Трофей

– Как же я тебя рада видеть! – Она резко отстранилась, осматривая с ног до головы, словно я ранен. – Ты очень худой! И почему Лив мне не сказала, что ты здесь?

– Я сам не знал, что ты ещё работаешь в баре. Думал, ты уже где-то в Далласе.

Когда я уехал, Ди собиралась в школу медсестёр.

– А вообще, я на тебя обижена. Ты мне вообще не писал, засранец!

– Я передавал тебе подарки. Ты получала их?

– Спасибо, но лучше бы ты сам приезжал к сестре.

– Вернусь в Вегас, буду спамить вас фотографиями ежедневно.

– Ты снова уедешь? – Огорчённый тон Ди виновно приподнимает мои плечи.

– Когда доделаю здесь дела.

Она повернулась в сторону парня, делающего заказ. Подав ему две бутылки пива из холодильника, поднялась на низкую табуретку за барной стойкой, принимая оплату. Я встал в узком проходе между стойкой и полкой с выпивкой, слушая Ди о промежутке жизни, который пропустил, заново привыкая к импульсивному темпу речи.

– В этом году заканчиваю школу медсестёр, но хочу пойти дальше учиться.

– Ты молодец. Знаешь это? – Она улыбается, заправляя прядь пружинистых волос за ухо.

– Скорее всего, я скоро уволюсь.

– Мы будем по тебе скучать.

– Льстец. Ты даже не написал ни разу.

– Исправлюсь. – Поднимая правую руку в качестве правдивости своих слов. – Как твоя сестра?

– Она вышла замуж и, кажется, собирается нарожать себе армию амазонок.

– Стоило ли ожидать другого от Ванессы?

– Нет, просто не думала, что она будет это воплощать такими темпами.

  Её старшая сестра часто сидела с Ди. Их мама, как и мать Дени, работали допоздна. На заднем дворе их дома собиралось много малышни. Ливи часто оставалась у них с ночёвкой, как и Тин соглашалась на девичник, который к вечеру превращался для неё в тайное свидание со мной.

– Посидишь с нами, сегодня?

– Мне никто не сказал, заранее. – Она с укором смотрит на меня. – Да и пришлось выйти.

– С каких пор зимой так много людей?

– Льюис и после смерти собирает вокруг себя людей. – грустно улыбнувшись мне, она наполняет чистые бокалы.

Перед тем как вернуться за столик, спрашиваю у неё:

– Скажи, есть Сауза? – Она кивает. – Дай, пожалуйста, три стопки и одну бутылку.

 Ди, спустилась со своего пьедестала, уходя внутрь подсобки. Ожидая подругу, услышал недовольный тон за своей спиной.

– Здесь не разрешено находиться посторонним. – Обернувшись, увидел перед собой зелёный взгляд Молли. Пропустив её, я встал на то же место. Кончик её хвоста свисает чуть ниже поясницы, качается туда-сюда, пока она идёт в дальний угол к холодильникам с безалкогольными напитками. Взяв несколько банок содовой, она подошла к монитору, быстро тыкая пальцем по нему, пока моё любопытство разглядывает острый контур её профиля.

– Ты не расслышал? – Развернулась ко мне, держась двумя пальцами, за край печатающегося чека, прилипая ко мне взглядом.

– Не слушаю, грубиянок. – Она вздымает свои брови и уверен, если бы не Ди с Саузой ещё успел бы посмотреть на закат её глазных яблок.

Поблагодарив Ди и воспользовавшись тем, что она отвернулась от меня, победоносно покачиваю бутылкой в воздухе и улыбаюсь зеленоглазой. Прелесть бледных девчонок в том, что по их румянцу можно с лёгкостью определить, как я на них действую, – эту я очевидно разозлил.

