Тайны Сирамизы

Лин перевел дыхание.

– Это Тай, – вымолвил, гадая, на сколько его хватит. Заставил себя встать на обе ноги. – Где могу прилечь?

– Цветочек, – донеслось ему вслед. Язвительное прощание от Риора.

– Он всегда такой, – сказала Ниока, провожая человека вдоль стены.

Непонятно, чем это должно было утешить Лина, но он сделал вид, что ничуть не огорчен. Твердо уверенный, что доброго сосуществования между ним и змеями никогда не случится, вдруг отчаянно захотел попасть в Джауру и укрыться под лапой шакала. Представил покой старых руин, спрятавшихся под сенью древесных стражей, чьи кроны едва различались в поднебесье; увитые плющом стены келий, где давным-давно не ступала ничья нога, не считая тварей Джауры.

– Смотри, – шепнула Ниока ему на ухо и Лин посмотрел. Там, в этих кельях, он всегда встречался с братом, там же проводил ночи с Нимоей, напитывался бьющими через край потоками посмертных течений.

Нимоя поднялась ему навстречу, с опаской поглядывая на зеленоволосую женщину.

От стола поднял голову Ян, его дрожащие губы прошептали имя брата. За время их разлуки он будто уменьшился, стал еще серее.

Лин побелевшими пальцами сжал края шубы на себе.

– Они вольны уйти в любое время. – Ниока опять направила его, предлагая зайти внутрь. Легонько сжала локоть и отпустила. – Риор их подобрал, они не отходили от скал несколько дней и мальчик плохо выглядел. Он сказал, что это твой брат. – Риор, конечно, изъяснился иначе, а мальчишка в его вытянутой руке болтался как дохлый змееныш, когда он его принес, пальцами второй руки зажимая себе ноздри, но факт остается фактом – он не дал этим двоим замерзнуть, хотя мог.

* * *

Тепло и холод. Где заканчивалось одно и начиналось второе – не могла бы точно провести границы. Внутри ли они сталкивались, снаружи – но там, где проходили легкие касания, лед мгновенно отступал.

Ощущалось неудобство в левой руке повыше локтя, зуд, который донимал, но всякий раз при попытке дотянуться и почесать ее останавливали, и тогда он перебрался в другое место, а потом опять и опять, будто по венам перетекал, пока не начал ощущаться везде. Тай из себя выходила, не в состоянии вывернуться и успокоить его.

И снова тихий голос нашептывал на ухо, усмиряя неприятную щекотку.

Невидимое чье-то присутствие тяготило; оно досаждало как ворон, усевшийся на трубу и которого не согнать, а он следит и следит. И вроде как не интересно ему, но в то же время это ощущение, что не одна – Тай не могла от него отвязаться и начала злиться.

– Не рвись, позволь удержать тебя, – уговаривали ее.

Ласковое солнце обняло, запахло травой.

Тай точно помнила, что на улице лютовала зима, это заставило ее напрячь память.

Резко открыв глаза, мгновенно упала в реальность, в ванну, полную теплой воды, в которой плавали веточки лаванды и цветы ромашки, вот их запах и щекотал нос. Она покачивалась как на волнах, а затылок покоился в широкой чаше ладони.

Испугавшись такого пробуждения, Тай схватилась за края емкости и резко села, озираясь. Место было ей знакомо, как и покрытые капельками стены, и ряд сундуков. На человека, нагнувшегося над ней, она прищурилась.

– Саф?

Это был он. Кивнул. Убедившись, что Тай тонуть не собирается, сел на корточки, сложив локти на бортике ванны. Смотрел настороженно и с какой-то печалью. Он и без того был чересчур серьезным, только сейчас вызывал тревогу своим видом.

Быстро Тай повела глазами по сторонам, собирая мысли в кучу. Ощупала себя, но прежде чем добралась до плеч, Саф придержал ее пальцы и сложил их вместе.

– Ты долго спала, – негромко проговорил, пристально рассматривая ее ногти.

Тай задохнулась от грохота сердца, в глазах потемнело. Вырвавшись, спиной вжалась в мокрую металлическую боковину. Бешеный стук напугал ее саму и, быстро глотая воздух, пережидала поплывшее зрение. Хотелось тут же броситься к Сафу, чтобы он обнял, как делал всегда, но она сидела как приклеенная, не в силах сдвинуться с места, а в голове воцарился полнейший хаос из следящих воронов, которых стало, казалось, еще больше.

– Что-то… Перегрелась, – хрипло выдавила, не глядя на Сафа. – Долго я в горячей воде?

