Трофей

Крёстная беззаботно общается с племянницей и Лив. Мелкая звонко смеётся, когда её соседка показывает два пальца вверх улыбаясь, отчего на её щеках появляются ямочки.

– Майкл, спусти с чердака стулья. – Просит не слишком вежливо отец. От ямочек на щеках Молли след простыл, как и отца мне остался лишь недоумевающий взгляд на веснушчатом лице.

***

Недолго поскрипев ступеньками лестницы, иду по коридору второго этажа в конце ещё одна лестница, ведущая к моей комнате. Когда-то мансардная комната была нашей с Уолтером, он съехал в отдельную, когда переделали второй этаж. Я же остался предан двускатному потолку и самому большому в доме арочному окну, через которое проходит максимально много света, в других частях дома, мне казалось, что я задыхаюсь. Прохожу мимо белых дверей с серебристыми узорами, двух спален, Оливии и Уолта, стараясь пробежать мимо зеркала в полный рост. Рама та же, но зеркало новое, хотя трещины снова отражаются в нём я и Тин, выходящая из комнаты. Смотрим в отражения друг друга и уверен наши мысли в этом же месте, но двумя годами ранее.

Сан – Риос. Декабрь 2023.

Я вылетел на самолёте днём в канун Нового года. Предвкушаю реакцию Тин, и нервная улыбка не сползает с лица, несмотря на то что день идёт против меня. Опоздавшее такси, путаница при посадке и получения багажа, неожиданный снегопад для Техаса не помешали добраться до дома. Тини должна приехать сегодня, а я лишь завтра. В тысячный раз репетирую интонацию фразы, после которой надеюсь услышать «Да, согласна». Что может быть лучшим подарком, если не согласие любимой девушки взять себе мою фамилию «Уилсон».

О моих планах было никому не было известно, сказал друзьям о своём плане несколько часов назад. Звоню ребятам, почти дойдя до дома, пока я не выложу им подробности, стервятники не оставят меня в покое. Но, что здесь сказать? Я хочу жениться на девушке, в которую начал влюбляться ещё с тех пор, когда мы путали сандалии правый с левым, но это не мешало нам бежать навстречу друг другу всю нашу жизнь. Не представляю, какой бы была моя действительность без неё. Чувства к Тине Кларк – двигатель для Майкла Бёрдса, и теперь у него достаточно денег, для свадьбы её мечты.

– Привет. Я возле дома. Всё в силе?

– Забрал Дени и Льюиса с работы. – Говорит Кай – Будем через полчаса.

Льюис выхватил телефон у Кайла, говоря сердито, но в его голосе слышно улыбку:

– Надрал бы твоё милое личико, если бы не то что тебе предстоит сделать. Как ты мог, не сказать мне с самого начала?

– Я тебе сказал это пять лет назад, просто ты не поверил. – Весной было уже семь лет как мы вместе с его сестрой, но для остальных, нашим отношениям пять лет. – И готовь подарок к четвертаку. – Отвечаю другу, чувствую, что если поулыбаюсь ещё минуту, то щёки треснут.

Зашёл домой, скидывая обувь, увидел женские угги фиолетового цвета. Иду по коридору второго этажа, приближаясь к спальне брата. Он уже давно перебрался недалеко от кампуса университета, в котором работает, но приезжает на праздники. Странно, что я первым собираюсь жениться. Всегда думал, что Уолтер станет первопроходцем, он более оседлый, чем я.

Через щёлку не до конца закрытой комнаты Уолтера до меня доносятся звуки, судя по которым мне не стоит сейчас туда заходить. Делаю шаг, но женский стон, скребёт изнутри мою грудь, пригвождая мой взгляд к отражению в зеркале напротив комнаты брата. Развернулся к двери, делая несмелый шаг. Ещё один. Молюсь, чтобы я ошибся, и брат всыплет мне, что я идиот. Неуверенной рукой тянусь к ручке с нарастающей тревогой. Толкаю дверь, распахивая её настежь.

