Просто дыши

– Честно признаться, я потерял тебя из виду после выпуска. Слышал, одна компания тогда предложила тебе работу, ты приняла предложение?

Я невольно замираю на месте, снова возвращаясь в то лето, когда еще один виток разделил мою жизнь на «до» и «после». То лето после выпуска не было теплым. Я даже плохо его помню. Его и все месяца после. То была бездна. Самое дно, о которое я разбилась. Если бы те главы моей жизни описали в книге, на страницах не было бы чернил. Листы были бы пустыми. Таким был целый год моей жизни. Пустым.

– Нет. – слышу свой голос, поражаясь тому, что боль внутри терпима.

Я не вспоминала то время с тех самых пор, как оно закончилось. Не хотела открывать этот ящик Пандоры, использовала его только когда писала картины. Боялась утонуть в нем. Но сейчас это «нет» получается простым, спокойным, естественным.

– Кое-что произошло тогда, и я не смогла работать.

Клод не пытается копать глубже и просто кивает. Хорошо. Получилось хорошо. Мой психолог гордилась бы мной.

– Дальше по коридору. – он указывает на закрытые двери. – Переговорные и кабинет Селин.

Мы делаем еще пару шагов и останавливаемся у стеклянной двери. Стены этого кабинета тоже прозрачные. Мой взгляд падает на огромный круглый стол в центре. Он завален эскизами, а над ним склонились две женщины.

– Здесь работает команда дизайнеров. – поясняет Клод и тут же распахивает дверь.

Черт.

Команда дизайнеров, значит, тут буду работать я. С дизайнерами. Сглатываю нервный ком в горле и вхожу вслед за Клодом. Что ж, две женщины это не так страшно…Твою мать, их больше. Справа замечаю еще людей. Парень с девушкой сидят на диване у стены.

– Минуту внимания. – говорит Клод, и все четверо поднимают на нас глаза.

Мать твою. Мать твою.

Ты справишься. Ты справишься. Просто стой и улыбайся.

Нет, лучше, не улыбайся, будешь похожа на сумасшедшую.

Первое впечатление очень важно. Всегда. Везде. По нему судят. Черт, меня точно осудят.

– Это Эва. – Клод кивает в мою сторону. – Она будет нашим новым дизайнером и моей правой рукой.

Что, мать твою? Он не говорил, что я буду его правой рукой.

На диване раздается фырканье. Шикарная брюнетка даже не пытается скрыть своего презрения, а парень рядом отчаянно подавляет улыбку, разглядывая меня как обезьянку.

Смуглая женщина за столом выпрямляется.

У нее очень привлекательная внешность. Ее хочется разглядывать с ног до головы. Короткая стрижка под мальчика подчеркивает длинную шею. Она напоминает мне Холли Бэрри. Необычные украшения переливаются в ушах, на шее и пальцах. На ней тоже черные джинсы клеш, но в сочетании с яркой блузкой свободного кроя выглядят они просто потрясающе. Не то, что на мне.

Ее карий взгляд падает на меня. Оценивает так же, как и я ее только что. Но этот взгляд не кажется мне высокомерным, как у девушки на ресепшен, скорее удивленным.

– Серьезно? – переводит глаза на Клода, сложив руки на груди. – Она?

– Да, Рина. – резко отвечает тот. – Она.

Вторая женщина за столом подает голос:

– Прости, но она не похожа на ту, кто хотя бы отдаленно поможет нам справиться с кризисом. – у нее темное каре и красивый азиатский разрез глаз. В речи явно слышится акцент. Китаянка. Мне нравится ее образ. На ней укороченная шелковая рубашка насыщенного винного оттенка и строгие черные брюки. На ногах замечаю стильные лодочки на низком каблуке.

Девушка поднимает на меня глаза, и я понимаю, что из всех, она менее устрашающая.

– Без обид. – спокойно бросает она мне.

Какие тут обиды.

