Пепел на троих

Лейос не говорил, пока из горла не ушло першение, а пульс не утих, оставив после себя не спокойствие, но ощущение безопасности. Друзья сидели по обе стороны от него, будто стены, закрывающие от любой угрозы. Но пальцы подрагивали, когда в мысли вновь врывалась картина из видения.

– Эв, ты когда на поиски пойдёшь? – чуть замявшись, всё-таки начал он.

– Не знаю. С ребятами из группы не связывалась пока, – ответила Эвер, но насторожилась. – Ты что-то видел?

Лейос поджал губы и смял между пальцами полотенце. Какая-то его часть говорила, что Эвер вряд ли этому удивится. Она не первый год ходила на поиски пропавших людей. Иногда находила. И не только живых. Даже Марк, который привёл дочь в волонтёрство, сходив пару раз на поиски, отказался. А Эвер продолжала. «Кто, если не я?» – таков был её девиз.

Но другая часть Лейоса, заботливая и сострадательная, отказывалась оповещать об увиденном. Не хотелось подругу пугать.

«Но если она будет знать, морально подготовиться успеет»

Эта мысль перевесила и окончательно уверила Лейоса в необходимости рассказать. Собравшись с духом, он начал:

– Я видел женщину в полом дереве. Мёртвую. Ты найдёшь её рядом с кустами ляйхбера. Не знаю, когда это будет. Но ягоды зрелые, значит, середина лета. Какого лета – вопрос.

– В полом дереве? – переспросила Эвер.

Она нервно сцепила пальцы. Удерживала себя от привычки.

– Да. Прямо… в стволе, – с трудом проговорил Лейос. В подробности вдаваться он не хотел уже из заботы о себе самом.

– Женщину не знаешь? – уточнил Кристиан.

– Нет. Возможно, пока. Но я не увидел лица. Там уже… Понятно, что мертва не первый день, в общем.

Кристиан положил ладонь на руки девушки, хотя Лейосу показалось, что он сам побледнел. Лейос попытался смягчить углы.

– Ты же знаешь, мои видения не всегда сбываются. На будущее ведь влияет множество обстоятельств, я вижу лишь наиболее вероятный путь. Всё может ещё тысячу раз поменяться.

– Надеюсь, – коротко ответила она.

Разговор увяз. Лейос лишь предложил вместе полежать. Некоторое время они просто смотрели в небо, пока Кристиан не разрядил обстановку замечанием, что вон то облако похоже на гильдийского кота Либхена. Лейос тут же втянулся в разговор, Эвер немного повременила, но в конце концов тоже сдалась.

Кристиан снова захотел купаться. Лейос в воду больше не полез: жарко уже не было, да и во рту всё ещё стоял привкус реки. За Кристианом пошла Эвер. Не плавать, конечно, а так, ноги помочить. Хотя парень в конце концов увлёк её в воду.

Наблюдая, как Кристиан сажает подруге на голову цветок кувшинки, Лейос думал. Думал много и напряжённо. И чувствовал. Рядом с ними были якши. До него доходили вибрации чужой магии. Появились они недавно, но Лейос тревогу бить не стал. Пока не было видимой угрозы, он не хотел беспокоить друзей. Да и что греха таить, он вновь не был уверен в реальности своих ощущений. То, что про якшей говорила сама королева, конечно, добавляло чувствам очки реальности, но списывать со счетов беды с головой Лейос тоже не мог.

Помимо прочего он невольно разогнал мысли о том, почему якши устраивают беспорядки в городе. Чего они хотят этим добиться? Почему не согласились на переговоры, хотя изначально сами этого требовали? А самое главное: можно ли их действия назвать справедливыми? И Лейос всё время приходил к единственной мысли, которая одновременно и пугала его, и давала опору правоты.

«Можно»

И всё же Лейос не мог избавиться от ощущения подвоха во всей этой истории. Он был, вот только где? В словах королевы? В действиях якшей? Они должны выяснить мотивы, и проще всего было поговорить. Но якши на контакт не шли. Почему?

«Потому что людская ненависть неизбывна»

Для Лейоса это было очевидной причиной. Представив себя на месте якшей, он понял, что и сам бы, вероятно, не захотел говорить, предпочтя что-нибудь, что помогло бы сделать собеседника более сговорчивым. И, если речь о людях, может быть, методы якшей не такие уж и жестокие?

