Трофей

– В тысячи раз. – Возможно, наши распри для него уже комедия, но мне они таковыми не кажутся. – Если я и буду гостить, то явно не в том доме.

– Планируешь возвращение в большой спорт?

– Восстанавливаюсь после травмы. – Бен многозначительно окинул меня взглядом.

– Да, грозовая тучка, мы это слышим уже второй год. – Говорит рыжий и назойливый друг детства. – Когда уже мы тебя снова увидим на трассе?

– Думаю к следующей зиме на Па-де – Кале.

– Ну и чушь! – Дени фыркает, и его звук эхом раздаётся в помещении. – На кой тебе это побережье?

– Трасса не такая лёгкая, какой кажется. Я и насчёт неё не уверен, не говоря уже о чём-то более неровном.

В доказательство, я приподнял руку, показывая, что рука не вращается как должна, поднимается лишь на уровень плеча. Дени с Беном, с ироничным выражением лица кивают.

– И как ты восстанавливаешь своё плечо? – Дени вызывающе смотрит на меня, хотя прекрасно знает ответ. Никак. – Пьёшь и лежишь четвёртый день в обшарпанном мотеле.

– Ты занимался тем же самым.

– Да, но я хотя бы не просыпаюсь на непонятно каком постельном белье, и, заметь,… – Дени выставив указательный палец вверх, договаривает – … в приятной компании.

– Зная твой вкус, не уверен ни насчёт приятности компании, ни насчёт чистоты простыней. – Отвечаю другу, пока Бен закашлял тихим смехом, прекращая наш спор с Дени словами:

– Я и Анна тебе всегда рады. Всем вам.

Возможно, мы четверо – причина, почему у Бена и Анны нет детей. Мы разносили всё, до чего прикасались и были, как стая дикой саранчи, опустошающие их холодильник, каждый раз, когда он попадался нам на глаза. Краткие обрывки тёплого детства мягко ласкают изнутри, но взглянув на пустующий стул Люси, я глубоко вздыхаю. Жаль, что ощущение детской беззаботности нельзя вернуть по щелчку.

К чёрту. Останусь на неделю.

– Ладно. Я в деле. – Бен растянул свой рот в широкой улыбке, когда Дени вытаращил на меня глаза.

–Тогда есть небольшая личная просьба к тебе. – Говорит Бен, и я иду за ним в основной цех, где стоят два питбайка и Ямаха, которых я не заметил.

– Дени хватает текущей работы, и ты, наверное, не помнишь, но он не любит их в отличие от тебя. – Крёстный хлопает по рулю одного из питбайков.

– Опять консервные банки. – Вздыхая, говорит Дени. Мы с Беном остро смотрим в сторону Дени

– Кайо сейчас в популярны. Их быстро можно подшаманить и выручить за них. – Опровергаю слова друга.

Тычу в Ямаху пальцем, спрашиваю – А с этим что?

– Ещё не решил.

Быстро оглядев байки, отметил, что вид не совсем убогий, можно уложиться в неделю, если поднажать.

***

Остановился на одной из тропинок на кладбище, сочувственно глядя в сторону, где в нескольких метрах от меня проходит похоронная церемония.

Я ещё не позволяю себе принять, что его нет, просто иду к нему, но останавливаюсь недалеко от его места, когда вижу васильки на могиле. Скорее всего, здесь уже была моя младшая сестра.

Когда Ливи было около девяти лет, мы очень часто бывали на пастбищных полях семьи Кайла. В тот год поле было усеяно васильками и мелким репейником. Льюис показал моей сестре, как скатываться с холма. Она поднималась невысоко, а потом скатывалась с него, так звонко смеясь, что к ней присоединился Льюис, затем я. После весёлых катаний мы снимали друг с друга репейник, а Ливи продолжала смешить нас девчачьими выдумками.

– Ты как поле васильков.

