Рыцари Генома

– Ну надо же! – покачал головой Дмитрий. – Этот лайнер очень понравился Лене. Но она думает, что это – просто диадема.

– Я сделаю ей такой, – неожиданно пообещал Наид. – И именно в виде диадемы, чтобы она могла носить его под волосами. Из химически чистого золота – девять нулей после запятой!

– Это – наш стандарт чистоты материала, – пояснил Крайс. – Оценка идёт по содержанию примесей.

– Тогда и охранять её с ним сам будешь, – с улыбкой заметил Дмитрий.

– С сегодняшнего дня с её головы волос не упадёт! – серьёзно ответил Наид.

– Этому можешь поверить, – кивнул Крайс. – Ну, волос, сам понимаешь, это так говорится, а в остальном… Этот любого монстра порвёт в тряпочки, даже если у того – кислота вместо крови.

Наид польщённо ухмыльнулся.

– Что же, – вздохнув, подытожила Илла. – Я могу присоединиться к Диме в его ручательствах. Наид абсолютно искренен в своих стремлениях, хотя и не без тщеславия.

– Ну а как же без него? – удивился Наид. – Я знаю себе цену и уж лавры свои никому не уступлю!

– Я ретранслировала матрицу его мыслей в Центр, – продолжала Илла, – К вечеру все формальности будут улажены. Там, конечно, ещё раз перепроверят, но уже получены рекомендации Тарта и Шасса, а они серьёзно подходят к вопросам. И в их центрах уже вовсю строят планы сотрудничества.

– Когда же они успели? – удивился Крайс.

– Наид ещё вчера передал им записи сигналов наших милых влюблённых, причём – свеженькие. Лена, конечно, совсем измоталась своей работой, и её зов еле теплился, а вот наш новый друг, – она выразительно посмотрела на Дмитрия. – Накрыл своими импульсами, кстати, содержащими образ её генома, чуть ли не весь юго-восток.

– Откуда он его взял?! – ещё больше удивился Крайс. – Что-то новое!

– Похоже, обменялись при первой встрече, – предположила Илла. – Это действительно что-то новое, с чем мы ещё не сталкивались. Но это вполне логично. Очевидно, женщина не только видит геном партнёра, но и, найдя удачное сочетание, чтобы привлечь его, сообщает ему свой. Вот вам и новое поле для исследований!

– Надо же, – задумчиво проговорил Дмитрий. – Я и не надеялся особо, не верилось как-то. Конечно, я думал о Лене всё время… надо же, я ведь даже не знал, как её зовут. Я ведь даже хотел поехать куда-нибудь в другое место. Признаюсь, я очень боялся разочарования и краха своей мечты. Я боялся не найти её здесь или, того хуже, увидеть её с кем-нибудь другим! Я так хотел, чтобы эта мечта осталась мне. И я все последние дни буквально боролся с самим собой: пойти или не пойти. И чуть было не ушёл в другую сторону! Но тут мне прямо на голову свалился Наид и сказал, что меня ждут, и я должен идти на зов сердца. Именно тогда я почувствовал, а теперь понимаю, что просто обратил внимание на этот зов, который на самом деле подсознательно чувствовал уже целый год за столько километров. И ещё я вспомнил, что именно его я ощутил тогда, год назад, выходя из автобуса, где оставалась она. Наверное, именно тогда мой сигнал с изображением генома и вспыхнул так, что отразился на ваших экранах.

– Именно тогда мы его и приняли, – подтвердил Крайс. – По времени всё совпадает точно.

– Что же, – подытожил Дмитрий. – Мне ничего не остаётся, и я с удовольствием повторю то, что уже сказала Лена: спасибо вам, друзья! Спасибо за наше счастье, ведь это вы направили нас навстречу друг другу, и неизвестно, как бы ещё сложилось, не будь вас. Спасибо вам от нас и от всех, кому вы помогаете услышать друг друга!

