Холодное полнолуние

33. Эта крыса нам жизни не даст

Москва. 1936 год.

– Сережа, прости его, ради бога! Ради нас! Вернул он украденное. Пусть живет, – тихим шепотом уговаривала женщина.

– Ты пойми, если я не нанесу первый удар, то эта крыса нам жизни не даст. За ним знаешь сколько крови? Тонны! Он не изменился. Для всех лучший друг, на него молодежь с восторгом смотрит, и я так раньше ему в рот заглядывал. А у меня в кабинете на каждого из них, на каждого, от него донос, – Сергей докурил сигарету и взял следующую.

Жена молчала.

– Он воспользовался дружбой, тогда, в девятьсот десятом. Для нашей семьи это был удар. Я потерял друга, Дуня – подругу. Ты понимаешь, что мы чувствовали? Сами привели их в дом. Петр у нас жил, сидел за одним столом. Августа часто забегала, принимала гостинцы. Не какие-то, от души… Большая у  Тимофеевых семья. Жалели их мои… А они… – Сергей Зарянов до сих пор не мог спокойно говорить о тех событиях, поэтому, прежде чем продолжить, долго успокаивался. – Полиция установила, что Шестаков и его сообщница использовали Августу и обокрали Игната. Отец так и не дал душе Игната исцеления. Тот на коленях стоял. Мать за брата молила. Не простил отец, деньгами не упрекал, но из приказчиков уволил. А тот на следующий день повесился.

– Я не знала… – охнула женщина.

– Я верил, что Петр подругу Дунину использовал. Может, так оно и было, но сейчас они муж и жена.

– Значит, сговорились?

– Думаю, да. Родители Августы за нее извинялись, а она – никогда. Окончила гимназию и исчезла. Что-то надломилось в Заряновых после этого случая, семья стала другой. Отец постарел, ожесточился. Мама с ним практически не разговаривала, помогать в лавках перестала. Дуня сама по себе жила. Радость из дома ушла. Нет, ты не подумай, что из-за денег. Веру в людей они потеряли, в себе разочаровались. Дуня возвратила брошь, которую родители на именины подарили. Мать отказалась брать, а отец взял. Авансы, что за товар были внесены, покупателям хоть и вернули, но торговля просела. Без помощи мамы и без досмотра Игната отец не справлялся. Так, из трех лавок осталась одна.

– Переживаю я, как бы и с нами не произошло чего подобного. Если бы знать, чем перевод в Москву аукнется, лучше бы в Ленинграде остались.

– Согласен. Но теперь выхода нет. Я хоть и прижал его, и он драгоценности вернул, но точно знаю, эта крыса станет выжидать удобный момент, чтобы отомстить. Разницы нет, заставил бы я вернуть  драгоценности или нет, я для него представляю угрозу.

– Как же у тебя это получилось?

– Поймал на воровстве.

– Как? Снова?

– Он арест проводил, соответственно, производил обыск. Ко мне супруга арестованного пришла, дала показания об изъятии личных вещей: украшения, часы, ружья, патефон, да все, что ценность имело. Представь, забрали в качестве вещественных доказательств, а в протоколах об этом ничего. Начал потихоньку проверять, а в его отделе настоящее мародерство творится. Вот и прижал. Поскрипел зубами, да вернул чужое имущество: и семье арестованного, и мне.

– Что ты теперь делать будешь?

Вместо ответа Зарянов обнял жену. Она испугалась.

– Как с таким грехом жить будешь, Сережа?

Ночь выдалась звездная. Душа нуждалась в любви, чтобы заглушить чувство брезгливости и стыда. Хорошему человеку всегда стыдно. Он снова притянул к себе жену. Бережно поправил прядь волос. Поцеловал. Долго, с чувством. Подхватил на руки, покружил по комнате.

Она растерянно заулыбалась. Забыла, каким ласковым может быть ее муж.

– Серж…

– Тс-с-с… – он не дал ей продолжить.

