Пепел на троих

Королева кивнула.

– Всё так. Забыть века вражды нельзя, к миру нужно подходить с умом. И, как оказалось, к примирению они на самом деле не готовы.

Лейос нахмурился, путаясь во взглядах на проблему. Как якша, он находил миллион оправданий своим сородичам и их поступкам, но как всю жизнь разделявший быт с людьми, он понимал, что мир строился иначе.

«И всё же должны же быть у них причины так поступать»

«В конце концов, они не причиняют вреда, лишь беспокоят. Это не то, что когда-то делали люди с якшинскими поселениями»

«Месть? Решили преподать урок? Это действительно нужно, когда хочешь мира?»

И какая-то его часть ответила:

«Для мира нужно понимание. Как люди могут понять страх якшей, если сами никогда не испытывали его?»

– После начала беспорядков мы сами попытались выйти на контакт с «Примирителями», но теперь не ответили уже они, – сообщил Энгель.

– Негусто, – подала голос Альбина. – Работы много будет.

– Именно так, – вздохнула королева Агнет. – Поэтому вы и стоите сейчас здесь. Каждый из вас может помочь Эрбештадту вновь обрести спокойствие.

Она поднялась.

– Я лично нанимаю вас. Отныне вы желанные гости во дворце. Архивы, финансы, силы гвардии – вы можете пользоваться всем, что посчитаете необходимым. Для этого свяжитесь с герром Хоффманом. Он всё устроит.

– Обращайтесь ко мне по любым вопросам. Передо мной же отчитывайтесь по ходу дела. После аудиенции я помогу вам сделать пропуски, с которыми вы сможете посещать дворец. И, герр Арден, – обратился он к Марку, – обсудим способы связи.

***

Встреча с королевой вскоре закончилась, но, как и пообещал Энгель, теперь нужно было заняться пропусками.

Эвер действовало на нервы всё: и эта беготня, и та наглая женщина, и Лейос, который несколько раз пытался с ней заговорить. Ну вот надо же! Просто проглотил и всё! Мир с тобой сюсюкаться не будет, смелее надо быть. Эвер только демонстративно отворачивалась.

– Эв, не думаешь, что ты к Лею жестока? – вкрадчиво начал Кристиан.

– Не беси, – стало ему ответом, и на этом диалог завершился, толком не начавшись.

За делами Эвер могла только подогревать свои возмущения. Поэтому, когда всех просили лишь подождать, пока сделают пропуски, Эвер отпросилась погулять, лишь бы не оставаться с друзьями. С одной стороны, именно один из них вызывал в ней раздражение, с другой – это раздражение выливать на них было недопустимым. На кого угодно, только не на них. Она в буквальном смысле рот с мылом вымоет, если скажет то, что сделает больно. Лучше перебеситься.

Эвер бесцельно шаталась по дворцу. Заглядывалась на картины, изучала вензеля на колоннах, вдыхала аромат палочек-благовоний, которые иногда встречались в коридорах и залах. Думала: купить, может, в мастерскую такие? Потом решила, что смесь ацетона с запахом цветов или шоколада будет смердеть ещё хуже, чем обычный ацетон. А вот в комнату такие можно. Или Кристиану подарить, он такие штучки любит. У Лея не видела таких. И ему взять на пробу?

Подобные мысли отвлекали, и вместе с успокоением приходил стыд.

«Крису нагрубила. С Леем не говорила из-за пустяка. Если обидятся – заслужила»

«Нельзя так»

Она почесала запястье, отошла чуть в сторону, к стене коридора, будто ей навстречу кто-то шёл. Почему-то показалось, что она не может занимать столько пространства.

Эвер погрузилась в мысли, планировала, как бы извиниться перед Леем и Кристианом. Он же не плохая подруга, правильно? Конечно, она иногда горячилась, и что Лей, что Крис всегда говорили, мол, ничего страшного, не переживай. Но она переживала. Она должна быть хорошей подругой для них. Хорошей дочерью для Марка. Хорошей жительницей Эрбештадта.