– Мы искренне рады вашему счастью, – сказал Крайс. – Ваше счастье – это частица счастья всего человечества и кирпичик его фундамента. И спасибо лично тебе за согласие и готовность сотрудничать с нами на этом пути. Ты ведь согласен?

– Да я… ну, разумеется, о чём разговор! Я – всё, что смогу!… – расчувствовался Дмитрий. – Это же мечта любого учёного. Да никому из моих коллег или сокурсников такое даже не приснится!

Дмитрий хотел ещё что-то говорить, но тут Наид взял его за локоть и назидательно заметил:

– Слушай, старик, тебе надо серьёзно подумать о переезде сюда: совсем не дело, если подружка твоя будет страдать.

– Да я уже и сам подумал, – озабоченно ответил Дмитрий. – Правда, сразу всё равно не получится, но подумаю крепко.

– Все вместе подумаем, – пообещал Наид и похлопал Дмитрия по плечу.

– Думаю, мы сможем обеспечить тебе здесь условия и поле деятельности, – добавил Крайс. – Ну и с официальной стороны как-то организуем, не в первый раз… Кстати, – он обратился к Наиду. – Во-первых, персональное спасибо тебе за организацию их встречи. Ведь, как я понял, именно ты проявил в этом решающее участие. Во-вторых, тебе от нас первое поручение: оберегать их от всего, что только можно вообразить. Учить тебя, думаю, не надо.

– Понял, – спокойно ответил Наид.

– Меня оберегать ни к чему: я свою миссию исполнил, – поправил Дмитрий. – А вот её… – он серьёзно покачал головой. – Она теперь для вас – бесценное сокровище.

– Не волнуйся, – успокоил Наид. – Всё будет в порядке – я отвечаю.

Тут появилась озабоченная Лена с полными руками всякой всячины. Она поставила перед собаками скамеечку, а на неё – две красивые тарелки, в которые моментально наложила чего-то горками из каких-то баночек.

– Угощайтесь, мои милые! – ласково предложила она.

Собаки удивлённо переглянулись, и, присев на хвосты перед скамеечкой, принялись с аппетитом уплетать угощение.

Затем Лена подошла к Наиду и вручила ему объёмистую бумажную сумку с верёвочными ручками.

– А это – тебе, на здоровье!

Наид заглянул в сумку и с наслаждением глубоко втянул носом воздух.

– Садовый миндаль! – упоённо проговорил он. – Таким талантом угодить обладают только женщины! Остановись-ка на секунду, хоть разглядеть тебя. Да, ты действительно способна осчастливить. Я – не человек и не могу судить как мужчина, но то, что ты излучаешь – просто симфония! Я искренне рад за твоего избранника, за вас обоих и за всех ваших потомков – прямых и косвенных. С такими как вы мы многое сделаем.

Лена, пылая от удовольствия, приблизилась к Дмитрию и, виновато опустив глаза, протянула ему огромный персик.

– Прости, я опять начала не с тебя. Съешь, пожалуйста, – очень вкусный!

Дмитрий, ласково поцеловав Лену в шею, с аппетитом вгрызся в персик, поспешно глотая вытекающий ручьями сок.

– Да-а, ну и завтрак, – облизнувшись, восхитился Крайс. – Нежданно-негаданно!

– Да-да, – поддержал Наид, хрустя миндальной скорлупой. – Прямо даже неудобно. Ну, ужин теперь – за мной. Всех приглашаю!

– Неужели жареная султанка? – предвкусительно предположил Дмитрий.

– А как же! Только вот где бы собраться?

– Да у меня, – радушно сказал Дмитрий. – Радость моя, ты не против?

– Лучше – в беседке за домом, – предложила Лена. – Там тихо, освещение и москитный полог есть.

– А если родители увидят?

– Я скажу, что у меня – костюмированная встреча, – улыбаясь, ответила Лена. – На самом деле всё – гораздо проще.

