Пепел на троих

На некоторое время комнату заполнила тишина, и Эвер немного утихомирилась. Она понимала, что Кристиан не согласен, но продолжать убеждать не стала. Нельзя потерять и его.

– Но знаешь, – вдруг продолжил Кристииан. – Пусть он и сам ушёл, мы всё ещё можем убедить его вернуться.

«И тогда всё будет как раньше»

«И я извинюсь. Всё исправлю»

– Значит, вернём.

В отражении зеркала напротив Эвер увидела, как уголки губ слабо приподнялись в улыбке. Боль отступила на второй план. Теперь у неё появилась надежда.

– Вернём, – повторил Кристиан и улыбнулся вслед за ней.

Они встретились взглядами, и тут же все разногласия скрылись за единой целью. Трое могут воссоединиться. Они постараются. Эвер постарается.

«Всё сделаю. Верну. Любой ценой»

Теперь спать ложиться стало легче.

Они подчинялись старой привычке: Эвер легла на спину, Кристиан прогрелся сбоку, а с другой стороны… не было того, кто там должен был лежать. Эвер нашарила на стене плетёный провод светильника и дёрнула. Комната сразу погрузилась во тьму. Глазам потребовалось пару секунд, чтобы вновь разглядеть очертания предметов. Сегодня была на редкость безлунная ночь.

– Спокойной ночи, – прошептала Эвер.

– Приятных снов, – так же тихо отозвался Кристиан.

Эвер прикрыла глаза. Ей хватило и нескольких секунд, чтобы понять: ей не нравилось то, как они сегодня лежат. Кристиану, похоже, тоже. Он зашевелился, пытаясь улечься иначе: поза не давала чувство завершённости. Эвер повернулась к Кристиану и чуть раскрыла руки.

– Иди ко мне.

Кристиан еле слышно вздохнул и всё придвинулся к ней, а затем свернулся почти калачиком. Эвер охотно обняла его. Успокоилась она лишь на пару минут, после чего, немного подумав, закинула на Кристиана ногу.

– Извини, я…

– Я понимаю. Засыпай.

И он лишь прижался теснее. Только после этого Эвер смогла закрыть глаза. Сон сразу не пошёл: спину непривычно морозило. Только мороз был не совсем физический. Сзади должен был кто-то быть. Должен был, но его нет. Там лишь пустая половина кровати.

Эвер только сейчас заметила, что они заняли лишь часть постели. Вспомнила, что даже положила третью подушку. Эвер приоткрыла глаза и разглядела очертания закрытой двери.

«Ты не придёшь ведь. Зачем я жду?»

Где-то между носом и глазами родилось напряжение, а губы слегка изогнулись дугой. Эвер порывисто сжала парня крепче и попыталась расслабиться.

«Не реветь. Это ничего не решит.»

И Кристиана тревожить не хочется. Но он снова двинулся и легко погладил её плечо. На секунду Эвер стало стыдно: всё-таки потревожила. Однако, от такого крохотного жеста поддержки стало немного легче, и девушка снова закрыла глаза, пытаясь свыкнуться с пустующей половиной постели.

«Мы вернём тебя. Вытащим. Только подожди»

***

Марк узнал о побеге Лейоса в первое же утро после этого, когда вернулся из города, где навещал родителей. Он пытался обсудить это с Эвер, но та рвала и метала, ни в какую не идя на диалог. Марк наседать не стал, но периодически заглядывал в пыльное окошко мастерской, где заперлась Эвер. Слишком уж она склонна к самоповреждениям. За ней надо следить в такие моменты.

Сказать, что уход Лейоса добавил ему проблем, – ничего не сказать. Теперь надо было отчитаться перед Энгелем, но Марку даже нечего было ему сказать. «У нас минус один. Якша-перебежчик.» А что ещё? Что случилось? Из-за чего, почему?

Эвер донесла ему не смысл, а сплошные эмоции. Не будет же он пересказывать советнику, что, со слов Эвер, Двуглазый покинул гильдию в связи с тем, что «он козлина и предатель» и перешёл на сторону противника, потому что «мудаки дурака надурили, а тот уши развесил». Суть, в целом, передана понятно, но детали – не сильная сторона взбешённой дочери.