Клод устало проводит рукой по волосам и выдыхает:

– Не суди книгу по обложке, Элис. Эва не менее талантлива, чем все вы. – он смотрит в глаза каждому, а внутри меня разливается тепло.

Вот. Он снова встает на мою защиту.

– Давайте будем профессионалами. Это все, о чем я прошу.

Рина и Элис не испытывают ко мне ничего кроме явного недоверия, чего не скажешь о двух других. За всю свою жизнь я поведала много подобных им. Знакома с этим надменным взглядом. Они видят во мне жертву, с которой можно поиграть.

Длинноволосая брюнетка растягивается в широкой улыбке, от которой у меня по спине пробегает холодок, и поднимается на свои длиннющие ноги.

Черт возьми, на этих каблуках она выше меня чуть ли не на пол головы. А я не то, чтобы маленькая. Даже наоборот. Мой рост выше среднего.

– Ну разумеется, мы будем профессионалами. – протягивает девушка, мягкой походкой направляясь к нам. Я рефлекторно отступаю, едва не прячась за спиной Клода. – Не волнуйся.

Она переводит на меня свои черные глаза с длинными ресницами. Черт, да у нее все такое длинное. Она скорее модель, нежели дизайнер.

– Я Стелла. – приторно дружелюбно сообщает она и кивает на диван. – А там Роб.

Лицемерие. Чувствую его за километр. Вот, кого я точно буду избегать.

Выдавливаю из себя улыбку и киваю. Она тут же возвращается на диван, переглядываясь с этим Робом. Это высокий парень с множеством татуировок по всему телу. Творческая энергия так и прет из него. Но эта энергия больше напоминает болезнь. Когда ты знаешь, что талантлив, и не стесняешься ставить себя выше тех, кто до тебя не дотягивает.

– Вот и познакомились. – отзывается Клод и поворачивается ко мне. – Жду тебя на совещании через полчаса.

Все органы внутри сжимаются до кукольных размеров.

Совещании? Какое к черту совещание? В первый день? Сразу? Я же только пришла. Что? Нет. Нет. Мать твою. Мать твою.

Только открываю рот, чтобы, ну, не знаю, попросить его не мучать меня и просто пристрелить, как он уже выходит из кабинета.

Нет. Только не это.

– Это просто смешно. – раздосадовано выпаливает Рина, качая головой.

Тогда почему я не смеюсь?

– Скорее весело. – усмехается Роб и встает с дивана.

Сердце ускоряется. Началось.

Парень медленно приближается ко мне, разглядывая без стеснения. Не могу дышать. Не могу…

Рефлекторно отступаю, и он тут же ухмыляется.

– Не бойся. Я не кусаюсь.

Стелла посмеивается на диване.

– Мне просто интересно, что ты такого сделала Клоду, что он назначил тебя своей правой рукой в обход нас?

– Роб. – одергивает его Элис, возвращаясь к эскизам на столе, но тот даже не думает останавливаться.

– А что? Разве вам не интересно, чем эта мышка заслужила такие почести?

– А разве непонятно? – усмехается Стелла. – Только вот я не знала, что его привлекает…такое.

Не могу дышать.

Делаю еще шаг назад. А затем вылетаю из кабинета. Раскатистый смех следует по пятам.

Не знала, что его привлекает…такое.

Не могу дышать. Руки дрожат. Только не это. Не снова.

Давай же, детка, не ломайся, я сделаю тебя популярной. После меня каждый захочет трахнуть твою киску.

Трясу головой, пытаясь выбросить эти воспоминания. Взгляд падает на одну из дверей напротив. Бросаюсь к ней и тяну за ручку. Дверь подается, и я вваливаюсь в темное помещение. В легкие тут же ударяет запах пыли. Закрываю за собой дверь и приваливаюсь к ней спиной.

Медленный вдох.

Долгий выдох.

Давай же, у тебя получится.

Прикладываю руку к груди, концентрируясь на ударах.

