Пепел на троих

Эвер и Кристиан переглянулись в немом диалоге.

– Опять? – теперь вопрос вкрадчиво задал Крис.

До Лейоса не сразу дошёл смысл сказанного, но он кивнул. Святые татвы, он будто в воде. Вода глушила всё: звуки, цвета, ощущения.

Эвер взяла его за руку. Оранжевый дым перетекал, вторя её движениям, но Лейос чувствовал лишь прикосновение ладони. Её пальцы тёплые, немного грубоватые, ведь девушка часто копается в механизмах. Огрубевшая кожа на её пальцах слегка царапала.

Кристиан последовал примеру подруги. Окутавшая его синяя дымка такая же призрачная, неосязаемая. На контрасте с ладонью Эвер кожа Кристиана мягкая, нежная, и Лейос даже мимолётно умилился от того, какими тонкими и маленькими ощущались его пальцы в сравнении с большой ладонью Лейоса.

– Закрой глаза, – попросила Эвер, и Лейос послушался.

Теперь перед глазами тьма, в которой вспышками появлялись очертания того, что он только что видел: оранжевый и синий силуэты Эвер и Кристиана, шкаф, светлые пятна предметов на полках.

Стало немного больно: Эвер чуть придавила кожу ногтями и сжала ладонь. На контрасте Кристиан лишь легко переминал, словно делал массаж. На секунду у Лейоса закружилась голова, но он пытался сосредоточиться на ощущениях. Он должен вынырнуть из этого.

– Мы живы, и мы рядом, Лей.

– Это не видение. Ты с нами.

Сейчас их голоса казались такими близкими и родными. Он ухватился за это, и теперь даже их прикосновения начали ощущаться иначе. В них вновь появилась жизнь.

Лейос открыл глаза, и будто заново родился. Жёлтый свет больше не бил в глаза, музыка и слова теперь ясны, а высокий голос певицы возвращал в Лейоса крепкое ощущение реальности. На правое колено что-то сильно давило снизу: это так неудобно под ним скомкалось одеяло.

Наравне с хмельным запахом пива возникали новые: сладкие коричные булочки, которые троица никак не могла доесть, травяной чай Кристиана, нарезка из солоноватого копчёного сыра…

Наконец-то цвета вокруг пришли в норму. Исчезла засвеченность и непонятная синева, на светлом туалетном столике переливалась цветным салатом косметика Эвер, а на стене напротив бликами отражала свет рамка, под стеклом которой хранилась фотография, которую трое сделали на первом совместном празднике, дне рождения Эвер.

Рассеялся и цветной дым вокруг Эвер и Криса.

Вкус железа и соли от прикушенной губы всё ещё оставался на языке, но Лейос даже радовался: это позволяло вновь ощутить мир вокруг живым.

– Спасибо, – вполголоса поблагодарил Лейос.

«Я вас оставлю. Не заботьтесь обо мне. Пожалуйста»

«Я вас люблю»

– Как ты? – Эвер обеспокоенно коснулась его лба.

– Лучше. Всё закончилось.

Кристиан отпустил руку Лейоса и встал с кровати. Он возился возле комода, Лейос слышал стук железной ложки о стекло, а затем мягкое журчание воды.

– Держи.

Кристиан протянул ему кружку с чаем, над которой вилась полупрозрачная струйка пара, и она двигалась, как нужно. Не как жидкость. Не как мёртвый дым. Лейос с трудом принял заботу и зашипел, когда взял кружку: даже для него она горячая.

Мир вокруг снова стал просторным и живым, не ограниченным стенами комнаты, и свет звёзд за окном больше не казался декорацией. Кристиан сел, и на игровой доске попадали фигурки. Эвер коротко выругалась и возмущённо заворчала. Торопливо стуча фигурками, она вернула их на свои места. Кристиан легко засмеялся и извинился. Лейос откинулся на приятно-жёсткую подушку позади и мимолётно ощутил спиной рейки кровати. Вдохнув аромат травяного чая, он отхлебнул немного и обжёг язык. Теперь всё как надо.

