Топить в огне бушующем печали. Том 2

Вот уже три тысячи лет люди безраздельно властвуют над Поднебесной. Так почему же до сих пор существуют те, кто предпочел звериную сторону человеческой?

Выступая проводниками, господин Нянь и лисица сберегли его величеству немало времени. Миновав многочисленные павильоны и ларьки, они направились прямиком к помойке в южной части торжища. Запах, царивший на рынке, сам по себе потрясал небо и землю, а это место и вовсе было средоточием миазмов. Даже мусорщики тут не задерживались: изредка появлялись и стремительно исчезали, при любой возможности обходя стороной эту клоаку.

– В нас течет кровь божеств и демонов, а мы вынуждены ютиться в такой дыре… Что за времена! – тихонько вздохнула лисица, подошла к самому дальнему мусорному контейнеру, остановилась перед ним и вытащила из кармана ключ. На брелоке висела серебристая квадратная карточка в полцуня шириной. Лисица помахала карточкой перед контейнером, и в едва различимом отверстии зажегся красный свет. Со скрежетом крышка контейнера вдруг отъехала в сторону, явив ведущие вниз каменные ступени. Изнутри доносился гнилостный запах и смутный гул голосов.

– После вас, господин.

Господин Нянь не стал церемониться, приподнял подол длинного плаща и пошел вперед с видом человека, хорошо знающего дорогу.

Лестница привела их в извилистый подземный ход. Несколько раз путь им преграждали ворота. Чем глубже они продвигались, тем слабее становился запах с помойки, пока наконец совсем не перестал чувствоваться. Внизу горели несколько курильниц, наполняя воздух свежим ароматом. Подземный мир оказался весьма просторным – никак не меньше десяти му[19]. Вились узкие коридоры, по которым могли пройти люди, и по обеим сторонам коридоров располагались ларьки и павильоны. На первый взгляд картина мало чем отличалась от продуктового рынка на поверхности. Но здесь, под землей, рынок освещали лишь редкие фонари, висевшие над прилавками. И покупатели, и продавцы будто старались скрыться от чужих глаз и прятались во тьме, словно нечисть.

Шэн Линъюань скользнул по сторонам цепким взглядом. В ближайшем к нему ларьке продавалась нефритовая посуда откровенно дурного качества и изделия из серебра, с которых еще не выветрился трупный запах – вероятно, их совсем недавно выкопали из могилы. Чуть дальше была лавка, где торговали кровью; на больших бутылях и крошечных баночках были ярлыки с надписями вроде «Стопроцентная кровь невинных детей. Если вас не устроит качество товара, возместим стоимость в десятикратном размере!» и тому подобными. В глубине лавки стояли два деревянных человечка, их вытянутые руки были полностью утыканы иглами. На их грубо вырезанных лицах застыло свирепое выражение, наводившее на мысль, что они не прочь пополнить ассортимент лавки за счет посетителей.

Ни господин Нянь, ни лисица по сторонам не смотрели. Они прошли прямиком к маленькому павильону в углу и остановились. Изнутри раздался хриплый голос:

– Кто там?

Лисица хихикнула, открыла рот и издала странный звук.

Услышав его, Шэн Линъюань слегка прищурился – то был язык клана демонов-яо, на котором тот говорил три тысячи лет назад.

Но у лисицы получилось лишь грубое подражание. Диапазон человеческого голоса слишком узкий, а в языке демонов-яо слишком много звуков, которые человеку не то что не издать, но даже не услышать. И хотя лисицу окутывал сильный дух демоницы-яо, тело у нее оставалось человеческим. Она страшно коверкала демонический язык, и даже Шэн Линъюань по большей части не понял, что она сказала. Он с трудом сумел разобрать только что-то про «истинное божество» да несколько чисел.

Как только лисица умолкла, дверь павильона со скрипом отворилась, а Шэн Линъюань довольно улыбнулся: запах шаманских чар, до сих пор не различимый за рыночными запахами, мгновенно стал отчетливым. В этом павильоне явно часто имели дело с Зеркальными бабочками.

Злоумышленники с самого начала скрывались здесь – вот уж точно, счастливый случай, как легко он нашел то, что искал!

Вход в павильон преграждало несколько уровней звукоизолирующих и светонепроницаемых заклинаний, а на двери виднелась кровавая надпись: «Незваному гостю – смерть».