Посадил жену на кровать, достал из прически шпильку. Тяжелые русые волосы рассыпались по плечам. Залюбовался. В лунном свете его женщина походила на ангела. Она заволновалась, порозовела от смущения. Любила, когда Серж так на нее смотрел. Через голову стащила домашнее платье, осталась в тончайшей батистовой сорочке. Прилегла на кровать. Он видел, как наливаются ее губы, подрагивает ямочка на щеке, как под кружевом сорочки поднимается грудь. Скинул с себя одежду, лег рядом. Нащупал губами через ткань сосочек и легонько прикусил. Жена застонала, но тут же притихла. Сын спал за стенкой. Муж осыпал поцелуями шею, мочку уха. Она выскользнула, развернулась и прижалась к нему спиной. Запах ее волос вызвал в нем прилив нежности. Он обнял ее, чтобы чувствовать каждой клеткой. Ночь получилась жаркой, как в первый год совместной жизни. В этот раз ими двигали не только любовь и желание, но и то, о чем не скажешь вслух, что страшит неотвратимостью. Они заключали договор.

Утром он встал, и, не разбудив жену, вышел из дома. У Сергея не было больше никаких сомнений.

34. Гром и молнии

Областной город Киров. Двадцать второе декабря 2023 года, пятница – Двадцать третье декабря 2023 года, суббота

Совещание прошло нервно. Твердый уже несколько дней был не в духе и к концу рабочей недели метал громы и молнии. Напряжение потрескивало в воздухе. Сотрудники готовы были провалиться в тартарары, лишь бы не видеть и не слышать босса. Из совещательной выскакивали кучно, как если бы за ними гнался тираннозавр. Сегодня никто не хотел остаться с Игорем Викторовичем наедине и огрести еще раз.

Караваджо поймал себя на мысли, что завидует тем, кто уносит ноги из офиса. Давненько Твердый так не распекал коллектив. В целом начальник службы безопасности был согласен с боссом и уверен, что страх, поселившийся в коллегах, пойдет на пользу. Бдительность не помешает, так как где-то рядом набухала и грозила рвануть еще неопознанная опасность.

– Вадим Жорович, ты спишь или ворон считаешь?

– Никак нет, – встрепенулся Караваджо, хотя что-то, очевидно, прослушал.

– Есть новости?

– Готов поклясться, нам навязывают мысль, что ноги наших проблем растут из Москвы, след этот местный. С людьми я потолковал, кое-кого даже прижать пришлось, напомнить отдельные факты вольготного бытия. Ко всем через третьих лиц подруливали, концов не найти. Это как же надо нашу «кухню» знать, чтобы так умело действовать?

– Здраво рассуждаешь. Работай дальше. Что по Георгине?

– Упылила в столицу, там я ей глаза приделал.

– Что Ася?

– Работает, носится туда-сюда по городу. Возвращается одна. Разок, правда, мы ее упустили: не заметили, как из гостиницы вышла. Вернулась за полночь на служебной машине с полковником Рябовым, он к ней не заходил. А вот в номере Асю Савельевну ожидал коллега из Москвы. Для профилактики наш человек ему слегка физиономию подправил.

– Что за птица этот полковник?

– Странный мужик. В Кирове уже три года. Не женат. Живет один. В собственности двушка в новом доме, техника раритетная, весьма забавная.

– Девчонку они упустили… Разочаровал ты меня, Жорович! Где была? С кем? Ничего не знаете! Подгони мне машину с охраной. В резиденцию еду. Асю завтра вечером лично туда доставишь!

Начальник службы безопасности группы компаний Твердого в это субботнее утро не находил себе места. Простейшая задача – привезти Ворожцову – ему претила. Он видел, что с его боссом что-то происходит, но понять причины и оценить степень проблемы не мог.

Предпринимательство не каждому по плечу, но у Игоря коммерческая интуиция работала не на сто, а на двести процентов. Он не из тех, кому капиталы достались по наследству. Делал себя сам, всеми правдами и неправдами добиваясь одному ему известных целей. В сорок два года руководил несколькими компаниями, три из которых вынес в другие регионы. В политику не лез, а находился внутри нее: умело манипулировал чиновниками в интересах своего бизнеса и стравливал конкурентов.

Умный, красивый мужчина ни разу не вступал в брак. Женщин выбирал молодых и расположенных к договорным отношениям на его условиях: жестких, установленных раз и навсегда. «Навсегда» заканчивалось сразу, как только противоположная сторона допускала нарушение контракта. Сделка заключалась письменно, все мелочи и нюансы тщательно перечислялись. Сумма вознаграждения представлялась баснословной для подобного рода услуг, но уравновешивалась их характером и ответственностью. Односторонний отказ предполагался. Первую женщину на таком контракте звали Мила, традицию продолжили, присваивая это имя каждой последующей.

Ася оказалась единственным внедоговорным опытом Твердого.