Как он и думал, платье куколки Бернадетт никогда не было таким ярким.

Вина стала его спутницей на эту ночь. Она витала вокруг, стучала по вискам, щекотала нос и глаза, заставляя едва заметно слезиться. Он долго не мог заснуть. Вслушивался в тихое сопение Кристиана, чувствовал, как Эвер, зарывшись пальцами в его волосы, то двигает ими, то перестаёт, постепенно проваливаясь в сон.

«Они не простят. Я правильно поступаю?»

«А что, если ничего не получится? Что если ни одна из дорог не приведёт меня обратно к ним?»

«Я могу потерять их. Но без меня не справятся якши. Не высока ли цена?»

«А что если…»

«Выгорит? Должно. Просто обязано. Всё сделаю, чтобы смогли вместе быть. Подождите немного. Я справлюсь!»

«Пожалуйста, простите меня»

Принципы или семья? Семья и принципы? Лейос понимал: выбрать можно что-то одно.

Рамити не справятся без Лейоса. Они даже искали его. Он ключ к миру и свободе якшей, путеводная звезда, которая вернёт их на родину. И если он выберет семью, собственноручно сломает якшам судьбу, лишит надежды.

Но если он выберет якшей и не справится? Эвер и Кристиан смогут принять его тогда? А сам Лейос сможет начать заново, или вина навсегда отвернёт от них? Если не получится, он потеряет всё.

Значит, был лишь один путь – к победе.

Решился на разговор Лейос только ближе к ночи.

Солнце за окном клонилось к горизонту, разливая над верхушками деревьев ярко-оранжевый свет, будто заставляя их пылать. Вечер выдался совершенно безветренным, даже при открытом окне в комнате не ощущалось движения воздуха. Занавеска шевелилась, только когда недалеко проходила Эвер, которая металась по комнате от переизбытка чувств. Кристиан сидел на постели, нервно сжимая пушистое покрывало. Лейос же расположился на стуле рядом с окном, прижимая к себе мягкую подушку, которая всегда лежала на постели Эвер на случай, если они решат спать втроём. Подушки на кровати остались только две: Кристиана и её собственная.

Лейос не знал, сколько длился их разговор, но давался он ему тяжело. Нет, он был готов к тому, что друзья будут шокированы решением, но быть готовым не значит легко справиться.

– Да ты перегрелся? Окно открыть? – возмущалась Эвер. – Ты же видишь, что они творят, Лей!

Она кружила по комнате, как зверь в клетке, то и дело врезаясь то в туалетный столик, то в угол кровати, ругалась и всё равно продолжала. Эвер рычала и, стараясь успокоить взвинченные нервы, царапала запястья. Лейос видел, что на её коже уже образовались красные полосы. Ещё немного, и она раздерёт их до крови. Опять.

– Эви, я же уже объяснял…

– И ты им веришь? Вот так просто?!

Она круто развернулась, ударилась ногой о пуфик и в порыве ярости пнула. Пуфик с грохотом отлетел под туалетный столик. От удара он задребезжал, попадали флаконы с косметикой. Лейос на секунду зажмурился.

– Эв, ты перегибаешь, – заметил Кристиан и еле заметно дёрнул щекой.

– Ничего я не перегибаю! От нас Лей к каким-то подозрительным личностям уходит, а перегибаю я?!

Лейос, не выдержав, вскочил со стула. Подушка упала на пол. Он схватил Эвер за руки, заставляя посмотреть на него.

– Я не просто так ухожу к ним, Эвер. Ты же знаешь, как важна для меня дружба между людьми и якшами.

– Лей, она права. То, что они делают, очень сомнительно. Если хочешь подружиться, будешь помогать, а не беспокоить, – подал голос Кристиан.