Надо дышать. Дышать. Заземлиться. Надо заземлиться.

Смотрю по сторонам, цепляясь взглядом за все, что попадается. Окно. Слабые свет пробивается через небольшое окно. Напротив него длинный стол, заваленный коробками. Что это за комната, Эва? Думай. Наверное, старая комната для совещаний. Или чей-то бывший кабинет. Да. Похоже на кабинет. Слева пустой стеллаж. Точно. Кабинет. Раньше кто-то здесь работал. Сейчас уже нет.

Прикрываю глаза, насильно проталкивая кислород в легкие.

Ты в порядке. В порядке. Не страшно. Просто рецидив. Такое бывает. Бывает. Поэтому ты и решилась на это. Ты знала, на что соглашалась. Ты уже не та, что раньше. Ты умеешь справляться. Ты справишься. Это даже забавно.

Лицемерие, презрение, осуждение. Я уже проходила через все это, когда на мне была школьная форма. Проходила в университетские годы. Теперь я не дам себя в обиду. Не дам. Я другая. Я изменилась. Должна была измениться.

Тогда почему на глаза все равно наворачиваются слезы? Почему мне кажется, будто ничего не изменилось? Почему я снова прячусь в темном углу, пытаясь удержать себя на поверхности?

Сжимаю кулаки так сильно, что ногти впиваются в кожу ладоней.

Нет. Я не виновата. Я не сделала ничего плохого. Их суждения меня не касаются. Они не определяют меня. Слова имеют силу только если дать им ее. А я зареклась больше никому не давать такой власти над собой. Никому. Ни родителям. Ни сестре. Ни кому бы то ни было.

Но с чего начать? Как выбраться из этого дерьма?

– Эва? – раздается голос из глубины кабинета, и я подпрыгиваю на месте от неожиданности.

Темная фигура шевелится где-то справа. Мужчина. Почему голос знаком? Он сидит на стуле, закинув ноги на стол. Он все это время был здесь?

Внимательно вглядываюсь в темноту, и чувствую на себе такой же пристальный взгляд.

Быть того не может.

– Элиот. – тихо предполагаю я, отталкиваясь от стены.

Он опускает ноги и встает.

– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю, разглядывая его с ног до головы.

– Хороший вопрос. – озадачено протягивает он и выходит на свет.

Теперь я вижу, что на нем темная рубашка с закатанными по локоть рукавами и синие джинсы.

– Я здесь вообще-то прячусь. – продолжает он, оглядываясь по сторонам. – Это мое как бы убежище. А вот что ты здесь делаешь?

– Работаю. – выдыхаю я. – С сегодняшнего дня.

– Шутишь. – говорит он как-то странно, с примесью удивления и…надежды.

Почему все здесь так убеждены, что я не вписываюсь? Ах, да, потому что на мне нет долбанных шпилек.

Заметив мой серьезный взгляд, он широко улыбается.

– Не шутишь. – теперь говорит так, будто рад тому, что я здесь.

– А почему ты здесь? – спрашиваю, сложив руки на груди.

– Я же сказал, детка, прячусь.

– Нет. Я не об этом. Почему ты в компании?

Его улыбка становится еще шире. Он небрежно чешет затылок, изо всех сил, стараясь подавить ликование. Что происходит?

– Меня пригласили поработать фотографом.

Быть не может. Разве так бывает?

Такое чувство будто я запустила какую-то странную цепную реакцию, появившись тогда у его порога. Почему мы продолжаем сталкиваться друг с другом? И почему от его присутствия мне становится легче дышать?

– Слава богу. – выдыхаю я и неожиданно для самой себя, бросаюсь ему на шею.

Элиот ловит меня без каких-либо колебаний и крепко прижимает к себе за талию. Мы едва знаем друг друга, но эти объятия кажутся такими знакомыми. Такими понятными. Прикрываю глаза, делая глубокий вдох. В легкие проникает этот его древесный аромат, и я готова расплакаться.