Хотя отношения все же сложились по договору, но иного рода. Ворожцова об этом ничего не знала, поскольку контрактерами были сам Игорь и ее бабушка. Таким образом, Георгина одновременно пристраивала строптивую внучку и получала в перспективе коммерческую и репутационную выгоду. Отличная осведомленность в этот раз ее подвела. О предпочтении Твердым молоденьких девиц ей было известно, а вот об особенностях этих отношений – нет. Слишком это все выходило за рамки привычных шаблонов, хоть Георгина за долгую жизнь повидала немало. Выстроив собственную стратегию и организовав «случайное» знакомство, она убедилась, что бизнесмен, действительно, всерьез запал на Асю. Возможно, сыграл свою роль ход Георгины с коммерческим предложением. Игорь решил, что внучка Ворожцовой либо уродина, либо дура, поэтому ошалел, увидев ранимую и трогательную девушку мечты с фигурой модели. Позже он понял, что и про характер Аси бабушка сказала правду. За внешней хрупкостью полыхал огонь, хотя сама девушка вряд ли осознавала его силу.

Твердый нервничал. Впервые у него не было решения. Бурная встреча в гостинице, с одной стороны, несколько отдалила его планы, с другой – он почувствовал отклик ее тела, сводящее с ума движение навстречу.

– Ася еще любит меня… Любит меня… Любит меня! – распалялся он.

– Женщины понимают только силу, – осторожно возразил Караваджо.

– Она не такая! – разозлился Игорь.

– А какая? – ухмыльнулся Вадим.

– Независимая, сильная…

– Понимаю, приручить строптивую лошадь – вопрос повышенной сложности. Не было у тебя никогда таких задач и таких баб, ты привык со шлюхами трахаться. Вот и бесишься.

– Я люблю ее!

– Любовь причиняет боль, – напомнил Караваджо.

35. Жужа

Областной город Киров. Двадцать второе декабря 2023 года, пятница – Москва. Двадцать третье декабря 2023 года, суббота

– Вот, значит, как… Всплыло дерьмо на поверхность, – Георгина подняла трубку телефона и дала указание секретарю. – Отмени все встречи на сегодня. Меня ни для кого нет.

– А ты чего так разволновалась, Георгина Савельевна? Знала, что ли, погибшую? – удивился Самсонов.

– Мне нужно все, что есть у полиции по этому делу. Все! Слышишь? Денег не жалей!

– Рассказать ничего не хочешь?

– Самсонов, ты еще здесь?

Георгина заметила и желваки на скулах, и морщину на переносице безопасника, но ничего объяснять не стала. «Не холопье дело – с хозяйки доклад спрашивать. Распустила я челядь».

Дождалась, пока он выйдет, набрала по памяти на сотовом телефоне номер.

– Здравствуй, Ваня. Узнал? Хорошо, что помнишь. Да, двадцать три года прошло с нашей последней встречи. Извини, я сразу к делу. Надо поговорить. Спасибо. Завтра буду.

На минутку черты лица женщины смягчились. «Стоило услышать его голос, и ладошки предательски вспотели. Как будто и не было этих лет», – подумала она.

Встала, прошлась по кабинету, успокоилась.

– Зайди, – вызвала секретаря.

– Слушаю, Георгина Савельевна!

– Закажи билет на ближайший рейс до Москвы и забронируй номер в гостинице на трое суток.

– Хорошо.

– Позвони Лене из салона, предупреди, что заеду. Попроси приготовить пару приличных платьев.

– Костюмов?

– Я непонятно объясняю, или ты плохо слушаешь?

– Извините. Что-то еще?

– Все. Скажи водителю, выйду через полчаса.

В Москве Георгина чувствовала себя как амурская тигрица в предгорьях Сихотэ-Алиня. В ресторан она пришла раньше, чем условились, чтобы привыкнуть к обстановке. Нет, дело было не в столичном пафосе места: ни атмосфера, ни цены смутить ее не могли. Она давно подгоняла мир под себя. Вот и сегодня заставила развернуть столик под другим углом и заменить скатерть.

– Так… Герань вот эту с подоконника убери, – она указала официанту на какой-то диковинный цветок в горшке. Услышала робкие возражения и громко пояснила для непонятливых: – Ваш дизайн меня волнует куда меньше, чем здоровье. Администратора позови!

Наконец, навела порядок и сделала заказ. Посмотрела на часы. Пять минут в запасе. Достала зеркальце, убедилась, что выглядит хорошо. Вот для чего нужны эти несколько минут: выбрать лучшее место и настроиться.