– Ну, значит, решено! – подытожил Наид. – В восемь вечера собираемся здесь. Не наедаться! А теперь предлагаю оставить наших влюблённых: они, может, ещё вздремнут, ведь спали они сегодня всего ничего.

Канинги согласились и, раскланявшись с Дмитрием и Леной, отправились в глубь сада. Крайс, взяв Наида за локоть, спросил:

– Ты где вообще обитаешь?

– Да здесь, – Наид повёл рукой вокруг. – В горах, мне там нравится.

– Как будем связываться?

– Телепатически. Модуляцию сигнала я Илле передал. А так Шасс и Родд со мной на связи почти постоянно.

– Когда придёт подтверждение, мы пригласим тебя в Центр: программа разработана, пора начинать.

Они скрылись в кустах. Лена, проводив их взглядом, нежно положила руки Дмитрию на плечи.

– Пойдём ещё поспим… в своих комнатах, – предложила она. – Пусть пока никто ни о чём не догадывается, хорошо?

Дмитрий нежно обнял её и прижал к себе. Затем отпустил и, проведя ладонью по её волосам, отправился в свою комнату.

Глава 2. Сезон охоты

Ловко, мягко и неуловимо быстро переставляя ноги, Наид поднимался в гору. Он стлался, почти приникнув к земле, словно хищник, подбирающийся к добыче. Его тело и голова на одном уровне перемещались совершенно прямолинейно, без малейших колебаний и кренов, двигались только ноги. У него не было необходимости от кого-либо таиться, просто это был рефлекс, унаследованный им от земных предков, для которых этот стиль передвижения был основным и всесторонне оправданным. Двигался он с завидной скоростью, грациозно обходя попадающиеся на пути деревца и кустарники, и даже высокая трава, покрывающая склон, почти не колыхалась при его прохождении, будто он проскальзывал между травинками, не касаясь их. Иногда он останавливался и, приподнявшись на передних лапах, осматривался вокруг. Издали склон казался почти сплошь заросшим лесом, но по мере приближения этот лес распадался на небольшие группы или вообще отдельно стоящие довольно далеко друг от друга деревья. Тут и там, но тоже довольно редко, виднелись небольшие бугорки и весьма высокие холмики, выдавая валуны и глыбы, уже давным-давно покрытые слоем почвы и поросшие травой и кустарниками. «Обыкновенная старая в геологическом смысле гора среди множества точно таких же, но что-то в ней не так, как в других, что-то в ней есть особенное, что не бросается в глаза, но чувствуется и прямо-таки не даёт покоя… Крупные животные на ней совсем не встречаются, да и местные жители обходят её стороной. Ну, правда, местных жителей здесь просто нет, все поселения находятся далеко, потому что дороги и связь сюда тянуть нет никакого смысла. А вот животные – в самом деле: казалось бы, людей нет – живи себе и радуйся, так нет – не живут. Мелочи всякой полно, а крупных нет. Почему? Пищи – хоть отбавляй, родники есть, климат сносный, убежищ хватает – чего ещё надо? Не живут. Уже четвёртый день я здесь и ни одного не то чтобы увидеть, даже не учуял. И птиц, кстати, тоже не видно, над соседними кружат, а на этой – ни одной. Да и люди ведь почему-то изначально, исторически… Дороги, селения, торговые пути, связь – в других местах ведь есть, появляются, исчезают, одним словом – движение наблюдается, а здесь – тихо и всегда было тихо и пусто. Может, конечно, и случайно, а может быть и… Ведь чувствую: что-то здесь не так, в смысле – не как везде, а может быть и… не так, как должно быть! И вот ведь штука: нигде нет выходов материнской породы, всё покрыто толстым и древним слоем почвы. А надо бы до неё добраться, тогда наверняка яснее станет. Если за сегодня не найду, придётся копать».