Марк пытался поговорить с Кристианом, но тот, в отличие от дочери, на вопросы отвечал односложно. Просьба о помощи у Аделаиды тоже результатов не дала, а раз парень даже с «матерью на полставки» не говорит, то вообще ничего не скажет. Поэтому Марк решил подождать. И не зря.

Через пару дней Эвер успокоилась, а Кристиан в обществе подруги начал отвечать, пусть так же отстранённо, но немного подробнее. Тогда Марк увидел картину. И понял, что дело приняло серьёзный оборот. Новый союзник у якшей – это полбеды. Но вот то, что они завербовали Двуглазого, которого ещё и могли научить обращаться с даром… Вот это могло осложнить дело.

Марк созвонился с советником, как только разузнал детали, и советник предложил обсудить всё при встрече. Откладывать не стали, поэтому Марк был в назначенном месте уже через полтора часа.

Встретиться решили в саду при дворце. Сегодня немного похолодало, жара отступила. Солнце периодически скрывалось за редкими облаками, и Марку переставало слепить глаза. Где-то слышались щелчки ножниц садовника. Им вторил стук когтей по мощёной дорожке.

Когда Марк присел на лавочку, к нему подошёл лев-защитник. Иногда Марк думал, что в прошлых циклах Эвер была ему дочерью по крови: его львы тоже любили. Лев присел рядом, подставляя морду под ладонь Марка. Холодный камень не вызывал у Марка отторжение. Скорее, наоборот, пробуждал ностальгию по детству и отрочеству.

Будучи самым взрослым из всех детей своего двора, Марк был для них старшим братом. И как хороший старший брат, он делал детей счастливыми, поэтому пользовался лояльностью львов и просил их катать детей на спинах. Велосипеды – это, конечно, весело, но кто сможет похвастаться тем, что катался на льве госпожи Ракши?

Энгель задержался лишь на несколько минут, что в целом Марк и не заметил даже. Мужчины в знак приветствия поклонились друг другу и сели на скамью. Лев остался, улёгшись на земле.

Теперь Марк уже в подробностях отчитался Энгелю о том, что произошло.

– Им нужен Двуглазый, чтобы вернуться на родину? – нахмурившись переспросил Энгель. – Дурно. Это благословенная элементами земля.

– Лейос не умеет пользовать даром. Пройдёт время прежде, чем он научится. Какая-никакая фора.

– Это радует, и тем не менее… Если у них получится снять проклятие, их магия станет сильнее.

– Защититься не сможем в случае чего. Даже со львами и господином Наваяташем, – подхватил мысль Марк.

– Теперь у нас ещё больше поводов с настороженностью относиться к их крикам о мире.

Энгель прищурился, похоже о чём-то размышляя. Марк отвлекать не стал.

– Как себя чувствуют Эвер и Кристиан? Кажется, они с Двуглазым были близки, – решил сменить тему советник.

– Вся гильдия шокирована его поступком, но им приходится тяжелее. Переживают.

– Они не откажутся от участия?

– Не думаю. Даже если хоть один из них решит остаться, второй последует за ним. И по крайней мере, Эвер пока не даёт повода сомневаться в том, что останется.

– Было бы славно, – Энгель кивнул.

Марк усмехнулся:

– Они теперь лично в это вовлечены. Не хочется терять заинтересованных?

Энгель остался невозмутим.

– А кто бы хотел? К тому же Кристиан изучает язык якшей. Разве скажете, что потерять его не будет упущением?

– Что есть, то есть, – пожал плечами Марк.

– У меня встречный вопрос, – продолжил Энгель. – Не сочтите за грубость, но упускать Двуглазого тоже не хотелось. Как так случилось, что вы, Марк, позволили ему уйти? Неужели не следили?

У Марк практически сразу напряглась челюсть, так что он ненароком прикусил щёку. В поднявшимся негодовании он даже не заметил боли.

– Я, может, и не был близок с ним, но раз он не дал повода усомниться в себе даже Крису или Эвер, то не дал никому, – он старался говорить спокойно, но лёгкое шипение всё же выдавало. – Виноват, и тем не менее, скажу на будущее: в гильдии мы привыкли доверять друг другу. Для нас уход Лея – не потеря Двуглазого, но члена семьи.

