Просто дыши

– Что ты делаешь? – нервно интересуюсь я, хотя уже знаю ответ.

Первые ноты появляются из динамиков, а вместе с ними и слова.

Можешь играть с моей киской, но не играй с моими эмоциями

Если ты потратишь на меня деньги, мы можем просто переспать

Я буду трясти своей задницей в замедленной съемке

У тебя куча налички, и знаешь, чувак, я хочу их…

Элиот начинает напивать вслух, немного пританцовывая плечами. А я прикрываю глаза рукой, наблюдая за ним сквозь пальцы.

Мы останавливаемся на еще одном светофоре. Он берет и увеличивает громкость до максимума. Да еще и опускает окна с наших сторон. Нет. Что он творит? Боже. Всем телом вдавливаюсь в сидение, но не могу перестать улыбаться.

Нет, он сейчас не поет про кисок и не кричит «сука» во все горло. Меня здесь нет. Нет.

Я начинаю смеяться, когда он проводит рукой по груди и поет, что хочет трахнуть кого-то.

Я сейчас умру.

Нет, я уже умерла, и это моя личная форма Ада.

Вот он смотрит мне в глаза и четко говорит, чтобы я играла с его киской, но не с его чувствами.

Мы стоим на широком проспекте. И справа и слева от нас ряды машин. Только поворачиваю голову, что посмотреть, как много людей на нас таращатся, как Элиот накрывает мою руку своей, заставляя смотреть только на него. Боже, его мимика это нечто. Он подмигивает, отправляет поцелуйчики и поет каждое слово наизусть. Он просто неотразим. И слава богу загорается зеленый. Мы трогаемся с места, но музыка не заканчивается. Даже ветер в салоне не способен ее заглушить. Еще один поворот, и он останавливается у магазина. Я тут же вылетаю из машины, но музыка продолжает орать на всю улицу. Прохожие любопытно таращатся то на меня, то на него. Меня бросает в жар.

Черт возьми, ну, что он за идиот?

Наконец, вдоволь насладившись моим стыдом, он счастливый глушит машину. Еще спустя мгновение возникает передо мной.

– Я больше никогда не сяду к тебе в машину. – тут же говорю ему, стараясь спрятать улыбку.

– Да брось, Уоллис, тебе понравилось.

Ни за что не признаюсь в этом.

Ничего не ответив, направляюсь к магазину и вхожу внутрь. Элиот идет следом.

Почему не могу перестать улыбаться?

– Эва Люсинда Уоллис. – с порога слышу разгневанный голос.

– Люсинда? – тихо повторяет Элиот рядом со мной, и я слышу отчетливую улыбку в его голосе.

– Заткнись. – толкаю его локтем в бок как раз в тот момент, когда к нам, точно торнадо, подлетает Рори. Тетя появляется из-за угла. Вид у нее скорее обеспокоенный, нежели рассерженный.

Что происходит?

– Ты выходишь замуж? – вопит Аврора во все легкие и бьет меня по плечу.

Элиот прыскает от смеха в кулак.

– Какого хрена ты не отвечаешь на мои звонки? – продолжает подруга. – Я весь день на нервах. Думала уже вызывать спасательную бригаду.

Тетя проходит за стойку, продолжая просто наблюдать. Предательница.

– Телефон сел. – начинаю я. – Сумку с собой не взяла, зарядки не было. Прости, что заставила беспокоиться.

Она тут же смягчается, но карие глаза полыхают огнем. Знаю, я обещала ей позвонить. Мы договорились, что она будет на связи на случай, если меня нужно будет забрать. Мне правда жаль. Поверить не могу, что это вылетело у меня из головы.

– А как ты узнала, что я выхожу замуж? – осторожно спрашиваю, и она снова вспыхивает, словно спичка.

– Так это правда? – выпучивает глаза, уперев руки в бока. – Ты издеваешься?