Чувство тревоги появилось у Наида уже давно – вскоре после того как он всерьёз занялся изучением элементов деградации генофонда человека. Электромагнитный спектр крошечных повреждений в глубинах информационных молекул в точности совпадал с некоторыми участками общего электромагнитного спектра Земли, казалось бы, вполне обычными и имевшими место на протяжении всей истории жизни на планете. Однако, проанализировав эти крошечные частицы огромного потока волн и колебаний, и, поставив ряд экспериментов, он понял, а затем и подтвердил свою догадку, что они являются чуждыми общей физической гармонии не только Земли, но и всей Солнечной системы. Иными словами, этим физическим явлениям здесь не было места, у них здесь не было причин и смысла, они были здесь просто лишними. И было совершенно непонятно, откуда они вообще здесь взялись и, самое главное, как они здесь существуют и чем поддерживаются. Он выяснил также, что они не присутствовали здесь изначально и не участвовали в становлении Земли как планеты и зарождении на ней жизни, а появились только во времена каких-то ранних этапов развития её биосферы. И вот, совсем недавно, получив неограниченный доступ к исследовательскому потенциалу канингов (до этого его технический арсенал состоял лишь из набора кристаллических структур, которые он сам же и выращивал), он смог проследить направления потоков этих странных волн. А поскольку они были, несмотря на свою ничтожность, на редкость упорядоченными, он даже, правда, очень примерно, определил место их испускания. И получилось так, что им оказался этот самый горный массив. Воспользовавшись паузой в делах, Наид поспешил сюда и, стоило ему только включить свои чувства, они сразу привели его прямиком к этой горе. Именно эта гора, вне всякого сомнения, и являлась их источником, так сказать – излучателем. Именно от неё они и исходили во все стороны тихо и неуловимо, никого не беспокоя и не оставляя никаких следов даже на самых чувствительных регистраторах. Да они и не могли их оставить, так как в силу своего спектра не могли взаимодействовать ни с какими физическими системами этого мира. Однако они были настолько стабильными, что никак не могли быть случайностями или аномалиями. Вне всякого сомнения, они рождались в результате какого-то процесса, происходящего в где-то в недрах этой горы, происходящего постоянно с неизменными параметрами на протяжении геологических эпох. И единственный след, который они оставили в этом мире, это – расшатывание, разрушение и перераспределение некоторых связей в информационных молекулах человека. Именно – человека и именно – информационных! Причём все эти повреждения, сугубо точечные и очень небольшие, являются настолько значимыми, что, пусть очень медленно, но твёрдо и неотвратимо ведут его к эволюционному ослаблению и вырождению, словно сознательно и специально для этого подобраны. А это логически наводит на мысль о том, что они имеют искусственное происхождение и привнесены в этот мир целенаправленно, а значит, вырождение или просто физическое ослабление человека как вида кому-то нужно! Причём этот кто-то поставил такую цель задолго до появления человека, а значит, предвидел его. Разумеется, люди, наблюдая, особенно – в последние десятилетия, уже довольно большой комплекс признаков своего вырождения и связывая его с современными техническими, этнологическими и социальными факторами, и понятия не имели о его истинных причинах. Да они и не смогли бы их обнаружить, даже если бы, каким-то чудом предположив их наличие, очень этого захотели. Даже канингам с их мощной не в пример людям научной базой и знаниями это не удалось, хотя кое-кто из них и высказывал подобные предположения.