Избегать чего-то Марк не привык, поэтому посмотрел Энгелю прямо в глаза, про себя наплевав, если тот сочтёт такое поведение неуважением. Энгель контакт выдержал.

– Я вас понял, – чётко произнёс Энгель, а затем, сглаживая возникшее напряжение склонил голову: – Сочувствую, что вам пришлось столкнуться с подобным.

Марк немного смягчился, хотя в глубине души всё ещё был, мягко говоря, не в восторге от вопроса советника. Прежде всего потому, что сам себя корил, несмотря на собственные доводы: не уследил, не поговорил, не поддержал. Но Энгелю всё же кивнул.

– И прошу прощения, что фактически обвинил лично вас.

– Я лидер. С меня справедливо спрашивать.

– Даже если так, мне стоило тщательнее подбирать слова. Уход члена семьи… не ваша вина. По крайней мере, в этом случае.

Показалось, что его голос еле слышно дрогнул, хотя на вид Энгель оставался спокойным. Марк чуть поджал губы, но вопросов задавать не стал.

– Чья бы ни была, мы уже ничего не вернём. Но можем постараться для лучшего будущего, – он откинулся на спинку скамьи.

Краем глаза Марк заметил, как Энгель опустил глаза, смотря будто внутрь себя, а не во вне.

Некоторое время они молчали. Марк вслушивался в специфическое мурчание лежащего в ногах льва и любовался тем, как скрывшееся за облаком солнце подсвечивает его, словно фонари гирлянды, на которые положили вату, имитируя снег.

– Марк, вы никуда не спешите? – вдруг прервал молчание Энгель.

– Что-то ещё хотели обсудить?

Энгель кивнул, но продолжил не сразу. У него беспокойно забегали глаза, будто он прямо сейчас принимал какое-то важное решение.

– Могу ли я поговорить с вами о… личном?

Марк приподнял брови.

– Смотря, с чем это личное связано.

– Эвер.

Марк настороженно покосился на Энгеля. Он тут же, вместо того, чтобы расслабленно откинуться на спинку скамьи, выпрямился. Марк не надеялся, что ту сцену в коридоре дворца все просто забудут, но не рассчитывал говорить об этом так скоро.

– И… В чём разговор?

Энгель тяжело прикрыл глаза и глубоко вдохнул. Готовился к разговору. Выдохнул. Только без облегчения, а как решившийся на сомнительный шаг охотник.

– Я бы хотел попробовать начать общение с ней. Решил сперва обсудить это с вами, как с отцом.

Марк склонился и чуть раздвинув колени, тяжело опёрся на них локтями, свесив руки.

– Чувство долга? – спросил он серьёзно, совершенно без какого-либо наезда. – Эвер – девочка неглупая. Она понимает, что вы не ответственны за действия своей сестры. Она не держит на вас обиду, будьте уверены.

– Я не собираюсь отвечать за неё, – он помотал головой. – И всё же в том, что она сделала есть часть моей вины. Если бы не я, Альбина… Она бы не отказалась нести дитя в семейный дом.

Марк выжидающе посмотрел на него, молча прося пояснить. Энгель нервно сжал пальцами кончик серебристых волос.

– Мы с Биной никогда особо не ладили, но в детстве всё же были ближе, нежели сейчас. Она часто убегала из дома ночью на прогулки, меня, младшего, с собой не брала. Обычное дело, но таковым было до тех пор, пока она не начала пропадать. Сначала на сутки, потом на дни… Её искали и всегда находили в разных местах, и с каждым разом всё дальше от города. Она не объясняла внятно, почему она там оказалась, но я понимал, что она что-то скрывает. Однажды у нас получился весьма душевный разговор, и я решился спросить, зачем она убегает. И она рассказала. Говорила, что её тянуло из города, а куда – не ясно. Она должнабыла куда-то прийти. Она описывала это, как зов, и с каждой неделей он становился всё сильнее. Я…

Он остановился, переведя дух. Его плечо чуть дёрнулось, и советника пробрала дрожь.