Внутри павильона напротив входа располагался алтарь, на котором стояла статуя диковинного зверя: голова дракона, крылья птицы, тело змеи, хвост тигра. Разверстая пасть как будто так и норовила поглотить людей.

Дверь открыл старик плутоватого вида, что называется, око жадное, бровь разбойничья. Вытянув шею, он бросил взгляд на парочку и тут же приказал:

– Падите ниц и входите!

Лисица без малейших колебаний преклонила колени, с охотой отбила несколько поклонов ни на что не похожему чудищу на алтаре, а затем так на коленях и заползла в павильон. Тусклый свет, лившийся изнутри, осветил дверной проем и неподвижно сидевших на косяке паучков не больше цуня величиной. Если не всматриваться, могло показаться, что это два ряда резного орнамента. Сам проем затягивала густая паутина, искрящаяся зловещим голубоватым светом – не иначе, пропитанная смертоносным ядом. Лишь внизу оставался лаз не больше дверцы для собаки, через который и пробирались внутрь, низко склонившись и ползая на животе.

Господин Нянь, однако, слегка замешкался. Лишь когда старик, открывший дверь, уставился на него, тот скинул плащ и аккуратно сложил у входа, затем снял с шеи металлический обломок и запихал в нагрудный карман рубашки. И только потом встал на колени и, согнувшись, пробрался внутрь. Непонятно было, как он сумел преклонить колени так, чтобы, даже прижавшись к земле, сохранить спину прямой. Ни капли униженности в позе, ни тени благоговейного трепета перед «божеством» на алтаре.

Открывший дверь старик остался крайне недоволен его манерой держаться и холодно хмыкнул. Как только господин Нянь оказался внутри, старик с силой захлопнул за ним дверь.

Шэн Линъюань с любопытством подошел поближе и увидел, что дверь сверху донизу изрезана зловещими узорами.

– Ах, да это же проклятие ядовитых гнойников.

Так называемое проклятие ядовитых гнойников было на самом деле весьма древним магическим построением против расхитителей гробниц. Когда построение закончено, то отворить дверь можно только изнутри, в противном случае незваный гость тут же подвергнется действию проклятия, которое разъест его плоть. Видимо, потому в павильоне всегда приходилось кому-то оставаться, чтобы нести караул и впускать посетителей.

Однако Шэн Линъюань лишь усмехнулся, заносчиво проигнорировал проклятие ядовитых гнойников, приоткрыл дверь и протиснулся боком внутрь. Но стоило ему дотронуться до двери, его горло вдруг рассекло лезвие, и в мгновение ока голова была отсечена от шеи!

Шэн Линъюань ничуть не изменился в лице, словно и не почувствовал боли. Тут же по краям разрубленных костей заструилась черная дымка, останавливая не успевшую даже вытечь кровь и крепко сшивая между собой края раны. Что до смертоносной паутины в дверном проеме, то ее яд не шел с этой черной дымкой ни в какое сравнение. Едва она соприкоснулась с паутиной, как тут же полностью разъела ее, а оба ряда пауков как будто в ступоре застыли на косяке, боясь шелохнуться.

Шэн Линъюань лишился головы – и молниеносно вернул ее на место. Его трюк с отводом глаз не переставал действовать ни на мгновение, и люди в комнате подумали, что, вероятно, дверь попросту притворили неплотно, и ее приоткрыло сквозняком.

Кроме лисицы и господина Няня внутри находилось еще трое-четверо посетителей. Стояла поздняя осень, холодная и сырая, и все они кутались в потрепанные плащи-накидки с капюшонами. Внутри не было ни столов, ни стульев, фигуры в плащах стояли вокруг алтаря на коленях. Все они были людьми, но, как и от лисицы, от них исходил удушливый запах демонов-яо.

Шэн Линъюань вытер с шеи оставшуюся кровь. Лицо его вдруг приняло странное выражение – он разглядел как следует «божество» на алтаре.

«Ни на что не похожим чудищем» оказался его старый знакомец из прежней жизни – заклятый враг времен Великой междоусобицы Девяти провинций, князь демонов-яо Цзю Сюнь.

Люди грубо подражают языку клана демонов-яо и поклоняются их старому князю, сгинувшему не одну тысячу лет назад… Да что с ними не так?

Шэн Линъюань рассеянно слизнул с пальцев кровь и окинул взглядом людей перед алтарем – если бы это происходило три тысячи лет назад, мало того, что они сами были бы разорваны колесницами на площади, но и все девять поколений были бы изведены под корень.

