мысли о жизни, а также представления о ней у различных философов. Наша задача состоит в том, чтобы попытаться понять, почему мы представляем жизнь именно так, а не иначе, а также и то, почему именно так мы её представляем и мыслим. Именно в этом состоит философское понимание и философское рассмотрение проблемы жизни.

Обращаясь к аналитике понимания, и понятия жизни мы приходим к тому, что понимание и понятие жизни есть не что иное, как некие этапы или просто топосы движения к сути и смыслу самой жизни. Но, как оказывается, суть и смысл жизни самым тесным образом связаны со временем, в котором понимали жизнь тем или иным образом. Поэтому жизнь и понятие жизни самым непосредственным образом связано со временем и представлениями о жизни в то или иное время существования человечества. Отсюда невозможность не только её “схватывания” для осуществления познания, но и даже её простая фиксация. Вследствие этого мы подводим под жизнь все, что можно и все, что угодно, называем это самой жизнью. Мы не можем разорвать этот круг, в котором некое многообразие представлений о жизни концентрируется в само понятие – жизнь, а само понятие распадается на некое многообразие о ней наших представлений. В этой фатальной ограниченности мы просто бегаем по кругу и не можем выйти из него, а потому подводим под жизнь все, что пожелаем и все, что захотим. Но от этого наше познание жизни не становится полнее и глубже, просто мы расширяем его до бесконечности путём введения все новых и новых представлений. Оформляя их в виде новых понятий, мы приходим к некому многообразию понятий жизни, которые, как оказывается, являются ни чем иным как некими терминами, не несущими в себе хоть какого – то смысла и сути самой жизни. Вот откуда формальность, а потому и простое замещение жизни другими именами, а также подведение под неё этих других имён. Поэтому – то так трудно и почти невозможно определить жизнь через нечто другое, т.к. это другое имеет под собой некое уже бесконечное разнообразие.

Говоря, о философском понимании и понятии жизни нам необходимо выявить некую основу или основание, через которое можно понять, объяснить, а также просто описать саму жизнь, как в её индивидуальности, так и в её уже некой всеобщности. Это уже не есть некое конкретное, проявляющее себя и в виде некой всеобщности. Оно есть уже некое индивидуальное, проявляющее себя и как некая всеобщность. Это не есть конкретная индивидуальность, как некое идеальное и абстрактное, а есть некая живая, реальная, природная индивидуальность. Для её познания старые методы не применимы, т.к. переводят реальное, в некое идеальную субстанцию, считаемую к тому же ещё и некой универсальной и тотальной сущностью. Этот метод мы изложим ниже, а выше мы представили некоторые представления и подходы к пониманию и понятию жизни. Отметим, что основу понятия составляет ничто иное, как понимание, того, что мы вкладываем в само понятие жизни, но уже существующее в неком свёрнутом виде. Вот почему имя и понятие на первый взгляд кажутся схожими, а потому их просто отождествляют. Ведь, понять что – то означает ничто иное, как именовать то или иное понятие. Понятие несёт в себе некую форму нашего понимания, а понимание – некое содержание. В понятии форма и содержание выступают уже в некой гармонии, в неком неразличимом и нерасторжимом единстве. Вот почему, выпячивая форму, мы говорим о понятии, а выпячивая содержание – говорим уже о понимании. Свёрнутое понимание и есть понятие, а потому оформленное понимание также является понятием. Поэтому, сворачивая понимание жизни в некое понятие, мы говорим о ней уже, как о неком её понятии. Понимание есть неоформленное понятие, есть некое живое лоно, в котором рождается само понятие жизни. Говоря о понятии и понимании жизни, мы различаем их именно как некие этапы движения к формированию нашего понимания того, что же есть такое жизнь, а потому постоянно изменяем форму понятий, т.к. вносим в неё все более точное и более глубокое понимание самой жизни. Это означает и то, что между пониманием и понятием существует некий генесис, который позволяет нам увидеть и определить то движение, которое мы осуществляем в своём познании. Именно этот генесис и вскрытие этого генесиса и составляют ничто иное, как новый метод нашего познания. Оказывается, что сам этот генесис связан с теми основаниями, через которые мы можем его определить. Определив его, мы тем самым можем надеяться и на то, что сможем определить и то, что есть и сама жизнь. А потому рассмотрим жизнь в пространстве и определим, что она есть такое по отношению к нему.