На мгновение мир снова показался мне убогим местом. На мгновение я начала сомневаться в своей готовности сражаться с ним. А Элиот одним только своим присутствием напомнил мне, что еще не все потеряно. Напомнил, что существуют те, кому плевать на то, как ты выглядишь. Плевать на все твои странности. Элиот единственный человек, кто за долгое время не пытался меня оценивать. Даже в ту нашу встречу на балконе он просто смотрел на меня. Без каких-либо суждений.

И сейчас он здесь. Со мной.

– Знаешь, – подает он голос. – Ты единственная девушка, кто два раза сбегала от меня, а потом вот так вот набросилась ни с того ни с сего.

Осознав, что я уже пару минут цепляюсь за него, резко отстраняюсь и делаю пару шагов назад.

– Но не подумай. – тут же добавляет он. – Я не против.

Мои щеки вспыхивают, и я делаю еще пару шагов назад. Неловко вышло. Хотя ему кажется все понравилось. Выглядит вполне довольным. Почему он так странно смотрит на меня?

– Прости. – тихо выдавливаю из себя.

– Не извиняйся. – тут же качает головой. – За такое не извиняются.

– Это нарушение личных границ.

– Определенно.

– Поэтому я извиняюсь.

– Говорю же, не стоит. Меня давно не обнимали. – легкомысленно пожимает плечами. – Мне понравилось.

Это шутка? Не пойму.

Почему его давно не обнимали?

И снова этот странный момент. Мы просто смотрим друг другу в глаза. Он точно видел мой небольшой срыв, но ничего не спрашивает. Я знаю, что он прятался тут один в темноте, и тоже молчу. Мы невольно стали свидетелями чего-то личного. Мы оба это знаем, и наверное, поэтому ничего не говорим.

Это приятно. Тишина рядом с ним. Почему-то я знаю, что пока он будет рядом, я смогу пережить этот месяц. Или по крайне мере, я так думала, пока он не произнес:

– Ты же в курсе, что большинство там считает тебя моей невестой?

Что?

Стоп.

Что?

Все внутри разом обрывается. Чувствую, как органы один за другим взрываются фейерверком внутри меня. Нет. НЕТ.

– Твою мать. – вырывается из меня писк.

Брови Элиота тут же взлетают вверх.

Мое сердце подпрыгивает к горлу. Я начинаю мерить комнату шагами, выкручивать себе запястья. Что делать? Что мне делать?

– Ты не можешь быть моим женихом. – качаю головой, пытаясь изгнать эту мысль. – Клод…он…я не…мы не…

– Клод? – с легким пренебрежением спрашивает он.

– Я здесь из-за него. – прижимаю руку к груди. – Потому что он попросил поработать дизайнером. Но я…

– Подожди, подожди. – Элиот вскидывает руку, заставляя меня замереть на месте. – Хочешь сказать, Клод не знает, что мы на самом деле не пара?

Качаю головой.

– Я не успела ему сказать.

Точнее, не смогла, потому что была в ступоре от одного только его присутствия. Но это к делу не относится.

– А кому успела? – спрашивает он.

Какая нахрен разница? Он это серьезно?

– Никому. Мне было не до этого.

Я думала, как не сойти с ума от предстоящей работы.

Пару мгновений Элиот смотрит на меня ошарашено и с раскрытым ртом, а потом вдруг запрокидывает голову назад и начинает громко смеяться.

– Поверить не могу. Черт.

Что происходит?

– Эва Уоллис, не знаю, осознаешь ли ты это, но думаю, это судьба. – он вдруг подходит ко мне и обхватывает руками за плечи.

Я хмурюсь.

– О чем ты?

– Будь моей невестой.

– Что? – скидываю его руки с себя. – Ты вообще меня слушаешь?

Он кивает и опускается на край стола рядом с нами.