По суете в холле догадалась – приехал. Охрана проверила зал.

«А вот и он. Постарел. Виски совсем седые. Шаг твердый, размеренный, энергия еще есть. Вон в зале все обратили на него внимание. Кто-то даже встал».

– Здравствуй, Жужа, – он поцеловал ей руку, задержавшись немного дольше, чем позволяли приличия.

Георгина заметила мелькнувшую в его глазах искорку. «Все еще ко мне неравнодушен!»

– Здравствуй, Ванечка.

– Я всегда знал, что ты ведьма. Годы не властны над тобой!

– Комплименты делать так и не научился.

– Жужа-Жужа, где же ты была все эти годы?

– Не притворяйся… Убеждена, что все обо мне знаешь, – фыркнула она, совсем как девчонка.

– И все такая же умная…

Они обедали, перебрасываясь ничего не значащими фразами, и только когда официант принес кофе и десерт, перешли к делу.

– Ну, рассказывай, Георгина Савельевна, зачем я тебе?

– Помощь нужна, Ваня. Не понравится тебе то, что я расскажу, но на понимание твое надеюсь.

– Давай-ка без предисловий.

– Когда я нашего сына похоронила, – начала она и отметила, как плеснулась боль в его глазах. – От горя сама не своя ходила. Глупостей наделала немало, о чем жалею. Но в одном поступке никогда не сомневалась. Савелий до армии с девкой познакомился. Студентка из области, жила в общаге. Кроме бабушки – никого. Я беседу с ней провела, разъяснила, что не надо парню жизнь портить, но она Савушку словно приклеила к себе. Дальше армия. Сгорел сынок за неделю, я даже приехать к нему не успела. Выла, волосы на себе рвала. Снова в работу ударилась. Девку эту случайно увидела, она на остановке стояла. Пузо огромное выпятила. Подумала: неужели внук? Навела справки. Не было у нее никого, кроме нашего сына. Договорилась с кем надо. Когда родила, сообщили. Приехала, посмотрела на новорожденного. Девчонка, но кровь родная, на Савелия похожа. Помогли добрые люди. Увезла я ребенка. Так и в Кирове оказалась, чтобы никто ничего не знал.

Мужчина молчал. На закаменевшем лице не было ни одной эмоции.

– И веришь, получилось. Асе двадцать три года. Никто меня по поводу внучки не донимал, – Георгина остановилась. Теперь нужно подождать, что скажет Иван.

– Ведьма ты и есть…

Он снова замолчал, а Георгина не торопила.

– Значит, внучка у меня? Покажи.

Георгина подготовилась. Выбрала семь разных фотографий, где Ася максимально похожа на своего отца, их с Иваном сына. Приложила и тест ДНК.

– Наша кровь… Красавица, на маму мою похожа.

«Признал. Можно продолжать».

– Ася – психолог. Устроилась здесь, в Москве, в экспериментальный Отдел странных случаев.

– У Сариняна работает? Хм… Так это получается, что моя внучка дело профессора-экспериментатора раскрыла?

Настал черед Георгине смутиться, она о деятельности Аси в ОСС не просто не осведомлена, а считала это баловством и тратой времени.

– Ага, не знаешь… Между прочим, осенью вся столица гудела, – чему-то радовался Иван.

– Тем хуже.

– Объяснись.

– Внучка в составе группы приехала в Киров расследовать смерть Огнии Березкиной, в сентябре та сгорела в троллейбусе.

– Ну и твоя печаль какая? Пусть работает!

– Березкина – мать Аси.

– Ее смерть – твоих рук дело?

– Нашел убийцу!

– Детей-то воруешь, так и до смертоубийства недалеко.

– Нет! Я не знала, что Огния в городе. Оказалось, они даже какое-то время работали с Асей вместе.

– Внучка знает, что Березкина – ее мать?

– В настоящий момент не уверена.

– От меня что хочешь?

– Ася до правды докопается и ко мне придет с обвинениями. Возможно, даже подумает, что я Огнию…

– Конечно, и мотив, и возможности у тебя есть.

– Поможешь зачиститься?

– Конкретнее…

– Надо акценты поменять. Не украла из роддома, а сберегла от матери-наркоманки. Старый медперсонал подготовить, документы соответствующие.

– Конечно, спасительницей быть приятнее, чем преступницей. Что за человек была эта Огния?

– А я знаю? Студенткой только и видела! Худая, одни глаза. Дерзкая, странная. Ася от нее эту черту унаследовала.