Он говорил мягче, вкрадчивее, что Лейоса немного успокоило. Лишь на толику.

– Они пытались много раз, Крис. Их не приняли. Как ещё выходить на связь, если по-хорошему не получается?

– Как минимум, не идти через вред обществу.

– Они не вредят, всего лишь пугают.

– И ты считаешь, что пугать людей – это нормально? – снова встряла Эвер.

– По сравнению с тем, как относились к якшам в течение нескольких веков…

– О, умно! И это даёт им право вести себя, как…

– Эвер, не надо, – мгновенно осадил её Кристиан, и девушка осеклась.

Лейос благодарно кивнул, а Кристиан продолжил:

– Но, Лей, так и есть. Даже если королева всё же выслушает и согласится, дружбы можно не ждать. Да, люди не были к вам добры все эти годы, но это не может развязывать руки.

– Может, и нет, – неуверенно сказал Лейос. Он считал иначе, но посчитал нужным промолчать, чтобы не подливать масла в огонь. – Но им больше ничего не остаётся. Если не слышат, остаётся только кричать.

– Именно поэтому, мы кричим тебе: не ходи!

В голосе Эвер Лейос явно услышал мольбу и лишь сочувственно поджал губы, крепче взял её за ладони.

– Но я пойду, Эви. Как бы сейчас это не выглядело, они хотят мира и стараются достичь его. Как и я.

– Хреново стараются, значит.

Она вывернула руки из хватки Лейоса и отошла. Её полный боли и злости взгляд исподлобья показался ударом под дых. Эвер открыла рот, и Лейос приготовился выслушать череду ругательств, но в последний момент подруга развернулась и вышла из комнаты. Хлопок дверью заставил вздрогнуть обоих парней.

В комнате воцарилось молчание, и Лейос понял, насколько он на самом деле опустошён сейчас.

– Лей, – тихо позвал его Крис.

– М?

– Ты действительно уверен в этом?

Лейос перевёл взгляд на друга и обессиленно сел обратно на стул. Ответил он не сразу.

– Уверен. Я всё обдумал.

Кристиан не ответил, но Лейос и не требовал от него ответной реакции. Оба измотаны.

– Она ведь хотела назвать меня предателем, да? – спросил Лейос, не сдержав нервного смешка.

– Ты же её знаешь: ляпнет сгоряча, а потом извиняется.

– Но не ляпнула.

– Но не ляпнула.

Друзья с улыбками переглянулись. Лейосу стало немного легче. Он понял подругу и мысленно поблагодарил. Хотя мерзотное ощущение где-то в груди говорило, что он этот титул очень даже заслуживает.

– Но, Лей, честно… Я с ней согласен. Тебе туда не надо. Они ничего не сделали, чтобы им можно было верить.

– С вашей стороны, может, и кажется так, но у меня есть причины доверять им.

– Ты ведь понимаешь, что, если уйдёшь, можешь не возвращаться сюда больше?

Этот вопрос поставил Лейоса в тупик. Кристиан смотрел на него абсолютно серьёзно, и Лейос мог поклясться, что уловил в его выражении лица смесь злости и почти отчаяния. Пожалуй, от Эвер он больше ждал подобного, поэтому от Кристиана слышать это было больнее. Однако, отступать он не собирался.

– Я много думал об этом, Крис. Я хочу изменить мир к лучшему, и это проще сделать, объединившись с кем-то. К тому же они единственные, кто знает, почему мама и папа ушли. И они помогут найти убийцу. Где мне искать ответы, если не у них?

Кристиан покачал головой. Возникла новая волна тревоги: и как это расценивать? Где-то в глубине души Лейос ощутил тяжёлый укол вины.

– Скажи… Мы ведь всё равно останемся друзьями, даже если что-то пойдет не так? – понадеялся Лейос, замявшись.

Кристиан молчал. И чем дольше он тянул, тем сильнее беспокоился Лейос. Однако, ответ тоже мало что прояснил.

