Тормозной путь

Она открыла глаза, её взгляд казался каким-то виноватым.

– В любом случае я на твоей стороне. Пожалуйста, закрой всё и зайди ко мне в кабинет. Сможешь?

Она кивнула в ответ. Виктор возвратился к себе. Через несколько минут она к нему зашла и положила на стол причитающуюся ему сумму денег. Он попытался к ней приблизиться, но Клава тут же от него отошла.

– Милая, сядь и скажи, что с тобой, твоё молчание меня тоже ранит. Ты же не хочешь делать мне плохо?

Она замотала головой. Виктор продолжил.

– Я не собираюсь тебя допрашивать – если не хочешь, не говори. Ответь только одно – к тебе бывший муж вернулся?

– Да.

– Понятно. Только запомни, что моя любовь к тебе никуда не делась, и в любой ситуации я буду стремиться тебе помочь. Успокойся, прошу тебя.

– Разве так можно?

– Если любишь, то можно. Ты ожидала, что я бить тебя буду?

– Да.

– Глупая женщина. Запомни: любящие никогда любимых не бьют.

– Я тоже тебя люблю, – она снова начала плакать.

– Успокойся и пойми, что я буду уважать любое твоё решение. Только бы тебе было хорошо. Бить тебя не буду, а если возникнет необходимость – буду тебя защищать.

– Спасибо, – она опять закрыла лицо руками. – Я хочу, чтобы и тебе было хорошо.

– Мне уже хорошо оттого, что теперь всё ясно.

Наступила пауза. Клава немного успокоилась, потом продолжила:

– Он пришёл, не такой, как раньше, трезвый, сказал, что виноват очень. Дочка к нему кинулась, кричит: «Папа вернулся!» Что мне делать? Если бы не дочь, я бы его не приняла. Да и мама ещё: «Дочери отец нужен»! Он ещё обещал, что не будет пить, курить, сквернословить и верность мне хранить будет, даже если я ему любовью не отвечу.

– Понятно. Попрошу тебя только об одном. Меня не избегай и при необходимости всегда обращайся.

– Хорошо, спасибо тебе за всё.

Клава ушла. Работать по диссертации в этот вечер Виктор уже не смог. Ему было понятно, что, если он проявит настойчивость, она сникнет и останется с ним, но этим он породит антагонистическую реакцию к ней со стороны её дочери и матери. Этого он не хотел. Непонятно было, что заставило этого пьяницу Степана, которого он замечал в цехе, уйти от своей пьющей партнёрши и перейти в нормальное состояние – бросить пить и курить. Надолго ли? Думая об этом с закрытыми глазами, на его зрительном виртуальном экране смутно возникли образы нескольких человек, в том числе парторга. Случайно всё это или нет – можно полагать как угодно.

Весна того года начала наступать немного раньше обычного. В конце марта снег уже весь сошёл, а к середине апреля стало совсем тепло. Увеличился поток поступления заказов на ремонт техники, в результате чего стало улучшаться финансовое состояние предприятия. Количество заказов на транспортные операции также позволяло с оптимизмом смотреть в будущее. Возросла нагрузка на работающих по сдельной системе с соответствующим ростом их зарплат. Работа Виктора по написанию чужой диссертации от малопонятного выбора вариантов её построения перешла к вполне определённой композиции. Вузовские научные конференции и выпущенные по их результатам сборники трудов позволили закрыть вопрос с количеством необходимых публикаций. С такой работой он засиживался до самого позднего вечера, мало обращая внимания на статус текущего дня, рабочего или выходного. Основными его рабочими точками были либо свой кабинет, либо печатная машинка в комнате секретаря. Несколько раз он замечал, что, несмотря на отсутствие машинистки, исчезали оставленные возле печатной машинки только что использованные листы копирки, на которых можно было прочесть недавно отпечатанный текст. Такое можно было объяснить только неусыпным интересом парторга к содержанию напечатанного – вдруг там что-то политическое. Однако ничего политического там не было, а в научном содержании туповатый активист ничего на понимал. Окружающие сотрудники видели текущую занятость главного инженера и в какой-то мере проявляли к нему уважительное отношение.

В один из таких тёплых апрельских вечеров, когда рабочее время истекло и все люди из административной части производственного корпуса ушли, а Виктор продолжал работать, дверь в его кабинет приоткрыла Катя.

