Тайны Сирамизы

Показалось, что подозрение, прочно приклеившееся к неприветливому лицу человеческой женщины, разбавилось облегчением. Только вот повозок в долине ему не попадалось ни одной, даже самой захудалой. Ниока, прислонившись к стене, озадаченно крутила прядь волос и думала о том же. Поймав на себе взгляд темноволосого мальчика, улыбнулась, а тот замер, поняв, что внимание змея устремлено на него. Невольно сравнила его с некромантом, после чего перевела взгляд на Тай, которой тоже суждено застрять в одном возрасте. С нее мысли перепрыгнули на деревню.

– У людей наверняка есть лошади, – предположила тогда не слишком уверенно и жестом предложила пареньку согреться. Потерла свои плечи, изображая холод, а потом показала на завешенное шкурой хранилище. Сафу либо было все равно, либо одобрял попытки поладить; но вида не подал, что заметил, как его обирают уже второй раз.

– И повозки есть? – спросила Нимоя. Ян, оглядываясь без конца на Ниоку, несмело потянул край шкуры и потрогал груду мехов, висевших за ней.

Тай наклонила голову. Перед мысленным взором Сафа тотчас явилась подходящая сцена в разоренной лиггенами деревне, повозка в грязи, Тай, висящая на его руке, – и он неловко прочистил горло:

– Да, видел подходящие экипажи.

Экипажи, про себя повторила Тай, украдкой рассматривая хранителя, название которого было загадкой, а сам он одинаково казался и близким, и далеким. По-прежнему не двигался, оставаясь преградой между ней и остальными, ерошил волосы на голове, серые, бурые, местами слипшиеся; им хотелось вернуть первоначальный цвет. Теперь намного лучше понимала все его промахи и скудные познания нового мира.

Поймала на себе пристальный взгляд Ниоки и мгновенно заморозилась; совсем как Ян.

Ниока отвела глаза, стараясь не досаждать. Парнишка, источающий запах разложения, пряча белесые глаза, приволок огромное пальто и накрыл им брата, что вызвало у нее странное, щемящее чувство сожаления за вековую нетерпимость к лиггенам. Все ли они были неразумным оружием, как считала?

– Я пойду, – быстро сказала, желая сделать что-нибудь полезное помимо того, как вгонять попеременно в дрожь то Яна, то Тай. – Попробую обменять циолий на лошадей и повозки. Меня там никто не видел в отличие от Асафи.

– У нас мало кто понимает цену циолию, – подала голос Тай, мысленно проговаривая полное имя Сафа. Он повернул голову, как прислушивался.

– На шкуры и золото, – поправилась Ниока. – Вряд ли кто посчитает это дешевкой.

– Ты не пойдешь, – возразил Саф, продолжая наслаждаться вниманием Тай, – ты с людьми поддерживала связи еще меньше моего. Некромант не в состоянии. – Посмотрел на Нимою. Нимоя приподняла в вопросе бровь. – Женщина добудет нам лошадей. Ее в деревне не знают, ни с кем не свяжут из нас. – Прежде чем она успела воспротивиться, спросил о мальчике. Вроде и вежлив был, но она усмотрела что-то в его словах и сузила глаза:

– Я не могу его оставить! То есть…

– Так можешь или нет? – терпеливо поинтересовался Саф.

– Может, – кивнул Лин. – Ян побудет со мной, недолго, ничего страшного не случится. Но она должна вернуться.

Саф отыскал у выхода Ниоку.

– Позови Риора, – велел, и она выскользнула за полог. – Женщина вернется, это я могу обещать.

Риор, узнав, что его отправляют в деревню, в точности скопировал реакцию Нимои.

– Я не хочу! – вскричал, уязвленный до глубины души. Сердито переглянулся с женщиной, желающей его, судя по всему, убить.

– И что мы будем с этим делать? – вздохнула Ниока.