– Пока это возможно.

Нет, это уже не укол вины. Это пробитие копьём. Навылет. Лейос стушевался. Он коротко покачнулся будто балансировал на краю пропасти.

– Я… Я тебя понял.

Продолжать разговор дальше не имело смысла. Они просидели в молчании несколько минут. Первым поднялся Кристиан:

– Пойду к Эвер. Успокою её.

– Крис. Простите меня.

Лейосу показалось, что это сорвалось с губ само. Будто воздух из перекаченного шарика. Вина не могла позволить ему уйти молча. Он должен был сказать.

Кристиан, уже подходящий к двери, остановился, и слегка повернулся. Его губы чуть покраснели, будто он кусал их.

– Я передам Эвер, – это всё что он сказал перед тем, как скрыться за дверью.

Лейос остался в комнате девушки один. В груди словно не было ничего. Он не чувствовал ни расширения лёгких, ни биения сердца, ни движений рёбер. Глухая пустота, бездна… Лейос медленно поднялся и поплёлся в свою комнату.

Вокруг снова всё казалось нереальным, только Лейос даже сам себя перестал воспринимать. Он собирал вещи будто не своими руками. Они двигались так, как хотел он, брали то, что хотел он. Но это не его руки, не его тело. Даже глаза не его. Он словно сидел в чьём-то теле, теле предателя, изменника. И до чего же странно было касаться чего-то. Любое ощущение – текстура, температура, жёсткость – все они шли от ладони сразу в мозг, минуя руку, нервы.

«Сам себя пожираю. Надо успокоиться»

Однако, успокоиться не получилось даже, когда Лейос под покровом ночи покидал гильдию. Он обернулся лишь напоследок, освещённый фонарём, горящим рядом со входом в гильдию. В одном из окон на втором этаже горел свет.

На него смотрели двое: юноша лишь сдержанно отсалютовал, а девушка махала рукой с перебинтованным запястьем. Резко родившееся давление в груди комком поднялось по горлу к глазам. Лейос зажмурился и помахал в ответ, только когда отвернулся.

К тому времени, когда Раят встретил его в лесу, Лейос уже перестал тереть глаза.

***

После того вечера их жизнь рухнула.

Первый день для Эвер прошёл в сплошной злости. Её всё бесило. Всё, кроме Кристиана. И чтобы не срываться на него, она заперлась в мастерской, стараясь найти успокоение в создании двигающейся куколки-мажоретки. К вечеру, правда, пришлось убираться больше обычного: швырялась вещами она как минимум в два раза чаще.

Второй день она провела в чувстве вины перед Кристианом. Видя, как он, проходя мимо теперь пустующей комнаты Лейоса, одиноко поглядывал на закрытую дверь, она поняла, что вчера оставила его в момент, когда была нужна. Поэтому теперь всё время проводила с ним.

Кристиан говорил мало, отстранился. Обычно он так вёл себя перед тем, как пойти на могилу матери: набирался сил. Только вот к матери он уже ходил. Тем не менее, от Эвер он не отгораживался. Принимал заботу, от еды не отказывался, но на люди не выходил, подпуская к себе только Эвер и Аделаиду.

На третий день потеря начала ощущаться ещё острее. Эвер не хватало голоса Лея, его шуток. Не на кого было закинуть ноги, во время посиделок на первом этаже. Без Лея рядом с ними образовалась пустота, которую они стремились заполнить друг другом.

За окном уже глубокая ночь, и девичью комнату освещал лишь жёлтый ночник над изголовьем кровати. Из приоткрытого окна тянуло прохладой, весеннее тепло ещё не прогревало воздух настолько, чтобы он не успевал остыть за ночь. Эвер закрывать окно не стала, в духоте никто из них троих спать не любил.