– Решил, что это звоночек, и у Бины проблемы с головой. Испугался, что с ней может что-то случиться. Я рассказал об этом матери, а та… начала разбираться. И чем сильнее мама старалась, тем сильнее Бина отдалялась от нас. А потом на пороге нашего дома появился врач. Психиатр. И тогда Бина пришла в ярость. Кричала, что она не сумасшедшая, не надо ей врачей и прочее. Она сильно поругалась с родителями и ночью того же дня сбежала из дома, теперь насовсем. Мы никогда не вычёркивали её из семьи, но она отреклась от нас. А мне по сей день напоминает о том поступке. Если бы я тогда не сказал матери… Бина бы не возненавидела нас настолько, чтобы не отдать на воспитание даже ненужного ребёнка. Если бы не я, Эвер могла бы обрести лучшую судьбу.

Марк старательно переваривал информацию. Теперь для него многое прояснилось. Он кинул на Энгеля сочувствующий взгляд, но тот, кажется был настолько погружён в воспоминания, что не заметил.

– Я всё понял, спасибо, что поделились. Теперь вижу, из-за чего вы чувствуете себя виноватым. Не буду разубеждать, я не близкий вам человек, но вот что скажу: если вы хотите общаться с Эвер только из чувства вины, забудьте и даже не пытайтесь.

Энгель ошеломлённо распахнул глаза. Марк не дал ему и слова вставить.

– Эвер сразу поймёт, что вам нужна не она, а прощение и успокоение. И как только это случится, вы её увидите разве что в толпе на празднике. Она не станет общаться в таком ключе. Поэтому советую расставить приоритеты.

И вновь тишина. Марк буквально ощущал, как сгустился воздух вокруг Энгеля, будто мыслил он так быстро и много, что это выходило за рамки его тела и захватывало всё пространство вокруг. Но Марк не торопил, лишь терпеливо гладил дремлющего льва.

И наконец Энгель кивнул саму себе, а потом решительно взглянул на Марка.

– Я не отступаюсь.

Марк даже немного ухмыльнулся.

– Похвально. Значит, идея не настолько провальная.

– Только она говорила, что наша семья ей не родственники. Она не хочет общаться, но я это и так понимал. Поэтому, Марк, хотел попросить вас: обсудите это с ней. Понимаю, наглость, но…

Марк чуть вытянул губы и чуть присвистнул. Лев дёрнул хвостом и снова затих.

– Это можно. Но ничего обещать не буду. Поговорю, но уговаривать не стану. Если она не захочет, я не стану содействовать вам. Я на её стороне, и всегда буду.

Энгель печально улыбнулся, и всё же его плечи опустились, будто перестав держать тяжеленный камень-ношу.

– О большем я и не могу просить, Марк. Спасибо вам.

***

Ждать они не стали. Боль от ухода друга едва ли утихла, но решимость вернуть его разгоралась всё сильнее, когда они подходили ко дворцу.

Перед выходом Эвер о чём-то говорила с Марком, и, как понял Кристиан, беседа была не из простых. На вопросы Эвер отвечать не стала, лишь сказала, что не этим сейчас голову забивать нужно. Кристиан не удивился: она всегда старалась уберечь его от лишних переживаний. И тем не менее, вопросы парень лишь отложил на потом. А пока сосредоточился на главном: королевская библиотека.

Наваяташ, оказывается, позаботился о том, чтобы у гостей из гильдии было место, где они смогут спокойно работать и даже оставлять книги, чтобы на следующий день вновь не искать их по шкафам. Смотритель библиотеки, проведя небольшой инструктаж по правилам обращения с книгами и поделившись внушительным списком всей имеющейся литературы, оставил молодёжь наедине с делом.

– Итак, а теперь пояснишь, что конкретно ты хочешь здесь найти? – спросила Эвер, опираясь локтями на спинку стула.

Кристиан же присел за стол и взял в руки список, невольно завидуя такому богатству. Это же сколько здесь книг, которые он ещё не прочёл…

– Знаешь, я думал много насчёт рассказа Лея. И чем больше думаю, тем сложнее избавиться от ощущения, что что-то в его рассказе не так.