В светлой комнате мой старший брат и Тини отнимают у меня землю из-под ног. Я вижу голый зад брата, толкающийся между ног моей девушки. Яркий кислотный привкус во рту вызвал тошноту. Болезненные уколы с пальцев рук распространились по телу, проверяя мою жизнеспособность. Дыхание, сердцебиение и моё тело, цепенеют, наливаясь тяжестью оттого, что вижу. Повторяю, словами, снова и снова про себя то, что вижу, ищу намёк на галлюцинацию, но её нет. Я не спятил. Всё ещё стою за порогом, сжимаю коробку с обручальным кольцом в кармане своих брюк, пока ладони моей девушки страстно вжимаются в спину моего брата. Меня наконец-то заметили, а я не могу пошевелиться.

– Чёрт. Чёрт. – Соскакивая с обнажённой Тини, мой брат в поисках своей одежды указывает ей взглядом, чтобы она обернулась.

Судорожными движениями моя девушка натягивает на себя простынь, прикрывая наготу, которой я наслаждался буквально неделю назад.

– Майки, я …я …это получилось спонтанно.

 Уолтер был смущён, ровно до тех пор, пока не натянул штаны на себя, быстро метнув взгляд в сторону Тини, резко говорит:

– Спонтанно? Мы трахаемся уже несколько месяцев. – Мои глаза заметались от брата к ней. Каждое их слово – ржавый гвоздь для распятия моей реальности.

Тина, надевает мою любимую футболку, с надписью Don’t stay. Бросает на Уолтера испепеляющий взгляд, перевела его на меня, и я не знаю, что в нём. Сожаление о поступке или сожаление, что застукали? Брат, вскинув голову, презрительно смотрит на меня, говоря ей:

– Пусть знает правду. – В меня плюют словами или хотят ими убить? Не понимаю.

– Майки не слушай. Я хотела тебе сказать, просто… не знала как…

Не знала как.

Всё ещё повторяю про себя её фразы. Копошусь в каждом слове, ищу то самое, что заставит меня поверить в причину, почему они так со мной поступили. Я молчу и не шевелюсь, держа свои руки в карманах брюк, смотрю в любимые голубые глаза…

Брат, прошёл мимо меня, специально задевая меня плечом. Резким разворотом я влетел кулаком в его рожу. Он крупнее меня, но не нужно недооценивать человека, переступающего порог агонии.

– Ублюдок! – Я наконец-то заговорил.

Уолтер ответил таким же крепким ударом. Я схватил его за грудки, дав коленом под дых, после чего он согнулся, но не надолго. Сцепившись с ним в коридоре, мы, перекатываясь поочерёдно, нанося удары друг другу. Тина с воплями «Прекратите!», пыталась разнять нас, цепляясь то за мою спину, то шею, пока я седлаю Уолтера и бью. Бью. Бью. Стирая эту надменную ухмылку и то, что видел.

– Слезь с меня, урод! – Кряхтит брат.

– Как ты блядь мог?! ААА?! – Ещё теснее сжимая его одежду в своих руках, трясу и поддаюсь к нему, хриплым голосом, повторяя вопрос – Как ты мог?!

Он тянет руки к моей шее, очередь из коротких ударов рассекает ему бровь и, по-моему, ломает нос, пока он меня душит.

– Помогите! – Вопит Тин. Это правильно, потому что я не могу остановиться.

Удар. Ещё удар. Пелена перед глазами. Слышу мерзкие стоны, больше ничего…

Крёстный выкручивает из моей руки небольшую статуэтку с часами. Не понимаю, когда успел схватиться за неё. Отец завёл мне руки за спину, удерживая от попыток снова втащить этому ублюдку. Смотрю на уползающее из-под меня лицо Уолта в крови. Бен оттащил брата почти без сознания в сторону. Подхватив его под плечо, помогает спуститься на первый этаж. Помощь нужна не этому уроду, а тому, чья жизнь сейчас горит, как и он сам.

