bannerbanner
Дороже жизни. Сага Иного мира. Книга первая. Часть I
Дороже жизни. Сага Иного мира. Книга первая. Часть I

Полная версия

Дороже жизни. Сага Иного мира. Книга первая. Часть I

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
11 из 13

– Ты… это… – запинаясь, начал Дъярр.

Индарьяла смотрела внимательно, уголки губ у неё дрогнули.

Дъярр похолодел: пропал, растреплет. Почему он такой глупый?!

– Никому ни слова про Илли! – густо краснея, предупредил он. – И не вздумай рассказать ей про наш разговор и про письмо. Обещай! Иначе не налью «настоя лесных колдуний». Который тебе понравился.

– Обещаю, – торжественно произнесла Индарьяла. Глаза её смеялись. – Наливай.

– И не вздумай заглядываться на чужих мужей! – насупился Дъярр. – А если какой муж к тебе подойдёт с интересным намёком, то…

– Знаю! – перебила Индарьяла и ловко сложила пальчики в кукиш. – Вот! «Шиш тебе»! Меня научили девчонки. Правильно сказала?

Дъярр улыбнулся:

– Правильно. Молодец.


* * *


На них оглядывались все, от мала до велика. Дъярр краснел и отчаянно боролся со смущением, зато Индарьяла ступала гордо и уверенно, красуясь и улыбаясь ослепительно-белозубой улыбкой чужим взглядам, шарящим по её лицу и фигуре. И дважды – прилюдно и нездешне долго! – целовала пунцового Дъярра в щёки. Даже запускала свои гибкие и сильные пальцы ему в волосы, чтобы не вырывался.

В толпе сопели. На вчерашнем сходе побывали многие.

– Во отхватил девку, гадёныш, – не выдержал кто-то с завистью. – До уха ей не достаёт, таракан малолетний! Так бы и отбил.

– Хренушки она отобьётся! – похохатывали в ответ. – Ишь, как вцепилась в парня. Больно пужлива. Однако податлива.

– Ничё, годика через три осмелеет и заупрямится.

– Кабы сей пацан не вырос повыше девки годика через три, – возражали сочувствующие юному росту Дъярра женщины.

– Кабы годика через три, – мрачно сипел кто-то, – от ентого пацана с его девкой одни черепушки не осталися туточи, посредь всеобщих головешек и наших дурных черепушек.

– Енто мы ишшо поглядим! – зло щетинились на скептика. – Кабы кунвиниблы своими нахальными черепушками наши поля не усеяли!

Быстро вспыхнул кулачный спор. Зимнего вторжения ждали все, и настроения были тревожные.

Госпожа Индарьяла

В тёмном зеркале Акдиръянда отражалось и завораживало глаз красочное буйство осенних лесов. Этой последней тёплою порою река всегда на редкость спокойна, вот и теперь застыла у дубовых причалов сонная вода, словно без движения. Даже красные и жёлтые листья, ползущие по зеркальной глади, не разрушали иллюзии неподвижности самой могучей реки мира, несущей воды с горных хребтов Агавары через степи, леса и луга Сахтаръёлы, в озеро Лангаррад, от взгляда в прозрачные воды которого кружится голова. Во всяком случае, когда «Фец Гигант» пересекал озеро, дочь купца Гроя пребывала в состоянии восторга и не спала аж двое суток, то и дело свешиваясь за борт с факелом: ей казалось, будто корабль парит в воздухе над вершинами невиданного, диковинного леса, в зарослях которого при свете Реги нет-нет, да и блеснёт чешуёю стая огромных рыб.