Лейос помнил силу человеческой злобы. Когда он только начал путешествовать с Альшем, их путь часто пролегал через людские деревеньки. Тогда ещё наивный Лейос, привыкший к тепличным условиям якше-людского мира в своём поселении, даже подумать не мог, насколько может быть опасна чужая осведомлённость о его происхождении. В одной из деревень Альш оставил Лейоса одного, чтобы узнать о дальнейшем пути. Лейос захотел помочь, сам начал спрашивать у прохожих и наткнулся на нескольких рабочих мужчин. На вопрос, кто он такой, Лейос без задней мысли ответил: «Якша.» А когда ему не поверили, показал немного магии.

Именно тогда он понял, что не весь мир дружелюбен. Ему пришлось закрыться щитом. Мальчик сидел на коленях, плакал и закрывал голову руками, чтобы не видеть перекошенных лиц тех, кто колотил по щиту, пинал ногами и кричал, кричал, кричал… Лейос не мог причинить им боли, он предпочёл оборону. Но Альш смог. Несильно, но весьма действенно, он подпалил края одежды тех, кто нападал на ребёнка, и увёл Лейоса, когда мужики отвлеклись на то, чтобы потушить себя. Альш сам отозвал огонь, когда они с Лейосом отошли на безопасное расстояние.

Шок смешался с ощущением справедливости. Лейос обжёгся, когда решил, что ему рады. Они тоже обожглись. По-настоящему. Они обидели его и поплатились. Всё верно, так и должно быть.

Так, может быть и сейчас всё так и должно быть?

Лейос сомневался. Он хотел услышать всё со слов якшей, узнать всё самому. Но с людьми они говорить не стали…

«С людьми не стали. Но я не человек»

Зерно идеи проросло молниеносно. Найти, встретиться, поговорить. Без рукоприкладства, без, он надеялся, избеганий. Просто поговорить. Они должны согласиться. Он якша, у него уже есть кредит доверия.

Рассказывать о своём решении друзьям Лейос не стал. Кристиана задаром заставит переживать. Эвер так вообще точно с ним пойдёт и отказов не примет ни под каким соусом. Она же должна его защитить в случае чего. Но именно из-за неё, из-за её присутствия, диалога может и не случиться.

«Буду один. Но нужно понять, как выйти с ними на связь»

Однако, самому думать не пришлось.

Ребята вернулись домой к сумеркам, когда солнце уже закатилось за горизонт, и половину неба уже съела темнота ночи.

После душа Лейос зашёл к себе, вытирая полотенцем мокрые волосы, и увидел то, чего в его комнате никогда не было. Бумажный журавлик на подоконнике. И от него веяло магией. Лейос так и оставил на голове полотенце и осторожно приблизился к журавлю. Прежде, чем взять его в руки, Лейос покрыл их магической защитой.

Но внутри не нашёл ничего опасного. Только написанные аккуратным почерком слова на языке якшей:

"Вероятно, у тебя много вопросов. Мы хотим поговорить. Если ты тоже этого хочешь, приходи завтра в жилой район Силикозной ямы за два часа до полудня. Встретимся между домами шесть и семь. Будь один. Не бойся. Своим не вредим."

И как только Лейос, прочтя последнюю строку, положил на подоконник лист, некогда бывший журавлём, он тут же коротко вспыхнул огнём и превратился в кучку пепла.

Смотря на неё, Лейос сжимал кулаки, тихо радуясь, что всё складывается прекрасно. И только потом понял кое-что и помрачнел.

«Эффектно от записки избавились, молодцы. А мне теперь убирать»

Подняться рано не составило труда, тем более, что Лейос почти не спал этой ночью: то вспоминал женщину в дереве из видения, то загонялся мыслями о встрече с якшами. Утром говорил он только с Эвер: Кристиан всё ещё спал. Оправдать перед девушкой необходимость уйти одному в город оказалось просто: надо в магазин за принадлежностями для художеств.

Эвер хотела напроситься с ним, мол, там в городе банда с якшами, мало ли что. Лейос всё же отговорил, заверив, что он сам справится. Эвер поверила и отпустила, а юноша всю дорогу до города грыз себя изнутри чувством вины. Лгать безоговорочно доверяющей подруге – низость и подлость. Лейос в конце концов пришёл к оправданию для самого себя: он делает это, чтобы помочь делу, и это всего лишь маленькая белая ложь во имя общего успеха.