"Троих, как же…"

Она едва заметно поморщилась. Босая, в одних лишь трусах и майке, – Кристиана она лет с шестнадцати не стеснялась – Эвер стояла перед зеркалом туалетного столика и наносила увлажняющий крем на лицо. Через отражение она краем глаза поглядывала на Кристиана, сидящего на краю постели. Невидящим взглядом он смотрел куда-то сквозь стену и расчёсывался. Ей показалось, что он на мгновение крепко сжал ручку расчёски, но тут же расслабился. А может, и не показалось.

В завершение Эвер хлопнула по щекам и, проигнорировав лёгкую боль в перебинтованных запястьях, села рядом с Кристианом. Откинув с плеча его длинные волосы, она склонила голову и прикрыла глаза. Кристиан на мгновение перестал шевелиться, а затем она почувствовала, как юноша осторожно потёрся щекой о её макушку.

Некоторое время они сидели в тишине. Эвер лишь слышала шуршание расчёски и волос и мимолётом думала, что Кристиан начал тратить на вечерний туалет больше времени, чем обычно. Наконец шуршание прекратилось.

– Ты всё?

– Угу.

Эвер нехотя открыла глаза, поймав себя на мысли, что чуть не уснула.

– Как ты?

– Терпимо, – коротко сказал Кристиан, и на его лице Эвер не уловила ни единого изменения эмоции.

Эвер робко взяла его за руку и, поняв, что Кристиан не против, сплела их пальцы. Это помогало понять: она не одинока. Лейос покинул их, но Кристиану она всё ещё нужна. Так ведь? Для него она всё ещё хорошая подруга?

– Ладно бы к девушке ушёл, – следуя за мыслью, заговорила Эвер. – А тут в общину какую-то. Набрехали, забрали. Нельзя было его отпускать.

– Он сам ушёл. Лей взрослый мальчик, сам думать может.

Эвер чуть отстранилась. Уставилась на друга, словно услышала от него бредни сумасшедшего.

– Наш Лей? Сам?

– Мы не знаем, о чём он думал. Возможно, давно хотел.

Сердце сжалось, в груди разрасталось болезненное ощущение вакуума. Да, они не знали, о чём Лей думал. И этом есть часть вины. Её вины.

– Может быть, – сдавленно признала она. – Но они зацепились. Наплели такое, что он поверил. Вон про родителей что-то… Сволочи.

– Лей сам знал, что они делают. Видел их методы, и его всё устроило, Эвер. Не скидывай с него ответственность.

– Да какую?.. Да, не увели его. Зацепили за что-то, чтоб сам пошёл.

– Значит, было за что цепляться, – сухо заметил Кристиан. Он замолчал, затем добавил: – Да и сама подумай: стала бы ты следовать за человеком, даже ради какой-то важной информации, защищать его, если бы видела, что он творит… подобное?

Эвер поджала губы. Отвечать не стала, но Кристиан и так всё понял.

– Вот именно. Значит, он согласен с ними, Эви. Это его решение.

– Его. Вынужденное, – Эвер сама не заметила, как в голосе прозвучали нотки упрямства, жёсткости.

Лей, их Лей, добрый, слегка наивный, накручивающий себя. Лей, который всегда нуждался в ней. Он не мог покинуть их сам. Его заставили. Она знала это.

Кристиан ничего не ответил.

На некоторое время комнату заполнила тишина, и Эвер немного утихомирилась. Она понимала, что Кристиан не согласен, но продолжать убеждать не стала. Нельзя потерять и его.

– Но знаешь, – вдруг продолжил Кристииан. – Пусть он и сам ушёл, мы всё ещё можем убедить его вернуться.

«И тогда всё будет как раньше»

«И я извинюсь. Всё исправлю»

– Значит, вернём.

В отражении зеркала напротив Эвер увидела, как уголки губ слабо приподнялись в улыбке. Боль отступила на второй план. Теперь у неё появилась надежда.

– Вернём, – повторил Кристиан и улыбнулся вслед за ней.