«Фец Гигант» совсем не покачивался на воде Акдиръянда, будто стоял на суше, прочно. Да и все дела купца Гроя шли в Сахтаръёле прочно и крепко, удачнее некуда. Правда, сегодняшним утром пришлось пережить несколько неприятных мгновений, когда на причал хлынула огромная толпа суровых стариков и босоногих подростков, множество каких-то растрёпанных женщин и девчонок. Все они были рослые, с узкими смуглыми лицами и яростными глазами. Грой повидал много лиц на своём веку и слышал разные наречия. Он сразу распознал агаваров, страну которых в прошлом году разоряли непобедимые пришельцы из Жёлтой пустыни, ядовитые скорпионы, магией колдуний Каменистой пустоши обращённые в огромное войско свирепых людоедов; – такие тревожные речи велись в Гильдии. Купец не верил сказкам о колдуньях и превращениях скорпионов в людей и лошадей, но, если агавары и впрямь встали огромным лагерем у столицы Старых владений, унизив свою гордость и выклянчив убежище у заклятых врагов, то кто-то же изгнал их из родных ущелий? Опытным взглядом Грой сразу отметил: в толпе нет сильных взрослых мужчин, ни одного. Значит, воины полегли в сражениях, мрачные старики признали поражение и спасают будущее обессиленной Агавары. Неужели за Жёлтой пустыней и впрямь есть Другой мир, как кричат со «сковороды гнева» полусумасшедшие проповедники и опасные вольнодумцы? Неужели огромное войско Другого мира перешло непреодолимую пустыню и теперь двинется через всю Вселенную по льду великой реки Акди, как полагает лорд Юлг?

Грой избегал любых сомнительных мыслей о мироустройстве, ибо мудрые королевские звездочёты давным-давно объяснили: каждое утро на острове Кон, где-то в бескрайних водах Утренней зари, могучие боги-великаны разводят костёр, озаряя багровым светом сотворённый их же прихотью мир. Искра божественного костра, разгораясь, взмывает в небо раскалённым диском, согревает леса и поля своим теплом. Она летит над бесконечными песками Жёлтой пустыни, выжигая в ней всё живое, и остывает, лишь погружаясь в море Вечерней зари. Но те холодные края, над которыми не пролетает искра божественного пламени, вечно покрыты льдами. Людям закрыта дорога во льды и в пески, в Утреннее и Вечернее моря, так решил сонм богов, иначе зачем созданы препятствия? Лишь нечестивцы и безбожники виданоры плавают в море Утренней зари и привозят рабов, кожа которых сожжена до черноты. Это недобрый знак: кто заплывёт дальше дозволенного, будет сожжён. А кто сегодня не верит богам, завтра усомнится в короле.

Такого умника сожгут и без небесного огня. На обычном костре из дров.

Купцу не удалось расспросить агаваров и заполнить свиток лорда хотя бы десятком строк, агавары и слушать не хотели Гроя, они кричали и напирали всей толпой, норовя попасть на корабль. Их с трудом сдерживали сыновья кормчего, перегородив сходни древками копий и грозя ножами самым оголтелым. Оказывается, купцы Гильдии обещали агаварам место на своих кораблях, даже взяли плату наперёд, но уплыли ночью и не сдержали слова. Грой был страшно покороблен и огорчён нечестностью собратьев по торговому промыслу. Он напрасно пытался втолковать седому и властному старику в парчовом халате, что «Фец Гигант» – собственность короля Линглы, а не Гильдии вовсе, что корабль плывёт к верховьям, в Древние владения, а не в Линглу, то есть держит путь совсем в другую сторону, что никакой платы Грой ни с кого не брал и ничего никому не обещал; – старик в парче не слушал и лишь стучал гневно посохом. Ужасное противостояние разрешилось, когда на пристани появились воины, много, сотни две. Все в дорогих, но простых на вид одеждах, на красивых и дорогих конях. Они держались в сёдлах так ловко, будто никогда не ходили пешими. Эти воины не были сыновьями богатых хлебопашцев, коренастых и неторопливых. Тела всадников показались Грою жилистыми и худощавыми, движения – быстрыми. Да и кони под ними совсем не годились к чёрному хозяйству: холёные и мускулистые, с длинными точёными ногами, предназначенными лихо нести ловкого седока степью, а не упираться тяжёлыми копытами в пашню, волоча грязный плуг. Все воины были с кольчужной бронёй, притороченной в больших кожаных свёртках к сёдлам, с красными щитами за спиной и с длинными пиками в руках. На поясе у каждого висел длинный прямой меч.