***

После нескольких коктейлей и непринуждённого разговора одна из девчонок за нашим столиком ласкается со мной взглядом, который не требует объяснений в наших намерениях на счёт друг друга. Алкоголь лживо расслабляет, пчёлка, уже трущая своими бёдрами мои колени, не будет против одноразовых игр и избавит меня на ночь от болезненной ломки, что когда-то была любовью – элементом создающий энергию для движения вперёд. Может быть, она была честна? Может быть, потеря дружбы с Льюисом стоила того, чтобы она была счастлива, и только я один, думаю, о произошедшем, как о большой несправедливой ошибке? Женские губы на моей шее, вырвали победу у Дени. Смотрю на друга, хлопая себя по нагрудному карману поло.

Знаю меру алкоголю, но сегодня, мы, правда, перебрали, потому что слышу, как Дени невнятно предлагает девчонке что-то вроде «раздели на два». Подруга той, что у меня на коленях, залепила ему пощёчину, что привело дикцию Дени к чуть большей чёткости, или защитной реакции. Дени начинает оправдываться, тем, что он имел в виду разделить счёт за такси на двоих, а не саму девушку. Несколько девчонок в баре, злорадно смотрят, как Дени потирает красноватую щеку перед тем, как его девчоночка и гостья моих колен обиженно уходят.

Пока мой взгляд снова прикован к столику Тин. Её задумчивость встречается с моей острой недосказанностью, что заставляет наши глаза перетягивать невидимую нить, между нами. Ну и какого чёрта ты на меня так смотришь? Отвожу взгляд на пустую бутылку пива перед собой с наполовину сорванной этикеткой на запотевшем стекле. Не хочу видеть её и говорить с ней.

Лжец.

Слышу Льюиса. Я много чего хочу… ей сказать. Все невысказанные слова обжигают мою глотку, если они вырвутся наружу, это ничего не исправит. За два года ничего не изменилось. Я презираю её за то, что она сделала. Но даже ненависть к ней, за её поступок не придаёт мне сил, чтобы не быть слабым к ней, как и когда-то.

***

Помог Ди перевернуть стулья перед закрытием и тем, как она ушла домой. Под причитания Молли, что снова ей придётся везти домой тушу с рыжей копной, смотрю на мирно спящего Дени за столом. Прикидываю, как часто Молли приходится на себе таскать олуха. Пока пытаюсь разбудить друга, какой-то парень обнял племянницу Бена за талию, что-то нашёптывая ей на ухо. Она облокотилась одной рукой на барную стойку, другой пыталась скинуть руку здоровяка со своей спины. Застывшая мимика девчонки, явно не располагает на близкое знакомство с едва стоявшим на ногах идиотом. Я прошёл мимо них и тяжело рухнул на барный стул, что стоял позади Молли.

– На твоём месте я бы пошёл спать, приятель. – Жёстко, но негрубо убрал руку парня с её спины, обнимая Молли за талию, прижимаю к себе. Сделав шаг назад, она упирается бёдрами о барный стул, на котором сижу я. В нос ударил конфетный запах от длинного хвоста Молли. – Здесь тебе ничего не светит.

Она поворачивает голову в мою сторону, удивлённо смотрит, когда я ей подмигиваю. На удивление глаза парня наполнились пониманием облома. Цыкнув, он оттолкнулся от стойки, отправился в сторону выхода, шатаясь, что-то бубня себе под нос. Еле связная речь бугая напоминала бормотание ребёнка, учащегося разговаривать. Повезло, что он не буйный, в противном случае, пришлось бы заново наводить здесь порядок. Я убираю руку с неё, в тот же момент, когда она почти отпрыгивает от меня. Я прикурил сигарету, придвигая пепельницу ближе к себе, говорю чуть чётче, чем бугай.

– Всегда, пожалуйста, Молли.

– Не зарывайся. – Остро кидает свой взгляд в меня. – И не смей меня больше лапать.

– Не ты ли секунду назад была между моих ног? – Она быстро сокращает дистанцию между нашими лицами, нарушая правило шести дюймов.

– Не ты ли секунду назад, сам меня туда усадил и почти пускал слюну мне в ухо? – Выпустил ей в лицо кольцо из дыма. Отодвигаясь, она швыряет в мой адрес средний палец, начиная протирать стойку. Я встал, раскинув руки по бокам от неё, она поворачивается ко мне лицом, с вызовом глядя в глаза.