Вытираю с рук и лица кровь, рот наполнен ей же, но не могу сглотнуть. Пинаю тумбу под зеркалом, где рядом чуть раньше Тина скатилась по стене на пол. Она прижимает ноги к своей груди, превращаясь в болезненную мелодию, сдавливающая мою грудь, и я дышу наполовину, словно воздух вокруг стал ядовитым. Мама стоит в центре коридора с испуганным видом, будто не верит в происходящее, как и я. Подходит к Тини, но та самостоятельно встаёт, движением руки попросив оставить нас.

– Майки…я всё объясню. Пожалуйста…

Но я не хочу объяснений, я хочу раствориться в этом коридоре, не знать никого из этих двоих. Не знать ощущений, расчленяющих меня на до и после. Всё, что я вижу, – тёмный туннель, в конце которого лишь любимые глаза голубого цвета. Тин с насторожённостью вытягивает руку ко мне, словно я— опасный слабоумный. Словно я натворил немыслимое, непостижимое для человеческих правил. Но судя по лицу брата, я сам не знаю, чего ожидать от самого себя. Выдавливая из себя самое мягкое, что смогу сейчас произнести:

– Отойди, Тин.

– Майки…– Почти шёпотом она стучится в пустой взгляд, но её Майки уже далеко от этого места.

– Мы с тобой больше, чем два кольца, помнишь?

Я помню девушку с парковки школы с небесными глазами. Я помню: наши первые признания в любви, первый секс, чувство ревности, общие мечты и цели на будущее. Но девушку, что сейчас передо мной, я не знаю.

Радостный клич друзей доносится с первого этажа, но быстро гаснет.

Задаю единственный вопрос, имеющий сейчас для меня смысл:

– Он стоил этого?

Её молчание забирает почти все силы, что во мне были:

– Он стоил этого? – Но никто не отвечает на мои вопросы.

Тин берёт мою ладонь, вырываю её, но получается, что толкаю. Она ударилась спиной о раму зеркала. Оно свалилось с подвеса, рухнув на пол, трещины разбегаются по нему со скрежетом, рассыпаясь вокруг Тин осколками. Льюис и Кай отталкивают меня в сторону, но я лишь хотел подойти к ней, удостовериться, что она не ранена. Кай делает два быстрых шага ко мне, но я поднимаю руки вверх, качаю головой, чтобы не трогал меня. Льюис, обнимая за плечи свою сестру, уговаривает её выйти из круга осколков и уйти.

Так и не дав попробовать себя на вкус, моя мечта кривым отражением белокурых локонов сбега́ет, из зеркальных фрагментов, оставив перед моими глазами лишь груду опустошённых стекляшек.

***

В тот день я лишился брата, но не это меня растоптало. Девушки, которую я любил больше, чем кто-либо мог вообразить, возможно, никогда и не существовало.

Повесил куртку на спинку стула у входной двери. Намеренно отводя взгляд от одной из стен, где развешаны полароидные фотографии со множеством улыбающихся лиц. Нужно забрать их, как и остальные вещи, которые в спешке оставил здесь. Сейчас в моей комнате не так много места из-за хлама и старых вещей, хранящихся вдоль стен, на которых ещё красуются уже выцветшие плакаты любимых рок-групп: Red Hot Chili Peppers; Linkin Park; Muse; Three Days Grace. В углу у окна стоит сервант, заполненный моими юношескими наградами. Раньше он стоял в гостиной, видимо, для них сейчас там нет места. Касаюсь стеклянной статуэтки Льюиса в виде ромба, его острые углы указывают на мои грамоты, кубки, что стоят на одной полке. Медали висят послойно на крючках, через слой пыли тусклым блеском пробивается гордость за победы над самим собой.

Громкий смех на заднем дворе дома, тянет к окну, прислонившись к раме окна во весь рост, вижу крёстного и отца. У накрытого бассейна стоит несколько коллег Уолтера, и он сам. После окончания университета он устроился педагогом в Государственный Техасский университет бизнеса, подавал большие надежды, пока, туда же не поступила Тин и их поймали. Иногда сто́ит подтолкнуть карму к нужной цели, но облегчения от этого, я не получил.