– Наверное, здесь стоит объясниться мне. – подает голос Элиот, но я не даю ему продолжить, схватив его за предплечье. Он замолкает, бросив на меня вопросительный взгляд.

– А это еще кто? – грубо бросает Аврора, оценивая Элиота как какой-то посторонний предмет.

Ей определенно точно известно, кто перед ней. В конце концов, это она договаривалась с ним насчет моей съемки, да и мы вместе смотрели его старые фотки в сети.

– Элиот Бастьен. – отвечаю, пытаясь одним взглядом выяснить, почему она так остро реагирует. – Мой как бы жених.

Она резко переводит на меня глаза и щурится.

– Как бы?

Игнорирую ее вопрос и знакомлю их друг с другом.

– Элиот, это Аврора Мерсье, моя подруга.

– Теперь понятно. – тихо бормочет он, и я указываю на тетю.

– А там Амелия Готье, моя тетя.

Они обмениваются кивками.

Рори смеряет его небрежным взглядом и складывает руки на груди.

– Откуда ты взялся, Элиот Бастьен?

Да что с ней не так?

– Не знаешь, как люди появляются на свет? – тут же начинает Элиот. – Ну, смотри, сначала мой отец трах…. – я впиваюсь ногтями ему в руку. – На машине приехал.

Подруга буравит его взглядом, а тот в свою очередь ухмыляется. Я еще ни разу не видела Аврору такой взбешенной. Но почему?..Черт, до меня наконец доходит. Она наверное, думает, что Элиот каким-то образом мной воспользовался. Хотя это не так уж и далеко от правды.

– Какого хрена весь город трещит о том, что ты ее жених? – сквозь зубы цедит Рори.

– Я бы ответил. – бросает Элиот с фальшивой улыбкой. – Но боюсь без руки остаться.

Я тут же отпускаю его и смотрю на тетю, вопросительно вскинув брови.

– Эвелина. – просто говорит она, и я прикрываю глаза.

Ну, конечно. Моя мать кого-угодно даже из-под земли достанет. А ко мне есть только один путь. Через тетю.

– Аврора была рядом, когда она позвонила. – продолжает Амелия, уперевшись руками в стойку.

– Что она сказала?

– Спрашивала, правда ли это, что ты выходишь за какого-то фотографа.

Уверена, мать выразилась иначе.

– Что ты ей ответила?

На губах тети появляется лукавая улыбка.

– Пожелала ей приятного вечера.

Я выдыхаю с облегчением. Хорошо. Моей семье нельзя ни о чем рассказывать. Во многом потому что чем больше их впускаешь, тем сложнее от них отделаться. Лучшая тактика это притвориться, будто их вообще не существует. Хотя бы постараться.

– Может, уже объяснишь, что происходит? – не унимается Рори. Терпением она никогда не отличалась. Плюс она явно не доверяет Элиоту и опекает меня. Аврора та самая старшая сестра, которой у меня никогда не было. Одно мое слово, и она разорвет Бастьена. Буквально. Ей не впервой надирать мужчинам зад.

Я беру ее руки в свои и заглядываю в глаза, пытаясь дать понять, что со мной все хорошо.

– Я расскажу тебе все, что хочешь знать, обещаю. Но сначала мне нужно поговорить с Элиотом и немного прийти в себя. Дашь мне пару часов, ладно?

Она вздыхает, внимательно разглядывая меня, и кивает.

– Хорошо. У меня сейчас дела, но позже я к тебе заеду.

– Договорились. – улыбаюсь я, и она стискивает меня в крепких объятиях.

Всегда приятно, когда есть кто-то, кому не плевать жив ты или нет. Пусть Рори и не до конца меня понимает. Пусть у нас мало общего, но она та, кто без вопросов порвет за меня любого. Она моя семья.

Отстранившись, она кивает мне и переводит испепеляющий взгляд на Элиота.

– Обидишь ее, и ты труп, понял? – тычет в него наманикюренным пальцем.

