Рыцари Генома

– Или нелюди! – заметил Дмитрий. – Тебе вместе с твоими странными воспоминаниями не приходило в голову, что все вы – зомби, воскрешённые только для того, чтобы сделать это чёрное дело, а затем – снова пасть в прах?

– Это – неправда!… даже если и правда. Но она дала мне жизнь и надежду. Она – посланец высшего разума, который высосет вашу суть и наделит ею нас. Кто она такая? Да такой же человек, как и ты. Откуда она? Да не всё ли тебе равно? Уж точно не с Небес и не из Преисподней. Её цель? Да поймать вас, неужели непонятно? И передать высшему разуму. А аппарат прибудет прямо сюда, в какое-нибудь пустынное местечко, она это скажет потом, когда ты со своей подружкой будете готовы к погрузке.

– А зачем мы высшему разуму?

– Это уж ты у неё спроси, или, лучше – у него самого.

– Где же мне её найти, чтобы спросить? Подскажи адресок.

– Ишь, чего… – лицо бородача снова перекосилось от боли. – Да ты же был там, или память отшибло?

– А запасной?

– Какой ещё запасной? Нет никакого запасного. Только ты и до этого-то не дойдёшь. Твой путь теперь – только до аппарата.

– Ну почему же? Я как раз намерен её посетить.

– Да кто же тебя к ней отпустит? Здесь я, как ты видишь, далеко не один. Всех всё равно не сожрёшь – брюхо схватит!

– И сколько же вас?

– Много! На тебя хватит.

– Не так уж много: минус пятнадцать, а у Толика – всего двенадцать. Ну а здесь – и того меньше.

– Откуда ты знаешь?! – изумлённо вытаращив глаза, взревел бородач.

– Слышал ваш разговор, – пояснил Дмитрий. – Ты всё ещё не веришь, что я – Дьявол? Значит, это – все?

– Не радуйся, тебе всё равно не уйти, – безнадёжно проговорил бородач.

– Да я уж постараюсь, – пообещал Дмитрий. – Надо же рассказать Анжеле о кончине вашего горе-воинства. Да и подружке моей будет интересно послушать. А тебе, кстати, не приходило в голову, что Анжела – вовсе не посланец высшего разума, а такая же зомби, как и вы, и всего лишь служит ему, как вы – ей? И когда она, как ты говоришь, поймает нас и передаст ему, так же как и вы, падёт в прах? И высший разум – вовсе не «высший», а вселенский злодей, который хочет использовать людей для каких-то своих целей, которые, судя по его методам, едва ли гуманны? И что вы с вашим желанием жить, как другие, служите злу, которое тихой сапой разрушает род человеческий изнутри?

– Замолчи! – рявкнул бородач, и в его интонации ясно услышалось, что он сделал это из последних сил. – У нас и так не осталось ничего, во что можно верить и чего ждать. А ты и последнее отнимаешь, – эти слова он произнёс уже упавшим голосом.

– Но это – правда, – серьёзно сказал Дмитрий. – И я хочу, чтобы ты узнал её хотя бы перед смертью. Что же, спасибо за информацию. Хотя я, конечно, надеялся услышать больше. Ну да откуда тебе знать это «больше»? Так что живи, сколько ещё сможешь.

С этими словами Дмитрий глубоко вдохнул и сделал круговое движение корпусом. С отвратительным чавкающим звуком его тело, словно две пары губ, вытолкнуло из себя обе руки бородача. Но они уже не были руками. Это были страшные огрызки со свисающими клочьями сгнившей кожи и пережёванного зеленоватого мяса. Одна была съедена по половину предплечья с торчащими почерневшими, словно обугленными, концами локтевой и лучевой костей. У другой обе эти кости были целёхоньки: их аккуратные головки, покрытые свеженьким белым и блестящим хрящём, торчали из сплетения обрывков сухожилий. Но кисти вместе с лучезапястной суставной сумкой как не бывало.