Она отвлеклась, когда за поворотом пустого, далёкого от сердца дворца коридора услышала приглушённые голоса. Говорили советник Энгель и та беспардонная женщина из зала, Альбина. В целом, её не удивило, что кто-то по имени Альбина может вести себя так борзо. Отец с детства привил ей особую нелюбовь к этому имени.

Поначалу Эвер хотела развернуться, не желая влезать и подслушивать чужую беседу, причём далеко не мирную. Судя по голосу советник явно места себе не находил от раздражения.

Эвер передумала уходить, когда услышала циничный голос Альбины:

– Ну что, мамочке пожалуешься? Ой, я же забыла, где она.

– А тебе откуда знать? Ты даже в день похорон туда дорогу не нашла, – ответил ей советник.

Зря успокаивалась. Эвер скрипнула зубами и, сжав кулаки, вышла из-за угла. Её задела даже не суть диалога. Сам голос женщины вызвал в ней бурю злости. Наглая стерва. Высказаться за Лея точно будет не лишним.

Эвер не обратила внимание на изменившегося в лице Энгеля, она целенаправленно шла к Альбине, едва сдерживая себя от непотребного поведения. Марка нельзя разочаровать.

В отличие от изумлённого советника Альбина даже приободрилась.

– О, та самая «не нежненькая»? Подслушивать нехорошо, вообще-то.

Усилием воли Эвер проигнорировала это, сразу перешла к делу:

– Извинитесь перед Лейосом.

– Ушки почисть, дорогая. Кажется, у тебя проблемы со слухом.

– Да, подачки слышать не привыкла.

– Твоего глазастого дружка всё устроило.

– Меня не устроило. Извинитесь.

– По-хорошему, ты действительно должна принеси правильные извинения, Альбина. Это фактически твои коллеги, имей хотя бы базовое уважение, – Энгель скрестил на груди руки.

– Ну хорошо-хорошо, – она закатила глаза и прежде, чем Эвер успела что-либо сказать, протараторила с виноватым лицом: – Юнгер Двуглазый, простите меня великодушно за непозволительные слова. Я сожалею.

Она потупила глаза. И тут же её губы растянулись в вызывающей ухмылке.

– Упс, кажется, он не слышал.

Эвер уставилась на Альбину, и с каждой секундой на ей лице удивление сменяла неприкрытая злость.

– Издеваешься? – незаметно для себя перешла она на «ты».

– Конечно. Хоть что-то должно же меня веселить, – Альбина пожала плечами. – Один мне про какое-то родство заливает, вторая извинений требует. Скучно.

– Какое-то родство, Бина, какое-то родство? – руки Энгеля взметнулись. Очевидно, он хотел ими всплеснуть, но в итоге просто сдержанно опустил. – Я твои черты везде узнаю.

– Не колышет. Раз обе проблемы себе нажила, решай, – отрезала Эвер.

– Это и твоя проблема тоже, дорогуша.

– Ага, и дворец тоже мой. Не приплетай.

– В каком-то смысле она права, фрелейн Эвер. Разговор действительно касался вас.

Энгель всё же вернул себе самообладание, но по резким движениям было видно, что он тормозил себя. Он старался держать лицо нейтральным, но всё же на нём пролегла тень негодования. И в его слова Эвер верилось больше. Она чуть отступила, но лишь для того, чтобы принять более устойчивое положение. Тело быстро перешло в готовность к обороне.

– И что за разговор? – настороженно спросила Эвер

Альбина приподняла брови и выжидающе посмотрела на советника. Энгель выдохнул, собираясь с мыслями.

– Я объясню, но прежде позвольте мне задать пару вопросов.

Эвер кивнула.

– Сейчас, когда мы занимались пропусками, я заглянул в ваше личное дело. Там мало информации. Лишь сказано, что вы родом из Подречья и что Маркус Арден вас удочерил несколько лет назад. Всё верно?