1.4. Жизнь в пространстве.

Говоря о жизни в пространстве, мы говорим о жизни уже как о некой объективной реальности, точнее сказать, просто связываем с ней и саму жизнь. Это означает, что жизнь представлена некими объективно – существующими формами или же может быть просто выражена через них. Именно в этом смысле мы говорим о жизни, как о некой объективной реальности. Более того, именно её мы полагаем и как некую, определяющую её сущность. Примерами этого являются деньги или конкретные вещи. Но кроме них мы полагаем в качестве определяемой жизнь сущности некие идеальные понятия, такие как судьбу, воспитание, духовный рост, образование и т.д. и т.п. Именно в этом проявляется её неоднозначность, а потому многоликость и разнообразность. Мы же подведём под неё некое основание, которым будет, является пространство и определим через него и по отношению к нему, чем является жизнь и что она есть такое.

Полагая жизнь на пространство, мы говорим уже о пространстве жизни. Оказывается, что пространство жизни имеет в себе некую определённость, а потому мы идём на то, что выделяем в этом пространстве ещё и то, что является её непосредственным носителем. Если говорить о том, что жизнь есть живое, то тогда мы определяем её по отношению к живому и потому жизнь уже есть не что иное, как это живое. Это есть простое отождествление живого и самой жизни. Но об этом мы уже говорили выше, а потому обратимся к пространству жизни и его непосредственному носителю – человеку. Оказывается, что если оторвать от него пространство жизни, то мы уже имеем в виду некое идеальное пространство. Этим идеальным пространством является пространство индивидуальности или просто человеческое пространство. Оно, как оказывается, устраивается каждой индивидуальностью так как она того желает, но само пространство жизни индивидуальности, оказывается, присуще всем индивидуальностям и не зависит от них. Это пространство есть наша форма, наша телесная оболочка, которая непосредственно контактирует с внешним миром. И заметьте, что такое пространство жизни имеет каждый человек. Более того, это пространство жизни однообразно, т.к. имеет один и тот же состав и строение. В этом пространстве все индивидуальности просто тождественны, а потому неразличимы по отношению друг к другу. Если же обратится к самой форме к некой границе этого пространства, то тогда мы уже наблюдаем некие различия, связанные не непосредственно с самой формой, а с этой границей внешнего и внутреннего пространства самой индивидуальности. Различия, мы видим и обнаруживаем именно во внешней несхожести индивидуальностей. Но само – то пространство у всех индивидуальностей одинаково. Именно его можно взять как некую основу для определения, как жизни, так и самого живого. Живое пространство есть пространство, в котором происходят постоянные изменения, связанные непосредственно уже с самой индивидуальностью. Поэтому мёртвое пространство есть пространство, в котором не происходят изменения, связанные с самой индивидуальностью. Они связаны непосредственно с теми воздействиями, которые на неё оказывают своё влияния. Но как только мы учтём, что на индивидуальность тоже оказывают своё влияние внешние воздействия, то тогда живое, от неживого мы уже отличить просто не сможем. Оказывается, что мы перешли от пространства ко времени, а потому потеряли в определении жизни само пространство. Нам же необходимо остаться именно в пространстве жизни, а потому мы не можем подводить под него время. Более того, оказывается, что живое и жизнь лежат именно во времени, а не в пространстве, т.к. пространство даёт нам только определённость в строении и структуре самой жизни и живого, точнее сказать, того, что мы полагаем в качестве живого или жизни. Есть ли жизнь в пространстве, как существует живое в пространстве? Существование жизни в пространстве связанно с самим пространством, в котором протекает жизнь, а не с пространством самой индивидуальности. Но чтобы разобраться с этим нам необходимо обратится к пространству самой индивидуальности, точнее, к пространству жизни индивидуальности. Мы уже говорили, что это пространство есть некое тождественное и неразличимое для нас пространство, которое можно назвать пространством существования нашей формы или тела. Именно это пространство и назвали живым пространством, точнее сказать, просто живым. Но, как оказывается, форма есть форма, а тело есть тело и назвать их пространством или же связать их с пространством мы просто не можем. Это не есть пространство, т.к. пространство есть некая внешне – положенная нами же субстанция. Поэтому пространство жизни превращается в таком полагании в точку, которая обладает ещё и неким самодвижением или свободой по отношению к нему. Именно по этому самодвижению мы различаем живое и неживое, но в этом различии мы теряем живое, т.к. оно представляет собой точку, существующую в неком внешнем безграничном пространстве. В этом случае под пространством жизни мы понимаем уже все существующее безграничное пространство. Оказывается, что и сама точка определяется неким генесисом пространства, в котором она существует, а потому несёт на себе и некие его качества. Эти качествами мы наделяем эту точку, а затем этими же качествами наделяем и само пространство. Вот почему, если мы определяем жизнь через объективную реальность, то и она сама становится объективной реальностью. Если же мы наделяем жизнь тем или иным качеством объективной реальности, то и сама она несёт на себе это её качество.