На удивление Элиот отвечает совершенно серьезно:

– Понял.

Отлично. С этим пока разобрались.

– Идем. – бросаю ему и двигаюсь дальше в магазин.

Сворачиваю налево к холодильникам.

– Я ей явно не понравился. – слышу голос за спиной.

– Это нормально. – бросаю через плечо и толкаю дверь во внутренний дворик. – Ей трудно понравиться.

– Но она хороший друг.

Киваю.

– Да, лучший.

Спустя мгновение он снова заговаривает:

– Ты меня удивила.

Замедляю шаг и поднимаю на него глаза.

– Чем?

– Ты умеешь отстаивать границы.

– А, ты про то, что я не начала оправдывать и прогибаться под нее?

Поджав губы, он кивает, и я останавливаюсь, развернувшись к нему лицом.

– Проясним кое-что. – произношу я, и он тормозит рядом со мной.

Сейчас его глаза похожи на цвет скошенной травы. Яркий и насыщенный. Мысленно прикидываю, какие краски нужно смешать, чтобы получить этот оттенок, но потом тут же себя отдергиваю.

– Тот факт, что мне некомфортно в окружении незнакомых людей, что я боюсь даже слово произнести или стараюсь избегать зрительного контакта не значит, что я не осознаю всего, что происходит. Я такая не потому что мои границы размыты, а потому что их множество раз нарушали. Моя проблема в том, что я не могу отстаивать их с незнакомыми людьми.

Он должен это понять. Должен знать, что я не та, с кем можно играть в игры. Не та, кем можно манипулировать. Больше нет. Пусть мне все еще сложно, но я изо всех сил стараюсь не дать себя в обиду.

Элиот молчит. Просто смотрит мне в глаза. С серьезностью обдумывает мои слова. А потом вдруг наклоняется так, что наши глаза оказываются на одном уровне.

– Сколько мы знакомы, Эва?

Я хмурюсь.

– Не считая школы, мы виделись три раза.

Он медленно кивает, будто бы давая мне самой обдумать мои же слова.

– Я незнакомец, Эва, но ты не избегаешь зрительного контакта. Даже в тот раз, когда ты стояла у моей студии, ты смотрела мне прямо в глаза. Знаешь, что я думаю?

– Нет.

Он улыбается одними губами.

– Думаю, проблема не в тебе, а в мире. Он тебя не заслуживает, и любой, кто думает иначе, полный кретин.

Я замираю. Вдоль позвоночника проносится странный разряд. Похоже на то самое чувство, когда беру в руки кисть. Правильность. Ощущение правильности. Слов. Момента. Его.

Я убеждена, что люди не появляются в нашей жизни просто так. Всегда есть причина. Ты можешь не знать ее, можешь понять только спустя время, когда связь уже будет разорвана, но она есть. Причина. Элиот Бастьен появился в моей жизни именно сейчас, именно в это время для чего-то. Мне просто нужно дать этому чему-то произойти. Чтобы это ни было.

– Дыши, Эва. – вдруг говорит он, и я резко втягиваю ртом воздух, даже не осознавая, что на мгновение перестала дышать.

Делаю шаг назад и отворачиваюсь.

Ничего не ответив, разворачиваюсь и подхожу к пожарной лестнице, но только собираюсь подняться на ступеньку, как Элиот резко тянет меня на себя, и я всем телом врезаюсь в него. Черт. Он же как скала.

– Куда ты идешь? – спрашивает он.

– Сколько ты торчишь в зале? – одновременно с ним выпаливаю я.

Он ухмыляется, отпустив меня.

– О, я не хожу в зал. Предпочитаю другие виды нагрузок. – играет бровями, и меня тут же бросает в жар.

– Ясно.

Сглатываю и снова пытаюсь подняться по этим чертовым ступенькам.

– Эва.

– Что? – оборачиваюсь.