Они встретились взглядами, и тут же все разногласия скрылись за единой целью. Трое могут воссоединиться. Они постараются. Эвер постарается.

«Всё сделаю. Верну. Любой ценой»

Теперь спать ложиться стало легче.

Они подчинялись старой привычке: Эвер легла на спину, Кристиан прогрелся сбоку, а с другой стороны… не было того, кто там должен был лежать. Эвер нашарила на стене плетёный провод светильника и дёрнула. Комната сразу погрузилась во тьму. Глазам потребовалось пару секунд, чтобы вновь разглядеть очертания предметов. Сегодня была на редкость безлунная ночь.

– Спокойной ночи, – прошептала Эвер.

– Приятных снов, – так же тихо отозвался Кристиан.

Эвер прикрыла глаза. Ей хватило и нескольких секунд, чтобы понять: ей не нравилось то, как они сегодня лежат. Кристиану, похоже, тоже. Он зашевелился, пытаясь улечься иначе: поза не давала чувство завершённости. Эвер повернулась к Кристиану и чуть раскрыла руки.

– Иди ко мне.

Кристиан еле слышно вздохнул и всё придвинулся к ней, а затем свернулся почти калачиком. Эвер охотно обняла его. Успокоилась она лишь на пару минут, после чего, немного подумав, закинула на Кристиана ногу.

– Извини, я…

– Я понимаю. Засыпай.

И он лишь прижался теснее. Только после этого Эвер смогла закрыть глаза. Сон сразу не пошёл: спину непривычно морозило. Только мороз был не совсем физический. Сзади должен был кто-то быть. Должен был, но его нет. Там лишь пустая половина кровати.

Эвер только сейчас заметила, что они заняли лишь часть постели. Вспомнила, что даже положила третью подушку. Эвер приоткрыла глаза и разглядела очертания закрытой двери.

«Ты не придёшь ведь. Зачем я жду?»

Где-то между носом и глазами родилось напряжение, а губы слегка изогнулись дугой. Эвер порывисто сжала парня крепче и попыталась расслабиться.

«Не реветь. Это ничего не решит.»

И Кристиана тревожить не хочется. Но он снова двинулся и легко погладил её плечо. На секунду Эвер стало стыдно: всё-таки потревожила. Однако, от такого крохотного жеста поддержки стало немного легче, и девушка снова закрыла глаза, пытаясь свыкнуться с пустующей половиной постели.

«Мы вернём тебя. Вытащим. Только подожди»

***

Марк узнал о побеге Лейоса в первое же утро после этого, когда вернулся из города, где навещал родителей. Он пытался обсудить это с Эвер, но та рвала и метала, ни в какую не идя на диалог. Марк наседать не стал, но периодически заглядывал в пыльное окошко мастерской, где заперлась Эвер. Слишком уж она склонна к самоповреждениям. За ней надо следить в такие моменты.

Сказать, что уход Лейоса добавил ему проблем, – ничего не сказать. Теперь надо было отчитаться перед Энгелем, но Марку даже нечего было ему сказать. «У нас минус один. Якша-перебежчик.» А что ещё? Что случилось? Из-за чего, почему?

Эвер донесла ему не смысл, а сплошные эмоции. Не будет же он пересказывать советнику, что, со слов Эвер, Двуглазый покинул гильдию в связи с тем, что «он козлина и предатель» и перешёл на сторону противника, потому что «мудаки дурака надурили, а тот уши развесил». Суть, в целом, передана понятно, но детали – не сильная сторона взбешённой дочери.

Марк пытался поговорить с Кристианом, но тот, в отличие от дочери, на вопросы отвечал односложно. Просьба о помощи у Аделаиды тоже результатов не дала, а раз парень даже с «матерью на полставки» не говорит, то вообще ничего не скажет. Поэтому Марк решил подождать. И не зря.