– В нашем доме нашего гостя заморского лаять затеяли, агаварское отродье? – всадник направил рослого вороного жеребца прямо на толпу, держа пику наперевес. Конь зло храпел, всадник поводил остриём пики влево-вправо, широко и низко; так, чтобы агавары вынуждены были наклонять головы и даже приседать, избегая встречи с отточенным лезвием, сверкающим и острым. – Прочь с пристани, быдло босоногое!

Воин был ещё молод, но далеко не юн, Грой дал бы ему лет тридцать с гаком. Оружие он держал уверенно, без малейшего усилия, будто тяжёлая пика была продолжением его руки – десять локтей дуба и стальных пластин-лезвий, врезанных в дерево и перехваченных кольцами: такую пику ни мечом перерубить, ни голыми руками ухватить. Дорогая вещь, Грой понимал толк в серьёзном оружии и разбирался в людях. Этот воин оглядывал всю толпу, но почти не двигал при том головою, мгновенно останавливая взгляд на тех, кто мог причинить ему хоть какую-то неприятность. С треском лопались тетивы луков за плечами у юношей-агаваров, воин задевал их лезвием пики, но как бы невзначай.

«У него очень быстрый и цепкий глаз, – решил Грой. – Силён, нахален и ловок. Но осторожен. И себе на уме. Этот затопчет любого нерасторопного, не пожалеет и подростка. Опасный воин. Пожалуй, сотник».

– Будет тетивы-то рвать, Свирд, – захохотал красавец в серебряной кольчуге, уже знакомый Грою, это он справлялся о цене на рабыню, когда шумел сход. – Нежнее надо, нежнее! А ну, сотня, доставай нагайки!

Засвистела плеть, шарахнулись от белого жеребца люди в поношенном тряпье. Остальные воины двинулись на толпу тесным конным строем, подняв пики и разматывая нагайки.

«Этот тоже сотник, – решил Грой. – Два сотника и две сотни. Сильное войско».

Толпа угрюмо подалась с пристани, бросая на воинов косые взгляды и не решаясь на столкновение. Грой видел: воины готовы пустить в ход оружие, толпа агаваров почувствовала их решимость.

…Всё это произошло утром. Сейчас солнце клонилось к полудню, и купец расположился в деревянном кресле-качалке, на палубе. Он собирался порадовать дочь кусочками спелой дыни: нарезал половину дыни небольшими ломтиками и укладывал их на оловянное блюдо, чтобы оттуда нанизывать на острую палочку. Чистые сосновые палочки лежали на столе перед купцом, тут же красовалась и вторая, нетронутая половина дыни. Изредка Грой поглядывал на деревянные купола храмов и могучие бревенчатые башни Дубовой крепости, как величали её все иностранцы. У соседних причалов кипела жизнь, там стояло несколько вёсельных кораблей, на них утренние воины грузили своих боевых коней, с хохотом и шутками.

– Выглядят не хуже наших лордов, – заметила Гроя, пробуя дыню и щурясь от солнца. – Кто они?

– Воины княжеской дружины, – негромко ответил Грой. – «Друзья князя». Здесь таких называют «дружинниками», это очень длинное слово. Они заклятые враги Виданоры и Вечной Вехты, никак не поделят обширные окрестности озера Лангаррад. Воюют уже лет сто.

– Я бы тоже билась за озеро, – вставила Гроя. – Насмерть. Оно чудо природы.

– Вот и бьются за это чудо, – улыбнулся купец. – Насмешливые вехты величают их «другами», так короче и яснее, если произносить с должной издёвкой в голосе. Да, выглядят не хуже наших лордов, ибо они такие же господа, приученные с детства к седлу и мечу. С имениями, жалованьем от своего правителя, с правом на военную добычу и вероломством сильного. Вооружены отменно и сражаются умело. И храбро. Это они разгромили отряды железных всадников Коннинга Тилга. Сегодня они отправляются к верховьям. Там ожидают войну. Их корабли называют «стругами». Эти корабли крупные, с палубами и каютами. Есть совсем маленькие струги. Не больше лодки.