Лисица поднялась с колен и закрыла дверь. По ее спине ни с того ни с сего пробежал холодок, она быстро огляделась, но так ничего и не заметила.

– Господа, здесь так холодно, – не выдержав, посетовала она. – Неужели нельзя было приготовить дорогим гостям грелки для рук[20]?

Запустивший их внутрь старик хрипло ответил:

– Ты все равно так или иначе скоро покинешь Дунчуань. Обойдешься.

– Мы просчитались, – начала сетовать лисица, снова преклонив колени перед алтарем. – Я-то думала, что с появлением чудовища-жэньмо Дунчуань окажется в наших руках. Кто же знал, что ручные псы Бюро откуда-то отроют подкрепление и сожгут дотла призванного Темным жертвоприношением жэньмо, который не успеет даже никак себя проявить! Быть может, мы допустили оплошность в Темном жертвоприношении? Как вышло, что жэньмо оказался никчемным слабаком?

Один из людей в плащах ответил:

– Для каждого Темного жертвоприношения требуются свои жертвы и ритуалы, и они сильно отличаются друг от друга. Как-никак этот обряд пребывал в забвении уже несколько тысяч лет. Хотя мы получили «божественное откровение», и оно помогло нам восстановить письмена Темного жертвоприношения, но огрехи в их понимании и воплощении были неизбежны. Что до призванного в этот раз жэньмо – по преданию, он был старейшиной древнего племени так называемых шаманов и превратился в жэньмо из-за того, что все его племя погибло. При жизни он не совершил ничего выдающегося, и, когда ни за что ни про что умер и стал жэньмо, по-видимому, еще даже не вошел в возраст. Вполне возможно, он и боевой мощью-то особой не обладал. Наконец, тот, кто совершает жертвоприношение, и призываемый демон-мо должны изначально состоять в родстве, а поскольку все шаманы были уничтожены, нам с вами пришлось воспользоваться низкопробной подделкой, отмеченной проклятием бабочки. Ничего удивительного, что ритуал мог пройти менее успешно, чем мы ожидали. Будем считать, что мы получили опыт. В следующий раз наверняка все пройдет гладко… Верно, господин Нянь?

Господин Нянь так и не опустился на колени, как и не проявил ни малейшего желания поприветствовать людей в комнате. Он застыл в углу, прислонившись к стене. Услышав обращенный к нему вопрос, он вместо ответа требовательно протянул руку.

– Хватит пустой болтовни. Я пришел по делу. Вы принесли то, что мне нужно?

Люди в плащах обратили на него исполненные злобы взгляды. Один из них заговорил резким, пронзительным голосом:

– Ай-яй-яй, если якшаться с крысами вроде нас – ниже достоинства высокого господина, зачем же вы тогда, зажав нос, полезли в канализацию, а?

Господин Нянь хмуро глянул на задиру. Обстановка в павильоне накалялась все больше и больше.

Задира встал, подошел вплотную к господину Няню и с ненавистью выплюнул:

– Поумерь пыл, высокий господин, и прояви терпение. Ты пришел к нам, а не мы к тебе, так что нечего хорохориться!

Но не успел он договорить, как пара кинжалов у него за поясом сама собой пришла в движение: клинки подпрыгнули и начали менять форму. Вытянувшись двумя острыми языками, они обвили шею человека в плаще, и их лезвия уперлись ему в сонные артерии. Задира не успел даже глубоко вдохнуть, как лезвие уже порезало кожу. Он в страхе затаил дыхание. В павильоне повисла мертвая тишина.

Ни один мускул не дрогнул в лице господина Няня. Размеренно, подчеркивая каждое слово, он повторил:

– Я спрашиваю – вы принесли то, что мне нужно?

Один из людей в плащах поспешно достал из-за пазухи маленькую керамическую шкатулку и с расстояния в пару метров подтолкнул ее к ногам господина Няня, который остановил ее, поставив сверху ногу.

Господин Нянь поднял шкатулку с пола, открыл, бросил взгляд на содержимое и сухо кивнул.

– Благодарю.

Лисица тут же заулыбалась.

– Господин Нянь, здесь все свои, если наш брат сказал лишнего, простите его…

Будь взгляд господина Няня ножом, он бы пригвоздил лисицу к стене. Улыбка на ее лице застыла. Господин Нянь молча развернулся, открыл дверь и вышел.