Даже к десяти часам утра в проулке было не так много света. Окраина города недалеко от Силикозной ямы, здесь народу почти нет. Встретить можно было разве что рабочего-шахтёра и то мало вероятно: кто-то уже работал, а кто-то отсыпался на выходном. Однако, Лейос всё равно нервничал и тихонько гонял ногой по песку шестерёнку, рассматривал мусор в железном баке. Здесь периодически гулял сквозняк, бились песчинки и мелкие камушки о железо, но ничего больше не нарушало тишину. Лейос судорожно вздохнул: с минуты на минуту должны были прийти якши.

И действительно, уже совсем скоро Лейос услышал размеренные шаги, и вскоре перед ним возник прячущий руки в карманах серых штанов взрослый мужчина. Ничем не примечательный, Лейос видел десятки похожих на праздниках, но от него шла пульсация магии.

Мужчина вынул из карманов раскрашенные руки и сцепил перед собой в знак дружеских намерений. Юноша с тоской зацепился взглядом за узоры.

– Здравствуй, Лейос.

Поначалу он даже не разобрал, что сказал якша: настолько давно Лейос не слышал родную речь, не искажённую людским горлом Кристиана. Однако, был повод напрячься: его имя уже знали.

– А вы, простите?

– Раят. Итак, полагаю, у тебя много вопросов.

– Достаточно.

Лейос напряжённо косился по сторонам. Думал, куда бежать в случае чего. Он уже пожалел, что пришёл в одиночку. Хоть Эвер была бы рядом… Как обычно, при выходе в город, Лейос снова надел повязку, поэтому Раят не должен был видеть его оглядок. Но ни в чём нельзя быть уверенным.

– Я постараюсь ответить на все, – Раят кивнул, по-доброму улыбаясь.

Лейос решил не медлить.

– Тогда первый вопрос: зачем хотели встретиться?

Раят тихо рассмеялся.

– Интересный вопрос. Тем не менее ты сам охотно пришёл сюда. Один, без друзей. Может, ты и сам собирался искать встречи с нами?

Лейос не стал отрицать понятные, на его взгляд, вещи.

– Это мой дом. Конечно, я хочу знать, что здесь происходит. А вот я вам зачем?

– Разве не очевидно? Ты Двуглазый.

Лейос едва заметно отступил. Он подозревал, конечно, но не ожидал, что ему скажут об этом прямо. Конечно, зачем он ещё может быть нужен?

– Так и зачем вам Двуглазый?

– Мы хотим вернуться домой, Лейос. В родные земли.

– В Каменный лес? Он проклят, там нет места жизни.

– Снять проклятие может тот, кто ломает границы времени. Двуглазый провидец. Ты.

Лейос поджал губы в негодовании, нервно притаптывая ногой песок.

– Предположим, – недоверчиво протянул он. – А здесь вы чего беды устраиваете?

– Мы лишь хотим переговоров с королевой Агнет о перемирии. Опережая твой вопрос: мы уже приходили к ней, но нас не приняли и лишь выставили из дворца.

– Это я знаю, – перебил Лейос. – Королева не хотела вести разговоры о мире, не посоветовавшись с двором и, разумеется, с богом.

– Мы и не собирались в первую же встречу всё решать. Лишь поговорить.

– Вот только королева просила подождать, а когда уже сама предложила переговоры, вы отказали. И «Примирители», очевидно, ваши ребята, – решил тут же подловить Лейос.

– Кажется, королева кое-о-чём умолчала. Мы приходили не один раз, и подождать нас попросили лишь в последний из них.

Лейос вскинул брови, а затем медленно свёл их к переносице. Взгляд забегал, толком не присматриваясь ни к чему. Кто-то врал. Вот только, кто? Якши или королева, которой нужна помощь? И всё же в голове промелькнула мысль:

«Несколько людских отказов против одного якшинского. И кто же всё-таки не готов к миру, фрау Агнет?»

Тем не менее, Лейос не принял слова Раята за чистую монету. Решил идти дальше.

– Даже если и так, зачем нужны «Примирители»?

– Наши… м-м-м, шоу – это закономерное недовольство. Мы хотели по-хорошему, но приходиться идти иначе. Небольшая месть.

Раят неопределённо покрутил ладонью и задумчиво выбросил указательный палец в песок под своими ногами. За долю секунды там образовалась небольшая вмятина, словно кто-то уронил маленький шарик.

– Месть? Вы людей пугаете и панику сеете.

– Считаешь, что лёгкий испуг хуже веков гонений?

Лейос сглотнул и растерялся. Понял, что думал о том же самом. И вновь он задал себе вопрос: справедливо ли это?

Раят покачал головой.

