Ю+А=любовь

С нее как будто все претензии о не-романтике и "ты меня не так как-то там любишь" смыло.

Она осторожно, медленно его отпустила.

Он поцеловал ее в лоб и затем в губы, словно закрепляя сделку. Именно так это Юстина ощутила – сделка: я буду любить тебя дальше, как умею. Ты на это согласна. Если всем подходит – вот печать.

Она закрыла лицо руками и рассмеялась.

Завернутая с головы до коленок Юстина, хихикая, принялась обтираться об Аскольда.Аскольд выключил воду и взял из коробки на полу полотенце. Чего она смеется, спрашивать не стал. Просто обнял большим, пушистым полотном и принялся заботливо вытирать. Она подумала, что надо было б воспользоваться мылом, вымыть волосы… но не стала. Сойдет и так. Пусть он заботится, а она принимает. Это ведь тоже часть их любовной сделки?

– Ты что делаешь, шаурма моя любимая? – спросил он на полном серьезе.

– Тебя вытираю, – пролепетала "шаурма" невинно. – А што?

– Ладно, – легко согласился он и разогнув один край полотенца, завернул его на себя. Оказавшись снова с ней горячим телом к горячему телу. "Странно", подумала Юстина вскользь. "Везде стремаюсь, какая толстая, в любой одежде. А голая при нем нет!"

Он так ее касался, так смотрел – не пошло, но с желанием, влюбленно и заботливо, создавая для нее уютное принятие, устойчивый комфорт, что и захочешь – не сумеешь постесняться. Для ощущения чего-то неправильного, недостаточно красивого, неверного не оставалось места. При Аскольде всегда возникало это чувство – ну такая вот я, и что? Все нормально.

Причем, если б он бурно восторгался, ей как раз было бы неловко. Чему так уж песни петь? Ну, баба, ну красивая, но ведь не до такой же степени! Аскольд же любил ее ровно так, как она и хотела. Надежно так, не подозрительно, не бурно. Реалистично как-то даже – вот ты, какая есть, неидеальная, а я доволен, мне все нравится.

– Я поняла!! – воскликнула Юстина, глядя в глаза парня огромными глазами. Он молча улыбался, ожидая, что она скажет дальше.

"Что если б ты скакал в восторге, какаябогиня, я б переживала, что мне надо до твоих восторгов дотягивать, стараться… есть в этом что-то нервозное. А мне нервозничать не хочется, у меня и так напряга в жизни… Господи помилуй!"

И вместо высказываний вслух всей этой мысли, она довольно, со счастливой лыбой, крепко и тепло поцеловала Аскольда.

Он ответил, с удовольствием скользнув языком ей по зубам.Она с предвкушением ощутила, что он снова ее хочет.

Но вместо продолжения, Аскольд немного отстранился:

– Юс, давай уж все-таки, потом, – пробормотал он с сожалением.

– Чего это, потом? – с досадой попыталась удержать его она.

– Нам еще надо повесить шторы, разложить посуду, место под шкаф приготовить, – развел руками он и оставил ек одну в полотенце. Юстина капризно скривилась и заныла.

– Так будет спокойнее, и быстрее, что тянуть? А потом закроемся с пивом и пиццей, на день! – говорил Аскольд, ероша волосы перед зеркалом. Юстина им залюбовалась. Внутри его крепкого, широкого тела, в тугих, заметных мышцах, в самой пластике движений, жила мощная зверюга. Идеальная машина для убийств, спокойный, тихий хищник.

Рысь – один из самых умелых и скрытных охотников. И в характере Аска, в каждом его действии жила большая, хищная кошка.

Как он чисто убрал из квартиры кровососов! Даже от прихлопнутой мухи след остаетсяна обоях, а от этих… ровно ничего. Одни початые бутылки, да окурки!

В природе рысь не рвет, а аккуратно душит.

Аскольд такая же чистюля.

Рыси скрытные и ловкие.

Аск тоже. Что он, кто он, кем работает и даже где живет- об этом можно только лишь догадываться.