Остальные люди в плащах торопливо повскакивали на ноги и бросились освобождать несчастного из пут обившихся вокруг шеи кинжальных «змей», осторожно придерживая лезвия. Один из них, будто опасаясь, что господин Нянь не ушел далеко, еле слышно пробормотал под нос:

– Псина бездомная! Не нуждайся мы в родстве между совершающим жертвоприношение и призываемым мо, он бы живым отсюда не вышел… Цветочная Лиса, ты на что уставилась? Этот подонок уже ушел, а ты все ему вслед смотришь – приглянулся тебе, что ли?

– Нет… – немного погодя откликнулась лисица – она же Цветочная Лиса. – Но ведь он вышел… на прямых ногах?

С этими словами она осторожно открыла дверь и посмотрела на дверной проем.

– Где паутина?

Уголки рта Шэн Линъюаня, хладнокровно наблюдавшего из угла, приподнялись. Действие трюка с отводом глаз как раз заканчивалось, и очертания его тела начали медленно проступать из темноты.

Но не успел он выйти из тени, как вдруг что-то почувствовал, приостановился и поднял голову, глядя в направлении поверхности.

В следующий миг по всему подземному логову вдруг разнесся пронзительный сигнал тревоги.

Несколько десятков оперативников «Фэншэнь» в штатском на основании показаний, данных преступными учениками и последователями господина Юэдэ, оцепили район, где находился подземный черный рынок.

Сюань Цзи был завсегдатаем рынков и чувствовал себя тут как рыба в воде. С сигаретой в зубах, как будто прогуливаясь, он скользил взглядом по ценам в каждой лавке и каждом павильоне. Наконец, выпустив облачко белого дыма, он заметил:

– Цены тут ниже, чем в Юнъани. Знал бы – поселился на юге. Если не брать в расчет отсутствие центрального отопления, здесь и придраться не к чему.

Ван Цзэ невольно посмотрел на него. Наблюдательный и крайне осторожный, командир Ван только казался человеком, которому нет дела до других. Он уже давно заметил, что от Сюань Цзи не пахнет табаком. Еще когда они заселялись в гостиницу, он спросил Сюань Цзи, нужен ли ему номер для курящих, на что тот равнодушно бросил: «Без разницы». Сюань Цзи также не имел обыкновения брать с собой сигареты в командировку – ту пачку, что была у него сейчас, он купил на первом этаже гостиницы на глазах у Ван Цзэ. Таким образом, Ван Цзэ пришел к выводу, что Сюань Цзи относится к тем, кто курит, что называется, за компанию, чтобы не выделяться или произвести впечатление, но как таковой зависимости у него нет. Курят все – закурит и Сюань Цзи, не курит никто – и он не будет изводить себя мыслями о затяжке.

Но сегодня за сорок минут, а то и меньше, что ушли у них на дорогу от Дунчуаньского отделения до места, где располагался черный рынок, Сюань Цзи выкурил уже три сигареты. Человек без серьезного пристрастия к табаку не станет курить так часто. Ван Цзэ не был уверен, но Сюань Цзи как будто был гораздо мрачнее, чем несколько дней назад, когда они впервые встретились. Хотя его манера общения осталась прежней, взгляд неуловимо изменился. Ван Цзэ сам не знал, как это описать. Несколько дней назад казалось, что внимание Сюань Цзи всегда обращено на мир вокруг, а глаза подмечают малейшее дуновение ветра. Даже сохраняя молчание, он с живым интересом наблюдал за происходящим. Но в последнее время, особенно сегодня, Сюань Цзи как будто ушел в себя, словно какое-то дело тяготило его, и эта сосредоточенность придавала ему до странности отчужденный вид.

В попытке немного прощупать обстановку Ван Цзэ полушутливо заметил:

– Директор Сюань, в последние пару дней ты многовато дымишь.

Сюань Цзи выдохнул облачко дыма, веки его опустились.

– Груз ответственности тяжел, словно надежды, что отец возлагает на сына… и размером с целую гору. Мне ведь и с обычными людьми в мелких фирмах прекрасно работалось, угораздило же меня связаться с Бюро по доброте душевной! И месяца не прошло, а я уже успел потрудиться сверхурочно больше, чем за последние полгода. Я на грани нервного истощения… Ах да, командир второго подразделения уже заступила на свой пост в небе? «Рентгеновское зрение» – действительно удобная штука.