– Ты, конечно, можешь читать иначе, и я могу это понять. Но всё же советую задуматься о равноценности.

– Допустим, – Лейос стушевался и потёр шею, но всё равно продолжал: – Но есть пострадавшие от ваших действий. Умышленных действий.

– Мы не желаем зла людям, наши шоу никому не вредят. Пострадавшие сами проявляли агрессию, мы лишь защищались.

– От гвардейцев? Возможно. А простые горожане причём?

– Хочешь сказать, простые горожане не могут желать тебе навредить?

Раят склонил голову набок. Лейосу было достаточно пары секунд, чтобы подумать и вспомнить. Искаженные ненавистью лица за щитом…

– Я понял, – Лейос пригладил вставшие дыбом волосы на загривке. – Тогда вот в чём вопрос: кто такие «Примирители»? Ты один из них?

– Нет. «Примирители» – лишь малая часть всех якшей, просящих о мире, Лейос. Нас гораздо больше. Целая община.

– Община? – Лейос еле удержался о того, чтобы не раскрыть от удивления рот.

– Именно. Мы называем себя Рамити.

– Ветви? – пробормотал Лейос, переведя для себя на человеческий, и кашлянул от испуга, когда Раят ответил ему на чистом людском.

– Всё так. Долгая история…

Лейос и сам не заметил, как с этих слов начались его частые встречи с Раятом. В тот день говорили они долго, условились встретиться снова на следующий день на этом же месте, в это же время. Потом снова, и снова, и снова…

Раят рассказывал об общине, быте рамитов. Ветвями они звали себя по аналогии с деревом. «Ветви» – все члены одной большой семьи, объединённых не кровью, но расой якшей. «Ствол» – их лидер, тот кто взял на себя ответственность за их благополучие, якша по имени Йед Приор. Ну а «корнем» этого древа являлся сам Отец якшей, татв Викас Сан’Адарш. Их бог, убитый в древности рукой Ракши.

Лейос с удовольствием слушал Раята, иногда ощущая себя ребёнком, которому рассказывают на ночь интересные истории. Когда Лейос приходил домой его просто распирало от желания поделиться всем этим с Эвер и Кристианом. Вот только знал, что его не поймут. Как бы близки друзья ни были, но факт всё ещё оставался фактом, и Раят мягко напомнил Лейосу об этом: они всё ещё люди. А Лейос давно усвоил: люди якшей не понимают.

С каждой новой встречей Лейос проникался к рамитам симпатией. Даже несмотря на то, что знал он оттуда лишь Раята, чувствовал, что там он найдёт близких по духу. Эвер и Крис – любимые люди. Но хотелось обрести хотя бы одного друга-якшу. Того, кто понял бы Лейоса полностью.

Когда они с Раятом встретились в очередной раз и проводили время в тени одного из домов, Лейос признался:

– Если всё действительно так, как ты говоришь, то… наверное, ваши цели благородны. Я их уважаю.

– И поддерживаешь? – вкрадчиво уточнил Раят.

– Конечно. Я тоже хочу мира. Да и если якши вернутся на родину, никому хуже не будет.

– Всё верно. Поэтому… – Раят глубоко вдохнул и с лёгким оттенком торжественности продолжил: – Мы бы хотели предложить тебе сотрудничество. Мы вместе пойдём к благой цели, сможем вместе достичь желанного мира и процветания.

Лейос промолчал, но уголки его губ приподнялись в растроганной улыбке. Да. Это было бы… Чудесно.

– Представляешь, ты можешь проложить дорогу в будущее для стольких поколений, – с энтузиазмом говорил Раят.

«Я могу помочь им? Правда? Лишь раз обратиться к дару…»

За секунду внутри Лейоса произошла буря: надежда на исполнение мечты смешалась с детским желанием быть великим героем, однако быстро перетекла в страх перед даром, а затем к конечной стадии – стыду. И если Лейос предпочитал раньше стыд развитию, после того как Раят рассказал ему о рамитах, придерживаться этого пути стало невыносимо.

Прекрасные якши, желающие лишь мирной жизни в союзе с людьми, которым Лейос мог помочь, мог подарить лучшее будущее, для которых он мог стать одним из творцов нового мира.

И которых Лейос подводил. Сильно подводил, отказываясь познавать роль провидца.

– Это здорово, и я был бы рад помочь, правда! – Лейос притворился будто утирает нос, хотя на самом деле просто попытался прикрыть пылающие жаром щёки. – Только есть проблема. Я н-не умею пользоваться даром.