– Будь ты проклят, Дьявол!!! – плачущим голосом заревел бородач. – Что ты со мной сделал?!! Ты же лишил меня теперь уже всего, последнего! Ненавижу! На что я теперь годен?

Было похоже, что он, увидев свои искалеченные руки, даже не удивился этому, в его голосе слышалась лишь горькая досада. В этот момент снаружи грохнул короткий и резкий взрыв гранаты.

– Вот и ответ на твой вопрос, – заметил Дмитрий. – Твой приятель сделал совершенно правильный выбор: лучше подорвать или застрелить себя, чем подыхать той смертью, которая вас ожидает.

– Вот тебя так точно она ожидает! – зловеще простонал бородач. – Я, пока жив, сумею отомстить за себя. И тебя не получит ни высший разум, кто бы он там ни был и что бы ни затевал, ни Анжела – пусть удавятся с досады!, ни твоя подружка – пусть захлебнётся слезами! Ты – мой!!! И ты останешься здесь!

С этими словами он согнулся пополам и, расстегнув зубами застёжку, схватил ими рукоять ножа и выдернул его из ножен. Подправив культёй клинок, чтобы он торчал вперёд, бородач прыжком бросился на Дмитрия. При этом он неожиданно проявил такую ловкость, что увернуться от его удара было бы трудно. Но Дмитрий и не думал уворачиваться, он лишь распрямил плечи и подался ему навстречу. Клинок легко вошёл в его грудь по самую гарду, но тут же был накрепко схвачен по всей своей длине сомкнувшимися тканями.

– А вот мне тебя убивать незачем, – сказал Дмитрий. – Хотя мне это сделать гораздо проще, чем тебе. Ты всё равно скоро умрёшь – как только высший разум поймёт, что его замысел провалился. Ты прав: ты теперь ни на что не годен. Сам видишь, ты не годен даже на то, чтобы убить меня. Но ведь ты, входя сюда, знал, на что идёшь. И когда соглашался на это гнусное дело, тоже знал. Или ты был уверен в своём полном всесилии и безнаказанности, а свои будущие жертвы считал абсолютно беспомощными? Это тебе – расплата! Я лишил тебя рук, чтобы ты перед смертью ощутил ужас безысходности и безнадёжности, ужас своей никчемности и обречённости, ужас краха всех твоих вер и надежд. Это тебе – моя кара. Но кара не за то, что ты хотел отдать меня на съедение «высшему разуму», предварительно зверски выпытав у меня, где находится моя подруга. Кара за то, что ты хотел принести в жертву Злу мою любимую, хотя ты бы всё равно не смог этого сделать. Но за одно только намерение, за одну только мысль я обрекаю тебя на эти муки, от которых тебя не избавит даже смерть.

Бородач в бессильной злобе судорожно стиснул зубами рукоять ножа, так что она полностью скрылась у него во рту, и, что было силы, упёрся языком и губами в гарду, пытаясь вдавить клинок ещё глубже. Дмитрий напряг мышцы, направляя все подвластные ему сейчас потоки энергии в одну точку. Голова, а за ней – и всё тело бородача содрогнулось конвульсией, зубы клацнули о металл, глаза выкатились и налились кровью, а лицо и губы, наоборот, побледнели как у мертвеца. Изо рта выступила пена, а челюсти ещё сильнее сжались на рукояти ножа. Бородач замер в неподвижности, перестав даже дышать. Дмитрий, сжав кулаки, резко и сильно ударил ими с обеих сторон по его напряжённым желвакам. Бородач, разжав челюсти, выпустил рукоять и, не меняя положения тела, рухнул навзничь, взметнув с пола облако пыли. Дмитрий скорбно проследил его падение взглядом и, вздохнув, направился к выходу.