– Среди пьяных парней мало добродетелей. Могла бы сказать, спасибо. – Всматриваюсь в тёмные точки на зелёном цвете её глаз, они, как и веснушки на её фарфоровой коже темнеют, от общения со мной.

– Я здесь работаю уже давно, как-то дожила до героического спасения. – Напряжению, между нами, можно легко найти выход, но это всего лишь смесь алкоголя и буря моих скопившихся эмоций. Убрав взгляд с пухлых губ, отхожу от Молли, протягивая ей руку со словами:

– Мы не с того начали. Я Майкл Уилсон. – Она посмотрела на мою ладонь и ушла в подсобку, продолжая говорить со мной:

– Знаю. – Фраза сопровождалась жестом, которым Анна обычно отмахивается от Бена. – Местная звезда.

– Мировая.

Она вышла, держа в руках верхнюю одежду и телефон, отвечая мне:

– Узнала о твоей мировой популярности, когда переехала.

Иду к другу, взваливая его себе на плечо, так как такси уже должно было подъехать.

– Ауч. Откуда ты? Из чулана под лестницей? – Пыхчу уже мимо неё, с Дени в отключке на себе.

– Если это флирт, повезло тебе, что ты «мировая звёздочка» – Фразу она взяла в обесценивающие кавычки.

Какого хрена ты такой тяжёлый. Загрузил Дени в такси. Выдохнул. Разворачиваюсь к ней, надеясь позлить её ещё немного.

– Не переживай, я не трахаюсь с кактусами. – Мне показалось, что она немного смутилась, но быстро вернула иронию на лицо.

– Спасибо, что предупредил. Передам местной флоре, что она может спать спокойно. – Шутливо произносит, закрывая двери бара. Текила во мне говорит, что мне нравится этот язвенный диалог и я готов продолжить, но она уже садится за руль пикапа Бена, сухо желая:

– Спокойной ночи, мировая звезда.

Резво тронулась с места и так же быстро скрылась в темноте.

Глава 3

Утром перед барбекю, на которое я до сих пор не хочу тащиться, крёстный, передал мне ключи от своего пикапа и поручения своей жены. Поехал отмечать завершение строительства дома, что спроектировал мой отец. Он старший инженер в своей фирме по строительству. Мама утверждает, что дела пошли в гору, когда Уолт пришёл работать к отцу. И я ни разу за эти дни даже колкости не кинул, что кандидат наук работает в мелкой фирме. Зато разговоры о моей работе, вытекали в очередную перебранку с отцом. Но, кто я такой, чтобы запрещать ему лишний раз напомнить мне, кто в нашей семье Утренняя звезда.

Будучи школьником, моё увлечение двухколёсным транспортом с каждым днём становилось серьёзнее. Отец считал, что страсть к байкам, меня угробит и не принесёт успеха в жизни, тыча в успехи брата. В отличие от Уолта – отличника, я учился из рук вон плохо. Соперничество, между нами, с каждым годом выходило на новый уровень, и хорошо, что в школьную пору мы особо не пересекались. Когда он, поступил в колледж, я пошёл в старшие классы и дал всем понять, что не мечтаю о карьере офисного работника или юриста, как брат.

После резкого взлёта мотокарьеры ко мне стало приходить много: возможностей, знакомств, денег и, к сожалению, травм. Но я ни разу не жалел о решении войти в экстрим индустрию. Я знал, чего хочу от себя, и никогда не просил у отца помощи. Его не устраивало всё, чем я занимался в своей жизни, мои достижения не были для него показателем успеха.

В двадцать лет я установил рекорд в старейшей гонке США по подъёму на холм: достиг вершины горы Вашингтон, самой большой на северо-востоке страны, за пять минут сорок шесть и семьдесят две сотых секунды. Мой мировой рекорд показался отцу обычным воздухом вторника, по сравнению с учёной степенью Уолтера. И я перестал что-либо ему доказывать. Чем больше он меня не замечал, тем громче я заявлял о себе миру.