– Риор, – сказал Саф. – Возьмешь вещи на обмен, пойдешь с некромантом и проследишь, чтобы она вернулась сюда в том же виде, в котором выйдет. Пригоните лошадей и повозки.

– Можно ли… – попросила Тай. И умоляюще сжала пальцы, глядя в затылок Сафа. – Узнать можете об учителе, старейшине Сиаме, и о Йене? Их все знают, просто спросите.

Саф промолчал и затолкал поглубже желание не выяснять ничего. Только кивнул Риору и тот сразу вышел. За ним поднялась Нимоя, шепнула Яну быть рядом с братом и вложила его холодные пальцы в ладонь Лина.

– Я скоро, – сказала. Лин знал, что так и будет; пусть помощники ее ужасали, но все же они собирались доставить их к шакалу.

Ниока спросила, нужно ли устроить людей в другом месте, на что Саф, вдохнув резкий протест Тай, отрицательно качнул головой.

– Спать я все равно не буду, – пояснил, больше для Тай. – Мы проведем время в беседе.

Стул развернул, спиной сел к некроманту и мальчишке, после чего постарался о них забыть. Их присутствие давало Тай ощущение безопасности, поэтому решил оставить все как есть.

Ларец поднял, расположил на коленях. Развернув дерюгу, протянул палец огненному ободку, кружившему вокруг крышки, и он перетек на Сафа, обвил его запястье. Хранитель помедлил, глядя на старые кости, потом поднял крышку и наклонил ящик ровно настолько, чтобы оттуда ничего не выпало.

Даже мертвые, останки нашептывали о клятве.

Тай придвинулась ближе по шкурам, ожидая увидеть нечто невероятное, что смогло приручить существо из ледяной бездны.

– И это… – А в прозрачном ящике, к ее огромному разочарованию, оказался тусклый желтый череп, весьма неприятный в своей наготе. Покоился он на вполне заурядных костях, в которых также не было ничего особенного. – И что в них такого?

Саф усмехнулся, припоминая схожее огорчение при виде хвоста айсерга, преподнесенного когда-то этой девочке в дар.

– Не забывай, что он все же был человеком. И скелет его ничем от подобных не отличается.

Тай, к его радости, обратно к стене не уползла, осталась сидеть почти на самом краю перины и морщила лоб.

– Этот маг – где ты его прятал столько времени?

– Здесь. В пещере. Ты его достала в прямом смысле.

– Под камнями? В искрах? Это был Огонь Садана? На тебе?

Он знал, что Тай видела его. Знал, что в тот момент трепетал не он один, и едва справился с желанием явить ей весь блеск своей чешуи.

Обругал себя безмозглой тварью.

Криво усмехнулся и кивнул.

– Тебе понравилось? Ледяное пламя, разумеется. Уже не пугает так, как раньше?

Странно было так беседовать, на расстоянии метров друг от друга, но Саф немного расслабился, перестав ощущать явный страх с другой стороны.

5. Должна быть этому причина, и она ведет вперед.

Зарос весь, как уличный пес, и колтуны в волосах усиливали то сходство. От виска до виска покрылся зарослями, черный, грязный, в бороде застряли крошки.

– Вот так-так… – проговорил Блаэн, немало удивленный видом молодого сына наместника. – Ладно, бритвы нет, но гребень тебе на что? Пропитание из бороды вычесать можешь? Волосы распутать?

И зубы скалил как бешеная собака.

– Где комиссар? – заорал пленник, бросившись на решетку. Лицо его пылало яростью обманутого человека, и Блаэн в какой-то мере понимал мастера, которому наобещали много чего, а бросили в сыром и холодном подвале.

– Комиссар не придет, – сказал негромко, наблюдая, как под слоем грязи проступают алые пятна первого понимания. И как грызется нижняя губа. – Так что все ваши договоренности можешь перечеркнуть.