Когда Уолта уволили из университета из-за неподобающего поведения, он пришёл в фирму отца. Сомневаюсь, что кандидат юридических наук, мечтает работать в маленькой строительной компании, он столь же амбициозен, как и я. Представляю, как теперь его высокомерие обжигает ему ягодицы, испачканные им же.

Уолт опрокидывает в себя остаток виски, замечает меня в окне. Ставит пустой бокал на стол и приближается к Тин. Скользящим движением своей руки по её талии прижимает к себе. Тин разворачивается к нему, и я почти уверен, что она не ожидала этого, но не отстранилась. Я клаустрофоб, не совсем, конечно, повёрнутый, но даже большое окно не освобождает от удушья, чувствую его каждый раз, когда вспоминаю тот день или вижу их вместе. Не могу простить их. Не могу перестать злиться. Не понимаю, какую кнопку нажать, чтобы катапультироваться из этого состояния. Говорят, память о прошлом достойна существовать, если не приносит боли. Моя память – это опустошающий меня паразит.

Пинаю нижнюю дверцу серванта, пока она не слетела с петли, стукнувшись уголком о пол. Оставив мебель в покое, тру лицо руками, завожу их в замок за шею. Стулья. Я должен был принести стулья. Напоминаю себе. Иду к месту, где в ряд стоит складная садовая мебель.

– Папа просил узнать, где стулья? – Сестра подходит, помогая накинуть мне на руку ещё несколько штук.

– Возьмёшь ещё парочку?

Жду, пока она возьмёт стулья, но Ливи слегка наклоняется телом вправо, кивает за моё плечо, говорит:

– Кажется, она держится из последних сил.

Я смотрю назад, на косую дверцу.

– Старьё же. – Сестра не купилась, но перевела тему.

Только сейчас заметил, что она переоделась, из штанов в платье.

– Как я выгляжу? – она поправляет сетчатый не сильно пышный подол. Улыбка сужает глаза, теперь в них видно лишь счастливый блеск.

– Слишком празднично для субботнего барбекю. – Сестра пропускает вопрос и идёт к выходу, спускается по крутой лестнице. Её сетчатый подол длиннее, чем спереди, и немного касается пола.

– Не запутайся в платье.

– Это юбка.

– По мне так это сетка. Не запутайся. – Повторяю сестре.

– Это фатин. Невежа.

Уже на первом этаже, в кухне Ливи ставит два стула у выхода на патио, открывая мне двери. Вижу Тима, тоже одетого слишком для мяса и пива на заднем дворе. До меня доходит, что она собирается смыться с барбекю. Смотрю, как сестра радостно виснет на шее своего парня.

– Я пришёл сюда, только из-за тебя.

– Искуплю свою вину. Но мы давно хотели попасть в этот ресторан.

Лив, имеет в виду единственный ресторан в Риосе, куда, довольно трудно попасть. Тин очень любила это место, а я вот был от него не в восторге. Обстановка убогая, выцветшие портьеры, треснувшая штукатурка на потолке и люстры двухвековой давности, но этот ресторан был самым дорогим в городе. Возможно, именно поэтому он и нравился бывшей. На патио, Тин, мама и Молли расстилают скатерти на четырёх столиках.

– В кафе у Бена вкуснее кормят.

– Неправда. – отвечает Лив.

– Тебе мало еды, которая сегодня будет? – Улыбаясь, говорю ей.

– В рестораны ходят не есть.

– Зачем же в них ходят?

– Посидеть в приятной обстановке. Ты тоже там часто был.

– Я был там, потому что мне нравилась компания. – Подмигиваю сестре.

Соседка сестры улыбается, цепляя своими ямочками мой беглый взгляд.

– Но обстановка очень важна, чтобы создать правильное впечатление. – Поддерживая мою сестру, говорит Тина.