Мы недоумённо и настороженно переглянулись с другом. Может, она имела в виду цвет его глаз? Но глаза у Льюиса светло-голубые, они более светлого оттенка, не такие, как у его сестры. У Тини они словно я смотрю в голубую бездну в хорошую погоду. Жаль, что я не могу поделиться с этим другом. Я могу с ним разговаривать обо всём, кроме его сестры.

– И ты, как поле васильков. – Ливи тычет своим маленьким пальцем в меня. – Нам же весело. – Ливи смотрит на нас, будто мы должны были её понять, но почему-то не понимаем. – Поле васильков, весёлое.

– Весёлое поле васильков. – Люси поднял свои брови вверх и рассмеялся вместе с моей сестрой, но я всё так же остался за бортом понимания.

Его смех врезался в память как самый большой и колючий репейник. Так и стою, пряча от холодного ветра руки в карманах джинсов. Теперь я могу с ним разговаривать обо всём, только жаль, что теперь все разговоры с ним будут не важными. Неважно, из-за чего наша дружба треснула и между нами образовалась дыра. Можно было залатать. Неважно, что я хочу ему сказать. Я мог бы засунуть свою гордость себе в задницу. Сделать один шаг навстречу его десяти попыткам сгладить то, что осталось. Я мог бы приехать сам, и возможно, он был бы сейчас жив. И все мы, были бы теми же идиотами, что ссорятся по пустякам. Всё теперь кажется пустяком, и только я остаюсь тем самым козлом, что оттолкнул друга. Чувство вины проносится в моей голове камнепадом, оставляя уродливый шрам. Сколько людям требуется времени, чтобы боль от потери стала тише?

Четвертак почти не покидает мою руку за эти дни. Я хочу его положить, но стою на месте. Не могу решиться прочитать его имя на надгробной плите. С четвертаком в руке я вышел с кладбища.

Воспоминания Майклу 19, Тине 18

После тренировки мы стоим возле выхода, ждём остальных ребят, пока Льюис стоит недалеко от меня, разговаривая с парнем, что пришёл к нам совсем недавно. Друг тоже занимался мотофристайлом, но, скорее всего, он это делал, чтобы не огорчать своего отца. Мой телефон завибрировал, я достал его из сумки, увидев селфи отправленное мне Тиной, на фоне побережья Мексиканского залива. Она должна прилететь через несколько дней, и я с нетерпением жду её возвращения. Мы хотели рассказать её родителям о наших отношениях. Следующее селфи уже с видом из окна её комнаты в доме матери. Моя улыбка растягивается почти до ушей и по телу растекается лава, заставляя совершенно напрочь забыть, где я стою.

Когда меня подозвал к себе мистер Дерек и Такер, я отвлёкся, кинул небрежно телефон в открытую сумку. Сегодняшняя тренировка отличалась от предыдущих, к нам приехал какой-то мужик. Я услышал от ребят, что он работает во FreeDOMinant. аленькая организация начинала с производства защиты для мотоспорта, но теперь является одним из атлантов по организации и взращиванию мотоспортсменов.

Нас оповестили – завтра мы должны показать, всё, что умеем на треке. Мне нужно попасть туда, найти хотя бы небольшую лазейку для себя, чего бы мне это ни стоило. Сегодня однозначно лучший день из всех. Все стали расходиться, и когда я повернулся к другу, чтобы поделиться с ним новостями, то вижу его яростный взгляд. Быстро глянув на телефон, который лежал на сумке, а не в ней, до меня дошло. Я не удосужился заблокировать экран. Чёрт. Теперь Льюис знает, что я встречаюсь с его сестрой.

– Надо было догадаться раньше. Какой же ты козлина! – Пихает меня друг в центр груди.

– Я хотел сказать тебе…

– После свадьбы? Или пока не обрюхатишь её?

– Идиот? Я никогда не посмею сделать ей что-то плохое ей, ты же знаешь меня с детства.