Ниэль вжал лицо в железные прутья, пальцы обкрутились вокруг них. Ногти обломались, под ними чернели полосы, что бросалось в глаза только Блаэну. Мастер же отчаянно вглядывался в тишь синих глаз, тревожащую своей нечитаемостью.

– Он обещал!

– Все это очень прискорбно, но я здесь не затем, чтобы подтирать тебе сопли, – сказал клирик. Тон его и слова разнились настолько, что мастер замолчал, пытаясь понять, с добром к нему пришли или устроить очередной допрос и вынудить умолять, в чем он преуспел настоящей зимой.

Лязгнул замок, пронесся быстрый сквозняк, заставивший Блаэна вспомнить, что одет он довольно легко, а под штанами воздух свободно гуляет. В начале коридора показался сержант, нагруженный свертками, жестом позвал клирика. Блаэн показал, что увидел.

– Ты говорил, что белый человек связан с долиной, – обернулся он к северянину.

– Предположил, – нервно поправил Ниэль.

– Пусть будет так, – согласился Блаэн. Глубоко вдохнул, поперхнулся от копоти, забившей подземелье. – Своим умом дошел?

Мастер прищурился – не пес, волк, заблестевший глазами.

– Договоримся? – быстро отреагировал. Блаэн закашлялся сильнее, прикрывая рот кулаком.

– Это вряд ли, – ответил хрипло и отхромал от места заточения мастера. – Но можешь выторговать себе поездку в Союл. Под стражей, но все лучше, чем сидеть здесь забытым.

Мастер разочарованно закричал ему вслед, Блаэн оставил его поразмыслить. Тащить за собой такую обузу вообще не воодушевляло, но оставлять его здесь было не на кого; Тобиас дошел до той стадии, чтобы просто закрыть замок сарая и забыть сюда дорогу. Блаэн решил доставить мага в Союл независимо от того, насколько полезные сведения он предоставит и предоставит ли их вообще.

Проходя мимо первой камеры, замедлился, потом и вовсе остановился.

– Холодно? – спросил, не глядя в ту сторону. – Принести тебе побольше одеял?

Йена демонстративно отвернулась спиной.

Ладно, подумал Блаэн.

– Хочешь горячего чаю? Я вскипячу воду.

Тобиас высунулся из служебной сторожки, замахал рукой.

– Блаэн! – громко зашептал. Его услышали все трое без исключения.

Что ж с вами со всеми делать, угрюмо подумал клирик, позволив себе косой взгляд на напряженно вытянувшуюся на лежанке заключенную.

Добравшись до терявшего терпение сержанта, первым делом спросил, выделит ли он ему десять человек, на что Тобиас пришел в изумление и напомнил, что пока что медик является старшим по званию после комиссара и волен юнитами распоряжаться по своему усмотрению.

Так Блаэн понял, что Йену он тоже прихватит. В какой-то мере угомонил совесть, не устававшую заедать, что человека, его спасшего, бросать здесь бессердечно, ведь и сам видел, что жизни ей земляки не дадут, а, сбежав из деревни, одна погибнет.

– Подвинь ей печку ближе, – попросил. Тобиас раздраженно отмахнулся.

– Ждешь, пока она удачно засунет туда одеяло? В прошлый раз едва успел выхватить.

Ладно, подумал клирик, потерпит еще несколько часов.

– Ты все подготовил, что я просил?

– Одежда, – Тобиас потолкал сапогом сваленные у стены свертки. – Продовольствие, – указал на две сумки, уложенные на столе. – Две лошади готовы. Теперь подробнее о десяти сопровождающих.

– Три лошади, – поправил Блаэн. – Эта несчастная поедет со мной. И, чтобы уследить за ними двумя…

– Десять человек? – серьезно уточнил сержант. – Для женщины и полуживого мага тебе требуется целый отряд?

Блаэн подумал, что и вправду перегнул.