– Если ты хочешь обмануть кого-то, то да. – Встревает Молли.

Мы все ожидаем, чтобы она нам объяснила.

– Встречи в таких местах необходимы, для создания нужной видимости. Ну или пустить пыль в глаза.

Тина надменно дёргает бровями, а Ливи говорит о парне, с которым Молли ходила на свидание, видимо, неудачное. Сестра цокает, оправдывая бедолагу:

– Он не хотел тебе пускать пыль в глаза, а сделать приятное.

– Именно поэтому больше туда ни ногой. – Говорит Молли, усаживаясь на стул чуть впереди меня. Заправив прядь волос за ухо, на котором раз, два… пять маленьких колец.

– Чем парень не угодил тебе, колючка? – Спрашивает Дени.

– Он тупой. – Она поворачивается к рыжему и разводит руками в стороны возмущённо говоря – Заказал себе мясо, а мне овощи.

– Надо было его этим салатом, – говорит Дени, схватив вилку со стола, тычет ей в воздух. – закормить до смерти.

Я рассмеялся, чем привлёк к себе внимание друзей и недопонимание Молли. К шутовству Дени я привык, но не к веснушчатому лицу, которое выражает эмоции слишком честно. Спрашиваю у неё:

– Не любишь овощи?

– Нет. И ещё раз, нет. – Машет она головой, даже не повернувшись ко мне.

Уперев локти в колени, касаюсь её плеча, чтобы она повернулась ко мне, спрашиваю, рассматривая её рваные джинсы на коленях:

– А если бы он тебе заказал мясо, его тупость была бы уже не столь заметна?

Лёгкие немного щекочет от флирта. Розовеющие щёки снова говорят мне «привет». Она улыбается мне отвечая:

– Да. Пока я ела бы, то, что люблю.

– Ладно, а если бы это был бы человек, от которого ты без ума? Ела бы ты салат? – Спрашивает Тин, забирая у меня конопатые ямочки.

– Мой человек будет знать, что я ненавижу овощи. В остальном хоть фри в коробке или стейк из кафе на трассе, главное, чтобы обоим нравилось.

– Бывает, что людям нравятся разные вещи и часто приходится идти на уступки. – Говорит Тин, становясь недалеко от Молли.

– Если обоих это устраивает, то проблем нет. А если это приносит дискомфорт чаще удовольствия, может и не стоит быть вместе. – Завершает Молли, вставая со стула. Заходит в дом, под пристальным взглядом Тин.

***

Разжигая мангал вместе с коллегами Уолта, один из них попросил с ним сфотографироваться и автограф для своего племянника, сказав, что тот тоже фанатеет от скачек. Не знал, что мою профессию можно называть скачками. Экстримом, ездой, полётами – да, но явно не скачками. Бен и отец у беседки стоят с Уолтом. Он ревностно следит за своей женой. Каждую улыбку Тин в нашей громкой компании, он запивает глотком виски.

Бывшая встала рядом с Каем, спрашивая у него о делах ранчо его дедушки. Несмотря на то что, на её ногах обувь с высокой платформой, она всё ещё кажется невысокой. В глаза бросается маленький блеск с её лодыжки. От подола юбки выше колена, ползу взглядом вниз по открытым ногам, разглядывая блестящий семафор. Это платиновый браслет со свисающими с них шестерёнками и небольшой пластинкой, на которой была гравировка с приторными словами «Больше, чем два кольца». Я дарил ей его на совершеннолетие.

Тин открывает несколько бутылок пива, протягивая одну из них мне. Взяв бутылку с замешательством на лице, расталкиваю разгорающиеся угли, замечая, как её муж-цербер раздирает меня взглядом. Ему бы не за мной смотреть, а за той, кто всё это время встречается со мной взглядом, в котором мне мерещится столько же тоски, сколько и в моих мыслях. Но, я не знаю, где фальшивая Тин, а где девушка с парковки школы.