Вот оно как будет, подумалось Сафу, до боли вогнавшему ногти в ладони. Запах трав стал излишне резким, язык покрылся налетом горечи. Тай он улыбнулся.

– Нет, совсем нет.

– Где ты был? – быстро спросила она, пряча смущение от того, что так сильно напугалась, практически отпрыгнув к стене.

– Здесь.

– Нет, – Тай торопливо взмахнула рукой. Саф медленно выдохнул, стараясь не делать лишних движений; стараясь вовсе не шевелиться. – Не сейчас. В красную луну. Ты сказал, что будем спать, а сам ушел.

– Мне нужно было присмотреть за долиной.

– В долине… – Тай запнулась, замолчала. Тихий вначале, шелест голосов нарастал, а она, затаив дыхание, вслушивалась в них, в полные ужаса крики, от хора которых моментально покрылась мурашками. Старейшины всплыли в памяти, все кругом красно как маковое поле.

Надрывно, пронзительно зашумело в голове.

Руки добрались до лица, дотронулись до ушей, закрыли их, открыли.

Звук пропал. Тай нахмурилась, мысленно открывая завесу за завесой, сначала медлительно, разглядывая невесомые, иллюзорные покровы, потом все быстрее и быстрее, пока не вцепилась ногтями себе в плечи, оказавшись перед тем, что застилал туман. Закрыв глаза, остановилась перед плоским камнем у подножия пещеры, заглянула в глаза цвета ясного неба.

Тяжесть ее циолиевого клинка ощущалась как наяву, судорожно сжались мокрые, дрожащие пальцы, ломая попавшиеся им веточки лаванды.

– Там была Йена. – Мучительно морща лоб, смотрела в воду, вытаскивая из памяти все, что там трусливо затаилось. – Саф, ее привели на веревке. Неужели собирались принести настоящую жертву? Это и есть те жертвы, о которых толковал старый Даль?

Саф понятия не имел, кто такой Даль, но, очевидно, тот знал, о чем говорил.

– Все то время приносились человеческие жертвы? – Тай прикрыла ладошкой рот. Саф в упор смотрел на ее другую руку, которую она неосознанно отодвигала от него тем дальше, чем ближе к ней подбирался. – Хранители – это змеи? Те чудовища и есть хранители? Саф, они в долине? Все это время они были в долине, поэтому ты не хотел мне ее показывать? Сколько же времени они здесь обитают, если Даль писал о веках? О мой ад… Надо бежать отсюда! Ты был прав! Нельзя открывать то, что заперто, нельзя…

Она вскочила и замерла, уставившись на Сафа, который поднимался совсем как старик, с усилием, упираясь в колени и с трудом разгибая спину.

– Тай… – По его шее пробежала волна чешуек. – Тай, посмотри на меня и скажи, что ты видишь.

Она обхватила себя трясущимися руками, отчаянно ища ответ в глазах, которые темнели, чернели и рассыпались трещинами. Она это видела не раз, только сейчас что-то тоскливо сжалось внутри, онемело от горя. Ощущение потери чего-то очень важного, о чем она не могла вспомнить, оказалось нестерпимым.

Тай качнулась от Сафа. Болезненно заныло в груди, натянулось, выбило слезы из глаз.

– Ты спас меня? – с надеждой прошептала, вытираясь плечом, отступая все дальше, пока не забилась в самый дальний угол купальни, которую он устроил для нее. – Спас и принес сюда? Они не могут сюда зайти, да?

– Тай, – настойчиво повторил Саф. Не пытался приблизиться, не старался утешить, обнять, хотя желал этого безумно и внутренне умирал и разрывался от потребности вернуть все вспять. – Я не спас тебя. Я убил тебя. А потом нашел некроманта, и он поднял тебя.

Тай смотрела на него, и Саф не уверен был, услышала ли она, поняла ли. Она следила за переливами на его щеках, на лбу, скользила глазами по белым волосам, которые так ее восхищали. Теперь без страха заглядывала в бездну, живущую в нем.

Он знал только одно – сейчас прозвучит тот самый вопрос, который ей следовало задать давно и тем самым спасти себя.

– Кто же ты? – спросила она.

– Я Асафи, хранитель долины Сидэ, – он ответил. – Проклятый страж, белый змей. Я – порождение ледяной бездны Садана.

Вечная сущность, плотно обвившая его запястье, полыхнула синеватым пламенем, сеточка ее крошечных молний расчертила руку по локоть, озарив купальню и глаза Тай, широко раскрытые и устремленные на Сафа. В них отразились ослепительные росчерки, такие же, что сломали серую радужку змея. Когда Огонь Садана перетек на палец, Саф с крышки верхнего сундука снял перчатку и надел ее на левую кисть, разом загасив потустороннее свечение.