Пространством жизни индивидуальности в данном случае является некое безграничное пространство, а потому она стремится к его полной экспансии, к экспансии уже всего пространства. При этом внутреннее пространство самой индивидуальности является ничем иным, как неким средством освоения этого внешнего пространства. Ведь на самом – то деле индивидуальность имеет ещё и некое внутреннее пространство, которое уже не является точечным пространством. Это внутреннее пространство мы и связываем со временем. Именно им определяем это внутреннее пространство. Такое положение дел связано с тем, что изменить пространство мы просто не можем и не в состоянии, т.к. оно определено и задано самой природой. Более того, это пространство так схоже с пространством других живых существ, что порой мы просто не можем понять, в чем же различие этих пространств, которыми являются пространство человека и пространство живых существ. Но при более глубоком их рассмотрении мы приходим к тому, что нервная система человека имеет кардинальное различие от нервной системы других существ. Более того, именно её развитие привело к образованию второй сигнальной системы человека, которая связана с появлением речи, а потому и способностью к формализации, идеализации и познанию окружающего мира и природы.

Вот почему говоря, о пространстве жизни индивидуальности, мы уже не можем просто считать его некой точкой, обладающей тем или иным качеством. Рассмотрение внутреннего пространства позволяет нам понять генесис развития самого этого пространства, а потому и то, как устраивает индивидуальность своё собственное окружающее её пространство жизни. Отметим, что данное пространство имеет не только некую материальную структуру и строение, которое, в настоящее время, мы в достаточной степени выявили, но ещё и некую информационную структуру, и строение, образованное, хотя материальной структурой, но несущей в себе тот или иной вид определенной энергетики. Именно она определяет информационную структуру и строения внутреннего пространства самой индивидуальности. Имея одинаковое строение и состав индивидуальности, различаются именно теми состояниями, а точнее, метасостояниями, в которых они могут находиться или же создавать их в себе. Способность фиксировать, понимать, а затем и осознавать их отличает живое человеческое от живого природного. А потому о жизни мы можем говорить по отношению ко всему живому, хотя конечно само понятие жизни имеет отношение скорее к живому человеческому, чем живому природному или просто к живым существам. Жизнь по отношению к живому выступает как некое его качество, а потому мы будем рассматривать жизнь именно в таком полагании. Это полагание означает, что жизнь присуща не всему живому, а только человеческой индивидуальности, хотя понятие жизни распространяют и на все живое. Оказывается, что в этом случае просто подчёркивают, что живому присуще качество, которое не имеет и не несёт в себе неживое. Но мы уже говорили, что деление на живое и неживое носит чисто условный характер, а потому в том или ином представлении просто может не существовать такого деления. А потому, вернёмся к внутреннему пространству индивидуальности как пространству жизни самой индивидуальности.