– Ладно, Жужа, сука ты порядочная, но внучку вырастила одаренную. Рассказывай ей, какая ты благодетельница. Дам людям команду нужные документы подготовить, с персоналом поработать. Что-то еще?

– Если что не так пойдет… Подстрахуешь?

– Это если родная внучка тебя за свое похищение посадит? За внучкой пригляжу, когда тебя закроют. Ну и «грев» в хату закидывать время от времени буду.

36. Фотовидеосвидетельства

Областной город Киров. Двадцать третье декабря 2023 года, суббота

– Буря, да ты обалдела! – Ася почувствовала на лице липкий язык и скинула с себя игуану, которая забралась на нее, видимо, в попытке разбудить. – Я, знаешь ли, не готова к настолько близким отношениям.

Ящерица недовольно била хвостом.

– Поняла: туалет. Душ. Завтрак.

Игуана притопнула ногой в знак согласия.

– Так бы и сказала. Идем!

Ася встала с кровати и пошла в душ, игуана побежала за ней.

Наконец, с утренними процедурами покончили, и Буря захрустела свежей зеленью. Ася помедитировала, потом достала тетрадь Огнии и погрузилась в чтение. Наставница описывала опыты В. М. Бехтерева, Б. Б. Кажинского и В. Л. Дурова по внушению животным. На первый взгляд методика выглядела просто. Перечитав заметку несколько раз, Ася решила, что внушит Буре влезть на кровать и спрятаться под подушку.

– Ну что, пацанка, попробуем? – Ворожцова погладила ящерицу, обхватила ее голову руками, посмотрела игуане в глаза, словно проникая вглубь, мысленно нарисовала дорогу к кровати и действия, которые должна произвести Буря. В какой-то момент ящерица забеспокоилась и была отпущена с командой: «Выполняй». Ася не верила глазам, но игуана безупречно справилась с поручением.

– Неожиданно! – впечатлилась девушка. Подняла подушку, погладила Бурю и отпустила. Ящерица мгновенно убежала под кровать, где в последнее время обустроила себе безопасное «гнездо».

Ворожцова позавтракала остатками вчерашнего пиршества и взяла телефон. «Пришли фотографии от Маргариты и видосы от студентов. Отлично, есть с чем поработать, тем более что до сих пор не разобраны архивные документы от Филиппа. А еще надо посмотреть фотоальбом, переданный Сорокиным. Скучать мне сегодня не придется».

Начала с видеофайлов фестиваля на «Театралке», которые прислал ей Даня. «Недалеко от сцены стоит Рита Белкина с девчонками, а вот и Огния…» – сердце заколотилось, но Ася запретила себе проявлять чувства по отношению к наставнице. Мамой ее она пока не называла, решила дождаться результата экспертизы и окончания проверки. Все эмоции потом.

На площади царила привычная для праздника движуха. Менялся состав группы, одни присоединялись, другие уходили. Полно было и просто зевак. Как назло, рядом с Огнией и Ритой останавливались прогуливающиеся горожане. Мелькнуло лицо женщины, показавшейся знакомой, но достоверно установить личность не получилось. Следовало посмотреть остальные видео.

Второй файл был снят с другой точки. Ася похолодела. Она узнала сразу двух женщин: Капитолина Степановна – свидетельница, которая ехала в троллейбусе и сидела через проход от Огнии, а вторая – Георгина. Что там делала бабушка? Она обычно не жаловала массовые мероприятия!

Подозрения о причастности бабушки к смерти Огнии, подкрепленные косвенным, но доказательством, вспыхнули, как подброшенная в огонь береста. Капитолина Степановна на роль преступницы мало подходила, но совпадение настораживало.

На третьем видео камера выхватила более поздний момент. Ни Капитолины, ни Георгины не наблюдалось, зато непривычно нарядная студентка Лариса строила моськи человеку, который вел съемку. «Вот тебе раз, – удивилась Ася. – Еще одна свидетельница попадает в круг подозреваемых. Если Лариса рядом, соответственно, и Даня тоже…

Четвертое, последнее, видео, заставило Асю улыбнуться. Пока на сцене зажигала очередная команда КВН, дежурившая на мероприятии полиция просила зрителей освободить проход. Взмыленный Цапл лично расставлял ограждения. Очевидно, ожидались высокие гости. Ведущий на сцене просил искупать в овациях выступивших студентов и поприветствовать известного кировского предпринимателя, председателя благотворительного фонда… участника… основателя… спонсора… мецената Твердого Игоря Вик…»

«Утро только началось, а уже хочется обратно в кроватку, – мысленно заскулила Ася. – Совсем недавно, кроме бабушки, и подозреваемых не было, а тут «засветились» все: и пенсионерка Капитолина, и Даня с Ларисой, и Твердый… Кстати, саму Маргариту со счетов сбрасывать нельзя! Вдруг она поняла, что сказала Огнии что-то лишнее?»