– Я никогда не желал тебе зла. И не раз предупреждал, что затея со мной добром не кончится, но… – Голос сорвался, Саф коротко вдохнул, заставляя себя смотреть на прозрачные капли, стекавшие по мокрым щекам девушки. – Ты любое пламя убедишь в том, что оно – вода. Я оказался слаб перед тобой.

– Ты лжешь… – прошептала Тай, отказываясь в ласковом мужчине признавать ужас, о котором шептались в веках, оставляли предостережения в летописях.

– Я никогда не лгал тебе, Тай, – покачал головой Саф. – Недоговаривал – да, молчал, если не мог ответить – и это признаю. Но не лгал.

Он прямо говорил, что не будет отвечать. Он был очень убедителен, отговаривая соваться в долину и в истории о хранителях и жертвах. Он обладал невероятными талантами и пригрел на себе Огонь Садана. Единственный, кто знал о том, что такое искры, которыми пользуются повсеместно как огнивом.

Он говорил правду.

– Ты убил всех старейшин… – потрясенно прошептала Тай, так и не в силах поверить.

Если бы только их. Саф прорезал язык клыками.

Ничего, ни капли яда, куда он только девается весь… Только резкая боль, от которой дернулась щека и вытянулась Тай, пытаясь слиться со стеной. Саф отступил, увеличивая расстояние между ними, надеясь, что так она будет чувствовать себя лучше.

– Я терял связь с разумом в твоем присутствии, ты была тому свидетелем. В этот раз все оказалось хуже, потому что я был уверен, что ты в пещере, и не сдерживал себя. Я жутко перепугался, что твою сестру убьют. И убил первым поднявшего оружие.

Тай посмотрела на свои слабые руки.

– Я хотела ее освободить, – невыразительно произнесла.

– Я этого не знал.

– Люди…

– Они пришли убить твою сестру. Они пришли в мой дом, чтобы убить здесь всех. Не я к ним явился, Тай. Ни разу я не трогал людей, – жестко сказал Саф. – И, будучи у вас в гостях, уважал ваши порядки, если что и приносил, то лишь свою помощь.

– Йена…

От руки, неожиданно взлетевшей вверх и прочесавшей волосы, Тай дернулась, свалилась в воду и лихорадочно забила пятками по скользкому дну, быстро отползая обратно. Саф кусал губу, глядя на нее, скрутившуюся в холодной уже воде.

– Больше я ее не видел. Иду сейчас туда. Если она там, я принесу ее тебе.

Тай изо всех сил стиснула зубы, разглядывая разводы, плывшие перед глазами.

– Тай.

Она молчала. Саф вдавил плечо в боковину сундука и передернулся, когда тот заскрежетал, сдвинувшись с места.

– Тай. Выходи из ванны. Оденься. Тогда я уйду.

– Я мертва?

Саф прикрыл глаза.

– Как… лиггены, которых ты убиваешь? Ты ведь их ненавидишь, Саф.

Саф зажмурился еще крепче, слишком измученный, чтобы что-то ответить.

– Это был ты? Белый, ну конечно же… Укусил меня? – Тай смогла рассмотреть свою руку, ковырнула ногтем лоскут кожи, под которым начинался зуд, потянула веселой расцветки нитки, пока из-под них не проступила кровь. На торчавшие из воды колени падали слезы. – Сюда, точно. Поэтому ты был против, чтобы я трогала твой рот? Ты полон яда?

– Нет, не поэтому, – тихо возразил Саф. – Твой язык, напрямую касаясь отверстий в моем нёбе, лишает меня самоконтроля. Результат ты видела, в кузне, в лачуге.

– Красной ночью, – глухо добавила Тай, упорно растирая по голой коленке капельки слез, пока там не расцвело красное пятно. Вытерла нос.

– Нет. Тогда я был уверен, что тебя среди людей нет. Сбился от их запахов, твой выделил слишком поздно.

Тай сглотнула, ее голос прозвучал совсем жалко:

– Ты принесешь мне сестру?

Саф очень надеялся, что сможет отделить ее от остальных. Смог только кивнуть и опустил голову еще ниже. Его била дрожь, руки, убранные за спину, сжались в кулаки, жаром пылало кольцо, треск его проник под кожу и ощущался везде. Отыскал каждый нерв, каждую жилку и поджаривал их.

Он не знал, как быть дальше. Ни единой мысли, как уладить хаос, склеить вместе выживших и поднятых.