– Что ты делаешь? – недоверчиво спрашивает он, бросая взгляд то на меня, то на лестницу.

– Домой иду.

Его брови взлетают вверх.

– Мы полезем через окно?

Копирую его мимику.

– А есть правило о том, что нужно заходить только через дверь?

– Ты странная. – бросает он, и это звучит как комплимент.

Качаю головой.

– Кто бы говорил.

Он усмехается, но больше не задает никаких вопросов, и молча следует за мной. Поверить не могу. Я собираюсь пустить к себе в дом мужчину. И не просто мужчину. Элиота Бастьена.

Стоп.

А в каком состоянии я оставила квартиру?

Мои картины, их же не видно? Мольберт. Я убирала мольберт? Черт. Не помню. Дерьмо.

Мы уже на самом верху у стеклянной двери.

– Ха. – выпаливает он за моей спиной. – Это все-таки не окно.

Я закатываю глаза, доставая ключи из кармана пиджака.

Молли уже встречает нас, виляя хвостом. Распахиваю дверь, тут же проверяя, все ли картины стоят лицом к стене справа. Все. Фух. Выдыхаю с облегчением и чешу Молли за ухом. Потом включаю торшер рядом с диваном и оборачиваюсь. Вместо того, чтобы осматриваться, Элиот опускается на корточки перед собакой и начинает чесать ее, широко улыбаясь.

– Это Молли.

– Молли? – хмурится он. – Кто-то слишком просто для тебя.

– Не я давала ей имя. – тут же отвечаю, стягивая с себя пиджак. Бросаю его на диван и ставлю телефон на зарядку. – Выпьешь чего-нибудь? Кофе?

Элиот выпрямляется и закрывает за собой дверь.

– Ты же не пьешь кофе.

Пожимаю плечами и направляюсь в сторону кухни.

Так. Делаю глубокий вдох. Кофе. Нужно приготовить кофе. Включаю кофеварку и достаю кружку из шкафчика.

– Ты пишешь? – слышу его вопрос за спиной, и резко оборачиваюсь.

К счастью, он не тянется к работам, просто рассматривает стойку с инструментами и холсты.

– Это хобби.

Он кивает и проходит дальше в квартиру. Пытаюсь взглянуть на все его глазами. Мягкий диван в центре, напротив кофейный столик, усеянный самыми разными изделиями из глины, книгами и еще множеством всего – тюбики с красками, резинки, крем для рук. У противоположной стены телевизор, встроенный в огромный книжный шкаф. Он подходит к полкам, изучая их. Книги там буквально запиханы во всевозможные просветы. У меня не хватает места.

– Сколько прочла? – просто спрашивает он.

– Все.

Его брови взлетают вверх, и он медленно поворачивается ко мне.

– У меня много свободного времени. – отвечаю на его невысказанный вопрос.

Слегка улыбнувшись, он кивает и продолжает изучать обстановку. Подходит к обеденному круглому столу с цветочной вазой в центре. Ромашки. Не знаю почему, но он улыбается, бросив на них беглый взгляд. Потом молча проходит к последней стене, где входная дверь, и замирает на месте, заметив цветочную роспись. Она охватывает дверь так, что складывается такое впечатление, будто дверь вписана в цветочный сад.

– Это ты?…

– Да.

Его взгляд скользит еще выше, и Элиот запрокидывает голову к потолку, видит еще одно мое произведение.

– Это?..

– Да, Сикстинская капелла.

– Но как?

– У меня ооочень много свободного времени. – отворачиваюсь от него, подавляя улыбку, и начинаю готовить ему кофе, а себе чай.

Элиот первый, кто помимо тети с Авророй видит то, что я создаю. Пусть это и не картины Эден, но тоже часть меня. Просто не такая болезненная. Во многом вся эта квартира отражение меня. Элиот никак ее не комментирует, но этого и не нужно, у него все на лице написано.

– Ты была там? – на это раз его голос уже ближе. – В Ватикане?