– «Други» и «струги»… Занятный язык. А когда мы отплываем домой? Ты продал медь, ты продал одну рабыню. Так и будешь их поодиночке уводить, рабынь? Или на остальных спросу не намечается пока?

– Радость моя, – строго произнёс купец. – Я не продавал рабыню. Моими усердными стараниями она обрела свободу, получила красивое имя и стала равной прочим людям. Думаю, теперь она удачно выйдет замуж. По крайней мере, я насчитал на сходе десятка два отменных женихов, в зрелых годах и весьма прилично одетых. Кушали девушку голодными глазами.

– Прекрати! – вспыхнула Гроя. – Я слышала гул голосов и вопли на площади, но ты вернулся довольным и налегке, с лёгким свёртком, без мешка с тысячами обещанных мне когда-то медяков. Ты даже не был на том «сходе», наверное! Подыскал богатого покупателя, выручил десяток золотых за рабыню и сунул их в карман. У тебя даже не хватило раскаяния и совести отказаться от подарка, жалкий ты работорговец! Что было в том свёртке? Красивая рубаха? Я слышала, как ты прилаживал зеркало у себя в каюте, там и сям его ставил, любовался на себя. Впору-то хоть обновка?

– Ты очень внимательна, дочь, – с уважением и гордостью констатировал купец. – Вся в мать.

Гроя разозлилась и уже вознамерилась сказать отцу что-нибудь совсем обидное, но недалеко от сходней остановилась роскошная повозка. Красная кожа сидений, медные обручи, начищенные спицы колёс, пара вышколенных коней. Купец встрепенулся и заспешил на причал, на ходу дожёвывая дыню. Гроя наблюдала с раздражением, как он раскланивается перед двумя женщинами, те выбрались из повозки – обе высокие, темнокожие, в дорогих платьях, красном и синем. Одна из них, постарше, помогала своей спутнице, совсем юной на вид девушке. В руках у девушки была большая плетёная корзина.

«Мама с дочкой, – решила Гроя. – Прослышали про чёрных рабынь, И мама загорелась купить такую, привезла дочку, выбирать. Вот бы всех купили! Чего они делают?».

Женщина в красном платье что-то объясняла купцу, потом заговорила девушка. Купец изумлённо развёл руками, как бы из большого потрясения, лицо у него стало обескураженным. Девушка тоже казалась удивлённой и смеялась, обнимая купца. Гроя знала все недостойные приёмчики отца, они раздражали её неимоверно. Купец изысканным жестом принял у девушки корзину, женщина в красном расцеловалась с девушкой и… поднялась в повозку, оставив спутницу на причале. Возница лихо гикнул, сытые кони легко взяли с места, а Грой церемонно подставил девушке оттопыренный локоть, чтобы та опёрлась о руку купца. Оба – Грой и девушка – направились к сходням.

Она кого-то напоминала Грое.

Купец первым ступил на палубу и покорно ждал, пока девушка, приподняв подол дорогого платья, осторожно поставит чем-то знакомый Грое башмачок на выдраенные сыновьями кормчего доски. Держалась гостья гордо и достойно, но осматривалась с нескрываемым любопытством. Задержала взгляд на дочери купца, лицо её приняло обескураженное выражение. Гроя тоже обомлела: то была рабыня, всего несколько дней назад уведённая в город, на продажу.


* * *


– Отец, ты великий человек! – Гроя чмокнула купца в щёку. – Поставь корзинку. Тяжёлая. Когда ты купил рабынь, я негодовала. Когда ты обещал продать их туда, где не знают рабства, я тебе не поверила: кто купит рабыню, чтобы освободить?! Когда ты сказал мне, что одна из них обрела свободу твоими стараниями, я горько посмеялась над смешной неправдой. Прости свою неразумную дочь. Ты не лжец и держишь слово твёрдо, как настоящий мужчина.