Перевел дыхание, когда невмоготу уже стало.

– Простыня на сундуке. Я позову Ниоку.

– Ниока…

Незаданный вопрос он понял.

– Она тоже, как и Риор. Не люди.

Отвернувшись, прислушиваясь к шелесту ткани, Саф ждал, согласится ли Тай терпеть с собой рядом хоть кого из них.

Она не согласилась и не отказалась. Она спросила о человеке.

– Некромант, – тогда сказал, зная, что не будет этого и все равно отчаянно жаждая услышать просьбу остаться самому. – Тот самый. Привести его?

Тай сказала да. Очевидно, пугающий до недавнего времени хозяин мертвых стал предпочтительнее него самого. И с этим пришлось смириться.

– Тебе холодно?

Тай за его спиной отходила так осторожно, словно опасалась, что он накинется и разорвет ее тут же.

– Тебе что-то нужно?

Несколько минут, думал Саф, тщетно ожидая ответа; всего несколько минут она не дышала, это всего ничего, не сравнится с лиггеном некроманта, мальчишкой, который уже разлагаться начал. Тай же ничем от живой не отличается. Можно представить, что лишилась чувств ненадолго.

Он ушел, не став оборачиваться, чтобы не видеть выражение ее лица. Посмотрит, когда она будет спать и не сможет его бояться.

Ниока подпирала стену в зале. Риор и Рэйно следили исподлобья, но молчали, Бьяр безуспешно пытался напиться.

Оглядев оставшихся змеев, Саф в полной мере ощутил тяжесть своей ноши, вдавливающей в землю.

– Вымылся? – спросила Ниока.

– Оделся. Приведи к Тай некроманта.

– Ему нехорошо, – сразу получил предупреждение.

Обхватив лоб, пытался сообразить, осталось ли что, подвластное ему и с чем он в состоянии справиться в настоящий момент. Реальность ввергала в отчаяние, чернее которого не видел еще.

– Приведи и будь поблизости, – только и попросил.

– Если Тай станет расспрашивать меня?

– Ты вольна рассказать ей все, о чем она захочет узнать.

Ниока коснулась локтя Сафа, легонько погладила.

– Что ты будешь делать дальше?

От ее участия захотелось разбить голову о стену, он его не заслужил. Зло дернулся, на миг позволив себе эмоции.

– Я могу только торчать здесь, – процедил, царапнув подошвой сапога камни. – Мне жаль, Ниока. Моя давняя задумка была опрометчива.

– Какая из них? – крикнула ему в спину Ниока. – Саф?

Он покинул пещеру. Не сговариваясь, поднялись трое его слуг и, прихватив шубы, направились за ним.

Саф их слышал. Не оборачивался, не прогнал, но и не позвал.

Быстрым шагом, глядя только под ноги, минуя разваливающиеся постройки у прохода, по узкой трещине он выбрался из плена скал, подышал густым туманом, присев, зарылся руками в снег, растер им лицо.

Видел их, людей, о которых сообщила Ниока. Они, растянувшись цепочкой, гребли лопатами сугробы и перекрикивались. Копались там, где ничего кроме мышиных замерзших трупов не отыщут.

Не замеченный ими, Саф вернулся в долину.

Бьяр за то время выдернул из земли дерево и сидел перед ним на корточках, без конца трогая намотанное вокруг него гибкое тело. Чешуя погибшей тускло отливала окружавшей ржавчиной, но Саф знал, что на самом деле она мягко серебрилась. Хоть и велел не прикасаться к телам, но тут он стоял и смотрел. Бьяр повернул голову, встретился с ним потухшим взглядом. Эту боль хранитель принял как свою собственную.

Рэйно неприкаянно бродил меж трупов, скользил по алому льду. Риор, брезгливо закатав рукава шубы, то и дело спадавшие обратно, ковырялся, распутывая садау, людей, инкубов и импов, невесть как скрутившихся с ветками, а потом оказавшихся в лазах, подкопанных под плитами.

По доброй воле они пришли и отделяли друг от друга разные виды, почтительно склоняясь перед останками чешуйчатых и оставляя их для белого змея.

Саф собрал все десять тел, перенося их к подножию разбитого спуска; туда, где Бьяр уложил свою пару. Возвращался, разбирал завалы камней, чтобы достать обломки чешуи, куски тел, и вернуть их владельцу. Воссоздал змеев по частям. А, закончив, сел перед ними, склонив непокрытую голову, и застыл.

Риор потер озябшие пальцы, поглядывая наверх, на Ниоку, стоявшую на выступе у пещеры. Подумалось некстати, что она вряд ли пожелает стать призом, так что склоки из-за самок с этих дней закончились.