– Нет. – беру кружки и оборачиваюсь.

Он стоит у стола и смотрит на меня во все глаза. Разглядывает. Так, будто видит впервые. Он не спрашивает почему, я не была в Ватикане, но думаю, догадывается. Точно так же, как и догадывается о том, почему я столько читаю.

Предлагаю ему сесть и ставлю кружки на стол.

– Ты не пьешь кофе, но у тебя есть кофеварка. – замечает он, размещаясь на одном из стульев.

– Вывод? – сажусь рядом на свое привычное место.

– К тебе часто приходят гости, которые пьют кофе.

– Рори. – отвечаю, обхватив свою кружку руками. – Ко мне часто приходит Рори.

Он кивает, и его взгляд вдруг падает на мою праву руку. Туда, где шрамы от ожогов выглядывают из-под длинного рукава футболки. Тут же оттягиваю его и жду вопросов, но Элиот молчит. Просто делает глоток кофе.

– Спасибо. – улыбается уголками губ. – За кофе.

– Не за что. – отпиваю чай, улыбаясь ему с благодарностью.

За то, что не спрашивает. За то, что не пялится. За то, что не видит во мне жертву.

– Итак, – начинаю я. – Ты хотел поговорить. Я тебя слушаю.

Он поднимает на меня глаза.

– Хочу предложить тебе сделку.

– Сделку?

Такого я не ожидала. На его лице нет ни грамма веселья. Он говорит серьезно. Значит, по какой-то причине для него важно то, что он собирается мне предложить.

– На этот месяц, что мы оба работаем в Роше, только на этот месяц. Притворись моей невестой. А взамен я помогу тебе преодолеть трудности в общении.

Из меня вырывается недоверчивый смешок. Годы терапии не помогли мне преодолеть трудности, а он предлагает справиться за месяц?

– И как ты это сделаешь?

Он ухмыляется.

– Поверь, я мастер, когда дело доходит до раскрепощения.

Охотно верю.

– Зачем тебе это?

Он небрежно откидывается на спинку стула.

– Ну, предположим, мне скучно.

– Ты врешь. – тут же выпаливаю я, и он резко поднимает на меня глаза.

Брови сходятся на переносице.

– Как ты?..

– Я не стану ввязываться в это. Особенно, если не знаю твоих истинных мотивов.

Не стану. Даже если мне и правда хочется попробовать. Даже если теперь отчетливо вижу эту причину. Причину, по которой Элиот Бастьен снова и снова появляется в моей жизни. Не стану, потому что не хочу быть игрушкой в его руках. Если и соглашусь, то только на равных.

– Подумай. – просит он, подаваясь вперед, и складывает руки в замок на столе. – Я знаю, тебе нравится Клод. А ему нравятся уверенные в себе девушки. Мы можем быть полезны друг другу.

Вау. Он просто мастер манипуляций.

– Если бы ты не знал о моих чувствах к Клоду, о моей социофобии, предложил бы мне нечто подобное?

Он моргает, но ничего не отвечает.

– Нет. – уверенно произношу за него, крепче схватившись за кружку. – Потому что иначе у тебя не было бы того, что ты мог бы мне предложить. Но сейчас ты знаешь на какие кнопки давить, а значит, у тебя преимущество. Что ты там говорил? Ты мне, я тебе? Ну так вот, то, что ты мне предлагаешь, не сделка, а использование. Ты знаешь мои слабости и используешь их в свою пользу.

Мои слова явно приходятся ему не по вкусу, но я не останавливаюсь. Просто не могу. Словно внутри что-то прорвало, и слова сами выливаются из меня.

– Да, это использование, потому что ты знаешь мои слабости, а я твои нет. Ты врешь, делая вид, что тебе просто скучно и ты решил сделать мне одолжение. Но на самом деле ты в отчаянии. Правда в том, Элиот Бастьен, что сейчас я нужна тебе гораздо больше, чем ты мне.