– Пять, – сказал. – Пятерых достаточно будет, и пусть тоже подготовятся в дорогу. С ними отправлюсь в Союл, там же всех их оставлю, сам поеду дальше, в Нан. Оттуда уже пришлют сюда людей и приказ, а пока остаешься за командира. – Выглянул в сжатый стенами и потолком коридор, вернулся обратно, в тепло и угар небольшого помещения. Чувствовал, что уже голова начинает кружиться от нехватки воздуха. – Регент должен узнать, что здесь происходит.

– Регент? Уже не жрец?

– Регент, – твердо повторил клирик. Не меньше.

Будь на месте Блаэна Росса кто другой, Тобиас посмеялся бы самонадеянному заявлению добраться до регента, но клирики – особо непонятная каста. Поэтому просто принял приказ взять на себя командование гарнизоном.

Его остатками.

– Что мне делать?

– Что хочешь, только не лезь в долину, – жестко произнес Блаэн. – Тела нам не получить, поэтому история остается прежней – комиссар отбыл с отрядом патрулировать окрестности; кто знает, что они в долине? Никто. Старейшин мы не видели. Юниты заняты их поиском? Заняты, этого достаточно; только далеко не забредают пусть. Йену выпустили из заключения несколько дней назад, после чего она перестала быть нашей заботой. О мастере которую неделю ничего не слышно, вернулся откуда прибыл.

– Один из старейшин был в деревне, – вдруг сообщил Тобиас. И, не успел Блаэн осознать, что это значит, добавил, что Сиама видели после той ночи, однако к вечеру их с сыном в деревне уже не оказалось, а дом стоит закрытым, как и кузня.

– Проклятье… – Раздражение прорвалось, Блаэн сжал кулаки, зарычав: – Он мог бы дополнить чем-нибудь события… Куда делся?

Тобиас дернул щекой, с откровенным беспокойством следя за метаниями клирика по сторожке.

– Ты как? – с неожиданной заботой спросил, когда тот остановился перед печкой. Блаэн вытянул перед собой подрагивающие пальцы.

– Думаю, с поводьями справлюсь, – отозвался, немного утихая. Жар припекал, руки отдернул, приложил их к щекам. Постояв так, нагнулся, развязал узел с одеждой, достал оттуда утепленную тунику до колен длиной, тут же напялил ее поверх рубахи и жилета. – Пойду, дослушаю еще мастера и девчонку обрадую.

Ниэль в своей камере помахивал перед носом пустой миской вместо веера, разгонял гарь, висевшую как пыльное облако и плотным слоем покрывшую все поверхности.

– О белом змее рассказывают легенды, – заявил, едва увидев клирика.

– Где их рассказывают? – скептически поинтересовался Блаэн.

Там, где он бывал, никто ничего не рассказывал. И вроде не белые там они были, те змеи; только об этом распространяться не стал.

– Торговцы, маги, таверны – вот куда стремятся потерявшиеся знания, а не в ваши бараки и храмы, – без тени иронии сказал маг, и клирик ему поверил. – Вы их только уничтожаете. – Ниэль остановил поток вонючего воздуха, поставил миску на стол, оперся о его поверхность ладонями, качнувшись к решетке. Волосы копной свалились на лоб, отбросил их быстрым движением головы, в упор глядя в хмурые глаза целителя. – Саф. Асафи. Белый. Сильный, впечатляющий, не правда ли? Долина Сидэ.

– Хочешь, чтобы я поверил, что он змей? – недоверчиво хмыкнул Блаэн.

И весь покрылся мурашками.

– Верь во что хочешь, ты ведь клирик, тебе с верхушки своего храма Памяти виднее.

Первые проблемы возникли, не успели они выйти из сарая: Блаэну с трудом удалось облачить девушку в годную для путешествия одежду.