Оказывается, что пространство жизни индивидуальности не соответствует пространству, которое она формирует во внешнем мире. Это несоответствие связано с тем, что наше пространство организованно в виде некой организмической системы, а внешнее пространство мы строим как некое механическое пространство. Но если мы обратимся к устройству пространства жизни человечества то, оказывается, что это пространство мы строим по аналогии с внутренним пространством индивидуальности. В этом устройстве есть и огромные различия, а точнее, само это устройство отражает ничто иное как понимание нами своего собственного пространства жизни. Если же выделить основную тенденцию в устройстве пространства жизни то, оказывается, что она направлена именно на то, чтобы устроит его тождественным нашему внутреннему пространству. Хотим мы того или нет, но мы движемся именно в этом направлении, а потому и к этому тождеству внешнего и внутреннего, которыми являются – человеческое и природное. Вот почему мы не можем идеализировать и полагать индивидуальность как некую точку, наделённую теми или иными атрибутами. Ведь именно так познавая природу, материю, движения и т.д. мы наделяем их тем или иным присущим им атрибутам. Но, как оказывается, эти атрибуты дают нам только некие идеальные, а потому и неизменные представления о природе, материи, движении и т.д. Откуда же берётся и возникает такая идеализация, и почему мы просто не познаем саму природную реальность в её совершенной и неповторимой индивидуальности? Оказывается, это связано с тем, что мы берём, а часто и просто выделяем то, что нам кажется наиболее важным в ней, отбрасываем все то, что считаем менее важным или не существенным. При таком подходе, мы имеем, уже не саму природную реальность, а некую её часть или же “кусок”, который не соответствует ей самой, а является её неким идеальным элементом или же просто превращается в идею некой природной реальности, к тому же, мы порождаем её путём отождествления с другими природными реальностями, выделяя присущие им атрибуты. Именно так мы превращаем чувства человека в приборы, а разум человека в компьютер.

Рассматривая пространство жизни индивидуальности, мы констатируем факт устройства его таким же самым образом, каким устроено само внутреннее пространство жизни индивидуальности. Именно это мы хотели выделить и показать в нашем анализе пространства жизни индивидуальности, а также, существующую связь пространства жизни индивидуальности и жизненного пространства самой индивидуальности. Пространство жизни индивидуальности имеет резкие различия по отношению к жизненному пространству самой индивидуальности. Поэтому, если мы отождествим эти пространства то, тогда индивидуальность выступает как идеальная сущность, несущая на себе тот или иной положенный на неё атрибут, который выражает собой её некое качество или признак. Этой идеальной сущностью и является указанная нами выше точка. Вследствие этого точка есть некий свёрнутый генезис, несущей на себе то или иное качество, которое мы выделяем ни как результат генесиса, а как некий присущий ей атрибут. Поэтому проблема качества, стоящая перед философией и самой наукой так до настоящего времени не решена, потому что качество полагается нами самими, а не выявляется как некий результат генесиса самой сущности. Укажем, что под генесисом мы понимаем именно то, что полагали в него ещё греческие мыслители и философы – – генесис, означает порождение, точнее, как некое структурное порождение, включающее в себя все формы движения или изменений. В современной науке используют генезис как просто изменения или движения. Мы же будем иметь в виду греческий генесис, а не генезис и даже, более того, будем говорить о системном порождении, а не только о структурном порождении, внеся в него ещё и некое новое качество, называемое информационным качеством. Именно генесис позволяет нам раскрыть то качество, которое в результате генесиса сворачивается в точку, а потому и наделяет им саму точку. Если же не перейти к генесису, то мы останемся в старом методе познания и воспроизведём все то, что было нами изучено и выявлено как некое идеальное в нашем познании. А потому, мы говорим о том, что познание самой природной реальности невозможно без познания самого её генесиса.

Жизнь в пространстве индивидуальности как некой природной реальности связана с тем, что самого её пространство выносится во внешнее пространство и познаётся уже как, некий внешне-положенный по отношению к нему сущности. Более того, её изучение и познание осуществляется не в лоне жизненного пространства индивидуальности, а в лоне некого определенного качества. Сам носитель индивидуальности представляет собой не что иное, как некую модель, наделённую тем или иным качеством. Вот почему, полагая жизненное пространство индивидуальности вовне, мы познаем не само это пространство, а его идеальный аналог, т.к. представляем его не как некую целостность, а как некую совокупность частей её составляющих. Именно эти части не даёт нам понимания того, что же на самом деле есть такое сам носитель жизни.