Оглядела ту, кого Грой совсем недавно уводил с корабля рабыней:

– Её купили, освободили, одели в дорогое и сделали знатной госпожой. И всего за несколько дней! Удивительная страна. Зачем ты пригласил её? Показать мне?

– Нет, родная моя, – купец был серьёзен. – Госпожа Индарьяла плывёт с нами вверх по реке. В этой корзинке её дорожные вещи.

– «Госпожа Индарьяла» – задумчиво повторила Гроя. – Нашу Видьянагги так теперь зовут…

– Да.

Купец наклонился к уху дочери:

– И тебя прошу звать её так. Без всяких «наша».

Гроя смутилась:

– Отец, если рабынь тут освобождают и одевают красиво, зачем ты хочешь увезти их куда-то? Отведи всех рабынь на этот самый «сход», и дело с концом. И мы поплывём домой. У нас дом сгорел, а скоро зима. Ты об этом подумал? Надо успеть починить крышу, вставить окна, купить дрова и дверь. Или будем жить на корабле короля? Он-то разрешит нам такое, наш король? Вдруг ему стукнет в голову покатать своих рабынь по Глиаере, купая в замечательной лохани? Он же запросто запихает туда и меня, особенно спьяну. Нам домой надо торопиться.

– Нет, дочь. Мы плывём к городу Вадиръяндру. Будь послушной дочерью и покажи госпоже Индарьяле свободную каюту. И подробно объясни нашей гостье, как держит себя госпожа на этом корабле.

«Он что-то задумал, – поняла Гроя. – Не хочет говорить тут. Значит, расскажет наедине».

– Как же я объясню ей подобные тонкости, отец? – уныло возразила Гроя. – Мне слов не хватит. Я знаю всего пять штук полезных.

– Остальные ваши слова вредные? – удивилась Индарьяла на языке линглов. – Быть такого не может. Вы беседовали с отцом очень полезными словами.

– Отец… – оторопела Гроя. – Видьянагги понимает! И говорит!

– Гм… – купец озадаченно поскрёб щёку. – Он выучил тебя ещё и нашему языку, госпожа Индарьяла?

– Да, – сверкнула улыбкой девушка. Подхватила корзинку и запросто взяла Грою за руку. – Вас как зовут? Не «Гроя» ли?

– Гроя… – неуверенно ответила Гроя. – Ты не помнишь моё имя?!

– У меня слегка отшибло память, – с печальных вздохом ответила Индарьяла. – За пять дней изучить два языка очень непросто! Удивляюсь, как голова не лопнула,

И засмеялась чему-то:

– Вы тут очень молодо выглядите! Удивительно, мы ровесницы! А господин Грой теперь купец и ваш отец! Никогда бы не поверила такому сочетанию. Покажете каюту?

Она говорила странно.

– Идём, – растерянным голосом согласилась Гроя. – И кто научил тебя языкам так быстро?

– О! – воскликнула Индарьяла. – Он великий человек. Гигант интеллекта и очень смешной парень. Подарил мне три зубные щётки и порошок. Я научу вас чистить зубы, госпожа Гроя. Тут не чистят зубы, а девушка должна следить за собой. Чтобы иметь свежее дыхание и очаровывать улыбкой.

Грой остался на палубе один, в глубоком раздумье.


* * *


По сходням, гремя подковами сапог, легко взбежал воин в серебряной кольчуге; тот, со схода. Бесцеремонно, как дома, расположился у стола с дыней, выбрал кусок покрупнее. Жуя дыню, подмигнул купцу:

– У тебя плавучий город, купец, а не корабль! Я сотник Борр. А ты купец Грой, помню тебя со схода. С чем плывёшь к Вадиръяндру? Ты про медный торг лопотал на сходе чего-то, однако-сь гляжу, корабль твой налегке, а на пристани вчерась грузили медь в телеги. Продал товар оружейникам, значит. Пустой трюм везешь в Древние владения? Зачем?

– Сотник Борр намерен обыскать пустой трюм и каюты? – улыбнулся Грой.