Выйдя из сарая, он увидел людей. Метрах в семи-восьми разреженной группой стояли девять человек, одетых в такой же камуфляж как и бородач. Внешность их была самая разномастная, но выражения лиц – совершенно одинаковые: с одной стороны – беспринципно кровожадные, готовые за деньги и водку без колебаний перегрызть горло родной матери, с другой – оторопевшие и перепуганные, не понимающие, что происходит и произойдёт дальше. Все они были вооружены: шестеро – автоматами «Шмайссер» и «ППШ» времён Отечественной войны, у одного в руке был какой-то очень уж ржавый пистолет Стечкина, а двое, с баллонами за плечами, держали в руках садовые опрыскиватели. Дмитрий улыбнулся: очевидно, они собирались использовать их в качестве огнемётов. Всё это воинство едва заметно топталось на месте, не решаясь двинуться дальше. Создавалось впечатление, что шли они сюда бодро и решительно, намереваясь изрешетить и испепелить всех, кто им попадётся. Но появление Дмитрия как ни в чём не бывало вселило в них непреодолимую робость, и сейчас они, похоже, совершенно не представляли себе, что же им делать дальше. Когда же они разглядели торчащую из груди Дмитрия рукоять ножа, выражения всех их лиц одновременно сменились суеверным ужасом, и они, как по команде, отступили на два шага назад.

– Вы, ребята, этими штуками сожжёте прежде всего самих себя, – заметил Дмитрий. – так что лучше выбросьте их подальше от греха.

– Сначала мы спалим Нечистого, – не совсем уверенно сказал обладатель пистолета. – Тощий, Леший – давайте!

Один из «огнемётчиков» подбежал к Дмитрию до расстояния двух-трёх метров и, направив на него распылитель, окатил струёй бензина. Другой метнул в Дмитрия сыплющий искрами «бенгальский огонь». Неистовое пламя полыхнуло почти со взрывом, моментально перекинувшись на «огнемётчика» и охватив его с головы до ног. Дмитрия же окутало густое и плотное облако пара, моментально поглотив вспыхнувший было огонь, и тут же рассеялось. Тощий (или Леший) с жутким воплем покатился по земле, размахивая руками и дрыгая ногами. Его товарищи едва успели броситься на землю, как, оглушительно хлопнув, страшным огненным ураганом полыхнул его баллон. Выплески горящего бензина разлетелись далеко в стороны, обильно оросив людей в камуфляже. Воцарилась паника: люди бегали и катались по горящей земле, пытаясь сбить пламя с себя и друг с друга. В конце концов им это удалось, однако Леший (или Тощий) превратился в обугленную головешку, на фоне которой смертным оскалом ярко выделялись обнажённые грязно-белые зубы. Товарищи с ужасом смотрели на него, словно не в силах поверить в происшедшее.

– Я же предупреждал! – назидательно напомнил Дмитрий. – Вы бы хоть потренировались.

– Кто же знал, что нам придётся это делать? – простонал один из них. – Кто же знал, что к нам явится сам Дьявол?!

– Как это «кто знал»? Вас Святоша сразу предупредил, – напомнил Дмитрий. – Ну и что же дальше?

– А дальше!… – с безысходной ненавистью прошипел обладатель пистолета и направил его на Дмитрия.

Его товарищи с выражением страха и последней надежды на лицах повернули на него стволы своих автоматов.

– А дальше – будет решето! – продолжил мысль обладатель пистолета, словно пытаясь успокоить самого себя.

Дмитрий с усмешкой выпрямился. «А что, интересно, будет, если попадут в голову?» – мелькнула мысль, которая раньше ему не приходила. И вдруг…

– Оа́-киэ́ сью́э!!! – раздался, словно с Небес, пронзительный возглас, и за спинами вооружённых людей, будто материализовавшись из пустоты, появилась чья-то тёмная фигура.