Юстина громко, напоказ вздохнула.

– Стой, я принесу тебе тапочки! – сказал Аскольд и выскользнул из ванной.

Вот! В этом он. Ему не важно, есть ли у любимой цветы в вазе, ему нужно проследить, чтоб босая по квартире не ходила!

Вешать шторы, он ей, конечно же, не дал. Сперва очень быстро и споро убрался на кухне и с такой же потрясающей скоростью, расставил посуду по полкам. Юстина успела только пуэр заварить, со злорадным удовольствием: вот так это делают! Вот так надо, свиньи вы бандитские!

Первый пролив – сполоснуть листья.

Второй пролив – в чашки. Не просто чашки, специальные пиалки!

Когда она поставила чай на стол, тот уже сиял чистотой, и ее любимый кактус довольно зеленел на своем месте – посередине стола, у стены. Кактус был старый, очень для Юстины ценный. Она поглядела на Аскольда с признательностью и руки у нее дрогнули, когда она протянула их и погладила его волосы, как рысь между ушей. Эти его уши ей всегда виделись, как там и были. Словно тайна для нее одной!

Он обнял ее за талию и спрятал лицо в живот и тихо замурлыкал.

– А как тебе больше нравится, Аскольд или Астиане? – спросила она, перебирая короткие, пшеничные с серым отливом волосы. Мягкие, хотя выглядят колючими.

– Я к Астиане не привык, это так для своих. А своим тоже не особо надо, по имени быстрей найдут, так что, это просто…

– Как духовное имя? – уточнила рассеянно Юстина.

– Да, что-то вроде, – пробормотал он.

– Тебе там не душно? – хихикнула она: – Есть, чем дышать?

– Я дышу тобой, – сказал он глухо.

– Господи, как романтично, – проворчала Юстина. – Ладно, пойдем вешать шторы?

Он согласно встал и взял свою пиалку с чаем.

В зале только и позволил ей, что вынуть шторы из пакета – тяжелые, бархатные, немнущиеся. И все, дальше сам! Отходил, чтобы отхлебнуть чая, возвращался, залезал на стул. Легко, естественно балансируя, быстро закончил.

И только стоило ему сказать:

– Готово!

Как на пороге спальни показался первый песель.

– Эйн! – воскликнула Юстина и вскочила. – Ты чего? Ты должен спать был до утра!

Ротвейлернаятолстенькая тушка пошатнулась, и лениво побрела к Аскольду. Тот обрадовался, сел на корточки:

– Приятель! Ах ты, морда!

Морда, сонная и слюнявая, ткнулась ему в руки. Крупная башка легла на плечо Аскольда, поскуливая, словно жалуясь – "ну, где ж ты был? Она меня не кормит!"

Вслед за ним послышался стук падающих на пол с кровати песьих тел.

И еще два заспанных, слюнявых чудовища выкатились из спальни.

– Цвей, Дрей, ребятки! – поманил их Аскольд.

Темненькие,с рыжими подпалинами чурбачки ошалело трясли ушами и вертели мордами то на хозяйку, то на ее парня. Сообразив, наконец, что происходит, оба-два взвизгнули, подпрыгнули и скользя неуклюжими лапами по паркету, ринулись к Аскольду. Радостный гавк залил всю квартиру. Юстина только смеялась этому зрелищу, радуясь, что стены в доме толстые, и спать никому собачий восторг не помешает.

Аскольд смеялся и ворковал с безумными от счастья псами, те носились вокруг, слюнявили ему лицо, тявкали не переставая, то и дело огядываясь на Юстину – нет, ты вообще видала, кто вернулся?!

– Да, не я одна ждала, – пробормотала Юстина в чашку, и встретилась взглядом с сияющими глазами Аскольда.

Вот теперь этот дом точно стал ее домом. Аскольд – то, чего здесь остро не хватало…

Глава 3. Крыса

Что-то было не так и глаза Юстины распахнулись сами. Половина широкой кровати пустовала – ни собак, ни рыси. Холодно и пусто, до пугающего одиноко. Она вскочила, гонимая тревогой и едва сунув ноги в тапки, выскочила, шаркая ими из спальни.