Его рот приоткрывается в изумлении, и я откидываюсь на спинку своего стула, тяжело дыша. Поверить не могу. Я только что сказала это все и даже ни разу не запнулась.

– Так что либо ты сейчас будешь честен со мной, либо можешь допивать кофе и уходить. Увидимся в офисе.

В зелени его глаза мелькает нечто. Оно проскальзывает так быстро, что сперва кажется, будто мне показалось. Но…нет, не показалось. Мне слишком хорошо это знакомо, чтобы не заметить. Слишком часто я видела это в собственном отражении.

Страх.

Мои слова напугали Элиота. Напугали своей правдивостью. Напугали своим смыслом. Он боится того, о чем я попросила. Боится дать что-то взамен, потому что на этот раз все не так просто. На этот раз это личное. Обнажать душу перед незнакомцем всегда страшно. Просто потому что ты не уверен в реакции. Но делиться с близкими еще сложнее, потому что их мнение еще весомее. В итоге ты застреваешь где-то по середине в сомнениях и решаешь вообще ничего не говорить. Решаешь оставить все при себе, потому что так безопаснее. Проще.

Мы молча смотрим друг другу в глаза. Долго. Это не похоже на сражение. Скорее на взаимное проникновения. Он ищет ответы в моих глазах, а я в его.

Что-то внутри щелкает, и я вдруг понимаю, вижу то, что все это время не давало мне покоя. Вижу то, что заметила еще тогда на выставке, но не смогла дать этому определение.

– Одиночество. – выдыхаю в пространство между нами. – Вот, почему ты улыбаешься, а твои глаза нет. Тебе не скучно, тебе одиноко.

Он резко отводит взгляд. Челюсти сжимаются. Плечи напрягаются. Ничего не ответив, он поднимается на ноги и уходит. Уверенным шагом направляется к оконной двери. Я открываю рот, чтобы остановить его, но слова не складываются в предложение. Потому что не смотря на то, что явно пересекла черту, виноватой я себя не чувствую. Мне не за что извиняться. И нет причин удерживать его. Поэтому я просто наблюдаю за тем, как он тянется к ручке двери, но почему-то не касается ее. Замирает на месте, сжимая и разжимая кулак.

Нити. Люди образуют их между собой, даже не осознавая этого.

Я пришла к нему в студию, тем самым сделав первый шаг, протянув нить. Элиот притянул меня к себе на выставке и назвал своей невестой, сделав шаг навстречу. Мы оба отбросили эту нить, не пытаясь повторно связаться друг с другом, но она уже есть, уже существует между нами, и поэтому мы встретились снова сегодня утром. Слишком надуманно? Возможно. Но я верю в это всем своим сердцем. Иначе не могу. Это помогло мне пережить все плохое. Помогло найти смысл.

Элиот медленно опускает руку и поднимает на меня глаза. Он колеблется. Не может решить, стоит ли игра свеч. Вот она его зона комфорта. Элиот не просто книга, которую трудно прочесть, он неприступная крепость. И сейчас он решает, хочет ли пробить небольшую щель для меня.

Прикрыв глаза, он делает глубокий вдох. А когда открывает их, я понимаю – решение принято.

Не отрывая своего взгляда от меня, он возвращается. Так же уверенно, как и уходил. Приблизившись к столу, останавливается.

– Селин.

Одно слово. Пять букв. Но оно так трудно ему далось.

– Она вырвала мне сердце и смешала его с грязью. – без каких-либо эмоций произносит он. – Теперь ты довольна?

Киваю на стул, и он снова садится за стол. Потом молча делает глоток своего кофе и морщится.

– Есть что покрепче?

– Нет. Социофобы склонны к алкоголизму, поэтому я пью только в самых экстренных случаях.

Он кивает и делает еще глоток.

– Ты хочешь ее вернуть? – спрашиваю, отпив чая.