– Да, именно поэтому я так зол!

Я пытался объяснить, но встретив его кулак (заслуженный) своим лицом, следующие удары я не оставилбез ответа. Мы поровняли друг другом песчаную насыпь трассы, хотя нас быстро разняли ребята. Но он бы меня точно убил, если бы знал, что мы тайком вместе с ней уже чуть больше двух лет, а не несколько недель.

Тихо сообщить другу не получилось. Об этом узнали все разом. Даже мистер Дерек, который был сегодня здесь и смотрел, как мы тренируемся. Наверняка уже тогда можно было понять, что наши с ней отношения всегда будут у всех на устах.

– Если вы разойдётесь, начнётся игра в твист. Ты знаешь, на чью сторону я встану.

– Кто тебе сказал, что мы разойдёмся, придурок? Я женюсь на ней, когда она закончит колледж.

– Тогда это мой тебе подарок на свадьбу. – Он протягивает четвертак мне в руки.

– Не маловато ли для свадебного подарка сестры и лучшего друга? – Подкидываю монету вверх ловя её.

– А ты доведи её до алтаря, и я добавлю. Нет – вернешь мне четвертак.

– Четвертак за счастье сестры? Она надует губы если узнает какой ты мелочный.

– Ты же любишь хранить секреты.

Глава 2

Сан-Риос. Январь 2025.

Майкл.

Несмотря на дорожную слякоть, выжимаю сцепление, медленно отпуская его, поворачиваю ручку газа на себя. Быстрорастущие цифры на спидометре плюют на безопасность и в лицо судьбе. Нарастающая скорость, усиление сопротивления тела ветру, стремящегося снести тебя с сиденья, не даёт мне хотя бы кратковременного облегчения. Пейзаж вокруг похож на подмалёвок и никак не обретёт хоть какой-нибудь силуэт. Поворачиваю ручку газа ещё раз на себя, и подо мной разносится металлический скрежет…

Грудь давит от сжатого дыхания, когда вижу свой измятый байк, выброшенный на обочину. Рядом мигают сине-красные огоньки. Делаю шаг вперёд, но остаюсь на месте. Борюсь с невидимыми оковами, что держат меня вдалеке от людей рядом с моим мотоциклом, но безрезультатно. Кричу, но не слышу звука собственного голоса…

С громким вдохом резко отрываю голову от подушки, врываясь взглядом в пустую гостиную. Смотрю на силуэт окна, что нарисовал уличный свет на двери в номере отеля. Сон. Всего лишь сон. Успокаиваю себя, потирая лицо руками, падая обратно на подушку. Кошмар доводит меня до липкого ощущения на коже уже которую ночь подряд.

Первая неделя в Сан-Риосе осела мутным осадком в памяти. Я не был на могиле друга несколько дней. Хотя, нахождение в пяти плитах от него, нельзя назвать посещением. Перестал ходить, потому что кончина Льюиса не ощущается болью в груди, как в первые дни после его похорон. Меня должно разрывать от мысли, что ему теперь не даны простые вещи в виде ночного кошмара или бессонницы после него. Почему я не чувствую душевно боли? Я настолько чёрствый, что мне хватило десятка дней попоек с Дени, чтобы отпустить произошедшее с миром? Или потому что Льюис – идиот? В нашем штате некоторые ездят круглогодично на мотоциклах, но стечение обстоятельств бывает не в пользу водителей. Он решил сесть на байк, в середине зимы отправиться на тот свет, лишив меня возможности поговорить с ним. Глупо. Всё это, глупо! Чёрт возьми! Столько лет опыта, и он не дал ему преимущества. Смерть настигла его на ровной дороге.

«Она была слишком ровной».

Возможно, издевательский высокий голос друга в моей голове прав, но я отвечаю:

«Пошёл ты».