Гу Юэси тем временем как раз пролетала над ними в самолете, претворяя в жизнь строгие «меры по обеспечению безопасности» Дунчуаньского продуктового рынка. Когда дело касалось подземного мира, человек с «рентгеновским зрением» был незаменим, выступая своего рода живым сканером. Сейчас Гу Юэси с абсолютной ясностью видела сквозь многослойную маскировку всю структуру черного рынка. Быстро набросав чертеж, она передала его коллегам на земле.

По команде Ван Цзэ оперативники, как рыбы в воде, «расплылись» в разные стороны.

Не прошло и трех минут, как передовой отряд уже установил особое подрывное оборудование на магических построениях, защищавших все входы и выходы черного рынка. Начался обратный отсчет. Три, два, один… Одновременно четыре, а то и пять магических построений взлетели на воздух. Вспышки и грохот взрывов не вышли за пределы магического барьера, так что обычным посетителям продуктового рынка было и невдомек, что творилось у них под ногами. Лишь в рыбных рядах вода в аквариумах слегка заколыхалась, и рыбы мигом сгрудились как можно дальше от места взрыва. Торговец вытащил пустой сачок и недоуменно заморгал.

Именно взрыв и послужил причиной того, что по всему черному рынку разнесся вой сирен. «Нечисть», скрывавшаяся в темноте, перепугалась, а опомнившись, толпами бросилась наутек. Шэн Линъюань цокнул языком: он не горел желанием ловить преступников вместе с молодым поколением нынешнего «ведомства Цинпин», поэтому невозмутимо убрал руку, снова наложил на себя чары «отвода глаз» и чуть не столкнулся в дверях с растерявшейся от страха лисицей.

Оперативники «Фэншэнь» ярко осветили черный рынок, луч фонаря упал на Шэн Линъюаня и прошел прямо сквозь него. Выйдя из павильона, Шэн Линъюань сразу заметил господина Няня – все его тело покрывал металл, он выглядел точь-в-точь как бронзовая статуя, мирно стоящая на углу улицы. Как и положено настоящей статуе, он даже не дышал.

И это сработало! Прибывшие на зачистку оперативники, посчитав «статую» не имеющей особого значения контрабандой и заурядным предметом обстановки, вынесли ее наверх и поместили рядом с бутылями с кровью невинных детей («Если вас не устроит качество товара, возместим стоимость в десятикратном размере!»), как раз когда Ван Цзэ с Сюань Цзи не оказалось поблизости.

Как только оперативник, охранявший конфискованные товары, отвернулся, господин Нянь стремительно сбросил тонкий слой металла, покрывавший его тело. Металл превратился в нож и залетел за голенище. В мгновение ока куча хлама стала выглядеть по-другому – пропала бронзовая статуя.

Господин Нянь смешался с толпой. Набросив на ходу плащ, он вытащил из кармана темные очки и нацепил на нос, а потом не спеша вышел из кольца окружения «Фэншэнь».

005

В небе Гу Юэси с биноклем в руках в режиме реального времени указывала путь оперативникам в подземелье.

– Осторожно, около юго-западного выхода трое… нет, четверо человек прячутся в потайном убежище… Да, примерно два-три метра от выхода, где доски… Будьте осторожны, возможны засады! Командир Ван, кажется, я вижу логово школы Изначальной Истины – это же они поклоняются зверюге с головой дракона, да? По центральному проходу черного рынка, по правую руку от вас, второй отсек с юга. Не касайтесь двери – ее защищает неизвестное магическое построение, очень сильное. Там люди, они не собираются выходить, похоже, чувствуют себя уверенно… Цветочная Лиса с ними, я ее видела.

Ван Цзэ и Сюань Цзи растолкали толпу и остановились перед павильоном.

Чжан Чжао крикнул укрывшимся в нем людям:

– Я обращаюсь к тем, кто внутри. Вы окружены. Сдавайтесь! Сопротивление бесполезно! Признание вины может способствовать смягчению наказания… Ох, нет, так не пойдет. У меня голос недостаточно громкий, звучит как-то совсем не впечатляюще. Кто-нибудь, сбегайте наверх в ближайшее отделение полиции, одолжите мегафон.

Ван Цзэ еще издали почуял, что от двери веет чем-то недобрым. Опасаясь, что Чжан Чжао нарвется на неприятности, он поспешил к нему, схватил за шиворот и оттащил назад.

– Я тебе одолжу!.. Брысь отсюда, сопляк. Директор Сюань, ну-ка глянь, что это за хреновина на двери? Похоже на какое-то старинное построение… как бы даже не времен ведомства Цинпин.