– Нет. – тут же выпаливает он. – Не знаю.

– Хорошо. – улыбаюсь, вздохнув, и снова пью.

Чувствую его взгляд на себе. Он хмурится, склонив голову.

– Твой кофе остынет. Пей.

– Так ты согласна?

– Пей. Свой. Кофе.

– Ты странная.

– Ты уже говорил.

– Не пойму, нравится мне это или нет.

– Нравится.

– Откуда знаешь?

– Иначе тебя бы здесь не было. – вскидываю подбородок и имитирую его голос, добавляя. – Я никогда не делаю того, чего не хочу.

Он закатывает глаза и всеми силами пытается подавить улыбку.

– Нам нужны правила. – выдаю опустив кружку на стол.

– Ты согласна? – надежда так и плещется в его голосе, и я киваю.

– Но повторюсь, нам нужны определенные правила.

– Ага, сейчас ты скажешь «никаких поцелуев и прикосновений»

– Нет. – просто качаю голову. – С этим проблем нет.

Его брови удивленно взлетают вверх.

– У меня проблема с общением. – поясняю. – С тем, как окружающие меня воспринимают.

Элиот внимательно слушает, буквально ловит каждое слово, точно пациент на приеме у врача. Это мило. И немного забавно. Мне приходится прикусить нижнюю губу, чтобы скрыть улыбку.

– Как мы уже выяснили, у меня есть личные границе, как и у всех. Но я не имею ничего против твоих прикосновений.

Я ведь не робот, в конце то концов.

Подношу чашку ко рту и делаю глоток.

– Ты ведь не девственница, нет?

Чай идет не в то горло, и я начинаю кашлять.

Что? Мне послышалось. Точно послышалось. Он пошутил? Нет. Вид у него вполне серьезный.

– Нет. – тихо отвечаю я.

– Как давно у тебя был секс?

– А это имеет какое-то отношение к нашему договору?

Он самоуверенно откидывается назад.

– Прямое отношение, да. – ухмыляется он, и мои щеки опаляет жар. – Я ведь должен знать, с чем имею дело.

Отвожу от него взгляд и делаю пару глотков чая.

Не пойму, каким образом секс поможет мне чувствовать себя не так дерьмово на людях?

Очевидно Элиот замечает мое смятение, поэтому поясняет:

– Секс важная часть любых отношений, Эва. Если хочешь побороть свои страхи, советую начать с него. Научишься быть уверенной в постели, станешь уверенной и за ее пределами.

Странная логика, но кажется, в ней есть смысл. И то, как легко он говорит на эту тему несколько успокаивает. Складывается такое впечатление, будто обсуждение секса для него то же самое, что и обсуждение политики. Вот только вряд ли Элиот вообще интересуется политикой.

– Несколько лет назад. – тихо бормочу я, прячась за кружкой.

– Что, прости? – он подается вперед, делая вид, что не услышал. – Повтори, я не понял.

С грохотом опускаю кружку на стол и стискиваю ее пальцами. Все он понял, просто наслаждается моим стыдом точно так же, как и наслаждался им в своей машине.

– Несколько лет назад. – медленно растягиваю каждое слово.

– Несколько лет назад что?

– В последний раз у меня был секс несколько лет назад. – быстро выпаливаю на одном дыхании.

– Что было? – подается еще ближе.

– Секс.

– Вот видишь, это просто слово. Его не нужно бояться.

– Еще один урок от Элиота Бастьена?

Он тихо посмеивается и перекидывает ногу на ногу, складывая руки на коленях в замок, как долбанный профессор.

– Не волнуйся, за это тебе не придется меня целовать.

Закатываю глаза. Он просто невероятен. Я уже начинаю жалеть, что вообще на это подписалась.

– В чем причина?

– Что?

– Почему у тебя так давно не было секса?

– Следующий вопрос.

Он вздыхает, качая головой, но на этот раз не настаивает.