***

Усаживаясь поудобнее в кресле, пока друг стоит возле тачки, зацепившись языком с какой-то девушкой.

– Дени. Поехали уже. – Говорю я в открытое окно с его стороны.

Друг, с досадой садится в машину.

– Так уж не терпится собраться дружной семьёй? – Вальяжно расположившись на кресле, спрашивает друг.

– Не терпится дождаться окончания сегодняшнего дня. – Раздражённо отвечаю ему, трогаясь с места в сторону дома крёстных. Забрать Анну, маму и сестру.

Дождь срывается с неба вместе с мелкими снежинками, превращаясь в хлюпающую слякоть под колёсами машины.

– Тебе кнопок отсыпали на кресло? – Говорит рыжий, глядя, как я, ёрзаю на сиденье, пока стоим на светофоре.

– Неудобно. – Ворчу на Дени, уже отвлёкшемуся на девушек, которые шли по тротуару вдоль дороги, укрываясь зонтиками от непогоды. Он высунулся в окно, отсыпает им шуток в своём стиле, заработав средний палец вместо улыбки. Облокотившись головой на руку, вымаливаю у светофора поскорее дать возможность уехать с этого перекрёстка.

– Помолчи хотя бы, пока едем.

– Я разминаюсь перед вечером.

– Сомневаюсь, что там будет кто-то на твой вкус.

Из наших знакомых там будет только Ливи, Тим и Кай, все остальные – это коллеги отца с Уолтом и, скорее всего, новые знакомые Тин.

– Я разностороння личность. – Улыбаясь, говорит рыжий.

– Неразборчивая.

Поворачиваю на автостраду, ведущая прямиком к дому крёстных. Серое небо немного расщедрилось на голубизну, и дворники перестали мельтешить перед глазами.

***

Дубовые полы отдают лёгким золотистым блеском, отражая солнечные лучи, из окон. Кожаные диваны, на которых мы зависали до позднего вечера, подкладывая под себя разноцветные подушки. В гостиной кресла с обивкой из грубой ткани и массивный деревянный стол, на котором всегда стоит не ваза с цветами, а что-то непонятное из рогов, глядя на которую можно точно сказать, что это купила Анна.

Дени пошёл на зов желудка, мой тоже радостно приветствует запах кофе и чего-то очень мясного, и жирного. На кухне, нет разве что папы римского. Двое незнакомых мне парней разговаривают с крёстной. Мои мама, сестра, и Молли сидят за овальным столом, заставленный вкусной на вид едой. Рука Дени уже мчится к еде, хорошо, что не забыл по пути к тарелке с сэндвичами поздороваться.

 Взгляд девчонки встречается с моим, когда Дени ерошит ей волосы. Она говорит ему, чтобы тот сел подальше от неё со своим перегаром. Дени нагло отпивает кофе из кружки Ливи довольно мыча, жалуясь на поганый вкус кофейного пойла, что мы пили у меня. Пусть скажет спасибо хотя бы за это.

Молли исподлобья смотрит на меня, затем в какой-то журнал с кучей цифр. Анна разговаривает о цене за работу над прудом в своём саду. Судя по выражению лиц парней, им не понравилась эта затея, в середине зимы. На их лицах столько же радости, как и на лице девчонки от моего присутствия здесь. Крёстная приветствует меня с раскрытыми руками и радушно произнося:

– Как же я рада тебя видеть, мальчик мой. – Что ни говори, а щуплой эту женщину не назовёшь. Жестковатые седые волосы щекочут мою шею, когда она, зажимая меня в крепких объятиях. Быстро стёрла слезинку, не успевшую даже, налиться в уголке её глаз, и бережно вытирает свою помаду с моего лица. Ловлю на себе насмешливый взгляд сестры и её соседки.

– Он не мальчик, Анна, ему двадцать шесть. – Говорит мама, когда я выбрался из объятий крёстной и подхожу к ней, целуя её щеку.