– Виктор Константинович, можно к вам зайти?

– Естественно, проходи, садись.

– А можно я замкну дверь приёмной, чтобы сюда больше никто не зашёл?

– Замкни, ключ у тебя есть.

Катя вышла в приёмную, замкнула входную дверь так, чтобы из коридора невозможно было зайти, глянула в кабинет Аркадия, который к тому времени уже был пуст, и вернулась в кабинет Виктора, закрыв за собой дверь. По её покрасневшему лицу можно было заметить, что она хочет говорить о чём-то тайном. Несколько секунд было молчание, потом она заговорила:

– Виктор Константинович, кроме вас, мне не к кому обратиться, но я хочу быть уверена, что вы меня никому не выдадите.

– Какой мне смысл кому-то тебя выдавать? Тем более я не в курсе, о чём речь.

– Я знаю, вы один из немногих, кто умеет молчать. Поэтому к вам и обращаюсь.

– Спасибо за такую оценку, только вот что – если хочешь, чтобы я хорошо тебя понял, успокойся и будь уверена, что никто про наш разговор знать не будет. Ну как на приёме у доктора. Хочешь, телефон отключу?

Она кивнула головой. Виктор потянулся за проводом и вынул штекер из гнезда.

– Теперь ни о чём не беспокойся, говори.

– Правда, что в Москве можно сделать операцию, чтобы из женщины снова стать девушкой?

– Вот оно что. Теперь мне кое-что ясно… И это надо сделать тебе?

– У меня парень в армии. И он скоро вернётся. Когда он уходил, я обещала ему сберечь себя, но не получилось. А он такой ревнивый, говорил, что, если я себя не сберегу, он и меня, и себя убьёт.

– Зачем же убивать – можно просто расстаться или другого найти.

– Если он узнает, то просто меня опозорит.

– Хорошо, давай уточним детали. Когда он возвращается?

– Где-то к двадцатому мая.

– Тот, кто тебя сделал женщиной, болтать не будет? Он здесь живёт?

– Здесь, но думаю, будет молчать, он пьяница, и ему никто не поверит.

– Это самый уязвимый момент, остальное поправимо. Дай подумать. Придётся подключить телефон. Будем надеяться, что в Москве в это время ещё работают.

Он возвратил телефонный штекер в гнездо, достал записную книжку, нашёл нужный номер и стал его набирать. Этот номер не отвечал, он набрал другой номер, там ответил женский голос, видимо, секретаря. Виктор начал говорить:

– Алло, добрый вечер, можно поговорить с Олегом Ивановичем?

– Сейчас соединю.

– Олег Иванович, добрый вечер, это Бирюков Виктор, если ты меня помнишь по жилью в ДАСе.

– Виктор, если не ошибаюсь, Константинович, привет! Помню, конечно, только слушай, оставь пожалуйста, свой номер секретарю, я через пять минут тебе перезвоню, добро?

Виктор продиктовал секретарю Олега номер своего телефона и положил трубку. Они стали ждать. Катя спросила:

– А что такое ДАС?

– Дом аспиранта при МГУ, там мы жили вчетвером, все из разных вузов, потом нас расселили по общежитиям своих институтов, но связь между собой поддерживаем.

Раздался звонок, Виктор снял трубку. Слышимость была хорошая.

– Рад тебя слышать, давно не общались, я слышал, ты куда-то в деревню укатил – как там жизнь, какие проблемы?

– Да в деревне, как и везде, проблем хватает, но жить можно, так что не жалуюсь. Как ты сам, жив-здоров?

– Ты сам знаешь, что в Москве по-тихому жить нельзя, только с превышением скорости. Особенно там, где я работаю. Но давай так, где-нибудь по осени, может быть, встречу организуем. Совхоз в Щёлково помнишь?

– Конечно. Только вот что, у меня из всех нас четверых один твой номер остался. А мне хотелось бы с Ираклием связаться. Звоню ему по старому номеру – а он не отвечает. Может быть, у него номер сменился, ты не подскажешь?

– Сейчас, минутку, записывай…

Виктор записал несколько номеров, поблагодарил Олега и положил трубку, после чего снова набрал один из записанных номеров. В трубке раздался мужской голос.

– Алло, это Ираклий Георгиевич? Привет, это Виктор Бирюков, помнишь меня?