День умирал мучительно и очень долго. Рыдал кровавым инеем, щедро осыпавшимся со стенающих скал, стонал, забиваясь глубже во вспоротую землю, глухо стучал обломками веток под тяжелыми завалами. И без того ненормальная, тишина затягивала все глубже, приобретала иное звучание, гулкое, скребущее по нервам.

Спустя время Риор привалился к Рэйно, оказавшемуся прямо под боком.

– Спишь, что ли, – спросил тот едва слышно. Стучал зубами. Риор встряхнулся. Действительно, потихоньку сковывался морозом. Отыскав Сафа, содрогнулся при виде его одеяния, длинной туники, обтягивающей согнутую спину. Штаны и сапоги довершали наряд, на одной руке перчатка, вторая распростерта на ледяной плите, может, примерзла уже. Риор не заметил на нем кольца и, зная белого змея и его страсть к мученичеству, допускал, что тот нарочно отказался от согревающего его Огня.

Саф не двигался, Бьяр держался на расстоянии, не примкнув ни к убийце своей пары, ни к Риору с Рэйно. Отделившись ото всех, угаснув, потемнев лицом, при этом выглядел намного живее Асафи.

После дня наступила ночь, и тянулась она так же нескончаемо и странно.

Первым свалился Бьяр; покачнулся и рухнул, как стоял. Легкую поступь Ниоки никто не расслышал, просто заснувший змей в какой-то момент исчез из поля зрения. Рэйно и Риор давно уже подпирали друг друга, лишь потому еще были на ногах.

Когда Ниока, уложив Бьяра у камина и вернувшись, решилась прервать бдение, Саф пошевелился. Двинул плечами, с колен переместился, сел полностью, уложив руки на бедра. Благодарно кивнул, когда на его плечи опустился нагретый мех.

Ниока тихо вздохнула, поднимая лицо вверх, к багровому небу.

– Саф, – сказала. – Лин не встает, а Тай… Она занимается чем-то мне не понятным. Тебе нужно вернуться в пещеру.

Саф с усилием поднялся на ноги.

– Нужно еще осмотреть людей. – Огляделся, поразился, обнаружив в стороне Риора и Рэйно. – Я обещал отыскать сестру. И… старейшины тут были, а один из них присматривал за Тай. Неплохой человек. Его бросать тоже нельзя. А этих двоих уведи.

– Саф, – остановила его Ниока. Отыскала ледяную руку, быстро сжала ее. – Ты без кольца. Рассеян и медлителен. Не усложняй сам себе задачу.

Он и не стал этого делать. Кольцо лежало в кармане и, стоило опустить туда руку, как оно перебралось на запястье. Машинально Саф весь перетрусился с головы до ног, только теперь поняв, что зима стала уже частью него самого, оттого и перестала ощущаться.

Еще раз попросив Ниоку отвести змеев в тепло, сам занялся поисками Сиама и Йены. Теперь уже проходил везде, заглядывал в любую щель, заново перебрал покойников, сложенных Риором и Рэйно, бережно перекладывая окоченевшие останки. Но сколько ни вглядывался, ни одного из них опознать не смог, и это могло означать что угодно.

Не сразу различил, что не один, а, обратив внимание на ходившего за ним Риора, заметил и сильно посветлевший пейзаж.

– Ниока умоляет тебя перенести поиски на другое время, – бросил тот с заметным раздражением. Он был взвинчен и рычал, тогда как у Сафа в голове бродили мысли только о трупах, которые он еще не посмотрел. – Твоя Тай! Из-за нее Ниока затолкала всех в дальние норы, лишь бы дева смогла высунуть нос!

– Она тебя так бесит? – утомленно поинтересовался Саф, садясь на пятки и задирая голову вверх.

– Меня бесит скорее не она, а твое отношение к ней! – выкрикнул Риор, нависнув над змеем. Саф хмыкнул, испытывая некое облегчение, что мысли хоть кого-то оказались вполне обыденны и заняты, в отличие от дум его и того же Бьяра, по большей части настоящим.

Смотрел на него и думал, что не успел еще после последней брачной охоты Риор привязаться к змеям достаточно, чтобы их гибель причинила ему боль настолько глубокую, чтобы на части распадаться. Ни он, ни Рэйно. Бьяр – да, он создал семью, и потерял ее.

– Хорошо. Уговорил. Я все бросил и иду.

– У нас пол плавится! – простонал Риор, забегая вперед. – Быстрее!

Саф больно схватил Риора за руку.

– Что ты сказал??