– Ну, правильно всё. Есть проблема?

– Кто вас растил?

– Отец один. Матери не было.

– Отец рассказывал что-то о ней?

– По пьяной лавочке только. Говорил, что меня ещё совсем малую принесла, мол, мне не нужна, забирай. Отец забрал. Имя говорил редко, но знаю, что тёска, – она указала большим пальцем в сторону Альбины.

– Кем была, не знаете?

– Толком не поняла. Отец говорил только, что много где была. И что я похожа на неё.

– Как отца-то звали? – спросила Альбина.

– Урия. Урия Хаммеркопф.

Уголки губ сначала поползли вверх, обнажились в широкой улыбке зубы, а в тёмных глазах женщины сверкнул задор. Короткое хихиканье быстро переросло в смех.

– А ты, братишка, угадал, оказывается, – она легко толкнула советника в плечо.

Энгель промолчал, но красноречиво повёл плечом и отступил. Эвер непроизвольно сжала кулаки. Мысли, словно куча мелких магнитиков, отталкивались и соединялись, выстраивая логическую последовательность из фактов. Эта линия плавно привела к одному слову, которое Эвер всю сознательную жизнь не могла никому сказать.

– Мама?

– Получается, так, дорогуша. А это дядюшка твой, поздравляю.

Кристиан хоть и не часто говорил об отце, но, когда Эвер спросила, хотел бы он увидеться с ним когда-нибудь, Кристиан отвечал, что видеть и объявляться в его жизни не хочет. А вот Эвер всегда думала, что очень хотела посмотреть в глаза матери. Теперь, когда жизнь наконец столкнула её с той, в ком она нуждалась всё детство, Эвер поняла ход мыслей Кристиана. Внутри что-то с треском коротнуло, высекая искру гнева.

– И что отец в тебе нашёл? – прошипела Эвер.

– Уричка-то? Много чего, хотя сам мне дать ничего не смог бы. Пару ночей разве что, и те выклянчивал. Не будь он красавчиком, и того бы не получил. Вот тебе и пару ночей, – она смерила Эвер насмешливым взглядом.

– Почему ты не сказала ничего о ребёнке? – встрял в разговор Энгель. – Наша кровь, позаботились бы.

– А меня в семье кто ждал? – она старалась выглядеть весёлой, но Эвер уловила в словах ядовитую желчь. – Да и в мёртвой зоне мне как-то не до этого было.

– Ты была с ребёнком в Каменном лесу? – выпалил Энгель.

– Беременная.

– Как тебя вообще туда занесло?

– Интересно стало. Туда нутро звало. Или как ты это назвал? Какие-то голоса?

– Бина… – Энгель виновато поджал губы, но взглянув на Эвер, вновь надел маску спокойствия. – Ты даже не постаралась… обратиться к врачу, если не хотела ребёнка?

– Надеялась, что проклятие в мёртвой зоне само справится. Да и ещё раз повторюсь, мне не до этого было. А потом поздно стало. Родила и отцу отнесла. Имя уже он давал. Хотя, судя по всему, ты и ему не особо нужна была.

– Ты… Да как тебя королева при себе держит вообще?

Эвер даже не могла нормально дышать. Грудь будто сама вжималась в лёгкие, заставляя спину ссутулиться. Ровное дыхание ушло, остались прерывистые вдохи, неравномерные, разной глубины и длительности. Импульс с сигналом повыдёргивать патлы этой женщине тормозился лишь мыслью: Марк разочаруется.

– Видимо, я ей нужна, – она внимательно следила за Эвер и удовлетворённо прикусила губу, когда та дёрнулась навстречу, но тут же остановилась.

– Сука, – просипела Эвер.

– Альбина. Это отвратительно. Замолчи, – сиреневые глаза Энгеля похолодели, как тогда, когда он тормозил гвардейца-спутника в гильдии.

Альбина отмахнулась.