– Виктор, ты? Привет! Какими судьбами? Ты сейчас где – не в Москве?

– Нет, я после защиты в одну деревню распределился.

– И где же твоя деревня?

– Километров шестьсот от Москвы.

– Так это совсем недалеко, можно быстро приехать.

– Так я по такому вопросу с возможным приездом. Как ты – работаешь по своему направлению, какие побочные задачи решаешь?

– Давай, говори, что за вопрос, если в моих силах – решим.

– Помнишь, мы когда-то перед защитой обсуждали твою диссертацию, так вот там была глава о протезировании женской невинности. Такой вопрос актуален?

– Ещё как актуален, привози свою женщину и сам приезжай, всё решим. Только, сам понимаешь, работа коммерческая. Диапазон не так велик, всё по месту обозначается. И ещё, ты помнишь про возможные варианты – объясни ей.

– Она рядом со мной сидит, наш разговор слышит.

– Это хорошо, но по моим словам ей трудно разобраться, покажи ей варианты по рисункам и как ей себя вести, пусть всё такое продумает. Также предупреди, что это нужно делать не позже чем дней за десять до конца цикла. И чтобы от наших дел до дефлорации пара недель прошла. Лучше всего ко мне приезжать в выходные. Как разберётесь, всё просчитаете – позвони мне, я вас встречу.

Виктор поблагодарил его, пожелал всего доброго и положил трубку.

– Всё слышала? Будем работать? Только ты слышала – работа платная. Сколько стоит, он не сказал, но, надо думать, максимум – до ста рублей в зависимости от сложности варианта, который тебе предстоит выбрать.

– Хорошо, только я не всё поняла.

– Естественно, здесь надо соблюсти тонкости, и, если ты хочешь чего-то достичь, тебе придётся говорить со мной в режиме полной открытости, без смущения. Ты готова?

– Да.

– Когда у тебя будет ближайшее начало месячных?

– Дней через пять.

– А длительность цикла?

– Где-то четыре недели.

По указанным ориентирам Виктор определил две возможные даты выходных, когда им можно будет приехать в Москву. Если отправить Катю одну, то она вряд ли сможет там разобраться. Придётся ехать вместе с ней, да и пообщаться с друзьями не помешает. Также на их предприятии ожидалось прибытие документов по оплаченной разнарядке на получение автомобиля с машиностроительного завода в подмосковных Мытищах. Неплохо было бы совместить эти даты и съездить получить автомобиль самому. Теперь надо было объяснить Кате возможные варианты. Виктор достал листы бумаги.

– Теперь, Катя, нам надо определиться с выбором возможных вариантов. Сколько их всего, я не в курсе, из разговоров с Ираклием знаю только два. И здесь ещё имеет значение, как ты будешь себя вести в первую брачную ночь. Женщины почему-то не любят, когда мужчины, которым они доверились, рассматривают их снизу. Я вижу, тебе тоже неприятен такой разговор, но придётся потерпеть, иначе ничего не поймёшь. Продолжать?

– Да.

– Тогда сядь так, чтобы тебе было лучше видно.

Виктор сделал на листе бумаги поясняющий рисунок.

– Вот смотри, первый и наиболее дешёвый вариант заключается в том, что твои малые губы скрепляются специальной шовной нитью, которая вживляется в ткань. Но тогда если твой партнёр захочет на тебя там посмотреть, то тут же увидит подвох и всё поймёт. Тебе в таком случае надо стесняться допускать его до себя, чтобы он на тебя не смотрел, – может быть, попросить погасить свет и чтобы он всё делал на ощупь. При проникновении он тебе всё порвёт, будет больно, будет кровь, и надо думать, что этого будет достаточно для доказательства женской невинности. После этого тебе там надо всё продезинфицировать и дать время, чтобы всё зажило. Понятно?

– Да.