Вояки завертели головами, а чёрное пятно со смутными очертаниями человека было уже среди них. Прерывисто затрещали автоматы. Стрелки поворачивались из стороны в сторону, пытаясь поймать на мушку невесть откуда взявшегося противника. Но движения и перемещения странного человека были настолько молниеносными, что за ним невозможно было даже уследить. Он же, немыслимо изгибаясь, поворачиваясь, отклоняясь, приседая и подпрыгивая, буквально проскальзывал между летящими пулями. Дмитрий едва успевал отслеживать эти неуловимые движения, это мельтешение, которое походило на ускоренную прокрутку киноленты и находилось просто за гранью физических возможностей живого организма. Странный человек сновал между противниками, нанося им молниеносные и множественные удары всеми частями тела, после которых они просто валились замертво. Он хватал их за руки или одежду и закручивал так, что они некоторое время вертелись волчком, затем распластывались на земле, словно растекаясь по ней. К двоим же он применил вовсе ужасный приём: сгибом локтя захватывал голову, а ногами – туловище на уровне локтей. Затем, немыслимо извернувшись всем телом как-то в разные стороны, поворачивал их навстречу друг другу почти на полный оборот. При виде этого Дмитрию даже казалось, что до него доносится холодящий хруст позвонков.

– Сдохни, Дьявол! – вдруг услышал Дмитрий почти в ухо.

Стоящий поблизости от него автоматчик и немного поодаль – человек с пистолетом навели на него стволы своего оружия.

– О-а-о-у-у!!! – раздалось совсем рядом.

Две очереди из взметнувшихся вверх стволов вспороли воздух. Но автоматчик успел нажать на спуск чуть раньше, и подброшенный ударом снизу ствол «Шмайссера» резанул тело Дмитрия огненной струёй снизу вверх по диагонали. Пули, одна за другой, вошли в него и, пронизав, словно облако дыма, тут же вылетели с другой стороны, нисколько не потеряв скорости. Казалось, они вообще пролетели мимо. Человек в чёрном ударом стопы выбил из руки стрелка пистолет и сразу, той же ногой нанёс ему удар в челюсть, опрокинув его на землю. Мгновенно развернувшись на каблуке, замысловатым движением руки обхватил и вырвал у автоматчика «Шмайссер», отшвырнув оружие в сторону. Одновременно он схватил автоматчика рукой за запястье. Тот жутко передёрнулся всем телом, словно от удара током, затем, выгнувшись в судороге, повалился к его ногам. Странный человек двойным кульбитом моментально переместился к начавшему приходить в себя стрелку и, обхватив пальцами его шею, прижал к земле. Голова стрелка судорожно мотнулась три раза из стороны в сторону, а тело в такт ей трижды вскинулось и замерло.

Всё было кончено. Это удивительное «сражение» продолжалось не больше пятнадцати секунд. На дымящейся земле с обгорелой травой в самых невероятных позах лежали девять трупов. Дмитрий не был готов к такому развитию событий, он рассчитывал, что ему придётся как-то справляться самому, и теперь удивлённо взирал на поле только что закончившегося боя. Всё произошло стремительно, без всяких предисловий, поэтому Дмитрий был в полной растерянности и ничего не мог понять. Прямо перед ним на фоне опалённой земли и лежащих на ней бездыханных тел стоял невысокий человек в объёмистом чёрном комбинезоне с обхватывающими запястья и лодыжки манжетами, слегка перетянутом внутренним поясом, и в балаклаве, которая полностью скрывала лицо, даже глаз не было видно в слишком глубоких прорезях. Но при этом – в голубых кроссовках! И голова у него была какой-то непропорционально большой. Он стоял неподвижно и пристально смотрел на Дмитрия, словно хотел, пронзив его взглядом, увидеть что-то позади. Дмитрий понимал, что он должен что-то сделать, направить в его сторону какой-то жест, но никак не мог сообразить – какой. Поэтому он просто склонил голову немного набок и приветливо улыбнулся. Человек, словно в глубокой нерешительности, сделал шаг ему навстречу, затем – ещё один, приблизившись вплотную, и опять остановился. И вдруг отчаянным движением сорвал с себя и отшвырнул балаклаву, порывисто бросился Дмитрию на грудь, крепко обхватив его руками, и… зарыдал! Его тело содрогалось в истерике, из груди чередой вырывались громкие захлёбывающиеся стоны, а горячие слёзы ручьями текли по телу Дмитрия, мгновенно промочив шорты. Дмитрий был ошарашен. Происходящее было настолько непонятным и неожиданным, что он просто перестал соображать. Грозный таинственный боец, наделённый невероятными способностями, теперь бился на его груди, заливая её потоками слёз. Дмитрий стоял, совершенно обалдев и не зная, что делать. Если бы перед ним сейчас был ребёнок, убивающийся из-за какого-нибудь пустяка, он бы просто погладил его по голове и сказал что-нибудь успокаивающее… И Дмитрий машинально, повинуясь этой случайной мысли, нежно положил руку ему на голову и сделал ласковое вращательное движение пальцами. Пальцы его утонули в густых пышных волосах, а их обладатель, затихнув, поднял голову с его груди. И только сейчас Дмитрий опустил голову, чтобы сказать ему какое-нибудь ласковое слово. И тут словно гром грянул над его головой, остановив его судорожный вдох. Огромные бездонные глаза, ещё полные слёз, уже сияли радостью, а перекошенное рыданием лицо уже озаряла улыбка счастья.