Вдруг Наид заметил в уже примелькавшемся рельефе склона что-то необычное. Чуть в стороне от его пути, ярко выделяясь на фоне общей равномерной пологости склона, располагался довольно высокий ступеневидный уступ, прямо под которым виднелось явное повреждение почвенного покрова. Одновременно, наряду с уже ставшими привычными «волнами деградации», он почувствовал что-то новое, необычное, но очень знакомое и явно биологического, а скорее даже – биохимического характера. Наид прибавил шагу и вскоре оказался на краю глубокой трещины в почве как раз под уступом, так что противоположный её край проходил прямо вровень с ним. Трещина была метров двадцать длиной и около двух метров глубиной, ширина же её у поверхности была метра полтора, что позволяло спуститься в неё без всякого труда. Наид заглянул в неё, оглядев стенки. Причиной разрыва вероятно послужили перепады температуры и влажности, которые на такой высоте случались весьма значительные, даже в пределах суток. Стенки были неровными, комковатыми, с множеством торчащих корней растений, а на дне, о удача!, проглядывала материнская порода. Наид спрыгнул вниз и пустил в ход свои когти: в искусстве рытья нор он мог бы превзойти любого из своих земных предков. За каких-нибудь полчаса он расчистил на дне трещины по всей её длине площадку, равную её ширине у поверхности, вдавив всю отваленную землю в стенки. Однако, вопреки его ожиданиям, на всей этой площади не было ни трещин, ни даже ощутимых неровностей, от которых можно было бы отколоть кусочек для анализа: всё дно образовавшейся траншеи было совершенно монолитным и ровным. «Странная структура, – подумал Наид. – Не растёт порода так, да и почва её всё-таки разрушает. А здесь – будто специально выгладили». Он несколько раз лизнул камень по одному и тому же месту и с пристрастием почмокал: вроде бы обычная порода для этих гор… но опять-таки что-то чуть-чуть не так, какое-то едва заметное отличие. Он раскопал почву под самым уступом и, наконец, обнаружил на монолитной стенке небольшой выступ, за который можно было зацепиться. Наид что есть силы вцепился в него когтями и послал в мышцы длинную серию ультракоротких импульсов. Пальцы его задрожали едва уловимой дрожью, и от когтей в толщу камня навстречу друг другу побежали трещины. Наид продолжал вдавливать когти в породу, всё расширяя и углубляя трещины, пока от неё с хрустом не отделился, оказавшись в его руках, довольно крупный кусок. Наид даже облизнулся от алчности и удовольствия от завладения желанным трофеем. И вдруг он почувствовал что-то, что насторожило его. Он обнюхал камень, который держал в руках, затем – место, от которого он откололся, и лизнул его. Ощущение, оставшееся на языке, не оставляло никаких сомнений: порода содержала в себе вкрапления вирусной ДНК, и этот привкус был Наиду знаком.

Наид загрёб пригоршню земли и, сунув в рот, тщательно пережевал и проглотил. Затем отрыгнул и получившейся клейкой пастой тщательно замазал свежие изломы на стене трещины и добытом образце. Немного подождав, с удовлетворением постучал когтем по образовавшейся прочной эластичной корке, зарыл образец и залепил землёй место отлома. После этого он, словно бульдозер, несколько раз прошёлся по всей трещине, тщательно завалив её дно толстым слоем земли и плотно утрамбовав его, после чего выбрался наверх. Он поднялся на уступ, возвышающийся над трещиной, и огляделся: сплошной знакомый за эти дни пейзаж во все стороны – насколько хватает глаз. Ничего нового и никакого движения: ни людей, ни животных и, разумеется, никаких строений. И мёртвая тишина! Наид сел на землю по-звериному, опершись на передние лапы, и сосредоточился.

– Наид вызывает Австралия-Сити! Срочно! – мысленно произнёс он.

– Здесь Гавв! – прозвучало в ответ. – Ты где? Куда запропал?

– Да вот решил прогуляться по Африке.

– Поохотиться захотелось? Ну и как, успешно?

– Да, кое-кого уже закапканил. И, кажется, откопал золотую жилку.

– Вот как! Ну поздравляю! А где именно?

– Лучше, если вы запеленгуете меня, – ответил Наид. – Здесь – интересный пейзаж, хотелось бы взглянуть на него сверху и охватить побольше.

– Сейчас сделаем, – пообещал Гавв. – Почитай стихи или песенку спой.

– Зачем? Тебе позывных мало?