– Аскольд! – позвала она, звенящим от страха голосом. Он шуршал в коридоре и оттуда доносился стук хвостов по полу. Зная, что мать будить не надо, псы вели себя тихо. Вообще, они были сообразительными, когда надо. Ну а когда не надо, только святых выноси!

– Куда ты?

Ю застыла на проходе, обнимая себя за плечи. Поутру в квартире было холодно, непонятно откуда тянуло уличным воздухом. Аск стоял в куртке и ботинках, песели с детским предвкушением глядели на него.

– Пойдем выгуляемся, я принесу чего-нибудь на завтрак, у тебя в холодильнике нет даже дохлой мыши, – сказал ей Аскольд и улыбнулся.

– А… а-ха, – зевая, ответила Юстина. От его простого, ясного ответа стало хорошо и сонно. Расслаблено. Аскольд быстро чмокнул ее в подставленную макушку, открыл дверь, выпустил псов и с тремя поводками в руках, вышел. Юстина прислонилась к косяку и прижмурилась от тихого довольства. Оглядела квартиру – как же хорошо проснуться в чистоте и порядке! Не среди разворошенных коробок и мятых штор, которые ещенадо умудриться повесить! А вот так, почти уже уютно! Даже книжки аккуратной стопкой, и в углу большая ваза с модными сухими веточками. На них ещесветлячки гирлянды намотать, а рядом здоровенную тыкву! Хэллоуин же!

Она покосилась на зловещую дыру в штукатурке, обведенную тем заколдованным мелком. Это надо бы какой-нибудь фальшивой паутиной залепить. Сказочные ужасы намного лучше, чем настоящие!

Спать и хотелось и нет. Она прошлась по комнате, трогая предметы.

Остаться? Продать?

Юстина опустилась в кресло. Первый вариант страшноват. Кто еще знает про "колодец"? Что еще может случиться? Она просто придет домой, а тут… сам Сатана? Ой, ты пришла, а теперь иди отсюда, у меня тут будет филиал Ада!

Юстина невесело усмехнулась.

А второй вариант, продать… ну нет!! Где еще такое попадется,прекрасный старый дом с недавним качественным ремонтом, стены – ноль звуков, соседей будто и не существует. Рядом парк, огромный закрытый двор, своя парковка, сосны! Ну уж нет! Продажа исключена.

Значит. А что это значит? Остаемся. Будем решать проблемы по мере поступления. И если бы Аскольд понял, что это место действительно небезопасно, он бы уже точно уволок ее отсюда.

Да, но почему так холодно?!

Юстина встала, обошла квартиру в поисках, откуда холодрыга.

И нашла в спальне. Точно! Окно так и осталось закрыто неплотно, как она его прикрыла, когда спешно вылетела в поисках Аскольда.

Она, ворча, как недовольная собака, захлопнула створки плотно, и рука над шпингалетом замерла. Под окнами маячила фигура. Темная на фоне светлого забора. Неподвижная, как дерево. Оно стояло, задрав голову к Юстине. Лица с такой высоты не разобрать, как не понять и пол, и уж тем более, принадлежность – человек или… иное.

Юстина постаралась продолжать шевелиться, чтобы "это" не поняло, что его заметили. Но некто, или нечто, развернулось и быстро, в два нечеловеческих прыжка, исчезло с поля зрения. Фея вздрогнула и невольно отскочила от окна. Постояла с гулко стучащим сердцем в глубине спальни, кусая ногти. Вытянутой рукой задернула жалюзи и отскочила снова. Она успела заметить, что никого на том месте уже нет. Но ведь это значит… это значит, оно может быть где угодно!

– Господи, Аскольд, – пробормотала она и торопливо нашарила телефон. Но звонить не стала. Сунула в карман пижамы, сняла со спинки стула кофту и завернувшись в нее, вышла в кухню.