Пересмотр старых фотографий, или меланхоличное купание в прошлом не вызвали грусть или невыносимую тоску, которых я ожидал со страхом. Всё, что мне осталось на память о друге – злость и чувство вины, в отличие от того, что я испытываю к его сестре, комок эмоций, похоже, никогда не умрёт. Видел её одиннадцать дней назад, в день похорон. Лёжа на жёсткой подушке, смотрю в потолок, слушая голос своей памяти с её лицом…

***

На часах было начало четвёртого утра, когда понял, что уснуть ещё раз у меня не получится. Ранним утром, я уже успел разозлить сестру, разбудив своим телефонным приглашением на ланч. И ещё придумать кучу дел, чтобы заполнить пустоту до очередного кошмарного сна. Новую и прошлую неделю, помогаю Дени с текущей работой, ожидая, пока крёстный даст согласие на закупку запчастей для ретро Хонды. Когда Бен сказал, что заводил её, это был последний выдох. При диагностике выявилась сильная коррозия в важных местах, но главная беда – дохлый движок. Дени уверил крёстного, что всё исправит, займётся сердцем коня сам. Парни из мастерской, недолго работают бок о бок с Дени и сделали глупость, поставив по двадцатке, на то, что воскресить движок не удастся.

Текучка из вереницы машин в мастерской – замечательная возможность завалить себя работой, и это лишь ширма. Мы избегаем разговоров о том, как страшно начать привыкать к тому, что в нашей четвёрке теперь на одного человека меньше. Я растерян, напуган и падок на иллюзорное ощущение лёгкости, что может утолить голод, по времени, за которое уже не ухватиться. Как только рабочий день будет окончен, я выйду на улицу и снова захлебнусь в желании утолить голодающую пустоту. Новый вечер – новая попытка заполнить опустелость экспресс-средством. Стеклянная тара с алкоголем менялась в моих руках по вечерам так же быстро, как и девчонки в рассказах Дени.

Добравшись на такси до базы, как и предыдущие дни. Я почти бесшумно зашёл в мастерскую. Два механика Тим и Тайлер стоят у станка, на котором лежит чья-то коробка передач. Тим парень моей младшей сестры Ливи. Они приезжали ко мне в Вегас уже несколько раз. Я хотел вытащить их на Новый год в Вегас, но месяц был далёк от праздничного настроения.

 Дени согнулся над открытым капотом Шевроле Тахо (Chevrolet Tahoe) цвета мокрый асфальт. Почти бесшумно подхожу к нему со спины, слушая, как он что-то бормочет машине. Когда друг сильно увлечён, он может заговорить с куском железа в своих руках, как будто это не холодный металл, а живое существо. Я отлично разбираюсь в механике, но не так талантлив, как Дени. По одному звуку он может определить, что с внутренностями техники не так.

– Забыл тебе сказать.

 Дени испуганно дёрнулся на месте, едва не ударившись о поднятую крышку капота, выплёвывая:

– Проклятье! Ты прекратишь когда-нибудь это делать?

– Думал, ты услышал, как я подъехал.

– Ещё раз скажешь мне о шестнадцати клапанах у Клео, я всё-таки засуну тебе грязную тряпку в рот.

– Я на такси. – Кивком указал ему на Клео под чехлом в углу мастерской. Последний раз я садился за руль в день похорон, впрочем, как и Дени. И все наши разговоры за последние дни состоят из моих рассказов о байках и аукционах, а Дени заливает про очередную девушку, побывавшая, к своему несчастью, в его постели. – И я же слушаю о девчонках, побывавших в твоих руках. – Друг похабно улыбнулся и, видимо, собирался рассказать о своём новом увлечении, но я опередил его. – В моей бывшей команде один из механиков уходит.

Дени, вылезая из-под капота, смотрит на меня, приподняв слегка свои рыжие брови, и перед тем, как вернуться к делу, бубнит:

– Я доволен тем, что есть.

– Зарплата будет гораздо больше и страховкой лучше той, что у тебя здесь.