– Тебя так лучше будет слышно, обнаружить легче. Только не Маяковского!

– Почему это? Я как раз его и имел в виду.

– У нас тут все приборы расстроятся: слишком вдохновенно ты его читаешь.

– Мне его стиль нравится, – пояснил Наид. – Ладно, почитаю Есенина, его можно?

– Валяй!

Наид полузакрыл глаза и нараспев начал мысленно декламировать: «Не жалею, не зову, не плачу…». Спев всё стихотворение, он ещё долго вслушивался в тишину эфира, пока у него не лопнуло терпение.

– Ну что там? – беспокойно спросил он. – Не пеленгуюсь?

– Всё в порядке, – ответил Гавв. – Картинка чёткая, тебя видим хорошо.

– А почему тогда молчите? – раздражённо спросил Наид.

– Мы думали, ты ещё что-нибудь почитаешь.

– Ну вот! Нашли время для литературных чтений! – вспылил Наид. – Мне так совсем сейчас не до этого.

– Да не волнуйся. Прекрасно знаем, что зря не потревожишь, – ответил Гавв. – Мы на всякий случай синхронизировали свою картинку со спутниками людей. Выкладывай – что там у тебя?

– Сначала вы скажите, что видите, – нетерпеливо потребовал Наид.

– Ты спустился с юго-восточного склона горы. Сейчас пересекаешь долину. До подножия соседней горы километра два, – рассказал Гавв.

– Постой, постой! Как это – спустился? – удивился Наид. – Я же, наоборот, поднимаюсь! Уже больше чем на полпути к вершине.

– То есть как поднимаешься? – не понял Гавв. – Вот же ты – прямо у меня перед глазами! Да и не только у меня. Что же, у нас у всех тут – галлюцинации? Двигаешься по долине в направлении юго-западного склона, вот-вот доберёшься до подножия…

– Но и у меня с чувствами всё в порядке: подъём со спуском уж не спутаю, – доказывал Наид. – Юго-западный склон – правильно, но не приближаюсь, а поднимаюсь! И никакой долины здесь нет. Горы здесь стоят плотно, соприкасаясь друг с другом, промежутки даже до уровня долины не доходят.

– Не понимаю, о чём ты говоришь! – недоумевал Гавв. – Мы с тобой, что, видим разную картину?

– Что значит – разную?! – Наид от непонимания начал раздражаться. – Я же не могу быть в двух местах одновременно!

– Да успокойся ты, – назидательно посоветовал Гавв. – Осмотрись ещё раз: ты же снизу смотришь, а мы – сверху.

– Да какая разница – сверху или снизу, если мы решаем вопрос: поднимаюсь я или спускаюсь!…

И вдруг Наида осенила страшная догадка, которая, окажись она верной, могла бы объяснить всё, что он обнаружил за эти дни, а также – то, что ему было уже известно об этих местах.

– Послушай-ка, – встревоженно спросил он. – Вы на какой картинке меня сейчас наблюдаете: на вашей или людской?

– На нашей… – растерянно ответил Гавв. – А что? Может быть разница?

– У вас сейчас есть, как ты сказал, синхронизация со спутниками?

– Да!

– Переключитесь-ка на людскую картинку: вполне возможно, что может быть разница.

– Как?!!

– В данном случае я не удивлюсь, если будет.

– Хорошо, переключаемся, но это может занять минут десять.

– О мой разум!… – с досадой проговорил Наид. – Ну ладно, когда настроите – скажете.

Однако десять минут ждать не пришлось. Не прошло и двух минут, Гавв подал голос:

– Всё в порядке, переключились, видим тебя хоро… Слушай, картина и вправду совсем другая! Как это возможно?!

– В чём отличие?! – обеспокоенно спросил Наид.

– Горы, на которой ты находишься, на нашей картинке нет! – до крайности удивлённо ответил Гавв. – Там – именно неширокая долина. А твоя гора на людской картинке словно втиснута на её место, действительно не оставляя промежутка между соседними. Я ничего не понимаю! Не могла же она прийти и встать здесь?