– Да. Я понял. – складывает руки на груди. – Ты втрескалась в нашего принца.

– Я этого не говорила. – тут же выпаливаю, но выходит какой-то отчаянный писк.

Как он вообще догадался?

– А тебе и не нужно говорить. Все и так написано на твоем милом личике.

Пропустим мимо ушей, что он считает мое лицо милым.

– Тогда ты понимаешь, почему я не могу ему врать.

– Ты и не будешь ему врать. Эта ложь целиком и полностью на моей совести. – прикладывает руку к груди. – Ты просто не станешь ничего отрицать.

Из меня вырывается недоверчивый смешок.

– И зачем мне это? – развожу руками в стороны. – Я пришла сюда работать, а через месяц уйду, надо только пережить это чертово совещание…

Совещание.

Твою мать. Я забыла про совещание.

Закрываю лицо руками и издаю поистине отчаянный стон.

– Зачем я вообще на это подписалась? – снова начинаю ходить кругами. – Я просто не смогу. Нет. Это слишком. Все это слишком для меня. Зря я согласилась. Решила прыгнуть выше головы. Совещание? Серьезно? Да я снова буду молча сидеть и выставлю себя полной дурой. И не только себя. Клод же сделал меня своей правой рукой. Зачем? А? Зачем он это сделал?..

– Я, конечно, тоже не фанат этих сборищ. – обрывает мою тираду Элиот, и я снова замираю. Я что, все это вслух сказала? Боже, какой стыд. – Но с чего такая паника?

Признаться?

В этом же нет ничего такого. И так он поймет меня. Поймет, почему ему самому нужно будет сходить и признаться в том, что никакая мы с ним не пара.

Поднимаю на него глаза и делаю глубокий вдох.

– У меня как бы социофобия. – осторожно выдавливаю из себя слова. Одно за одним, пока они не повисают между нами.

– Как бы? – выгибает бровь Элиот.

Его взгляд вдруг становится серьезней, а улыбка сходит на нет.

– Уже легче. – поясняю я. – Но все эти люди…Это просто совершенно другой уровень для меня. Я могу купить еду в магазине.

Хоть и предпочитаю доставку.

– Могу недолго находиться в толпе.

Но чаще избегаю ее.

– Пока меня никто не замечает, я в порядке.

Дома. В одиночестве. Я в порядке.

– Но все они там…Они будут ожидать от меня определенного поведения. Профессионального поведения. – сглатываю нервный ком в горле. – Некоторые уже сложили обо мне не самое наилучшие мнение. Я просто…не могу.

– Эй. – он подходит ко мне вплотную и нежно обхватывает мое лицо руками.

От такого непривычного жеста все внутри меня замирает. Привычный гул стихает.

– Давай разбираться с проблемами по мере их поступления, окей? – вглядывается мне в глаза. – Сначала совещание, потом наша свадьба.

– Элиот, я не могу. – качаю головой, но он заставляет меня снова посмотреть ему в глаза.

– Во-первых, это был первый раз, когда ты назвала меня по имени. Мне понравилось. Прям как и обнимашки.

Из меня вырывается невольный смешок.

– А во-вторых, я помогу. Буду рядом и не дам им сожрать тебя с потрохами. Иначе какой из меня вообще жених?

Теперь я улыбаюсь. Как ему удается вот так просто, какой-то парой слов заставить меня улыбаться?

– Переживем совещание, а потом поговорим. – его голос успокаивает. – Ладно?

– Окей.

Он кивает и медленно опускает руки.

Почему я вообще доверяю этому мужчине? Почему он так на меня действует?

Потому что это Элиот. Вот почему.

В его зеленых глазах вдруг снова вспыхивают игривые огоньки.

– Сделаешь одолжение?

Складываю руки на груди и щурюсь на него. Не нравится мне эта его ухмылка.

– Какое?

– Пока не говори никому, что я твой фальшивый жених.