– Например, всё? Он так-то из-за всей этой чуши от нас свинтил, – её верхняя губа чуть поднялась, недвусмысленно передавая отношение.

– Это глобально, но я немного о другом. Мне не даёт покоя вопрос, зачем им нужен Лей.

– Для снятия проклятия, он же говорил.

– Да. И вот вопрос: зачем им Лей нужен там?

Эвер приподняла одну бровь.

– Разжуй.

– Судя по рассказу, Лей для них инструмент. Одноразовый, – Кристиан мысленно извинился перед другом за подобные слова.

Он хотел продолжить, но увидел, как Эвер нахмурилась: явный признак мыслительного процесса.

– Зачем уносить инструмент с собой, если он может пригодиться только раз? – предположила она.

Кристиан щёлкнул пальцами:

– Точно. Им не было нужды уговаривать Лея идти с ними. Полагаю, с проклятием он бы и так помог.

– Но Лей говорил, что там Одноглазые. Может, забрали, чтобы учить?

– И тратить на него ресурсы? Ставить под угрозу безопасность общины? Лей ведь мог согласиться, а потом гвардию позвать. Не проще ли учиться на нейтральной территории?

Эвер медленно кивнула.

– Вербовали.

– Да, только зачем? Он зачем-то нужен там.

– Он тоже якша. Своего к себе переманивали.

– И упустили возможность заиметь шпиона? Которому доверяют люди и который может передавать информацию чуть ли не первых рук? Расточительство.

Между бровями девушки пролегли глубокие складки.

– Через нас могли бы дружбу устанавливать. Лейос – связующий.

– Да. Но им понадобилось, чтобы он решил от нас уйти.

– Оборвать связь. Чтобы не мог смотреть со стороны.

Эвер напряжённо сцепила пальцы в замок и прижалась к ним губами.

– Похоже, о чём-то Лей умолчал, – пожал плечами Кристиан.

– Или ему не рассказали, – упрямо поправила Эвер.

Они несколько секунд молча смотрели друг на друга. Кристиану показалось, что Эвер даже не моргнула ни разу. Без слов снова спорили. И снова каждый остался при своём. Первым закончить решил Кристиан.

– В любом случае, подвох есть. И что-то мне подсказывает, что он скрыт глубоко в истории. Хочу найти момент, когда и зачем сформировались эти Рамити.

– Есть идеи? – спросила Эвер, так же отступая.

– Увы.

Кристиан пробежался глазами по первой странице списка и зацепился взглядом за одну книгу, которая, судя по названию, могла бы чем-то помочь.

– Придётся начинать с истоков. Возможно, дело не только в Рамити, но в самом начале вражды людей и якшей.

Эвер махнула рукой и легко оттолкнулась от стула.

– Валяй. Разделимся?

– Как всегда.

– Тогда отметь книги нужные, принесу.

– Ну уж это я и сам сделать могу, – Кристиан вкрадчиво усмехнулся, уже зная, в каком ключе ответит подруга. И не прогадал.

– Надорвёшься, хиленький, – она игриво подмигнула, на что юноша только заулыбался. – Я таскать буду, ты читай.

На том порешили. Некоторые книги из списка Кристиан сразу выписал как нужные, а в некоторых не был уверен и пометил иначе, чтобы подруга пролистала на месте. Доверил решение, поможет ли книга, ей.

Скоро Эвер нашла первую книгу и теперь, взяв список Кристиана, ушла искать остальное, а сам юноша погрузился в чтение.

Интерлюдия I

Никто не знает, когда появился первый татв, но известно, что произошло это далеко в древности, когда людей как таковых ещё не существовало.

Татвы – существа, которые рождались из аномалии, когда энергия жизни насыщала природный элемент, а «заряженный» элемент, скапливаясь в одном месте, постепенно обретал самосознание. Чаще всего татвы принимали форму животных, бродящих поблизости.

Прошли тысячи лет прежде, чем татв стало достаточно много, чтобы объединиться. Природа не даровала аномалиям способности размножаться, но татвы нашли способ помогать рождаться и быстрее расти новым сородичам, вливая в скопление «заряженного» элемента часть своей жизненной энергии. Численность прирастала медленно, но зато смертность сократилась: татвы могли защищать друг друга.