– Тогда второй вариант, более дорогой и более сложный. Есть технология, разработанная в его диссертации, – когда на место старой плевы вживляется новая плёнка из специального синтетического материала, совместимая с живой тканью. Такая плёнка крепится к живой ткани специальными микронитями, как при хирургических операциях, и через несколько дней растворяется кровотоком, а новая ткань приживается в нужном месте. При дефлорации происходит разрыв новой плёнки, но боли и крови здесь может быть поменьше. Всё зависит, как он нам рассказывал, от площади соединения и прочности вживления нового материала. Так что перед контактом с твоим парнем здесь лучше не гасить свет и как-то спровоцировать его на то, чтобы он усомнился в твоей целостности, чтобы ты в качестве доказательства могла лечь, раздвинуть ноги и сказать: «На, смотри». В этом случае доказать что-то обратное будет невозможно. Лично у меня опыта в таком деле не так много, и, если мне что-то такое показать – ничего странного не увижу. Думаю, что у твоего парня опыта ещё меньше.

– Вы так много мне рассказали.

– В этой части я не так много знаю, только то, что слышал от Ираклия. В комнате нас жило четверо. Представляешь, с каким вниманием мы слушали.

– Вы же мужчины.

– А для женщин такой мужской интерес выглядит странным?

– Ну, как сказать…

– Запомни, мужчина любит женщину глазами, а женщина реагирует на него ушами. Бог создал мужчин активными существами, а женщин – пассивными, реагирующими в основном на то, что услышат, и с претензиями. По себе такое замечала?

– Замечала.

– У тебя дома куры есть?

– Да, немного, ими мама занимается.

– Помнишь анекдот, о чём думает петух, когда бежит за курицей и о чём думает курица, когда от него убегает?

– Помню.

– Ну что? Воспитал я в тебе много знающую женщину? Готова ехать?

– А вы со мной поедете?

– Куда деваться? Ты одна там запутаешься и куда-нибудь не туда попадёшь. Такую девушку, как ты, нельзя одну отпускать. Тогда что решим? Ехать лучше поездом вот в эти числа, – он показал на календаре. – Время есть, я определюсь с датой, билет тебе привезу, так пойдёт?

– Да, только как мне незаметно уехать отсюда? Младший брат моего парня да и мать его так следят за мной, что они всё заметят.

– У тебя есть родственники в городе?

– Да, тётя, мамина сестра, с мужем и детьми там живут.

– Дети какого возраста?

– Оба в детский сад ходят.

– Могут твои следящие узнать, что твоя тётя заболела и попросила тебя посидеть с её детьми?

– Попробую, поговорю с мамой, она меня не выдаст.

– Реши этот вопрос. В конце концов, что с того, если ты отлучишься отсюда на два-три дня? Если это такой контроль, то как ты с ним дальше жить будешь?

Катя поблагодарила Виктора и ушла, полная размышлений о целесообразности того, что она затевает, и порядке решения предстоящей задачи. Разговор с ней немного разгрузил его голову от дел по науке, теперь после вынужденной паузы он переключился на выполнение прежней задачи, отключив память от всех других дел.

Через несколько дней пришёл вызов на получение самосвала из подмосковных Мытищ. Виктор позвонил в отдел сбыта того завода и согласовал дату приезда. Когда в приёмной никого не было, он попросил Катю зайти к нему и сказал, когда можно будет ехать, но всё же спросил:

– Ну, как, не передумала? Готова воплощать задуманное?

– Готова.

– Тогда через пару дней привезу тебе билет. В поезд сядешь сама.

В течение дальнейших дней Виктор выписал командировку в Мытищи, оформил документацию на получение самосвала. В телефонном разговоре Ираклий попросил его позвонить ему, как только он окажется в Москве, чтобы договориться о месте встречи. Во второй половине дня субботы он с автобусом приехал в город, прибыл к железнодорожному вокзалу, дождался объявления посадки на московский поезд, подошёл к указанному в билете вагону. Пассажиры начали проходить в вагон, но Кати он пока не замечал. Наконец она появилась в сопровождении какого-то мужчины, который помог ей подняться в вагон, помахал ей рукой и ушёл. Тогда Виктор вошёл в вагон сам. По билетам ей полагалась нижняя полка, ему – верхняя. Катя объяснила, что её провожал муж тёти и все обсуждаемые вопросы она решила.

В купе вторая верхняя полка осталась свободной. На противоположной нижней полке расположилась сухощавая женщина, близкая к бальзаковскому возрасту. По её поведению можно было заметить присутствие в её организме некоторой доли алкоголя. После того как поезд тронулся, она сперва молчала, затем, не наблюдая связи между сидящими напротив неё пассажирами, начала задавать вопросы. Назвавшись Альбиной, она у Кати поинтересовалась, как её зовут, кто она, зачем едет в столицу. О себе сказала, что она математик, затем переключилась с такими же вопросами на Виктора. Пришлось дискутировать. Узнав его имя, она задала вопрос:

– Виктор, можно узнать, кем вы работаете?