Йена переплыла через порог, ступая по снегу как по ковру и руками в перчатках придерживая подол длинного пальто, под которым вместо юбки виднелись две стройные ноги в высоких армейских сапогах. Клирик едва не убился, убеждая ее надеть трое штанов и чулки, так как подходящие для платьев седла в армии не предусмотрели; а также верхние сорочки, туники и жилеты под пальто. Для Йены они оказались слишком мужицкими.

Вот ты бы надел юбку – был ее главный довод, заставивший Блаэна задуматься, но не отступить.

Все ждал, пока она заговорит о сестре, потому что у самого погибшие из головы не шли; хотя бы заикнется о захоронении тела, но девица, казалось, покидала родную деревню, не собираясь оглядываться.

То и дело перекидывала косу с плеча на плечо, пока и клирик не присоединился к солдатам в подглядывании за золотившимися на зимнем солнце прядями; разозлился, поймав себя за этим занятием. В довершение всего заартачилась лезть на лошадь со связанными руками, доказывая внимательно слушавшим ее юнитам, что она так свалится и сломает себе шею. Блаэн и внял бы ее нытью, только уж больно это походило на шантаж. Пригрозив, что путешествовать ей доведется, лежа поперек седла его коня, твердо указал на смирную кобылку и велел закрыть рот и смотреть прямо.

Мастер, ни слова не сказавший о своих кандалах, тепло одетый, слегка отмытый и усилиями сержанта переставший отпугивать своим видом и запахом, сидя верхом насмешливо наблюдал представление.

Идея взять с собой пятерых мужчин уже не показалась главе отряда такой разумной.

* * *

Вернулись Риор и Нимоя далеко после обеда. Женщина – верхом на мышастой низкорослой лошадке, Риор, злой как демон, шел пешком, дергая упряжь переднего животного, пристегнутого к крытой рогожей повозке, к крюкам которой привязана была вторая лошадь с повозкой, на вид понадежнее, с пологом из кожи. За последней по перерытым сугробам брели еще три гнедых, все как одна крепкие, приземистые и лохматые; выносливые лошадки, они уверенно ступали по льду и занервничали, лишь учуяв недавнюю кровь.

Всю ту процессию Риор затащил в долину и, пробираясь меж нагромождений под звук грохочущих позади колес, тихо проклинал все на свете, и далекую Джауру в том числе.

Долина с красной ночи погрузилась в глубокую спячку, застыла в одной безмолвной поре, иссякнув окончательно. Онемевшие, опустевшие склоны, руины прежних могильников и резкие силуэты голых камней одиноко чернели в бурой пелене. Отвесные обрывы не кишели импами, по вырванным из тела скал крупным обломкам не шуршали юркие амифи́сы, исчезли садау и сопровождавшие их стуки, шлепанье и урчание. В верхах тоскливо свистел ветер, эхо подхватывало его и затягивало в расселины, чтобы там похоронить. Ни взгляда, ни ощущения движения – сколько ни наблюдал с выступа пещеры, сколько ни бродил по знакомым местам, прислушиваясь к собственным шагам, Риор не мог понять, есть ли кто живой из тварей Сидэ.

Несмотря на это оставлять животных одних остерегся. Остановившись у пещеры, искоса поглядел на некроманта, сползающую на землю, и теперь оглядывающую Сидэ с затаенным опасливым восхищением, и велел позвать Асафи. Казалось, даже человек проникся оцепенением вокруг и спорить не стал. Коротко кивнув и натянув на лоб шапку, резкая на язык женщина поднялась в пещеру сообщить, что передвигаться есть на чем.

Ниока не смогла скрыть возбуждения, кругами ходила вокруг повозок, в которые Саф раньше и рабов бы не засунул, а теперь вынужден был предложить их семье. Но он был предвзят, даже такая рухлядь воспринялась заточе́нными в одном месте как роскошь.