Кроме пространства жизни индивидуальности и жизненного пространства индивидуальности имеется ещё и некое пространство существования самой жизни. Это пространство существования есть не что иное, как наша планета Земля. Существование жизни связано именно с тем, что наша планета есть некое состояние космической материи. По отношению к Земле жизнь имеет ещё и некое ограниченное пространство своего существования. Следовательно, жизнь существует в неких рамках или границах, а потому ограниченна по отношению к пространству. Более того, даже само пространство жизни ограниченно рамками Земли, поэтому мы не можем выйти за рамки этого пространства. Оказывается, что это ограничение проявляется в том, что жизненное пространство индивидуальности также является ограниченным. Мы несём на себе некое общее, некое присуще качество самой нашей Земле, проявляющееся и в нас самих. Это качество есть не что иное, как ограниченность пространства жизни индивидуальности, которое непосредственно связано с ограниченностью самой нашей Земли. Это ограничение есть некая тотальность, за которую мы не можем выйти и которую не можем изменить. Такова природа космоса, в котором находится наша Земля. Это есть ничто иное как отражение некого природного, точнее, некой природы самой Земли в человеческой индивидуальности. Более того, это отражено в самой природе живого вообще, а потому присуще и всему живому. Форма и есть не что иное, как ограниченность пространства жизни. Поэтому – то именно в ней она только и может существовать. Вне формы, нет жизни, и именно в этом проявляется некая материально – телесная основа самой жизни. Поэтому жизнь может существовать только в некой форме, т.к. вне её жизни вообще – то нет. Вследствие этого в самой форме происходят некие изменения, связанные не с изменением её самой, а с изменением неких внутренних состояний, которые, как оказывается, мы познаем не в лоне самой природной реальности и жизни, а в лоне некой идеальности, которую получаем путём помещение внутреннего вовне или просто во внешнее пространство. Но помещая вовне, мы не формируем это в виде некой формы, а потому получаем уже некое неживое, некое мёртвое несоответствующее самой природе вещей. Так мы создаём некие механизмы жизни, а сама жизнь при этом прячется в лоно некой своей потаённости и потенциальности. Аналогичное мы имеем и со временем, вынося его в пространство и полагая его на пространство. В этом случае мы получаем уже не само время и изучаем не время, а некие его математические отражения и то только через движения, рисуемые самой формой на этом пространстве. Время же уходит в некое лоно потаённости и потенциальности, а потому остаётся так и не познанным и непонятным нам. Это означает ни что иное, как то, что природа развивается именно через жизненное пространство индивидуальности, а существует и выражает себя через многообразие форм, которыми она и представлена на нем. Форма есть ещё и некое вполне определенное состояние самой природы, самого мироздания, а потому она несёт в себе именно это её состояние. Космос и мироздания как бы прячет свои состояния в формах, а потому познание генесиса формы означает познание не только её самой, но ещё и существующие её состояния. Поэтому – то состояния проявляются на самой форме, а не путём изменения формы. Если рассматриваем природу как некое внутреннее состояние космоса, считая при этом космос некой её формой то, тогда он проявляет себя через состояния природы или как мы ещё их называем природными явлениями. При этом нам необходимо учитывать, что природа существует в некой определенной нами форме, а потому мы говорим о состояниях и самого космоса. Все это говорит о том, что, познавая мир, мы постоянно ищем некую форму, в которую помещаем все изученное и познанное нами, а затем говорим о состояниях, в которых может находиться эта форма. При этом мы движемся в направлении построения некой иерархии, тем самым, не познавая саму природу и мир, а только распределяем их по неким ранжирам и порядкам. Это и есть некие пирамиды нашего познания, которые рушатся так же, как разрушаются финансовые пирамиды. Мир не есть некая пирамида, т.к. существует в своих особых состояниях, которые он представляет в виде бесконечного разнообразия существующих форм. То, что не имеет формы, является ничем иным как тем, что фиксирует и даёт жизнь этим внутренним состояниям, существующих форм. Поэтому мы называем это энергией, той не проявляющей себя субстанцией на пространстве, которая и воздействует на состояния той или иной формы.