Улыбка исчезла с лица Раята. Он несколько секунд смотрел на парня широко открытыми глазами, а затем озадачено нахмурился, отводя взгляд.

– Да-а… Ситуация… – протянул он.

– Извините, – Лейос ещё сильнее покраснел, когда услышал в собственном голосе детские нотки.

– Всё хорошо, я думаю, это решаемо. Не переживай!

Раят поспешил парня подбодрить, Лейос позволил ему коснуться плеча. Благодаря поддержке стало чуть проще принять своё нынешнее бессилие. И чуть проще поверить, что это действительно решаемо.

«Я могу справиться»

– Я одного не понимаю: Люкс и Наос не учили тебя?

– Они не успели. Хотели, но… – Лейос на секунду осёкся. Эти имена он в последний раз слышал лишь от Альша. – Откуда? Вы знаете маму и папу?

Раят подмигнул.

– Конечно. Когда-то они были с нами.

– С… Рамити?

Раят гордо кивнул:

– Именно. Твои родители были одними из нас. И много лет назад среди Рамити и ты появился на свет.

Лейос невольно потянулся к серьге. Да как же? Не может же быть. Он родился у моря. Сколько себя помнит, жил там. В рыбацкой глухой деревушке. Община? Рамиты? Они никогда бы…

– Они врали мне? – выпалил Лейос, сжав серьгу и тут же разжав, побоявшись сломать.

–Родители? – переспросил Раят.

Лейос не нашёл сил ответить, только кивнул. Стало трудно дышать, он сделал шаг в сторону и тут же замер. Тень дома, ранее защищающая от дневной жары, теперь давила, нависала, как ладонь над мелкой букашкой.

– Возможно, у них были причины не говорить тебе об этом, – Раят сочувственно потрепал парня по плечу. – Они покинули нас, ничего не сказав. У нас есть догадки, но они… Как бы это сказать, туманны.

Лейос судорожно вдохнул, ища в воспоминаниях хоть один признак того, что родители были не теми, за кого себя выдавали. Но не находил.

«Не это ли отел сказать Альш?»

– И спросить я не могу. Они…

– Мертвы, – закончил Раят и тут же пояснил, когда Лейос настороженно покосился на него. – В общине живут Одноглазые. Четверо оставшихся. Те, кто смотрит в прошлое, видели их смерть. Ужасное зрелище.

– И вы знаете, кто это сделал? – с надеждой вскинулся Лейос, но поник сразу, поймав сочувствующий взгляд Раята.

– Возможно, это проклятие, но… Ни один из провидцев не смог увидеть момент смерти. Мы не знаем, какое чудовище могло совершить такое, но очень хотели бы знать.

– И я! – Лейос активно закивал. – Вы поможете мне?

– Если ты поможешь нам, – Раят по-отечески улыбнулся и потрепал юношу по волосам.

– Да! Конечно помогу! – ободряясь, Лейос хлопнул себя по щекам.

– Только есть одно «но»… – неловко закусив губу, начал Раят.

«Ну почему всё не может быть просто?!»

– Твои друзья против нас. Ты не сможешь помогать нам, живя с ними под одной крышей. Поэтому, боюсь, тебе придётся покинуть их.

Второй эмоциональный удар под дых Лейос уже не смог вынести на ногах, и ему пришлось сесть на корточки, и закрыть голову руками. Иллюзорное подобие защиты.

«Покинуть их? Я их люблю, не могу!»

"Но могу помочь якшам. Могу привести их к миру. Я единственный способен снять проклятие. Должен ли я?»

Похоже, Раят присел рядом и похлопал его по спине. Так похоже на поддержку Марка.

– Я могу подумать? – спросил Лейос.

– Конечно. Но не могу сказать, что у тебя много времени.

Лейос с ответом повременил.

Когда он наконец поднял голову, сияющие голубые глаза горели решимостью.

– Сутки. Мне хватит суток.

Лейос вернулся домой днём и весь его остаток провёл почти в забвении. Он постоянно думал, раз за разом прогонял одну и ту же мысль по кругу: он должен поговорить с друзьями. И Лейос боялся этого разговора. Он представить не мог, как они отреагируют. Лейос даже размышлял: может просто взять и сбежать? Просто без слов исчезнуть. В гильдии, скорее всего, многие вздохнут с облегчением. Но стоило представить, какую боль он причинит таким поступком Эвер и Крису…

Он так и так сделает им больно, в этом сомневаться не приходилось. Но если был шанс как-то сгладить углы, Лейос был готов действовать. Через страх, через силу, но он должен сделать. Он и так будет тем ещё козлом в глазах друзей – Эвер по крайней мере точно – но становиться ещё и последним он точно не желал.