Чем больше поклажи переносилось и складывалось в повозки, тем настойчивее были мысли как можно скорее вырваться отсюда, из застывающего как лицо мертвеца пережитка прошлого, будто, стоило чуть замешкаться, и он мог затянуть всех за собой. Поторапливался даже Бьяр, чувствуя замирающее дыхание долины, хотя совсем немного времени назад Рэйно с трудом оттащил его от камина, перед которым под толщей плит остался на страже покоя змеев Огонь Садана.

– Мой клинок? – вспомнила Тай, сидя между Лином и Яном на сундуках.

Саф успел подобрать подходящие по размеру ножны для ее оружия. Выдвинул верхний ящик стола, куда сложил их ранее, достал перекрещенную перевязь из двух широких полос кожи, к которой приделал крепление для чехла. Шагнул к Тай, желая бы лично закрепить снаряжение на ее талии, но, столкнувшись с паникой, запустившей сердце лиггена вскачь, передумал и положил дар на столик.

– Подумал, что так будет удобнее, – пояснил спокойно, как и не случилось ничего. Руки держал на виду, показывая, что они пусты и ничего не прячут. – Примерь, с застежками разберешься, я не стал мудрить. Клинок твой внутри ножен.

Вовремя явилась Нимоя, спасла его от глупого перебирания слов, и Саф с прижатым к боку ларцом ушел наружу, на выходе замерев на миг, касаясь языком нагнавшего его призрачного зова. Затылок покалывало; но не дождался слов, произнесенных вслух, разжал пальцы, опуская за собой полог.

У Тай же челюсть ныла от силы, с которой сжимались зубы. Голова закружилась от всплеска чувств и невозможности их выразить; минуя влетевшую в жилище женщину, уперлась взглядом в шкуры, отгораживающие зал и того, кто там был.

Лин резко вдохнул сбоку, заваливаясь на нее. Вскочил с сундука Ян, подхватив брата.

Тай понять ничего не успела, как Нимоя, бесцеремонно ее оттолкнув, приняла на себя вес Лина, удержав его запрокинутую голову. Упрек, молчаливый и гневный, пригвоздил виновницу к полу, куда она упала с сундука.

– Нимоя… – шепнул Лин, отыскивая ошеломленную девушку, сила эмоций которой выбивала из него дух. – Нельзя же так…

– А ей можно? – зло зашептала в ответ Нимоя.

– Мой брат слаб, – подавленный, Ян сел перед Тай на пол. Она опустила голову, завесившись ото всех солнечными прядками, но и он глаз не поднимал по привычке, перебирал пушистые ворсинки меха. – А твои напряжения отнимают у него жизненные силы. Будет лучше, если позволишь заглушить сознание до приезда в Джауру.

Он трогательно заботился о семье. Мертвый и вернувший душу, как и она зависящий от чужого существования. Тай наблюдала за ним и была поражена, насколько тих и покладист этот юноша, почти ребенок со зрелой рассудительностью. Ему должно быть не меньше лет, чем некроманту, так что внешность обманчива. Лин упоминал, что у него бывают срывы, но он, судя по всему, привязан был к суровой женщине и, понимая ситуацию, берег ее энергию. Невольно сравнила его с Йеной, которая и живой-то сестрой не интересовалась, и острая грусть скрутилась в груди.

Очень не хотелось привлекать опять внимание, но лучше говорить с ней, чем с Риором, ее сопровождавшим в деревню. И Тай спросила Нимою о сестре, об учителе.

Та резанула глазами, приглаживая темные волосы некроманта, а Тай инстинктивно сжалась.

– Старейшина Сиам уехал с сыном, как я услышала, – ровно произнесла и Тай не смогла сдержать облегченного выдоха.

– А моя сестра?

Нимоя в ужасе изучала изможденный вид Лина; серое лицо в обрамлении темной массы волос ярко бросалось в глаза, веки просвечивали сиренью, слабо приподнималась грудь – в таком состоянии он не сможет и обездвижить своего лиггена.

– С ней все хорошо, – ответила. – А теперь будь добра, не дергай его. Сиди, дыши и радуйся путешествию.