– У меня есть страховка, есть работа. И как ты мне предлагаешь сказать это Бену? Ты ведь предан был Такеру, пока тебе не дали отпуск за собственный счёт.

– Это не отпуск. Я ушёл. – Отвечаю Дени, и в тот же момент он снова высунул лицо из-под капота, вытирая рукавом взмокший лоб.

– Я похож на цыпочку, которой можно навешать лапши? – Я нахмурил брови. – Однажды до тебя дойдёт, что твоя жопа больше не может сидеть на диване.

Дени на миг вернулся к машине, затем выпрямился, вытирая руки о полотенце. Он обошёл машину, сев за руль, смотрит на приподнятую крышку капота через лобовое стекло. Выдохнул и движок издал долгожданный звук, сияющим радостью голосом заявил – Ха-ха. Я тебя завёл!

От нарастающего звука, улыбка Дени расползается шире, как и моя, когда говорю ему:

– Псих.

– Просто люблю своё дело, как и ты своё. Рано или поздно ты вернёшься.

Оставив это без ответа, хлопаю слегка по крыше Шевроле, говорю, что вернусь, как переоденусь и возьму нам кофе. Небольшая постройка для сотрудников базы, где находятся комната отдыха со шкафчиками для персонала, маленькая кухня, и душевая. Кинув сумку со сменной одеждой, в шкафчик, руку прострелило болью до самой головы, словно ей мало похмельного синдрома. Эти дни плечо всячески напоминает мне, что с ним уже что-то нужно делать. Обезболивающие таблетки, что прописал мне врач, я сразу же исключил. Боль – назойливый будильник, напоминающий, что  есть дело и с ним необходимо разобраться. Но друзья и выпивка неплохо справляются с тем, чтобы отвлечь от решения этого вопроса и всех поганых мыслей, что блуждают в моей голове.

***

Перед тем как пойти в кафе по соседству, спрашиваю у Дени, пойдёт ли он со мной. Обернувшись на звук проезжающего мимо красного пикапа Ram 1500. Притормозив у домика для персонала, из машины вышел муж Тины. Он открывает дверь с пассажирской стороны, помогая её выйти из пикапа. Супружеская пара не заметила меня, и было бы отлично, чтоб это так и осталось, поэтому делаю шаг назад в мастерскую. Я не испуган, нет. Обеспокоен тем, что случись диалог, мы всё-таки прикончим друг друга. Ухмыляюсь, когда слышу, сдержанное шипение Тин на мужа. Голоса стихли, и я вышел, глядя им в спины, пока, они заходят внутрь домика для персонала. Подкуриваю сигарету, чтобы перебить горьким дымом кислотный привкус в горле, и желание ударить кое-кого головой о твёрдую поверхность.

– У тебя уже был один запрещающий ордер. – Дени стоит позади, наблюдая за мной так же, как и я за парочкой.

– Что они здесь делают?

– Бен тебе не говорил?

Покачав отрицательно головой, смотрю на Дени, ожидая ответа на свой вопрос. Он потёр свой затылок, размяв шею, ответил:

– Она работает на него. – Дым от очередной затяжки застрял в горле. Я уставился на друга с широко раскрытыми глазами, выдыхая бесформенное серое облако, горечь всё-таки въедается в слова.

– Давно? – спрашиваю,

– Месяца три, может, четыре.

Как…интересно.

– Я здесь две недели и слушал истории о твоих похождениях, но ни слова об этом?

– Ты сказал, что не хочешь слышать о ней.

– Ну это я точно хотел бы услышать, перед тем как согласиться остаться здесь.

– Ты всё равно не работаешь.

– Я работаю. – Оспариваю двусторонний факт Дени.

– Кем? Гуглом и службой доставки для Бена? Почему ты не подал заявку на международные соревнования этой весной?

Как-то быстро мы перешли от его косяка, к моей жизни.

– Неужели мне и тебе нужно что-то доказывать?