– А что, я разве что-то не так сказала? Это просто факт, да: ни мне, ни отцу она не нужна оказалась. Так бывает, дочери иногда оказываются ничейными. Правда, братик?

– Она моя дочь.

Эвер даже слегка передёрнуло. Даже не от знакомого голоса Марка, не от подавленной злости в нём. «Моя дочь». Её это словно эмоционально выдернуло из ситуации. Она обернулась.

Широким шагом к ним из-за поворота приближался Марк, хмурый, враждебный. И его глаза, жёлтые, как драконье золото, сверкали неподдельным гневом. Позади шёл обеспокоенный Лейос и Кристиан, который на вид казался спокойным, если бы не дёрнувшаяся щека.

Марк с демонстративным покровительством потрепал Эвер по волосам. Как тогда, когда уносил из Подречья.

– Герр Хоффман, верно говорит: это отвратительно. Я никому не позволю так общаться с ней. Возьмите слова назад, фрау Альбина.

– Интересная у вас компания: Двуглазый, дочурка, её защитничек и… – она посмотрела на Кристиана и прищурилась. – И, видимо, немой.

– Иногда молчание – золото. И вы, похоже, небогаты, – парировал юноша, вызвав у Энгеля лёгкую улыбку.

– Фрау Альбина, вы должны уже три извинения, – сурово продолжал Марк.

– А вы, кажется, не умеете считать, – Альбина помрачнела, и её глаза на фоне таких же серебристых, как у советника волос, казалось, стали чернее.

– Как же? Поправьте, если ошибаюсь, – он начал загибать пальцы. – Лейосу – за «диковинку», Эвер – за «ничейную» и герру Хоффману за то, что приходиться из-за вас краснеть.

– Герр Арден, вы не должны… – Энгель не договорил, Марк остановил его поднятием ладони.

Альбина утробно усмехнулась, издав гортанный низкий рык. Усмешка её была уже не весельем, походя больше на оскал.

– Скука. Не работа – сплошная скука, – прорычала Альбина.

Она развернулась на каблуках, изящно откинула с плеч длинные волосы и направилась прочь из коридора, медленно и с непоколебимым достоинством.

– Повеселись хорошенько. Ма-моч-ка, – выплюнула ей вслед Эвер.

Альбина не ответила, только хихикнула напоследок и громче обычного стукнула каблуком, скрывшись за поворотом.

– Прошу меня простить за эту сцену. Я глубоко сожалею, что вам пришлось слышать всё это от неё.

Энгель глубоко поклонился. Марк лишь покачал головой в ответ.

– Не вы извиняться должны. Вас она задела, очевидно, так же, как и нас.

– Не без этого, – признал Энгель и обратился уже к Эвер, – И тем не менее, фрейлейн Эвер, я всё же должен кое-что сказать вам. От имени всей семьи Хоффман прошу прощения за то, что вам пришлось называть Подречье своим домом.

Эвер не пошевелилась. Она даже не понимала, как реагировать. Как будто жизнь особо не изменилась, но шарахнуло так, что необходимо будет вечер провести в горячей ванне и спать ложиться далеко не с ребятами. Перед ними ещё объясняться…

– К вам у меня претензий нет. Ни к вам, ни ко всей семье – сколько вас там? – она неопределённо повела ладонью. – Но кое-что уясните: у меня не было матери. Значит, родственников с её линии – тоже. Ваша семья – не моя.

Она отвернулась, но всё же сделать шаг к друзьям сначала не смогла. Остановило знакомое чувство, которое липкими чёрными нитями проникало в любую из сфер её жизни, в любую ситуацию, в любой разговор.

– Простите, герр Хоффман.

Только после этих слов она вновь смогла двигаться.

Энгель не ответил ей, да и Эвер было всё равно, даже если бы он и хотел что-то сказать. Она отгородилась от ситуации, не позволяя себе думать от этом вплоть до самого вечера, когда все наконец вернулись в гильдию. Марк не пытался завести с ней разговор, друзья тоже тактично не лезли.