– Ты жив!!! Боже! Как же светло стало в этом мире! Я спешила сюда, чтобы встать рядом, а если не успею, то уйти за тобой. И теперь вместе с тобой возвращаюсь! Никто на свете не знает, какое это счастье – просто вернуться, держась за руки!

Дмитрий первый раз за прошедший год не верил своим глазам и ушам. Того, что произошло, он не то что не ожидал, а не мог даже предположить и вообразить. Но чувства, которые не могли обмануть, убеждали его в реальности происходящего: это действительно была Она!

– Боже мой! – прошептал Дмитрий. – Ты?! Как ты здесь… откуда ты здесь?… Ты совсем с ума сошла!

При этом он обнял её за шею и подмышки, и прижал к себе.

– Ой! – тихонько и с испугом вскрикнула Лена, попятившись. – Тебе больно?!

– Ну что ты? – с улыбкой ответил Дмитрий. – Ни капельки!

– Ну да! – со строгой заботой сказала Лена и придирчиво осмотрела его грудь. – Сколько пуль в тебя попало?! И не говори, что нисколько! Я видела!…

При этих словах глаза её снова наполнились слезами.

– Семь штук, – спокойно ответил Дмитрий.

– Правда? Не больше? – допытывалась Лена, будто это могло иметь принципиальное значение.

– Правда, ровно семь, – чистосердечно признался Дмитрий.

– И что?!

– Полетели дальше, – небрежно пояснил Дмитрий. – Я им не помешал.

– Ты правда в порядке? – недоверчиво спросила Лена.

– Да правда, правда! – улыбаясь, ответил Дмитрий. – Успокойся.

– О-ой! – вдруг испуганно вскрикнула Лена. – А это?!!

Она снова попятилась и указала пальцем на его грудь чуть левее середины.

Дмитрий опустил туда взгляд и увидел торчащую рукоять ножа.

– Ох! – удивлённо произнёс он. – А я и забыл! Успокойся, ничего страшного, это – просто… Сейчас уберём.

С этими словами он взялся за рукоять.

– А-а-а-а-а!!! – завизжала Лена, закрыв лицо ладонями.

Дмитрий, расслабившись, потянул за рукоять и вынул нож из груди. Кожа сомкнулась за ним, словно ничего и не было.

– Уже всё! – сообщил Дмитрий.

Лена медленно, с опаской, убрала ладони от лица и впилась глазами в то место, из которого только что торчал нож. Но не увидев абсолютно ничего, глубоко и облегчённо вздохнула и шагнула вперёд. Дмитрий осматривал клинок, вернее – то, что от него осталось. А остался, практически, только обух: острия не было вообще, а лезвия – до половины заточки. Оставшийся металл был словно изгрызен и покусан: все края были неровными, походя на плохую изношенную пилу, а плоские поверхности покрывали глубокие раковины самых причудливых форм с серым налётом внутри.