– Для меня они все мальчишки. – Махнув безразлично в сторону подруги, говорит крёстная. Вспомнил, как Молли, сама того не желая, успела продемонстрировать аналогичный жест, когда также отмахивалась от меня.

– Садитесь. Завтрак и кофе ещё горячие.

– Спасибо Ан. А где можно взять ещё кофе? С набитым ртом спрашивает Дени.

– Сварить. – Говорит Молли, поднимая взгляд к нему, сжимая губы в узкую линию.

– Кофе ещё есть. – С укором глядя на свою племянницу, Анна наполняет две кружки и протягивает нам.

Я сел за стол по центру, оказавшись между Ливи и её соседкой. Делаю глоток, с удовольствием вдыхая ореховый запах, благодарю крёстную:

– Вкусно. Спасибо.

– Кофе приготовила Молли. – Говорит Анна, глядя на свою племянницу с обожанием.

– Как и завтрак. – Завершает, почти напевая сестра, уплетая аппетитный мини-рулет.

– Рад, что у тебя теперь есть помощница. – Молли уставилась на меня.

Что? Я добрый.

– Настоящий подарок. Ты бы попробовал её выпечку, пироги, а ванильные булочки…-Анна не успела договорить, как от этих слов Дени булькнул смехом в кружку с кофе, разбрызгивая его на себя и близсидящую Лив.

– Дурень малолетний. Я выпечку имела в виду, а не пошлятину, в твоей испорченной голове. – Он пытается увернуться от дотянувшейся до него руки Анны, но безуспешно. Она отвешивает ему лёгкий подзатыльник

–Ан, я даже не успел ничего подумать. Я уберу сейчас. – Говорит рыжий, потирая затылок, не унимая смеха, озирается на пол.

– Расскажи это кому-нибудь другому. – Анна отвернулась за шваброй, вручив её Дени, отошла к моей маме, рассказывая о новых семенах напрочь, забыв про наше присутствие.

Мама и Анна – заядлые садоводы, правда, моя мама всегда обходила по количеству цветов в палисаднике. У Анны лучше получается, контролировать выручку бара, чем рост сорняков на своём заднем дворе. Но она не сдаётся, и каждую весну у них начинаются новые соревнования цветоводов.

Дени убрал за собой, садится на своё место рядом с Ливи, возвращаясь к любимой – еде.

 Маленькие рулеты с беконом и с какими-то овощами внутри, упали в желудок, как и мини-сэндвичи с какой-то пропиткой между слоями листьев салата, огурцов и мясом курицы. Кажется, я и друг обглодаем свои же пальцы.

Сестра ушла в телефон вместе с Дени, я осматриваюсь в когда-то любимом мне пространстве, пытаясь вспомнить уже знакомое мне лицо в крапинку. Мы не были с ней знакомы и не встречались, по крайней мере, после того как ей стукнуло восемнадцать. Я бы запомнил. Доедая сэндвич, делаю глоток кофе, переключая внимание от цифр под изящными пальцами Молли на себя:

– Так что Молли, ты печёшь?

Румянец снова пришёл в гости к щекам девчонки, мне легче это скрывать из-за смуглой кожи, как у отца. Она взваливает тяжёлый взгляд на меня, и… просто смотрит.

– Дашь попробовать булочки? – Не унимаюсь и скрываю лукавое веселье за чашкой.

Дени опять хохочет, как и Лив, словно им тринадцать. Молли придвигается чуть ближе ко мне, чтобы слышали только те, кто находится за столом, а не разговаривающие о кустах роз в высоту почти полтора метра:

– Мои булочки не твоего члена дело. – Всё-таки острота её языка понравилась не текиле, а мне.

– Ребят, мы за столом, вообще-то – Возмутилась сестра.

– Что ты как взрослая. Дай поглазеть. – Просит Дени, пихая мою сестру в плечо.

Пропуская комментарий и возмущения, продолжаю:

– Я спросил о булочках, а не о твоей пятой точке.