И всё-таки перед ними Эвер извинилась. Под самую ночь, когда ребята перед сном решили устроить урок межрасовых языков. Целовала Лея в щёки, говоря, что погорячилась. Держала за руки Кристиана, уверяя, что он совершенно не бесит. А потом, когда убедилась, что они не сердятся, сказала, что заночует сегодня не с ними. Парни приняли это без вопросов.

Правда, спать Эвер одной не хотелось. Поэтому она сделала то, чего не делала давно: напросилась в постель к Марку. Будучи подростком, она часто будила его посреди ночи и со стыдом жаловалась на кошмары. Тогда Эвер боялась, что Марк разозлится. Марк сам приносил подушку и одеяло из её комнаты.

Так и сегодня мужчина пустил дочь к себе без вопросов, когда увидел, как она стояла в дверном проёме со своим постельным. Заговорили не сразу. Некоторое время Марк читал вслух и по-отечески гладил по плечу, пока Эвер, прикрыв глаза, лежала у него под боком.

Рядом с ним Эвер всегда вспоминала поговорку Эрбештадта – «сон под боком у дракона» – символ нерушимой безопасности, дань Лорду Сурьяре как хранителю. Свернувшись калачиком, Эвер жалась к Марку всем телом. Она знала: дракон защитит её.

Эвер всегда обнимала Криса и Лея, кода спала. Марк же всегда обнимал её. Безопасность – вот чем были объятия для Эвер. И часто эту безопасность давала она. Иногда же сама нуждалась в ней.

Когда ложились спать, и Марк, погасив основной свет, зажёг ночник, Эвер тихо спросила:

– Ты никогда не жалел о том, что забрал меня?

Мужчина вскинул брови, будто услышал самое абсурдное заявление в своей жизни.

– Никогда. Что за вопросы?

Эвер потёрла запястье, промолчала. Абсолютно логичный вопрос. Она должна убедиться, что всё ещё нужна.

Марк ненавязчиво остановил её, накрыв руки, большой смуглой ладонью, и чуть наклонился, пытаясь заглянуть в глаза.

– Это всё из-за слов той женщины?

– И из-за них тоже. Иногда кажется, что я только проблемы тебе приношу.

Мужчина обхватил лицо Эвер и, встретившись наконец взглядами, со всей нежностью поцеловал в лоб.

– Какие проблемы? Заступиться за тебя перед странной дамой, которая не мать даже на словах? Не велика беда.

Он мягко пригладил её щёку большим пальцем, и Эвер чуть сощурила один глаз.

– У меня никогда не будет родных детей. Судьба забрала у меня эту возможность, но взамен подарила тебя, Львёнок. Мою дочку.

Губы Эвер сжались в тонкую линию, и прежде, чем она успела издать какой-либо звук, Марк притянул её, пряча в больших и тёплых объятиях.

Ренегат

Следующий день ребята решили пережить на речке. Осталось уладить лишь пару мелочей по поводу службы, но ими занимался Марк, как лидер. “Детей” – а именно так все в гильдии по привычке звали Эвер, Кристиана и Лейоса заодно – он отправил отдыхать, пока была возможность.

Солнце не сбавляло оборотов, создавая над горизонтом марево. Вышли к реке ближе к вечеру, когда пик жары остался позади. Хотя Лейос всё равно, увидев воду, тут же полез туда. Эвер сложно было представить, как жара ощущается для якшей, но видя, как он повеселел, когда вынырнул, предпочитала думать: так же, как и для людей, просто порог чувствительности ниже.

Небо постепенно уводило всё ниже и ниже солнце, разливавшее на зелень листьев и травы невесомое золото. Это время, помнила Эвер по рассказам Марка, считалось часом Лорда Сурьяры, часом, когда он был рождён, смешав в своей природе свет и пламя. Именно поэтому свет предзакатного солнца называли драконьим золотом, и именно под ним Эрбештадт достигал пика бурления жизни.