– Чтобы честь свою воинскую уронить? – насупился сотник и выбрал ещё кусок дыни. – Я не сыскной пёс и не вехтский дознаватель, ты в мою честь не очень-то швыряйся снежками. Такой ответный ком могу залепить в харю, мало не покажется.

– Разве я посмею усомниться в чести доблестного воина? – искусно изумился Грой. – Но не станет ли уроном ей неведение, когда твой князь призовёт тебя к ответу и спросит: почему сотник Борр оплошал на корабле проходимца из Линглы и позволил ему увести в Древние владения возмутительный товар? Нет-нет, благородный воин, я сам предложу тебе бросить твой огненный взор в недра корабля, чтобы избавить от возможной неловкости в будущем. Доешь дыню и ступай за мной.

…Палуба, лестница вниз, полутёмный коридор. Купец отворил массивную дверь.

В большой каюте стояло восторженное щебетание девичьих голосов. Десяток девушек, единственной одеждой которых были серебряные ошейники, окружали удивлённую подругу в синем платье, трогали ткань руками, восхищались, перешёптывались и ахали.

Гроя, оттеснённая их тёмными телами вглубь каюты, пожала растерянно плечами, встретив взгляд отца. Нагие девушки оглянулись, быстро рассыпались в шеренгу перед гостями, вскинули руки и заулыбались зазывно. Не сходя с места, они переступали босыми ногами, поворачиваясь перед воином и купцом так и сяк. Лишь на лице Индарьялы появилось выражение неприязни при виде сотника Борра.

У того отвисла челюсть:

– Чегой-то они?

– Думаю, госпожа Индарьяла поразила их своим видом, – тихо пояснил Грой. – Видишь, как девушки впечатлены? Они тоже хотят стать знатными госпожами и показывают тебе свои изумительные тела. Хороши, да? Эти прелестницы мечтают, чтобы ты купил их. Всех. Подарил им синие платья и поселил в своём просторном доме из толстых брёвен. Им очень нравится запах сосновой смолы. Так они говорят.

– Всех?! – Борр ошалело пялился на пританцовывающих красоток.

– Конечно, – подтвердил Грой, довольный эффектом. И захлопнул перед сотником дверь в каюту. – Зачем разрушать озорную девичью общину, разлучать их в чужих краях? Я сделаю приличную скидку, а им будет о чём щебетать на родном языке и быть послушными тебе служанками. И ублажать любые твои прихоти. Лю-бы-е, воин. Им же неведом стыд. Дикарки.

И купец осведомился деловито:

– В трюм полезем?

– А? – опомнился от увиденного Борр. – Чего?

Он с трудом понял вопрос.

– Какой ещё «трюм»?! «Трюм»… Не-не… Я это… Я на палубу.

Споткнулся у лестницы, выругался.

– Купец, сколько золотых хочешь и какую скидку дашь?

– Давай обсудим это с уха на ухо, – тихо предложил Грой.

И прошептал в ухо воина несколько слов. Тот изменился в лице.

– Но учти: если казна Вадиръяндра предложит больше…

– Понял, не дурак, – мрачно процедил воин. – А брехал на сходе, будто девку на игрушку сменял! Ну ты и плут, купец… Я казне не соперник. Словом, я на твоём корабле плыву. Для охраны. Положено. Отчаливаем к вечеру.

И загремел коваными сапогами наверх.

В коридор выпорхнула Гроя, затащила купца в свою каюту и плотно закрыла дверь.

– Отец, о каком золоте говорил тебе красивый воин? Я всё слышала. Тут тонкие стены. Какая «казна»? Какая «скидка»? Ты нацелился торговать рабынями?!

Спрашивала она решительно и довольно-таки сердито.

Купец вздохнул:

– Дочь, ты права, тут очень тонкие стены. Потому сойдём на берег. Думаю, госпоже Индарьяле есть о чём потолковать с подругами. А нам надо приобрести десяток длинных рубах и столько же пар башмаков, здесь не принято водить рабынь голыми. Да и холодает что-то. Нельзя же им сидеть сутками в каюте, под одеялами! А на палубу нагишом не выйдешь. Помоги мне выбрать одежду и донести узел. На берегу и потолкуем. Погоди, я захвачу свою шкатулку.