– Сам толком не знаю, что-то вроде автомобильного электрика.

– О, это далеко от меня, я изучаю зависимости между людьми и цифрами.

– Каким же образом – вы их практикуете или моделируете?

Катя закрыла лицо рукой и отвернулась к окну.

– Что-то практикую, но что-то и моделирую. Вот вас вижу и просчитываю.

– Можно узнать, в каком направлении – прикладном или фундаментальном?

– Ну мы все на фундаментальном, но может быть и прикладное. Что-то вы для электрика так много знаете?

– Разве много? Мне же по работе надо знать, какую выбрать длину проводов, как их скрутить, как припаять и какой получится эффект термопары и если по этим проводам пропустить ток, то какой получится импеданс?

– Импеданс? А что это, разъясните.

– Это сумма активного и реактивного сопротивлений. Это, например, по отношению к вам: вы, как эффектная женщина, для кого-то будете представлять интерес. Тогда такой человек, пользуясь в том числе и вашими моделями, должен, прежде чем подойти к вам, просчитать вашу реакцию на его воздействие, определить иерархический ряд компонентов моделирования, установить законы распределения ваших реакций – что будет происходить по закону Гаусса, а что по закону Вейбулла. И как вы, как женщина, будете сопротивляться. Если по закону Гаусса, то в ваших отношениях будет активный подъём, а после экстремальной точки – затухание. Если по закону Вейбулла, то подъём до максимума и до окончания процесса.

– Лучше Вейбулла.

– Не скажите, здесь в модель надо включить действие импеданса, по которому надо установить, что есть эпсилон, а что есть дельта. Это из теории взаимодействия функции и аргумента, ну из начальной части математического анализа, вы же знаете, в учебнике Фихтенгольца по математическому анализу это в первой главе прописано.

– Да не математик я, и вы не электрик.

– А кто же вы?

– В детском саду работаю.

– Понятно, любой труд облагораживает человека.

– Вы из Москвы?

– Нет, из города отправления.

– А в Москве где останавливаетесь?

– Как получится, обычно по месту решения события.

– А я из Москвы, живу на улице Усиевича в доме, где гастроном, рядом метро.

– Там, где эта улица с пересекается с улицей Черняховского?

– Да, вы что, знаете этот район?

– Немного. Знал одну женщину, у мужа которой любовница в том гастрономе работала. Больше ничего.

– Так вот, если вам нужно будет в Москве остановиться, вот мой телефон, звоните, а сейчас уже поздно, давайте будем ложиться.

Виктор вышел в коридор, Катя вышла следом.

– Виктор Константинович, я вам удивляюсь.

– Всё нормально, Катя, надо жить дальше.

– Я смотрю, вы говорите одно, а думаете совсем про другое.

– Спасибо, Катенька. Давай укладываться?

Утром на подъезде к Москве их попутчица всё же заметила:

– Я вижу, вы вместе едете.

– Нет, только познакомились вчера вечером, как только от вас в коридор вышли. Сами понимаете, девушки могут обладать такими чарами, что устоять невозможно.

– Молодые девушки?

– Естественно.

Поезд привёз их на Казанский вокзал. Оттуда Виктор позвонил Ираклию, тот сказал, что им надо перейти на Ленинградский вокзал и на электричке доехать до платформы Радищево, там на стоянке возле перрона будет стоять его серая «Волга». Он будет их ждать. Приехав туда, Виктор сразу заметил этот автомобиль и своего друга, вышедшего им навстречу. Ираклий привёз их на свою дачу, располагавшуюся в двух километрах от станции, и прежде всего накормил завтраком. Друзья обменялись новостями и впечатлениями о прошедшем времени. Ираклий рассказал, что работает в одном из столичных медицинских центров, занимающихся вопросами совместимости нейтральных синтетических материалов с живыми тканями, например при трансплантации сосудов, взамен забитых атеросклеротическими отложениями. А работа по восстановлению женской невинности является делом его частной практики. Он купил патент и оборудовал у себя на даче кабинет по данному виду деятельности, приносящему хороший доход. Он удивился, что Катя русская девушка. Обычно его клиентками бывают представительницы из республик Средней Азии, где на свадьбах женскую невинность нужно подтверждать документально. Бывает даже, родившие женщины к нему поступают, и у них всё получается. Перейдя к обсуждению цели их визита, он спросил Виктора:

– Ты Кате всё рассказал, какой вариант больше подходит?