На речке, однако, стояла тишина. Еле-еле шелестела листва, журчала вода, играя пляшущими на поверхности солнечными зайчиками. Где-то в траве стрекотали кузнечики, а между ветвей слабый ветерок гонял птичий свист.

Эвер отправила ребят в воду, сама же разложила покрывало на траве, достала еду для перекуса. Маленький пикник, без которого на речку они никогда не совались.

Раздевшись, Эвер села в воду почти у самого берега. Дальше она не заходила: плавать так и не научилась. Зато умели ребята, и Эвер, сидя в своём "лягушатнике", как называл мелководье Лейос, наблюдала, как её друзья с детским интересом ныряли и доставали со дна камушки, ракушки – всё, что попадётся.

– Ну, как? Есть что-то стоящее? – поинтересовался Лейос, наблюдая за тем, как друг промывал найденное в воде.

– Увы. Похоже, с монетой в прошлый раз нам просто повезло, – Крис покачал головой и швырнул найденный камень подальше.

Камушек пролетел по низкой дуге и с приглушённым бульканьем исчез, пустив круги по водной глади.

– В следующий раз пойдём купаться ниже по течению, там поищем.

Кристиан потянулся, и Эвер на секунду поймала себя на мысли о том, насколько он худой и субтильный. Но это значительно лучше того, каким он был несколько лет назад, когда только появился на пороге гильдии: тощий оленёнок.

На его фоне Лейос всегда выглядел пышущим здоровьем холёным юношей. В отличие от Кристиана он крепкий, подтянутый и раздражающе высокий. Раздражающе для Эвер, потому что у неё всегда болела шея при разговоре. Иногда это выбешивало настолько, что она просила его сесть.

Беседа ребят плавно снова обрела шутливый тон, Эвер толком не прислушивалась, любовалась. В тёмных апельсиновых глазах Кристиана зажглась искорка озорства, и он застал Лейоса врасплох, внезапно окатив того из реки. Несколько секунд Лейос просто стоял, шокированный, – в свете солнца его необычные неоново-голубые глаза казались особенно яркими – а затем сам ухмыльнулся. Он провёл ладонью над водой, и та, повинуясь зову магии, поднялась крупной волной. Кристиан хотел отойти. Не успел. На секунду он исчез под водным валом, а когда появился, тихо откашлялся и попытался стряхнуть воду с лица.

Эвер на долю секунды ослепил отблеск с золотых колец на паре тонких, почти девичьих пальцев. Эвер не понаслышке знала, как хорошо парень ухаживает за руками и насколько на них мягкая шёлковая кожа. Длинные волосы, тёмные, с синим отливом, потеряли обычный объём и прилипли к телу. Кристиан заплетал их редко, лишь иногда собирал в низкий хвост, но зато всегда давал позаниматься ими Эвер. Он вообще ей мало в чём отказывал.

Лейос звонко засмеялся, и с этой заметной щелью между передними зубами он был похож на мальчишку. Иногда Эвер думала, что ему не хватает веснушек, но таковыми парня природа не одарила. Зато помимо божественных глаз добавила внешности больше экзотики – лишила почти всего цвета волосы, сделав их почти белыми. Окрасила лазурью лишь редкие тонкие прядки. Ресницы у парня такие же светлые, чем иногда напоминали Эвер тонкие нити павлиньих перьев.

– Нечестно! – вскрикнул Кристиан и хихикнул. Его мягкий голос благодаря тембру отлично перекликался с шумом реки.

– Кто бы говорил! – Лейос показал другу язык.

Вместо ответа Кристиан снова с силой ударил по воде. Лейос ответил тем же, но воды не касался – ему хватало лишь движений ладони. Эвер на мгновение заметила в поднявшихся брызгах радугу.

Безмолвный лес вокруг наполнился смехом ребят. Эвер было отрадно видеть их улыбки.