Признаться честно, именно подтекст я и имел в виду, но не собираюсь признаваться в этом. Но, правда, рад, что у Бена и Анны появилась помощь. И ко всему прочему, мой член любит что-то более аппетитное и сговорчивое.

Она подозрительно смотрит и, опуская глаза к журналу, спокойно говорит:

– Сделаю вид, что поверю тебе.

Мне мало и хочу, чтобы она ещё язвенно поболтала со мной, но Ливи ко всему сказанному добавляет:

– Она не любит утро. Утром она ко всему миру задницей. – Поднимая кружку с кофе вверх, словно произносит тост, договаривая – Как ты, когда папа спрашивает, куда катится твоя жизнь.

***

Мама и Анн всё ещё собираются. Отец послезавтра уезжает в командировку, его не будет несколько недель, и крёстная будет гостить у них. Молли варит нам ещё кофе, но в турке, комментируя словами, то, что она делает, словно учит кого-то, но её никто не слушал кроме меня. Попросту больше нечем заняться.

– Вода, сахар, кофе и нежно помешиваем.

– Легко. – Поправляю её.

Она поворачивается ко мне, но ничего не говорит.

– Имела в виду легко? – Объясняю и чувствую себя неловко.

– Нежно, легко, медленно. – Снова машет в меня ладонью, чтобы я не доставал и наливает кофе в третью кружку.

Ставит передо мной и Дени напитки, а со своей выходит на задний дворик, громко произнося:

– Милки.

Не верю ушам, когда слышу кличку и иду следом за ней. Милки полулысый, немного взбалмошный китайский хохлатый кобель. Забавный окрас, коровы, подарил ему молочную кличку, но не покупайтесь на милое прозвище. Зверюга крайне недружелюбен к разным тряпкам, носкам, и к тем, кто пытается отобрать его добычу из его пасти.

– Поганец. Опять что-то откопал.

Радуюсь, когда нахожу взглядом страшного пса около разноцветных кормушек для птиц.

– Милки. – Резко говорю ему.

Пёс застывает. Озирается по сторонам в поисках источника звука. Кисточки трясутся, когда он начинает мотать мордой по сторонам, с озадаченным видом. Наконец-то замечает меня и так скулит, что Молли щурится. Милки, выгибает спину дугой, прижимая голову к земле, как и хвост, приближаясь к нам.

– Ты опять сожрал то, что не следует? – Вздыхает Молли в сторону пса, продолжающего скулить. Молли делает шаг вперёд, но я, вытягивая руку перед её животом, объясняя:

– Нет. Это он радуется так. – Спускаюсь с крыльца, присаживаясь на корточки, вытягиваю руки к нему. – Ну, иди сюда, приятель.

Милки наконец-то подходит ко мне, обнюхав ладонь, он начинает быстро бегать из стороны в сторону, как заводной. Наконец-то даёт себя взять на руки и виляет хвостом хлеще, чем я метлой, когда приходилось убирать опавшие листья.

– Привет, страшилище. – Говорю я ему, прижимая морду к лицу, позволяя шершавому языку облизать щетинистую щеку. Влажный нос, то обнюхивает, то тычется в шею, продолжая скулить.

– Точно сожрал что-то. Дай, посмотрю. – Говорит Молли, встав уже передо мной.

– Успокойся. Он всегда так меня встречает. И он жил какое-то время со мной.

Льюс тогда расстался с девушкой и бесил Дени тем, что отказывался с ним ходить, на поиски новых увлечений. Тогда Дени решил привести друга в приют для животных, но лишь показать, что им гораздо хуже, чем богатенькому парню с разбитым сердцем. Пожалел, что согласился на предложение Дени. Сердце разбилось у нас троих. Я ушёл из приюта со стареньким Стаффордом, Льюис с Милки, а Дени с серым котом и номером телефона администратора девушки с ресепшена. Стафф, итак, был больным, прожил со мной ещё года три, но, к сожалению, умер. Больше я не хотел иметь домашних животных.