– Да-а, – задумчиво промолвил Дмитрий. – А ведь хороший нож был! Неужели я способен на такой вандализм? Я ведь, всё-таки, не Чужой: разум имею.

– Выбрось это! – плачущим голосом потребовала Лена. – Пожалуйста!

– Ну зачем же? – удивился Дмитрий. – Ведь это же – боевой трофей, экспонат и… всё-таки, результат эксперимента. Я положу его в сервант или повешу на стену: пусть гости удивляются.

– Нет уж! – категорично возразила Лена. – Я же не смогу войти в эту комнату! Унеси его в свою лабораторию и удивляй там светил науки.

– Пожалуй, ты права, – согласился Дмитрий. – Этот вариант – гораздо лучше.

– Это – все? – спросила Лена, окинув взглядом пепелище, усеянное трупами.

– Нет, – ответил Дмитрий. – Ещё один – в сарае, по-моему – их главный. И был ещё такой бритый в бандане, но он, по-моему, с перепугу убежал. Как он, несчастный, будет жить без пальцев?

– Ему недолго осталось, – успокоительно ответила Лена. – А тот, что в сарае?

– Он очень хотел найти тебя, чтобы нас обоих сдать «высшему разуму». И хотел выпытать у меня, где тебя искать. Наивный: не понимал, на кого нарвался! Это, кстати, он воткнул в меня эту штуку, представляешь?, зубами! Больше-то у него ничего не осталось.

– Ах, так?! – с неожиданной яростью выдохнула Лена. – Пойдём! Я буду последним, что он увидит на этом свете!

Лицо её стало гранитным, а взгляд – стальным. Она повернулась на каблуке и твёрдо зашагала к сараю.

– Прошу тебя: без мучений! – крикнул Дмитрий, направляясь ей вдогонку.

– Ты умрёшь на кресте со словами: «Они не ведают что творят», – холодно заметила Лена, обернувшись.

– Возлюби врагов своих, – согласно пожав плечами, ответил Дмитрий.

Она порывисто распахнула дверь и ворвалась в сарай. Дмитрий вошёл следом и с удивлением обнаружил, что бородач пришёл в себя. Он, сидя на полу, тупо и скорбно взирал на свои руки и даже не сразу отреагировал на вошедших. Лена твёрдо встала перед ним, расставив ноги, и резким движением головы откинула назад свои шикарные волосы.

– Посмотри на меня! – металлическим голосом сказала она. – Ты хотел меня найти? Я – здесь!

Бородач поднял на неё пустой взгляд, и где-то в его глубине блеснуло удивление. Лена рывком отняла у Дмитрия нож и поднесла его к самым глазам бородача.

– Вот результат всех твоих стараний! – продолжала она. – Ты хотел убить моего друга, но ты даже поцарапать его не смог. Ты ненавидел его и хотел отдать его на растерзание, да и сам бы растерзал, если бы был способен. А он, между прочим, просит для тебя лёгкой смерти! И скажи спасибо, что я не могу ему отказать, а то бы ты проклял дни своего рождения и зачатия!

Бородач, изумлённо глядя на неё, с трудом поднялся: суть происходящего туго, но верно, доходила до него. Когда же он разглядел за её спиной Дмитрия, глаза его наполнились бессильной злобой. Он натужно вдохнул, собираясь что-то сказать, но Лена, протянув руку с растопыренными пальцами, обхватила его голову, прижав большой и средний пальцы к вискам.

– Получай своё избавление! – выкрикнула она.

Бородача жутко передёрнуло, а Дмитрию даже показалось, что он увидел ударивший в его голову электрический разряд, после чего он обмяк и рухнул на пол, словно осыпавшись. Лена посмотрела на него теплеющим взглядом, затем повернулась к Дмитрию.

– Мучение если и было, то – мгновенным, – сказала она. – Ты прав: если ты – человек, нужно оставаться им всегда и во всём. Возьми и можешь повесить на стену.

С этими словами она протянула Дмитрию нож. Дмитрий, удивлённый её словами, растерянно принял его и оглядел себя.