Эти улыбки, родные и любимые всем сердцем, она однажды поклялась защищать.

– Утопить меня хочешь? – спросил Лей, отворачиваясь от очередных брызг.

– Если не покатаешь, – Кристиан сощурился.

Игра прекратилась, и Лейос, повернувшись спиной к другу, глубоко вдохнул и ушёл под воду. Кристиан немного повозился, и когда Лейос вынырнул, уже сидел у него на плечах. Он смотрел на Эвер с высоты почти двухметрового якши.

– Теперь ты ещё меньше!

– Я тебя покусаю, как только из воды вылезешь, – проворчала в ответ Эвер.

Кристиан заворошил волосы Лейоса, но тот не двигался, смотря куда-то вперёд. Эвер настороженно вгляделась туда же. Ничего необычного. Она встретилась взглядом с Кристианом, и оба поняли: что-то не так.

– Лей? Всё нормально? – спросила она, поднимаясь.

«Взгляд пустой. Опять оно!»

Кристиан на его плечах старался не двигаться. Однако, держался за Лейоса только он, сам Лейос расслабился, даже руки опустил, не реагируя вообще ни на что. Хватки Кристиана оказалось недостаточно, и парень начал соскальзывать. Оба опасно накренились назад.

– Осторожно!

Девушка сорвалась с места, но, конечно же, не успела: оба с плеском завалились в воду. Эвер шла к ним, стараясь преодолеть сопротивление воды, гребла. Она понимала: если им понадобится помощь, плавать придётся учиться на ходу.

Крис вынырнул и судорожно вдохнул. Лейоса нигде не было видно.

– Крис! Он захлебнётся!

Кристиан оглянулся и тут же снова исчез под водой. У Эвер сбилось дыхание. Будто она сама сейчас утонет. Вода уже закрыла грудь. Ещё немного, и дальше нужно вплавь.

Из-под воды появились оба: напуганный Кристиан и Лейос, который пытался откашляться. Сначала Эвер подумала, что с ним всё в порядке. Показалось. Этот взгляд друга в никуда наводил жути, не видящий реальность, но видящий время

– На берег, Крис! Давай на берег!

Крис подхватил якшу и повёл его навстречу Эвер. Как только они оказались рядом, Эвер проскользнула под вторую руку Лейоса. Они ссадили его на покрывало. Эвер упала рядом, даже не обратила внимания, как больно ударились колени о твёрдую землю. Дрожащими руками зачесала волосы друга назад. Он кашлял, часто моргал, но дышал. Даже сидел самостоятельно, хотя сознанием находился явно не здесь.

– Снова провидение, – прохрипел Кристиан. Он и сам воды наглотался.

– Похоже на то. Кашляет не он, тело само, на рефлексах.

Эвер взяла полотенце и осторожно промаканула глаза Лея. Она не раз видела, как он замирал, смотря в пустоту. И это всегда случалось внезапно. Дар захватывал друга, и иногда Эвер поражалась тому, как он вообще дожил до своих лет. Не будь друзей рядом, Лейос просто-напросто мог утонуть.

***

Очертания перед его глазами сменились, и Лейос увидел перед собой испуганных Эвер и Кристиана. В горле першило, а во рту вязал привкус здешней воды.

– Простите, я опять…– озвучил он первую же мысль, но не успел договорить, как зашёлся в новом кашле.

– Не о том думаешь, – попытался отвлечь его Кристиан.

Он в знак поддержки похлопал Лея по ладони и завернул его в полотенце, и Лейос сразу в него закутался. Даже не от холода, скорее, от лёгкого шока. Осознание того, что он чуть не утонул, приходило медленно, но реакции никакой не вызвало. Лейоса даже самого напугало, как спокойно он принял этот факт. Отчасти он грешил на отложенный стресс, отчасти – на то, что это был далеко не первый раз, когда дар плевать хотел на безопасность своего носителя.