«Я их бросаю. Всех. И Наваяташа, и королеву, и гильдию. Эвер и Криса в первую очередь»

«Но это же ради блага, так? Как только добьёмся мира от королевы, мы снова будем вместе. Всё станет только лучше, я знаю»

«Им понравится новый мир. Пусть они не видят сейчас, поймут позже. Я покажу им, как может быть»

Когда Лейос ловил себя на мысли, что это походило на самоубеждение, на ум тут же приходили слова Раята:

– Это люди. Конечно, они не видят всей картины. Они никогда не смогут понять полностью. Пока не покажешь им, как может быть иначе.

И Лейос хотел показать. Показать им мир своего детства, в котором люди и якши жили в мире и согласии. Не потому что приходилось, а потому что они искренне принимали друг друга.

С Эвер и Кристианом получилось создать такой уголок, небольшой в утратившем дружелюбие мире. Но теперь Лейос понимал, что можно перестать довольствоваться малым. Теперь у него есть поддержка Рамити. Это придавало сил, поэтому к вечеру Лейос смог выйти из тумана размышлений и насладиться вечерними посиделкам с друзьями. Последними посиделками в несовершенном мире.

Вечер проходил просто превосходно. Что может быть лучше, чем настольная игра с друзьями? Эвер возмущалась, потому что опять пропустила ход, Кристиан хитро улыбался, чем бесил её ещё сильнее. По доске стучали фигурки, а на фоне играло радио. Благодать.

Лейос засмеялся, когда Кристиан оставил фигурку Эвер позади своей, а девушка замахнулась на него подушкой. Ему так хорошо, но… Разве платье на этой кукле всегда было настолько красным?

Лейос пригляделся: на полке в комнате Эвер сидела кукла, которую девушка ещё задолго до знакомства с Лейосом назвала Бернадетт. На ней было надето красное платьице. Лейос знал, что оно всегда было красным. Но не настолько же? Цвет такой яркий, что у Лейоса зачесались глаза.

Он сморгнул и понял: уютная картина перед ним исчезла. Нет, он видел друзей, комнату, разноцветные фигурки на доске и тёплый жёлтый свет от лампы, но всё это вдруг стало таким… ненастоящим?

На его зрение будто наложили какой-то фильтр, всё вдруг обрело странный синеватый оттенок. Ещё лампа будто стала мощнее. Всё вокруг засвеченное.

«Перенервничал?»

Лейос неловко прикусил губу. Солоноватый привкус не вызывал никакой реакции: притупилось всё, даже собственные чувства и мысли в целом.

Музыка на фоне воспринималась какофонией. Лейос ничего не понимал из того, что пела девушка из радио. Он не мог воспринимать звуки целостно. Они путались, звучали выше или ниже, чем должны, слова превращались в кашу. Такое невозможно слушать.

Он сжал ладонью одеяло под собой. Оно мягкое, тёплое, ведь Лейос его нагрел. Лейос всё чувствовал, но сложно было сказать, его ли это ощущения. Даже горький запах пива Эвер, которое стояло на столе рядом, – это что-то далёкое и чужое.

И он опять видел его. Мерцающий густой дым, плавающий вокруг Эвер и Кристиана. Глубокий синий и яркий оранжевый. Его движение напоминало жидкость. Дым не стоял на месте, тёк, плавно окутывая его друзей. Лейос понимал: это энергия. Понимал, но не мог её описать. Он даже не сказал бы, принадлежит ли эта энергия друзьям. Она похожа и не похожа на них одновременно. И почему-то давала она о себе знать только в моменты подобных состояний.

И самое главное: из Эвер и Кристиана исчезла жизнь. Это куклы. Манекены, окружённые цветным дымом. Мёртвым дымом.

Эвер и Кристиан замолкли, заметив, что Лейос притих и смотрит на них.

– Лей, ты в порядке? – настороженно спросила Эвер.

Её голос звучал так, словно она говорила где-то в соседней комнате. Звук глухой, будто уши заложило.

Лейос покачал головой. Нет, он не в порядке. Это не нормально, когда ты не чувствуешь жизни в сидящих перед собой близких людях, а мир сужается до размеров комнаты.

– Вы не живые, – тихо сказал Лейос.