 К своим двадцати годам я уже хорошо зарабатывал и мог оплатить её учёбу. Бессчётное количество раз предлагал бросить то, что ей ненавистно, хотел получить причину отказа, но увы.

Дени выдохнул раздражение.

– Ты не в состоянии вынести её присутствие? – Друг продолжил лезть, куда я сам себе не позволяю и другим не советую.

Не отрывая взгляда, от пустого места вдали, готовлюсь выслушать очередной совет, из категории «Пора двигаться дальше». Оттолкнувшись телом от ворот, мямлю:

– Дело не в этом.

Её присутствие рядом я могу вынести. Я не выносил самого себя, когда позволял себе думать о ней. Чем чаще  это делал, тем больше меня поглощала злость или неудовлетворённость тем, что  им всё сошло с рук. Они в браке, занимаются любимым делом, идут своей дорогой, пока я буксую на обочине.

Подкурив ещё одну сигарету, уже возле кафе. Примерно в пятнадцати футах от места, где я стою. Мимо взгляда проплывает Тин с мужем, её взгляд устремлён в телефон. Разглядываю плавные изгибы девушки, уничтожившей в моём сознании слово доверие до праха. На покатых бёдрах свисает половина защитного комбинезона синего цвета, а рукава слегка волочатся по асфальту. Отвожу свой взгляд в сторону того, кто совсем не похож на мою бывшую. Муж Тин тянется к ней, чтобы поцеловать, она подставляет свою щеку, не отрываясь от телефона. К лёгким подкатывает икота. Встречаюсь взглядом с мужским лицом, похожим на моё. Оно скукожилось при виде меня словно задница от страха. Нахально улыбаюсь и дёргаю подбородком в его сторону. Тин от телефона отвлёк резкий старт её супруга ко мне, но она не старается его остановить, а спешит в мастерскую.

***

– Что ты здесь делаешь? – Мерзкий бас, козла номер один в моей жизни на миг возвращает меня в самые неудачные дни. Челюсть рефлекторно стиснула зубы почти до скрипа, но расслабляюсь, когда окидываю взглядом клеймо на его лице. Кривоватый нос и шрам шириной с палец, что тянется полосой от центра лба и прячется в короткой стрижке высокомерного ублюдка.

– Уолт.

Я знаю только двух Уолтов тот, кто делал моё детство ярким (Уолтер Дисней) и второй (этот), превративший мою жизнь в неприятный аттракцион, где меня тошнит, на самого себя. Ростом ниже меня на фут, хотя крепче, чем я. Тёмно-русые волосы и глаза такого же тёмного цвета, как и мои, в которые я всегда смотрел с вызовом, впрочем, как и они на меня. На четыре года старше меня, перспективный юрист, как говорили все в нашем с ним окружении, кстати, это мой старший брат и муж Тины.

– Что ты здесь делаешь? – Повторяет он.

Я перевожу взгляд от связки ключей, что он сжимает в своей руке, на его лицо, безразлично отвечая:

– Скучал по тебе, вот и решил задержаться. – Засовываю ладони в передние карманы джинсов.

– Не суйся к ней. – Несмотря на то, в каком настроении я сейчас пребываю, – ехидно улыбаюсь Уолтеру, пока злость бурлит, ожидая возможность выбраться наружу.

– Я не у тебя дома, чтобы ты указывал мне, куда соваться, а куда нет.

Нагло ухмыляюсь, смотрю ему за спину, где Дени и Тин торопливо приближаются к нам.

– Надеюсь, вам хватило ума не позориться. – Ливи, выходит к нам из кафе облегчённо выдыхает, когда понимает, что мы ещё не успели подмести друг другом асфальт.

– Нет повода, чтобы я пачкал об него свои руки. – Уолт никогда не жалеет для меня «ласковых» слов.