– Что?! – встревожилась Лена. – Болит?

– Нет, – смутившись, ответил Дмитрий. – Я… куда бы его сунуть?

Он оглядел сарай и, подойдя к бородачу, расстегнул его ремень. Сняв его и вложив нож в ножны, надел на себя и вдруг, на секунду задумавшись, спросил:

– Ты убила его? – он кивнул на бородача.

– Нет, – ответила Лена. – Я парализовала его контроллер, как и у остальных. Их смерть, если наступит, не на моей совести. А они, кстати, убили бы меня, и не подумав о чистоте души. Да они и пытались это сделать. Только где им за мной угнаться!

– Как тебе это удалось? Как у тебя всё это получается? Ведь это невозможно, это – за гранью? – захлёбываясь от волнения, спросил Дмитрий.

– Об этом – позже, – предложила Лена. – Когда можно будет поговорить спокойно.

Они вышли из сарая. Вставшее солнце начинало ощутимо греть. Обширное пятно сгоревшей травы уже едва дымилось. В воздухе висела удивительная тишина, лёгкий ветерок едва заметно перебирал стебельки. Кругом раскинулись безмятежность и умиротворённость, на которых чёрной кляксой лежало обугленное пятно с разбросанными по нему бездыханными телами, грубо перечёркивая всю первозданную красоту этого чудесного края.

– Убрать бы всё это, – мечтательно заметил Дмитрий.

– Это – все? – спросила Лена.

– Увы… кстати, ещё Толик должен вот-вот подъехать с двенадцатью своими головорезами.

– Двенадцать? Только-то? – с усмешкой заметила Лена.

– Дьяволу это – на один размах, как сказал Леший, – азартно добавил Дмитрий.

– Кто это? – спросила Лена.

– Один из них, – пояснил Дмитрий. – А у Кабана Дьявол уже побывал и устроил там скотобойню. Интересно, кто это был на самом деле?

– О чём это ты говоришь? – удивилась Лена.

– Я слышал их разговор, – ответил Дмитрий. – У них – ещё две базы и, как я понял, больше нет, иначе они бы не только Толика на подмогу позвали.

Тут до них донёсся шум большого грузовика. Судя по звуку, автомобиль был старый, изношенный и неухоженный.

– А вот, кажется, и Толик, лёгок на помине, – заметил Дмитрий.

– «Помяни беса – он тут как тут!» – согласилась Лена. – Что же, преподадим и им урок гуманизма!

– Только не окажись позади меня, – предупредил Дмитрий, вынув нож. – И всё-таки береги себя, а то мне придётся уйти за тобой.

– Я знаю, где мне нужно быть, – уверенно ответила Лена. – А уходить не спеши: мы вернёмся, держась за руки.

И они крепко сжали руки друг друга.

– Я хотел бы тебя поцеловать, – признался Дмитрий. – А то вдруг…

– Успеешь! – отрезала Лена. – Сейчас – не время: ещё только утро.

Из-за края плато показался армейский «Урал» характерного болотного цвета, потёртый и покрытый тут и там пятнами засохшей грязи и ржавчины. Надрывно взревев, он натужно, казалось, с большим трудом вполз на площадку. Ехал он, раскачиваясь, трясясь и дребезжа листами обшивки. Казалось, все его крепления ослабли и разболтались, и он вот-вот просто рассыплется на детали. В деревянном кузове с дощатыми бортами и трубчатыми дугами для тента сидели люди в знакомой камуфляжной форме. Однако их там было явно больше двенадцати, причём – значительно. В кабине виднелись двое. «Урал», громыхая, проехал с десяток метров и, со скрежетом затормозив и подняв клубы пыли, остановился и тут же заглох. Люди в кузове, шумно и нецензурно переговариваясь, зашевелились. Машина остановилась так, что Дмитрий с Леной оказались сбоку, и расстояние до неё было достаточно большим. Молодчики бандитской внешности не торопились из неё вылезать и, похоже, до сих пор никого не заметили.