– Проклятие ядовитых гнойников. – Сюань Цзи, не подавая виду, распахнул в левом глазу «Записки о тысяче демонов», в которых нашлась более чем подробная справка об этой «хреновине». – Построение постоянного типа. Дверь можно открыть только изнутри, кто откроет ее снаружи, – погибнет на месте. Твари на двери – пауки-костоеды, их паутина крайне ядовита: дотронешься до нее – и прощай, конечность, придется ампутировать. А если их разозлить, они могут плеваться ядом… Впрочем, не суть. Как я погляжу, эти парни, что сидят в два ряда, похоже, уже сдохли.

Стоило ему договорить, как изнутри донеслось кокетливое воркование:

– Ай-яй! Судя по голосу – настоящий красавчик. Умные мужчины – самые привлекательные. – Женщина захихикала. – Послушайте, опергруппа, мы не откроем дверь. Не откроем, даже если вы споете нам «Зайчики, зайчики, дверку отоприте»[21]. Пожалуйте сами – если смелости хватит.

Сюань Цзи решил задействовать свое красноречие и попытаться уговорить противников, воззвав к здравому смыслу:

– Ваша кличка Цветочная Лиса, верно? Барышня Цветочная Лиса, мы не можем войти, но и вам просто так не выйти. И чем заключение в этом крохотном темном закутке отличается от тюрьмы? Почему бы вам с товарищами не перебраться к нам в отделение? Условия там гораздо лучше, есть горячая вода и бесплатное трехразовое питание.

В наушниках раздался голос Гу Юэси:

– Директор Сюань, у них внутри «Врата межпространственного перемещения».

«Врата межпространственного перемещения» представляли собой магическое построение, самим своим существованием бросавшее вызов законам природы и при этом по большому счету бесполезное, как куриное ребро – и есть нечего, и выбросить жалко. «Врата» всегда были парными: если одно такое построение находилось в точке А, а другое в точке В, то между ними могли перемещаться туда-сюда как люди, так и предметы. Бесполезным же оно считалось потому, что эта штуковина отнюдь не являлась этаким «квантовым телепортом» из научно-фантастического кино. Процесс перемещения был чрезвычайно долгим – скорость составляла примерно двадцать километров в час, а энергии требовалось неимоверное количество. Простое путешествие в пригород высосало бы из того, кто активировал «Врата», всю энергию до капли. А если бы ему не хватило умений и он истощился на середине, то люди внутри портала так бы в нем и застряли.

Другими словами, что с точки зрения техники безопасности, что из экономических соображений, от велосипеда из придорожного проката куда больше толку. Поэтому «Вратами» почти никто не пользовался, а уж приличные люди – подавно. Лишь отчаянные типы, вроде преступников, что в любой момент готовы пуститься в бега, стали бы держать такое построение наготове.

– «Врата межпространственного перемещения» активированы, – сообщила Гу Юэси. – Подготовка займет примерно пять минут. Господа, они просто тянут время.

Сюань Цзи легонько кивнул в знак того, что понял ее, а затем снова заговорил крайне доброжелательным тоном:

– Барышня Цветочная Лиса, вы уверены, что все-таки не хотите выйти оттуда поскорее? Мне кажется, вам стоит об этом подумать. Только не затягивайте с раздумьями – здесь так влажно, если замешкаться, чего доброго, экзема разовьется. У вас есть время, пока я считаю от десяти до нуля. Десять…

Прислонившись к двери, Цветочная Лиса смотрела на своих спутников, активирующих Врата. Осмелев, она захихикала:

– Мальчик милый, и что же ты нам сделаешь?

Но только она договорила, как ей прямо в глаза ударила вспышка белого, пышущего жаром света. Цветочная Лиса не успела даже понять, что произошло, а дверь с наложенным на нее проклятием ядовитых гнойников уже полыхала вовсю.

Она хоть и была огнеупорной, но белое пламя словно обладало какой-то зловещей силой: оно сжигало все без остатка, не щадя ничего, в мгновение ока прошло через дверь и перекинулось на Цветочную Лису. Как она ни пыталась, затушить его не могла!

Оперативники «Фэншэнь» снаружи тоже оказались застигнуты врасплох этим внезапным ходом. Все как один, они на шаг отступили назад. Потрясенный Чжан Чжао уставился на Сюань Цзи.