Холодное полнолуние

– А когда, помните?

– Да в начале осени. Я с прогулки шел, листьев кленовых набрал. Подарил ей букетик. Взяла, улыбнулась так хорошо, поблагодарила.

– Больше ее не видели?

– Нет. Оставлю тебя на минутку. Передохни чуток.

«Зачем сюда приходила Огния? Может, с заявлением обращалась? Надо проверить», – подумала Ася.

Поскольку Рудичу принадлежала идея сканировать прошлое по архивным материалам, Ворожцова предоставила ему право выбора: определить, какое событие взять в работу как основное.

Архивариус решение аргументировал:

– Смотри, Ася Савельевна! По мелочи у нас с тобой сведений много, а объемный материал – один. Уголовное дело Петра Верухина. Предлагаю работать именно с ним. Проблема заключается только в том, что у нас нет материального носителя, который можно потрогать и понюхать.

– Согласна. Предлагаю положить на стол стопку распечатанных копий листов уголовного дела, так проще мысленно восстановить образ реальной папки.

– Годная мысль. Давай обговорим нюансы настройки.

Обсуждение переросло в обмен опытом. Оба почерпнули друг у друга любопытные практические тонкости. Решили, что стоит вздремнуть, потому как понадобятся силы. Ася завела будильник на три ночи. Полчаса для настройки им будет вполне достаточно.

– Извини, раскладушки у меня нет. Будем на диване располагаться валетом. Бери подушку, а я пуховик сверну и положу под голову. Я укроюсь одеялом, а ты – пледом. Свет выключу. Теперь ни единого слова до конца практики. Проснемся, настроимся – и за работу.

Легли, уснули…

Затрещал будильник.

Ася вскочила, не сразу сообразив, где она находится. Саныч включил настольную лампу и сел за стол, через минуту к Рудичу присоединилась Ворожцова. В узкую щелку окна лился лунный свет. Они настроились и ровно в три часа тридцать четыре минуты положили руки на «дело». Видение накрыло их моментально.

– Сережа, спаси его! Умоляю! – просила женщина. Она стояла на коленях, обхватив ноги мужчины.

– Уйди, Августа!

– Ты был влюблен в меня, а теперь мстишь, потому что я выбрала его?

– Признаться, вы оба мастерски притворялись. Он – моим другом, а ты – Дуниной подругой. Это не помешало вам украсть драгоценности и подставить Игната.

– Вы ни в чем не нуждались. Мне тоже хотелось жить!

– И ты могла! Вышла бы замуж за достойного человека.

– Это за тебя, что ли? – спросила она. – Не-е-ет! Меня смешили твои стишки. Надо додуматься присылать из Санкт-Петербурга рифмы. Лучше уж духи или отрез на платье, – она все еще оставалась на коленях, но уже не обнимала его ноги.

– Пустое… От Петра ты получила все, что хотела. Пока в девятьсот десятом мы ехали в поезде в Вологду, он в красках рассказывал, как ты отдалась ему едва ли не в первый день знакомства.

– Завидуешь? А я мечтала о нем! Как только окончила гимназию, бросилась в Петербург. Год искала его. Шестаков еще был женат. Не знал? – она захохотала. – Ты ничего не знал! Я все время находилась с ним рядом. В конце концов, Петр стал моим.

– Поздравляю. Что-то жениться он на тебе не торопился. Сколько вы в браке? Год? Два?

– Замолчи!

– Мне пора. Зачем ты звала меня? – мужчина попытался встать, но Августа не дала.

– Помоги мне, Сережа! Умоляю, – она торопливо расстегивала кофту, не справившись, просто дернула за полочку, на пол полетели пуговицы, обнажив грубое кружево комбинации.

Злость ударила мужчине в голову, тяжело растеклась по телу… Затрещала раздираемая ткань. Удивление в глазах Тимофеевой лишь подстегнуло. Он сжал ее грудь с такой силой, как будто хотел раздавить. Женщина охнула и неожиданно низко застонала… Сергей видел, как набухают ее губы, темнеют зрачки, и снова не сдержался – ударил по лицу. Руки Августы рвали ширинку форменных брюк. Она раздвинула его колени, подалась ближе и наклонилась вперед. Он не церемонился, обхватил ее голову и не отпускал до тех пор, пока женщина не стала задыхаться.

– Поможешь мне? – она рукавом вытерла рот.

– Скажешь, что найденная при обыске литература – его.

– Вы же ее сами подбросили…

– Игнат в саквояже тоже не прокламации вез. Помнишь?

– Если его расстреляют, что будет со мной? В лагерь? Смотри! Все… Все забрали. Мне дали сутки на освобождение квартиры.

– Имущество конфисковали законно. Напомнить, откуда твой муж тащил вещи в дом? – он обвел взглядом пустую комнату.

– Скотина… Мелочная скотина… Что мне делать? Я беременна! У меня ничего не осталось.

– Своруешь… Тебе не привыкать.

Она бросилась на него с кулаками, но он грубо оттолкнул ее и направился к выходу.

– Сере-е-е-е-ежа! – она без сил упала на колени.

Мужчина остановился, обернулся к ней.

– Стихи для тебя закончились, но раз я задолжал тебе подарок – держи, заработала! На первое время хватит, а там присосешься к кому-нибудь, – он швырнул ей портсигар и ушел прочь.

Августа рассеянно повертела серебряную вещицу, на дне которой стояли клеймо мастера и проба, а на крышке смотрели вдаль три богатыря.

Выхваченная из пространства сцена была не из приятных. Саныч находился под впечатлением. Впрочем, Ася тоже чувствовала опустошение. Обменявшись несколькими деталями, они поняли, что видели одно и то же. Рудич предложил Асе остаться до утра, но она вызвала такси. Перед тем как уйти, растормошила сонного дежурного и заставила проверить журнал посещений и учтенных заявлений за сентябрь. Среди заявителей Березкина не значилась, а вот пропуск ей выписывали.

– К кому она приходила?

– Минутку… К Багаевой Ксении.

46. «Зачет тебе, внучек!»

Первое убийство он готовил тщательно. Одинокий пенсионер В