– Рита, на фестивале рядом с вашей командой находилась Георгина Савельевна Ворожцова. Вы ее знаете? – пытала Ася по телефону еще не проснувшуюся Белкину.

– Н-нда. Она наш партнер, мы часть изделий у нее на фабрике отшиваем.

– А кто-то еще из ваших знакомых присутствовал на празднике?

– Я пригласила Сорокина. Хотелось, чтобы родственник порадовался за меня.

«Для полного счастья мне только его не хватало».

– А Игорь Твердый?

– Почетный гость и спонсор фестиваля общался с Ворожцовой, как старый знакомый.

– А они слышали ваш с Огнией разговор о странных смертях родственников?

– Сложно сказать. Наверное, могли. Там происходила динамичная тусовка.

«Допустим, что слышали все, но не всем это интересно. Для кого информация представляла угрозу? Какую именно? При чем тут Огния?»

Ася открыла на ноутбуке присланные Ритой файлы. На фотографии родителей значилось: «Вадим Николаевич и Валентина Федоровна Белкины», на другой – крупными буквами – «Бабушка Аня и дед Коля ученицы 2 «А» класса Риты Белкиной».

Ворожцову заинтересовало третье фото – старинное. На лицевой стороне запечатлены нарядные люди в домашней обстановке, на оборотной – начертано от руки: «В понедельник, 14-го марта 1910-го года».

На переднем плане в центре на стуле сидела миловидная, чуть полноватая девушка, на темном вышитом гладью замысловатом платье с кружевными фестонами приколото милое украшение в виде банта с камнями. По сторонам от девушки – мужчина и женщина, вероятно, ее родители. Дама в открытом платье с единственным, но дорогим украшением, выглядела моложе крепкого бородача в костюме по моде того времени.

Сзади, за девушкой, в надуманной позе стоял молодой приятный мужчина в светлом пиджаке, единственный улыбающийся человек на снимке. Эти четверо смотрелись как члены одной семьи, определенно, что-то их связывало.

Справа от центра рука об руку помещались еще двое – традиционно одетая супружеская чета за шестьдесят.

Светловолосая эффектная девушка, на голову выше остальных стоящих на фото, расположилась слева, несколько отделившись от других. Выглядела красотка нарядно, но просто: блуза, возможно, из шелка, и длинная юбка.

Слева же, но во втором ряду, находился молодой темноволосый мужчина, который не получился на снимке, как будто отвернулся в ответственный момент. Сбитый, среднего роста, одет скромно, в студенческую тужурку.

Справа на заднем плане фото пожилая женщина в темной блузе с кружевным воротником-стойкой и широкой юбке в пол сидит на сундуке, сложив руки на коленях. Худое морщинистое лицо выдает солидный возраст.

Ворожцовой очень хотелось поработать именно с этой фотографией, но она решила повременить с экспериментом. Взялась рассматривать альбом Инны Крюковой, доставшийся Сорокину в наследство вместе с квартирой.

Ася листала страницы и грустила об ушедших людях. Это занятие увлекло ее на два часа. Черно-белые снимки куда информативнее, чем современные. Она оценила педантичность хозяйки альбома. Каждый снимок аккуратно подписан, если информации у Инны Викторовны имелось недостаточно, то на обороте, к примеру, значилось: «Предполагаю, что это Дуня и Сергей Заряновы в 1908 году, когда он окончил Вятскую мужскую гимназию».

«Старшему поколению досталось основательно. Сложные, иногда невыполнимые задачи ставила перед ними жизнь. Кому-то удалось со смирением соблюдать заповеди Бога, сохранить душу и веру, а кто-то пошел другими дорогами. Вот и причины неизлечимых болезней, поломанных генов, слабохарактерных и вырождающихся потомков», – думала Ася.

В конце альбома лежала страница, аккуратно вырванная из местного бизнес-журнала. Ворожцова обмерла: эту статью она помнила, потому что речь шла о бизнесе Твердого. На полях сделана приписка: «Брат Игорь, апрель 2022 года».