Собрала, помыла, наполнила и включила кофеварку. Под ее мирное, сонное урчание, чуть снова не уснула.

Присела у стола, сунула в кофту нос. Кто знает, из чего такого их вязали, но все пушистыевещи она брала только в одном месте. На заказ, пусть дорого, но раз попробовав, другие не захочешь. Словно в самые счастливые моменты детства переносит эта кофта! Пахнет вроде и ничем, а вроде и всем сразу – и молочной кашей с тыквой, и коричными булками, и шоколадным зайцем, и елкой, и духами мамы, и папиной книгой сказок на ночь…

Она сладко придремала, когда машинка мелодично напомнила про кофе.

Юстина очнулась, выключила кофеварку, наполнила чашку. Вторую оставила пустой, чтоб кофе для Аскольда не остыл.

Встала, грея руки о горячую кружку у окна. Было неприятно так стоять, но прятаться еще хуже. Если кто-то правда за ней следить вздумал, то особо и не спрячешься.

А уж тем более от профессионалов.

Нелюди вообще жили в фатализме. Страх был их постоянным фоном жизни. И сама жизнь ненадежна, эфемерна… как бы Юстина не пыталась торговаться, а человеком ей не быть. Ужасы людей ее не касались, она не могла заболеть раком, у нее была реакция дикой кошки, потому не сбила бы машина. Если нападет маньяк – она улетит, или задурит ему голову своей волшебной пыльцой из слюны феи. Чего там еще боятся люди? Война? Тогда она просто вернетсяк феям. Неизвестно как, но точно можно. Надо будет – узнает.

Но у нелюдей свои страхи. И как с ними быть, никто не скажет… все твердо знают лишь одно – беги. Не дай себя поймать. Вокруг полным-полно нечеловеческих существ: баньши, оборотни, упыри, стригои… и никто из них не знает, кого именно им надо опасаться. Большинство держится за "своих", или изо всех сил пытается стать человеком. Слиться, так хорошо прикинуться, чтобы охотники не опознали. Спутали. Прошли мимо.

Иногда ведь такое тоже было.

Даже мама говорила, что однажды в детстве ее отпустили… она навсегда запомнила высокое, до неба, для ребенканереально длинное, худое существо. У него были белые, как снег, волосы, и руки в перчатках. Все вокруг горело, а это ужасное существо взяло ее на руки и вынесло. Потом село на корточки, улыбнулось и сказало: беги к маме.

Мамину маму тоже не тронули. Ведь белое, как привидение в черном, существо было не одно… мама ничего почти не помнила. Только что потом они уже жили здесь, в этом городе.

И в ее памяти четко сияло золотом одно: значок на груди того беловолосого призрака. Мама рисовала, как могла, чтобы Юстина запомнила и мчалась со всех ног подальше, если вдруг где-то мелькнет такая. Золотая бляшка с солнцем, которое держат лапы. Нечто вроде геральдической эмблемы..

"Мама, но ведь если они тебя не убили, то зачем от них бежать?" – спросила как-то глупая Юстина. Мама тогда жутко разозлилась, поджала губы, вся пылая от гнева, ничего не сказала. Юстина сильно испугалась. А мама, когда немного подостыла, обьяснила: потому что это было чудо. Должны были убить, но черт их знает, почему не стали! Это странная случайность. Может, именно затем, чтоб было кому разнести предупреждение, посеять страх…

И у них получилось.

Уже взрослая фея иногда размышляла – а неплохая вышла затея у этих изуверов! И даже делать ничего не надо. От страха, даже толком не зная, правда ли охотники за нелюдьми существуют, нелюди живут как на болоте, опасаются шаг в сторону сделать. Не объединяются в крепкие стаи, никто, кроме оборотней. Не пытаются жить лучше и богаче, чтобы не быть заметными. Прячутся. Сами себя держат в тихой, неприметной жизни. Полужизнь какая-то! Удобно! Эти ваши охотники не дураки, конечно.