…Уже с охапкою покупок они остановились возле одной из дубовых скамей, врытых на самом берегу реки, в крохотной и уютной рощице, окружённой постройками. Судя по утоптанному песку вокруг скамей, тут любили отдыхать торговые гости. Вокруг не было ни души.

– Ну? – сквозь зубы вымолвила Гроя, бросив стопку белых рубах на скамью. – Оправдывайся.

Купец улыбнулся и неторопливо вынул из шкатулки пергамент.

Девушка пробежала его глазами и ахнула:

– Ты продал рабыню за тысячу золотых?! Но ты же обещал…

Запнулась. Помолчала и, несколько смущённо:

– Мы снова стали богаты?

Купец вынул из шкатулки кинжал:

– Пока не стали. Но станем. Я не продавал девушку, я обменял нашу самую красивую рабыню на это.

– Игрушка?!

– Гляди, на что способна такая «игрушка».

Лезвие кинжала вошло в дубовую скамью без звука. Купец легко провёл кинжалом, и узкая полоска дубовой доски отвалилась от торца, будто ломтик сыра. Купец поднял деревяшку и бросил её далеко в реку: плыви от любопытных глаз.

– Он режет любую сталь, подобно маслу. Перерубит любой меч и пропорет любые доспехи. Эту «игрушку» купит у меня лорд Юлг за две тысячи золотых монет.

– Так вот кто навещал тебя перед плаванием, в ночную грозу, закутанный плащом… – тихо произнесла девушка. – Сам лорд Юлг… Значит, нету никакого ростовщика. Деньги на рабынь тебе дал Юлг. Что за дела у тебя с ним? Это опасно, отец. Не сегодня-завтра лорда обвинят в чём-нибудь и казнят. Король не терпит чужого превосходства.

– Лорд Юлг вручил мне мешочек золота, угостил замечательным вином и рассказал легенду о мальчике Йюлаусёче, бедняке-сироте, у которого из денег имелась только одна медная монетка, подаренная покойной матерью Ваулинглой.

– Не слышала…

– Он сам её выдумал, похоже. Храбрый и благородный мальчуган вызвал на поединок великана с железным сердцем, который угнетал несчастный народ. Доспехи великана были прочны и тяжелы, своим взглядом он обращал любое стальное оружие в деревянное или стеклянное. Перед поединком все оплакивали Йюлаусёча, будто уже мёртвого: ведь многие силачи пытались победить великана, но как пронзить деревянным мечом железное сердце? Все храбрецы пали. И никто не знал про то, как однажды, в грозовую ночь, к Йюлаусёчу пришёл ограбленный разбойниками купец. За угощение и одну медную монетку он продал Йюлаусёчу кинжал, который резал любое железо, будто мягкий сыр или масло. И храбрый подросток пронзил волшебным кинжалом железное сердце страшного великана. По всей несчастной стране наступили благодать и ликование. «Но такое оружие стоит тысячу золотых, наверное!» – сказал я лорду.

Девушка молчала.

– И лорд Юлг ответил: «Я бы заплатил тому купцу вдвое больше».

Гроя посмотрела в глаза купцу:

– Отец, я не глупая простушка с Мыльной улицы. Каждый год король обязан выйти на поединки лордов, чтобы помахать мечом и приструнить чернь: её король здоров и силён, шутки с ним плохи. И это так. На нём стальные доспехи, их не разрубить деревянным мечом для единоборств. Прочее оружие поединщиков осматривает внимательная охрана короля, и обиженные недоверием лорды в насмешку цепляют на себя стеклянные кинжалы и тряпичные булавы. Ты понимаешь, зачем лорду Юлгу такой кинжал?

– Да.

– А ты понимаешь, что первым, кого лорд убьёт этим кинжалом, будешь ты? Когда Юлг заполучит волшебное оружие для поединка, то все, знающие о тайне потешного лезвия, умолкнут в могилах. Меня тоже убьют.

На страницу:
11 из 13