Насколько тела татв уникальны, ровно настолько они и хрупки. Так, огненный татв был более живуч, чем обычный костёр, но достаточное количество воды могло убить его. Смертельным мог стать обычный ливень, но тогда на помощь приходили татвы, рождённые водой, отводя дождь подальше. Каждый татв мог контролировать элемент, из которого родился.

Поселения татв породили первые культуры, первые языки. Долгое время они были высшей расой, пока не обратили взор на других развивающихся существ – людей. Поначалу даже люди в глазах татв были животными, пока человек не создал первое орудие труда.

Тогда татвы ими заинтересовались. И начали помогать, видя равный себе потенциал. Сначала тайно, а когда люди и сами стали развивать свои культуры, начали являться к ним. Люди провозгласили татв богами. Тогда культуры начали сливаться.

Некоторые татвы, особенно привязавшиеся к человечеству, перенимали и облик. Кто-то жил среди людей, а некоторые даже становились главами человеческих поселений.

История Эрбештадта началась со знакомства человека и татва. Тогда Сурьяра, татв, недавно, по меркам сородичей, рождённый из слившихся огня и солнечного света, впервые предстал перед человеком из небольшой деревеньки, расположившейся недалеко от тогда ещё узкого ручейка.

Эрста Кёниг, юный правнук главы деревни заблудился во время игры с другими детьми. Блуждая по лесу, он набрёл на ручей, где мирно прогуливался дракон. Эрста перепугался, но тут дракон заговорил. Он и помог вернуться мальчику домой. Так началась дружба человека и татва.

Время шло, деревенька разрасталась, люди развивались, а Эрста рос. Когда скончался его отец, Эрста взял управление в свои руки. На помощь ему пришёл старый друг Сурьяра, полюбивший не деревушку, но уже маленький городок. Сурьяра предложил создать из этого городка небольшое королевство.

Так, более чем семьсот лет назад городок обрёл новое название – Эрбештадт, а Эрста Кёнинг стал его первым королём Сурьяре же люди поклонялись, как хранителю, своему божеству.

С большей силой пришло больше врагов. Враждующие земли, развивающиеся животные, агрессивные татвы… Не всегда получалось отделаться малой кровью, а силы Сурьяры слабо могли защитить. Люди нуждались в защитнике, и, хотя среди жителей находились герои, воинствующим татвам они не были ровней, как бы не старались.

– Нам нужен тот, кто сможет защищать нас. Тот, кто сможет справиться с любой угрозой, – говорил Эрста.

– Только другой татв может нам помочь. Не такой миролюбивый, как я, – отвечал ему Сурьяра.

– Такой же, как те, что посягают на нас?

– Возможно. Тот, что будет любить вас так, как люблю вас я. Но в отличие от меня, сможет быть жесток при надобности. И делать это без сожалений.

После долгих раздумий Сурьяра поделился с Эрстой светлой мыслью: самим взрастить защитника. Король сомневался, но хотел помочь старому другу воплотить идею. Тогда Сурьяра поручил ему отправиться за камнем. В нём уже теплилась жизнь. Ей только нужно было помочь.

И Эрста, собрав помощников, отправился в дорогу. Путь был недалёким, но вот возвращаться людям пришлось долго: камень был тяжёл. Иногда Эрсте казалось, что тяжесть эта была ничем иным, как стремлением камня вернуться назад. Но вопреки всему, отряд справился, и Сурьяра приступил к своей части работы.

Несколько дней и столько же ночей выбивал Сурьяра из камня воительницу, защитницу, подпитывая жизнь в ней огнём и солнечным светом. Камень постепенно принимал знакомую потомкам форму: будущая татва обретала руки, ноги, черты лица… Сурьяра специально делал её по образу и подобию людей.

Когда бог пригласил первого короля познакомиться с защитницей, Эрста увидел женщину, чьё тело было покрыто каменными доспехами.

– Её будут звать Ракшей, что на языке татв значит «защищать». И будет это её желанием и долгом, – такова была воля Лорда Сурьяры.

Она открыла глаза. Золотые, как цвет самого солнца, они словно сияли на фоне тёмных склер.

В тот день город встретил второе божество.