Юстина покачала головой и поставила кружку на стол.

В дверях звенели ключи. Аскольд и песели вернулись.

И тут же квартира наполнилась запахом свежих булок, звонким лаем, топотом собачьих лап, веселыми окриками Аскольда. Псы просто дурели от счастья, что он снова с ними.

– Тебе когда шкаф привозят? – спросил Аскольд, передавая ей пакет с едой. Юстина взяла, не сразу вспомнив, о чем он спрашивает.

– А, ну, где-то через час!

– Ладно, пока спокойно поедим! – кивнул он и позвал псов мыть лапы. Скрылся с ними в ванной. Юстина хмуро поглядела ему вслед. Сказать, нет? Про "оно" у забора.

Решила, что пока не надо. Может, позже. Так не хотелось портить ясное, простое утро!

Она накрыла на стол, выгрузила по тарелкам булочки и масло, сезонную кашу с той самой тыквой из кулинарии, зеленыйсалат, нарезанную ветчину, ага, блин, ну конечно! И нутеллу. Со вздохом Ю открыла баночку, вдохнула пленительный запах… и отодвинула на сторону Аскольда. Ему-то что, он все сожжет за одну треню. А вот она…

Фея потрогала себя за мягкие бока и решительно отвернулась. Нет, нет и нет.

Аскольд вернулся, собаки преданно семенили за ним. И как только он сел за стол, тут же уставились в его тарелку, как заколдованные.

Юстина отломила было кусочек булочки, утолить голодную печаль в темных больших глазах, но Аскольд поднял руку, останавливая ее:

– Они уже поели!

Юстина сунула кусочек в рот, псы дружно вздохнули, тяжко пораженные таким предательством. Но им и правда не стоило бы баловаться человеческой едой… да и собачьей тоже. Когда Юстине их передавали, строго предупредили – кормить только особой пищей. И это вовсе не корм из пакетов, даже премиум формата.

Питались же они ничем иным, как… смертью.

Нет-нет, никого веселые собаки не трогали! Людей они обожали, нелюдей – тем более. Каждому готовы были вылизать лицо, отдать последние штаны (украв их у хозяйки), обогреть и выручить! Такие уж добрейшие зверюги! Здоровенькие, толстые, вислоухие идиоты. Кушали все подряд, но мясо, рыба, булочки, шкурки от банана, полиэтиленовые пакеты, картон, даже мыло – это развлечение. А настоящий рацион их состоял из странного: чтобы псы действительно поели, их надо было выгуливать вдоль больницы. И лучше скорой помощи. А идеально хоспис. Такой, где кто-то умирал. Побегают туда-сюда, вдоль забора, и соловеют, сытые и плотные.

– Нельзя, – строго сказал Аскольд и отодвинул морду Дрейна, уже уложенную на стол.Тот вздохнул так, что вислые черные губы зашелестели.

Псы были близнецами, но различить их все-таки было можно, как любящий родитель всегда знает, кто есть кто из его детей.

Юстина втихаря сунулу руку с булочкой под стол. Ее тут же коснулись влажным и булка исчезла.

Аскольд, неглядя на нее, сказал:

– Юстина!

Она положила руки на стол – мол, я ничего!

Они поели в тишине, псы придремали, забыв о немыслимых истязаниях безсердечных хозяев.

Только успели закончить, как явился долгожданный шкаф.

Юстина с удовольствием наблюдала, как Аскольд распоряжается грузчиками и всевстает на место как надо – быстро, четкои без противных снисходительных обращений к Юстине, вроде "хозяюшка". Она просто стояла у стены, сложив руки и смотрела. От нее потребовалось только раз кивнуть – да, вот сюда поставьте.

Как только грузчики ушли, Аскольд быстро протер за ними пол, а Юстина принялась было расставлять книги. Но Аск куда-то засобирался и она тревожно замерла – куда? Зачем? "Я что, одна останусь?!" Она покосилась на сколупанную краску в круге из "мелка". От нее снова потянуло жутью.