– Элиот…

– Пожалуйста, Эва. – просит он. – Поговорим после. Обещаю, если и тогда ты все еще будешь намерена бросить меня, я не стану сопротивляться.

Вот, о чем он говорил.

Так странно слышать собственное имя из уст кого-то еще, помимо тети и Авроры.

Когда новый человек в твоей жизни начинает обращаться к тебе по имени, это ощущается как-то по-особенному. Иначе. А когда к тебе обращается такой мужчина, как Элиот, с просьбой, почти умоляя, все возражения разом испаряются.

– Окей. – слышу свой голос.

– Окей. – эхом повторяет он и берет мою руку в свою. – Спасибо, любимая. А теперь давай немного развлечемся.

8

Элиот

Бог существует.

Впервые я понял это, когда выжил. Мне было семнадцать. Я решил, что это был Бог, потому что иначе просто не мог объяснить, как можно пережить такую потерю крови. Чудо, говорили врачи моей матери. А я лежал на больничной койке и гадал, действительно ли это чудо? Допустим, я поверил в высшие силы, но что если это наказание? Что если Бог просто дал мне отсрочку? Что если это было предупреждением не растрачивать свою жизнь на всякое дерьмо? Например, перестать искать одобрение у каждого встречного. Перестать говорить то, что хотят слышать и начать высказывать то, что думаю. Забыть о том, что у меня есть отец. Не думать о том, почему мать поступила так, как поступила. Перестать сожалеть обо всем и на каждом шагу. Перестать искать всему причины.

Знаете, в чем заключался парадокс? Когда я начал делать все это, когда начал снимать с себя всю шелуху и стал засранцем, людям это только больше нравилось. Я говорил, что думал, и они смеялись, принимая правду за сарказм. Я делал все, что взбредало в голову, и они восхищались – «он такой творческий». Чем больше я отталкивал общество, тем сильнее оно ко мне липло. Чуть позже до меня дошло, что дело не во мне, а в них. Люди видели во мне все то, что запрещали себе. Они видели, как я раз за разом нарушал собственные границы и гадали, смогут ли так же. Смогут ли отбросить в сторону стыд, страх, мораль и просто быть свободной душой. Они не могли понять, какова цена этой свободы. Не хотели понимать. Но это и не важно, потому что…

Бог действительно существует.

Иначе Эва Уоллис не появилась бы снова в моей жизни. Она бы не влетела вихрем в ту заброшенную каморку. Не обняла бы меня так, словно я ее спасательный круг.

Слава Богу.

Она прям так и сказала. Что ж, аминь, ибо я снова уверовал.

Ее синие глаза напомнили мне, каким красивым бывает океан в ясную погоду. Напомнили, как приятно иногда бывает тонуть. Я чувствовал, что погружаюсь на глубину, просто еще не до конца это осознавал.

Хорошие новости? Я оказался прав, Эву Уоллис совершенно не привлекает моя задница. Ее сердце занято Клодом де Шаром. Принцем, который намного лучше ей подходит. Ненавижу быть правым.

Хватаю ее за руку и вылетаю в коридор.

Как ни крути, день прекрасный.

Мать.

Твою.

Прекрасный.

День.

Мы подходим к кабинету совещаний в конце коридора, и Эва вдруг тянет меня назад.

– Подожди. – выпаливает она дрожащим шепотом. – Дай мне пару минут.

Я оборачиваюсь и понимаю, что она еще и глаза зажмурила. Вот, как сильно она боится. Людей. Незнакомцев. Осуждения.

Отчасти теперь все стало на свои места. Теперь я понимаю, почему там на балконе она была…другой. Алкоголь разбил стены вокруг нее. Должно быть, поэтому она казалась такой счастливой. Она дышала полной грудью.

– Для чего? – отпускаю ее руку и приваливаюсь плечом к стене рядом с дверью.

Она распахивает глаза и смотрит на меня с непониманием.

– Что?