– Да, вроде бы.

– Катенька, не смотри на меня, как на зубного врача, я привык людям делать добро, даже если и будет чуть больно. Я понимаю, лучше будет, если небольшой обман улучшит значительную часть твоей жизни. Что поделаешь – мы, мужики, в большинстве своём есть глупые и упёртые существа, помешанные на ревности и осуждении других. Да и инстинкты всем нам перебороть бывает трудно. Вот Виктор – он совсем другой, кстати, перед тобой его вины нет?

Катя тут же вспыхнула:

– Нет, нисколько, только помощь.

– Хорошо, какой вариант ты хочешь выбрать?

– Наверное, второй.

– Да, такое более надёжно и практичнее. Если пойдёшь к врачу, ни один гинеколог не заметит. Сейчас у меня есть американский имплант, хороший материал, прекрасно приживается, по внешнему виду не отличить от живой ткани, но дорогой. – Виктор хотел спросить про цену, но Ираклий жестом руки его остановил, сказав, что потом решим. – Я, кстати, одно время работал гинекологом, а моя жена работает урологом – это больше по мужским болезням. Сегодня вечером она сюда приедет, познакомлю. Ну что, Катенька, решилась? Можем идти?

Катя поднялась с места. Уводя её, Ираклий продолжил:

– То, что мы сейчас сделаем, – это ни к чему тебя не обязывает, даже если ты решишься другого мужа себе найти.

Обернувшись к Виктору, он добавил:

– Ты посиди здесь или по саду погуляй, мы быстро вернёмся.

Примерно через полчаса они вышли. Ираклий рекомендовал Кате немного полежать на находящемся в комнате диване. Она легла и быстро задремала. Виктор спросил:

– Сегодня у тебя других клиенток не будет?

– Вроде бы нет.

Зазвонил телефон, Ираклий снял трубку. После разговора с некоторым недовольством заметил:

– Через час две узбечки приедут. Или таджички, кто их там разберёт. Обеих надо будет восстанавливать.

Ираклий показал гостям дачу, в которой на нижнем этаже располагался его рабочий кабинет, оборудованный специальным креслом, небольшая кладовка и гостиная, отделённая от кухни сдвигающейся стеклянной перегородкой. На верхнем этаже была небольшая детская комната и две спальни. Комнаты для удобств были на обоих этажах. Ближе ко времени приезда тех дам ему пришлось разбудить Катю и попросить её вместе с Виктором перейти в одну из спальных комнат на верхнем этаже. Там стояла широкая кровать, на которой можно было отдохнуть. Ещё не совсем отошедшая от сна Катя легла на край кровати и тут же опять уснула. Ираклий поехал на станцию встречать клиенток, вскоре вернулся и занялся с ними необходимым делом. Виктору не оставалось ничего другого, как лечь на другую сторону кровати параллельно с Катей. После ночи в поезде хотелось расслабиться. Сквозь сон до него доносились голоса с нижнего этажа, потом был звук телефонного звонка и ещё какие-то голоса других людей. Когда всё стихло, Ираклий заглянул к ним, Виктор встал с кровати, и они спустились в гостиную.

– Сегодня я, кроме Кати, четверым женщинам возвратил их невинность. Пусть теперь обитатели кишлаков их протыкают и думают, что они у них первые.

– Ты лучше скажи, как с тобой рассчитаться.

– Перестань, дорогой, они – эти дамы – за всё, в том числе и за вас, полностью рассчитались. Здесь же частный принцип. Могу же я кому-то чуть повысить стоимость, а кому-то снизить, особенно своим друзьям. Вот представь, я к тебе приеду – ты что, деньги с меня брать будешь? Так же и я, так что не осложняй наши отношения всякими копейками.

– Спасибо, конечно, но я её сориентировал.

– Переориентируешь. Кстати, Катя красивая девушка. По всему, даже там, где её только я видел. Ты скажи: тот друг, для которого мы стараемся, – достойная личность?

– Не знаю, он в армии служит, в мае должен вернуться.