– Ты со мной хочешь? – верно прочитал ее взгляд Аскольд.

– Да, – робея, кивнула Юстина.

– Тогда пошли, тут недалеко, – кивнул он. – Уж он не будет против.

Юстина уже упорхнула в спальню и спросила оттуда:

– Он?

– Да, мне надо там одно дело порешать, – ответил Аск.

– Какое? – из пустого любопытства, спросила фея, улыбаясь как дитя, которое с собой на работу взяли! Она быстро натянула теплыйголубой свободный свитер, бежевые брюки, собрала в небрежный узел волосы, оставила пару прядей. Она знала, что ей так красиво и мужчинам нравится. А краситься не стала – непонятно, для чего. Аскольд всем в ней доволен, а стараться ради неведомого визави? Да ну!

Она вышла, Аскольд осмотрел ее с любовью и теплой гордостью в глазах.

– Да какие дела, просто, деньги, как обычно, – пожал плечами он.

– Ладно, но я же тебе обещала двойную оплату, – деловито сказала Ю, выискивая по коробкам какой-нибудь парфюм.

– Ну да, так я и взял, – сложил руки на груди Аскольд.

– А что?! – удивленнообернулась фея, брызгая на себя парфюмом с ароматом свежих листьев и корицы. Тепло, свежо и сладко. Как Аскольду нравится.

– Чтобы те же деньги унести в строительный магазин, – завел глаза Аскольд.

– В смысле?! – опять не поняла Юстина.

– А то я не стану с ремонтом тебе помогать, – фыркнул он смешливо.

– Я вообще не это говорю, – заспорила Юстина, но Аскольд взял ее за руку и потащил в коридор:

– Забей, я тя умоляю! Не возьму я твои деньги! Я снова заработаю.

– Аскольд… – тихо проговорила Юстина в темном коридоре и положила руки ему на плечи:

– М? – отозвался он и глаза его блеснули желтымрысьим светом.

– Тебя ведь не возьмут теперь в то место, из-за меня…

– Да, но и к лучшему! У меня такой варик щас есть, намного выгоднее! – азартно проговорил он и быстро тронул губами ее висок: – Пойдем. Говорят, он не любит ждать!

– Да кто? – воскликнула Юстина, накидывая пальто.

– Один там крутой… ладно, увидишь, – отмахнулся Аск, шнуруя тяжелые берцы. Юстина только вздохнула и взяла сумочку. Аскольд вышел первым, как всегда. Юстина чуть задержалась на пороге. Только б никто не вылез из стены, пока ее не будет!

– Кстати, – очень тихо, почти шепотомпроговорил Аскольд. – Там и спросишь про колодцы. Он уж точно знает.

"Да кто "он"? – хотелось бы спросить Юстине. Но она молча кивнула и пошла вниз по ступеням за Аскольдом. Лифты оборотень не признавал, никакая треня ему видите ли, не лишняя.

– Раз, два,

Крыса заберёт тебя, – тихим, специальным для адских считалочек голосом, завела Юстина на каждую ступеньку по строчке.

Аскольд вдруг остановился и настороженно повернулся в ней вполоборота:

– Ты откуда знаешь?

– Да это же обычная считалка, все дети знают, – взялась удивленно обьяснять она. – Ну, у людей Фредди Крюгер, а у нас…

– Да, я знаю, но ты откуда…

И он замолчал, только глаза его остро блеснули.

– Что? – не поняла Юстина.

– А, ничего, – помотал головой оборотень. – Ты не про это. Показалось.

– Хм, – повела плечом фея. – Теперь я не поняла ничего.

– Потом поймешь, пошли, – усмехнулся он и вывел ее на улицу.

Первым делом Ю поспешно осмотрелась, не зырит ли из кустов какое "оно". Ничего не заметила. Аскольд повернулся к ней и она тут же нацепила невинную рожицу.

– Юстина, – тихо, предупредительно произнес Аскольд. – Ты, если что, мне сразу скажи. Я смогу тебя защитить!