Когда мой друг и бывшая глядящая на меня беспокойным океаном уже возле нас, я отвечаю ему:

– Уверен? – Мои пальцы покрываются небольшой испариной, пока в меня прокрадывается мысль, что двухлетний брак не перекроет всех чувств, что стенали между мной и его женой.

Возможно, вернуться сюда, было не самым правильным решением. Но, раз уж я здесь, не упущу возможности позлить Уолта.

Он сжимает кулаки, но отвлёкся на Ливи. Она встала, между нами, смиряя моё желание врезать по нижней челюсти мудака, чтобы услышать громкое клацанье его зубов.

– Я завоплю как девчонка, если вы не прекратите это дерьмо. – Говорит подошедший Дени.

Взяв в руки ладонь сестры, увёл её за собой в кафе.

***

Открыв дверь, над головой зазвенели колокольчики, сообщая о нашем приходе. Готовят здесь, так что ваши уши обретут способность хлопать от удовольствия. Основные запахи этого места: мясо, чили кон-карне, фахитас, всё то, что заставит желудок оттянуться до пупка.

Свежий ремонт, с прежней атмосферой пятидесятых годов, но исполнение лучше того, что видел, последний раз. Вдоль стен размещены уютные кабинки со столиками и мягкими сиденьями светло-бежевого цвета. Ностальгия Анны по золотым временам американских закусочных,  двигается в ногу со временем. В конце кафе несколько квадратных столов с металлическими стульями. На стенах постеры, виниловые пластинки и большой неоновый знак с надписью Soda.

Две официантки Мэгги и Долорес за длинной стойкой, вышли навстречу нам, радушно обнимая меня и сестру. Они работают здесь ещё с того времени, когда я не запоминал своё детство. Мэгги часто присматривала за нами, если родители куда-то уходили, а Долорес всегда пыталась меня откормить, подсовывая лишнюю порцию мяса. Я никогда не был качком, подтянутый, да, а для трюков мой вес в плюс, нежели в минус, давал больше возможностей для манёвров, чем меньше вес, тем выше подлетаешь, и исполнение трюка выходит зрелищнее. Но теперь моя исключительная ловкость кажется чем-то ненастоящим.

Отодвинув стул для сестры у столика возле окна, через которое мне видно Дени, Тин и Уолта возле его пикапа. Вздохнув глубоко, переключаюсь на сестру, рассматриваю её тёмно-красные кончики волос.

– Тебе идёт. – Указываю взглядом на её волосы, когда сажусь напротив неё.

Она зажимает пучок между двух пальцев, недовольно смотрит на волосы и откидывает их назад говоря:

– Вообще-то, они должны были получиться розовые, но этот цвет, – Она цокает и тычет пальцем в свою тёмную макушку. – совсем не хочет осветляться.

С полуулыбкой смотрю в её светло-карие глаза, на повзрослевшем лице Ливи.

– Ты правда остаёшься или разыграл меня? – Спрашивает Лив, и её тёплая улыбка расцветает на её лице.

– Правда, и я бы тебе сказал это ещё несколько дней назад, но ты не отвечала.

– Извини. Переезжала на новую квартиру.

– Поздравляю. Тим наверняка в шоке от количества твоих побрякушек?

– Это коллекция блюдец, и нет, пусть побудут у родителей, пока мы не съедемся с ним.

– Почему не с ним?

– Не я должна предлагать парню жить вместе.

– Ты переехала ко мне?

Я купил квартиру для нас с Тин, но пожить в ней, мы так и не успели.

– У тебя одна спальня. С парнем да, но мы две девушки.

– С кем же ты живёшь?

– Молли. – Вспоминаю, до какого состояния я упился в вечер, когда едва не потерял документы. Видимо, сестра приняла моё выражение лица за вопросительное.

– Племянница Анны.

– Бен рассказывал, что она помогает ему в мастерской.

– Да, но мы ещё и в бар выходим поработать.

– Тебе не хватает денег?

– Я коплю на машину.