Сестра всё-таки осталась. Переоделась в штаны, и сердитым лицом идёт к нам вместе с подругой. Ставят плошки с мясом для жарки на столик у мангала. Дени, приоткрыв крышку, ещё одну и ещё одну, довольно втягивает носом запах горчичного маринада, затем барбекю рёбрышек и котлеты для бургеров на доске. Благоговейно произнося:

– Мать моя. Сегодня буду выползать отсюда. Сейчас я бы поборолся с Льюисом за последний кусочек рёбрышек.

 На пару долгих секунд, жизнь наконец-то заткнулась и дала всем нам послушать, как она заколачивает незаполнимый пробел, между нами. Но Тини…Тин врывается в тишину говоря.

– Льюис если бы и выбирал, то это было бы сладкое.

– О чём ты говоришь? – Высоким голосом спрашивает Дени.

– Он сладкоежка. – Отвечаем в один голос с Тин.

– Чёрта с два. Вспомни бой за каре, когда были на фестивале в последний раз все вместе. Не был он сладкоежкой.

Разговор перетёк в сплин. Сдираю этикетку на бутылке, пряча то, как моё лицо кривится, когда говорят о нём в прошедшем времени, словно согласны, с тем, что это естественный ход вещей.

***

Передал готовку Каю, когда все разделились по заднему двору. Откинулся на спинку стульчика, натянул солнечные очки на переносицу, прячась от яркого, но всё ещё недостаточно тёплого солнца. Закурил. Кольца дыма взлетели над моим лицом.

Я упустил два года общения с ним. Сейчас его нет, но во мне словно кто-то выключил чёртово питание моей человечности.

– Всё в порядке? – Спрашивает Кай.

Льюиса нет, моя работа, личная жизнь и отношения с родными похожи на клоаку, и я не понимаю, почему до сих пор торчу здесь. Но я утвердительно мычу, допивая пиво большим глотком. Лгу, но не я один. Тин стоит рядом со своим мужем, но украдкой смотрит на меня. Будь я проклят, или напился, или её поведение кричит о том, что если бы не условия вокруг нас, то я бы получил, то, чего хотел больше всего. Доказательство, что она жалеет о своём выборе. Что её, как и меня, пожирают изнутри остатки чувств, связывающие нас когда-то.

– Если есть чем-то поделиться. Я здесь. – Напоминает о себе Кай.

Несмотря на то что мы четверо друзей, я всё же, был ближе с Льюисом. Мы были как близнецы, похожи внутри, но различны снаружи. Но после того, как Уолт написал на меня заявление о нападении, мамаша Кларк своими связями переквалифицировала это в покушение на убийство. Я догадывался, Тин сделает, так как велит мать, но ударом в спину, были свидетельские показания Льюиса против меня. Он заверил суд, что я избивал его сестру.

Через какое-то время, Льюис понял, что его обвели вокруг пальца, хотел наладить со мной связь. Но она оборвалась, когда из его уст вылетала клевета, перед десятками людей в зале суда. Вся грязь, что должна была достаться им, вылилась на меня.

Пиво мягко хмелит голову, расслабился на стуле с сигаретой в руках, отвечая Кайлу:

– В моей голове абсолютная чёрная дыра.

Грёбаное клокочущее ничего. Пускаю кольца из дыма, смотрю, как клубы дрожат, цепляются друг за друга, сохраняя круг. Тычу в них пальцем, помогая им разойтись по воздуху.

– Я читал, перед тем как чёрная дыра поглощает тело, оно застывает на тысячные доли секунд.

– Любуется или прощается со звёздами? – Неловко ухмыляюсь.

– И то и то неплохая возможность для живых. – Кай тяжело выдохнул, складывая филе в миску для готового мяса.

– Куда делся Дени? – спрашиваю у Кайла, высматривая нашего рыжего друга.