– Я поняла, – глухо сказала Тай и потянулась за ножнами, оставленными Сафом. – Я постараюсь не тревожить мастера Лина.

– Мастер, – неслышно фыркнула Нимоя и молчала до тех пор, пока за некромантом не явился Риор. Как ребенка поднял его на руки и вынес, заставив этим всех бежать следом. Покидая пещеру, Тай в последний раз оглядела стены, чудесные островки рисунков на них, потухший камин, который вряд ли заполыхает вновь и больше не наполнит пещеру вязкими сосновыми ароматами, пустые кресла, которые вскоре покроются пылью и паутиной, бархат осыплется, и они останутся здесь голыми остовами посреди тихого, опустевшего зала.

Озябшими руками обняла себя, не понимая, откуда эта тоска по месту, которое и не успела узнать толком.

На плечи опустился тяжелый мех. Тай вздрогнула, поспешно оборачиваясь.

Саф отступил сразу.

– Не мерзни, – сказал только и, подцепив пальцем узел на ларце, поднял его и зашагал по спуску.

Пользуясь тем, что Тай осталась за спиной, направился прямиком к некроманту, чтобы задать мучавший его вопрос, что же того пугает так в поднятом им человеке, что обнаружил, возвращая ей душу.

Лин, услышав вопрос, не сразу смог описать, а потому медлил, подбирая слова и заглядывая в серые глаза, неспокойно перебирал пальцами.

– Есть живой мир, – наконец, нашел подходящее сравнение. – Есть посмертие; там свое, много чего. Это мне понятно. Но в душу ее вместе со мной вцепилось что-то иное, к чему никакой пример не подберу… Великое? Нет. Властное? – Поелозил головой по шкурам. – Но оно очень старое и холодное. Не о морозе я сейчас говорю.

Дальше некромант мог и не растрачивать силы, Саф быстро сообразил, о чем он толкует. Кроме того, что Тай исхитрилась вобрать в себя отблески Огня Садана, на ум ничего подходящего не приходило. Оставил это для размышлений.

– Ты всегда будешь на грани исчезновения, некромант? Дело конкретно в ней? При нашей прошлой встрече ты был живее живых, гарцуя на мертвом олене.

– Плохи эти всплески, – молвил Лин. – В пещере… Она и то, иное, они как сговорились, а меня попросту пережевали.

Саф кивнул, что понял его.

Лошадь, запряженная в приличную повозку, нервничала, чуя необычных ездоков, однако подчинялась шепоту Рэйно и не рвалась. Тот забрался на козлы, разглядывал упряжь, а Ниока стояла рядом и тихонько подсказывала, показывала, как управлять запряженным животным. Она помнила, Саф знал, а вот три змея как впервые видели это снаряжение.

Риор, злясь, что его Ниока не посчитала нужным учить, запрыгнул в другую повозку, в которую сложили вещи и ларец, и почти разломал ее, с размаху плюхнувшись на доску. Нимоя и Ниока сели верхом, Бьяр уже скрылся из виду в черном провале меж скал. Саф как привязанный следовал за повозкой с останками. И все не верил. Вдыхал всей грудью привычный туман и не верил, что покидает это место. Не был рад событиям, приведшим к такому исходу, однако движение порождало зыбкую надежду.

Темная, больная и уставшая от них долина Сидэ осталась позади, впереди же расстилались белоснежные бескрайние просторы, от вида которых у Сафа захватило дух. Привстав в стременах, не обращая внимания на ветер, вдруг налетевший и сорвавший капюшон с головы, швырнувший в лицо ледяные колючки, крутившиеся в живущих здесь вихрях, и спутавший моментально волосы, смотрел и смотрел, пока не заслезились глаза. Почувствовал, повернул голову, совсем немного, чтобы встретить взгляд Тай. И улыбнулся ей, легко, свободно.

Она не сразу, но вернула ему едва заметную улыбку.