Девчонка всё-таки отбирает у меня Милки, ставит его на деревянный настил, осматривая ему пасть, живот, лапы. Гладит, пытается успокоить взволнованного пса, но тот рвётся ко мне. Встав на задние лапы, лаем выпрашивает внимания.

– Как он здесь оказался? – Спрашиваю у Молли, опускаясь погладить дрожащую животину.

– Хлоя просила присмотреть за ним, пока ей не станет лучше. – Понятливо киваю.

Видимо, они крепко дружили, раз ей доверили собаку, в которой Льюис души не чаял.

– Если хочешь, я могу забрать себе. – Бегу взглядом, по рваным джинсам, читая надпись на дне кружки в руках Молли «Отвали, доброе утро».

– Ты? – Молли скептически смотрит на меня сверху вниз.

– Да. С чего такая недоверчивость? – Опускаюсь взглядом по длинным ногам к Милки.

– Он уже старенький.

– Всего лишь…А сколько тебе, приятель? – Спрашиваю у Милки, и он наклоняет голову, набок глядя на меня.

Ему было около полутора лет, когда Льюис забрал его из приюта

– Всего лишь около шести лет.

– Его нужно кормить и давать лекарства. За ним нужен уход.

– Нужно кормить. – Продолжаю рукой дурачить пса. – Вот это открытие. Я могу позаботиться о нём.

– Если Хлоя согласится – забирай. Он всё равно не слушается. Всё грызёт и рычит на меня, когда даю ему лекарства.

– Эта бешеная собака ворует тапки, носки и мою пижаму. – Обижено, тыча пальцем в сторону пса, говорит Лив, сидя на качелях рядом с Дени.

Меня смешит собачий профиль. Выпирающая нижняя челюсть дрожит, когда он начинает лаять в адрес сестры. Дени будет таким же в старости, если не уменьшит аппетит к женщинам и алкоголю. Несколько раз Молли приподнимает бровь на то, как я, любя дразню пса.

– Ему бы девчонку, бокал пива и будешь вылитый ты. – Говорю Дени. Пёс начинает рычать.

– И всё равно буду симпатичнее тебя, урод. – Тычет в нашу сторону пальцем рыжий, и Милки снова начинает огрызаться лаем.

– А как связаться с Хлоей? – Спрашиваю у всех.

– Я сама напишу ей. – отвечает Молли.

***

Два дома напротив друг друга, принесли мне самые счастливые и самые болезненные воспоминания. Только один из них, теперь совсем безжизненный. У входной двери родителей, рассматриваю через дорогу колышек с объявлением о продаже, вбитый в бесцветный газон. Мистер Дерек всё-таки решился, но так и не привёл в порядок фасад дома. От крыльца до самой крыши виднеется местами сломанная ландшафтная решетка, по которой карабкается лоза когда-то густого виноградника, он уже мало похож на ту растительность, что помогала мне тайком пробираться в комнату Тин. На участке часть деревьев спилена, засохшие листья бегают по крыльцу, сваливаясь в грязную кашу на земле.

Большой толпой мы зашли в прихожую родительского дома. Потолок держится на массивных деревянных балках, справа по центру стены гостиной висит плазма. Между двух больших окон мягкий зелёный диван, по бокам от него кресла такого же цвета. Ваза с белыми орхидеями – любимые цветы Тин стоит на деревянном журнальном столике. На стенах несколько картин с пейзажами: бескрайние поля, ранчо и закаты в красноватых тонах. Их написала, моя бывшая.

Пакеты с продуктами поставили на островок из большого слэба. Мама несмотря на прохладный ветер, открывает французские двери на кухне, ведущие на патио. Свежий воздух воспользовался гостеприимством, бежит и приветственно хлопает по носу, всех нас. На одной из встроенных скамей по бокам от дверей устроились Молли и Ливи. Сестра, рассказывает про предстоящий летний отпуск с Тимом. Приятно слышать, как кто-то строит планы, полный уверенности, что всё это непременно сбудется. Мама и Анна, уже успев завязать на себе фартуки, принялись мыть, чистить – готовить.