Дени, стоит возле коллег Уолтера, где и рыжеволосая подруга Тин. С момента его прихода она обхаживает его ползающим взглядом по нему. Ливи сказала, что это девушка коллеги Уолтера. Друг едва заметно морщится, глядя на чехол порядочности напротив него, под которым зачастую прячется что-то менее сдержанное и честное. Дени натянуто ей улыбнулся и ушёл в нашу сторону. Дама маслено смотрит ему вслед, перетирая свой жемчуг между пальцев. И у нас с Кайлом возник очередной раз спор на двадцатку о Дени и подруги Тин. Устроившись рядом с нами, Дени облегчённо выдыхает, Кай ему говорит:

– Не нравится меню? – Кай смеётся в горлышко бутылки безалкогольного пива, когда Дени вытащил язык, изображая рвотные позывы.

– Ты не сказал, что будут подавать устриц. – Хлопает меня по нездоровому предплечью, чтобы я дал ему бутылку пива.

– Не я приглашал гостей.

Дени, барственно сел на стул, спрашивая у нас:

– Чем завтра займёмся?

– Делать байки. – Отвечаю ему.

– Это консервные банки, а не мотоциклы.

– Их нужно доделать ко вторнику. Бен сказал, за ними приедут в среду или четверг.

– Тошнит от твоей исполнительности. Завтра воскресенье, Майкл. Даже коровы Кайла отдыхают. – Дени закинул руку на спинку моего стула, поднял бутылку чуть выше лица. Как и ожидалось, Кай защищает своих любимиц:

– Мои коровы за две недели зарабатывают, сколько у тебя за месяц не выходит. Поэтому им позволено отдыхать. – Отвечает Кай. – Бен, итак, тебе делает поблажки и меньше выпьете.

Сердито глядит на нас обоих. В отличие от нас Дени, Кай из тех людей, кто предпочитает безалкогольное пиво, либо содовую, пиву.

Дени разочарованно отвечает Каю:

– Иногда жалею, что у меня нет вымени, может быть тогда, ты хотя бы изредка, жалел меня и вставал бы на мою сторону.

Достаю из заднего кармана пачку, но цепляю пальцами ещё что-то. Салфетка, которая была у Дени в руке вчера вечером, пока я тащил его до своей квартиры. Передал ему. Он развернул листок с номером телефона, ожидаемо спросил:

– Чей это?

– Девчонки из бара. Ты не помнишь имени?

– Не вдаюсь в такие подробности. – Небрежно смяв салфетку, суёт в свой карман. – Я же не ты, со своей наскальной живописью «Ти-на» – Растягивает её имя мечтательным тоном.

Видимо, я не настолько хорошо прячусь, раз от Кайла и Дени не ускользнуло то, как мы обмениваемся взглядами с Тин весь день. С Дени я забился в пари, ещё утром. Поспорил лишь потому, что никогда не стану делить с кем-то девушку, тем более замужнюю, тем более с Уолтом. Смутный образ с красивыми чертами, приобретающий хрипловатый голос, ласкает, сжимает моё тело в своих объятиях, превращаясь из чьей-то жены, чьей-то сестры. В. Мою. Тину. Но это останется лишь тем, о чём я думаю. Часто.

– Два голоса против двух. – Говорит Дени.

– Вы уже играете на мне в тотализатор?

– Ты тоже можешь заработать, если станешь третьим голосом моей ставки.

– Тебе отдать двадцатку, чтобы ты успокоился? – Фыркаю в ответ Дени

– Дело не в деньгах, а в том, насколько ты честен перед самим собой. А я уверен, что нет.

– Я не на столько себя не уважаю, чтобы опуститься до такого. – Отвечаю ему, подкуривая очередную сигарету.

– Хочешь сказать, даже на 0,5 дюймов не допускаешь мысли. – С подозрением смотрят друзья на то, как я собираюсь солгать.

– Нет. – Я не допускаю мысли, по причине того, что я живу в них.

– Даже о мести? – Не унимается рыжий.

Наступить на горло своей гордости можно, но только чтобы бумеранг не ударил, а слегка задышал этой паре в затылок.