– В этом ты прав, – согласился Наид. – Прийти не могла, а вот вырасти – вполне.

– Как вырасти? За какое время? За промежуток между нашими измерениями?!!

– Разумеется – нет. Да и вообще сама по себе она бы не выросла: горы ведь не растут. Эта гора – искусственное образование, понимаешь? Рукотворное! Я только что взял образец материнской породы этой горы. Состав породы совпадает с соседними, но структура – совсем другая: такая, которая естественным путём вообще образоваться не может. Впрочем, это – лишь поверхностные данные… Словом, мне сюда необходим мобильный исследовательский комплекс номер двенадцать и как можно быстрее. Только сами сюда не высовывайтесь: это может быть опасно. Выгрузите комплекс, и всё.

– Послушай, – возразил Гавв. – Это всё, без сомнения, важно и интересно, и заняться этим надо, но у нас сейчас – более важные задачи.

– Это исследование, – настаивал Наид. – Имеет непосредственное отношение к нашей главной задаче. Месяц назад я докладывал о «волнах деградации» и повреждениях генома, которые они вызывают.

– Ну…

– Так вот, эти волны исходят именно отсюда, из недр этой горы.

– Что, правда?!!

– Совершенно точно. Но чтобы расставить все точки, необходим исследовательский комплекс. Здесь имеют место несколько странностей, на первый взгляд, не связанных. Надо всё это проверить и хотя бы снять все параметры, какие возможно.

– Хорошо, насчёт комплекса я доложу. Но мы тут хотим поручить тебе одно важное и срочное дело. Пропали Алан с Терезой и Лилото́.

– Только этого сейчас не хватало! – с досадой воскликнул Наид. – А их сигналы?

– С потери сигналов всё и началось, – объяснил Гавв. – Наши команды немедленно прибыли в оба места, ну и обнаружили… вернее, не обнаружили.

– А Зе́рро?

– Он, к счастью, оказался на месте. Пока он не знает, что Лилото пропала. Мы сказали ему, что её племя откочевало из-за эпидемии, и спрятали его у себя.

– Это правильно. Хотя не исключено, что его надо будет вернуть на место.

– Зачем?

– Для приманки, чтобы выследить похитителей. Но это – потом. Сначала попытаемся обойтись без лишнего риска.

– Ты думаешь, кто-то охотится за парами?

– А как не то? Тут всё – яснее ясного. Деградация идёт спокойно и уверенно, не спеша и без помех, пусть даже и очень медленно. Заказавшего её такое движение вполне устраивает, иначе он бы действовал активнее. И он уже потирает руки, предвкушая желанный результат. И вдруг появляются сигналы, содержащие эволюционно продвинутые коды, которые, соединившись, а затем – ещё и перемешавшись, в течение трёх-четырёх поколений опрокинут в тартарары все его старания и миллионы лет ожидания. А наши очаровательные крымчане? Полное включение кода развития – это же эволюционный прорыв, открытие тысячелетия! Это – при надлежащих стараниях в течение семи поколений – обновлённый Homo Sapiens! Представь себе рожу того, кто затеял деградацию, когда он, сопоставив и проанализировав все сигналы, допрёт до этого своими мозгами. А он, судя по тому, что ты мне сообщил, уже начинает. Да он сделает всё для того, чтобы заполучить эти пары, или хотя бы нейтрализовать, а то и просто уничтожить – это в зависимости от того, что у него на уме и какую цель он преследует. В общем, мне сейчас нужен сигнал Зерро, и будет очень хорошо, если он содержит образ сигнала Лилото. С них и начнём, поскольку это здесь относительно рядом. И слушайте внимательно Алана с Терезой: вдруг просигналят. С ними, чувствую, будет труднее. А к горе вернёмся позже: ни она, ни излучение, надеюсь, никуда не денутся.