– Для чего тебе пара минут? – тихо спрашиваю, вглядываясь в ее синие глаза.

Никогда не видел таких глаз, и каждый раз это странным образом выбивает почву из-под ног.

– Чтобы подготовиться. – отвечает она так, будто это очевидно.

– К чему подготовиться? К неизбежному?

Она вздыхает и качает головой:

– Ты не понимаешь.

– Ты права. Даже не буду делать вид, что понимаю, но одно знаю наверняка.

Она смотрит на меня в ожидании. Ей правда интересно, что я скажу. Что ж, с этим можно работать.

– Ожидания всегда страшнее самого действия. Поэтому вдохни поглубже.

– Что?..

Эва не успевает закончить предложение, потому что я снова хватаю ее за руку и толкаю дверь в переговорную. Если бы она только знала, что все уже собрались и ждут нас. Наверное, была бы не такой шокированной. Хотя нет, теперь я думаю, что она скорей всего сбежала бы.

Девушка буквально замирает рядом со мной и так крепко стискивает мне руку, что я не могу сдержать улыбки. Она буквально цепляется за меня и это почему-то приятно. Приятно, что кто-то так во мне нуждается.

– Спасибо, что подождали. – произношу в своей легкомысленной манере для всех, но при этом смотрю только на Селин.

На мгновение она кажется удивленной. Словно не ожидала снова увидеть меня вместе с «невестой». Ее взгляд падает на наши с Эвой сцепленные руки. Я ухмыляюсь ей и выдвигаю свободный стул на колесиках во главе стола. Тот, что прямо напротив Селин.

Прекрасно осознавая, что взгляды всех присутствующих направлены на меня, я сажаю на этот стул Эву. Девушка не сопротивляется. Даже рот боится открыть. Только бледнеет еще сильнее. Возможно, от нехватки кислорода.

Да, я мелочный. Да, я пользуюсь ситуацией. Забросайте меня камнями, но я никогда и не утверждал, что являюсь хорошим человеком.

Клод, что сидит справа от своей сестры, прикрывает лицо рукой, но я замечаю улыбку на его губах. Он то уж точно знал, на что подписывался, когда приглашал меня снова поработать вместе.

Рина с Элис, старшие дизайнеры, одновременно закатывают глаза, привыкшие к моим закидонам. Я скучал по ним. Нам было весело вместе. С каждой по отдельности. Ну, и один раз втроем.

Опускаюсь слева от Эвы в свободное кресло. С этой стороны сидит только один незнакомый мне чувак, но он точно из тех, кто занимается цифрами.

Расслабленно откидываюсь на спинку кресла и бросаю невольный взгляд на свою «невесту». Если не присматриваться, то она кажется просто спокойной, немного неуверенной, но не в ужасе. Я же присматриваюсь и мне совершенно не нравится то, что я вижу. Ее тело натянуто от напряжения. Она будто готова сбежать в любую секунду, готова сорваться в любой момент. Глаза упрямо смотрят только вниз на столешницу. На лице ни грамма эмоций. Ни страха, ни паники. Ничего. Я уже видел подобное выражение. В тот самый первый раз, когда она сбежала от меня перед дверью моей студии. Ступор. Она сейчас так сильно отличается от той девушке, что ворвалась в мое убежище несколько минут назад. И еще сильнее отличается от той, что сидит напротив нее. Селин уверенно откидывается на спинку своего кресла, изучая Эву небрежным, незаинтересованным взглядом. Она всегда такой была. Уверенной в собственном превосходстве, уверенной в своей красоте, уверенной в своих действиях. И делала она это не из высокомерия, а просто потому что упорно трудилась над каждым аспектом своей жизни. Селин де Шар всегда знала, чего хочет и не стеснялась это брать. Точно так же, как и не стеснялась выбрасывать то, что мешало, то, что переставало быть для нее важным. Ее взгляд холодных серых глаз перемещается с Эвы на меня.