Через пару дней Эвер успокоилась, а Кристиан в обществе подруги начал отвечать, пусть так же отстранённо, но немного подробнее. Тогда Марк увидел картину. И понял, что дело приняло серьёзный оборот. Новый союзник у якшей – это полбеды. Но вот то, что они завербовали Двуглазого, которого ещё и могли научить обращаться с даром… Вот это могло осложнить дело.

Марк созвонился с советником, как только разузнал детали, и советник предложил обсудить всё при встрече. Откладывать не стали, поэтому Марк был в назначенном месте уже через полтора часа.

Встретиться решили в саду при дворце. Сегодня немного похолодало, жара отступила. Солнце периодически скрывалось за редкими облаками, и Марку переставало слепить глаза. Где-то слышались щелчки ножниц садовника. Им вторил стук когтей по мощёной дорожке.

Когда Марк присел на лавочку, к нему подошёл лев-защитник. Иногда Марк думал, что в прошлых циклах Эвер была ему дочерью по крови: его львы тоже любили. Лев присел рядом, подставляя морду под ладонь Марка. Холодный камень не вызывал у Марка отторжение. Скорее, наоборот, пробуждал ностальгию по детству и отрочеству.

Будучи самым взрослым из всех детей своего двора, Марк был для них старшим братом. И как хороший старший брат, он делал детей счастливыми, поэтому пользовался лояльностью львов и просил их катать детей на спинах. Велосипеды – это, конечно, весело, но кто сможет похвастаться тем, что катался на льве госпожи Ракши?

Энгель задержался лишь на несколько минут, что в целом Марк и не заметил даже. Мужчины в знак приветствия поклонились друг другу и сели на скамью. Лев остался, улёгшись на земле.

Теперь Марк уже в подробностях отчитался Энгелю о том, что произошло.

– Им нужен Двуглазый, чтобы вернуться на родину? – нахмурившись переспросил Энгель. – Дурно. Это благословенная элементами земля.

– Лейос не умеет пользовать даром. Пройдёт время прежде, чем он научится. Какая-никакая фора.

– Это радует, и тем не менее… Если у них получится снять проклятие, их магия станет сильнее.

– Защититься не сможем в случае чего. Даже со львами и господином Наваяташем, – подхватил мысль Марк.

– Теперь у нас ещё больше поводов с настороженностью относиться к их крикам о мире.

Энгель прищурился, похоже о чём-то размышляя. Марк отвлекать не стал.

– Как себя чувствуют Эвер и Кристиан? Кажется, они с Двуглазым были близки, – решил сменить тему советник.

– Вся гильдия шокирована его поступком, но им приходится тяжелее. Переживают.

– Они не откажутся от участия?

– Не думаю. Даже если хоть один из них решит остаться, второй последует за ним. И по крайней мере, Эвер пока не даёт повода сомневаться в том, что останется.

– Было бы славно, – Энгель кивнул.

Марк усмехнулся:

– Они теперь лично в это вовлечены. Не хочется терять заинтересованных?

Энгель остался невозмутим.

– А кто бы хотел? К тому же Кристиан изучает язык якшей. Разве скажете, что потерять его не будет упущением?

– Что есть, то есть, – пожал плечами Марк.

– У меня встречный вопрос, – продолжил Энгель. – Не сочтите за грубость, но упускать Двуглазого тоже не хотелось. Как так случилось, что вы, Марк, позволили ему уйти? Неужели не следили?

У Марк практически сразу напряглась челюсть, так что он ненароком прикусил щёку. В поднявшимся негодовании он даже не заметил боли.

– Я, может, и не был близок с ним, но раз он не дал повода усомниться в себе даже Крису или Эвер, то не дал никому, – он старался говорить спокойно, но лёгкое шипение всё же выдавало. – Виноват, и тем не менее, скажу на будущее: в гильдии мы привыкли доверять друг другу. Для нас уход Лея – не потеря Двуглазого, но члена семьи.