Он сжал ее руку.

– Угу, – кивнула она, с большими глазами, выражающими "что не так, все так!"

Аскольд оглядел ее, и конечно, понял, что она молчит о чем-то. Но расспрашивать не стал. Просто повел ее дальше, со двора:

– И это самое, – на ходу проговорил он: – Ты не пугайся.

– Чего? – не поняла Юстина.

– Просто. Не пугайся и все! – нахмурился Аскольд.

– Ладно, не буду! – сказала Юстина и тут же взвизгнула: – Ааа, там!!!

Аскольд мгновенно весь подобрался, ощетинился. Глаза его пробежались вокруг и даже на крыши глянули.

Юстина старательно прятала усмешку. Но глянул на нее и зло, холодно бросил:

– Дура.

Юстина притихла. Больно прикусила губу, чтобы не дать рестечься обидой, на него и на саму себя. Хотела ж пошутить… а оказалось, что уже нельзя. Не так.

– Ладно, все, – сказал Аскольд примирительно и весь встряхнулся. Он всегда так делал, избавляя себя от ненужного напряжения. В точности как зверь.

– Три, четыре, запирайте дверь в квартире, – пробормотала себе под нос Юстина, сыпя словами на каждый шаг. Она уже не смотрела, куда они идут. Пусть Аскольд разбирается, если опять бабайки какие-то налетят. Она ж все равно ничего не сможет сделать.

– Пять, шесть, Крыса всех вас хочет съесть, – закончил за нее Аскольд и открыл перед ней дверь в кофейню.

Юстина сморщилась. Она была здесь раз и зареклась сюда ходить.

Мрачное какое-то место, темное и неприветливое. Кофе одуряюще вкусный, но сама атмосфера… все какое-то каменное, черное, давящее. "Концептуальное", наверное. Но ей такое не нравилось!

– Почему здесь? – невольно втянула голову в плечи она.

– Его спросим, он назначил! – проговорил Аскольд загадочно и принял у нее пальто. Повесил на вешалку, сам снял куртку. И поглядел куда-то в угол.

Юстина тоже глянула туда. Навстречу им из-за стола встал господин. Иначе не назвать. Весь в черном и во внезапных черных очках. Лампы под потолком светили так себе, а он в очках.

– Он что, слепой, – прошептала она, невежливо проходясь глазами сверху донизу по его мрачной фигуре. Высокий, точно два метра наберется, с гладко собранными, азиатски блестящими аспидными волосами, в длинном чернильном пальто, откровенно дорогом, это было видно по всему, от кроя до пуговиц. Оно красиво подчеркивало широкие плечи незнакомца. Очки сидели как родные на костисто-строгом лице аристократа, с образцовыми скулами, длинным, точно тщательно выточенным резцом скульптора носом. Тонкие, четкоочерченные губы чуть изогнулись в улыбке. Юстине показал, что во рту его спрятаны длинные клыки.

Господин подал Аскольду руку в перчатке, тонкая лайка обтянула длинные острые ногти:

– Астиане! – вежливо произнес он, голосом, который вызвал у феи волну буйных мурашек – глубокий бархат. Если б таким голосом произносили лекцию по ядерной физике, Юстина бы очень живо ей заинтересовалась!

– Крыса, – пожал протянутую руку Аскольд. Юстина чуть не подпрыгнула от удивления, и одновременно чуть нерассмеялась – в смысле, Крыса? А Аскольд с ним рядом такой смешной, в половину его ниже кажется!

– Юстина, – склонился этот… неужели, Крыса?! И поцеловал ей руку. Фея чуть не ткнулась ему в волосы, прикрыв глаза – кааак пахнет! Очень по-мужски, завораживающе, природно-лесной, глубокий запах.

– Что, на самом деле, Крыса? – проговорила она, не успев подумать, ее сбила с мысли черная змея его волос, что упала на широкое плечо, когда он разогнулся. "Ого, какой шикарный, густой, гладкий хвост!" – подумала она восторженным ребенком.